Книга: Карлики - Гарольд Пинтер

-Пожалуй, - сказал Марк, - кое-что по этому поводу я все-таки могу тебе сказать. -И что же? -Если ты внутри, то ты внутри... ...И потом, если ты не внутри, то ты снаружи

Интересное наблюдение, правда?

-Нужно принимать вещи такими, каковы они есть. -Никогда не слышал от тебя более мудрых слов. -Ты о чем? Что ты имеешь в виду? -Всему свое время и место. Нужно принимать вещи такими, каковы они есть. -Никогда не слышал от тебя более мудрых слов.

Сначала, я делала себе пометки, а потом просто устала.

-Дерьмо собачье, - сказал Марк. -Зачем ты так говоришь? -Моча кошачья. -Ладно, ладно. Пусть будет по твоему, только позволь задать тебе еще один вопрос. -Валяй. -Что ты имеешь против Иисуса Христа? -Хитрый ход.

Кажется, я совсем не готова воспонимать современную литературу...

-Послушайте, - выпалил Марк. - Настало время, ребята, кое в чем вам признаться - для вашего же блага. -Что еще? -Вы в курсе, что я родился уже обрезанным?

Боюсь, что только принятые внутрь пол-литра могли бы помочь мне найти здесь тайное очарование и смысл.

Роман практически полностью состоит из диалогов и полилогов: его герои навещают друг друга, ходят на вечеринки и в бары, и при этом постоянно разговаривают о самых разных вещах. Тут важно сразу учесть, что диалоги не реалистичные, подобную беседу достаточно сложно представить; длинные речи персонажей держатся на самой грани абсурда и сумасшествия, изобилуют афоризмами и на 90% представляют собой рефлексию на тему: "кто же я такой и кто эти люди вокруг?" Как таковых событий в романе очень мало, биографий героев читатель не получает, даже об их внешности не имеет ни малейшего представления, и зачастую в диалогах начинает путаться, где чья реплика. Время от времени автор вставляет в книгу внутренние монологи героев, не указывая, кому именно они принадлежат.

Таким образом, всё, из чего мы можем черпать знание о персонажах - их речи. И вот тут обнаруживается то самое, пугающее, для чего так подходит приведённое в самом начале обоснование: пропасть, таящаяся под этой тонкой корочкой слов. Жуткая пропасть, зияющая дыра, неизвестно чем заполненная. Что там? Фрейдовское "оно"? Пустота? Самые чёрные и леденящие кровь кошмары? Или внутренняя суть, до которой герои не в состоянии докопаться, но которая их определяет? Мастерство, с которым автор приоткрывает эту пропасть - вот причина, почему я ставлю книге очень высокий балл. Это всегда полунамёки, едва обозначенные чёрточки, их можно и не заметить (и тогда это будет просто скучная книга ни о чём). Но если один раз почувствуешь, то потом до самого конца эта пропасть тебя не отпустит. Очень удачно это ощущение пропасти передано одним из персонажей:

Но к пониманию того, что творится внутри него, приводят не черты его лица и уж тем более не сознательно отображенные на нем гримасы; понимать его нужно по тому, что скрыто за дымовой завесой лица, оттуда он подает сигналы тревоги.

"Подаёт сигналы тревоги"! По-моему, это великолепный образ, одновременно очень точный и очень страшный.

Или, для наглядности, ещё одна цитата:

Как ты понимаешь, я прекрасно разбираюсь ни в чем. Ни в чем я знаю толк. Я понимаю, что такое пустота и удушье. А для Пита даже ничто является чем-то позитивным. Ничто Пита пожирает все, оно – хищник, оно – злокачественная опухоль. Но при этом, веришь или нет, он готов горло перегрызть за свою пустоту, он будет насмерть стоять за свое ничто. Он боец. Мое ничто и не подумает действовать таким образом. Оно сидит и облизывает лапы, пока я усыхаю. Это настоящее ничто – полный паралич. Ни конфликта, ни борьбы. Я – это оно. Я и есть мое собственное ничто. Это единственное, что меня обнадеживает, больше мне радоваться нечему.

Один из героев пересказывает свой сон, как мне кажется, очень важный для понимания всего романа.

Я был с Вирджинией в метро, на платформе. Вдруг люди вокруг куда-то побежали. Какая-то паника. Я оглянулся – смотрю, у всех кожа на лицах трескается, рвется, прямо клочьями сползает. Народ стал кричать, прыгать на рельсы, все побежали в туннель. Пожарный колокол зазвонил. Я посмотрел на Джинни, а у нее лицо тоже растрескалось и покрылось струпьями. Как старая штукатурка. Черные струпья и пятна гнили. Кожа стала отслаиваться и падать кусками, как гнилое мясо. Я слышал, как они шипят, когда падают на рельсы под напряжением. Я схватил ее за руку и хотел вытащить оттуда. А она не шевелилась. Стояла как вкопанная, а от лица у нее только половина осталась, и она смотрела на меня в упор. Я стал кричать, просить ее уходить, но она не двигалась. И вдруг я подумал – Господи, а что с моим-то лицом? На что она уставилась? Может, я тоже гнию заживо прямо у нее на глазах?

Именно этим и занимаются все герои: они внимательно наблюдают за "гниением" друг друга, отмечают малейшие изменения, постоянно пытаются понять и обозначить друг друга, но при этом не могут увидеть собственное лицо - а именно этого они на самом деле хотят. В то же время читателю совершенно ясно, что эта невозможность увидеть - благо для каждого персонажа, потому что спасает от столкновения с тем самым ужасом, таящимся в глубине пропасти. Ты его не видишь - и хвала небу, не ищи зеркало, не копай глубже, прикрывай яму тонкой коростой бесконечных слов.

Самая запутанная часть романа - эпизоды с появлением "карликов", в особенности финал. Эти эпизоды - определённо начало сумасшествия, доказывающее, что каждый в глубине души безумен, даже если внешне это никак не проявляется. Вот ты беседуешь с другом, сидя в удобном кресле с чашечкой чая; друг разумен и логичен, воплощение здравомыслия. Но стоит тебе выйти за дверь, как помещение заполняют злобные карлики, разбрасывающие гниющие объедки и источающие зловоние. Что скрывается за этим образом - внутренние страхи человека? Могут ли "карлики" быть символом всего того, что тревожит, пугает, угнетает человека в себе самом? Чем объясняется финал, последняя строчка? У меня есть предположения, но я отнюдь не уверена в их справедливости.

Роман достаточно сложный для восприятия, поскольку взывает не столько к логике, сколько к ощущениям. Поэтому, думаю, далеко не каждый в нём что-то отыщет. В целом он производит достаточно сильное впечатление с нотками безысходности. Не ставлю высшую оценку только потому, что финал показался мне обрубленным, незавершённым. Обязательно перечитаю.

В книге три героя мужского пола, постоянно ведущие меж собой беседы, не всегда логичные и не всегда с переходами от темы к теме. Плюс одна второстепенная героиня женского пола. Находится она для фона, иногда для связки, а иногда и некого буфера, а когда автор дает ей шанс выразить свои мысли, то ее парень – Пит – позже так корит за это, что бедняжку становится жалко, а Пита хочется гнать от нее поганой метлой. Друзей Пита зовут Лен и Марк. Они периодически ходят друг к другу в гости, иногда гуляют, а иногда позволяют себе расслабиться где-нибудь в пабе. И все это всегда сопровождается беседами и монологами.

Исходя из того, что книга написана в начале пятидесятых годов, а местом действия является послевоенный Лондон, то я ожидала каких-то переживаний по поводу бесполезности и разрушительности амбиций одного человека, размышлений о войне, перелома характеров, перепутья героев, желания жить, но ничего этого здесь нет. Пинтер рисует конфликт личностный без социальной подоплеки, как таковой. Да, уйти от нее совсем нереально, ведь мы живем в обществе, а не на необитаемом острове, но для героев важны отношения между собой и их личные переживания. Конечно, вопрос о творчестве, писателе и Боге тоже не обойден стороной, но на нем Пинтер предпочитает не заострять внимание. Важен лишь микрокосм отдельных личностей в микрокосме их отношений.

Что касается карликов, то мне показалось, что это метафора внутреннего «я». Не знаю, может, я и не права. В целом книга читается легко и оставляет положительное впечатление. Но вот увидеть постановку этого романа я бы не хотела. Разве только экранизацию. С кучей диалогов. Например, как в "Август: графство Осейдж".

Первое, что я узнала об этом романе, и пожалуй, главное, что о нём нужно знать, прежде чем приступать к чтению, — он очень сложный. То есть, он действительно очень сложный. Чего таить, временами мне хотелось сделать лицо примерно вот как у девушки на обложке. В общем-то, это именно та вещь, которая подходит для углублённого разностороннего и многоуровневого анализа, разбора по косточкам и написания исследований. Подозреваю, отчасти для того она и сделана. Очередной литературный шарик-в-шарике-в-шаре — не то авторское метание бисера перед самим собой, не то изысканное лакомство для узкого круга ценителей. Так что я даже не собираюсь претендовать на понимание этой книги, а просто выскажу, что мне удалось из неё вычитать. Как я уже сказала, роман замысловато сделан со всех сторон: Во-первых, сложное содержание. На первый взгляд перед нами — компания друзей, которые время от времени встречаются, заскакивают друг к другу в гости среди ночи, беседуют на умные темы, веселятся, обманывают и ссорятся. Всё как у людей. Только эти люди непрерывно всё усложняют. Ищут скрытые смыслы в своих взаимоотношениях, в поступках друг друга, в самих себе и вязнут во всей этой слякоти, которую сами же и намесили. А с другой стороны, попробуй докажи, что нет их, этих скрытых смыслов, и что люди не манипулируют друг другом, не обкрадывают друг друга и не пьют друг у друга кровь. Даже закадычные друзья — или они-то, может быть, в первую очередь. Как бы мы ни желали любого рода близости, в конечном итоге мы похожи на закрытые комнаты, в которых иногда могут быть смежные двери, но если уж ты снаружи, то ты снаружи, а если ты внутри, то внутри. И не пытайся открывать чужую дверь, если не уверен, что готов увидеть, что на тебя оттуда вывалится. Во-вторых, сложная форма. Полностью понимаю, почему эту вещь называют роман-пьеса. Написанная ещё до того, как её автор стал крупным драматургом, и вышедшая в новой редакции уже ближе к закату авторского пути, она хранит следы и драматургии, и модернистской прозы. Долгие диалоги и полилоги (естественно, без ремарок) прерываются потоками сознания, заменяющими в данном случае театральный монолог (причём кто из персонажей их «произносит», приходится, естественно, только догадываться), а одна глава и вовсе демонстрирует уникальное сочетание диалогов с внутренней речью героев (то есть, психологическое, с позволения сказать, пространство романа становится каким-то стереоскопическим). У вас ещё мозги в косичку не заплелись от моих жалких попыток поверхностного анализа? Я же говорю, это китайский шарик-в-шарике-в-шаре. А карлики? Лично я поняла так, что это та пыль и мерзость, которая заводится время от времени в закрытой комнате каждого из нас, оживает и начинает бурлить, своевольничать, создавать иллюзию активной жизни, плевать, гадить и мусорить. Какое-то время мы только заботливо кормим своих этих карликов, не решаясь догадаться, что нужно только открыть дверь и вымести их наружу. А когда наступит такой момент, кто-нибудь обязательно будет стоять под дверью, подняв руку, чтобы постучаться. Конечно, есть ещё в этом романе всякие послевоенные аллюзии и отсылки к Шекспиру (возможно, даже через Элиота), библейские цитаты и щепотка социального абсурдизма, но мы ведь не будем об этом, правда же.

Во-вторых, произведение не имеет внешнего сюжета. Поэтому все эти словесные нагромождения совершенно невозможно увязать в нечто имеющее смысл. На протяжении всего романа герои говорят, говорят обо всём: о самих себе, о любви, о науке и пр. мы ждём, пока все эти мелкие детальки сложатся в единую картинку, но этого так и не происходит.

Правда, у Пинтера есть мощное прикрытие: его роман называют абсурдистским. Есть, конечно, смысл в этом. Как и в драме абсурда, герои как бы глухи друг к другу. Отсюда возникают знаменитые диалоги в духе Беккета или Ионеско. В «Карликах» тоже можно встретить такие:

« - У меня есть пара рогаликов, - сказал Лен. - Очень крепкий стол. - Я говорю, у меня есть несколько рогаликов. - Не, спасибо. Давно у тебя этот стол?»

И вот в таком духе весь текст. Только вот я бьюсь над вопросом: почему я души не чаю в Беккете, Женэ, Ионеско, а воспринять этот роман не смогла?

Россыпь каких-то там вымученных мыслей, звучащих из уст героев, меня вообще не вдохновляет. Я не люблю мысль, не воплощённую в художественную форму. Видимо, всё это до чёртиков интеллектуально и концептуально. Но если ты «не в теме» (и не хочешь в ней быть) – бред полнейший.

- Я подарил ему её несколько лет назад, - сказал он. - Что? - Эту Библию. - Зачем? Пит запихнул книгу на место и потер пальцы, стряхивая пыль. - Этот чай бьет прямо по печени, - сказал Лен. - Ну так как? - Что как? - Насчет прогуляться по воздуху.

Мне одной кажется странным такой диалог? Ну а что касается карликов, то настоящих карликов в книге нет. Здесь лишь идёт как бы сравнение, параллель... т.е. карлики являются как бы олицетворением всего нехорошего. Как - то даже не по душе от такого сравнения. Короче говоря, пустая трата времени на эту книгу.

Пит, Марк, Лен и даже Вирджиния варились в котле собственных и чужих слов. И вот когда из них получился, казалось бы, отличный бульон, они наконец-то услышали друг друга и поняли. Поняли насколько отвратительный, прокисший бульон из них выходил. Джинни хватило смелости понять это первой. Она разорвала цепочку, и бусинки покатились, удивленные, смущенные, по полу. И вот открылось. И гной лицемерия, непонимания, эгоистичного использования в своих целях полился, сначала ручейком, потом рекой.

Вот скажите, вы уверены, что до конца понимаете своих друзей или даже свою любимую? Скажите, что вас держит вместе?

Восхитительная абсурдная книга о понимании и непонимании в чистом виде.

Честно говоря, я не знаю, как относиться к этой книге. Вот не знаю и все. Бывает и такое.

В романе одни диалоги, разговоры, рассуждения, мысли. Причем совершенно неожиданные. То искрометные, то такие далекие, то заполненные заумными мыслями. Временами я так путалась, что уже не понимала кто из героев говорит ту или иную рваную реплику ни о чем, изрекает мудрые краткие мысли, выступает с ярким монологом на несколько страниц и выливает на читателя просто словесный поток. Абсурдизм во всей своей красе. А еще отсутствие малейшего взаимопонимания между молодыми людьми. Каждый из них много говорит-говорит-говорит, а достучаться до другого не может. Они такие разные и все-таки они вместе. Вот она та самая пресловутая дружба абсолютно далеких друг от друга людей… Какая-то саморазрушающая дружба. Не иначе. Пит – интеллектуал и зануда в одном флаконе. Любитель придраться к любой мелочи и все разложить по полочкам в строгом порядке и соответствии, мнящий себя чуть ли не Богом, а у самого в голове хаос. Проводит жизнь в поисках эффективных идей. Вирджиния, якобы девушка Пита, в итоге уставшая от этих отношения и сбрасывающая их балласт. Что не удивительно. Бедняжка еще долго продержалась. Лен – абсолютно иррациональное существо. Разброд и шатание, что в мыслях, что в жизни. Уследить за его хаосом – это все равно, что объять необъятное. Истинный паникер, находящийся постоянно в движении. Это и Марк – пофигист, просто плывущий по течению и получающий от жизни удовольствия. Пассивная личность, не утруждающая себя работой. Женщина для него всего лишь женщина. А жизнь всего лишь жизнь… Хороша троица, ничего не скажешь. А уж когда они собираются в кружок все становится еще лучше… Диалоги перемежаются короткими вставками-рассказами о карликах. Только в конце становится понятно, что они эффектно дополняют роман. Чего не отнять в романе так это английского юмора и меткости. И еще герои постоянно пьют чай. Английская проза есть английская проза:)

Гарольд Пинтер получил нобелевскую премию как драматург. Возможно его пьесы прекрасны, но пока желания познакомиться с ними так и не появилось. Хотя знакомство и вышло любопытным. Не мое. Да и советовать не возьмусь. Хотя и утащила кое-какие заумные мысли в свою копилку:)