Текст книги "Карта Памяти"
Автор книги: Кирилл Гнедышев
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Шрифт:
-
100%
+
Карта Памяти
Кирилл Гнедышев
© Кирилл Гнедышев, 2023
ISBN 978-5-0059-5977-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
true ingenue
Она просыпается в скомканной темноте
предрассветной, взбивает квадрат подушки.
Одевается, прислонившись к стене, затем —
слушает радио, как трескотню подружки.
В фоторамке отец, завещавший упрямый взгляд.
Рядом с ним она верит, что смерти нет.
О родителях – как о живых, когда ей звонят
из НИИ, где работал отец. Водит пальцами по стене,
такой тонкой – услышишь не только живых,
но и почивших. В четверг у неё дела:
бродить по окрестным паркам среди седых
дубов, кипарисов и дзелькв, пока жизнь-игла
не соскочит с заслушанного винила
под названием «ночь». Ей по душе молчать,
покусывать губы, смеясь, проливать чернила
в исписанную лет двенадцать назад тетрадь.
Уходя в бакалею, она оставляет свет
в каждой комнате – верит, что провода
загниют без любимых вольт. Покупает две
булки чёрного, задерживается у пруда,
чтобы одной из двух покормить лебедей
и уток, которые все не летят на юг.
Неужели им нравится у людей?
Проверяет сдачу в кармане брюк
и идёт три квартала взглянуть на знак,
полюбившийся больше других. Зоопарк, бистро
с кухней ушедшего века – здесь продают табак-
мимо площади, где обличают строй.
Домой возвращается медленно. Сизые фонари,
точно отряд ухажеров, не сводят глаз,
освещают путь до входной двери
и дожидаются, чтобы ночник погас.
Под утро и сами смыкают глаз. А она опять
беспокоится, стонет, постели не узнает —
и не может уснуть, как не может понять,
что такое счастье, и кто его раздаёт.
out of time
Вне времени. Сломаны все часы,
и стрелки идут ко дну. Не осталось
тех рек, что будут меня нести.
Полночь близко. Наверное, показалось.
Плесну на два пальца, сниму усталость.
А, может, так проще встречать рассветы?
Кто-то опять замышляет шалость
под мантией брошенной вверх кометы.
Не слышу ни звука– отвечу джазом
пустых стаканов на душной кухне.
Включить плиту и наполнить газом
скафандр, который от желчи пухнет?
Остаться в строю? (Пусть гарцуют толпы,
пока в их дома заползают змеи)
Ответа нет. Только ртутный столбик
глаза мне напомнит принцессы Леи.
Открою ставни, впуская воздух, —
повсюду квадраты пожарных лестниц.
Я и Вселенная. Все серьёзно.
У нас любовь. Остальное – песни.
Так пусть взбегают из строчек волны
по крышам. В небо. Где сонный Будда
едва ли эту нирвану вспомнит,
когда на кухне наступит утро.
paper song
Так здорово ходить по краю,
не знать ни одного секрета,
и проводить в предместьях рая
все лето.
Шататься по окрестным барам,
глядеть, как ночь горит над морем,
в лицо смеяться перегаром
авроре.
Бездумно впитывать сериалы
о всем на свете, кроме бога.
Субстанции и материалы
не трогать.
И быть самим собой. А впрочем,
притворство не порок, но бремя.
Смотреть ночами, как хохочет
время.
Однажды стать похмельной сагой,
а перед тем – дойти до точки.
Но не оставить на бумаге
ни строчки.
pinch on
«Под брусчаткой пляж!» и следы не песке.
Там, где не ступала твоя нога,
там баржи виднеются вдалеке,
и воют асфальтовые берега.
Ни капли пинчона в моей крови,
попробуй на вкус – вот тебе глоток.
Я стал взрослее – смотрю ТиВи
и отвечаю на каждый звонок.
Бросаю взгляд исподлобья на
промокший берег Москвы-реки.
«Под брусчаткой пляж!» мне ещё вина
из теплых пальцев твоей руки.
Приди ко мне, когда город спит,
а всякий грешник берет тетрадь
и о чем-то праведном говорит,
обещая себе никогда не врать,
не спать, и смотреть, распахнув глаза,
как старая баржа уйдет в моря.
Однажды время шагнет назад.
Мы рухнем в детство, ему вторя.
На эоловой арфе сыграй мне джаз
негритянских улиц. я буду пьян,
потому что город не знает нас,
до тех пор пока не найдет изъян
в этой песне. мы – это только миф
под брусчаткой из нескольких тысяч лет.
И когда нас с тобой унесет прилив,
на песке останется чей-то след.
subway note
Кофе возьмешь на заправке,
растянешь на пару кварталов,
но опоздаешь на поезд.
Свобода не терпит правки,
жизнь – череда обвалов
и бесконечный поиск.
Старые ноют раны,
ветер щебечет на русском,
и кажутся строчками лица.
Тебе не хватает маны,
как и вариантов загрузки —
ты забыл сохраниться.
Оставишь свободу птицам,
вокзал – это только призрак
кого-то, кто уезжает.
Мне кажется это «wisdom» —
быть человеком-призмой
и знать, что тебя не хватает.
И видеть не то, что скрыто,
а то, что отдали даром,
и жить, как велели предки —
купить себе новый свитер,
сидеть за высоким баром,
писать на полях заметки
и слышать, как кружит стая
ворон в твоей полой вене,
и фыркать на иностранца.
Ты где-то в предместьях рая.
ещё один шаг по сцене —
ты в танце.
boys don’t cry
Фильмография этого лета —
каждый второй прикован к постели.
Взглянешь в окно – полетит комета,
как будто жизнь – это чей-то телик.
Погода нелетная. Суп остынет
в какие-то считанные минуты.
А мы с тобой все плывем на льдине,
укутавшись в тесные парашюты.
meridian zero
Такой декабрь. Токсичность мысли
превысит все мыслимые пределы.
Луны не стало – собаки сгрызли,
и сигарета бросает тело
в сомненья. Мы завтра набросим шали
и пустимся в странствие по аляске.
Я позабуду свои печали,
Я брошу в угол родные маски.
Ты станешь дамой от керуака,
добудешь нам славу и пару пачек.
Я буду ждать-дожидаться знака,
что жизнь способна идти иначе,
что кто-то сбросит с нас одеяло,
свернет в подъезде у лампы шею,
что можно за счастье платить безналом,
что от бессонницы я худею.
Ты станешь звать меня. Я откликнусь.
мы вместе будем, как Фокс и Дана, —
бродить по картам с балансом в минус
у нулевого меридиана.
landscape unknown
Пейзаж опустошает изнутри,
особенно – когда тебе знакомо
пространство за пределами двери.
Любое состоянье – это кома,
победа содержания. В крови
стремится к бесконечности, как вирус,
слепое поклонение любви.
Ноль бытия не превратится в минус,
дорога не окажется ключом:
любое путешествие – в пучину.
Чтоб обернуться дружеским плащом,
мне нужно отыскать причину.
И если не окажется такой,
я буду одинок, ни в ком не п
...
конец ознакомительного фрагмента
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!
Страницы книги >> 1
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?Популярные книги за неделю
-
Для радости всегда есть повод, надо только его найти – так рассуждает Поллианна, главная…
-
«Большие надежды» – одно из самых популярных произведений одного из величайших…
-
Маленькую Татьяну отец воспитывал так, будто готовил в суперагенты, но однажды родитель…
-
Тара Мондал пропала тринадцать лет назад. Все это время Арнав, ее возлюбленный, а по…
-
Руслан всегда знал, что чем больше у человека власти, тем больше ему её хочется. Так было…
-
Устав от спешки и суеты большого города, издательница Альба Донати возвращается в родную…
-
Для бандитского главаря Севастьяна красавица Агата – настоящий талисман удачи. Не…
-
Первая волна русской эмиграции… Боль разлуки с Россией и последующая ностальгия. Но…
-
Продолжение истории приключений мага и алхимика Альбедо Яркого в мире ролевой игры…
-
Двойной латте в дождливый день
Дождь, осень, Арден-сити. Он симпатичный бариста. Она заказывает у него двойной латте с… -
Будни Дракона-детектива, или Убийство в…
– Леди, вы перепутали спальни. И кровати. Здесь сплю я, – раздражённо заявил мужчина и… -
Хель – наёмная убийца, на которую охотится собственная Гильдия. У неё нет чести, а…
-
Благодаря книге «Натуральная медицина доктора Каменского» вы узнаете, какими свойствами…
-
Парни из Манчестера. Чувствуй себя как…
Джека Эдвардса не зря называют Факбоем: он переспал с доброй половиной Нью-Йорка. Его… -
Уэст Голден – звезда футбола и любимец всего города, но для меня он мертв. Ничто так не…
-
Папа римский и война: Неизвестная…
В марте 1939 г., на пороге Второй мировой войны, конклав кардиналов собрался… -
Профессиональному телохранителю Евгении Охотниковой достался сложный клиент, но с…
-
Спустя двадцать лет после смерти деда Александра Гордеева бывшая жена старика подала иск,…
-
Очень страшные дела. Парк монстров
Уилл Хантер думал, что жизнь не может стать хуже. Родители развелись. Его лучший и… -
Беатрис Арчер соблюдает правила: строит карьеру в крупной лос-анджелесской компании,…
-
Столичный доктор. Кодекс врача
Евгений Баталов, талантливый врач и основатель первой в Москве «скорой помощи», продолжил… -
Однажды утром я, прекрасная графиня Алисия, проснулась в теле толстушки. И я знаю, кто в…
-
Исключительные по своей правде романы о Великой Отечественной. Грохот далеких разрывов,…
-
Легендарный детективный тандем Леонов – Макеев. «Помогите, он их всех убил!» – такое…