Текст книги "Черные ястребы"

Парень вывернул запястье и уставился в черное отверстие миниатюрной замочной скважины на стальном браслете. Как устроен замок, он понятия не имел, но подозревал, что несложно – стоит зацепить спрятанный внутри рычажок, и браслет распадется на две половинки.

– Вот же, гад. Правую руку приковал, – бурчал Тимур, неловко копаясь в бардачке левой.

Ни шариковой ручки, ни, конечно же, канцелярской скрепки там не нашлось. Пара запасных лампочек, старые свечи зажигания, расколотый поворотник, пустая пачка от сигарет, замызганный стаканчик, обрезки проводков… В общем, вещи, в его положении абсолютно бесполезные.

Самым обидным было то, что в багажном отсеке стояла сумка с инструментами. Тимур видел ее содержимое даже с закрытыми глазами. Особо желанными ему казались трехгранный напильник и пилка по металлу. Но только попробуй, дотянись до них. Пришлось выбирать из того, что находилось на расстоянии вытянутой руки.

Тимур, недолго поковыряв ногтем, сумел-таки отломать от расколотого поворотника узкую полоску прозрачной пластмассы и принялся ковыряться ею в замке наручника. Но одно неверное движение – и пластмаска обломилась, намертво застряв внутри. Теперь, даже имея ключ, вряд ли можно было открыть браслет.

Парень тихо выругался. Минут десять прошло в полном бездействии. От тишины даже в ушах звенело. Наконец-то музыкант из «Кебаб-хауса» различил приближающийся звук автомобиля. Надежда смешивалась с тревогой: а вдруг это тот самый столичный «турист» возвращается?

Из-за поворота выехал миниатюрный, поблескивающий темно-красным перламутром внедорожник «Сузуки». Тимур, разглядев за лобовым стеклом девушку-водителя, принялся нервно сигналить и призывно махать свободной рукой.

– Дэвушк, а, дэвушк!

Девица притормозила напротив его машины, боязливо покосилась.

– Помоги! Слышишь, помоги! – крикнул Тимур и для наглядности похлопал ладонью по стальному браслету.

Наконец-то разглядев наручники, девушка испуганно вскрикнула. Миниатюрный внедорожник резко сорвался с места и, поднимая пыль, исчез за поворотом.

– Дура! – крикнул вдогонку музыкант и тут же сообразил, что эта самая «дура», скорее всего, отъехав на безопасное расстояние, обязательно позвонит ментам.

А вот встречаться с правоохранителями Тимуру не хотелось категорически, ведь при встрече пришлось бы объяснять, кто и почему приковал его к рулю собственной машины. Прояснить обстоятельства, так сказать. Пособничество террористам – статья солидная. Наручники наверняка сняли бы, но они практически тут же вновь защелкнулись бы на его запястьях.

– И надо же мне было ей сигналить, кретину. – Тимур заметно нервничал, неприятности не убывали, а продолжали умножаться.

И тут музыкант из «Кебаб-хауса» радостно улыбнулся.

– Двигатель не запустишь, но колеса-то есть. – Он дотянулся до рычага ручного тормоза и опустил его. – Так, теперь аккуратно.

Тимур выжал сцепление и перевел рычаг коробки скоростей на нейтралку. Машина, стоявшая на горочке, чуть заметно покатилась.

– Отлично, отлично, – приговаривал Тимур, наблюдая за тем, как автомобиль катится сам собой под уклон. – Так и до поселка можно будет добраться, а местные помогут.

Без гидроусилителя руль проворачивался туго, да и наручники не давали толком управлять колесами. Однако пока машина в дорогу вписывалась. Привыкшему к быстрой лихой езде музыканту казалось, будто его автомобиль тащится, как беременная вошь, а потому он даже и не помышлял о том, чтобы притормаживать на спуске.

– И-хо-хо! – как индеец выкрикнул он. – Накоси-выкуси! Все у нас обязательно получится.

И тут в разгар эйфории предательски щелкнул блокиратор рулевой колонки. Дорога забирала вправо, а машина продолжала катиться по прямой.

С перепугу Тимур бестолково дергал намертво заклинивший руль, а о педали тормоза вспомнил слишком поздно. Автомобиль прокатился по обочине и нырнул с крутого каменистого откоса – благо хоть пропасти здесь не было. Музыканта подбрасывало в салоне, как мячик, голова то и дело ударялась в потолок. И если бы не наручники, Тимур мог бы и вылететь в открытое окно.

Машина, разогнавшись, смяла капот о скалу и замерла, зажурчал пробитый радиатор. Тимур не сразу открыл глаза, а открыв, тихо застонал. Болела ушибленная о рулевое колесо грудь. Стальной браслет зажал запястье, практически перекрыв приток крови.

– Блин, – только и нашелся что сказать музыкант…

… Дальнейшая судьба информатора «Черных ястребов» Ларина интересовала мало. Пусть бы тот и сдох от жажды и голода, сидя прикованным к рулю машины. Главное, что он уже не мог предупредить своих работодателей о том, что «лох из Москвы» не так прост, как сперва показалось.

Узкой горной тропинкой Андрей вновь вышел на дорогу, на тот самый второй съезд после моста, указанный в эсэмэске. Ущелье, по которому протекала речушка, здесь расступалось. На излучине горный поток намыл широкий галечный пляж. Неподалеку от воды высился отливающий лаком дорогущий джип Ларина. Вообще-то, машина была не в его вкусе – Андрей предпочитал что-нибудь попроще и менее навороченное. Но статус богатенького столичного туриста, как говорится, обязывал пускать местным жителям пыль в глаза.

– Так, время пошло, – торопился Ларин.

Первым делом он вытащил с заднего сиденья палатку и сноровисто разложил ее прямо на пляже. Ярко-оранжевая, она теперь была видна за несколько километров. В обычной жизни Андрей рыбалкой не увлекался – не с его темпераментом часами дожидаться удачной поклевки, застыв на берегу, словно статуя. Но теперь приходилось осваивать и это ремесло.

Вдоль кромки воды Ларин повтыкал рогатины, установил на них удочки, разложил рядом несколько рюкзаков, расставил рыбацкие складные табуреты, для достоверности даже водрузил на складной столик поблескивающий термос из нержавейки и кофейную чашку.

– Отлично. В отведенное мне время уложился. Нерасторопные террористы попались на разводку, и это радует. – Андрей забросил на плечо тяжелый рюкзак и вместе с ним скрылся в палатке. – Теперь можно и передохнуть, осталось только ждать.

Солнце медленно клонилось к закату.

Глава 4

Глухое, отстоящее от ближайшей дороги место в горах вполне могло бы украсить собой одну из туристических открыток с видами Кавказа. Скалы, уступами уходящие к вершине, густо поросли лесом, вьющаяся растительность ковром укрывала камни.

На широкой каменной площадке под старым развесистым буком стоял небольшой приземистый домик, сложенный из колотого камня, – два небольших перекошенных окошечка и низкая дверь. Чтобы войти внутрь, непременно придется нагнуться. Крыша сделана из дерна, уложенного прямо на доски обрешетки. Короче говоря, одно из многочисленных укромных убежищ «Черных ястребов» было сооружено по всем правилам маскировки. Даже с вертолета не заметишь. Именно сюда они и перевезли захваченных ими по ошибке чешских метеорологов. А вот их проводника оставили на прежнем месте – в сарае.

Сперва ученых везли на машине, надев им на головы черные матерчатые мешки. Затем около получаса вели по извилистой горной тропинке, связав между собой веревками. Мешки позволили снять лишь после того, как они оказались в сложенной из колотого камня хибарке. Интерьер впечатлял – никаких излишеств, даже света электрического не было. На центральной балке покачивались на цепях три керосиновые лампы «Летучая мышь». Вся мебель была самодельной, грубо сбитой из досок. В углу имелось некое подобие очага. Единственным диссонансом в этом домике, словно сошедшим со страниц сборника сказок народов Кавказа, была старая магнитола-батон, работавшая на батарейках. Из динамиков негромко лилась навязчивая и приторная местная попса, что-то из популярного сборника «Тысяча лучших кавказских хитов». Это работала местная FM-станция.

Руководитель группы – немолодой уже профессор Карлова университета Мартин Лукаш – вновь увидел перед собой главаря бандитов Руслана. Сорокалетний кавказец остался верен себе: голову его закрывала маска с прорезями для глаз, из-под нижнего среза просматривалась мужественная квадратная челюсть, поросшая недельной щетиной.

– Ну, что, профессор? Подумал? – спросил Руслан, при этом его острый кадык дергался под кожей, словно мышь, попавшая в мешок.

– Я только не понимаю, зачем? – пожал плечами Мартин.

Руслан не зло, а с досадой ударил кулаком по столу, сколоченному из грубых неотесанных досок.

– А тебе и не надо понимать. Тебе надо согласиться. Переговорил со своими друзьями?

– Мы, вообще-то, не против, ведь и выбора у нас нет, – отозвался Мартин Лукаш и обвел взглядом своих троих сотрудников. – Лучше пусть каждый сам за себя скажет. Ты как, Густав?

Тот потер аккуратно подстриженную бородку.

– Так.

– Ты по-русски говори, – напомнил Руслан. – Что значит «так»?

– В смысле «да», согласен, хотя и не одобряю.

– Еще бы он одобрял, – хохотнул Руслан, поворачиваясь к коротышке Юнису.

Тот стоял с автоматом в руках, явно воображая себя голливудским киногероем.

– Два «да» у нас уже есть, – без особого энтузиазма проговорил Мартин. – А ты, Карл, как думаешь?

Худой блондин с пронзительно-синими глазами просто кивнул в ответ, а затем негромко добавил:

– Если надо, то надо. Ведь мы же не по своей воле…

Оставалось получить согласие только от четвертого участника группы – тридцатилетней лаборантки Франтишки. Как и многие женщины, занятые в науке, особенно те, которым приходится по несколько месяцев жить в экспедициях, она не пользовалась косметикой. Волосы носила стянутые в косу, отчего ее красота делалась почти неприметной – не бросалась в глаза.

– Ну, и долго я ждать буду? – нетерпеливо напомнил о своем предложении Руслан. – Ты ж молодая, наверное, и мужа еще нет, детей не родила. Неужели в пропасть вниз головой хочешь? Мне что, вас поить, кормить, охранять и ничего за это не получить? Я же не миллион евро требую, понимаю, что денег у вас нет. Всего-то и нужно сказать пару минут на камеру. И потом, когда время придет, отпущу я вас на все четыре стороны. Мы же не звери какие-нибудь. Мы за правое дело боремся.

– Странно все это, – проговорила, задумавшись, Франтишка. – Неправильные вы террористы какие-то.

– Правильные или неправильные – это мне решать. Как я понимаю, и ты согласна.

– Естественно, особенно если платить за свободу нам не придется. Музыку можно выключить? У меня от нее голова болит, не мой формат.

– А вот этого ну никак нельзя сделать, при всем желании, – развел руками Руслан и хитро подмигнул Юнису.

Коротышка не остался в долгу и тоже подмигнул своему командиру – мол, совсем тупые эти чехи.

– Ну, что ж. – Руслан потер шершавые ладони; звук получился такой, словно наждачкой водили по наждачке. – Если все согласны, то можем приступать.

Юнис, отложив на время автомат, принялся развешивать на стене, втыкая в щели между камнями гвоздики, черное полотно с начертанной на нем белой краской арабской вязью.

– Ты, дурак, что делаешь? – возмутился Руслан. – Плохо тебя родители учили. Ты же цитату пророка вверх ногами повесил.

– Извини, командир. – И Юнис тут же принялся исправлять упущение.

Чехи переглянулись в недоумении – точно, какие-то неправильные террористы их похитили. Каждый правоверный мусульманин может и не знать арабский язык, но читать на нем обязан. Иначе как же ты помолишься, как же ты обратишься к Аллаху?

Юнис отошел на пару шагов, полюбовался исправленной работой.

– Вот теперь все правильно.

Руслан тем временем повязал поверх шапочки зеленую повязку джихада, причем делал это без особого пиетета – так, словно повязывал просто прикольную бандану.

Юнис уже устанавливал на треноге небольшую видеокамеру, заглядывал в экранчик.

– Света, командир, мало.

– Ну, так открой окна, дверь.

В каменную хибару, крытую дерном, ворвался свежий горный ветер. Сквозняком вмиг выдуло застоявшийся запах гари и плесени. Колыхнулось полотнище с цитатой пророка.

– А что там написано? – указала рукой на арабскую вязь Франтишка.

Этот вопрос застал Руслана врасплох. Он несколько раз хлопнул глазами, а затем наугад проговорил:

– Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его.

Чешка спорить не стала, хотя и поняла, что сказанное совсем не совпадает с написанным.

– Значит, так, господа заложники. – Руслан мерил шагами небольшое пространство каменной хибары. – Немного порепетируем. Сперва я представлюсь на камеру. Мол, я представитель Великого кавказского имамата, бригадный генерал «Черных ястребов», обращаюсь к Совету Европы и Европарламенту в связи с тем, что мною захвачены заложники – граждане Евросоюза. Вы это переводите на английский. Потом все по очереди представляетесь, а то я ваши фамилии с именами выговорить не смогу. Начали репетицию!

– Мартин Лукаш.

– Густав Водичка.

– Карл Кржован.

– Франтишка Сагнер.

– Ты немка, что ли? – спросил Руслан, но тут же махнул рукой. – Один черт, какая разница. Главное, что по-английски хорошо говоришь, вот и будешь меня переводить. А вы трое, как назоветесь, больше ничего не говорите. Смотрите в камеру и чтобы морды у вас были жалостные-жалостные, будто вы уже наверняка знаете, что завтра вас в пропасть сбросят. А я буду продолжать. – Руслан встал в героическую позу и неестественно пафосным голосом стал вещать, преисполняясь собственной важностью. – Земля Кавказского имамата принадлежит только его народам, только они имеют право распоряжаться ею. Поэтому вы, европейские политики, обязаны предупредить всех западных бизнесменов, все западные фирмы, что любой, попытавшийся купить нашу землю у русских оккупантов, будет рассматриваться нами тоже как оккупант со всеми вытекающими последствиями. Мы будем взрывать ваши представительства на нашей земле, убивать рабочих и инженеров… – Руслан поперхнулся, закашлялся. – Короче, теперь вам ясно. И не вздумай меня перевирать. – Он нагнулся и заглянул в глаза Франтишке Сагнер. – Думаешь, мы тут необразованные, с гор спустились? Есть и среди нас грамотные люди. Они все, что ты переведешь, прослушают и мне доложат. А если хоть слово переврешь – мало не покажется, – предупредил он чешку. – Так что без самодеятельности. И говори убедительно, потому что я добавлю, что если хоть одна западная компания сюда сунется, я вас… – И глава террористов провел ладонью по шее, под его рукой захрустела недельная щетина. – Начали!

Руслан зашел за спины заложников, приосанился и рявкнул:

– А ну, встали на колени! Мордами на камеру. Руки за спину! А ты снимай, – приказал он Юнису.

На камере зажегся огонек. Руслан принялся возвышенно говорить о мифическом Кавказском имамате, праве здешних народов распоряжаться своей землей. Франтишка все это переводила. Древняя магнитола-батон тем временем продолжала бубнить женским голосом:

– …а теперь, дорогие наши поклонники, поступил имейл от нашего постоянного слушателя, который хочет передать своей девушке Маше радиопоздравление. Прозвучит оно на родном для нее коми-пермяцком языке. Я постараюсь прочитать его.

Заслышав это сообщение, Руслан тут же замолчал и замахал руками на Франтишку, чтобы она перестала переводить его слова на английский. Юнис, как завороженный, смотрел на старый приемник, из которого доносилась коми-пермяцкая «абракадабра».

– …что по-русски означает: я люблю тебя, желаю счастья, успехов, – продолжала вещать ведущая FM-станции, – а также наш слушатель назначает своей девушке свидание. Думаю, вам необязательно знать о точном его месте и времени. Главное, чтобы она поняла. Пожелаем и мы Маше с ее другом любви и счастья.

Речь диктора сменилась очередным кавказским хитом с уголовным оттенком. Ресторанный тенор затянул:

– «Тише, Танечка, не плачь, выйдет на свободу Хач и достанет с речки мяч. О, мама-джан…»

– Что Джоконда сказала? – прошептал Юнис, забыв о работающей камере.

– Позже доснимем, – распорядился Руслан.

По нему было видно, что он готов сорваться с места прямо сейчас, и информация, которую передала таинственным образом через приемник Джоконда, его крайне заинтересовала. Глаза главаря «Черных ястребов» блестели, как две новенькие десятицентовые монетки. Он с неудовольствием посмотрел на пленников. Чувствовалось, что в одно мгновение четверо чехов сделались для него лишними.

– Запри их всех в каменном мешке, – обратился к Юнису Руслан.

– Что за каменный мешок? – тут же спросила Франтишка.

– Есть тут у нас один, в скале вырубили, продукты хранить.

– И что, вы посадите меня вместе с тремя мужчинами? Там хоть «удобства» есть? Вы же говорили, что цивилизованные люди.

Руслан размышлял недолго, затем ухмыльнулся, не глядя, взял со стола рацию и сунул ее в карман.

– Из «удобств» там только ведро с крышкой. Черт с ней, пусть баба здесь остается, вреда от нее никакого, а мужиков – в каменный мешок.

Руслан с Юнисом, подталкивая Мартина, Густава и Карла стволами автоматов, выгнали их наружу. Только сейчас Руслан спохватился, что в спешке пленникам не успели надеть на головы мешки, и теперь они видят пейзаж, в котором оказались.

– Мордами в землю, смотреть под ноги, – рявкнул Руслан.

– Пошли-пошли, – торопил Юнис.

Чешских метеорологов загнали в тесную пещерку, вырубленную прямо в скале. У стены лежали скрученные в трубку грязные матрасы, стопка потрепанных журналов, кое-что из посуды.

– Где вода, а где параша, разберетесь сами. – Руслан захлопнул сваренную из толстых прутьев арматуры решетчатую дверь и запер большой навесной замок.

Еще четверо членов «Черных ястребов» ожидали приказаний командира.

– Не светиться тут! – крикнул Руслан. – Почему без масок?

Кавказцы засуетились, вытаскивая из карманов скомканные трикотажные маски с прорезями для глаз.

– Отставить. Надевай маску только ты, Казим. – Руслан ткнул пальцем в грудь моложавого кавказца с острым носом, густой бородкой и глубоко посаженными хитрыми глазами. – Останешься за чехами присматривать. Бабу из дому только по нужде выпускать, и мешок не забывай ей на голову надевать. Мы до темноты должны управиться и вернуться. За мной.

Руслан с тремя вооруженными кавказцами подошел к краю скалы, на которой располагалось убежище «Черных ястребов», и сбросил вниз веревочную лестницу. Террористы торопливо спустились по одному и вскоре исчезли за поворотом узкой горной тропинки.

Казим тут же поднял лестницу, свернул ее и спрятал за камни. После чего проверил, надежно ли заперт замок на каменном мешке, и вернулся в хибару.

Франтишка Сагнер сидела за столом и расплетала косу, поглядывая на свое отражение в кривом осколке зеркала. Моложавый кавказец присел на деревянный чурбак у входа, уперся ногами в дверной косяк и, положив автомат на колени, принялся разглядывать молодую женщину. Глаза его так и сверкали в прорезях.

– Ты не очень-то зыркай. Не для тебя стараюсь. – Франтишка вытащила из кармашка джинсовой куртки миниатюрный деревянный гребень и принялась расчесывать волосы.

– Самшитовый, – произнес боевик.

– Знаю. Я его здесь покупала на базаре. Люблю всякие фольклорные штучки и порядок. Вот потому и причесываюсь.

– Мой дед такие вырезать умеет, – отозвался моложавый кавказец.

– Тебя как зовут?

– Зачем тебе мое имя знать? – насторожился боевик.

– Должна же я тебя как-то называть. Меня вот Франтишкой зовут.

Боевик помялся, а затем тихо произнес:

– Казим мое имя.

– Ну, вот и отлично, познакомились. Ты не думай, у меня обиды на тебя нет. Тебе командир приказал меня сторожить – ты свою работу и делаешь. – Молодая женщина, расчесав волосы, снова заплела их в косу, положила осколок зеркала на стол и осмотрелась. – Грязно живете, братцы, как звери в норе. Давно последний раз подметали?

Казим пожал плечами и, возможно, впервые задумался над вопросом чистоты в убежище «Черных ястребов».

Франтишка достала из кармашка бумажную салфетку, провела ею по столу и продемонстрировала черное пятно Казиму.

– Грязь повсюду. – Она поднялась из-за стола. – Знаешь что, Казим, сходи-ка ты наломай веток, будет веник, а я подмету. Ведь у вас на Кавказе это не мужская работа.

Вскоре наломанный из свежих веток веник уже мелькал в руках домовитой Франтишки.

– Видишь, это же просто. Каких-то пять-десять минут, и дышится легче. Ты бы воды принес и тряпку подыскал. Тут у вас и помыть не помешает.

Казим немного посомневался, почесав бороду, а затем приказал:

– Отойди в дальний угол и сядь, – после чего прикрыл за собой дверь, запер ее на щеколду и отправился на поиски ведра.

* * *

Это только в крупных городах кавказцы предпочитают ездить на машинах престижных марок. Только там они раскатывают на «Мерседесах» да «БМВ», а у себя на родине отдают предпочтение более практичному транспорту.

Потрепанный с виду «УАЗ» пылил по проселку. Пыльный шлейф накрывал табачную плантацию. Пропольщицы даже бросили работу и стояли, прикрывая лица рукавами.

Руслан сидел рядом с водителем. Оружие бандиты даже не прятали, словно знали, что их никто не станет останавливать. Да и места здесь были нелюдные.

– На этот раз, Руслан, прокола не будет? А то с меня уже и чехов хватило, – оскалил прокуренные желтые зубы тридцатилетний балкарец, сидевший за рулем.

Он вел машину на полном автомате, абсолютно слившись с ней – казалось, даже не смотрит на дорогу, хотя умудрялся при этом объезжать все препятствия.

– Кто ж его знает, Мутай, – отозвался главарь «Черных ястребов». – Если и на этот раз подстава окажется, я этому Тимуру голову отверну.

Машина промчалась вдоль табачного поля и, вписавшись в крутой поворот, пошла на подъем.

– Точно второй поворот после моста? – Мутай привычно крутил баранку. – Знаю я это место, там часто рыбаки останавливаются. Только вчера я проезжал и никого там не видел.

– Приедем – проверим, недолго осталось. – Руслан держался одной рукой за поручень на приборной панели, второй поглаживал цевье автомата.

Каменистый серпантин дороги забирал вверх. Скалы подступали с обеих сторон. Проселок выскочил на мост, далеко внизу мелькнул бурный, грязноватый после недавних дождей водный поток.

– Есть, на этот раз не подвел Тимур, – осклабился Руслан и указал на ярко-оранжевую палатку, стоявшую на берегу реки.

Мутай сбавил скорость.

– Близко не подъезжай. Оружие лучше под куртки спрячьте. Не стоит спугнуть их раньше времени. Небось им про нас уже понарассказывали. Кто-нибудь может испугаться и позвонить, прежде чем мы их возьмем. Короче, так, джигиты, шапки на самые глаза натяните и улыбки во весь рот. Мы мирные граждане.

Мутай подрулил к самой скале, заняв небольшой карман, предназначенный для разъезда машин. Руслан, приложив к глазам бинокль, принялся рассматривать стоянку рыбаков.

– Тачка навороченная стоит, снасти крутые. Удочки побросали. Напились они там, что ли? – всматривался он в пейзаж. – Все, идем. Если кто из палатки высунется – вы рукой приветливо помашите, пусть думают, что мы их за своих знакомых приняли.

Кавказцы выбрались из машины и, пряча короткие автоматы без прикладов под куртками, неторопливо двинулись к стоянке рыбаков.

– Точно, напились, – щурился Руслан на поблескивающие в лучах солнца пустые бутылки, лежавшие возле палатки.

И все же тревожное чувство не покидало командира «Черных ястребов» – как-то уж все слишком удачно складывалось, богатая добыча практически сама шла к нему в руки. Судя по машине и экипировке, люди здесь остановились состоятельные. Такие сумеют заплатить за себя выкуп в несколько сот тысяч долларов – не то что нищие чехи. С русскими и договориться проще, они наличными рассчитаются без особых проблем.

Ярко-оранжевая палатка чуть заметно колыхалась на ветру. Руслан приложил палец к губам, давая знак своим товарищам, чтобы ступали тише. Из-под полога палатки торчали ноги, обутые в расшнурованные туристические ботинки.

– Спят, – прошептал Руслан. – Тут мы их и возьмем. Брать быстро и сразу рты затыкать.

И вновь главарь «Черных ястребов» проявил осторожность – сам первым в палатку не полез, а дал знак Юнису. Сам же стал с автоматом наготове. Коротышка, криво ухмыльнувшись, покосился на торчавшие из-под застегнутого полога палатки рифленые подошвы горных ботинок. Обувь была новая, почти не ношенная, и с первого взгляда понятно, что дорогая.

Взвизгнула «молния». Но Юнис даже не успел толком развести полог руками. Прямо ему в лицо изнутри палатки ударила струя белесого дыма. Дыхание у коротышки мгновенно сперло. Нервно-паралитический газ тут же отключил его, и коротышка рухнул лицом на ботинки. Облако дыма стремительно ширилось. Через секунду Руслан уже не мог разглядеть ни палатки, ни оставшегося в белесом мареве Юниса. Двое его людей застыли как вкопанные и, ничего не понимая, пялились в ползущий на них дым.

– Подстава! – крикнул Руслан и, выпустив в облако дыма очередь, пригнувшись, побежал прочь.

Его примеру последовали сообщники. А дальше началось что-то совсем уже непонятное.

Дым повалил не только из палатки. Белесые клубы стали подниматься и над разложенными на гальке рюкзаками. Заволокло всю излучину реки.

Руслан остановился, тяжело задышал, глядя на то, как низина превращается в непроглядное марево.

– Командир, а что это? – спросил немолодой балкарец у Руслана, указывая подрагивающим пальцем на клубящийся внизу дым.

– Хрен его знает что. Сам хотел бы знать.

– Там же Юнис остался. Вытащить его надо, – спохватился Мутай.

– Думаю, он уже того… труп, – боязливо проговорил Руслан. – Раньше или позже дым ветром разгонит, тогда и осмотримся.

Тем временем Андрей Ларин и сам не мог сориентироваться в густом дыме. Маска противогаза липла к лицу, стеклышки на ней грозили запотеть. Андрею казалось, что к ним приставили по куску пенопласта. Не помогал и мощный галогенный фонарь, которым Ларин подсвечивал. Его луч делал дым лишь более плотным, более осязаемым.

– А в теории все было так чудесно, – пробурчал Андрей, опускаясь на корточки и ощупывая землю руками. – Так, вот колышек, вот растяжка палатки. Ага, теперь сориентировался.

Сперва Ларин нащупал горные ботинки, отшвырнул их, затем его руки коснулись Юниса. Боевик был обездвижен, но все еще дышал.

– Надо бы его вытаскивать побыстрее, а то сдохнет раньше времени. – Андрей ухватил коротышку за шиворот и, ориентируясь по памяти, потащил его к машине.

Автомат позванивал, скрежетал по камням. Ларин точно отсчитал те двенадцать шагов, которые должны были отделять его от машины, и остановился.

– Неужели промахнулся? Вот же черт. – Он пытался рассмотреть хоть что-то сквозь густой дым. – Перестарался я с пиротехникой. Наверное, дымовые шашки были уже лишними. – Одной рукой продолжая удерживать коротышку за воротник, другой Андрей поводил вокруг себя. Пальцы наткнулись на фару внедорожника. – Промахнулся, но ненамного.

Ларин открыл машину, забросил Юниса на заднее сиденье, залез сам и тут же захлопнул дверку – запустил двигатель и включил кондиционер. Вскоре воздух в салоне очистился, и можно было снять противогаз.

Андрей вытер рукавом вспотевшее лицо и наскоро скрутил Юнису руки и ноги широким прочным скотчем, затем перебрался за руль.

Вспыхнувшие фары сумели-таки пробить дым. Видимость была небольшой – на два-три метра.

– Ну, с богом. Поехали.

Машина осторожно тронулась с места. Двигатель работал ровно, почти неслышно. Покачиваясь на неровностях, джип выкатил на дорогу. Ветер понемногу рассеивал дым.

Боевики стояли возле своего «УАЗа» и настороженно всматривались в надвигающуюся на них стену плотного дыма.

– Командир, мне тут уже совсем не нравится. Сваливать надо, – проговорил Мутай.

Руслан, склонив голову набок, прислушивался и не мог понять – слышит ли он в самом деле тихий звук работающего двигателя, поскрипывание подвески, шорох протекторов, или ему это кажется. Затем в дыму проявились два световых пятна. Не успел Руслан и вскинуть автомат, как из белого облака, стремительно набирая скорость, выскочил дорогущий джип и пронесся мимо, чуть не зацепив его бампером. Что-то выброшенное из окна с металлическим стуком упало совсем рядом с боевиками.

– Ложись! – крикнул Руслан – первой мыслью у него было, что это граната.

«Черные ястребы» вжались в землю, а когда, выдержав положенное для взрыва время и не дождавшись его, подняли головы, увидели на проселке маску противогаза, соединенную с угольной коробкой гофрированным шлангом.

Выпущенная вслед машине очередь не достигла цели.

Сверкающий лаком внедорожник исчез за поворотом. Не успела улечься поднятая им пыль, как Мутай уже разворачивал «УАЗ».

– За ним! – Руслан азартно скрежетал зубами, выставив из окна ствол автомата, ветер, смешанный с пылью, бил ему в лицо.

– Я тут все повороты знаю. С закрытыми глазами пройду. Не уйдет от нас, гад, – бахвалился Мутай, пытаясь нагнать внедорожник.

Пыль клубами валила из-под колес автомобиля Ларина. Руслан стрелял наугад, но, судя по тому, что гонка продолжалась, выпущенные из автомата пули пока не причиняли никакого вреда.

«УАЗ» бросало из стороны в сторону, но Мутай скорость не сбрасывал. Руслан то и дело тер слезящиеся от пыли глаза. Внезапно послышался скрежет тормозов, и «УАЗ» ткнулся в задний бампер замершего внедорожника. Мутая бросило грудью на баранку, загудел сигнал. Руслан чертыхался, ударившись шеей о стойку. Он уже хотел выскочить из машины, когда раздались выстрелы.

Андрей стрелял, выставив пистолет в окно. Посыпалось лобовое стекло «УАЗа».

– Назад давай! – закричал Руслан.

Мутай, пригнувшись, включил-таки заднюю скорость и, виляя по узкой дороге, заехал за скалу. Послышался удаляющийся гул внедорожника.

– Сколько их там? – призадумался Руслан, и в этот момент совсем близко захлопала автоматная очередь.

Боевики пригнули головы, вжались в сиденья.

– Значит, не один, – пробормотал Мутай.

Стрельба шла не очень долго, но интенсивно, сплошными очередями, а затем внезапно затихла. Боевики переглянулись.

– Патроны у него кончились, – ухмыльнулся Руслан, выскальзывая из «УАЗа».

Буквально распластавшись спиной по скале, главарь бандитов приставными шагами прокрался вдоль камня и выглянул из-за него.

– Ну, что, командир? – нетерпеливо спросил Мутай.

Третий кавказец шумно дышал ему в спину. Руслан сплюнул на дорогу и, уже ничего не опасаясь, вышел из-за скалы.

– Опять развел, гад, – сказал он, указывая на лежавшие на дороге почерневшие от взрывов ленты петард.

– Дорога-то одна, командир. Никуда ему не деться. Рано или поздно все равно догоним. А там уж я и не знаю, что с ним сделаю, – пообещал Мутай.

– За Юнисом вернуться надо, если он там, – напомнили Руслану.

Тот среагировал на замечание своеобразно:

– Сам виноват, что полез, не осмотревшись. Разберемся с гадом, а потом и думать будем.

И вновь «УАЗ» помчался по дороге. Теперь пыльный шлейф от внедорожника уже не закрывал видимость…

У Андрея, как всегда, план был расписан по минутам и даже секундам. Выигрыш во времени, полученный при помощи петард, взрывы которых боевики приняли за автоматные очереди, дал ему возможность оторваться. И теперь джип мчался на пределе возможного. Однако Ларин недооценил Юниса: то ли здоровье тот имел отменное, то ли слишком быстро вырубился и не успел толком наглотаться газа паралитического действия, но боевик очнулся раньше, чем рассчитывал Андрей. Времени заглядывать на заднее сиденье не было – приходилось следить за превратностями малознакомой горной дороги.