Текст книги "Неприкасаемый чин"

Глава 4

Густо гудели пчелы. Пышно цвели мальвы. На яблонях виднелись завязавшиеся плоды. Перспективу улицы замыкали рукотворные горы отходов химкомбината. На скамейках перед частными домами сидели пенсионерки в халатах и дружно щелкали семечки, не уставая обсуждать жизнь соседей. Окраина райцентра жила своей обычной жизнью.

У приземистого без мансарды дома из силикатного кирпича криво припарковался «Лексус». Следом за Коляном из машины выбрался участковый полицейский.

– Ты только так, для солидности тут побудь. Помаячь перед забором. А я с папашкой-дураком перетру, – посоветовал правоохранителю Колян. Тот согласно кивнул и предупредил.

– Только учти. У него в голове «пуля поперек стала». В Афганистане воевал.

– Знаю.

– Я за последствия не отвечаю.

Колян хмыкнул и вошел в калитку. На крыльце дома стоял седой крепко сложенный мужчина лет пятидесяти пяти с ножницами в руках для подстрижки кустов. На запястье виднелась татуировка «ВДВ. ДШБ. Кандагар». Водила Бахрушина покосился на сельскохозяйственное орудие и мрачно поинтересовался:

– Бабарыкин Павел Петрович?

– Он самый, – мужчина неприязненно смотрел не на визитера, а на участкового полицейского, демонстративно дефилировавшего вдоль забора со стороны улицы. Чувствовалось, что милицию-полицию ветеран войны в Афганистане ненавидит «по определению».

– Дочь ваша, Наталья, дома?

– Нет ее. В чем дело? Вы из полиции пришли?

– Из хуиции, – нагло перешел на развязный тон Колян.

– Ну так, если из хуиции, то и иди себе нах, – посоветовал Павел Бабарыкин.

– Ты что, гад, делаешь? – зашипел Колян. – На хрена кипишь в Интернете поднял? Дочку его трахнули! Нашел чем гордиться. Подумаешь, дело большое! С кем не бывает? А шуму, будто его орденом наградили. Людей в городе волнуешь. В таких случаях тихо сидеть надо и не высовываться, сор из избы не выносить. И девчонке стыд, и тебе проблемы.

Бабарыкин резко вскинул руку, схватил Коляна за воротник, притянул к себе, а секатор ткнул в промежность.

– Ты, щенок! Пока такие, как ты, под стол в детском саду ходили да уроки в школе прогуливали, я кровь в Афгане проливал. Ребят из-под огня вытаскивал. Они не за то погибли, чтобы такая мразь, как ты, и твой хозяин Бахрушин воздух отравляли!

Пальцы Бабарыкина сильнее сжали воротник Коляна. Тот уже задыхался, дергался. Участковый решительно направился к крыльцу.

– Что здесь происходит, гражданин Бабарыкин?

– Ты сам знаешь, что здесь происходит, раз с ним приехал на машине Бахрушина, – негромко проговорил Павел, разжимая пальцы, и повертел перед носом Коляна секатором с разведенными лезвиями. – Отойди, от греха подальше. Ты же погоны офицерские носишь. Не погань их лишний раз… Отойти! – внезапно командно крикнул. – Тебе майор десантно-штурмового батальона приказывает, старлей.

Участковый-старлей машинально попятился, растеряв грозный вид. Павел смотрел в глаза Коляну, тот заморгал, а потом негромко проговорил:

– Я что? Я просто перетереть с тобой приехал, майоришко. Ну да, ДБШ – это круто: «Батарея, огонь!», «Летят самолеты и танки горят!» Но все это в прошлом. А теперь ты никто и звать тебя никак. Со мной повоевать еще можешь, а ты, дурак, против Бахрушина пошел. Его не сковырнешь. Он здесь всему хозяин. Потому и не дергайся. Слюнку зря не трать. Вот тебе мой совет или приказ, считай, как хочешь. Все свои сраные записи в Интернете как можно скорее удалить, дочку не позорить. А за все неудобства вот тебе тысяча баксов от чистого сердца, – Колян положил на узкий подоконник веранды скрученные в трубку купюры, перетянутые резинкой.

– Он деньгами от нас откупиться решил? – криво ухмыльнулся майор-десантник в отставке.

– А чем еще откупаются? Ясное дело, деньгами. Хозяин мог бы и не давать. Честно говоря, не стоит «мочалка» твоей дочки штуки зелени. Но это Анатолий Игоревич так решил. Он щедрый. Я только передать и предупредить приезжал.

– Ну так вот, «передатчик», передай своему хозяину, что в таких делах откупиться можно только кровью.

– Короче, – осмелел Колян, посчитав фразу простой словесной угрозой. – Взял деньги и заткнулся. А то еще что-нибудь похуже с твоей Наташкой случится. Покалечат, например. Дороги, которыми она ходит, узнать нетрудно. И тогда сам виноват будешь, за задницу себя кусать станешь, да только поздно будет. Или дом твой сгорит, даже свидетели найдутся, что загорелся он от шаровой молнии.

Водитель Бахрушина повернулся на каблуках и пошел к калитке. Возле уха что-то просвистело. Сперва Коляну показалось, что это пролетел камень, но, выйдя на улицу, он столкнулся с участковым. Тот стоял у самой калитке, держа на ладони скрученные в трубку деньги.

– Не взял? – откомментировал очевидное участковый.

– Себе же хуже сделал, – Колян взвесил в ладони деньги и опустил их в карман. – Поехали.

«Лексус» уезжал под оживленное перешептывание пенсионерок на лавочках. Даже они были в курсе того, что Наташку изнасиловали – проинформировать старушек постарались дети и внуки, вычитавшие эту новость в Интернете.

– А я и теперь не верю, что это Бахрушин сделал, – шипела на соседку седая старушка с лицом бывшей учительницы младших классов. – Анатолий Игоревич человек хороший. Плохого никогда не делает.

– Скажешь тоже, Петровна. А откуда тогда его богатство взялось? Он его, что – честно заработал? Вот твой муж-покойник всю жизнь до самой смерти на химкомбинате за десятерых вкалывал… – пыталась достучаться до разума седой старухи более прогрессивно настроенная соседка.

– Он и умер-то у нас прямо на лестнице в подъезде, как на работу пошел в ночную смену. Термосок я ему собрала, а Миша и просит: «Дай похмелиться». А я не дала, вытолкала на лестницу неопохмеленного. Доктор потом сказал, если б налила ему сто грамм, то жил бы. Вот как. Сердце у него не выдержало.

Соседка, слышавшая эту душещипательную историю уже раз двадцать, терпеливо дождалась ее трагической развязки и продолжила «перевоспитание»:

– Работяга твой Миша был хороший, хоть и пил крепко, царствие ему небесное. Мог и после работы выпить, и перед, и во время, но никогда вместо работы не пил. А это для мужика главное, тем они на этом свете и держатся. Вот только что он за жизнь свою заработал? На еду и ту не всегда хватало. До сих пор в вашем доме крыша течет. Бахрушин же все свое богатство украл. У людей украл, у нас с тобой. А ты говоришь, хороший он.

– Все крадут. Без этого не бывает. Вот ты хочешь, чтобы на его месте новый человек появился. А что это даст? Анатолий Игоревич уже накрал сколько мог, а новый станет в четыре руки под себя грести. Только хуже сделается. К тому же Бахрушин справедливый. Весь городской бюджет на химкомбинате держится. Пенсия у нас хоть и маленькая, а регулярно платят. К праздникам иногда пенсионерам продуктовые подарки дает: пачку гречки и бутылку масла подсолнечного. На выборы всегда дает.

– Ага, дает! – возмутилась соседка. – И масло, и гречка просроченные, в крупе моль шевелится, их бы все равно выбросили.

– Но есть-то можно. Гречку на сковороде прокалишь и все, нет моли, сдохла. А маслу-то что сделается?

– Я просроченное не ем… Руки он распускает. Вон, рассказывали, автомеханика, который ему плохо тормоза в машине отремонтировал, лично ногами бил, три ребра сломал, и сотрясение мозга еще у него определили.

– Строгий он у нас, но справедливый. Зря бить никого не станет. С нашими людьми по-другому нельзя. Иначе порядка вообще не будет.

– Так ведь он Наташку Бабарыкину с подружкой изнасиловал! Про это в этом, как его там, тырнете написано. Весь город говорит. И все равно, он для тебя хороший, справедливый? Это, по-твоему, Петровна, порядок называется?

– Вранье это. Зачем ему насиловать, когда он любую бабу купить себе может? Да и жена у него есть…

Спор продолжался. Пенсионерки заранее знали, что каждая из них останется при своем мнении. Но нужно же чем-то занять время.

Павел Бабарыкин подстриг разросшиеся кусты гортензии, бросил срезанные ветки в кострище, где подсыхала скошенная в саду трава. Затем, мягко ступая, поднялся в дом. Из-за приоткрытой двери комнаты дочери слышались сдавленные всхлипывания. Отец осторожно вошел. Наташа сидела за письменным столом перед стареньким компьютером. Голова лежала на скрещенных руках. Девушка вздрагивала. Бывший майор ВДВ погладил дочь по светлым волосам.

– Не надо плакать. Ты же у меня сильная.

– Я не из-за себя плачу. Я из-за Таньки. Как она могла? – не поднимая головы, Наташа тронула компьютерную мышку.

Погасший экран осветился. На нем застыло, вызванное по ссылке с какого-то ЖЖ изображение. Танька сидела на заднем сиденье машины с раскрытым ртом и смотрела прямо в объектив камеры. Павел щелкнул клавишей. Экран ожил, послышался Танькин голос. Она неторопливо рассказывала о том, что распространяемая в последнее время в Интернете информация о Бахрушине – ложь и форменный поклеп. Мол, ее – Таньку – никто не насиловал. Про Наташу подруга не обмолвилась ни словом. Но из этого выходило, что и Бабарыкину владелец химкомбината не насиловал…

– Ну как она могла? – вновь задала вопрос Наташа. – Ее запугали?

– Бахрушин и к тебе своего шофера присылал, – признался Бабарыкин. – Деньги предлагал – тысячу долларов отступных, чтобы я все странички из Сети удалил. Я его на порог не пустил. Прогнал.

– Значит, Таньку просто купили? И она продалась? – Наташа подняла голову.

– Выходит, что так. Ты Таньку не осуждай. Никто не знает той грани, за которой человек сломается. Это я тебе ответственно говорю. На войне насмотрелся и не такого. Сломать может страх, деньги, боль. Ее запугали, наверняка.

– Я пойду с ней поговорю. Пусть она мне в глаза посмотрит.

– Бахрушин через своего шофера и тебе угрожал. Так что ты одна теперь не ходи. Да и подумай десять раз, что именно ты Тане скажешь. Не стоит подругу терять.

Наташа уже справилась со слезами, лишь глаза предательски поблескивали. Она выключила компьютер и обняла отца.

– Я люблю тебя, папа, – проговорила она.

– И я тебя люблю. Не передумала?

– Я до конца пойду, – пообещала Наташа. – Ведь я твоя дочь.

– И я пойду до конца потому, что тебя люблю. Ты так на покойницу-мать похожа.

Через час Бабарыкин оказался в строительном супермаркете, выросшем пару лет тому назад на окраине райцентра. Располагался он в одном из цехов бывшего консервного комбината. Павел катил перед собой вместительную тележку.

– Где тут у вас отдел для дачников? – поинтересовался он у проходившей мимо девушки-консультанта.

– Я вас проведу. Вас что интересует? Мангалы есть очень хорошие из толстой стали, лет пять прослужит. Садовые скамейки недавно завезли…

– Все, что вы предлагаете, это для дачников-балдежников. Шашлыки, машлыки, пикники. Я же дачник-трудяга. Мне удобрения купить надо, совсем земля истощилась.

– Если у вас дача близко от города, я бы вам вообще не советовала там что-нибудь для стола выращивать, разве что на продажу. У нас все дожди кислотные. Прямо одна отрава с неба льется. У меня подруга недавно под ливень попала без зонтика, так у нее за неделю половина волос вылезла…

Консультант подвела Бабарыкина к металлическим стеллажам с увесистыми тяжелыми пакетами.

– Вам какие удобрения нужны? Для кислой почвы или комплексные? – спросила девушка.

– Тут я уж сам разберусь. Не первый год огородом занимаюсь.

Оставшись один, Бабарыкин прочитал этикетки на мешках. Отыскав аммиачную селитру, тут же забросил в тележку десятикилограммовый пакет и покатил в строительный сектор супермаркета. Там он стал прицениваться к дверным звонкам. Парень в униформе взялся ему помогать.

– Есть дешевые – проводные. Но я бы вам не советовал. Это позавчерашний день. Дверь придется сверлить, проводку разводить, может и током ударить. За одну установку больше отдадите, чем за сам звонок. Да и некрасиво, когда провода поверх стен идут. Лучше возьмите дистанционный, – консультант продемонстрировал пластиковую коробочку звонка и, отдельно от нее, кнопку. – Работает от батареек. Нажимаем кнопку, идет радиосигнал. В звонке – приемник и реле.

Парень широко развел руки с коробочкой и кнопкой. Нажал пальцем, и звонок разразился трелью.

– И мелодия известная – «Полет валькирий» Рихарда Вагнера, – прокомментировал консультант. – Узнаете?

– В старом американском фильме эта мелодия звучит. «Апокалипсис сегодня» называется, – сентиментально усмехнулся Бабарыкин, вслушиваясь. – Там десантники на вертолетах летят акцию возмездия совершать, а на турелях стоят ракеты «воздух-земля» в охрененном количестве и мощные колонки, из которых «Полет валькирий» раздается.

– Вы музыкой и кинематографом интересуетесь?

– Нет, просто я сам десантник, – Бабарыкин приподнял манжет и продемонстрировал татуировку «ВДВ. ДШБ. Кандагар».

– Уважаю десантуру. Может, вы и сами знаете, но валькирии – это богини смерти у викингов. Они души погибших воинов на поле боя собирают, чтобы в Рай – в Вальгаллу унести.

– Не только знаю, но и сам их видел под Кандагаром, когда раненый на солнцепеке лежал с развороченным взрывом душманской гранаты животом. Они надо мной кружили, но ребята мои раньше валькирий успели меня из-под огня вынести.

Консультант несколько удивленно посмотрел на покупателя.

– Там три мелодии есть. Может, другую поставить?

– Нет. Пусть будет «Полет валькирий». На душу легла. Прошлое вспомнил.

– Значит, берете?

Бабарыкин задумался.

– Дело в том, что у меня мать старенькая. Плохо слышит. Я хочу звонок прямо в ее комнате прикрепить, чтобы она его слышала. Там от двери метров двенадцать получается. Кнопка радиосигналом добьет?

– Не сомневайтесь, – заверил консультант. – Сейчас продемонстрирую.

Парень сунул Павлу в руку коробочку звонка, а сам отошел в конец ряда высоких стеллажей, свернул за них, скрывшись с глаз. Через несколько секунд звонок в руке Бабарыкина исправно разразился угрожающей мелодией Рихарда Вагнера.

– Я бы мог и на улицу с кнопкой выйти, все равно сигнал достал бы, – похвалился консультант.

– А не может так быть, что в соседнем подъезде у кого-нибудь такой же звонок стоит? – допытывался Бабарыкин. – Там кнопку нажмут, а мой тоже зазвонит.

– Исключено, – уверенно отвечал консультант. – Все звонки уникальные, они принимают только свой сигнал. Это как в авиации и ракетах, система распознавания «свой-чужой». Ошибка невозможна.

– Уговорили. Беру, – просветлел лицом бывший командир десантно-штурмового батальона.

* * *

Бытует мнение, что так называемая «золотая молодежь», то бишь отпрыски олигархов и высокопоставленных чиновников, есть лишь в Москве да в крупных областных центрах. Но это не так – существует она и в небольших провинциальных городах. Причем мажоры с периферии практически ничем не уступают своим столичным братьям по разуму. Они так же понтуются перед окружающими, разъезжая на крутых тюнингованных тачках или навороченных байках, сделанных по индивидуальному заказу. С такой же помпой тусят в клубах, а потом, бухие, устраивают ночные гонки по центральным улицам, будучи уверены, что никто из инспекторов ГИБДД не осмелится их тормознуть и лишить водительских прав. Одним словом, эти молодые люди живут на широкую ногу и вытворяют что хотят, чувствуя свою вседозволенность и безнаказанность.

Водилась эта самая «золотая молодежь» и в депрессивном райцентре, который фактически прибрал к рукам предприимчивый владелец злополучного химкомбината Анатолий Игоревич Бахрушин. К слову, было ее здесь немало. По крайней мере в единственном на весь город элитном ночном клубе «DoZari», где самый дешевый алкогольный коктейль стоил полторы тысячи рублей, ежедневно наблюдался аншлаг. Оно и понятно. Ведь великовозрастным «детишкам» здешних коррумпированных вертикальщиков, бандюганов и бизнесменов нужно было где-то отрываться, оттопыриваться и тратить деньжата своих родителей-толстосумов. А где же это еще делать, как не в дорогущем клубе с заоблачными даже по столичным меркам ценами? Вот они туда и перлись, тем более что другого подобного заведения в райцентре не было, а в далекую Москву каждый день не накатаешься.

Был у местных мажоров и свой лидер, этакий вожак, без которого не обходилась ни одна вечеринка. Примечательно, что им был не кто иной, как двадцатилетний сын самого богатого и влиятельного человека в городе – Виктор Бахрушин. Это был своенравный и донельзя избалованный парень, который как две капли воды был похож на своего отца. И это касалось не только внешности, но и характера. В общем, как говорится, яблоко от яблони недалеко упало. Ко всему прочему, Виктор был еще и заядлым наркоманом. Нет, на игле он не сидел, таблетками и марками «ЛСД» не закидывался, экстази не употреблял, даже марихуаны не курил. Всему этому Бахрушин-младший предпочитал нюхательный кокаин, или «коксик», как ласково называли его между собой представители «золотой молодежи»…

С наступлением ночи райцентр словно вымирал, превращаясь в город-призрак. Ни тебе редких прохожих, спешащих в уютные квартиры с поздней работы. Ни одиноких такси, несущихся на зеленый сигнал светофоров по пустынным улицам. Ни бродячих котов с собаками, копошащихся в переполненных мусорных контейнерах. Даже бомжей, которые в это время суток обычно выползали из подвалов и чердаков, чтобы разжиться пустыми бутылками, макулатурой и прочим вторсырьем, и тех нигде не было видно.

Внезапно в темной подворотне, выходящей на центральный проспект, ярко вспыхнули ксеноновые фары. А через мгновение взревел и мощный движок. На проезжую часть, под тусклый свет фонарей, буквально вылетел хромированный «Хаммер» с тонированными стеклами. Нарушая ПДД, крутой внедорожник пересек двойную сплошную линию, резко повернул вправо и, набирая скорость, помчал по встречке.

Когда джип подпрыгнул на очередном «спящем полицейском», Бахрушин-младший соскреб ногтем с кончика носа белоснежную кокаиновую «пудру», облизал палец и, довольно причмокнув, откинулся на спинку сиденья. Примеру водителя последовал и расположившийся рядом с ним фрик с блестящей серьгой в правом ухе.

– Ну что… Жека… торкнуло?.. – заторможенным голосом поинтересовался у своего другана Виктор и прибавил газу, хотя скорость и так была запредельной.

– Угу… – вяло отозвался тот.

– Да… коксик че надо… – пробормотал непослушным языком Бахрушин-младший.

– Угу… – вновь прозвучало в ответ.

На этом маловразумительный и вялотекущий разговор был окончен. Вскоре хромированный «Хаммер» свернул на запруженную навороченными тачками парковку, примыкавшую к двухэтажному зданию, на фасаде которого светилась огромными неоновыми буквами приветственная надпись: «Welcome to night club DoZari». Обдолбанные коксом наркоманы неторопливо выбрались из джипа, едва ли не синхронно бросили взгляды на выстроившуюся ко входу в клуб длиннющую очередь и многозначительно переглянулись. Мол, давай лучше подождем, пока толпа рассосется, а потом без лишнего геморроя и толкучки попадем внутрь. На том и порешили. А чтобы не терять зря времени, Бахрушин-младший и его спутник отправились на поиски чикс, которые составили бы им компанию в клубе…

Небольшой «ночник» с «креативным» названием «На посошок» жил своей привычной жизнью. Почти каждую минуту возле него притормаживали такси, из которых то высыпали шумные компании молодежи, то выползали подвыпившие мужики, то выбирались в обнимочку развеселые и раскрасневшиеся женщины бальзаковского возраста. Первые буквально опустошали торговый зал, набирая несметное количество двухлитровых «баллонов» с пивом, уйму чипсов, соленых орешков и семечек. Вторые скромно брали один-два пузыря водки и нехитрую закуску к ней: сосиски или пачку замороженных пельмешек. Ну а третьи покупали бутылку шампанского, винца да коробку конфет. И так продолжалось до самого утра.

Но магазин «На посошок» славился не только тем, что это было одно из немногочисленных мест в городе, где круглые сутки продавалось спиртное. Прямо через дорогу от «ночника» находилась местная «стометровка», которая абсолютно ничем не отличалась от той же московской или, скажем, питерской. Разве что масштабами и разнообразием представленного на ней «живого товара».

Завсегдатаи «стометровки» – роскошная блондинка Катя и ее неизменная напарница шатенка Вика, – как всегда, стояли на своем излюбленном месте – под тенью старого каштана близ остановки общественного транспорта. Как ни странно, но, кроме этой парочки фифочек, разодетых в коротенькие курточки до пупка и кожаные мини-юбки, никого из путан поблизости больше не наблюдалось. Что было весьма странно. Ведь обычно в это время суток «панель» буквально кишела жрицами любви. А тут полное затишье, словно их всех ветром сдуло.

Проводив брезгливым взглядом промчавшуюся мимо добитую «Ниву», за рулем которой сидел угрюмый старикашка, Катя тяжко вздохнула, щелкнула зажигалкой и задымила тонкой ароматизированной сигаретой. Некурящая Вика недовольно шмыгнула носом – дескать, могла бы отойти в сторонку, чтобы не травить табачным дымом. После чего демонстративно достала из сумочки «Чупа-чупс», развернула обертку и принялась смачно облизывать шарик ядовито-оранжевого цвета.

– Что, тренируешься? – решила подколоть ее блондинка.

– Зря, подруга, лыбу давишь, – довольно причмокивая, произнесла шатенка. – Во-первых, это вкусно. А во-вторых, здоровью не вредит, как твои сигареты. Хочешь и тебя угощу? – неожиданно предложила она.

– Спасибо, конечно, но нализаться и насосаться всякой гадости я успею и на работе. Впрочем, как и ты, – сказав это, Катя криво улыбнулась и стрельнула окурком на проезжую часть.

Неожиданно из-за угла жилой пятиэтажки выплыла эффектная длинноволосая брюнетка, облаченная в черный облегающий костюм из латекса с блестящей «молнией»-застежкой на груди. Последняя была полностью расстегнута, отчего наружу выпирали упругие буфера. На ногах же у сексапильной красотки белели, контрастируя с темным латексным костюмом и в то же время дополняя его, лакированные сапожки на высокой шпильке, устоять на которых смогла бы далеко не каждая женщина. А вот брюнетка умудрялась при этом еще и дефилировать, игриво покачивая бедрами, что вызывало у вылупившихся на нее проституток уважение и зависть одновременно. Но что больше всего поразило Катю и Вику, так это кожаная плеть с распушенной кисточкой на конце, которую незнакомка то и дело перекладывала из одной руки в другую.

Что ж, возможно, Лора слегка и переборщила со своим новым образом, нарядившись в этот брутальный костюм, который она в комплекте с плетью и сапожками прикупила в одном из секс-шопов. Но на то была весомая причина. Ведь сегодня напарнице Ларина предстояло сыграть роль не совсем обычной проститутки, которая оказывает не традиционные сексуальные услуги, а практикует ролевые игры в стиле садо-мазо. Почему именно садо-мазо? Да потому, что «объект», с которым она собиралась войти в контакт и который, по ее сведениям, должен был в ближайшее время объявиться на «стометровке», являлся извращенцем. А если быть точным – садомазохистом. Правда, об этом одна из лучших агентов тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти узнала лишь вчерашним вечером, когда к ней на конспиративную квартиру заглянул Дугин и сообщил прелюбопытную информацию:

«На днях мои спецы взломали электронную почту твоего объекта и просмотрели все его письма. Как выяснилось, он регулярно посещает один и тот же порносайт, с которого ему на ящик ежемесячно приходят уведомления об оплате за просмотренные видеоролики. Кстати, удовольствие не из дешевых. Но не о том речь. Все эти видеоролики посвящены садомазохизму. Грубо говоря, всевозможным пыткам, от капания на грудь раскаленным воском до порки плетью или даже кнутом. Причем в качестве пытающих выступают женщины, а пытаемых – мужчины. Так что твой объект тащится, когда представительницы слабого пола причиняют ему физические страдания и муки. Однако, как и подавляющее большинство извращенцев, он это тщательно скрывает и удовлетворяет свои сексуальные фантазии лишь с помощью таких вот специфических видеороликов. Хотя в глубине души мечтает повторить нечто подобное с реальным, а не виртуальным партнером. И ты, Лора, ему такую возможность предоставишь. А вкусив запретного плода, он уже не сможет остановиться и будет тебя в буквальном смысле боготворить. Это нам и надо. Но чтобы не вызывать у него лишних подозрений, ваша встреча должна быть случайной. Как такое организовать, спросишь ты. Легко, отвечу я. Не зря же мои люди вели за ним слежку. В общем, им удалось выявить одну закономерность. Каждый день в определенное время он со своим другом заезжает в одно место – на «стометровку». Там вы с ним и встретитесь. Думаю, ты уже догадываешься, в кого тебе придется перевоплотиться, чтобы он клюнул на крючок…»

Все еще прокручивая в голове недавний разговор с Павлом Игнатьевичем, напарница Ларина, перевоплотившаяся в этакую властную женщину-вамп, приблизилась к двум проституткам и, ничего не говоря, встала рядом с ними под тенью каштана. Перекинула через плечо кожаную плеть и начала насвистывать себе под нос какую-то веселенькую мелодию. Катя с Викой обменялись напряженными взглядами. Мол, совсем оборзела девка. Мало того что «здрасте» не сказала. Так еще и бесцеремонно вторглась на их территорию. А потому они решили проучить нежданную гостью.

– Слышь, ты кто такая? – возбухнула блондинка.

– Я тебя здесь раньше не видела, – вторила ей шатенка.

Но вместо того чтобы послать куда подальше двух размалеванных путан, Лора промолчала. Чем еще больше разозлила «ночных бабочек».

– Ты что, в уши долбишься? – взвилась Катя.

– Отвечай, – прошипела Вика.

И вновь напарница Ларина полностью проигнорировала проституток. Ситуация стала накаляться.

– Кажись, она и в самом деле в уши долбится. Давай-ка, Викуся, ее… – но договорить блондинка так и не успела – вернее, ее голос заглушил рев мощного двигателя.

А уже через несколько секунд к бордюру притерся хромированный «Хаммер». Тонированное стекло со стороны соседнего с водителем сиденья поползло вниз. В салоне загорелся неяркий свет, который высветил бледные лица Жеки и Витька. Парни уже немного отошли от наркотического дурмана, но их телодвижения и речь по-прежнему были заторможенными.

– Эй, а где чиксы?.. – осматривая пустующую «стометровку» недоуменно пробубнил Бахрушин-младший.

Так и не договорив с брюнеткой, проститутки моментально выбежали из-под каштана и бросились к машине. Лора же осталась стоять на месте – под тенью дерева, по-прежнему оставаясь вне поля зрения остановившихся на «стометровке» клиентов. Казалось бы, чего прятаться? Действуй! Ведь вот он – «объект». Но напарница Ларина не торопила события. Дожидалась подходящего момента.

– Чего мальчики желают? – просунув голову в приспущенное боковое стекло, спросила Катя.

– Обслужим по высшему разряду, – вставила свои «пять копеек» Вика.

– Мы тут в клубе до утра потусить собираемся… составите нам компанию?.. – сумбурно пояснил Бахрушин-младший и сразу же пообещал, – баблом не обидим… «на пацана» отвечаю…

– Угу… – добавил Жека.

Упускать таких клиентов блондинка с шатенкой не собирались.

– Хорошо, мы согласны, – ответила за себя и за подругу Катя, – но без аванса в машину не полезем. Сами понимаете, какие сейчас времена…

Витек понимающе кивнул, запустил руку в нагрудный карман куртки и извлек оттуда пачку стодолларовых купюр. Не пересчитывая, вытянул из нее несколько прилипших другу к другу новеньких банкнот – протянул Кате. Та моментально запихнула их себе в бюстгальтер. После чего подозрительно покосилась на фрика и то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовалась:

– А он это, того… копыта, случаем, не откинет?

– Не парься, деваха… он сейчас в загоне… но скоро отойдет… правда, Жека? – И Бахрушин тронул другана за плечо.

– Угу, – промямлил фрик.

Когда Катя с Викой стали забираться в «Хаммер», Лора, о которой проститутки уже позабыли, вдруг вышла из-под тени каштана на неяркий свет уличного фонаря и взмахнула плетью. Да так сильно, что та со свистом рассекла холодный ночной воздух. Путаны от неожиданности вздрогнули. Передернул плечами и казавшийся мертвее мертвого Жека. А вот Витек даже не шелохнулся. Он, словно завороженный, смотрел на сексапильную брюнетку в латексе.

«Сработало. Пялится на меня, как кролик на удава», – ухмыльнулась про себя Лора.

Сказать, что Бахрушин-младший был поражен увиденным, значит, ничего не сказать. Он в буквальном смысле потерял дар речи и не мог отвести от Лоры глаз. Еще бы. Ведь нечто подобное он созерцал только на порносайте. А тут на тебе – вживую. Мажор даже мысленно представил себе, как эта женщина-вамп лупцует его кожаной плеткой…

– Эй, красавчик, мы уже загрузились, – подала голос с заднего сиденья Катя. – Давай поехали уже в ваш клуб!

Однако Витек уже ничего не слышал. Все его внимание было сосредоточено на эффектной брюнетке. Будто загипнотизированный, он выбрался из машины и подошел к Лоре. Хотел сначала что-то сказать, но слова комом застряли у него в горле. Тогда он просто протянул ей руку. Даже не взглянув на Бахрушина-младшего и не приняв его руки, напарница Ларина грациозной походкой подошла к внедорожнику. Но открывать сама дверцу не стала, лишь бросила через плечо властное:

– Я жду!

Напрочь потерявший голову Витек тут же выполнил ее просьбу. Лора вальяжно забралась на заднее сиденье, потеснив забурчавших в одночасье проституток.

Вновь взревел движок, и «Хаммер» покатил в ночь…

…Сквозь узенький зазор между неплотно задернутых штор в небольшую и скудно обставленную комнатушку просочился первый утренний лучик. Просочился и сразу же засветил в подрагивающие веки дрыхнущему без задних ног Витьку. Тот заворочался на жесткой постели, пробормотал сквозь сон какую-то околесицу, недовольно скривил губы и, наконец, приоткрыл глаза.

Первое, что увидел Бахрушин-младший, – был закопченный потолок, с которого на длинном, изогнутом в нескольких местах проводе свисала лампочка. Судя по всему, давно не используемая, так как успела обрасти не только пылью, но и паутиной.

– Где я?.. – промычал Витек, пытаясь вспомнить, что же произошло минувшей ночью и почему он проснулся не у себя дома, а в каком-то ужасном месте.

Но все его потуги не увенчались успехом, словно ему стерли память. Единственное, что он помнил, так это то, как они с Жекой купили у цыган кокса и ушли в отрыв. А дальше – полнейший провал.

– Все, с наркотой завязываю. Больше ни-ни, – в который раз дал себе обещание Бахрушин-младший и, с трудом сдерживая рвотные позывы, повернул голову набок.

И тут у Витька аж дыхание перехватило. У бетонной стены стояло кресло для пыток. Высокая бугристая спинка, ощетинившаяся сотней остреньких шипов. Узкая седушка с круглым отверстием посередине. Широкие подлокотники, с которых свисали кожаные ремни. А неподалеку от этой устрашающей конструкции серебрился на полу старый «трехглавый» подсвечник. Свечки были совсем новые, нисколечко не оплавленные.