Текст книги "Отпуск строгого режима"

Кирилл Казанцев
Отпуск строгого режима

1

Осенний ветер гнал по тротуару золотые кленовые листья, закручивал их вихрем. Они сами по себе ворохами собирались по тихим уголкам. Машины плотным потоком ползли по главной магистрали областного центра.

Несмотря на осень, было еще тепло. Светило солнце. Его диск крошился, рассыпался зайчиками, отражаясь в зеркальных стеклах новенького сетевого гипермаркета, возведенного на месте подчистую снесенного недавно квартала. Под стеклянной стеной в дешевой закусочной с пластиковыми столиками и полотняными зонтиками среди прочих посетителей расположились и двое молодых людей. Если даже специально кто-то попытался бы выбрать контрастную пару, то лучшего варианта у него не получилось бы. Один – худощавый блондин с внимательным, деликатным, утонченным лицом. Глядя на его длинные чувствительные пальцы, можно было подумать, что он пианист. Его приятель, сосед по столику, являлся полной противоположностью. Грубые черты лица словно вырубили топором в колоде, густая кучерявая борода черной порослью скрывала подбородок и шею, а вот сам череп был аккуратно обрит наголо. Темные, как спелые оливы, глаза масленисто поблескивали.

На вид им можно было дать не больше шестидесяти лет на двоих. Блондин с тонкими пальцами меланхолично крутил монету. Делал он это так виртуозно, что, казалось, она сама прыгает у него по руке, при этом парень на монету даже не смотрел. На столике стояли два пластиковых стаканчика с остывшим кофе.

– Тебя, Борода, ностальгия на этом месте не мучает? – спросил блондин приятеля.

– Валет, а чего это она меня должна мучить? – с легким кавказским акцентом поинтересовался здоровяк с бритой наголо головой.

– Два года жизни ты тут провел, – парень с погонялом Валет указал на тротуарную плитку под ногами.

– А, ты об этом, – вздохнул Борода. – Снесли коммерсы ИТУ, где я чалился, закатали и промку, и жилку в бетон. Следа не оставили. Я, когда нашу зону только закрыли, но еще не снесли, лазил сюда через забор. И другие бывшие сидельцы лазили. Странно себя чувствовал: ходишь свободно там, где только строем можно было. Хочешь – на вышку залезай. Даже в бывшей столовой посидел. Вот тогда что-то в душе и шевельнулось. Не поверишь, слеза выкатилась. Ну а потом, когда стены в пыль разнесли и стройка началась, уже ничего не чувствовал, как сейчас. Оно и правильно, не место зоне в центре города. Лежишь на шконаре после отбоя, а из-за забора звуки вольной жизни доносятся. Понимаешь, что в сотне метрах от тебя телки длинноногие ходят, задницами крутят, сиськами трясут, пацаны пиво попивают. Пусть уж лучше тут гипермаркет стоит…

Борода, не привыкший помногу говорить, замолчал, от воспоминаний у него нервно подергивалось веко.

– Понятно, – отпил остывший кофе Валет, – больше за колючку ты не собираешься, и это хорошо. В нашем деле – как на войне. Плох тот солдат, который выжить не хочет, – он прищурился, присматриваясь к проходившей мимо них к стеклянному турникету гипермаркета девушке.

Одета она была экстравагантно: короткая юбочка-плиссе, из-под которой выглядывали упругие округлые ягодицы, длиннющие – до середины бедра – серебристые сапоги, вдобавок волосы у нее были выкрашены в зеленый цвет.

– Сколько баллов ей даешь, Борода? – спросил Валет.

Такая игра «в баллы» была у приятелей ежедневным развлечением. Баллы насчитывались прохожим за что-нибудь уникальное. Хоть за шрам на лице, хоть за расстегнутую ширинку, хоть за золотой зуб. Максимум можно было поставить десять баллов.

– За сапоги – шесть, за зеленые волосы – девять, за юбчонку – пять, – тут же подытожил Борода.

– Зимой она еще красные перчатки на пару размеров больше, чем надо, носит, – добавил Валет, продемонстрировав отличную зрительную память.

– Ты, что ли, всех в городе в лицо знаешь?

– Только самых выдающихся, – признался Валет. – Могу с тобой поспорить, что в сумочке у нее не больше двух тысяч рублей.

– Глаз у тебя почище рентгена, – усмехнулся Борода. – Так что спорить не стану, проиграю. Да и ставить на кон мне почти нечего. Последние гроши за кофе отдали, пара бумажек «на развод» осталась. Да и ты пустой.

– Лавешки – дело поправимое, – улыбкой на улыбку ответил Валет. – Вот еще один типчик появился. – Он указал взглядом на хамоватого вида мужчину, выбравшегося из новенького внедорожника.

– Типичный мудила, – поставил диагноз Борода.

– Причем бездуховный мудила, – уточнил Валет. – Наш клиент. Только бездуховные мудилы с такими борсетками ходят.

Мужчина с толстой шеей расстегнул борсетку из крокодиловой кожи с золочеными замочками, вытащил портмоне и сунул его в один из многочисленных карманов охотничьей жилетки, после чего надежно застегнул «молнию» и похлопал по нему пухлой ладонью. Машина коротко пискнула, повинуясь дистанционному брелку. А ее владелец бодро зашагал к гипермаркету.

– За все про все не дал бы ему и трех баллов, – сказал Валет, поднимаясь из-за стола. – Да и те за белые носки. – Пошли, наш клиент.

Борода крякнул и тоже поднялся. Теперь приятели держались так, словно не знают друг друга. «Стакан» стеклянного турникета на входе вращался медленно. Валет дал знак приятелю, чтобы не спешил приближаться к бездуховному мудиле: мол, если бы побольше людей набилось в отсек, можно было бы и рискнуть, а так они оказались в турникете только втроем. Мужчина вытащил носовой платок, промакнул им вспотевший багровый затылок.

У камер хранения он взял самую большую проволочную тележку и покатил ее перед собой. Катил нагло, почти не обращая внимания на других покупателей, лишь изредка бросал зазевавшимся: «Поберегись!»

Валет пока присматривался к нему:

– У него даже язык не повернется обратиться к кому-нибудь на «вы».

Мужчина тем временем затаривался, причем солидно. У стеллажа со спиртным он поставил в тележку бутылок десять. Брал, даже не глянув на ценники, вискарь, коньяк, мартини, пару бутылок дорогой водки. Позванивая стеклом, покатил тележку к мясному отделу, где принялся забрасывать недешевые колбасы, копчености. Пара пачек морепродуктов легла сверху, на них стал контейнер с суши… Минут через пятнадцать хаотичного блуждания по залу мудила наполнил тележку до краев.

– Больше чем на пятнадцать тысяч затарился, – прикинул на глаз Валет и подмигнул Бороде. – Надо его до кассы брать, а то потратит наши с тобой деньги.

Приятели переглянулись и разошлись в разные стороны. Если в торговом зале было свободно, то у немногочисленных открытых касс собрались очереди. Мудила стоял, держась за поручень своей тяжело груженной тележки, пыхтел и нетерпеливо подпихивал ее вперед, упираясь в зад впередистоящей гражданке. Та нервно обернулась.

– Поосторожнее нельзя? – спросила она, выкладывая на транспортер кассы десяток яиц.

– Дальше клади. Из-за твоей мелочовки мне места нет, – тележка еще раз подтолкнула гражданку в зад.

– Хам, – сказала она.

– От дуры и слышу, – прозвучало в ответ вполне ожидаемое.

За мудилой в очередь пристроился Валет, в руке он демонстративно держал пачку мороженого и несколько мелких купюр. В этот же момент в соседней очереди появился Борода, он нервно поглядывал на приятеля через стойку с жевательными резинками, презервативами и прочей мелочью, о покупке которых посетители задумываются в последнюю очередь.

Мудила выкладывал на транспортер свои покупки. Валет посмотрел на камеру наблюдения, висевшую на потолке. Рядом с ней размещался и монитор, по которому безошибочно определялся «угол обстрела».

– Мужик, пропусти, у меня без сдачи. Спасибо, – не дожидаясь согласия, Валет стал протискиваться рядом с мудилой к кассе, плотно притираясь к нему.

– Какое спасибо? Я тебя не пропускаю! – оскалился мудила. – А ну, назад. Быстро в очередь стал. Я сказал.

– Так у меня ж без сдачи. Горячая телка на улице остывает, мороженого ждет. Тебе чего, жалко пропустить? – Валет хотел продемонстрировать пачку мороженого, которое он нес.

Мудила дернулся, пачка мороженого и купюры упали на пол.

– Ты это, поосторожнее, – Валет нагнулся, поднял то, что уронил. – Хрен с тобой, постою, – смирился наконец он.

За стойкой с жвачками и презервативами блеснули оливковые глаза – блеснули и исчезли. Девушка-кассир подносила бутылки, пакеты к сканеру. На мониторе кассы сменялись, плюсовались цены. Как и прикидывал до этого Валет, сумма оказалась пятизначной.

– Наличными будете платить или карточкой? – поинтересовалась кассир.

Мудила уже паковал свои приобретения в мешки с эмблемой гипермаркета и ставил в тележку.

– Пластиком башлять буду, – продолжил он прежнее занятие.

– Давайте, пока он копается, я расплачусь, – торопливо предложил Валет. – У меня без сдачи. Одно только мороженое. Спешу, девушка на улице заждалась.

– Я бы с радостью, но мне ваше мороженое через сканер пропустить надо. Иначе не получится – компьютерный учет.

– Жаль, – искренне признался Валет.

Мудила наконец закончил паковаться, вжикнул «молнией» на кармане жилетки, его широкая ладонь провалилась внутрь. На лице проявилось недоумение, маленькие свиные глазки забегали. Мужчина вытащил ладонь из пустого кармана, похлопал по нему, словно, не верил, что такое возможно.

– Неужели в машине ост… – растерянно проговорил он, а затем заверещал на весь гипермаркет: – Обокрали!

– Кто? – завертел головой Валет. – Да ну его к черту, ваше мороженое, этого мне еще не хватало, – он положил пачку на ленту и попытался пройти мимо кассы.

– Никого не выпускать! – загородил ему дорогу мудила.

Охрана гипермаркета среагировала оперативно. Один охранник заблокировал очередь с одной стороны, второй – с другой.

– Лопатник вытащили! – хлопал по карману мудила. – Еще перед кассой проверял. Был тогда!

– Да что же это такое творится?! Я спешу, – надрывалась дамочка за Валетом. – Почему вы меня не выпускаете? По какому праву?

– А вдруг это вы лопатник у него вытащили? – резонно заметил охранник.

– Разве я похожа на воровку?

– На лице у вас не написано.

Мудила побагровел, уставился на Валета и заявил:

– Это он вытащил, сука. Бля буду, он.

– Покажите, что у вас в карманах, – приблизился к парню охранник.

– У вас есть право обыскивать покупателей? – спокойно ответил Валет.

– Такого права у нас нет, – честно признался охранник. – Но не дать вам уйти до приезда полиции мы право имеем.

– Ну и пожалуйста. Будем ждать, когда менты приедут, – Валет демонстративно скрестил на груди руки. – Только за растаявшее мороженое я платить не буду.

– Раз не хочет карманы показывать, значит, сам и спер, – резюмировала дамочка сзади. – Вот его и держите, а меня отпустите. Я вам сама свои карманы покажу.

И она стала выворачивать карманы куртки, выкладывать на транспортер кошелек, связку ключей, скомканный носовой платок.

– Вот все, что у меня с собой есть! – гордо заявила она. – Я пошла? – дамочка уставилась на Валета. – Все из-за тебя, вор.

– Я бы ее на вашем месте не отпускал, – прищурился Валет. – Вдруг она лопатник под юбку сунула и в трусы спрятала. Пусть покажет.

Несмотря на драматичность ситуации, в очереди засмеялись, заулыбались и охранники. Дама смутилась.

– Но я же точно не брала, – неосмотрительно обронила она.

– С виду сразу и не поймешь, способна женщина взять или она принципиально не берет, – в тон ей заявил Валет.

– Вон уже и полиция подъехала, – оживился охранник, заметив подрулившую к самому входу в гипермаркет патрульную машину.

С входившими в магазин правоохранителями в «стакане» турникета разминулся Борода. Выходя на улицу, он бросил прощальный взгляд на своего приятеля и зашагал к остановке трамвая.

– Так, что тут у вас? Карманная кража? – осведомился капитан. – Вы пострадавший, а этот спер? – уверенно показал он на Валета. – Знакомое лицо.

– Содержимое карманов не хотел добровольно продемонстрировать, – подсказал охранник.

– Сейчас разберемся, – пообещал капитан. – Сержант!

Сержант буднично заломил Валету руку, уложил на пол. Обыскали по правилам, при понятых. В карманах у него оказался лишь чистейший носовой платок и больше ничего.

– Пусто, – доложил сержант.

– Выбросить успел, сука, – не желал окончательно смириться с потерей лопатника мудила.

Люди расступились, на полу и на стеллажах украденного так и не нашлось.

– Да не брал я, гражданин начальник, – улыбался Валет. – Форменная оптическая иллюзия и массовая галлюцинация.

– Разберемся, – пообещал капитан. – В машину его веди, сержант.

Валет не стал сопротивляться. Сержант вел его, придерживая за локоть.

– А мне что теперь делать? – недоумевал мудила.

– Товар выгружайте, – подсказала кассирша.

– У меня гости сегодня.

– Ваши проблемы.

2

В опорняке, куда доставили Валета, было немноголюдно. Сам задержанный, капитан, сержант и молодая особа с несколько испитым лицом. Девица мыла затоптанный пол – полюбовно отрабатывала за административное нарушение. Капитан занимался бумагами, сержант откровенно скучал, сидя у выхода.

Формальности были выполнены, ничего у Валета не нашли. Не дал результатов и просмотр видеозаписи с камеры наблюдения в гипермаркете. Там было только видно, как карманник прижался к мудиле, когда пытался пробраться без очереди к кассе. Сержант с капитаном единодушно пришли к мнению, что Валет работает «на прополь», то есть, украв, тут же передает украденное напарнику, чтобы не спалиться при обыске. Но этого момента камера не зафиксировала. Однако Валета пока не отпускали, откровенно мариновали.

– Что, справляла физиологические надобности в общественном месте? – участливо поинтересовался у девицы с мокрой тряпкой Валет.

– А куда было идти? Сортиров-то в городе раз-два и обчелся. Да и те платные, – охотно поддержала разговор проштрафившаяся. – Ну, присела я в подворотне. Тут и подкрались. Знают где ловить. Пиво-то на каждом углу продают а поссать человеку и негде. Это они так специально делают.

– Ты бы, Катька, хоть в кусты отошла, – миролюбиво подсказал решение туалетной проблемы сержант. – А то сразу у входа заголилась и присела на виду. Мы же тоже живые люди. Думаешь, для патрульных специальные туалеты по городу ставят? Нам тоже отлить негде. Мучаемся.

– Вам, мужикам, в этом смысле легче, – парировала Катька и доверительно шепнула Валету: – Я им экспресс-интим предлагала, чтоб отпустили, – ни в какую, будто я заразная. Дали тряпку – мой пол. Так бы пять минут позора – и свободна, а теперь до вечера тут корячиться придется. А сегодня у Михалыча пенсия, налить обещал.

– У меня тоже на вечер красивые планы были, – сказал Валет.

– Нелюди.

– Ты там, пьянчужка сцикливая, не очень-то, – прикрикнул сержант. – Протокол-то мы с Петровичем еще не порвали. За оскорбление при исполнении знаешь сколько получить можно?

– Да мою я, мою ваш долбаный пол, – Катька плюхнула тряпку в ведро, грязная вода брызнула на юбку. – Обвафлялась я тут из-за вас. Швабру и перчатки латексные купить не могут. У тебя жена тоже так полы моет, голыми руками?

Катька негромко выматерилась, решительно подняла подол юбки и засунула его за пояс. Согнувшись, она елозила по полу мокрой тряпкой и светила не слишком свежим бельем.

Капитан отодвинул от себя клавиатуру компьютера.

– Так, Валет, – прищурился он. – Раздевайся.

– Зачем?

– А может, ты в трусы лопатник засунул? – хохотнул капитан.

– Что, при ней раздеваться? – покосился на Катьку Валет.

– Думаешь, она до этого мужика голого не видела? – пожал плечами капитан.

Валет стал неторопливо расстегивать рубашку. Катька забыла о тряпке, стояла, склонив к плечу голову, пялилась:

– Хоть какое-то развлечение, – сказала она.

Карманник аккуратно сложил одежду на стул, выпрямился.

– Ничего такой, аккуратный, не то что наши забулдоны у пивнухи, – проговорила Катька.

– За мужской стриптиз в ночных клубах дамы, между прочим, немалые деньги платят, – заметил Валет.

– У нас тут не ночной клуб. – Капитан поднялся из-за стола, обошел карманника.

– Как видите, гражданин начальник, чист я. Даже гражданка уборщица этот факт подтверждает. Могу одеваться?

– Присел, – приказал капитан.

– Легко.

– Ягодицы руками раздвинул.

– И это можно.

Капитан несильно пнул ногой в спину сидящего на корточках карманника. Валет не сумел выставить руки, упал лицом на влажный после мытья пол. Не успел он подняться, как полицейский опрокинул на него ведро с грязной водой, после чего хрипло произнес:

– Извини, не хотел, просто оступился, вот и перевернулось, бывает. Свободен, можешь одеваться.

Валет поднялся, старался выглядеть достойно.

– Не здесь одеваться. На улицу пошел. Сержант!

Наверное, процедура была отработана частым повторением. Сержант схватил одежду Валета и выбросил за дверь опорняка.

Карманник выбежал во двор, схватил шмотки и юркнул за угол. Это место если и просматривалось, то лишь из окон девятиэтажки, стоявшей в отдалении. Он вытерся майкой, бросил ее в кусты и стал торопливо надевать брюки. Грязь, которой его облили, хоть он и обтерся, противно ощущалась телом.

– Скоты… сволочи… фашисты… – шептал Валет.

Из-за угла неторопливо вышел капитан с сигаретой в зубах, щелкнул зажигалкой, пыхнул дымом.

– И это благодарность за то, что тебя отпустили? – сказал и глубоко затянулся.

– Нет у тебя на меня ничего, и не будет, гражданин начальник, – зло ответил Валет.

– Достал ты меня, третий раз за месяц берем. И каждый раз пустой оказываешься. Статистику портишь. Даю тебе неделю времени, чтобы из города свалил. Потому как в следующий раз что-нибудь обязательно найдем, не лопатник, так наркотики.

– Подбросите? Так, может, вообще лучше сразу пристрелить, без суда и следствия? – Валет уже застегивал рубашку.

– Я сказал, что найдем. А слово свое я держу. Через неделю в городе увижу – не обижайся. Понял? Я предупредил.

Сказав это, капитан резким, выверенным движением ударил карманника под дых. Валет мгновенно сложился пополам, не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Ответа не слышу, – словно издалека долетел до него голос капитана.

– Понял… – наконец-то воздух вырвался из гортани.

– Это я с тобой еще по-хорошему. – Сразу же после этих слов капитан врезал Валету в нос, хлынула кровь.

Валет услышал удаляющиеся шаги, затем лязгнула стальная дверь особняка. Из-за угла вышла Катька, она на ходу поправляла юбку.

– Ну, ты их и достал, – вздохнула она. – Капитан аж взбесился, даже меня выгнал. Оно и хорошо. Сильно бил? – Она уставилась на срывающуюся с носа Валета крупными каплями кровь.

– Всего два раза врезал. Я его понимаю.

– Он еще ничего, на меня руку ни разу не поднимал. А чего у тебя кликуха такая – Валет?

– Фамилия моя Валетко, вот все Валетом и называют.

– Купи пузырь, – беззастенчиво попросила Катька. – Знакомство отпраздновать надо.

– За что я тебе куплю? – Валет осторожно промокал нос платком. – Ты же сама видела, при мне ничего не было.

– Ну, ты же вроде как щипач, я поняла. Карманник.

– Может быть. И что из этого?

– А покажи, как ты работаешь.

– Тебя менты ко мне подослали?

Катьку такое предположение смертельно обидело.

– Думаешь, я дрянь такая? Пропащая? – Она вытащила нательный крестик на золотой цепочке. – Вот, ни разу его даже не закладывала.

– Извини, если обидел.

Девица прищурилась:

– Покажешь, как работаешь?

Валет приобнял Катьку, та заулыбалась:

– Нравлюсь?

Карманник поднес к ее лицу кулак, разжал пальцы:

– Твое?

Девица уставилась на крестик и цепочку на ладони парня, инстинктивно схватилась за шею.

– Как ты это сделал? Я же ничего не почувствовала.

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – рассмеялся Валет. – Держи и ни перед кем не хвастайся.

– Даже застежку не сломал, – Катя надела крестик, спрятала в вырез рубашки.

– Научи меня.

– Легкой жизни захотела? Легкой она не получится. Тренировки, тренировки и тренировки, как у пианиста. И пить придется бросить. Если руки дрожат, вмиг засыплешься. Так сумеешь?

Валет достал монету, бросил ее на тыльную сторону ладони, зашевелил пальцами. Монета словно ожила, стала двигаться, кувыркаться будто сама по себе.

– Не получится, – призналась Катька. – Умоешься, и пошли в магазин. Вытащишь кошелек. Или в трамвае проедемся.

– Ты за кого меня принимаешь? – вскинул брови. – Я что, у твоего Михалыча пенсию вытащу или у старушки последние рубли заберу? Я только у богатых краду, а они в трамваях не ездят.

– Правда?

– Правда.

– А ты хороший. Ты не думай, я не конченая какая. Просто иногда в запой срываюсь. Тогда уже все к чертям летит. У меня и квартира своя есть, тут недалеко. Ты же грязный. Тебе помыться надо. Такого и в трамвай не пустят.

– Я уж к себе как-нибудь доберусь.

– У меня чисто. Не бойся, я к себе никого не вожу. Раньше с мамой жила. Она у меня парализованная была. А как померла, то я нашим пьянчужкам и не сказала. Забрала из больницы и тихо похоронила. Второй год уже одна живу, иногда подрабатываю на рынке. Пошли, не тушуйся.

Валет прикинул, что ему придется добираться через весь город к себе домой, а потом возвращаться, ведь вечерняя встреча была назначена в центре, прикинул и согласился. В любом случае, окажись квартира загаженным бомжатником, можно развернуться на пороге и уйти.

Катькина квартирка, однушка в панельном доме, оказалась вполне чистой, хоть и убитой. Ремонт в ней следовало сделать еще лет десять назад.

– Проходи, – пригласила хозяйка. – Ванная там, а я тебе чистое полотенце принесу.

Она не обманула, полотенце и в самом деле оказалось чистым, хоть и застиранным. На полке в ванной даже отыскался шампунь, правда, шпингалет на двери отсутствовал, вместо него виднелись два гнезда от шурупов. Валет разделся, стал под душ. Горячая вода обтекала тело. Карманник яростно растирал по себе мыло, ему казалось, что грязь все еще остается на теле. Наконец это мерзкое ощущение прошло. Он уже хотел выключить воду, как в ванную вошла Катька. Одежды на ней не было. Девица смотрела на Валета, прямо в глаза. Она ступила в ванну, сняла с кронштейна душ. Вода потекла по ее незагорелому телу.

– Я сейчас помоюсь, и развлечемся немного. Мне за это ничего не надо. Просто ты хороший, я это чувствую. Хочу доставить тебе удовольствие. Отогреть душу женской лаской.

– Не надо, – Валет остановил ее.

Катька смахнула воду с век, проморгалась.

– Ты чего?.. – Она криво улыбнулась. – И почему я, дура, еще спрашиваю? Если у нормального парня на меня не поднимается, значит, плохи дела. Пора бросать пить.

Ее движения, до этого имитировавшие томность и женственность, сделались угловатыми, мальчишескими, она, упершись рукой в змеевик-полотенцесушитель, заглянула в зеркало, потрогала набухшие под глазами мешки:

– Вот и развлеклась. Всех нормальных мужиков уже нормальные бабы разобрали.