Текст книги "Охотники за ментами"

– Ладно, мы порассуждаем, – пообещал Ломов. – А пока выкладывайте, что вам вообще известно в той части, которая касается «охотников»! Хочется знать, откуда все это пошло.

– Извиняюсь, – с легкой тревогой сказал Альтшулер. – Свои источники мы не выдаем. Закон о печати…

– Ты мне еще законы будешь объяснять? – переходя на грубоватое «ты», удивился Ломов. – Между прочим, я могу это дело так повернуть, что сегодня же вашу газету прикроют за явную дезинформацию и вмешательство в ход следствия. Если ты меня разозлишь, я займусь этим вплотную, обещаю. Газету вашу, конечно, не прикроют, но своему редактору ты доставишь массу приятных минут…

– Я понял, – сменил тон журналист. – Никто из нас не хочет подставлять свое начальство, хотя в данном случае я вообще не вижу проблемы. Пресса и органы правопорядка всегда работали рука об руку. Мы должны помогать друг другу. И я сейчас предоставлю вам распечатку по всем случаям, которые так или иначе касаются «охотников».

Он придвинул стул и принялся копаться в своем компьютере, что-то копируя, сортируя и сводя в единый список. Ломов терпеливо ждал. Наконец Альтшулер поставил последнюю точку и запустил принтер. В лоток полезли испещренные ровными строчками листы. Ломов выхватывал их один за другим и быстро просматривал, перекидывая затем Волченкову. Альтшулер следил за их реакцией с плохо скрытым торжеством.

– Между прочим, половина упомянутых здесь эпизодов – это выдумка чистой воды, – объявил наконец Волченков. – Это мягко говоря. И это навскидку. Если провести тщательный анализ, то можно и в самом деле вчинить такой иск газете, что мало не покажется…

– Господа! – воскликнул Альтшулер. – Вы не понимаете специфику нашего издания. Ну да, иногда мы используем непроверенные факты, взятые из Сети, иногда позволяем то, что я бы назвал художественным преувеличением… Мы же должны привлекать подписчика! Людей нужно заинтересовать! Вы думаете, это просто? На сухих цифрах тираж не сделаешь, господа!.. Но в главном мы держим линию… Кстати, о главном! Господин полковник, вы не припоминаете наш последний разговор? Я тогда еще упомянул, что у меня найдется, чем заинтересовать следствие?

– Вообще-то если у вас есть, чем заинтересовать следствие, вы давно должны были это сделать, – с легким укором сказал Волченков.

– Он набивает себе цену, – отрезал Ломов. – Ни хрена у него нет.

– А вот тут вы не правы, – покачал головой Альтшулер. – Очень даже есть. Но если вы не хотите…

– Не ломайся! – перебил его Ломов. – Выкладывай, что знаешь! Мы терпеливы, но наше терпение небеспредельно.

– Да уж, терпения вам явно не хватает. Сыщик должен быть терпелив. Я бы сказал, что сыщик должен быть философом… Ну, хорошо-хорошо, это не про вас… Вы, конечно, помните, что убийца Кирпичникова уехал со стадиона на желтом «Форде»…

– Ну, уехал, – поднял голову Волченков. – Доехал на нем до Вербного переулка и там бросил. Так зафиксировано в протоколе. Что-нибудь не так?

– Все так, – едва скрывая торжество, подхватил Альтшулер. – Но у меня имеются сомнения – сам ли он привел туда машину? Видите ли, так случилось, что в тот день я крутился там поблизости. Нет-нет, выбросьте эту мысль из головы – об убийстве я ни сном ни духом. У меня были свои дела, не имеющие даже отношения к работе, вот так. Но, будучи в двух кварталах от стадиона, я обратил внимание вот на такую сцену. Неподалеку остановился желтый «Форд», из него быстро вышел мужчина в костюме и скрылся в ближайшем дворе, а в машину тут же села женщина, которая до этого просто стояла на тротуаре – сначала я даже не обратил на нее внимания. Села и тут же уехала. Согласитесь, странная картина. Они не обмолвились ни одним словом, клянусь! Я полжизни в криминале, разумеется, я заинтересовался этой сценой, даже навыдумывал себе продолжение с погонями, со стрельбой…

– Ну да, надо же чем-то завлекать читателя, – с невинным видом заметил Волченков.

– Нет, просто привычка, – сказал Альтшулер. – Но вот теперь скажите, а не мог ли это быть тот самый «Форд»?

– А номер?

– Номер я не запомнил, к сожалению, – пожал плечами журналист. – Во-первых, вроде бы не было нужды, а во-вторых, я стоял под таким углом, что номер был плохо виден. Я не стал по этому поводу беспокоить наших великолепных сыщиков. Каюсь, собирался использовать как эксклюзивную информацию. Но видя вашу искреннюю заинтересованность, ваш высочайший профессионализм…

– Притормози! – недовольно буркнул Ломов. – Профессионализм он увидел… Значит, «Форд»? Желтый? А как выглядел мужик, запомнил?

– Среднего роста, в костюме, солидный, не какой-нибудь уличный гонщик. К сожалению, лица не видел – он очень быстро ушел. Двор могу показать, в котором он скрылся.

– Хорошо. А женщина? Что за женщина?

– Тоже многого сказать не могу. Не старая, довольно стройная, просто одетая – кофточка какая-то, джинсы. Заурядный прикид. Лица тоже не разглядел – на ней была бейсболка с длинным козырьком. Она как бы намеренно пряталась за этим козырьком. Впрочем, возможно, я все это навыдумывал, не знаю…

Оперы переглянулись.

– В бейсболке, говоришь? – озадаченно протянул Ломов. – Это действительно странно. Не так часто встретишь женщину в бейсболке. Ну, по крайней мере, я такого не припомню. А тебе, видишь, повезло. И все-таки я не понимаю, почему ты не сообщил об этом следователю.

– Во-первых, кто знает, какой это «Форд», – заметил Альтшулер. – Во-вторых, ваши коллеги мало обращают внимания на такие показания. Им подавай прямые улики. В-третьих, у меня была мыслишка покопаться в этом дерьме самому. Ну, на благо газеты и себя, любимого… Однако теперь я почувствовал, что нашлись люди, которые способны сделать это лучше. Вы понимаете, о ком я говорю…

– Да уж, – хмыкнул Волченков, снова проглядывая выданный журналистом список. – Только после всего, что вы тут со своим редактором сделали, с вами не посоперничаешь. Однако откуда пошла байка про «охотников»? Это ваше ноу-хау, или это народное творчество?

Альтшулер хитро прищурился.

– Может быть, это гениальная идея, которая пришла сразу в голову многим? Гениальные идеи витают в воздухе, знаете ли… Наверное, мы помогли оформить идею в нечто законченное… Обратите снимание, как все начиналось. В мотивациях мстителей – ладно-ладно, преступников, если вам угодно – в их устных декларациях поначалу только проскакивала мысль о ведущейся охоте. Кто-то что-то в сердцах сказал, кто-то что-то добавил… Потом появляется мишень на трупе, потом…

– Потом ваша газета подхватывает идиотскую идею и косвенно стимулирует ее, направляет общественное мнение в нужную сторону… Честно говоря, я бы посадил на скамью подсудимых всю вашу редакцию! – сердито объявил Ломов. – Ваша вина в гибели полицейских достаточно велика, чтобы вы понесли наказание.

– А вам не кажется, господин полковник, – тихо спросил Альтшулер, – что вина самих полицейских ничуть не меньше? Ну, в том смысле, что их так ненавидят, до смерти ненавидят? Посмотрите, кто числится в нашем списке – один брал непомерные взятки, другой пытал задержанных, третий участвовал в рейдерском захвате, четвертый…

– Где доказательства? – буркнул Ломов.

– А может быть, вам стоит попробовать найти доказательства?

Ломов хотел сказать какую-то резкость, но сдержался.

– Ладно, мы еще поговорим об этом, – сказал он, слезая со стола. – Пока же советую остановить поток вашего дерьма. Если в газете снова появится что-то об «охотниках», пеняйте на себя! А завтра покажешь нам место, где ты видел желтый «Форд». Назвался груздем, полезай в кузов. Кто знает, может, у тебя действительно талант сыщика…

На улице Волченков грустно посмотрел на Ломова, протянул ему сигарету и со вздохом сказал:

– Тяжело узнавать на старости лет, что тебя до смерти не любят, а, полковник?

– Меня другое волнует, – сказал Ломов, закуривая. – Если отбросить шелуху, то его список до боли похож на список генерала. Так что есть ли на самом деле банда или нет ее – без разницы. Есть люди, которые с удовольствием работают под эту марку, убивают, грабят, вот что я тебе скажу! И если их не остановить, банда на самом деле появится.

Глава 9

Едва успели разделаться с Альтшулером, как их обоих потребовали на ковер. В этот раз напутствие генерала было предельно лаконичным.

– Наверху все улажено, – объявил генерал. – Решено взять на особый контроль дело об убийстве Кирпичникова, создать усиленную следственно-разыскную группу, но под эту марку вам даются более широкие полномочия, чтобы вы могли продолжать работу по «охотникам» вообще. Знакомьтесь с делами, беседуйте со следственными работниками, моя поддержка вам гарантирована. Подчиняетесь старшему следователю по особо важным делам Колобкову и мне. Мне, естественно, в первую очередь. Стреляют-то в ментов – разве нет?

И генерал выразительно постучал пальцем по развернутой у него на столе газете. Волченков присмотрелся – это был тот самый номер «Терпилы», который они только что обсуждали с Альтшулером.

– На этот раз был не мент, – заметил Волченков.

Генерал сердито взглянул на него.

– А это как сказать, – запальчиво возразил он. – Ты меня за дурака не держи. Я не хуже тебя знаю, что Кирпичников прикрывал Казаченко. Тут они как пара в связке были. Как сиамские близнецы. Вот близнецов и наказали. А что подстрелили не того братца, так это дела не меняет. Как говорится, от ошибок никто не застрахован. Для меня этот расклад абсолютно ясен. Так что сейчас берите ноги в руки и дуйте на глиняный карьер – это в десяти километрах от загородного дома Казаченко. Только что поступило сообщение – там обнаружена сгоревшая машина «УАЗ», а в ней останки человека, оружие, короче, история продолжается. Люди там уже работают, но и вы съездите, посмотрите своими глазами. Нападавших-то упустили. Непростительная беспечность! Вместо того чтобы сразу сообщить в органы, этот засранец – я говорю про Казаченко – пустился в погоню самостоятельно! Ну и, конечно, все проворонил. Задал нам теперь работы…

За город поехали вдвоем на машине Волченкова. Ломов, рассчитывавший плотно и с чувством пообедать, злился и большей частью молчал как рыба. Волченкову пришлось долго прилагать усилия, чтобы разговорить его.

– А ребята-то без комплексов, – заметил он, гоня машину по шоссе между лесополос, зелень которых от жары выглядела будто вываренной в кипятке. – Видно, при налете кто-то у них был убит, так они его предпочли сжечь, чтобы не оставлять нам ни одной ниточки. Машина наверняка краденая, оружие – с черного рынка… Конечно, Казаченко сделал большую глупость, что не вызвал вовремя милицию.

– Он сделал глупость, когда родился, – сварливо заметил Ломов. – Вот уж кто не вызывает у меня ни малейшего сочувствия! И еще, если бы он не сел тогда бухой за руль, то у нас не было бы сегодняшнего путешествия на это загородное барбекю!

– Значит, ты тоже связываешь этот последний эксцесс с убийством Кирпичникова?

– Вполне допускаю. Скажу даже больше. То, что там похитили сейф, придает этой истории законченность. Я никогда не верил в романтические порывы. Преступник есть преступник, и он всегда ищет выгоду. Может быть, они и начинали с мести, но если появилась возможность поживиться, так отчего же не использовать такую возможность? Графы Монте-Кристо перевелись. Для банды нужно что-то посущественнее.

– Хочется втиснуть явление в привычные рамки? – хмыкнул Волченков. – А если сейф умыкнули совсем другие люди? Такие ребята, как Казаченко, всегда притягивают к себе неприятности.

– Может, оно и так, – пожал плечами Ломов. – Посмотрим.

– Хорошо, что не было дождей, – заметил Волченков, сворачивая с основной дороги на грунтовку, ведущую к глиняному карьеру. – Тогда пришлось бы брать с собой трактор.

– Если бы прошли дожди, они бы сюда не поехали, – резонно возразил Ломов. – Судя по всему, здесь их ждала вторая машина, раз первую они сожгли. Надо бы опросить ближайший пост ГИБДД – они что-то должны были видеть. Хотя… – он махнул рукой. – Место глухое, ездят тут редко. Гаишники здесь не пасутся. Ага, вон и наши суетятся…

Они увидели впереди небольшую группу людей, толпящихся на краю глиняного обрыва. Здесь же неподалеку стояло несколько автомобилей. На подъезжающую машину оборачивались. Кто-то сразу пошел навстречу. Волченков узнал опера Люченского из группы Самойлова. Он затормозил, выключил мотор и вышел.

– Приветствую! – жизнерадостно воскликнул Люченский. – Так сказать, подкрепление прибыло? Мы уж в курсе, что вы к нам присоединяетесь. А полковник внизу, осматривает скорбные останки… Второй раз уже. Собственно, особенно смотреть там не на что – все выгорело капитально. Теперь вся надежда на экспертов.

– А ты там уже был, что ли? – спросил Ломов, оглядываясь по сторонам и кивая знакомым полицейским.

– Да все были, – ответил Люченский. – Мы все спускались. Я же говорю, полный абзац. Во-первых, все сгорело. Вонь такая, что бр-р-р-р! Я чуть не сблевал. Во-вторых, высота такая… Просто Самойлов надеется, что по второму разу ему удастся найти то, что по первому разу не заметил. Но я думаю, что это все зря. Дело ясное.

– Так, может, мы свежим глазом? – подмигнул Волченков и решительно зашагал вдоль обрыва. – Где тут спускаться?

Люченскому очень не хотелось опять лезть в карьер, но он послушно повел коллег к пологому месту, где была уже протоптана узкая дорожка. Они спустились вниз по крошащейся глине и поздоровались с полковником Самойловым, который хмуро кружил возле покореженной и обгоревшей «буханки» «уазика». Два человека в штатском заканчивали укладывать упакованные в полиэтиленовые пакеты улики. Вид у них был деловитый и важный. Другие люди, стоявшие около накрытых мешковиной носилок, выглядели не столь бодро. В теплом воздухе стоял тошнотворный запах горелого мяса, резины и масла. Самойлов нехотя поздоровался с вновь прибывшими. Это был грузноватый, рано поседевший мужчина в мешковато сидящем на нем костюме. Будучи человеком немногословным, он тем не менее умел находить общий язык как с подчиненными, так и с начальством любого уровня. Ему доверяли даже преступники, хотя с ними он никогда не церемонился. Может быть, именно поэтому – в криминальных кругах всегда ценились сила и бесцеремонность.

– Значит, тебя бросили и на это дело? – без обиняков спросил Ломов.

– Когда верблюда грузят, у него не спрашивают, – ответил Самойлов. – А вот вы-то как в это дерьмо влезли? По блату, что ли?

– Вроде того, – сказал Волченков. – Оказались в нужное время в нужном месте.

– Имей в виду, что это надолго, – добавил Ломов. – Начальство видит за всем этим признаки организованной преступной группировки, так что…

– А сами-то вы что видите?

– Да начинаем склоняться к тому, что начальство, как всегда, право, – засмеялся Волченков и обрисовал рукой в воздухе круг. – Ну, по крайней мере, в том, что касается вот этого безобразия. Тут безо всякого сомнения банда.

– Банда, – согласился Самойлов. – Сейчас в следственном комитете допрашивают всю эту челядь из казаченковского дома. Я там утром был.

– И что? – спросил Ломов.

– А ничего. Этот фанфарон даже камерами свое логово не оборудовал. Поэтому мы имеем только весьма расплывчатое описание личностей преступников и несколько стреляных гильз. Только что с этих гильз? Вон оно, все оружие здесь. Пожгли они его вместе с прочими делами. И дружка не пощадили. Личность, конечно, установят, но будет это не скоро. Так что придется головой шевелить, господа сыщики…

– А чего тут долго шевелить? – пожал плечами Ломов. – Сейф из дома похищен? Дело провернули быстро? Значит, точно по наводке действовали. Трясти нужно, как это ты выражаешься, челядь – она что-то знает.

– Трясут, – лаконично ответил Самойлов. – Пока без результатов.

– Ничего, у нас теперь полномочия, – заявил горделиво Ломов. – А когда у нас полномочия, нас не проведешь!

В разговор вмешался Волченков. Оглядываясь по сторонам, он заметил:

– Здесь, короче, мы ничего, кроме угольков, не имеем, это ясно. Но сейфа-то здесь нет. Значит, что получается? Значит, наверху они поменяли машину. Не в руках же они его понесли. Что, кстати, в сейфе было?

– Этот жлоб мне ничего не сказал, – буркнул Самойлов. – Может, у меня полномочия не те?

– Ладно, чего нам меряться полномочиями? – сказал Волченков. – И все-таки, что насчет второй машины?

– Да черт ее знает! – сердито сказал Самойлов. – Эту-то обнаружили слишком поздно. Все уже выгорело к чертовой матери. Тут поблизости, как на грех, ни одной деревни. Это уж какие-то пацаны на мотоцикле гоняли, увидели дым, полюбопытствовали, испугались и рассказали родителям. Те вызвали МЧС, милицию… Короче, когда мы приехали, тут уже наследили все, кто мог. Если и была машина, то ручкой она нам помахала…

– И что планируешь теперь делать?

– Работать со свидетелями, – мрачно сказал Самойлов. – И ждать результатов экспертизы. Вдруг эти стволы где-то уже светились. Это будет хоть что-то. Можно будет уцепиться. Или, скажем, личность погибшего установят. Тоже хлеб. У вас-то, конечно, свои методы…

Ломов пропустил язвительное замечание мимо ушей.

– Тут кто-нибудь из местных ментов присутствует? – спросил он.

– Наверху участковый Бутенко трется, – сообщил Самойлов. – Только он бестолковый.

– Это нам в самый раз, – заявил Ломов и принялся карабкаться вверх по тропе.

– Встретимся, – сказал Волченков Самойлову и поспешил вслед за напарником.

Они нашли участкового курящим возле служебного мотоцикла. У полицейского было круглое лицо, красное, как свекла, недоверчивые глаза под белобрысыми бровями и выдающееся брюхо, стянутое ремнями. Бутенко уже натянул на голову белый яйцеобразный шлем и, кажется, собирался уезжать. Узнав, что с ним хотят поговорить два полковника, он заметно насторожился, а взгляд его сделался и вовсе недоверчивым.

– Тут нам сказали, что ты, капитан, бестолковый, – без смущения начал Ломов. – Развей это впечатление. Объясни нам, что ты думаешь про всю эту историю. Нас интересует та часть, когда преступники, сбросив машину в карьер, продолжили путь. Куда и как они могли дернуть, по твоему мнению? Имей в виду, что времени у них оставалось в обрез. Погоня у них на плечах была.

Участковый достал из кармана платок, снял шлем и тщательно вытер вспотевший лоб.

– Куда? Да куда угодно. Тем более они, по-моему, пешком отсюда ушли.

– Почему так решил?

– Да я, считай, первым сюда подъехал, – объяснил участковый. – Еще не натоптали. Мне Карпов Иван сказал из нашего поселка, что пацан его тут пожар видел, ну, тачку, и вообще. Я подъехал. Ну, посмотрел, что тут к чему, и мне показалось, что никто отсюда уже не уезжал. Тут следы только одной тачки были. Я так думаю, что они отсюда исключительно пехом двинули. По одному разошлись. Кто, может, леском двинул, кто там дальше на дороге попутку поймал. Ловили же банду на транспортном средстве, а пешеход-одиночка – кому он нужен?

– Постой, – перебил его Волченков. – Допустим, так оно и было. Тогда вопрос: а сейф они на руках тащили? Он, между прочим, тяжелый! И в глаза бросается.

– Я про сейф не знаю, – сказал участковый, снова промакивая лоб платком. – Вы меня про то спросили, куда они дернуть могли, а сейф я не видел. Может, они его скинули по дороге. Если положение пиковое, последние штаны скинешь, не то что сейф.

– Между прочим, толково излагает, – заметил Ломов. – Мне этот сейф тоже покоя не дает. Особенно если они отсюда пешком разбежались. Тогда вообще оригинальная картина получается. Надо нам попробовать тем путем проехать, каким эти налетчики ехали – от дома и до карьера. Мы-то с другой стороны подъехали.

– Да, здесь надо крюк делать, – сказал участковый. – Господин Казаченко на отшибе поселился. Раньше там, где он живет, между прочим, пасека была.

– Вроде как место медом намазано? – засмеялся Волченков.

– Ну, это, правда, давно было, – уточнил участковый. – А таким, как господин Казаченко, везде мед.

– Не нравится он тебе? – с интересом спросил Ломов.

– Он не девушка, чтобы мне нравиться, – ответил участковый. – Я вот слышал, из-за него нашего брата грохнули, полицейского. Это его не красит, прямо скажу.

– Ну, там история неоднозначная, – поморщился Волченков. – Хотя…

– Спасибо, капитан, за информацию, – перебил Ломов и потащил Волченкова к машине. – Поехали, сгоняем до казаченковского дома, все равно тут делать нечего. И жрать хочется, сил нет!

– Неужели тебе это зрелище аппетит не отбило? – поинтересовался Волченков, когда они поехали. – Я бы на твоем месте сегодня на гамбургерах сэкономил.

– Какие, к черту, гамбургеры? До дома теперь терпеть буду, однозначно. Жена такого борща наварила!.. Ладно, не трави душу! Неудачный день сегодня, правда! Человека поджарили, сейф пропал… А что это впереди, река? Ну-ка тормозни на мосту!..

Они подъехали к неширокой реке, вода в которой была словно накрыта серой поблескивающей пленкой, остановили машину и вышли.

– Надо понимать, через этот мост они и переезжали, когда давали деру? – проговорил Ломов, осматриваясь. – А вот это что? Посмотри, Волченков, свежие следы, нет?

Волченков наклонился, потрогал перила моста пальцем. На деревянном брусе были отчетливо видны свежие царапины, оставленные каким-то тяжелым предметом. Оперативники переглянулись.

– Ты тоже об этом подумал? – с энтузиазмом спросил Ломов. – Ну, а что? Логично, между прочим. Вот ты убегаешь. За спиной у тебя погоня, в машине то ли труп, то ли раненый. Запасной тачки у тебя нет. Как сказал этот мордастый – тут последние штаны скинешь. А ну как сейф тут, под нами?

Ломов перегнулся через перила и сплюнул в медленно текущую серую воду.

– Похоже, – согласился Волченков. – Будем просить водолазов?

– А я вот что думаю, – Ломов почесал в затылке. – А может, ну их к дьяволу, водолазов? Ребята ведь не от широты души сейф в речку выкинули. Их ведь наверняка очень скоро сюда потянет. Мне кажется, лучше, если тут вообще поменьше народу будет ошиваться.

– Ага, предлагаешь устроить засаду? – оживился Волченков. – А знаешь, в этом что-то есть. Только проблемно это. Круглые сутки следить нужно. Народу много надо. Могут не дать.

– А я вот что придумал, – деловито сказал Ломов. – Сейф из реки достать – не минутное дело. Процедура затяжная. Нам бы здесь маячок какой-нибудь поставить, чтобы он нам сигнал подал, что тут люди появились. Понимаешь, они все равно к этому месту подойдут, к перилам, где сейф сбросили – психология! А маячок это дело засечет и нам просигнализирует. У меня есть один умелец на примете – он всякую электронику на раз ломает, если я попрошу, он мне не откажет. Есть одно дело до сих пор нераскрытое – коллекцию антиквариата большую увели, и сдается мне, что сигнализацию у коллекционера мой знакомый отрубал. Доказательств до сих пор нет, но если сообщить ему, что расследование всегда можно возобновить, думаю, он сразу сделается уступчивым. Этот товарищ нервничать не любит. Большой мастер!

– Ну что, может быть, это сработает, – задумчиво сказал Волченков. – А докладывать начальству про наши соображения будем?

– Я думаю, не будем, – сказал Ломов. – Знаешь, почему? Потому что болтунов среди наших море. Бескорыстных и корыстных. Думаешь, не найдется благожелателя, который за определенную мзду намекнет Казаченко, где его сокровища? Да запросто! Нет, пускай это пока будет нашим секретом.

– Согласен, – сказал Волченков. – Посекретничаем.