Текст книги "Атлантис. Фея Полярной Звезды"

В газете было сказано, что у посла обедала Эйя, именно поэтому подозрения легли в первую очередь на нее. Фея всегда пила только кофе и только из собственной посуды. Уходя накануне на деловой обед, она по привычке убрала в сумочку миниатюрную чашку. Глупая, по сути, привычка, неожиданно пригодившаяся в деле.

На полу в груде приборов лежали осколки только одной чашки. Свою Эйя вернула в целости и сохранности. Какой нормальный человек во время магического боя на смерть будет заботиться о сохранности личного сервиза? Пусть и подаренного какой-то важной персоной.

– Да, – кивнул сам себе Артур. – Это мало о чем говорит, но мне хватит и этого.

Он поднялся и огляделся. Схватка, если подумать, началась на кухне. Причем в ее второй половине. Мальчик внимательно осмотрел запаянную трубу, некогда ведущую к раковине. Эльф уже начал мыть посуду. Посол – фигура видная, ей манеры блюсти надо. А какой воспитанный человек (или эльф) позволит себе мыть посуду на глазах у уважаемого гостя?

Фари, по-видимому, уже ушла к этому моменту.

– А напали на него сзади, – задумался Лазарь, поворачиваясь к гостиной. – Или не напали…

Мальчик ногой отодвинул приборы и прочие осколки, но улик так и не обнаружил – следов на паркете, ведущих от холодильника. Если бы эльфа притянули телекинетическим заклинанием, то точно оставили бы следы. А те отсутствовали.

– Он почувствовал их! – восхитился мальчик.

Эльф сыграл на опережение. В лучших традициях разборок в подворотнях нанес удар первым. Ошарашенный враг успел только отклонить холодильник, и тот разнес камин. После началась битва. Битва нескольких против одного. Даже Эйя не успела бы одновременно отклонить удар и нанести свой. Да и вообще, сражайся она тут – все до сих пор было бы во льду.

Разбитые раковина и фурнитура, находящиеся за спиной эльфа, говорили о том, что тот и сам не ожидал такой прыти от врага. Возможно, даже пропустил удар. Потом сражение переместилось в гостиную.

Артур последовал за своим воображением и перелез через дыру в стене. На этот раз отметины нашлись там, где им и следовало быть. Аккурат за пробоиной, а если точнее – в метре от нее. Как раз в том месте, где раньше стоял диван – первое укрытие эльфа.

После этого завязался бой.

Артуру не хватало познаний в магии, чтобы составить полную картину сражения. Впрочем, даже этого достаточно, чтобы понять две главные вещи. Первое: Эйя Фари не убивала посла. Во всяком случае, этого…

И второе: Душу Леса унесли нападающие. И именно за артефактом, вероятнее всего, они и пришли. Эльф, если бы не начал потасовку первым, отделался бы усыпляющим заклинанием или чем-то в этом духе.

Это говорило только об одном: нападающие хотели сделать все по-тихому. А значит, Душа Леса им для чего-то нужна. Если бы посол не умер, эльфы вряд ли бы стали подавать заявку в ОМР. Гордость бы не позволила расписаться в собственной промашке. Неизвестно, как прошли бы переговоры с парламентом, но тайну лесные жители сохранили бы обязательно.

– Знаешь, что самое плохое? – печально произнес Артур, покидая квартиру. Военный уже почти пришел в себя – видать, неплохо его о батарею приложило. – А плохо то, что я не знаю, кто такие грабители.

Роджер свесился и фыркнул. На его языке это значило: «Тебе пояснить смысл слова «грабеж»?»

– Да нет же. – Лазарь, посмотрев на лифт, толкнул плечом дверь на лестницу. – Я не знаю, кто именно украл артефакт. И если не узнаю, Эйя отправится на озера, а у меня скрываться вечно не получится. Я ведь даже магией не владею!

Дракончик подумал немного и просто вполз обратно на шляпу.

– Спасибо, – грустно улыбнулся мальчик, выходя в холл тремя этажами ниже. – Поддержал.

Артур вызвал лифт и задумался. Что ему делать дальше? За окном вечерело. Казалось, он почти ничего не успел, но пока одно, пока другое, начало смеркаться. Проводить очередную ночь под мостом как-то не хотелось. Да вообще, не устань он тогда, нашел бы ночлежку получше.

– Ну, всегда есть приглашение Генри.

Лазареву не хотелось лишний раз напрягать старика, но ведь тот сам позвал. Да и хотелось хоть с кем-нибудь обсудить сложившуюся ситуацию. Проблемы всегда выглядят проще, если рядом есть кто-то, кто может даже не помочь, а просто выслушать.

– Решено. – Артур поправил шляпу, игнорируя недовольное шипение потревоженного Роджи. – Мы едем на Ральф-стрит, одиннадцать.

Двери лифта закрылись, унося юного сыщика вниз.

Найдя нужный адрес, Артур сперва подумал, что Генри его надурил или он сам где-то ошибся. Мальчик стоял посреди одного из самых престижных районов города прямо перед главным театром Атланитиса – «Онфари». Хоть и двухэтажное, но внушительных размеров задние утопало в огнях прожекторов и подсветки. У парадного входа, оформленного в стиле дворцовой лестницы, останавливались дорогие мехповозки. Из них выходили джентльмены и леди всех мастей.

Были и пузатые «лорды», важно вышагивающие по мостовой, щелкая тростью и небрежно бросая парковщику ключи от авто. Рядом с такими семенили леди, обладавшие кукольной красотой и пустоватыми глазами. На них были красивые платья с глубоким вырезом и сверкавшие в электрическом свете украшения. Обычно «лорды» не носили шпаг. Смертные, пробившиеся в высший свет, почему-то всегда одевались так пышно и дорого, будто шли на прием к королю, не меньше. Мужчины были готовы нацепить все свои золотые часы. Леди же старались надеть на каждый палец по нескольку колец. Выглядело это скорее пошло, чем красиво.

Впрочем, не стоит впадать в крайности – среди смертных встречались и обладатели хорошего вкуса, а не только надутого кошелька. Стоит признать, таких было больше. Просто в глаза бросались именно «лорды».

Но маги выглядели лучше даже на фоне нормальных смертных. Их строгие, выдержанные в одном стиле костюмы с минимумом украшений всегда были подогнаны по фигуре и выглядели так, будто только что вышли из-под иглы портного. Мужчины все с медалями и орденами, в белых перчатках и с ножнами у бедер. На этот раз они крепились не на ремешки, а на широкие ленты из плотной ткани. Леди – в настолько элегантных платьях, что каждое их движение смотрелось как многократно переснятый дубль в фильме. Стильные прически, минимум косметики, драгоценности, сверкавшие не хуже звезд на небе. При этом все гармонировало и не резало глаз.

Лазарь как вышел на проспект, так и застыл. Будто увидел сцену из старого мультфильма «Анастасия», где на балу в Зимнем дворце состоялся примерно такой же по пышности нарядов раут. Вот только там это было почти уникальное событие, а здесь – рядовой поход в театр. Пусть и на премьерный показ, если верить афише.

Очнувшись, Артур собрался уже уйти, когда заметил у восточной стены относительно узкий проход. Наверное, для служебного пользования – черный выход или нелюдимых прим увозить.

Может, Генри забыл назвать корпус и надо пройти сквозь проулок, чтобы попасть в нужное здание? Театр стоял настолько неудачно, да еще и на углу, что закрывал вид на остальной проспект.

– Ну, все равно выбора особо нет, – пожал плечами мальчик.

Подняв воротник пальто, он перебежал дорогу и осторожно зашел в проулок. Заполненный выбивающимся из люков паром и уставленный черными пакетами с мусором, проулок немного пугал. Возникало ощущение, что в любой момент из клубов пара выскочит бандит или кто похуже. Неизвестно, какие опасности таит в себе город магов и колдунов.

Неудивительно, что, когда позади с глухим стуком упал набитый песком мешочек, Артур вздрогнул.

– Эй! – донесся до него приглушенный оклик. – Малой!

Лазарев оглянулся, но никого не нашел.

– Наверху, малой!

Артур задрал голову и увидел седую голову Генри, свесившегося из небольшого круглого окна почти у самой крыши театра.

– Залезай давай, – помахал бродяга рукой.

– Как?!

Бродяга замер и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Не сказал, да? За контейнером дверь есть. Тебе даже двигать не надо – так пролезешь.

Убедившись, что был услышан, Генри исчез из виду. Артур же, немного покружив в клубах пара, отыскал дверь. Она действительно оказалась прямо за контейнером с мусором. Старый металл, некогда покрытый блестящей краской, сейчас местами проржавел и вообще выглядел жалко. Его и не отличишь от прочего валяющегося здесь хлама.

Осторожно, чтобы не порвать одежду и не поцарапать ножны, мальчик протиснулся в щель и толкнул створку. Та поддалась тяжело, неохотно, но без скрипа – кто-то смазывал петли.

Особой разницы между помещением и улицей мальчик не заметил. Узкая лестница на несколько пролетов была заставлена театральным реквизитом, вышедшим из употребления. Здесь лежали изображавшие разные расы куклы, лишенные конечностей или глаз. Так обезглавленный тролль лежал рядом с одноногим орком. Безухий эльф примостился рядом с лепреконом без рук. Куда ни глянь – сплошная Кунсткамера.

Продравшись сквозь завалы пластмассовых инвалидов, Артур наткнулся на вещи попроще. Порванные платья, сломанные бутафорские клинки и прочее оружие. Чуть дальше виднелись сложенные у стены картонки с изображением фасадов строений и замков.

Пареньку пришлось постараться, чтобы добраться до чердака, ничего не зацепив и не вызвав эффект «падающего домино». Вторая дверь, ведущая непосредственно к убежищу Генри, оказалась не намного целее первой.

Не без труда открыв ее, мальчик попал в своеобразную сокровищницу любителей хлама. На лестницу, судя по всему, когда-то вынесли то, что не поместилось на чердаке. Потому как здесь, кроме двух расчищенных островков (да и то большую часть одного из них занимал плохонький матрас), все было заполнено до потолка. Свалено в одну большую кучу и забыто. Надежно запечатано в самом дальнем уголке театра.

– Генри…

– Тшш, – перебил бродяга. – Ты так долго добирался, что третий звонок успел прозвенеть.

Не оборачиваясь, он подманил Артура, похлопав по соседнему стулу. Мальчик не понимал, чего интересного старик нашел в созерцании стены, пока не подошел ближе и не восхитился своим новым знакомым.

Теперь становилось понятно, почему в «Онфари» Генри смог найти убежище. Видимо, театр когда-то перепланировали и забыли про чердак и лестницу. Может, не обозначили на чертежах инженера или еще что. А потом, со временем, как это обычно бывает, стало лень или постоянно не находилось времени. Ведь нет ничего более постоянного, чем что-то временное.

В итоге Генри не только отыскал убежище, но и превратил его в идеальную смотровую площадку, просто открутив решетку старой системы вентиляции.

Усевшись на стул рядом, Лазарев увидел сцену с такого угла, с какого ее не мог увидеть ни один зритель. Даже те, кто заплатил бешеные деньги за королевскую ложу, не могли наслаждаться таким зрелищем, какое открылось двум бездомным.

– Задерживают! – хлопнул по коленям Генри. – Как всегда на премьерах.

– Вроде так положено.

– Положено, не положено! Люди ждут, а они последний марафет наводят. – Старик еще что-то процедил, а потом резко повернулся к Артуру. – Ну как успехи, малой?

– Почти никак, – вздохнул Артур, обводя взглядом зал.

В партере собрались почти одни маги, как и в центральных ложах. А вот места попроще заняли смертные, если на таком событии вообще могут быть простые места.

– Все совсем тухло или ты что-то узнал?

– Пожалуй, что-то все же узнал.

– Значит, не так уж и плохо! – Оптимизма Генри было не занимать. – А теперь смотрим. Глядишь, и ответы какие найдешь.

Лазарь не успел спросить, что полезного он может узнать из театральной постановки. Свет в зале погас, и занавес поднялся. На сцене появились первые действующие лица. Пастух, играющий на флейте, и послушное стадо овец. Явно заколдованных иллюзий, но от этого становилось только интересней.

Нет смысла описывать все представление, так как оно заняло полновесных три часа. Причем в антракте два собрата по несчастью не могли обсуждать ничего другого, кроме постановки. Суть же истории заключалась в том, что крестьянин стал королем, а после развязал войну с соседним государством.

Крестьянин завоевал земли изобилия. Там собирали хороший урожай, находили полезные ископаемые, не страдали от природных катаклизмов и жили припеваючи. В соседнем же царстве почти всегда засухи чередовались с дождями. Землетрясения сменялись набегами враждебных племен, а урожай собирали в лучшем случае раз в три года.

Вот и началась война. Страшная, с предательствами, интригами, кровавыми боями и большой любовью, которая всех и спасла. Банально, но все равно красиво.

– И как мне это поможет? – спросил Артур, когда представление уже закончилось и они делили скудный ужин, добытый Генри.

Краюшка хлеба, бутылка минеральной воды и ломоть сыра. Лазарев, замотавшись, совсем забыл, что у него есть деньги. В ответ на щедрость старика мальчик выложил сразу десять золотых монет. В ответ бродяга посмотрел на него так строго, что Лазарев покраснел впервые в жизни. Монеты пришлось убрать и дать себе обещание в следующий раз купить съестного.

– А ты подумай немного.

– Думаю и не понимаю, кому нужно подставлять Эйю.

– Плохо думаешь, – покачал головой Генри. – Не в ту сторону.

Лазарев замолчал. И действительно, если повернуть ситуацию другим боком, то ОМР в лице полковника мог банально воспользоваться так удачно подвернувшейся возможностью. Здесь и повод, и способ избавиться от старого врага. Да и кому какое дело до этих Первых Рас? Столько раз за всю историю войной пугали, но ни разу дальше нот протеста не заходило. Смысл расследовать? А за задержание Эйи Фари могут не только медалью, но и званием наградить.

С другой же стороны, все это могло быть совпадением.

– Но кому может понадобиться Душа Леса? – Артур задавался этим вопросом целый вечер и не находил ответа.

– Тому, кто хочет войны конечно же.

– Эльфы не нападут, – покачал головой мальчик. – Я хорошо знаю историю.

– Ты плохо знаешь жизнь, – улыбнулся бродяга. – Ушастые только и ждут повода. А теперь с нашей небольшой доски убрали и еще такую фигуру, как фея Полярной звезды. Причем собственными руками. Я не пророк, но войну вижу так же ясно, как тебя.

Война. От одного этого слова Артуру стало дурно. Теперь перспектива вернуться на Землю не казалась ему такой безрадостной. Вот только Эйю предать он не мог.

– Неужели смертные решили пойти дальше восстания?

– Не думаю, что они вообще о нем задумываются, – пожал плечами бродяга, заваливаясь на матрас. – Можешь мне не поверить, но сейчас они живут намного лучше, чем до седьмого бунта. А восьмой, несмотря ни на что, только добавил льгот и привилегий. Да, жизнь у немагов не сладкая, но терпимая. Сейчас никто на рожон не полезет.

– А как же Армия новой революции? – напомнил мальчик.

Бродяга приподнялся на локте и посмотрел прямо в глаза пареньку.

– А ты не замечаешь, что чего-то не замечаешь?

– Чего? – не понял Артур.

– Очень важной детали. Ты видел в городе каждую расу, по крайней мере, слышал о каждой, откуда бы ты ни свалился в Атлантис. Но вот о ком-то ты не слышал. И кого-то ты не видел.

Мальчик задумался, а потом его осенило. Осенило, и тело тут же пробила дрожь. Он слышал о лепреконах, русалках, орках, гномах, хоббитах, эльфах, драконах, великанах и прочее, прочее… Но… Ни об оборотнях, ни о вампирах, ни о нежити, ни о демонах (волшебных, естественно), ни о прочих героях страшилок мальчик не слышал.

– Темные существа, – тихонько произнес паренек. – Эйя не говорила о них… и я так и не знаю, куда отправляют заключенных с озер Забвения!

– Дошло, – кивнул Генри, чей взгляд посуровел. – И она небось сказала тебе, что в Литтл-гарден-сквере живут смертные?

Мальчик кивнул.

– Ну, есть там и такие. Но в основном там живут темные маги и существа, которых еще либо не поймали, либо не заподозрили в чем-либо. Я скажу тебе сейчас то, что знают все, но о чем предпочитают молчать. Атлантис – не единственный город на Бесконечном острове. Есть еще Лост-сити. И там живут все, кого отвергло наше общество. И, скажу я тебе, живут они там куда хуже самого последнего бродяги Литтла. Выживают, а не живут.

– Армия новой революции, – догадался мальчик. – Они сражаются за Лост-сити. Им нужна война.

– Как и эльфам, – поддакнул Генри. – Им она вообще всегда была нужна. Просто боялись того, на что способны люди. Сейчас же, когда все будут заняты Эйей Фари… В общем, более удачного шанса нанести удар исподтишка не найдешь.

– Так, значит, Первые Расы знают, что Душа Леса у АНР?

– Может, и не знают, но зато знаешь ты.

– Но они точно знают, что Эйя не виновата.

Бродяга прикрыл глаза и подложил руки под затылок.

– Уж в этом ты можешь не сомневаться. Но они ничего не скажут. Ведь они выигрывают в любом случае. Начнется война – плюс. Исчезнет Эйя – еще больший плюс. Все останется на своих местах – тоже плюс. Они ведь живут почти вечно. Что для них наши года, когда они меряют возраст веками.

Лазарь хмыкнул. Вариантов у него не так много, и самым разумным ему показался самый авантюрный.

– Мне нужно встретиться с эльфийским князем. Я слышал, он приехал в Атлантис.

– А я тебе здесь чем помогу?

– Скажи мне, как найти его.

Генри молча повернулся на другой бок, но Лазарев так просто не сдавался.

– Я знаю, что ты знаешь. Не знаю откуда, но знаешь.

Тишина висела пять минут. Пять долгих, томительных минут.

– Завтра он будет гулять по парку. Встретишь его там.

Теперь пришел черед Артуру замолкнуть. Но, набравшись смелости, он все же спросил:

– Кто ты, Генри?

Вот только вместо ответа раздался еле слышный храп. Спал ли старик или делал вид – Лазарев понял, что ответа сегодня он не получит.

Мальчик улегся на выделенный ему столь же дрянной матрас, подложил под голову сверток из бывших костюмов и попытался заснуть. Сон пришел всего за несколько часов до рассвета. Видимо, этой ночью безумцы из отдела сновидений решили схалтурить…

Глава 4
Лес, башня и план

Утром Артур проснулся в гордом одиночестве. Генри не было. Умел старик появляться и исчезать так, будто брал уроки у героя комиксов. Благо бродяга оставил тюбик пасты, а Лазарь раздосадованно хлопнул себя ладонью по лбу – он опять забыл про самое главное.

Забрав своеобразный подарок, мальчик все же оставил один сантум. Намного больше, чем стоил тюбик, но меньше не позволили остатки совести.

Приведя себя в относительный порядок, паренек выбрался из театра. Атлантис встретил его шумом рассекающих по дорогам мехповозок, визгом клаксонов и писком шин. Движение в центральной части города было очень оживленным.

Даже диву даешься, откуда, учитывая рассказы Фари, у народа столько денег. Нет, понятное дело, каждый, даже самый дрянной маг мог себе позволить по несколько авто, но ведь за двумя рулями не поездишь.

Не став ломать голову над загадкой, мальчик свернул в сторону подземки. Вход в метро обнаружился прямо рядом с театром – удобно и практично. До Центрального парка (и неважно, что он так назывался – находился фактически на восточной окраине) путь неблизкий, и тратить время на автобусы Артур не хотел. Откуда он знает, когда князь придет и во сколько засобирается обратно? Пришлось поспешить.

Лазарев впервые спустился в подземный мир города и был мигом поражен размахом местной атмосферы. Если в Петербурге в час пик на некоторых ветках яблоку упасть негде, то здесь его и кинуть-то неоткуда. Люди (и не только) были везде, где их только можно увидеть. Они двигались единой серо-черной массой, напрочь игнорируя убранство терминала и платформы.

– Один билет, пожалуйста. – Лазарь с трудом пропихнулся к кассе и протянул монетку в десять персе.

В метрополитене Атлантиса имелась своя, очень неудобная система. Никаких жетонов, карточек или единых проездных. Каждый день необходимо покупать билет, действующий в течение двадцати четырех часов. Он позволял кататься в любых направлениях по дюжине местных веток. Мальчику требовалось сперва проехаться по фиолетовой, потом сесть на оранжевую, сделать кольцо у делового района и пересесть на лиловую, конечной которой и являлся Центральный парк.

На словах просто, а вот на деле…

Платформы на каждой станции были однотипные. Широкое свободное пространство, заполненное пассажирами. Ни колонн, ни статуй, ни мрамора, ни фресок или прочих украшений, к коим так привык паренек. Здесь стены были отделаны кафельной плиткой. Пол разрисован разнообразными линиями, подсказывающими жителю, в каком направлении ему двигаться к необходимому переходу на другую ветку.

В самих же переходах никто не играл, ничем не торговали. В общем, было на удивление скучно. Порой встречались оэмэровцы, но их мальчик старательно избегал. Сам же вагон особо от земного не отличался. Жесткие, неудобные сиденья, набитые поролоном и обшитые кожзаменителем. Железные стойки со свисающими с них лямками. На стенах поездов, чьи ветки имели конечные станции в бедных районах, красовались надписи и рисунки. Они чем-то напоминали привычное граффити.

Лишь один раз мальчик оказался не просто потрясен, а даже восхищен. Он даже пожалел, что не может и дальше двигаться по столь причудливой ветке. Где-то на середине пути, когда оранжевая перешла в кольцо, поезд вырвался из темного плена подземелий. Теперь состав двигался не просто над землей, а на уровне одиннадцатого-тринадцатого этажа.

На поворотах Лазарев мог увидеть, как в небоскребах люди снуют по офисам или сидят в ресторанах и кафе. На земле же люди и вовсе казались размазанными, мелькающими, словно мухи, точками. Но самым удивительным оказалось совсем иное.

Где-то на очередном вираже, который напрочь проигнорировали другие пассажиры, к окну поезда подлетел пилот глайдера. Так близко летающие аппараты мальчик еще не видел.

Похожий на миниатюрный самолет, он все же чем-то отличался. Крылья немного иной формы, больше закрылков и несколько идущих по фюзеляжу труб, а также тросы, соединяющие нос и части агрегата, названия коих Лазарев не знал. Внешне машина напоминала сокола, и благодаря страницам журнала мальчик знал, что это последняя модель.

«Falcon v6.15». Боевой глайдер, находящийся на вооружении асов отдела путешественников. Самый быстрый, самый дорогой и самый красивый летательный аппарат в городе. От изумления Артур слегка приоткрыл рот, а пилот, заметив паренька, козырнул двумя пальцами и ушел на вираж, скрываясь в облаках. Где-то там, среди шпилей небоскребов, летали и другие глайдеры.

Не все военные. Любой гражданский, имея специальный документ, аналогичный водительским правам, мог свободно приобрести железную птицу. Так что движение в городе было не только на земле, но и в воздухе.

– Вот это да, – выдохнул мальчик.

Увы, кроме этого, поездка больше ничем не запомнилась. Спустя минут сорок Лазарев уже стоял у Центрального парка.

Вход в него никак не был обозначен. Ни указателей, ни кованой решетки, ни красивой арки, ни вывески на последнем доме. Просто в каком-то определенном месте заканчивался город и начинался натуральный лес. Разве что исчерченный грунтовыми дорожками, но и те терялись из виду уже после нескольких километров пути.

Артур поправил ножны и решительно направился к заснеженным деревьям. Крупные снежинки, слегка пританцовывая в воздухе, падали ему на плечи и порой на лицо. Рядом веселились дети, играя в зимние игры и что-то неразборчиво крича. За ними с любовью и заботой следили матери.

Лазарев отвернулся. Он уже давно не испытывал зависти по отношению к детям, имеющим родителей. И это никак не было связано с Эйей Фари. Нет, зависть пропала еще в приюте. В какой-то момент Артур и вовсе смог убедить себя, что одному ему лучше и комфортней. Но все же он старался не смотреть на добрые, счастливые материнские лица. От этого становилось не по себе.

Миновав ребятню, мальчик свернул подальше от площадок и горок, к коим уже давно выстроились огромные очереди. Вряд ли князь станет гулять среди столь неприятных ему людей. Да к тому же среди просто «человеков». Магов Первые Расы еще хоть как-то терпели, а вот обычных смертных… Их они, насколько помнил Артур, даже за разумных существ не считали. Обычные приматы, по иронии судьбы и насмешке природы научившиеся ходить на двух ногах и двигать языком, издавая звуки, похожие на речь.

Лазарев не знал, ни как выглядит князь, ни где он будет гулять, так что просто брел по дорожкам. Те петляли, кружили, порой приводя на настоящие луга или поляны. Ковры из снега, по которым изредка проносились белки. Они искали свои запасы орехов и нередко подбегали к мальчику.

– Простите, – улыбался Артур, разводя руками. – Мне нечего вам дать.

Животные, словно понимая слова человека, разворачивались и возвращались к своим делам.

Так мальчик и гулял. Любовался деревьями, надевшими снежные сарафаны и камзолы. Выглядели они даже красивее, чем летом. Зеленые кроны – это одно, а вот снежные убранства, будто кто-то огромный припорошил пухом, – совсем другое дело. Все сверкает, блестит, играя с солнечными лучами. Будто россыпи алмазов на каждом шагу или звездная пыль, просочившаяся сквозь сомкнувшийся свод гранитно-серого неба.

Зима всегда нравилась Артуру. Летом, в жаре и духоте, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Когда так много солнца, сложно спрятаться от любопытных взглядов толпы. Ты словно оказываешься на открытой ладони, прямо под чьим-то микроскопом. Куда как лучше, когда вокруг легкий сумрак: летняя светлая ночь или зимний день.

Солнце, мирно дремлющее в облачном одеяле; ветер, играющий со снегом не хуже детей; деревья, дающие фору любой, самой богатой леди. И воздух. Кристально чистый, морозный воздух, от которого в груди будто что-то загорается. Но не обычным пламенем, а белым, как снег, хрустящий под ногами.

– Я думал, что увижу тебя, но не думал, что увижу сегодня.

Артур вздрогнул и обернулся. Неожиданно он оказался не в обычном лесу, а в чем-то пугающем и восхищающем одновременно. То, что мальчик секунду назад принял за поваленное дерево, оказалось всего лишь корнем. Небо же было белым вовсе не из-за туч, а потому что его закрыли ветви столь далекие, что им уступали некоторые небоскребы.

Ствол ближайшего гиганта мог вполне сойти за настоящий дом – настолько он был широкий. И таких вот деревьев здесь высилось столько, что мальчик испугался, как бы его не превратили в лилипута.

– Сюда сложно прийти специально. – На одном из корней сидел эльф.

Он свесил ноги, забавно болтая ими в ледяной луже. Вот только сидел он в трех с половиной метрах над землей, а лужа просто парила под его голыми ступнями.

– Поднимайся, раз пришел.

Лазарев посмотрел на толстенный корень, аркой изогнувшийся над землей. Потревожив Роджи, он прижал поля шляпы, чтобы та держалась крепче, и обхватил руками ствол. Покрытый льдом, тот оказался скользким, но Артур карабкался. С трудом, но продвигался все выше и выше. Ради Эйи он мог потерпеть боль в рассеченных ладонях. Та сейчас терпела ради него куда большие невзгоды…

Если ладони и могли зацепиться за лед, то вот подошва ботинок – нет. Нога соскользнула, и паренек кубарем скатился вниз, ухнув головой в сугроб.

– В обуви ты не заберешься, – прокомментировал эльф, забавляясь с наколдованной лужей.

Выглядело это настолько сюрреалистично, что Артуру стало сложно верить собственным глазам.

– Ботинки ему, значит, не нравятся, – недовольно буркнул паренек, стягивая обувь и засовывая внутрь теплые носки.

Ступни тут же укололись об ледяные иголки, но не настолько сильно, чтобы мигом нырнуть обратно в тепло.

На этот раз Артуру, исцарапавшему о ледяную корку ноги и руки, все же удалось забраться на вершину корня. Он уселся рядом с князем, украдкой его изучая. Первое, что бросилось в глаза, – возраст эльфа. Руки настолько тонкие и сухие, что их мог переломить слишком тяжелый взгляд. Вместо волос и бороды – березовая кора, обрамляющая плечи и закрывающая шею. Морщины на лице больше походили на глубокие каньоны, а в больших глазах без зрачка отражались не просто века, а тысячелетия. По сравнению с этим существом герцогиня Лармонт оставалась несмышленой первоклашкой.

– А ботинки ничего так. – Голос напоминал скрип деревьев в ветреную погоду. – Не самые страшные.

Мальчик немного смутился. Он не думал, что его услышат.

– Здравствуйте, сэр.

– Сэр. – Эльф покатал слово на языке и сморщился. – Все же убого звучит набор звуков, который вы называете языком. Все равно что бить палкой по камню и утверждать, что разговариваешь с лесом.

Артура это несколько задело.

– Простите, а как разговариваете вы?

– Ты вежлив.

Эльф повернулся лицом к Лазареву, и тот замер. На него будто посмотрела сама вечность.

– Обычно люди не тратят время на вежливость. Хотя вы вообще его ни на что не тратите. Даже на то, чтобы поболтать ногами в луже в хорошую зимнюю погоду.

– Просто у нас его мало.

– Просто вы его неразумно используете, – покачал головой князь. – Вот я сижу и качаю ногами. Мне приятно и слегка холодно. Я пытаюсь подобрать степень этому ощущению.

– И как?

– Попробуй сам.

У эльфа была немного странная манера говорить – отрывистыми, короткими предложениями. Видимо, настолько ему не нравился человеческий язык.

Князь провел пальцем по корню, и перед Артуром появилась точно такая же лужа. Лазарь сперва с опаской тронул водную гладь большим пальцем. Было действительно холодно.

Адекватный человек ни за что бы не сунул ногу в такую воду, но пареньку требовалось расположить к себе князя. Уже меньше чем через секунду ступня оказалась полностью погружена в волшебную лужицу.

– Ну и как? – спросил правитель одной из Первых Рас.

– Как в холодильнике, но не как в морозилке, – вынес вердикт Артур.

– А по мне – как в проруби, но не как в горном роднике.

Снег кружился под ними, собирая и сталкивая миниатюрные вихри и взвивая снежинки в безумной сальсе.

– Я не был ни в проруби, ни в горах.

– Но ты знаешь, что такое холодильник, – с грустью кивнул князь. – И я вот мог бы сейчас разговаривать с твоими правителями, а вместо этого качаю ногами в луже. Мне чуть холодно. Это почти как в горах. Это лучше разговоров о политике и войне.

Артур встряхнул головой. Старец не просто странно говорил, он еще и перепрыгивал с темы на тему. Хотя, возможно, он ее и не менял, просто делал слишком длинные вступления. Такие вступления, в какие люди умещают целый разговор.

– Что бы ты выбрал? Отправиться в горы или купить холодильник?

Артуру не требовалось времени на ответ.

– Отправиться в горы.

– А если бы холодильник отдавали даром?

И вновь слова сорвались быстрее, чем включился мозг.

– Выбрал бы его.

– Вот, – снова грустно улыбнулся князь. – Но представь, пока бы ты шел за своим холодильником, в горах сошла бы лавина. Навсегда бы исчез тот великолепный вид, за которым ты отправился. И все. Вида никогда больше не будет.

– Будет другой, – возразил мальчик.