Текст книги "Сердце Дракона. Книга 10"

Глава 861

Одно дело – «знать», какой эффект даст стойка техники, и совсем другое – видеть собственными глазами. Когда Хаджар сверкнул мечом в стремительном секущем ударе, то не мог даже предвидеть, что произойдет.

Техники, которыми он пользовался прежде, были написаны для мечников, но не теми, кто посвятил всего себя, вплоть до самых потаенных уголков души, пути меча.

Черный Генерал был именно таким. Вся его суть, все его «я» сосредоточилось вокруг силы, которую ему дарил меч. И, видит Высокое Небо, не было в мире ни до, ни после мечника более великого и непобедимого, нежели первый из Дарханов.

Именно его техника, созданная мечником для мечников, находилась в руках Хаджара. И в отличие от времен, когда он использовал ее, не зная «Королевства» и не обладая нужным минимальным уровнем понимания сути духа меча, на этот раз в его власти был весь объем мистерий.

Черный Клинок не издал ни единого звука. Используя всю до капли силу, которую даровало «Королевство», меч Хаджара буквально пролетел по воздуху отпущенным в свободный полет осенним листом. А затем, как обнаженный хищный клык, вонзился вовсе не в противника, а в пространство перед самим Хаджаром.

Третья стойка техники «Меча четырех ударов», без всякого сомнения, объединяла в себе мощь первой и скорость второй, но при этом наносила удар, казалось бы, в пустоту.

Сначала, когда Хаджар взмахнул клинком, направляя в технику весомую часть своего энергетического запаса, то показалось, будто вообще ничего не произошло.

А затем прямо перед Хаджаром, на расстоянии удара Черного Клинка, прямо на пространстве, если такое вообще было возможно, появилась маленькая, растущая полоса разрыва.

И Хаджар, перед тем как мир задрожал, мог поклясться, что увидел внутри этой полосы готовый вырваться на волю желтый глаз с вертикальным зрачком.

В следующее мгновение полоса уже затянулась, но сила, которую она высвободила, была чудовищна в своей масштабности и разрушительности.

Пробивая дно болота на несколько метров вглубь, в небо выстрелил торнадо из черного ветра, созданного бесчисленным множеством повторяющихся и дополняющих друг друга ударов меча.

Ярость удара была такова, что даже барабанные перепонки не готового к подобному Хаджара дрогнули от рева готового к битве дракона.

Пробив смог, закрывший яркую лазурь, торнадо вдруг разделился на несколько частей так, что с земли стало казаться, будто это два эфемерных крыла.

Втягивающая сила торнадо, почему-то обтекающая самого Хаджара, была настолько велика, что с корнями вырвала не только вековые деревья, не сожранные зеленым, едким светом.

Тонны серой слизи, разлагающей материю в демоническом болоте, начали мглистыми шлейфами втягиваться внутрь торнадо. И сколько бы внутри него ни было ударов меча, но они превращали слизь в мельчайшие капли жидкости, которая уже вскоре исчезала.

То же самое происходило и с сотнями огромных, крепчайших деревьев. Их труха, не успевая взлететь к небесной лазури, исчезала где-то внутри не стихающего торнадо мириад стремительных и острейших ударов меча.

Камни, даже не долетая до эпицентра, превращались в пыль, оседающую на плечах сражавшихся.

Хаджар и представить не мог, что создал Черный Генерал в своей технике, могшее создать подобную силу. И это с учетом, что демонов, неистово сопротивлявшихся давлению затягивающей силы, буквально сминало.

С них срывало костяные железные доспехи. Им ломало крылья. Тех, кто оказался к эпицентру техники «Вернувшегося меча» ближе всего, и вовсе протащило по земле, а когда они дотрагивались до сонма черных ножей – ударов клинка, то от них отрывало конечности и отбрасывало в сторону.

И там, беззащитных, израненных, их добивали воины племени Шук’Арка. Причем самих чернокожих, как и Хаджара, потоки затягивающего ветра будто обтекали и не замечали.

Но все это не было истинной мощью техники. Лишь эхо, которое, как бы ни старался Хаджар, был не в силах сдержать.

Та поразительная сила, которая была заключена в этой стойке, поддалась Хаджару лишь на треть. Остальной же объем рассеялся в пространстве в виде всесокрушающего торнадо.

Истинная же цель техники – четырехкрылый демон, как теперь понимал Хаджар, находящийся на уровне человеческого адепта средней стадии Безымянного.

Вонзив молот в землю, он ожесточенно размахивал обеими парами крыльев, но с каждой секундой техника Хаджара не ослабевала. С каждым исчезнувшим внутри торнадо очередным деревом, конечностью демонов или литром серой слизи техника становилась лишь сильнее.

Торнадо расширялся, охватывая все большую площадь и терзая само пространство.

А затем сознание Хаджара пронзила вспышка понимания того, что ему следует сделать в следующий момент. Еще до того, как меч закончил описывать широкую дугу, используя максимум физических возможностей и энергетического потенциала, вливая в технику максимум энергии, Хаджар выкрикнул:

– Второй удар: Обнаженный клинок!

Черная полоса, пронзившая торнадо, не развеяла его, а буквально впитала в себя всю накопленную мощь третьей стойки. И их симбиоз, вылившийся в силуэт огромного, под сотню метров, извивающегося спиралью черного дракона, чье тело и клыки были созданы из меча, а гривы и чешуйки – из цвета истинного серебра, ударил по демону.

Тот распахнул свою пасть и закричал, исторгая из глотки потоки зеленого света. Те ранили огромного дракона, но не могли остановить его безудержного полета.

Длиной в сотню метров, а шириной в десятую часть от этого, он пролетел через демона. А тот, оказавшись внутри, попал под бесчисленное множество пронзаюших выпадов меча.

Когда все стихло, то разрушения, оставленные Хаджаром на Озере Грез, показались бы детской шалостью по сравнению с тем, что творилось в джунглях.

Позади демона, от которого остались лишь ступни, не попавшие внутрь дракона, внутрь полукруглой траншеи шириной в сорок метров проваливались уцелевшие деревья, потоки воды и постепенно исчезающей серой слизи.

Сама же траншея, постепенно сужаясь, простиралась почти на полкилометра. Ни единого дерева, ни единого камня, клочка травы или хоть одного уцелевшего зверя не было видно на всем ее протяжении.

Хаджар покачнулся.

Он схватился за вовремя подставленное плечо Анетт.

Сердце билось так быстро, как никогда прежде.

Это действительно был он? Именно его меч и его руки воспроизвели технику подобной силы? И ведь он еще даже не обладал хотя бы «Графством» – не то что «Истинным королевством».

И он все еще не мог полностью погасить эхо своих техник.

Его сдерживала метка духа меча, а нейросеть упорно показывала, что он может использовать лишь 4,8 % от своего максимального потенциала.

Но тем не менее он, Хаджар Дархан, Рыцарь духа начальной стадии, стер с лица земли демона, равного по силе Безымянному адепту средней стадии.

Да, разумеется, адепт обладал бы достойными техниками, артефактами и алхимией, но тем не менее.

Насколько же в своем истинном проявлении была сильна техника «Меча четырех ударов» и насколько чудовищен должен был оказаться последний, четвертый удар, который Черный Генерал пока так и не раскрыл своему потомку.

Что же, на этом фоне Хаджар мог поверить, что Эрхард, Последний (Проклятый) Король смог завоевать все сто королевств и объединить их в первую человеческую империю и…

– Ох, Вечные Истоки и светлые Перворожденные. – Опора внезапно исчезла из-под плеча Хаджара. Тот обернулся и увидел Анетт. Девушка, прикрывая рот ладонью, склонилась над телом юноши. Того самого, во взгляде которого Хаджар увидел собственное отражение. – Это ведь сын Хакката.

– И кто… такой… Хаккат? – спросил Хаджар.

Он говорил с паузами. После такой интенсивной схватки сил оставалось немного. Их едва хватило, чтобы усилием воли подхватить красный кристалл, оставшийся после смерти четырехкрылого демона, и спрятать его внутрь пространственного кольца.

– Сын Говорящего с Природой из племени Тулеп’Харус.

То, как это произнесла Анетт, ясно давало понять, что ничего хорошего подобные новости не сулят.

Глава 862

Хаджар за годы странствий встречал много культур и со многими он успел наладить отношения и погрузиться в их быт. Но все же племена чернокожих разительно отличались от того, что он видел даже в тех же бесконечных барханах Моря Песка.

То, как выглядело празднование победы в племени Шук’Арка, больше походило на какой-то шаманский ритуал призыва духов в племенах орков.

Или, возможно, погружение того же шамана в глубокий транс в племенах бедуинов. Или, быть может, на танцы пьяных сельчан в королевстве, ныне – баронстве Лидус. А еще – на оргию в узких кругах Даанатана.

Правда, на последнее – в наименьшей степени.

Отбивая чуткий ритм, сливающийся с ритмом сердца и духа, гудели барабаны. Изукрашенные белой краской, которая на одних телах выписывала силуэт скелета, на других – тела каких-то зверей и стволы деревьев, члены племени танцевали вокруг костра.

Они били ногами о землю, стучали ладонями о бубны, кружились, подражая движениям птиц и монстров, а затем сходились в хороводе и тянулись, спрятав лица к земле, к огню.

А пламя отвечало им тем, что в ритм барабанам поднималось к небу жаркими синими всполохами, чтобы затем вернуться к своему собственному, нескончаемому хаотичному танцу оранжевых лепестков.

– Слово племени Тулеп’Харус уже было отправлено? – спросил Иблим.

Он принял из рук сидящего рядом с ним человека широкую миску-тарелку. На ней вполне свободно мог бы уместиться небольшой, фаршированный яблоками кабанчик. Но вместо этого она была укрыта листьями, на которых лежали комки каких-то разных смесей.

И судя по запаху, специй в них просто огромное количество.

– Да, Прокладывающий Путь, – кивнул передавший миску охотник. – К утру они будут знать о том, что мы не сберегли сына их Говорящего.

– Значит, к утру, – задумчиво протянул Иблим.

То, с каким спокойствием племя восприняло битву с демонами, поражало воображение. Но не столько поражало, сколько пугало, как легко и просто они прощались с погибшими в бою.

После того как Хаджар одолел явного предводителя зеленых тварей, битва довольно быстро сошла на нет. Десятки раненных черным торнадо демонов оказались легкой добычей для охотников.

Их добили буквально за десяток секунд. Те же твари, что уцелели, встретили натиск разом высвободившейся силы тысяч охотников.

К тому же подоспел и сам Иблим. В образе каменного гиганта он крушил Безымянных демонов так легко, будто сталкивался со смертными мужами.

Лишь некоторые умудрялись пережить два удара его зубастой палицы. Остальным же хватало и одного.

– А в чем проблемы с сыном Говорящего Тулеп’Харус? – шепотом у сидящей рядом Анетт спросил Хаджар.

После битвы, на вечернем костре, его посадили в круг людей, которые, как понимал Хаджар, ярче всего отличились в битве. Они ели первыми и пили первыми. А еще по какой-то причине сами не танцевали.

И, что характерно для таких маленьких социумов, к вопросам сильного молодого поколения здесь относились очень внимательно.

К отличившимся в сражении подходили молодые парни и девушки, брали сидящих за руки и, недвусмысленно намекая, уводили к шатрам или, если те были далеко, к кустам.

Благо шум стоял такой, да и темнота хоть глаза коли, что это никак не сказывалось на атмосфере празднования победы.

К Анетт и Хаджару, правда, пока так и не подошли. Кроме них были и те, кто отказался, но подошедшие не расстраивались и протягивали руку соседке или соседу.

Видимо, к процессу размножения здесь относились очень легко.

– В том, – перебили уже открывшую рот Анетт, – что Тулеп’Харус – второе по величине племя в Зеленом Доме.

Хаджар повернулся, чтобы встретиться взглядом с Аблимом – Говорящим с Природой. В битве с демонами краем глаза Хаджар видел пятую форму Аблима. И, проклятье, это было ни с чем не сравнимое представление, созданное из ужаса и невероятной огненной мощи.

Лучший из магов империи, ректор школы Святого Неба, возможно, и был способен на нечто подобное. Но Хаджар очень сильно сомневался, что нашелся бы в Дарнасе хоть один, кто повторил бы подобную жуть.

– И в том, – подхватил речь брата Иблим, – что кровь их Говорящих сильна. Этот титул вот уже десять поколений передается в их племени от отца к сыну. И обучением сыновей, также десятки лет, занимаемся мы – племя Шук’Арка.

– А почему они не обучают сами? Разве крупные племена Зеленого Дома не обладают правом передачи Знания?

– Обладают, – согласился Иблим, – но многие луны назад Тулеп’Харус советом всех Прокладывающих Путь и Говорящих с Природой были лишены этого права.

Интересно, все ли Говорящие были так же сильны, как Аблим? Или их власть над стихией разнилась от племени к племени? Просто даже если представить себе десяток подобных магов, то они могли бы заменить целый армейский фронт.

А выдай им нормальные артефакты, и… даже представить страшно.

И вот такая сила существовала практически под боком не просто империи Дарнас, а ее столицы – Даанатана.

Всего два дня лету на небесном судне – и ты уже в джунглях Карнака…

– Но почему?

– Это не то, что нужно рассказывать чужаку, – прошипел Аблим. – Тебе и так поведали слишком много того, чего ты знать не должен.

Видимо, правило на диалоги с Говорящим с Природой на самого Говорящего не распространялась.

Хаджар же только чуть разочарованно покачал головой. Своим участием в битве он надеялся наладить отношения с племенем чернокожих магов, но, видимо, не получилось.

– Успокойся, Говорящий! – вдруг, что неожиданно, засмеялся Иблим. Он хлопнул по коленям и повернулся к Хаджару. – Сегодня ночь победы. Мы радуемся, что выжили в схватке с Туганс и радуемся за павших. Они встретили свою тьму достойно. И, отправившись к Вечным Истокам, смогут обнять своих Перворожденных. А те прошепчут им в волосы, как они горды их славной жизнью, и проводят сквозь тьму в новый свет. И, кто знает, может, завтра мы встретим наших павших в виде луча солнца, крика новорожденного, дуновения ветра или щебета утренней пташки.

Хаджар мало понял из того, что услышал, но, видимо, религия чернокожих не так уж сильно отличалась от верований народов семи империй.

Слова Прокладывающего Путь встретили одобрительными криками и еще более откровенными танцами.

– Хаджар Дархан, – продолжил Иблим. Видимо, для него вид обнаженных тел, изгибающихся в самых соблазнительных позах, был чем-то совершенно обычным. – Ты проявил себя в битве. Уничтожил Прокладывающего Путь Туганс. Нарушил мое слово, но все же сделал это во благо. Проси, чего пожелает твоя белая душа. Если в моих силах – я исполню твое слово.

Речь Иблима была немного странной и резала слух Хаджару, но, возможно, это лишь из-за корявого перевода нейросети.

Хаджар, не отводя взгляда от Прокладывающего Путь племени Шук’Арка, произнес:

– Я хочу получить ваше Знание.

И тут же в лагере повисла мертвая тишина.

Стихли барабаны. Смолкли смех и крики. Затухли зажигательные танцы и, казалось, даже огромный костер стал трещать намного тише.

Глава 863

– Да кто ты такой, белокожий чужак, чтобы просить о подобном?! – одновременно с тем, как в ярости закричал Аблим, за его спиной костер поднялся десятиметровым столбом, внутри которого роились хищные морды самых жутких тварей. – Твою голову, за одни только мысли о подобном, стоило бы снять с плеч и насадить на кол, чтобы на ее примере показывать детям, что происходит с теми, кто лишается рассудка!

Одобрительный гул пролетел над рядами воинов племени Шук’Арка.

– Ты проявил себя достойно, Хаджар Дархан, Северный Ветер, – Иблим выглядел максимально серьезным, – но это не значит, что мы поделимся с тобой Знанием.

Любой на месте Хаджара тут же отступил бы. Одно дело – ослушаться слова хозяина и присоединиться к нему в бою, и совсем другое – попытаться забрать секрет, который являлся основой выживания всего племени.

Такое не то что по законам гостеприимства, но банально по простой логике было опрометчивым шагом.

И все же Хаджар не был бы Хаджаром, если б сдался так просто.

– Разве племя Шук’Арка не является племенем, передающим Знание? – спросил он. Стараясь сохранять спокойствие, Хаджар не повышал голоса и даже не менял позы. Как сидел, так и продолжал сидеть. – Разве не вы говорили, что обучаете всех, кто приходит к вам за Знанием?

– Всех, кто нашей крови! – Пламя за спиной Аблима стихло, но его глаза все еще оставались двумя темными провалами, с которыми Хаджар не спешил скрещивать собственный взгляд.

– Мы с вами вместе, плечом к плечу, бились с теми, кто не нашей крови! – на этот раз намного жарче возразил Хаджар. – Мы проливали кровь. Зеленую – демонов. И что-то я не заметил, чтобы у меня кровь отличалась цветом от вашей крови.

– Ну так давай проверим! – зазвучало в толпе.

– Пустим кровь белому чужаку! – поддержали первого.

– Пусть повторит это без своей безумной головы!

– Белый возомнил, что он одного с нами племени!

– Где моя палица?! Только дайте мне до него добраться!

– ТИХО! – Рев Иблима мгновенно заглушил все остальные звуки. Сам же Прокладывающий Путь поднялся и подошел к первому из воинов, кто выкрикнул в толпе. Удар могучего кулака шрамированного вождя отправил крикуна в короткий полет, закончившийся в ногах у других воинов. – Когда слово держат Прокладывающий и Говорящий, остальные молчат. Таков закон! И любой, кто его нарушит, узнает, как выглядит моя собственная палица!

Народ стих, но по глазам было видно – одной искры окажется достаточно, чтобы вспыхнул лесной пожар.

– Только древние обычаи и законы! – Иблим воздел руку к небу, а затем указал на джунгли. – Только они отделяют нас от угнетателей прошлого и от зверей, которые живут в Зеленом Доме. Только они помогают нам выживать сквозь все луны, что прошли с нашего исхода из земель белых угнетателей!

Что-то в этот момент произошло.

Хаджар не мог понять или осознать, что именно. Но что-то очень значимое, мистичное и безумно древнее. Как будто время прошептало ему на ухо ласковые слова детской колыбельной и попыталось обернуть в покров безмятежного забвения.

Откуда-то из толпы вышел старик. И на его фоне все те, кого Хаджар раньше называл старыми, могли бы легко сойти за младенцев.

Под каждым шагом его сухих ног, обтянутых потрескавшейся, почти серой кожей, меркли звезды и пропадали империи. В его волосах иссыхали одни реки и наполнялись водами другие.

На его руках падали величайшие из городов, чтобы на их обломках зарождались другие.

– Хранитель Прошлого, – шептались люди и, давая старику дорогу, расходились в разные стороны.

Они прижимали ладони к плечам, скрещивали локти на животе и опускались в глубоком поклоне.

Когда старик, чье лицо чем-то напоминало разбитую тем же временем скульптуру, подошел к костру, то случилось невероятное. Поклонились в том числе и Иблим с Аблимом.

– Хранитель Прошлого! – Прокладывающий Путь выпрямился и с гордостью произнес: – Племя Шук’Арка с честью принимает тебя в нашем доме.

Старик, опиравшийся на резной посох самой странной формы, что только видел в своей жизни Хаджар, молча смотрел на Иблима. А тот, что еще удивительнее, нервничал под взглядом сухого старца.

Из-за спины последнего неожиданно выглянул молодой мальчишка, которому впору было девочек за волосы дергать и в грязи играться. А он, Хаджару по колено, так же опирался на миниатюрную копию посоха.

– Ты правильно говоришь, – несмотря на то что Хранитель Прошлого шептал, его было слышно так же хорошо, как весенний гром, – обычаи отделяют нас от белых угнетателей.

– Спасибо, Хранитель Прошлого, – вновь поклонился Иблим.

– Но, – продолжил старик, – возможно, память твоя помутилась, Прокладывающий Путь для племени Шук’Арка. И ты забыл слова твоего отца и отца его отца, и его отца, и его отца. Забыл истории, которым мы учим своих детей. – Хранитель повернулся к Анетт, и та тут же спрятала взгляд, – дабы они знали свои корни и видели кроны.

Иблим молчал.

Все молчали.

Один только старик говорил.

– Многие луны назад два наших героя – Харум и Тулух, слуги и рабы в летающем городе Говорящих – своими жизнями проложили нам первые пути к будущему. Они выкрали Знание из каменных палат белых угнетателей и принесли его нам, сделав нас равными с Talesh – Говорящими. Так они стали первыми Прокладывающими Путь и первыми Говорящими с Природой. И с тех пор мы передаем это Знание всем, кто приходит к нам.

– Но к нам приходят люди нашей крови! – Аблим вышел вперед и встал перед стариком. – К нам приходят потомки тех, кто жил в рабстве на протяжении эпох! К нам приходят те, кто терпел пытки и унижения. К нам приходят люди, чья кожа того же цвета, что моя или твоя, или любого человека около этого костра.

– Моя кожа? – старик сухо засмеялся. – Если я в скором времени не отправлюсь к Вечным Истокам, то скоро моя кожа станет куда белее, чем у Северного Ветра.

Хаджар понятия не имел, откуда старик знал, как его зовут, но в данный момент его это не очень-то и волновало.

– И все же…

– И все же, – Хранитель Прошлого перебил брата Аблима. – И все же чем мы будем отличаться от Talesh, если мы, лишь из-за одного цвета кожи, откажем в Знании человеку, который проливал с нами и за нас кровь? Чем мы будем отличаться от тех, кто угнетал нас на протяжении эпох? Разве забыли вы слова своих отцов и песни ваших матерей? Разве вы сошли с пути созерцания на путь власти и силы? Вы забыли, что Природа в равной степени любит всех своих детей? Желтых, черных, коричневых, белых, красных – в ее глазах мы все равны. Все мы ее дети. Так учили Харум и Тулух, когда отдали свои жизни ради нас. И так живут наши племена в Зеленом Доме. Так будут жить наши дети. И так живем мы. И горе нашим племенам, если мы забудем об этом только потому, что у Северного Ветра кожа другого цвета.

Повисла тишина. Не мертвенная, а стыдливая.

Люди прятали глаза.

Смотрели себе на ноги, на кусты, на шатры, куда угодно, лишь бы не на старика.

– И все равно, Хранитель, – легкая усмешка отразилась на губах Аблима. – Он не проходил Посвящения. И я не уверен, что ты найдешь хоть одного человека во всех племенах Зеленого Дома, кто согласится отвести его к Горе Стихий!

В абсолютной тишине молнией сверкнул тихий женский голос.

– Я соглашусь, – поднялась Анетт. – Я отведу Северного Ветра к Горе Стихий. Я скажу за него слово перед Перворожденными. Я покажу ему Вечные Истоки.

– Дочь, ты…

– Что же, – в который раз Хранитель перебил Иблима, – пока в наших племенах есть такие дочери, мы еще не обречены. Да будет так.

Старик поднял посох и ударил им о землю.