Текст книги "Через тернии к звездам. История создания самой большой сети апарт-отелей. Начало"

Глава 3
Спасти друзей и потерять будущее

К маю месяцу от бесконечных алгебры, геометрии и физики меня уже мутило, так что приглашение на день рождения к Денису, учившемуся в параллельном классе, было как нельзя кстати. Мы собрались у него дома большой компанией, слушали музыку, немного выпивали. Денис позвал меня на балкон, где уже курили Макс, Вовка и Артем.

– Слушай, Кир, – начал Денис. – Тут такая тема. Мы в колледж собрались.

– Супер! – сказал я. – В какой?

– Морского приборостроения, – ответил Макс. – На Чернышевской. Там всего один экзамен.

– Да, но темы сразу по математике и физике, – присоединился Артем и протянул мне свернутый листок. – Вот, нам дали примерные задания.

Я развернул листок и пробежал его глазами. Задачи действительно оказались несложными.

– В общем, Кир, сделай доброе дело, сходи с нами на экзамен, – сказал Денис.

– Вас же, «ашек», долбают этой математикой и физикой в хвост и гриву, – поддакнул Макс. – Тебе этот экзамен написать – раз плюнуть.

– Но там же документы надо сдавать. Кто ж меня пустит? – удивился я.

– Не, там фигня, – махнул рукой Артем. – Сначала просто приходишь и пишешь тест. Если прошел – тогда уже несешь документы.

– Кирыч, помоги, – проникновенно посмотрел на меня Денис. – А с нас – классный мяч для баскетбола!

Перед мячом я устоять не мог. Давно хотел новый взамен моего старого, потертого и потрепанного. Да и ребятам хотелось помочь. Они учились в том самом базовом «Г»-классе и идти в десятый совсем не горели желанием.

– По рукам, – протянул я ладонь Денису.

– Спасибо, Кир! – пожимая мне руку, ответил тот.

Через две недели мы выходили из станции метро «Чернышевская». Колледж морского приборостроения, расположенный в красивейшем историческом здании, меня, коренного ленинградца, знавшего все основные исторические жемчужины города, поразил.

Как только мы с трудом открыли могучую дубовую дверь, то сразу увидели величественную парадную лестницу. Разумеется, мраморную. Она вела в просторную залу с высоченными потолками и огромным старинным зеркалом в деревянной оправе. Рядом располагался «Дубовый зал». В нем сохранились раритетные столы и стулья, на которых можно было запросто сидеть и даже заниматься, без ожидания появления грозных тетенек, как в Эрмитаже.

– Ни фига се! – удивленно оглянулся я на ребят.

– Ну да, не хухры-мухры! – с гордостью усмехнулся Денис.

Мы зашли в зал, где проводилось испытание, показали свои паспорта и, получив экзаменационные бланки, расселись за столами. Вариантов задания была два. Я быстро решил выпавшие мне задания. Затем взял и решил второй вариант. Как только преподаватель колледжа вышел, видимо, предоставив возможность достать шпаргалку, я тут же передал ребятам решенные варианты. За десять минут, которые отсутствовал преподаватель, мои работы успели переписать не только мои приятели, но и многочисленные малознакомые и незнакомые мне люди.

Результаты объявили через два дня. У меня была пятерка. Высший балл был также у Дениса с Артемом, а Макс и Вовка умудрились списать на четверки. Впрочем, независимо от этого нас пятерых объявили зачисленными в колледж морского приборостроения.

После этой радостной новости ребята выполнили договоренность: передали мне новенький баскетбольный мяч, отчего у меня потеплело на сердце.

– Ну что, ребят, пошли отмечать новую жизнь? – предложил Артем.

– Само собой! – откликнулись в один голос Макс и Вовка.

Мы закатились в какую-то кафешку, где отметили новый этап жизни ребят, на этот раз по-взрослому – со спиртным.

– Слушай, Кир, а может, ну его, этот десятый класс? – спросил Артем. – Айда с нами в колледж!

– Нет, – покачал я головой. – Я хочу в электротехнический поступать.

– Вот он тебе сдался! – подивился Макс. – Вы же туда всей толпой, всем классом, как стадо собираетесь!

– Ну, в ЛЭТИ круто, – с энтузиазмом ответил я. – Мы, кстати, вчера туда на экскурсию ездили. Там прямо Кембридж. Целый студенческий городок: несколько корпусов, в них классные лаборатории, огромные лектории.

– Зато у нас лестница как в Петродворце, – усмехнулся Макс.

– Это да, – кивнул я. – Но в ЛЭТИ мне все же больше понравилось.

– Ну, смотри сам, – ответил Артем. – Если что, документы до 15 июня принимают.

– Не-не, лучше вы к нам, – ответил я.

– Э, нет, мы со школой отмучились! – растянулся в довольной улыбке Вовка. – Баста!

Посидев еще немного, мы разошлись. Парни отправились жить заслуженной вольготной жизнью до осени, а я снова сел за учебники. Мне оставалось всего две недели до экзаменов. 22 мая мы писали физику, а 24-го – алгебру и геометрию. Оба теста оценивались максимум в десять баллов, а для перевода нужно было набрать 14.

Первой шла физика. Подготовка дала о себе знать – не без волнения, но я написал экзаменационную работу, решив все задачи. А на следующее утро спозаранку помчался к школе, где уже толпились ребята из трех наших девятых классов. На двери еще закрытого учебного заведения белели приклеенные скотчем списки с оценками. Конечно, я испытывал отнюдь не легкий мандраж, но старался выглядеть равнодушным. А потому спокойно стоял и ждал, когда схлынет толпа галдящих одноклассников.

Затем, когда народ немного рассосался, я не спеша скользнул взглядом по колонке с фамилиями, на миг зажмурил глаза и перевел взгляд правее. Цифра 8, казалось, росла у меня на глазах. Я не мог поверить: мне, ненавидящему и плохо знающему физику, удалось сдать ее всего на два балла меньше максимального. Это была победа!

Я влетел в нашу квартиру и бросился на кухню, где мама готовила завтрак. Я был настолько шокирован и воодушевлен, что, вероятно, на моем лице появились все эмоции одновременно. Мама, увидев меня, с испугом опустилась на стул.

– Что, не сдал? – чуть слышно спросила она.

Я бросился к маме и обнял ее в восторженном порыве.

– Сдал! Еще как сдал! Восемь из десяти! – крикнул я на всю квартиру.

– Молодец! – мама тут же заулыбалась. – Я горжусь тобой, сынок!

Мама, моя замечательная мама, – тихая, в то же время строгая и требовательная, но в меру. В молодости она трудилась фармацевтом в аптеке, но, когда родилась сестренка Карина, полностью переключилась на семью. Мама очень вкусно готовит и любит украшать интерьер мелочами, сделанными своими руками. И каким-то загадочным образом это превратило нашу квартиру в стильное и неповторимое жилище. А еще мама рисует. И да, ее картины тоже висят у нас дома.

На кухню вышел заспанный, но благодушный папа.

– Молодец, сынок! – он протянул руку и крепко пожал мою ладонь. – Можешь же, когда захочешь!

– Пап, я восьмерку получил! – захлебывался я от радости.

– Да, я уже слышал, – улыбнулся папа. – Весь наш дом, наверное, тоже слышал этот победный рев молодого мустанга!

Я покраснел и вылетел, смущенный, в свою комнату. Первое, что я там сделал, – убрал в самый дальний ящик письменного стола все учебники по физике.

А на следующий день, воодушевленный и уверенный в себе, я отправился писать математику. В принципе, в успехе я не сомневался. Царицу всех точных наук, как сказал Карл Фридрих Гаусс, я знал на твердую четверку. К тому же мне достаточно было получить всего шесть баллов. Я был уверен, что справлюсь. Но дьявол, как известно, кроется в деталях.

Прокопавшись с самой объемной задачей почти все время, я в итоге кое-как с ней справился и лихорадочно начал решать остальные задания. Щелкал их как орешки, торопился, стараясь сделать по максимуму. Работу на этот раз я сдал последним, но все же успел решить все, что было в билете.

Наутро я вновь помчался к вывешенным на школьной двери спискам. На этот раз я прорвался к ним одним из первых.

Цифра 5 напротив моей фамилии прожгла меня насквозь. Я прямо чувствовал, как в этом пламени горят мой десятый класс и вожделенный электротехнический институт. Все звуки вдруг пропали – я ощущал мертвую тишину вокруг себя. Мне было нестерпимо холодно, хотя на улице стоял почти летний день. Автоматически распихивая руками одноклассников, как ветки деревьев в лесной чаще, я поволочился домой.

Поднялся на лифте на восьмой этаж, подошел к квартире и замер. Я понял, что просто не могу зайти домой. Что это было? Страх? Стыд? Не знаю, возможно, и то и другое. А может, мне нужно было подумать в одиночестве и принять первое взрослое решение.

Я медленно побрел от квартиры по лестничной клетке к общей лоджии. Вышел на нее и стал с тоской смотреть вниз. Это был конец жизни, отчетливо понимал я. Институт, который я еще две недели назад – после экскурсии в ЛЭТИ – считал почти своим, накрылся медным тазом. Я больше не сяду за парту с Лехой и не буду ерничать над Юлькой. Просто потому, что их больше не будет в моей жизни! Я теперь отрезан от одноклассников, у которых появятся свои интересы, компании и тусовки.

А я? Что я? Что мне теперь делать? Броситься вниз с этой лоджии? Глупо! Да и зачем? Это все равно ничего не изменит. А как теперь родителям в глаза смотреть? Что я буду делать? На работу меня не возьмут по возрасту. Может, правда пойти вместе с Денисом и ребятами в их колледж? Да ну, мне это морское приборостроение вообще нигде не уперлось. Бред какой-то! И все же, что же делать?

С этими горькими мыслями я провел на лестничной лоджии больше часа. Как ни оттягивай, но домой надо было идти. Я медленно побрел к своей квартире и почему-то позвонил в дверь, хотя ключи лежали в кармане. Мне открыла мама с припорошенными мукой руками:

– Кирочка, заходи, я пиццу готовлю, – весело прощебетала она, не замечая в тусклом лестничном свете выражения моего лица. – Твою любимую, с сыром и помидорами!

Мама упорхнула на кухню и рассмотрела меня внимательно только там. Она отложила скалку, которой раскатывала мягкие пышечки в тонкие кружки, и села на стул.

– Кирюш, что случилось? Плохо сдал?

Я обреченно покачал головой:

– Пять баллов. До проходного в десятый класс не хватило одного балла.

– Как же так, сынок? – всплеснула мама руками. – Что же теперь делать?

– Не знаю, – честно ответил я, пряча глаза.

– Я пойду звонить папе, – бросилась она мыть руки. – Надо срочно что-то предпринять.

Мама скрылась в комнате, где стоял телефон, а я сидел и прикидывал, за что же мог получить такой низкий балл. Как выяснилось потом, в спешке я налепил кучу ошибок и запутался в длинных и сложных вычислениях. А в одном месте не до конца построил график. Ход моей мысли был понятен, решения задач я предлагал верные, но все эти досадные мелкие ошибки, допущенные из-за того, что я страшно торопился, в результате принесли мне поражение.

До вечера я лежал на кровати и с тоской смотрел в потолок, гоняя в голове все те же мысли, что и на лоджии. Из комнаты я вышел только раз, когда мама позвала меня к телефону.

Это была Юля, которая сообщила мне новость, от которой я немного приободрился, но решил рассказать о ней родителям, когда они соберутся вместе.

Вечером пришел папа. И я не знал, чего ждать: грозы или спасительного решения. Я зашел на кухню, и он вперил в меня напряженный взгляд, начав разговор удивительно спокойным голосом:

– Ну, как так получилось? Ты же был хорошо подготовлен. Мы с тобой столько раз сидели и разбирали все непонятные тебе темы.

Я молча отвел глаза.

– Ты же нормально знаешь алгебру и геометрию! – недоумевал папа. – Физику легко сдал! Как же так?

И у меня снова не было ответа. Но сказать что-то, я понимал, было нужно.

– Я решил все задачи, – начал оправдываться я. – Не знаю, может, они к почерку придрались или к помаркам.

– Сын, ну ты сам себя слышишь? – со скепсисом спросил папа.

Да, я понимал, что мои аргументы неубедительны. Но весомых у меня не было. И я решил начать с новости, которую услышал от Юли.

– Пап, у нас многие не прошли, – начал я осторожно. – Завтра их родители пойдут договариваться с директором, чтобы их все же перевели. Может, ты тоже пойд…

– Нет, – резко и однозначно перебил меня отец. – Я никуда не пойду!

– Саша! Но почему? – попыталась прийти мне на помощь мама. – Это же выход!

– Я сказал – нет, – отрезал папа. – Сам наломал дров – сам пусть и разгребает. Это, сын, и называется взрослая жизнь. Привыкай. Ты уже здоровый лоб.

– Саша, он еще совсем ребенок! – снова вступилась мама. – А как же институт?

– Не знаю, – сказал отец. – Этот вопрос, Кирилл, ты должен решить сам. Будет тебе хороший жизненный опыт.

На этом он встал и ушел в свою комнату. Мама бросилась за ним, а я сидел за кухонным столом и обдумывал слова папы. И в этот момент казавшаяся мне раньше бредовой идея о колледже начала обретать оттенок реальности. Конечно, всю ночь я крутился в кровати, размышляя о своем будущем.

Наутро я первым делом позвонил Денису и сказал ему, что все-таки зачисляюсь в приборостроительный.

Ну что ж. Первое самостоятельное решение принято.

«Здравствуй, взрослая жизнь!» – сказал я себе, глядя в зеркало. А спустя неделю отвез необходимые документы на Чернышевскую и получил указание приехать 25 августа в колледж, чтобы получить студенческий билет.

Итак, на ближайшие три месяца я свободен, поэтому, конечно, отправился в Воронеж. Отвлечься от своего горя.

Глава 4
Первая кровь

В этот раз родители были заняты, и на вокзал мне пришлось добираться самому. Поэтому неудивительно, что я выскочил из метро «Ладожская» за семь минут до отхода поезда. Конечно, по вокзалу я бежал галопом – мне нужно было успеть купить пива и пару номеров любимого журнала «Браво» с музыкальными новостями и постерами. Так что в свой вагон я заскочил за несколько секунд до отправления.

Быстро поздоровавшись с соседями – супружеской парой с ребенком лет пяти – я залез на свою верхнюю полку, открыл любимую «шестерку» портера и начал листать журнал.

Через несколько минут женщина с ребенком вышли в туалет, а глава семейства, крупный мужчина с ухоженной короткой бородой, заинтересованно посмотрел на меня и сказал:

– Слушай, парень, а что у тебя там за журналы? Дай глянуть?

– Да вам такое, наверное, неинтересно будет, – замялся я. – Тут все про музыку.

– Ну а вдруг? – усмехнулся мужчина и протянул руку.

Я дал ему один номер, и он очень увлеченно начал не только листать журнал, но и давать комментарии, от которых я, признаться, ошалел.

– Хмм… Прикольно, – усмехнулся бородач. – С этими мы на «Нашествии» играли. Ого, да это «Металлика»! Легенда! Мы у них однажды на разогреве работали. О, а с этими мы на прошлой неделе у очень уважаемого человека жгли на корпоративе. Душевно тогда посидели! Только ух сколько выпито было!

– Э-э-э, а вы кто? – спросил я, глядя круглыми глазами на попутчика.

– Я Стас Березовский. Знаешь меня? – усмехнулся он.

– Извините, нет, – смутился я.

– Ну а «Сплин» знаешь? – немного разочарованно спросил мужчина.

– Что?! Серьезно?! – зашелся я от счастья. – Вы же моя любимая группа! У меня с собой только две кассеты – и обе «Сплин»! Вот мне повезло! Меня Кирилл зовут.

– Ну а я гитарист «Сплина», – улыбнулся бородач и посмотрел на меня заговорщически. – Слушай, Кирилл, а у тебя пивко еще есть?

– Да, конечно! – подпрыгнул я на своей полке за рюкзаком. – Но у меня только темное. Портер люблю.

– Пойдет! – махнул рукой Стас. – Только не здесь. В тамбуре. А то у меня жена это дело не любит, – щелкнул он себя по горлу.

Мы вышли в тамбур, где под пиво Стас рассказал мне кучу музыкальных баек. Я слушал его, затаив дыхание.

– Как же у вас так получается? – спрашивал я. – Вы же реально самые лучшие!

– Ну как? Как-то так, – усмехнулся Стас. – Еще несколько лет назад ничего не было, кроме моей безумной любви к игре на гитаре. Из-за нее я и познакомился с Сашей Васильевым, а потом понеслось.

– Вот так сразу и понеслось? – спросил я.

– Знаешь, Кирилл, у меня есть два важных принципа. Заниматься тем, что нравится, и мечтать, – прищурившись, посмотрел на меня Стас. – Вот скажи, у тебя есть мечта?

– Есть, конечно, – кивнул я. – Хочу получить высшее образование и найти свое призвание.

– Молодец! Вот и работай в этом направлении, – сказал мне Стас. – Главное, чтобы тебе это доставляло удовольствие. Деньги потом придут. Деньги – не главное. Тебя будут отговаривать, внушать, что ничего не получится, говорить, чтобы ты шел простым и понятным путем. Делай, как решил, и прислушивайся только к тому, кто чего-то добился. Стань лучшим, будь номером один! Тогда все у тебя получится. Это только так и работает.

– Спасибо, – с чувством сказал я. – Я подумаю над вашими словами.

Та поездка в Воронеж мне запомнилась на всю жизнь. Стас был, видимо, в ударе, потому что байки и гастрольные истории сыпались из него как из рога изобилия. И, конечно, он дал мне автограф – на том самом журнале «Браво», который, как я думал в начале, будет ему неинтересным.

Это была первая поездка в Воронеж, которая пролетела для меня незаметно.

Но на этот раз на вокзале меня никто не встречал. Дед зимой умер. Так что добирался я до бабушкиного дома сам. Бабуля встретила меня у ворот. Она сильно сдала после смерти деда, но все же держалась молодцом.

– Кирюшенька! – обняла она меня. – Совсем взрослый стал!

– Бабуль, как же я соскучился!

– Теперь за главного будешь! – утирая краешком платка слезы, сказала бабушка.

– Буду, бабуль, обязательно буду, – нежно обнял я ее.

И я действительно на следующий день начал делать все то, что не успел дед. Поставил летний душ, починил покосившиеся ворота, заново выложил крыльцо, облицевал кирпичом сарай и соорудил новый забор. Вся эта работа настолько ладилась, что я прямо мысленно слышал ласковый голос деда, подсказывающий мне, что и в какой последовательности выполнять.

Наконец через пару недель я позвал бабушку:

– Бабуль, принимай работу! – сказал я ей, сдавая забор в эксплуатацию.

Бабушка внимательно осмотрела плоды моего творчества и осталась довольна. С хитрецой на лице она вытащила из кармана ключи от мотоцикла.

– Принимай технику, заслужил!

– Спасибо! – просто выдохнул я. – Я даже не знаю, что могло бы быть лучше!

Мотоцикл уже долгие годы был моей заветной мечтой. Дед, конечно, научил меня ездить и позволял рулить на проселочных дорогах, но только под своим неусыпным контролем. И вот теперь ИЖ «Планета-3» поступил в мое полное распоряжение.

Прав у меня, естественно, не было, да и вождение, по большому счету, я знал только в теории. Но смелость, как известно, города берет. Поэтому я резво выкатил мотоцикл из гаража на середину двора, уселся за руль, завел нашего верного ИЖа и крутанул ручку газа так же залихватски, как это делали байкеры в виденных мною американских боевиках.

Мотоцикл тут же сорвался с места и, как дикий мустанг при виде ягуара, рванул прямиком в свежеустановленные мною ворота. Я вцепился в руль и напрочь позабыл о педали тормоза. БАБАХ! Мой ИЖ со всего маху протаранил ворота, завалив их таким же нокаутом, как боксер укладывает на ринг новичка.

«Феерично!» – только и сказал я себе, тут же заглушив двигатель. Хорошо, что бабуля не увидела этого неповторимого зрелища, потому как ушла к одной из подруг. Я откатил мотоцикл обратно в гараж и принялся восстанавливать плоды своего «высшего пилотажа».

Уже через несколько дней – после череды длительных и упорных тренировок – я все же овладел байкерским мастерством и в то лето гонял на ИЖике и в лес, и на рыбалку. Кроме того, мотоцикл стал и нашим семейным транспортом. На нем я возил бабушку, а также маму и сестру, приехавших сюда до меня, на рынок, по магазинам и по другим хозяйственным надобностям.

Но все же мой железный друг обладал каким-то пенсионерским налетом из-за своей люльки. Моему юному сердцу был гораздо ближе спортивный вариант, без лишних деталей.

– Мам, – сказал я как-то. – Я тут решил люльку снять с нашего ИЖика. Будет и порезвее, и поманевреннее.

– Только через мой труп! – взвилась вдруг всегда спокойная мама. – Это очень опасно! И к тому же: как мы без нее будем на базар ездить?

Аргумент, конечно, был стопроцентный, но мое желание летать как настоящий байкер тянуло на все двести. Поэтому, выбрав момент, когда мамы и бабушки не было дома, я все же открутил эту треклятую люльку и рванул навстречу заре на двух колесах.

Я несся по проселку, объезжая вечные колдобины проселочной дороги. До асфальта оставались считаные метры, когда я попал передним колесом в небольшую ямку. И тут же ткнулся носом в защитное стекло, установленное сразу за рулевой колонкой. «Неприятно, но не смертельно», – мелькнула в голове мысль, и я продолжил путь до воронежского «автобана».

Через пару секунд белоснежный бензобак моего железного коня вдруг побагровел. Я, конечно, понял, что что-то пошло не так, и, как заправский водила, начал шарить взглядом по приборам. Картину маслом я поймал в боковом зеркале. Из носа хлестала кровь прямиком на бензобак. А присмотревшись, я увидел, что девственная целостность моей правой ноздри была варварски нарушена – ее часть болталась на кусочке кожи. Было ощущение, что из моего носа пыталась вырвать кусок какая-то неведомая дьявольская птица.

Что ж, все мои планы встретить зарю пошли прахом. Пришлось вернуться домой. Я наскоро оказал себе скорую помощь – приклеил почти оторвавшийся кусочек ноздри обычным скотчем – а затем отправился в гараж и быстро прикрутил люльку обратно, чтобы скрыть причину получения травмы от мамы и бабушки.

Но, естественно, я был тогда человеком, который не мог упустить возможности наступить на те же грабли дважды. Как только зажил нос, я тут же предпринял попытку номер два. На этот раз все обошлось, и я действительно гнал на всей скорости на двух колесах, ловил встречный ветер и наслаждался неописуемым чувством свободы, мощи и динамики. Мне даже казалось, что знакомые пейзажи по сторонам приобрели абсолютно другой головокружительный и завораживающий вид. С тех пор я везде гонял исключительно на двух колесах, прикручивая люльку только тогда, когда мы собирались с мамой или бабушкой на рынок.

Знаменитый деревенский базар, «жемчужина» городка, раскинулся на нескольких километрах и находился всего в получасе езды от нашего дома. Благообразные лавочки магазинного типа, но с непременными торговыми рядами, чинно скучились на небольшом клочке земли. А вот само сердце торгового рая – стихийная часть базара – занимало всю оставшуюся территорию и представляло из себя поле с мобильными прилавками или просто приветливо распахнутые багажники автомобилей. Самые смелые торговцы раскладывали свои сокровища прямо на расстеленных на земле одеялах. О, чего только не было на этом грандиозном Привозе воронежского разлива!

В тот год я оказался в самом эпицентре этой страстной кипящей жизни. Причем начало всему положила бабушка.

– Кирюш, – как-то сказала она мне. – Ты бы пошел и разобрал дедовские сараи. Да и чердак надо расхламить.

– Зачем, бабуль? – удивился я, зная бабушкину привычку все хранить.

– Ну кому теперь дедовы инструменты нужны, – вздохнула она. – Разбери и свези ненужное на базар. И место освободится, и тебе копеечка на «мороженку» будет.

Повторять дважды такое прибыльное во всех смыслах предложение ей не пришлось. Я тут же метнулся к дедовским сараям. Всего их было два, но после проведенной ревизии я понял, что это был филиал нашего базара. Чего я там только не нашел! Инструменты, листы шифера, дверные петли, рыболовные снасти, запчасти для таких мотоциклов, каких у нас не было и в помине. Впрочем, самый ходовой товар я обнаружил на чердаке. Там нашлись залежи козьей шерсти, которые скопились за годы, когда бабушка держала коз. На рынке их отрывали с руками и давали приличные деньги. В общем, я уже понял, что мне хватит не только на «мороженку», но и на кучу более приятных и дорогостоящих вещей.

С тех пор я каждую субботу нагружал люльку ИЖика под завязку и мчался еще затемно на рынок. Там я раскладывал свое богатство на выданном мне бабушкой пледе и раскручивал первый бизнес.

– Запчасти для «Урала», «Явы» и ИЖа! – зычным голосом зазывал я покупателей. – Козий пух! Крученая шерсть! Недорого! Оптом дешевле!

Около меня быстро собралась толпа: работяги, хозяйки, рыбаки и просто любопытствующие.

– Немецкая леска, японский спиннинг! Новые! Дешевле только даром! – усиливал я свой маркетинг.

Народ увлеченно рылся в моих сокровищах и непременно выуживал оттуда что-то страшно необходимое.

– За сколько отдашь? – спросил немолодой мужик, держа фару от дедовского «Урала».

– Бери за пятерку, – ответил я.

– Не, дорого. Давай за треху! – начал торговаться мужик.

– За треху у соседа есть треснутая, – не сдавался я. – Могу отдать за десятку фару, зеркало и провода для электрики.

– Десятку?! – замялся мужик.

– Зато у тебя самые ходовые запчасти всегда в запасе будут, – напирал я.

– Ну да, тоже верно, – почесал репу мужик, а потом вытащил из кармана мятую десятку и протянул ее мне. – А давай!

– Мальчик, почем шерсть? – теснила мужика упитанная тетка с ярко накрашенными губами.

– Три мешка – 15 рублей! – вежливо ответил я. – Если заберете все – мешок по трешке отдам.

Тетка начала внимательно ощупывать мешки:

– Открой-ка, хочу посмотреть, что там внутри.

Ну что ж, клиент всегда прав. Я проворно открыл пару мешков, давая ей возможность всласть порыться в слежавшейся от времени козьей шерсти.

– А что это она так пахнет? – принюхиваясь к клоку шерсти, поинтересовалась тетка. – Отсырела? Или испорчена?

– Женщина, а что вы ждете? Что шерсть животного будет «Шанелью» благоухать? – усмехнулся я.

– Так, дорогой, беру все и сразу! – оттеснил тетку от мешков невысокий крепыш кавказского вида, в котором я сразу распознал профессионального перекупщика. – Все мешки беру! И завтра еще столько же вези, дорогой!

– Какой все?! – взвизгнула тетка. – Это мое! Я уже с мальчиком договорилась!

Тетка сунула мне четвертную купюру. Но армянин уже тянул мне фиолетовую 25-рублевку с красной десяткой сверху.

– Безобразие! – заверещала тетка. – Я первая была!

Я уже не первый раз торговал и успел нахвататься историй про таких вот кавказских дельцов, поэтому предпочитал с ними не связываться.

– Извини, дорогой, – развел я руками. – Настоящий мужчина всегда уступает женщине!

Джигит начал было закипать, но, бросив внимательный взгляд на тетку, явно собиравшуюся закатить скандал, расплылся в улыбке.

– Ай, молодец, дорогой! – проворковал он, глядя на меня холодными глазами. – Настоящим джигитом будешь!

Тетка тем временем уже начала деловито оттаскивать с моего пледа с десяток мешков с козьей шерстью.

В тот день я наторговал на 200 рублей. И, удовлетворенный, мчался домой. Удовольствие я получал не только от того, что у меня появился свой первый серьезный заработок, но и от общения с людьми. Мне нравилось подбирать ключики к каждому покупателю, делать так, чтобы наша сделка оказалась прибыльной не только для меня, но и для людей, которые подходили к моему «прилавку».

Конечно, тогда я не знал, что эта стратегия называется win-win и спустя всего каких-то 20 лет будет использоваться миллионами бизнесменов по всему миру. Что ж, я мог открыть для себя еще много нового, но на дворе стояла вторая половина августа, и мне нужно было возвращаться домой, навстречу своей новой взрослой жизни.