Текст книги "Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей"

Новую Гвинею и Меланезию принято считать островами людоедов. Это верно лишь отчасти – не все племена папуасов и меланезийцев были каннибалами. Практика каннибализма и его масштабы различались у разных племен. Были племена, поедавшие в религиозных целях плоть умерших сородичей. Антрополог Бронислав Малиновский, изучавший в первые десятилетия ХХ в. меланезийцев и папуасов Новой Гвинеи, пишет:

«Это делается с крайним отвращением и страхом и сопровождается обычно обязательным использованием рвотных средств. В то же время это воспринимается как высший акт почитания, любви и преданности. Фактически этот обычай рассматривается как священная обязанность меланезийцами Новой Гвинеи, которых я изучал и был свидетелем того, что он все еще тайно соблюдается, хотя сурово карается белым правительством».[93]93
  Malinowski В. Magic, Science and Religion and other Essays. Boston: Glencoe, 1948, pp. 29–35.


[Закрыть]

С ритуальным каннибализмом связана болезнь куру, описанная в 1957 г. у папуасов племени форе. Куру на языке форе означает дрожь и порчу. Болезнь сопровождалась сильной дрожью и прерывистыми движениями и неизменно завершалась смертью. Люди верили, что куру передается в результате сглаза. Ученым удалось установить, что болезнь куру, поражающая мозг, имеет прионную природу[94]94
  Прионы – белки, обладающие аномальной трехмерной структурой, способные превращать нормальную структуру гомологичных клеточных белков в себе подобные.


[Закрыть] и передается при поедании мозга умершего родственниками. С искоренением каннибализма куру у форе исчезла.

Другой распространенной формой каннибализма является поедание убитых врагов. Чаще всего в этом видят ритуальную форму мести и присвоения себе силы и свойств убитых. Женщины папуасского племени яли, танцуя вокруг земляной печи, где запекаются трупы убитых врагов, поют:

 
Ваши братья, пусть они приходят! Мы приготовим их!
Ваши сыновья, пусть они приходят! Мы приготовим их!
Родственники ваших матерей, пусть они приходят! Мы приготовим их![95]95
  Koch K.E. Warfare and anthropophagy in Jalé society. Bijdragen Taal-Volkenkunde. Bd. 126, S.51.


[Закрыть]
 

Ритуальный каннибализм незаметно переходит в людоедство ради поедания вкусного мяса. Тут вкусы племен не сходятся. Яли считают, что человеческое мясо вкуснее свинины, а каннибалы в горах Кутубу, находят его слишком жирным, нередко вызывающим тошноту. Все же немало племен были большими любителями человечины. Особенно ценилось мясо детей и женщин как более нежное. Из частей тела наиболее вкусными считали кисти рук и груди женщин.

Путешественники и миссионеры XIX в. оставили много свидетельств о каннибализме на островах Фиджи. Фиджийское общество было самым развитым в Меланезии (не без влияния полинезийцев), но и каннибализм там был самым развитым. Убитого человека, там, как и в Полинезии, называли: длинная свинья. Длинную свинью приготовляли разными способами, не без кулинарных изысков. Ритуальное значение каннибализма сохранялось, но на первый план выступали чисто гастрономические интересы. Свидетельств много, но наиболее красноречивые оставил путешественник Альфред Сент-Джонсон:

«Фиджийцы любят человеческое мясо ради самого мяса, а не просто, чтобы съесть из мести к убитому врагу. … Часто мужчина убивал дубинкой другого мужчину или женщину, пригодных, на его взгляд, для готовки; как он объяснял, «больной зуб разболелся» и только человеческое мясо может вылечить его. Так велика была власть мужа над женой, что он мог убить и съесть ее, если пожелает, что нередко и происходило.

… Тело либо запекали целиком в [земляных] печах, либо разрезали на куски и тушили в больших глиняных горшках, используемых для готовки. Вместе с мясом всегда добавлялись травы, … – я не знаю какие. Повара, подготовлявшие тело для запекания, заполняли его внутри горячими камнями, чтобы оно могло хорошо пропечься».[96]96
  St Johnston A., Traveller, Fiji Islands, Camping Among Cannibals, Macmillan, 1883.


[Закрыть]

В наши дни фиджийцы не едят человеческое мясо. Уже сто лет они ревностные христиане и по воскресеньям дружно ходят в церковь, хотя не стыдятся предков. Зато короваи юго-западной Новой Гвинеи еще в начале 1990-ых годов практиковали каннибализм. Позже они, как сообщалось, прекратили это занятие. Впрочем, в 1997 г., там съели колдунью. Весной 2006 г. к австралийским телевизионщикам, снимавшим фильм о короваи, обратился папуас с просьбой спасти шестилетнего племянника Ва-Ва, обвиненного в колдовстве. Австралийцы пытались вызвать спасателей, но без успеха. Этот случай, как считают, придуман ради рекламы, но, сколько реальных историй скрыты в джунглях Новой Гвинеи?

В Новой Гвинее и Меланезии преобладает патрилинейное родство, когда ребенок принадлежит к роду отца. Иногда встречается матрилинейное родство, когда род ребенка определяется по матери. Различны и степени родства, подпадающие под запрет брака, хотя близкие родственники всегда исключены из брачных и сексуальных отношений. В большинстве племен мальчиков сначала нянчат матери, а затем все большую роль в их жизни играют отцы. Отец вытесняет мать, нередко даже путем насмешек в присутствии сына. Однако мальчик проводит больше времени не с отцом, а с другими мальчишками – они вместе играют, ловят рыбу, приобщаются к взрослой жизни. Специально детей никто не воспитывает.

Инициация подростков проходит несколько этапов и растягивается на длительный срок. Мальчиков подвергают физическим страданиям: режут бамбуковыми ножами спину, чтобы «стала как кожа крокодила», бьют, бросают в воду. Во многих племенах подросткам делают обрезание, надрезают кожу члена, протыкают ее стрелами. Длительное время мальчики живут в мужских домах, где взрослые мужчины учат их песням и обычаям племени, игре на барабане. Во многих племенах пребывание в мужском доме сопровождается ритуальной педерастией, где подросткам отводят пассивную роль. Заключительный обряд инициации происходит торжественно – в нем участвуют не только мужчины деревни, но и женщины, танцующие в честь события. Завершается все общим пиром. Расходы несут родичи подростков.

Помолвки заключают, когда жених и невеста еще дети. Невеста считается пригодной для брака по мере начала менструаций и набухания груди. Жених – после прохождения инициации. Браку неизменно предшествует период дарения подарков отцу невесты. Дарят раковины, свиней и другие ценные вещи. У папуасов арапеш жених, как и у австралийских аборигенов, на 10–15 лет старше пятилетней невесты и после помолвки кормит ее, пока они не поженятся. Хотя брак решают старшие, мнение молодых все же учитывают. Известны случаи отказа невест от брака, и им идут навстречу, поскольку родичам хочется избежать последствий неудачного брака. Женщина переезжает в дом родителей мужа, а в дальнейшем, с ростом престижа мужа, они строят свой дом. Отношения мужа и жены отстраненные: супруги обычно не спят вместе. У папуасов эторо и калили мужья и жены располагаются в различных частях общего большого дома. Еще больше разделены семьи у маринд-аним и самбия. Там мужчины спят и проводят досуг в мужских домах, куда женщинам вход запрещен. Жены с детьми живут отдельно. Скрепляет брак общее хозяйство и дети.

Положение женщин приниженное. Им не разрешают входить в мужской дом, играющий роль деревенского клуба, участвовать в мужских трапезах, присутствовать при игре мужчин на музыкальных инструментах. Жена не ест из посуды мужа; нередко ей и детям достается худшая пища. У женщин и мужчин разные трудовые обязанности. Женщины работают в огороде, кормят свиней, носят дрова и воду, следят за маленькими детьми. Мужчины расчищают лес под огороды, строят дома и лодки, охотятся, ловят рыбу. Важную роль играет социальная активность мужчин: обмен подарками, устройство пиров с запеченными свиньями, строительство дома, участие в общественной жизни. Если мужчина завоевывает уважение, то он становится бигменом — влиятельным, иногда, самым влиятельным, мужчиной деревни. Бигмен должен быть щедрым с односельчанами, и они охотно оказывают ему помощь. У бигмена всегда несколько жен.

Все же не следует преувеличивать приниженность женщин. Ведь мужчины верят в их магические силы, в ядовитые свойства менструальной крови, в способность женщин навести порчу. Вдобавок, женщины кормят и выращивают свиней, главный источник престижа мужчины. Поэтому угроза жены покинуть мужа и вернуться к родителям воспринимается серьезно, тем более, что такие случаи время от времени имеют место. Кое-где в Меланезии существуют матрилинейные общины, где положение женщины высоко.

Во многих папуасских племенах матери мастурбируют маленьких детей, девочек и мальчиков, считая, что так помогают им развивать половые органы. Как у австралийских аборигенов, у папуасов и меланезийцев нередки игры, где дети имитируют секс взрослых. Половая жизнь девочек обычно начинается после наступления месячных. Девственность сама по себе не ценится, но добрачный секс не поощряется, ведь внебрачный ребенок означает для родителей девушки лишние заботы и может лишить отца подарков за невесту. Тем не менее, добрачный секс не редкость у девушек, не говоря о юношах. Папуасские юноши не любят сдерживать желания. При первой возможности они насилуют женщин из соседних деревень.

Групповой секс может присутствовать и в брачных обрядах. У маринд-аним сразу после брачной церемонии пожилые женщины отводят невесту в заранее приготовленное место за пределами деревни. Там ее по очереди насилуют все мужчины рода мужа и лишь затем позволяют мужу сблизиться с ней. Иногда групповой секс с невестой продолжается несколько дней. В дальнейшем, замужние женщины могут подвергаться сексуальным визитам родичей и друзей мужа по поводу таких событий как возврат женщины к половой жизни, после родов ребенка, приезда в гости друзей мужа или получения мужем подарков. При всем том, у маринд-аним нет многоженства, мало разводов и мужчины не меньше, чем в других племенах, ревнуют при измене жен. Вообще, у папуасов и меланезийцев измены не редкость. Обманутые мужья бьют жен, но убийства на почве ревности случаются нечасто.

В сексе меланезийцы и папуасы не приемлют популярную в Европе и Америке позу миссионера, когда мужчина находится сверху, а женщина лежит на спине. Папуасы предпочитают позу, когда женщина стоит, нагнувшись, положа руки на колени, а мужчина находится сзади. У меланезийцев и, нередко, у папуасов, распространена традиционная для народов Океании, поза: мужчина сидит на корточках, а женщина лежит перед ним, положив ему ноги на бедра. Бывает и вариант этой позы, когда женщина лежит на боку, подтянув к себе колени.

От 10 до 20 % папуасских и меланезийских племен Новой Гвинеи (от 30 до 50 племен, по разным оценкам) еще недавно следовали традициям ритуальной педерастии. В основе их лежит представление, что для приобретения мальчиком мужества и способности производить семя, он должен «пить мужское молоко» старших мужчин. Преобладает «питье» при оральном сексе, но в нескольких племенах семя вводят анально. В племени самбия мальчики, начиная с восьми лет, ежедневно «пьют мужское молоко» юношей и неженатых мужчин. Лет с 13-и подросток становится донором и сам наделяет семенем младших товарищей. Примерно в 23-м годам, юноша женится и использует семя, чтобы делать детей, хотя, из суеверия, семя он тратит скупо, чтобы не ослабнуть и не пасть жертвой порчи от контактов с нечистой женщиной.

У маринд-аним мальчик в 12–13 лет покидает дом матери и селится в мужском доме. Там он в течение семи лет «пьет» семя у брата матери. Затем он женится. У эторо, мальчики начинают «пить молоко» с десяти лет; донором служит муж или жених сестры. Их отношения прекращаются, когда у мальчика отрастает обильная борода, то есть, в двадцать с лишним лет. Теперь молодой человек сам «кормит молоком» брата невесты или жены. Их отношения длятся лет пятнадцать. В возрасте за сорок, мужчина эторо ограничивается совместным с другими мужчинами деревни «кормлением молоком» подростков при инициации и, лишь в случае второго брака, занимается сексом с младшим братом жены. В отличие от педерастии, гетеросексуальные контакты у эторо сведены к минимуму. Благодаря различным табу, муж не должен заниматься сексом 260 дней в году.[97]97
  Kelly R.C. 1976. Witchcraft and sexual relations: an exploration in the social and semantic implications of the structure of belief. In Brown, P. & Buchbinder, G. (Eds.) Man and Woman in the New Guinea Highlands. Special Publication of the American Anthropological Association, pp. 36–53.


[Закрыть]

Полную противоположность сексуальным табу папуасов представляет раскованность меланезийцев островов Тробриан. Тробрианцы получили известность благодаря английскому этнографу Брониславу Малиновскому, жившего вместе с ними с 1915 по 1918 г. и написавшего книгу Сексуальная жизнь дикарей северо-западной Меланезии. Оказалось, что в отличие от сумрачного мира папуасов и меланезийцев Соломоновых островов, тробрианцы воспринимают окружающее жизнерадостно и чрезвычайно склонны к чувственным удовольствиям. В этом, они очень напоминают полинезийцев. Тробрианцы, согласно Малиновскому, приобщаются к сексу с четырех-пяти лет. В этом возрасте они не способны совершить половой акт по-настоящему, но играют в сексуальные игры:

«Малыши иногда играют в строительство дома и семейную жизнь. Из прутьев и ветвей строят маленький шалаш в укрытом месте в джунглях, и пара или несколько детей чинят его и играют в мужа и жену, готовят еду и осуществляют или изображают, как могут, половой акт. Или еще, группа детей, подражая любовным походам взрослых, относит еду в одно из любимых мест на берегу моря или на коралловом рифе, там они готовят и едят овощи и «когда они полны пищи, мальчики иногда борются друг с дружкой, а иногда каята (совокупляются) с девочками. Когда созревают фрукты на диких деревьях в джунглях, они отправляются туда собирать их, обмениваются подарками, делают кула (церемониальный обмен) фруктами и занимаются эротическими играми».[98]98
  Malinowski В. The Sexual Life of Savages in Northwestern Melanesia. New York: Horace Liveright, 1929, p. 57–58.


[Закрыть]

Взрослые относятся к детскому сексу снисходительно: «Это их игра в каяту. Они дают друг другу кокосовый орех или кусочек бетеля, или ожерелье из лесных фруктов, а затем они убегают, прячутся и делают каяту».[99]99
  Ibid., p. 56.


[Закрыть]

Характерно, что взрослые избегают секса с детьми. Если же иные взрослые начинают проявлять интерес к детям, то общество их осуждает, считая подобное поведение «неправильным и глупым». К реальному сексу девочки приступают в 6–8 лет, а мальчики в 10–12. Тогда сексом начинают заниматься всерьез, и он становится всепоглощающей страстью. У тробрианцев нет обрядов инициации. Из отрочества они вступают в юность при заключении брака. Жених и невеста часто помолвлены с младенчества, но выбор супруга добровольный. В семье господствует равенство. Жена живет в деревне мужа, и дом принадлежит мужу, но женщина глава семьи и подросшие дети уходят жить в деревню матери. Женщины активны в деревенских праздниках, особенно в Празднике Ямса, когда они приглашают и даже заставляют всех физически способных мужчин заниматься с ними сексом.

В наши дни Меланезия и Новая Гвинея меняются на глазах. Многие теперь христиане и носят длинные платья. Люди приобщаются к консервам с рубленой говядиной, сигаретам, конфетам, коле, к спиртному и наркотикам. Молодежь познает дискотеки. Моряки рыболовецких судов за смешные деньги покупают местных красавиц. Распространяются венерические болезни и СПИД. В то же время, почти прекратились охота за головами, людоедство и ритуальная педерастия. Но Меланезия слишком велика, и люди здесь не всегда стремятся к новому. Примечательны тробрианцы, которых в начале ХХ в. изучал Малиновский. В 1991 г. писатель Пол Теру жил в деревне, среди тробрианцев, обращенных в христианство миссионером-тробрианцем, адвентистом седьмого дня Джоном. Между Полом, Джоном и группой островитян состоялся разговор о Празднике Ямса:

«Праздник Ямса очень нехристианский, – сказал Джон, и все остальные ухмыльнулись. – Девушки и женщины просто на тебя набрасываются. Они хватают тебя везде, – он указал на промежность и нахмурился.

Остальные зашлись от смеха.

– Это не смешно, – сказал Джон печально.

– Это необычно, – сказал я.

– Это хуже чем необычно, – сказал Джон. – Женщины хватают тебя и валят. Их может быть семь или восемь. Они держат тебя, а одна садится тебе на лицо и смеется над тобой и давит на тебя своей талией.

– Давит своей талией?

– Своей вещью, – сказал Джон.

– Своей вила, – кто-то сказал, а остальные еще больше развеселились.

– Я понял, – сказал я.

– Тогда много блуда и даже изнасилований, – сказал Джон очень серьезно. – Да, скажу тебе, пять или шесть женщин могут изнасиловать мужчину. Они хватают мужчину и они садятся на него, и они трогают его и когда его…

– Квила! – кто-то сказал.

– Да, когда его квила становится твердым, то везучая садится на него. Что ты об этом думаешь?».[100]100
  Theroux P. The Happy Isles of Oceania: Paddling the Pacific. New York: G.P. Putnam’s Sons, 1992, p. 119.


[Закрыть]

Глава 6. Полинезийцы и микронезийцы

Полинезия – это созвездия сравнительно небольших и совсем маленьких островов среди безбрежного океана. Островов гористых, с реками и водопадами, и плоских коралловых атоллов с лагунами, где хорошо ловить рыбу и купаться. К Полинезии также относят два больших острова Новой Зеландии, расположенных далеко на юге. Географически Полинезию можно представить в виде гигантского треугольника с вершинами образованными Гавайями, Новой Зеландией и островом Пасхи. Внутри треугольника расположены острова Тонга, Самоа, Кука, Таити, Туамоту и Маркизовы острова. К западу от Полинезии прямоугольником протянулась Микронезия – еще 2000 маленьких и крошечных островов и атоллов, разбросанных в западной части Тихого Океана.

Полинезия и Микронезия расположены в тропиках, в зоне произрастания кокосовой пальмы, – символа Океании. Исключение составляет Новая Зеландия. Два главных острова Новой Зеландии, Северный и Южный, имеют умеренный климат и до прихода европейцев были покрыты густыми лесами с гигантскими соснами каури и огромными папоротниками. Северный остров знаменит вулканами и гейзерами, а Южный потрясающими по красоте фиордами и сказочными Южными Альпами. Именно там снимали «Властелина Колец».

Любовь европейцев к Полинезии – это любовь с первого взгляда. Причем, любовь чувственная. Мореплавателям XVIII в. требовалось полгода, чтобы из Европы достичь Полинезии. Цивилизация кончалась в порту Рио-де-Жанейро, дальше следовали пустынные берега Патагонии, Мыс Горн и долгий путь по Тихому океану. Потом, из тропического марева, как сказка, появляется остров с «горами, одетыми до самых вершин пышным лесом, и с великолепным водопадом, срывавшимся с крутого склона». Корабль приблизился к берегу, в воздухе стоит запах незнакомых цветов. От берега отчалила лодка со смуглыми полуголыми островитянами и островитянками. Они приветливо машут морякам. Лодка все ближе. Одна из девушек поднимается на палубу корабля. Вот, она стоит под обжигающими взглядами. … Но дадим слово рассказчику:

«… девушка беззаботно уронила одежду, покрывавшую ее, и открыла все свои прелести, те, что Венера показывала фригийскому пастуху, прелести имевшие, разумеется, неземные формы этой богини».[101]101
  Lewis de Bougainville. A Voyage Round the World, trans. J.R. Forster, London, 1772, p. 218.


[Закрыть]

Так, 2 апреля 1768 г., состоялась встреча с полинезийцами Луи Антуана де Бугенвиля, руководителя кругосветной экспедиции, математика, мушкетера и писателя. Бугенвиль не был первым европейцем, увидевшим Таити; он провел на острове всего десять дней, но они вдохновили его на самые яркие страницы путевого журнала, ставшего европейским бестселлером.[102]102
  Lewis de Bougainville. Voyage autour du monde par la frégate du roi La Boudeuse et la flûte L'Étoile. 1771., рус. пер. – Кругосветное путешествие на фрегате «Будез» и транспорте «Этуаль» в 1766—69 годах, М., 1961.


[Закрыть] Бугенвиль пишет о Таити в восторженных тонах. Остров кажется ему земным раем:

«Я думал, что меня перенесли в сад Эдема; мы проходили по лужайкам, поросших прекрасными фруктовыми деревьями, и пересеченных ручейками, создающими постоянную приятную прохладу, но без всех неудобств повышенной влажности. Мы встречали компании мужчин и женщин, сидящих в тени фруктовых деревьев, … везде мы встречали гостеприимство, легкость, невинную радость, явный вид общего счастья».[103]103
  Ibid., p. 228.


[Закрыть]

Особо восхитили Бугенвиля островитяне. В них сочетались телесное совершенство, невинность души и гомеровская простота нравов:

«По приятности черт [женщины] не хуже большинства европейских женщин, а что касается красоты тела, у них все основания соревноваться с любой из них. … Я никогда не видел людей лучше сложенных и с членами более пропорциональными; нигде не найти лучше модели, чтобы рисовать Геркулеса или Марса. … Островитянин с великолепной фигурой, лежавший под деревом, пригласил нас сесть на траву. Мы приняли приглашение: затем он наклонился к нам и начал петь песню с нежной мелодией, несомненно, в духе Анакреона,[104]104
  Анакреон – древнегреческий поэт земных радостей, популярный в Век Просвещения.


[Закрыть] под аккомпанемент флейты, которую индеец выдувал через нос: это была очаровательная сцена, стоящая карандаша Буше».[105]105
  Ibid., pp.223–249.


[Закрыть]

Записки Бугенвиля захватили воображение европейцев. Ведь тогда были популярны идеи о благородном дикаре, живущем по законам природы. На их роль выдвигали американских индейцев, но смущали пытки пленных и снимание скальпов. Бугенвиль нашел благородных дикарей в Полинезии. Что еще важнее, он нашел прекрасных и доступных дикарок. Так состоялся импринтинг мифа – запечатление образа, пусть ложного, но удивительно устойчивого.

Джон Вебер. Принцесса Поедооа, 19-летняя дочь вождя с острова Раиатеа. 1777. В XVIII в. художники изображали полинезийцев похожими на европейцев. Wikimedia Commons.

Позже, о полинезийцах писали мореплаватели – Кук, Крузенштерн, Коцебу, Лаперуз, и писатели – Мелвилл, Стивенсон, Пьер Лоти, Марк Твен, Джек Лондон, Сомерсет Моэм, даже художник Поль Гоген. Гоген еще их замечательно рисовал. Впечатления Бугенвиля о «людях до грехопадения» оказались сильно преувеличены. Полинезийцы были вполне грешные люди – вороватые, бесцеремонные, ленивые, нередко, коварные и жестокие и, на многих островах, каннибалы. Развеялись представления об их исключительной красоте. Подтвердилось одно – сексуальная раскрепощенность островитян. Впрочем, стараниями миссионеров, из полинезийцев сделали христиан, и языческая свобода нравов ушла или уходит в прошлое. Тем не менее, миф о чувственном рае на островах блаженства продолжает жить.