Текст книги "IMPERIUM"

–Может, вы уже прекратите?! – начала Лилиан.

–Что именно? – тихо спросил рыжеволосый парень, сидевший напротив неё.

–Почему, когда к нам садится Джеймс, вы начинаете молчать?

–Лилиан, всё в порядке, я их понимаю. – Джеймс положил ей руку на плечо – Давайте поедим в тишине.

–Я не понимаю. – прошипела Лилиан.

–Давай я объясню. – отозвался Ник, вставая из-за стола, словно собирался изложить подготовленную речь. – Так как Джеймс наш начальник и отношения у сотрудников к начальству, мягко сказать – плачевное, то ребята, сидящие за этим столом, не хотят, чтобы их насмешки и сплетни, в сторону начальства были услышаны, из-за боязни быть наказанным.

–А с чего вы взяли, что за насмешки начальства вас накажут? – подхватил Джеймс.

–На прошлой неделе уволили Стива и Чарлза из отдела корректировки, и всё потому, что они обсуждали Стэнли, и его правдивую историю о том, как он стал генеральным директором, а Ричард – его второй помощник, подслушал их разговор и всё ему рассказал.

Джеймс засмеялся. Ребята за столом смотрели на него вопросительным взглядом.

–Забавная история. – Джеймс потёр лоб и выдохнул. – Только вот про уволенных ребят я не знал.

–Тем более, ты работаешь со Стэнли давно, и также являешься его помощником. – сумничал паренёк в узорчатой жилетке.

–И что? Я ненавижу этого напыщенного идиота, и не собираюсь быть его личным доносчиком. – Джеймс развёл руками, чуть не обронив стакан с соком. – Будьте спокойны, парни, мне можно доверять.

Голос в рупоре скомандовал: «Уважаемые коллеги, перерыв окончен, прошу вас приступить к работе. Хорошего и продуктивного дня!»

Когда помещение опустело, Джеймс сидел один, и потягивал апельсиновый сок. А тем временем, роботы-уборщики – в сопровождении Амато – убирали посуду и протирали столы. Джеймс собрал лотки со стола и поставил их на раздачу. Амато поблагодарил его за помощь и громко выкрикнул в пустое помещение: «Вот бы все сотрудники не были такими свиньями!».

Джеймс поднялся на лифте в свой офис, где у входа, его ожидал Стэнли.

–Бейкер! Я собрал в аудитории сотрудников, нужно провести совещание и напомнить им о своих обязанностях, а то у них не получается то, что требую я и наше начальство. У меня времени на это нет, и поэтому я доверяю это тебе.

–Хорошо, что-нибудь придумаю.

–Эй, не надо придумывать. Тебе нужно поделиться свои опытом с ними, разъяснить что к чему. Я тебе отправлю на почту методичку, в ней прописано, какие проблемы нужно решить, и над чем нужно поработать. – Стэнли похлопал Джеймса по плечу, и вошёл в лифт – Я надеюсь на тебя! – двери лифта закрылись, и кабина умчалась прочь.

–И на кой чёрт ты здесь работаешь?! – пробормотал про себя Джеймс.

Он вошёл в широкую овальную аудиторию, размером с кинотеатр, и узорчатыми матовыми стенами, оранжевой и жёлтой расцветки. Окно сбоку располагалось по форме гигантской молнии, на которой проецировался вид зелёной не скошенной лужайки, а ясное голубое небо выглядело слишком не естественным, но Джеймс уже не помнит, как выглядит ясное небо, и словно знает, как его различить. На тёмном потолочном пространстве, где гулко шумели вентиляционные шахты, красовались ромбовидные люстры и софиты, ярко освещая полную сотрудниками – из разных отделов – аудиторию. Примерно двести человек входило в штат отдела редакции, за которую отвечал Стэнли. У Джеймса было в подчинении около пятидесяти человек. И это лишь малая доля сотрудников. «The American Daily» стала очень авторитетной компанией в мегаполисе, имея в подчинении абсолютно всю прессу. Владельцы выкупили все фирмы в столице, связанные со средствами массовой информации, и таким образом убрали конкуренцию. Перестала существовать и свободная журналистика, на ряду с законом об ограничениях свободы слова. Теперь вещательные мегакорпорации – «Times», «CGN», и «The American Daily» – превратились в государственную монополию.

Журналистский труд для Джеймса был особым ремеслом, и лишившись его, он потерял в некоторой степени себя. Восстановившись после автокатастрофы, работа журналиста открылась для него совершенно случайно; сидя в кафе и попивая капучино, к нему подсел мужчина лет тридцати, в гавайской рубашке и галстуке, совсем не подходящем к этому сумасшедшему стилю, и словно зная, что Джеймс находится в поисках работы, предложил ему стажировку на журналистскую должность. Он согласился не думая, но когда вернувшись домой, к нему пришло осознание о вероятно будущей профессии, и о которой он слыхал мельком. В первый день стажировки, в новостную фирму «The News», дела шли хорошо, работа стала для него любимым делом, и с энтузиазмом он снимал репортажи, писал статьи и нарабатывал писательский навык. Всё шло хорошо, но не всегда хорошее длиться долго, не правда ли?

Джеймс вышел на трибуну, приглушил свет и включил проектор, на котором отобразился логотип компании.

–Здравствуйте, уважаемые коллеги! – он слегка постучал по микрофону – Всем меня слышно? Прекрасно. Начну пожалуй, так сказать без прелюдий, к основному донесению информации. Наш директор редакции считает, что вы плохо справляетесь со своей работой. Я думаю, что он не прав. Вы работаете хорошо – даже отлично, и нет никакого смысла здесь вам что-то объяснять. Многие работают здесь из-за интереса к своей работе, как и я. И вы прекрасно видите, как работает эта информационная кухня. Скажу честно, она работает плохо. У нас нет прав на свободную журналистику, мы печатаем новости по шаблону, и знаем, что сто процентов новостей – ложь и пропаганда. Когда я работал в фирме «The News», у нас не было ограничений. И когда я вижу тотальный контроль на новости и СМИ, меня это раздражает. А вас?

Вдруг, высокий мужчина в белой рубашке поднял руку.

–Я не понимаю, к чему вы ведёте.

–Вас это не беспокоит?

–Совсем нет. Я делаю свою работу, и меня, как и всех здесь, всё устраивает.

–Не говорите за всех.

–И с чего вы взяли, что мы публикуем ложь?!

–Вы бываете в городе?

–Да.

–И вас не смущает та лживая реальность, о которой вы пишете здесь, и какая реальность есть там – настоящая? Это ведь два разных понятия.

–Мистер Бейкер, мне кажется, что мы попусту теряем время. Давайте поговорим о более важных вещах!

Но Джеймс лишь покраснел от стыда. Его одновременно взяло зло на себя, что он поднял эту тему. Но он думал, что получит совсем другую реакцию. А пока он стоял в глубоком молчании, на него пристально смотрели сотрудники, у которых в глазах отражалось свечение проектора.

–Ладно. Можете быть свободны. – Люди медленно выходили из аудитории, и возмущались.

В дверях аудитории стоял Стэнли, и по его недовольной кривой роже было ясно, что сейчас начнётся.

–Джеймс! В мой кабинет! Живо!

Джеймс шёл следом по длинному коридору, где располагались кабинеты отдела. Он смотрел вниз, на шерстяной персидский ковёр, ведущий куда-то в бесконечность, словно язык Василиска поглощал его в свой желудок, где одновременно обитал кабинет Стэнли. Синхронные постукивания каблуками туфель усиливался, превращаясь в тяжёлые удары молотом по наковальне. Стэнли шёл впереди и Джеймс кинул взгляд на заправленную рубашку в брюки, толстый кожаный ремень из крокодиловой кожи, который был слишком затянут, вывалив по бокам жировые складки на спине. В голове промелькнула мысль, но он её сразу откинул.

Войдя в кабинет, Джеймс начал рассматривать местный интерьер и с ухмылкой на лице, тихо высмеивал вкусы Стэнли. А они, уж поверьте, были совсем примитивны, будто пьяный дизайнер интерьера решил совместить весь мусор, в одно маленькое пространство. Всё вокруг выглядело так; лакированный стол из дуба, на котором стояла подставка для ручек из чёрного мрамора, монитор от фирмы “Pear”, с белым карбоновым покрытием, пару кофейных чашек пурпурного цвета, картины из эпохи Возрождения, вперемешку с плакатами из боевиков 80-х, офисное кресло обшитое кожей, цвета французской ванили, статуэтка Линкольна, который оседлает локомотив, и в углу красуется мраморная статуя Венеры Милосской, в натуральную величину. Подобный интерьер Стэнли не менял с первого рабочего дня в корпорации. Он предложил Джеймсу сесть, а сам, налил себе виски, нажал пальцем на стол, и вдруг из стола, точнее из внутренней ёмкости, вылезла сигара, размером с палец. Этот толстый дурак, всегда мечтал походить на стереотипный образ настоящего босса, который так любил восхвалять после просмотра фильмов про успешных людей.

Стэнли засунул сигару в миниатюрную гильотину и резким ударом срубил нужную часть. Затем засунул её в рот и причмокивая, словно пытаясь пожевать сигару, начал:

–Тебе была поставлена задача, но ты решил высказать своё никчёмное мнение своим коллегам.

–Никчёмное? А то, что мы хернёй занимаемся, это по твоему как?

–Мы… – Стэнли наполнил грудь табачным дымом с приятным запахом шоколада, и в наслаждении, выдохнул – … занимаемся тем, чем должны. А ты не должен здесь устраивать хренову революцию… – он направил указательный палец на Джеймса – … ты понял меня?

Джеймс промолчал. В этой беседе он был бессилен, ведь с одной стороны Стэнли прав, ему не нужно было говорить сотрудникам то, что его злит изнутри, но Джеймс хотел услышать ответное согласие и поэтому так поступил.

–Я не услышал ответа на мой вопрос. – пробурчал Стэнли.

–Не строй из себя охренительного директора! Ты такой же клерк, как и я.

–Закрой свой рот! – вдруг взревел Стэнли. Видимо слово «клерк» его зацепило.

–Эй, по аккуратнее со словами. – спокойным видом промолвил Джеймс, но одновременно сжимая кулаки до хруста.

–А то что? – Стэнли затянулся сигарой, и не отрывал взгляда от Джеймса, ожидал ответа, но его не последовало. – Если я расскажу высшему совету о твоих выходках, то ты мигом вылетишь отсюда, а после, тобой займётся ЦФБР. А у меня, – уж поверь – есть

кое-какой компромат на тебя, и я знаю, чем ты занимался вне работы. – он достал из ящика маленькую коробочку из прозрачного стекла, внутри которой лежал накопитель, – типа флэш-карты – размером с ноготь. – В начале этого года, ты снимал репортаж о нарушении трудовых прав в корпорации «Tangent». Ты опрашивал сотрудников о длительности рабочего дня и о зарплатах. Один из сотрудников, рассказал руководству о твоей деятельности, и ты

чуть не попал в руки полиции. Мне удалось тебя отмазать, а весь репортаж пришлось уничтожить, но я сохранил кое-какие данные.

– Разве это незаконно? – еле сдерживаясь, спросил Джеймс.

– Ты что, Джеймс, с луны свалился?! Закон не разрешает допрос сотрудников любой корпорации. Даже если это будет сам президент, чёрт побери. Если они хранят какие-то тайны, то это не наше дело. Закон на их стороне, и ты это знаешь. Нельзя играть с огнём, особенно, если это касается авторитета нашей корпорации. – Стэнли положил коробочку в ящик, и закрыл его на биометрический замок. – А тебе, Джеймс, придётся с этим смириться и продолжить свою работу. Иначе, тебя ликвидируют за нарушение закона. И поверь, этих данных вполне хватит, для привлечения тебя к ответственности. – он затушил сигару о стеклянную пепельницу. – Можешь идти.

Джеймс вышел из кабинета и побрёл по коридору, который становился ещё длинней. Двери лифта открылись перед ним, и зайдя в него, он ощутил обеспокоенность. Огоньки на кнопках быстро сменялись один за одним, а спокойная классическая музыка играла из невидимых динамиков, где-то в пятом измерении. Ещё никогда он не чувствовал себя таким подавленным. Словно все обратились против него. Неужели люди стали такими ничтожными? Готовыми поставить на кон – жизнь человека. И ради чего? Личного статуса и авторитета компании? Ему ужасно захотелось выпить. Об остальном он старался забыть и больше, никогда не вспоминать.

Ближе к вечеру, когда рабочий день подошёл к концу, Джеймс тем временем собирал документы и наводил порядок на столе. Позже, он спустился на лифте в кафетерий. Свет на этаже был выключен, кроме кухни и раздаточной линии, рядом с которой сидел Амато и копался во внутренностях робота, тихо ругаясь. Когда он увидел Джеймса, махнул ему рукой, что-то типа «я занят».

– В бар пойдёшь?

– О! А я уж подумал, что мне снова показалось. – Амато потёр глаза и устало выдохнул – Что-то я заработался. Ты подожди пару минут, я мигом, только разберусь с этой хренью.

– Снова барахлит?

– Лучше бы эта хрень барахлила. Завтра есть планы?

– Вроде бы нет. – ответил Джеймс, и сел за столик у раздачи. – Найду, чем себя занять на выходных.

– Это правильно. Слушай, я тут один бар приметил, может сегодня туда?

– Давай. Алкоголь нам не помешает.

Теперь изнутри, кафетерий выглядел мрачно; местами паркет освещали разноцветные огни неона, будто свет проводил свой ночной бал, под звуки полицейских сигналов, вой фильтратов и гудение моторов дирижабля. А вот и лучи прожекторов подключились к неону, словно знаменитость прикрыла собой остальных, лишь бы быть у всех на виду. Тихо под ухом Амато, играл радиоприёмник, который он прикупил на местной барахолке. Его всегда манили старые вещицы, которые, как он утверждал, были надёжнее, чем сейчас. Инструментальная музыка, созданная нейросетью была единственной, что слушал Амато.

      Затем, послышался щелчок и лёгкий удар по роботу, Амато наконец закрутил панель, кинул отвёртку в ящик с инструментами, потёр руки и ушёл на кухню. Джеймс разглядывал сияющую обшивку робота, на которой виднелись многочисленные царапины, а снизу панели блестела гравировка: «Сделано в НГК. 2062 год.»

– Я готов, едем? – Амато надел карбоновую куртку и очки. – Поздно вечером будет кислотный дождь, и надеюсь, мы успеем приехать до того, как он начнётся.

– Амато, а что значит НГК?

– Независимое государство Китая. А что?

– Да так, ничего.

– Ладно, двинули!

Огни ночного мегаполиса завораживали; неоновые огни горели разными цветами, рекламные голограммы полуобнажённых девушек оживали на высоких небоскрёбах, и одна за другой менялась, словно живое слайд-шоу, уличные фонари освещали ровную дорогу, а лучи из плотного света, – исходящие от прожекторов – прорезали густые серые облака. Весь город светился как днём. В машине играла спокойная нейромузыка, совмещение нескольких жанров в одну, с помощью искусственного интеллекта, под которую Амато постукивал своей кибернетической рукой по бардачку. Электрокар подъехал к бару, с необычным названием «After Death», рядом с которым стояла длинная очередь и обвязывала людей красной шёлковой лентой, с подсветкой белого света внутри . Неоновая арка на входе переливалась бирюзовым и фиолетовым цветом, изображая разнообразные полосы и символы, после которого показывался и сам логотип бара, а по бокам висели большие турбины, из которых исходил шум и серый дым. Само здание было небольшим, примерно на два этажа, имевшим несколько выпуклых прямоугольников, на которых располагались окна-иллюминаторы. В них горел пурпурный свет, сквозь просвечиваемые шторы и можно заметить силуэты, двигающиеся монотонно. Скорее всего там были апартаменты, где трахали проституток, или кибер-проституток. Разницы почти никакой, кроме отсутствия усталости у кибер-девочек. Пока Джеймс наблюдал за местным бытом, Амато вытащил из электрокара ящик с инструментами и стукнув его по плечу, радостно выразился:

– Ну что, Джим, повеселимся? У меня здесь работает один знакомый, он сможет выбить нам скидку, по старой дружбе. – Джеймс активировал систему защиты от угона и последовал за Амато.

– А зачем тебе ящик?

– Для безопасности. – но Джеймс допрашивать его не стал и направился следом.

      У входа стоял маскульный чёрнокожий охранник, и почти не двигался, только лишь пробегал глазами и следил за обстановкой вокруг. Амато что-то показал ему, и тот, как статуя, двинулся на пару сантиметров вправо, чтобы нас впустить. Внутри бара стоял густой сигаретный дым, который прорезали огни светомузыки и вспышек, под кислотное техно. Джеймс прокашлялся и прикрыл нос рукой. Когда они прошли сквозь неоновый тоннель, то очутились в некой содомии; мужчины сидели на бархатных диванах и распивали пиво, а одновременно под столом сидели девицы и делали им минет, в другой стороне бара, на шестах танцевали кибер-девочки, раскрепощённо раздвигая ноги и выставляя на показ своё нижнее бельё, сквозь которого можно увидеть – кибер-вагину?!

– Джеймс, присаживайся, я скоро приду.

– Хорошо. – Джеймс махнул рукой, одновременно глазея на девочек и ощущая, что его естество пробуждалось, ведь секса у него не было очень давно. Когда наконец, Джеймс пришёл в себя, то крикнул бармену:

– Друг, два бокала «Кёльш» пожалуйста.

Пока Амато отсутствовал, Джеймс решил отвлечься от соблазна, пока смотрел шоу через зрительный имплант, и медленно потягивал пиво. В цифровую эпоху многое изменилось, теперь импланты стали обыденной вещью, которые есть у большинства людей, но также, многие не могут их себе позволить. И дело в росте спроса на них, и в цене. Подобные импланты заменили средства связи и прочие умные устройства. Теперь, множество документов, банковских счетов, и развлекательных сервисов, уместились в крохотное устройство. Даже можно управлять дистанционно электрокаром, или открыть дверь в квартире. Джеймс получил подобный имплант, после автомобильной аварии, примерно пять лет назад. После катастрофы, он почти ничего не помнит о своём прошлом, только частичные фрагменты воспоминаний. Джеймс выключил шоу, оглянулся, и решил поискать Амато, но услышал нежный голосок позади него. Он обернулся и увидел симпатичную девушку, чуть выше его, с непонятным цветом волос, который сложно понять из-за постоянно меняющегося света. В особенности его взору упали две роскошные упругие груди, на которых надеты тонкие кожаные портупеи. Одни лишь соски выглядывали через серебряные кольца.

– Привет, красавчик! Хочешь классно провести время? – её голос стал ещё нежнее, словно пронизывался сквозь уши, лаская головной мозг.

– Может, позже? – улыбнувшись ответил Джеймс.

– Я буду во втором зале. Спроси Жаннет. – и вертя восхитительными бёдрами, Джеймс смотрел на неё и одновременно делая глотки пива, смачивая пересохшую глотку.

Вау. Как такая прелесть, да и с французским именем, может работать в столь гадком месте?! Теперь диалог с Амато будет заполнен мыслями о предстоящем сексе с этой красоткой. Кстати, а вот и знакомый голос в дверях, на котором висела табличка: «Только для сотрудников»

– Хорошо, хорошо, ты главное в гости залетай, всё, будь здоров! – Амато радостно раскинул руки и сразу сложил ладони вместе, словно сейчас будет молится – Джеймс, ты прости, что заставил тебя ждать. Этот сукин сын не мог вспомнить меня, представляешь? Совсем из ума выжил, ей богу.

– Давно вы с ним знакомы?

– Пару лет. Хочешь расскажу, как это случилось? – Джеймс кивнул. Амато тем временем, позвал бармена и заказал ещё две кружки пива, видимо, одной ему было мало. – Короче, полгода назад, я после работы решил заглянуть в этот замечательный бар, чтобы расслабиться. С собой у меня был дрон – ремонтник. Стэнли меня попросил его починить, ну я и решил дома этим заняться. Пока я сидел на этом самом месте, где и сейчас, сюда заявилась кучка маргиналов, и начали размахивать своими пушками. Хотели они конкретно одного – отжать это приличное заведение. Бар отличный, тут не поспоришь. Один из – по-видимому – главных, приставил к моей башке пистолет, и начал с меня что-то требовать. Лично мне, такое общение не понравилось, и я решил пустить на них дрона. Так ты представляешь?! Этого маленького сучёныша переклинило, и он начал их ремонтировать – Амато громко засмеялся. – Ох не повезло же этим маргиналам. И вот, когда всё закончилось, из своей каморки вышел Ютака, и с такими выпученными шарами на всё это смотрел. Боже, как вспомню, до сих пор смешно. И вот, после того как я спас его бизнес, теперь он у меня до конца жизни в долгу. – Джеймса резко будто озарило.

– Хм, погоди. Как ты сказал? Ютака? Мне имя кажется до боли знакомым.

– Таких людей полно, брат. – Амато осмотрелся, словно искал лишние уши. – Здесь же японцев больше, чем коренных американцев.

– Точно! Давай тост? За всё хорошее, среди всего плохого!

– В точку! – они подняли бокалы и чокнулись. Амато залпом осушил пиво, и ударил бокалом по столу. Бармен, стоя в углу, посмотрел на Амато прорезающим взглядом.

– Амато, у меня есть один вопрос. Он прозвучит странно, но, ты помнишь своё прошлое? Лично я – нет. Есть какие-то фрагменты, но, они искажены и не понятны. – хмель ударил в голову Джеймса, от чего его речь замедлилась, но Амато выглядел так, словно вообще не пил.

– Честно скажу – я ни хрена не помню. Кроме того дня, когда лишился руки на стройке, но до этого – нет. Хоть убей. – Амато закурил сигарету. – Может, оно и к лучшему, а? Возможно, мы делали в жизни плохие вещи и по-хорошему, их не стоит помнить.

– Вряд ли мы были плохими людьми. – Джеймс махнул бармену. – Эй, друг, посчитай нас, пожалуйста. – бармен кивнул и достал из кармана пластиковую карту. Джеймс направил её перед собой, зрительный имплант быстро просканировал карту, и на ней высветилось: «Списание со счёта на имя: Джеймс Бейкер. Сумма: 79 долларов США.»

– Ну что, поехали домой? – Амато допил пиво и бросил сигарету в бокал. Джеймс тем временем подумал о Жаннет и решил подкинуть идею Амато. Тот лишь улыбнулся и качнул головой, а-ля «согласен». Хмельные сотрудники новостной корпорации, где-то в заднице мегаполиса, отправились по разным комнатам, с разными девочками. Джеймс не успел посмотреть на девицу Амато, да и интереса никакого не было, ведь перед ним была Жаннет. Они поднялись по лестнице, где на перилах мужчина трахал обеих кибер-девочек. Жаннет повела за руку Джеймса в комнату, где стояла большая кровать, на которой лежали шёлковые простыни, пару подушек, тоже шёлковые, а по бокам кровати стояли тумбы по форме капель. Внутри тумб стояли непонятные колбы с дозаторами и резиновые дилдо, размером с руку. Джеймс надеялся, что эти «приборы» не по его душу. Остальной интерьер ему был не интересен, так как Жаннет сразу положила его на кровать, спустила штаны и начала раздеваться перед ним, одновременно танцуя под джазовую классику. Её упругие груди слегка тряслись на пурпурном свете, придавая ей облик идеальной модели, той, которая так часто высвечивается на просторах торгового района, рекламируя нижнее бельё. Пульс у Джеймса участился и он ощутил некое тепло в нижней части тела. А Жаннет всё не переставала танцевать перед ним, и когда она повернулась к нему спиной и наклонилась, он увидел её зад, с которого медленно опускались портупеи, и когда наконец она освободилась от жестоких кожаных оков, при свете показалась её вагина. Жаннет нагнулась перед ним и начала мастурбировать, изгибаясь, как нечто изящное, что не поддаётся сравнению. Джеймс возбудился и тут было хотел пристроится к Жаннет, та нежно оттолкнула его ножкой, что-то вроде, «лежи, я сама всё сделаю». Но как тут бездействовать? После того, как Жаннет возбудила его, она повернулась к нему лицом и неспешно поползла к его члену, взяв его в тёплые руки. Джеймса содрогнуло, но когда он ощутил, как что-то влажное касалось его, он поднимать взгляда не стал, а лишь расслабился и с закрытыми глазами получал удовольствие. Она своё дело знает. Джеймс лежал, как звезда на песке и хватаясь за простыни, уже хотел поскорее трахнуть её, но Жаннет словно знала наперёд все его мысли и сама села сверху, схватив его руки, чтобы они поласкали её груди, и как профессиональный наездник каталась на нём верхом. Джеймс ощущал, что ещё не скоро закончит, и решил взять управление на себя. Он положил на спину Жаннет и в миссионерской позе, медленно раскачивался над ней. Его возбуждение уже достигло пика, в особенности когда девушка начала громко стонать и хватать простынь, словно она – её единственное спасение. Джеймс взял её за руки и начал ускорятся, тем самым лаская сосок, потом другой. Жаннет нравились его действия, а Джеймс в миг не понимал, как он до сих пор помнит, какого это – трахаться. Следующим этапом была поза doggistyle. Но в этот момент, когда её, и так огромный и красивый зад, стал ещё больше, Джеймс взял за ягодицы, как некую глину и начал одновременными покачиваниями вперёд-назад, мять их и порой – шлёпать по ним. Его будто поглотила личность, которая жаждала удовлетворить девушку. Он не думал о себе, а лишь о Жаннет. Он считал её оргазмы, как метроном, отмечающий короткие промежутки времени, и с каждым действием хотел заполучить больше, пока она не закричит «хватит». Но ей, по видимому, было мало. Вот сучка. И вот, момент истины настал, когда Джеймс ощущал прилив электрической волны снизу вверх, которая заставляла его продолжать. Через каждую мышцу, каждый нерв, он ощущал потоки энергии, что пробивали его насквозь и выдавливая стон, почти как у Жаннет. Затем, мышцы сокращались, глаза закатились куда-то в глубины черепа, а дыхание спёрло. Теперь перед ним одна лишь темнота, бессилие и наслаждение. Джеймс упал на кровать, обняв Жаннет, а та была не против, и сквозь одышку, он промолвил:

– Сколько с меня?!

***

Уже через некоторое время, Джеймс сидел за барной стойкой и закуривал сигареты, которые никогда не курил. Он краем глаза увидел бредущего Амато, который надевал майку и подтяжки на тело. По его виду можно сказать, что он ни чуть не меньше Джеймса доволен.

– Эх, брат, отличная идея была, я уж и забыл, что существуют такие удобные услуги. Ну, теперь домой?

– Поехали.

– Только я сегодня в бараках ночую, подкинешь?

– Без проблем.

Автопилотируемая система несла их по длинному и запутанному шоссе. Огни уличных фонарей постепенно сокращались, когда электрокар покидал цивилизованную местность и очутился там, где существовала анархия под правлением преступных структур. Границ между центральным районом и окраиной, не существовало, но в самом деле они были, в виде пропускных пунктов. Когда ровная асфальтированная дорога кончалась, начиналась разбитое шоссе, покрытая мраком и редким освещением фонарей. Джеймс был здесь редко и только по просьбе самого Амато, когда тому нужно было его подвезти или наоборот – забрать – так как Амато не имел электрокара, как и самих водительских прав. Он объяснял это тем, что не доверяет корпорации «Edison Motors» потому, что их электрокары только и губят людей из-за неисправностей, которые и не хотят исправлять. В самом деле он прав, ведь когда корпорация захватила автомобильный рынок, тем самым загубив всех остальных конкурентов и нефтяных магнатов, со временем электрокары перестали тестировать перед продажей, и теперь выпускают их, как шоколадные батончики, которые и делаются по времени, как и сами батончики. Только вот от бракованного батончика можно просто отравится, а от бракованного электрокара будут соскребать рожу с асфальта. Амато долго не думая, выбрал общественный транспорт, либо такси. Но побаиваться ездить в электрокаре Джеймса он не перестал.

Минув бывший туристический район Такома– Парк, Джеймс взял ручное управление и сбавив скорость, направился по выездной магистрали. Вокруг не было ни души. На горизонте виднелись овальные здания заброшенных отелей, где местами горел свет в окнах. Справа виднелось искусственное озеро, на берегу которого стояли массивные аттракционы; американские горки, колесо обозрения и прочая хренотень, которая уже давным-давно не работает. А всё почему? Потому, что влили в проект огромное количество денег, а оказалось, что содержать это всё добро как-то нужно, а денег жалко, и поэтому проект заморозили. Но нашлись богатенькие личности, которые этот район и выкупили, чтобы построить в нём собственное государство.

Густонаселённый район, где ночевал Амато, имеет достаточно плохую репутацию; высокий уровень преступности, наркотический трафик и проституция, превратила район – в Дикий Запад. Здесь живут низшие слои общества, многодетные семьи эмигрантов, низкоквалифицированные рабочие, и те, кого доит банковская система, пока тот не помрёт от нищеты. Здесь иногда можно увидеть и бывших бизнесменов, которых задавили конкуренты и оставили их без всего. По правде говоря, какой бизнесмен остался бы в живых, если бы его поимели и забрали всё до последнего доллара? Так что это могут быть только слухи. В общем, Такома-Парк – это прибежище для всего биомусора, которых выкинули власть имущие и доят другие – более жестокие. Сатана на их фоне выглядит милым ангелочком, хотя вряд-ли когда-то Сатана будет совершать столь ужасные дела, ради денег и бизнеса, ведь в аду нет экономической системы? Или…

Район контролируют четыре банды: китайские триады, японские якудза, мексиканские десперадо и итальянская семья. Большинство работают на китайские триады и японских якудза из-за хороших условий; кто на складах фасует наркотики, кто-то их варит, а другой, развозит по городу, или в разные точки планеты. Женщины здесь ценятся только в двух случаях: в первом, их используют, как проституток, во втором, как проституток, в целях шпионажа. Бывало такое, когда глава триады – Ли Чен – пытался украсть чертежи бронеавтомобиля у якудза, наняв при этом больше десяти боевых проституток, чтобы те, соблазном смогли их выкрасть, но кроме горы трупов и усиленной проверки, у Ли Чена ничего не вышло. Джеймс как-то писал об этом репортаж, но чуть не получил пулю в голову и ему пришлось всё удалить и забыть, как страшный сон. Ему постоянно везло на этот счёт. Только не понятно, почему.

Детей эмигрантов эксплуатируют для подпольного производства, должники работают на мелких фабриках по производству одежды, оружия, военной техники и прочих нужд банд. Тут также существует своя экономическая система, где банды торгуют друг с другом тем же оружием и этим же оружием друг друга и убивают. Зачастую, триады и якудза выполняют государственные заказы, но какие конкретно, этого никто не знает.

Амато часто ночевал здесь, так как один из членов триады этого района, его приятель. Амато не рассказывает о нём ничего, даже имени не говорит, а только упоминает о своём «старом друге, которого он когда-то спас». И только поэтому он может спокойно передвигаться внутри этого ада. Полиция здесь есть, но купленная от фуражек и до шнурков. Да и ни к чему они здесь, ведь власть считает район Такома-Парк – экономически полезным, и их совсем не касается, что происходит там, даже если нарушается закон.

Джеймс подъехал к ограждённому железным забором периметру и припарковался рядом с воротами, на которых было изображено разнообразное граффити, а сверху виднелась крепость, или форт, из высотных зданий, где и властвовала триада.

– Спасибо, братец, выручил меня – Амато пожал руку Джеймсу, вышел из машины и достал из багажника свой ящик, а пока Джеймс смотрел на разрушенные верхушки зданий, которые были слеплены из строительного мусора, и казалось, что вот-вот развалятся, Амато постучал по стеклу на двери, и оно опустилось: