Текст книги "Пятая зима"

Глава 10

Больше всего в саду Джейми – в саду, который стал теперь и моим, – мне нравился гамак, подвешенный в укромном уголке между деревьями. В солнечный день настоящим блаженством было залечь в него, чувствуя, как солнечные лучи, просачиваясь между ветвями, ложатся теплыми пятнами на лицо и на плечи. Слегка раскачивая гамак, можно было совершать неспешное путешествие от полного освещения к полной тени и обратно – путешествие, проходившее под аккомпанемент птичьего пения и шелест листвы. Если не считать редких автомобилей, проезжавших по узкой улочке за забором, да звонких ударов по мячу, доносившихся с поля для гольфа по соседству, ничто не мешало мне наслаждаться спокойствием и летним теплом.

Я говорю, разумеется, о тех выходных днях, когда Оливия и Эмили оставались у матери.

Когда в уик-энды Джейми нужно было смотаться на очередной объект, который он реставрировал, или на строительный рынок, чтобы закупить необходимые материалы, я обычно обходила дом с пылесосом, а потом – если погода была солнечной – вознаграждала себя полутора часами блаженного безделья в гамаке. В эти полтора часа я оставалась наедине со своими плавно текущими мыслями и окружающей природой.

Сегодня утром мое блаженство было особенно глубоким, поскольку накануне мы с Джейми ужинали в ресторане и легли поздно. В гамаке я задремала, однако какое-то время спустя меня разбудил настырный сквозняк, который задувал сзади мне в шею. Не открывая глаз, я попыталась натянуть ворот футболки повыше, но сквозняк переместился мне на щеку. Я забарахталась в сетке, испугавшись, что может пойти дождь, но потом услышала поблизости приглушенный смешок. Открыв глаза, я увидела перед собой Джейми.

– Ты давно здесь? – спросила я, сообразив, что он, должно быть, тихонько дул на меня.

– Достаточно долго, чтобы понять, чем ты тут занимаешься, пока меня нет, лентяйка!

– Я прилегла только на пять минут, прежде чем загрузить стиральную машину! – возмутилась я. – Между прочим, я уже пропылесосила весь дом.

– Эй, я же шучу! – перебил Джейми. – В конце концов, сегодня воскресенье, так почему бы тебе не поваляться? Ну-ка, подвинься. Гамак большой, места для двоих хватит.

– Ты уверен? – спросила я, пытаясь подвинуться так, чтобы не вывалиться.

Разумеется, Джейми был уверен. Должно быть, он уже лежал в гамаке со своей Гарриет. Или с девочками.

Спустя пару минут мы лежали в гамаке, повернувшись друг к другу. Наши лица были так близко, что Джейми, наверное, мог бы сосчитать все веснушки, которыми разукрасило мой нос весеннее солнце.

Вот он улыбнулся, и от уголков его глаз поползли к вискам счастливые морщинки. Я тоже улыбнулась, чувствуя себя так, словно находилась в теплом и мягком коконе. Накануне вечером, вернувшись из ресторана, мы занимались медленным, дремотным сексом, который казался таким же густым и сладким, как шоколадный соус в моем ресторанном десерте. Сейчас ладонь Джейми так же неторопливо путешествовала вниз по моему боку к бедру, снова и снова повторяя одно и то же движение, от которого по коже бежали мурашки, а низ живота начинало покалывать тупыми иголочками желания. В какой-то момент я не выдержала. Подавшись вперед, я прижалась к Джейми и начала гладить его по спине. Через несколько мгновений мы поцеловались – сперва медленно, лениво, потом со все нарастающим нетерпением.

Я ждала, что Джейми вот-вот предложит перейти в дом, в спальню, но ничего такого он не сказал. Вместо этого он выбрался из гамака и, наклонившись надо мной, начал быстро раздевать меня прямо здесь, в саду!

– Ты что! Увидят! – шепотом воскликнула я, прикрывая руками голую грудь.

– Не увидят. – Джейми махнул рукой в сторону густых деревьев, за которыми находился соседский дом. – Оттуда эта часть сада не просматривается.

– А вдруг почтальон принесет срочное письмо или посылку? Он может войти в заднюю калитку, – возразила я, но мои протесты сразу ослабели, когда Джейми медленно потащил с меня шорты, одновременно осыпая поцелуями мои бедра. Кроме того, гамак подо мной начал потихоньку раскачиваться, и мне приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не вывалиться из сетки.

– Никто сюда не войдет, – сказал Джейми.

И прежде чем я успела опомниться, он уже стащил с меня трусики и начал творить губами самое изысканное волшебство, какое я только знала.

Некоторое время спустя мы оба – довольные и потные – снова лежали в гамаке.

– Ух ты! – выдохнула я. – Это было просто божественно!

– А то! – согласился Джейми, слегка раскачивая гамак.

После изысканного, медленного секса мое тело словно расплавилось, превратилось в густую тягучую жидкость, мне казалось, еще немного – и я протеку сквозь ячейки гамака на траву. Я была уверена, что и Джейми готов задремать, но ошиблась. Спустя несколько минут он сказал с неожиданным воодушевлением в голосе:

– Вставай. Я хочу отвезти тебя в Кембридж и покатать на плоскодонке.

– На плоскодонке?

– Да. Это такая длинная лодка с плоским днищем, которую нужно толкать шестом.

В его голосе прозвучали саркастические нотки, и я несильно шлепнула его по руке.

– Я знаю, что такое плоскодонка! Просто твое предложение, гм-м… застало меня врасплох.

Джейми рассмеялся.

– Идем. Мы доплывем до Гранчестера и выпьем там чаю. Я знаю очень хорошее кафе со столиками, установленными в старом яблоневом саду. Тебе понравится.

Предложение и в самом деле звучало заманчиво, но… Почему нам так необходимо отправляться туда именно сегодня? Сейчас?

Видимо, какая-то необходимость все же существовала, поскольку Джейми неожиданно преисполнился энергии (в такие моменты он всегда напоминал мне пса, который суетится и виляет хвостом в предвкушении прогулки). Он буквально вытряхнул меня из гамака, загнал в дом, и пока я принимала душ и переодевалась, заказал по Интернету лодку и столик в кафе.

Погода стояла великолепная, и прогулка получилась что надо. Ловко орудуя шестом, Джейми толкал нашу лодку по реке, на берегах которой высились величественные старинные здания знаменитого университета. Я любовалась архитектурой, его мускулистыми руками, стаями лебедей и уток и улыбалась при виде других плоскодонок, набитых университетской молодежью. Один парень, желая произвести впечатление на свою подружку, слишком сильно налег на шест, который тут же завяз в речном дне, и бедняга едва не остался висеть на нем посередине реки. «Осторожнее, Фредди! – крикнула ему девушка. – Не то мне придется тебя спасать!»

Я снова улыбнулась, на этот раз – своим воспоминаниям. Марк однажды действительно свалился в воду, когда катал свою тогдашнюю девушку на плоскодонке и точно так же «завязил» шест в илистом дне. Как, бишь, ее звали? Сью? Мэри? Как бы там ни было, именно она рассказала нам об этом случае за ужином у Ричарда и Сильвии, живописав, как Марк не смог вернуться в лодку и вылез на берег весь в тине и водорослях.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Джейми.

– Так просто, – ответила я. – Мне нравится кататься на плоскодонке.

– Минут через десять мы будем пить чай и угощаться клубникой со сливками в тени яблоневого сада.

– Звучит замечательно, – сказала я и, затолкав воспоминание о перепачканном тиной Марке поглубже, поудобнее уселась на скамье, чтобы без помех любоваться видами.

Марка я снова увидела только в начале июня, когда он приехал в Или (разумеется, вместе с Грейс) на знаменитый фестиваль фолк-рока. Фестиваль проходил здесь каждый год на том самом поле, по которому Мило так любил носиться за поездами. Грейс оказалась настоящей фанаткой этого музыкального направления – как я узнала, она уже много лет приезжала на Илийский фестиваль. Я была к фолк-року практически равнодушна, но Джейми он нравился, поэтому я не возражала.

– Джейми! – воскликнула Грейс и широко развела руки, когда – ровно в десять утра – выбралась из автомобиля, припаркованного напротив нашего дома.

– Привет, Грейси! – Просияв, Джейми крепко ее обнял. – Привет, Марк. Рад тебя видеть.

Когда он наконец выпустил Грейс из объятий, его левая щека оказалась вымазана ее красной помадой. Грейс устроила целое представление, долго и тщательно стирая пятно платком, и только потом повернулась в мою сторону.

– Как поживаешь, Бет? – спросила она и, смерив меня взглядом, расцеловала в обе щеки. – Тебе очень идет это платье в народном стиле. У тебя в Восточном Лондоне в таких обычно не ходят.

Сама Грейс была в обтягивающих белых джинсах (я бы такие надеть постеснялась) и коротком алом топе. Выглядела она совершенно потрясающе.

– Ну, – сказала я, словно оправдываясь, – сейчас я живу здесь, а не в Восточном Лондоне.

– Именно. – Грейс потрепала меня по руке и вошла в дом с таким видом, словно все здесь принадлежит ей. – И я искренне за тебя рада. Слушай, Джейми, прежде чем мы отправимся на фестиваль, я бы выпила чашку кофе покрепче. Мне не хотелось останавливаться по дороге из-за такого пустяка, потому что я боялась, что потом начнутся пробки и мы застрянем. Кроме того, мне срочно нужно в туалет.

Я не стала смотреть, что Грейс будет делать дальше и повернулась. И вот он – Марк!

– Привет.

– Привет, Марк.

Он был одет в мятую голубую рубашку, отчего его глаза приобрели зеленоватый морской цвет. Мне всегда нравилось, когда Марк надевал голубое или, точнее, незабудковое. Я бы, впрочем, предпочла, чтобы в момент, когда я повернулась к нему, он не зевал или, по крайней мере, зевал не столь широко.

– Извини, – спохватился Марк. – Я проспал почти всю дорогу сюда, тем более что Грейс слушала какие-то свои рабочие материалы. Выглядишь очаровательно.

– Это народный стиль, как только что сказала Грейс, – пояснила я. Что это может означать, я и сама толком не знала. Что я выгляжу по-деревенски? Или как старуха?

Наклонив голову, Марк осмотрел меня с ног до головы.

– Как бы ни назывался этот стиль, выглядишь ты прелестно.

Я никогда не умела принимать от него комплименты, поэтому просто повернулась к нему спиной и вошла в дом.

– Гм-м… спасибо. Может, тоже зайдешь?

– Пожалуй. Грейс не успокоится, пока не выпьет кофе – он помогает ей «выправить генеральную линию», как она выражается. Что касается меня, то я предпочту пиво. Как ты думаешь, на фестивале будет палатка с пивом?

– Скорее всего.

– Помнишь Пола и Розмари, которые управляли баром Студенческого союза? – спросила Грейс у Джейми, когда мы все сидели за столом в кухне и она прихлебывала свой драгоценный кофе.

– Разве их забудешь? – отозвался Джейми.

Наблюдать за тем, как он общается с Грейс, было весьма любопытно. Я видела, как Джейми разговаривал с Грейс на вечеринке в честь Ричарда и Сильвии, но здесь, в его доме, все было иначе. То есть, в нашем доме. Он много улыбался и всегда готов был вскочить, чтобы подать на стол сливки, молоко или сахар, как и подобает радушному и гостеприимному хозяину. Правда, гости у нас бывали редко, поэтому я не знала, с чем сравнить его сегодняшнее поведение – быть может, Джейми был таким со всеми. Выглядело это, впрочем, достаточно мило.

– Эти Пол и Розмари были странной парочкой, – сообщил Джейми мне и Марку. – Или как минимум необычной. Начать с того, что они оба были качками, бодибилдерами. Пол, кроме того, обожал гонять голубей и давал своим любимцам смешные имена.

– Какие именно? – заинтересовался Марк.

– Ну, не смешные – необычные. Одного турмана звали Геркулес.

– А белую голубку – Клеопатра, – вставила Грейс.

Джейми рассмеялся.

– Да, точно! Она была его любимицей. Он очень расстроился, когда она куда-то пропала.

– Должно быть, улетела в Египет с Марком Антонием, – предположил Марк.

Я хихикнула, Марк улыбнулся. Грейс приподняла брови.

– Очень смешно, – саркастически заметила она и продолжила: – В общем, речь не о голубях, а о Розмари и Поле. Я встретила их в прошлом месяце, когда вела семинар для предпринимателей – деловые консультации и всякое такое. Оказывается, они открыли паб в окрестностях Кембриджа и им нужен был совет по подбору персонала.

– Подумать только! – Джейми закатил глаза. – Не могу представить себе Пола и Розмари в роли предпринимателей. – Он засмеялся и посмотрел на меня: – Я помню, стоило Розмари немного перебрать, и она вскакивала на стол и принималась играть мускулами, как делают культуристы, отчего все ее татуировки словно оживали. Это была та еще картинка!

– Вот так? – спросил Марк и, подняв вверх руки, напряг бицепсы и пошевелил грудными мышцами.

– Примерно так, – согласилась Грейс. – Только у Розмари мускулы были побольше.

– Но-но! – Марк притворился обиженным, и Грейс погладила его по щеке.

– Не бери в голову. Я всегда считала, что мускулы – не главное. Даже у мужчин, – сказала она.

– Зато у меня хорошо развит бухгалтерский мускул, – откликнулся Марк. – Просто его не видно.

– А помнишь состязания по бодибилдингу, которые они организовали? – спросил Джейми, когда мы уже направлялись на фестиваль, после чего он и Грейс углубились в воспоминания. Они шли впереди, очень близко друг к другу, а мы с Марком тащились следом. Стояла поздняя весна, день выдался превосходный, в садах буйно цвели сирень и душистые атласные магнолии. Из чьей-то калитки вышла пятнистая кошка и принялась тереться о мои ноги. Я наклонилась, чтобы почесать ей за ушами.

– По-прежнему любишь животных? – спросил меня Марк.

– Еще как. – Я в последний раз погладила кошку по спине и двинулась дальше. – Как дела дома? Как родители?

– Видел их несколько недель назад. Мама передавала тебе привет.

– Спасибо. Надо будет ей как-нибудь позвонить.

– Ты меня удивила… – медленно проговорил Марк, и я повернулась к нему.

– Чем же?

– Я не знал, что ты любишь фолк.

Я неопределенно пожала плечами.

– Не так чтобы очень, но… Жизнь в Или спокойная, тихая и не балует разнообразием. Приходится пользоваться любой возможностью развлечься.

– Фолк-фестиваль – очень интересное событие национального масштаба, – вмешалась Грейс. Оказывается, она не только болтала с Джейми, но и прислушивалась к моему разговору с Марком. – Не так ли, Джейми?

– Именно это я и говорю Бет, – ответил он.

– Не представляю, как можно не любить фолк-музыку, – строго сказала Грейс, явно обращаясь ко мне. – Она очень мелодичная и ритмичная. Под нее даже можно танцевать!

«Захочу – буду вообще ее ненавидеть, эту твою фолк-музыку», – хотелось мне сказать, но я промолчала, продолжая безмятежно улыбаться. Интересно, с Марком она тоже так себя ведет – указывает ему, что делать, что любить? Да, скорее всего. Определенно.

– Ты не любишь фолк-музыку, потому что большинство музыкантов одеваются в народном стиле – как деревенские молочницы или бродяги? – спросил меня Марк со смехом в голосе, но Грейс не дала мне возможности ответить.

– Фолк-музыка – это важная часть культуры, – заявила она с апломбом. – У нее богатая история. В ней есть глубина и страсть. Быть может, тебе, Бет, просто не повезло, и ты слушала не самые лучшие образцы фолк-рока, но мы тебя просветим. Да, Джейми?

– Похоже, Бет ждет занимательная лекция, – вставил Марк.

– Эй, я, вообще-то, не глухая! – сказала я, быть может, чуть резче, чем следовало, и Джейми сразу замедлил шаг. Когда я поравнялась с ним, он взял меня за руку и быстро пожал.

– Мы просто шутим.

– Держи крепче свое молочное ведерко, – пошутил Марк. – Оно нам скоро понадобится – мы приближаемся к палатке с пивом.

– Очень смешно! – Я нахмурилась и толкнула его локтем под ребра, как сделала бы Рози, будь она сейчас здесь. Марк сделал вид, что пошатнулся, и я, не выдержав, рассмеялась. Господи, как же мне было приятно видеть его так близко! Честно говоря, поначалу я немного нервничала, но завязавшаяся между нами пикировка была привычной и приятной. В ней были какая-то особенная легкость и семейное тепло, которых мне очень недоставало. Даже в самый разгар моей подростковой влюбленности Марку всегда удавалось меня рассмешить.

Потом Грейс и Джейми снова ушли вперед, продолжая болтать о старых временах, так что между ними и нами снова образовалась дистанция в несколько шагов. Этого оказалось достаточно, чтобы Марк смог сказать:

– Я уже давно не видел Джейми таким счастливым!

Я посмотрела на него.

– Правда?

Марк кивнул.

– Да. Он стал совершенно другим. Грейс очень беспокоилась за него, когда он расстался с Гарриет. Однажды, когда она приехала к нему, он просто лежал на полу и рыдал. Грейс говорит – это было ужасно.

Бедный Джейми! Неудивительно, что он не хотел вспоминать о разводе.

– А Грейс не говорила, почему они расстались? Джейми так и не сказал мне… – Задавать этот вопрос мне было довольно неловко, словно я вынюхиваю, но, с другой стороны, я должна была знать. Обычно – если только он не скучал по дочерям – Джейми производил впечатление человека самодостаточного и уверенного в себе. Пожалуй, на свадьбе Марка и Грейс я единственный раз видела его по-настоящему уязвимым и ранимым.

Марк вздохнул.

– Я не знаю точно. Думаю, Гарриет его просто разлюбила. Или, может быть, захотела получить от жизни больше того, что она имела с ним. Что-то в этом роде… Но теперь в его жизни появилась ты, для него это значит ужасно много.

Признаться честно, эти слова меня очень обрадовали.

– А Грейс часто его навещала? – спросила я.

– Ты имеешь в виду – после развода? Да, довольно часто. Мы тогда только-только познакомились, поэтому я, честно говоря, даже не знал, что и думать. Но потом убедился, что они просто хорошие друзья, которые знают друг друга целую вечность. – Уголок его губ слегка приподнялся. – Хотя… Одно дело знать кого-то с тех времен, когда барменша-культуристка выделывалась на стойке, и совсем другое – знать человека с той поры, когда ты гонялся за ним по всему саду с пакетом «чесоточного порошка».

Я от души рассмеялась.

– Ох уж мне эти твои розыгрыши! Когда ты ими увлекся, от тебя просто житья не стало!

– А я думал – они тебе нравятся.

Я покачала головой.

– Как бы не так. Твой бедный папа регулярно обнаруживал на своей тарелке с завтраком пластмассовые вареные яйца.

Марк ухмыльнулся.

– А собачьи какашки на его любимом кресле?

Я снова фыркнула.

– Это искусственное собачье дерьмо выглядело почти так же натурально, как и торчащий из него палец.

Марк заржал.

– К твоему сведению, из-за этого пальца мама однажды даже вызвала «Скорую»!

– В твоем воображении – может быть.

– Вот ей-богу, вы друг друга стоите, – сказала Грейс, когда они с Джейми в очередной раз остановились, давая нам возможность их догнать.

К тому моменту, когда мы наконец добрались до фестивальной площадки, мы все еще пребывали в отличном настроении, поэтому, когда Джейми сказал: «А теперь, детки, ведите себя хорошо, пока я заплачу дяде за билеты!» – я рассмеялась и снова взяла его под руку. В следующее мгновение, однако, он что-то заметил, и его улыбка в одно мгновение засияла в двести раз ярче.

– Эмили! Оливия! – воскликнул Джейми. Обернувшись, я увидела девочек, которые со всех ног бежали нам навстречу.

– Папочка! – взвизгнула Оливия, врезаясь в него на полном ходу. И она, и Эмили были одеты, несомненно, в свои лучшие платья, а их волосы были так тщательно заплетены в косы и украшены венками из цветов и листьев, что можно было подумать – они собрались на свадьбу, а не на музыкальный фестиваль.

Джейми подхватил Оливию на руки и, звонко чмокнув в щеку, наклонился, чтобы поцеловать Эмили.

– Привет-привет, мои милые! – проговорил он, продолжая сиять. – Как хорошо встретить вас здесь. Сегодня вы выглядите просто очаровательно, совсем как маленькие ангелочки. Правда они похожи на ангелочков, Бет?

Что бы я ни ответила, Оливия и Эмили вряд ли бы это услышали, потому что как раз в это мгновение они заметили Грейс.

– Тетя Грейс! Тетя Грейс! А у меня новое платье, смотрите!

– Я вижу, Оливия. Очень красивое платьице. Ты в нем выглядишь как самая настоящая маленькая принцесса. И ты, Эмили, тоже похожа на принцессу, только постарше. Ну, идите скорее сюда, дайте я вас обниму.

Это был первый раз, когда я видела Грейс с девочками. Джейми, правда, говорил, что она очень любит обеих, а они любят ее, но до сих пор я еще не имела случая в этом убедиться. И вот теперь я видела все своими глазами. Честно признаюсь – я не могла бы сказать, как я к этому отношусь и что чувствую. Единственное, в чем я была уверена, это в том, что, наблюдая, как ластятся к Грейс Оливия и Эмили, я ощутила себя никчемной и ненужной.

Девочки, разумеется, пришли на фестиваль не одни. Следом за ними к нам приблизилась высокая стройная женщина с длинными темными волосами. На ней тоже было нарядное летнее платье «в народном стиле», но выглядело оно гораздо изящнее, чем мое, купленное буквально накануне на кембриджском рынке. Я сразу поняла, что это Гарриет. Даже если бы она не выглядела увеличенной копией Эмили, я догадалась бы об этом по тому, как вдруг напрягся Джейми. И было отчего. Рядом с Гарриет шагал высокий, подтянутый мужчина с темными глазами и иссиня-черными волосами. Через его согнутую в локте руку были перекинуты яркие кардиганчики девочек.

– Гарриет, какая встреча! – Грейс двинулась навстречу Гарриет, готовясь ее расцеловать. – Очень рада тебя видеть.

Гарриет, в свою очередь, поцеловала Грейс.

– Я тоже рада. Давненько мы не виделись.

– Да, давно. Слишком давно.

Они разжали объятия, и я заметила, что взгляд Грейс переместился на черноволосого мужчину.

– Познакомьтесь, – сказала Гарриет, – это Калум. А это мой бывший муж Джейми и его старая знакомая Грейс. А это… – Она вопросительно посмотрела на нас с Марком.

– Рада познакомиться, Калум. – Грейс уже шагнула вперед. Одну руку она протягивала вперед для пожатия, а другой тащила за собой Марка. – Это мой муж Марк.

Марк вежливо пожал руку Калуму и Гарриет.

– Очень приятно.

– Взаимно, – пробасил Калум. Судя по легкой растерянности, промелькнувшей в его глазах, он не знал, следует ли ему обменяться рукопожатием и с Джейми, но в конце концов, заметив вытянувшееся лицо последнего, принял правильное решение и убрал руку.

В следующее мгновение все взгляды устремились в мою сторону, и я почувствовала себя крайне неловко. К счастью, Джейми довольно быстро взял себя в руки и поспешил меня представить.

– Это Бет, – сказал он.

– Папина подружка, – пояснила Оливия.

– Спасибо, Оливия, – кивнула Гарриет. – Я так и поняла.

– Приятно познакомиться, Гарриет. Приятно познакомиться, Калум.

Мы пожали друг другу руки. В течение следующих нескольких секунд никто, казалось, не знал, что сказать. Наконец Грейс принялась щебетать что-то о фестивале и достоинствах фолк-музыки как «уникального культурного явления». Положение спасла Гарриет. Поглядев на часы, она сказала:

– Прошу извинить, но нам пора. Мы записались на занятие в мастерскую ремесел, где учат шить одежду для игрушечных медвежат. Надеюсь, мы еще встретимся. Девочки, идемте, не то опоздаем. Приятно было повидаться с тобой, Грейс.

Они с Калумом повернулись и быстро зашагали куда-то в сторону. Оливия и Эмили бросились следом, на бегу бросив Джейми небрежное «Пока, папочка». Впрочем, он и без этого выглядел уничтоженным и раздавленным.

– Я даже не знал, что Гарриет с кем-то встречается, и вот на тебе! Она появляется с каким-то прохвостом, который помогает моим дочерям шить штанишки для игрушечных мишек! – пробормотал он.

– Ох, милый! – ахнула я. Я хотела как-то утешить его, но Грейс успела раньше. Схватив Джейми за руку, она развернула его лицом к палатке, где торговали пивом.

– Ты же знаешь, девочки никого не любят так, как тебя! – услышала я. – Ты для них – лучший отец на свете!

Именно это собиралась сказать ему я.

– Да, наверное, – уныло отозвался Джейми.

– Так и есть! По сравнению с тобой все остальные мужчины ничего не стоят. Пойдем-ка, выпьем по кружечке пива, пока не начался концерт, а потом послушаем музыку. Лично меня фолк-музыка всегда вдохновляет.

Вот так вот. И что я за женщина, если позволяю другой утешать моего мужчину?

– Наверное, это действительно тяжело – увидеть со своими дочерьми другого человека, – сказал Марк, когда мы тоже двинулись к пивной палатке.

Я молча кивнула, размышляя о том, чувствует ли себя Калум так же неуютно в роли отчима, как я – в роли мачехи. Жаль, что я не смогла обменяться с ним впечатлениями и выработать наилучшую тактику.

В музыкальном павильоне, представлявшем собой огромный полотняный шатер наподобие циркового, мы сели на грубые деревянные скамьи: Джейми и Грейс посередине, мы с Марком по краям.

– Ты как? – спросила я Джейми, взяв его за руку.

Он храбро улыбнулся.

– Бывало и лучше. Я же не могу помешать Гарриет встречаться с кем она хочет, так что… Просто это еще одна вещь, с которой нужно смириться.

– Грейс права. Никто и никогда не заменит девочкам тебя.

Он вздохнул.

– Я знаю.

Фолк-группа на сцене начала исполнять свою программу. Одна композиция следовала за другой, причем, на мой взгляд, каждая последующая песня мало чем отличалась от предыдущей. Я продолжала держать Джейми за руку в надежде, что музыка действительно сможет его как-то подбодрить и что когда-нибудь в будущем он все-таки сумеет примириться с существованием Калума – хотя бы только потому, что он любил дочерей и их счастье было для него важнее всего на свете.

А потом я вдруг подумала о том, понравились бы Оливии и Эмили розыгрыши и шутки, которыми было наполнено мое детство. Возможно, да. И даже скорее всего. Дети обожают незатейливый юмор. Мне, во всяком случае, очень нравилось, когда Марк подговаривал нас с Рози спрятаться за холодильником, а потом выскочить и обстрелять бедного Ричарда из наших водяных пистолетов. Или подложить на диван подушку-пердушку и ждать, пока на нее кто-нибудь сядет. Марк и сам с огромным удовольствием принимал участие в этих забавах, хотя был старше нас.

Бедные Ричард и Сильвия! Их терпению позавидовал бы и святой. В любом случае, они оба очень умело скрывали свои подлинные чувства.

Впоследствии Марк открыл для себя футбол, автомобили и девушек и несколько охладел к розыгрышам, но я твердо знала: он будет, как прежде, смеяться до упаду, если кому-то удастся разыграть его, подсунув искусственные собачьи какашки. Есть вещи, которые не меняются, и это хорошо.

В перерыве мы с Марком отправились в бар, чтобы выпить еще пива, оставив Грейс и Джейми оживленно болтающими о его последнем проекте.

– Как ты думаешь, почему Грейс и Джейми не сошлись, когда учились в университете? – спросила я у Марка, пока мы ждали, чтобы нас обслужили.

– Кажется, он познакомился с Гарриет еще раньше, – ответил мне Марк. – Впрочем, насколько я знаю, все они были из одной компании: Грейс, Гарриет, Джейми… Кроме того, Грейс суждено было встретить меня, да?

Я знала, что, будучи до мозга костей математиком, регулярно задумывающимся о происхождении Вселенной и других глобальных проблемах, Марк просто не может верить в судьбу или в предопределение, но я не стала заострять на этом внимание. После пива, выпитого на пустой желудок, у меня уже немного шумело в голове, к тому же мне было очень приятно его общество. Вот почему я сказала – довольно-таки игривым тоном:

– Значит, твою встречу с Грейс предсказал какой-нибудь специалист по астрологии?

Он кивнул.

– В точку. Кстати, тебе известно, что во Вселенной двести миллиардов триллионов или двести секстиллионов звезд?

Я задумалась ненадолго.

– Кажется, ты мне это уже говорил. Только я совершенно уверена – в прошлый раз ты сказал, что их – двести секстильонов и одна.

Марк рассмеялся.

– Ты права. Извини. Господи, ты даже представить не можешь, как мне приятно снова тебя видеть!

Но я-то как раз могла представить.

– Рози просила проверить, все ли у тебя в порядке. Ну как – все в порядке?

Вопрос заставил меня мгновенно протрезветь. Отвечать на него следовало предельно честно. Только несколько минут назад Марк сообщил мне, что Джейми стал намного счастливее после того, как я переехала к нему в Или. И все же я никак не могла забыть тот день, когда покинула Долстон, не могла забыть ту душевную сумятицу, которую я испытывала, пока Джейми вел взятый напрокат фургон с моими вещами по знакомым до последнего камешка улицам. Я даже высунула голову в окно и вытянула шею, чтобы в последний раз взглянуть на платан в моем саду: мне было очень трудно смириться с тем, что я больше не смогу сидеть в его тени и мечтать.

Но, с другой стороны, зачем нужен сад, если ты – одна?

– Да, все в порядке. Более или менее. С девочками пока трудно, но я уверена, что со временем сумею наладить с ними отношения. А еще я немного скучаю по Лондону – по работе, по старым друзьям… По всей вашей семье я тоже скучаю.

Мне очень хотелось произнести эти слова непринужденным тоном, но мой голос неожиданно сорвался, а поскольку нас до сих пор не обслужили, у меня не было возможности спрятать лицо хотя бы за бокалом пива.

Марк пристально посмотрел на меня.

– Нам тоже очень тебя не хватает, – сказал он и привлек меня к себе. – Но ведь на самом деле ничего не изменилось, правда? Или почти ничего. Ты по-прежнему член нашей семьи, и мы все так же тебя любим.

Черт! Еще немного, и я зареву. Зареву по-настоящему.

Собрав волю в кулак, я попыталась улыбнуться – на сей раз куда более успешно. Мне даже хватило сил слегка отодвинуться от Марка.

– Я знаю… Нет, со мной правда все в порядке! Так и передай Рози.

– Ладно, передам. Но если тебе захочется поговорить…

Я снова попыталась улыбнуться – и не смогла.

– Спасибо. Обязательно. Я… я очень ценю ваше внимание и заботу и… Послушай, не мог бы ты принести мне пиво, когда его подадут? Мне просто нужно кое-что срочно сказать Джейми…

Милому, добродушному Джейми, который вовсе не заслуживал того, чтобы Гарриет бросила его без всякой видимой причины.

– Да, конечно.

Я обнаружила Джейми в музыкальном павильоне. Он был один. Грейс, по-видимому, снова помчалась в туалет. Выглядел Джейми одиноким и несчастным, и я догадалась, что он снова думает о своих девочках.

Сев рядом с ним на скамью, я крепко его поцеловала.

– Ты это почему? – спросил он несколько растерянно.

Я улыбнулась.

– Ни почему. Просто так. – И я поцеловала его снова.

Потом мы снова слушали фолк-музыку. На этот раз я специально сосредоточилась, стараясь постичь глубинную сущность этого «культурного феномена». Поначалу у меня ничего не выходило, но потом на сцену вышел певец с самым красивым голосом из всех, какие я когда-либо слышала. Он исполнял ирландскую народную балладу «Каррикфергус»[11]11
  Каррикфергус – город в Северной Ирландии, в графстве Антрим. Там находится самый древний из сохранившихся каменный замок в Ирландии.


[Закрыть].

– Это было прекрасно! – воскликнула я, когда песня закончилась. – И слова, и музыка, и голос – все!

– Ты что, плачешь, Бет Бейли? – поддразнил Марк, и я жиденько улыбнулась в ответ.

– Может быть, – сказала я, и он рассмеялся.

– Эй, Грейс! – позвал он. – Чудо свершилась. Она обращена!

– Ну вот, Бет, я же тебе говорила! – отозвалась Грейс. – Фолк-музыка – настоящее искусство, она обладает собственной магией.