Текст книги "Национальные интересы. Некоторые положения для немецкой и европейской политики в эпоху глобальных потрясений"

Россия как сосед Европы

Отношениями Германии и ЕС с Россией США управляют в таком одностороннем порядке, как ни с какой другой страной мира, даже с Китаем. Это объясняется геополитическими интересами США на «плацдарме», то есть в Европе, о чем я уже упоминал. Негативная оценка России со стороны США имеет почти стопятидесятилетнюю традицию. «Империя зла», Россия, доминировала в политике США лишь с небольшими перерывами во время войн с Германией. Важно хотя бы попытаться понять эту «фобию» со стороны США.

Географически Российская Федерация является самой крупной из трех великих держав, а также ближайшей к нам, европейцам. Ее территория охватывает одиннадцать часовых поясов от дальних точек Азии до границ Литвы, но по численности населения значительно уступает Китаю, США и Евросоюзу. Более того, Россия и в экономическом отношении значительно уступает США, Китаю, а также ЕС. Россия обладает превосходной научной структурой, но ее экономическая мощь в основном связана с сырьем, особенно таким, которое сильно загрязняет атмосферу углекислым газом (CO₂), что нельзя назвать хорошей перспективой.

Россия – не только сосед Европы, но и европейская нация. И, как всегда у соседей, между ними складываются особые отношения – не только споры, но и сотрудничество. Однако в случае с Россией, Европой и Германией это часто происходило за счет более мелких государств, расположенных между двумя большими странами. В частности, Польша неоднократно становилась жертвой германо-российской политики интересов.

Внешнеполитические интересы России также определяются историческим опытом. Ей неоднократно приходилось отражать нападения со стороны Западной Европы, которые приводили к огромным разрушениям и миллионам погибших. Историю помнят не только на Западе: в памяти россиян до сих пор живо нашествие шведского короля Карла XII в начале XVIII века, опустошение России Наполеоном, а затем немецкими армиями Адольфа Гитлера. Такого рода наступления были возможны только на бескрайних просторах белорусских равнин и Украины. Учитывая географические условия, они практически не позволяли обороняться впрямую, и измотать противника можно было только путем преодоления огромных расстояний. Тем не менее такие атаки снова и снова разрушали Россию. Исторически сложилось так, что Россия гораздо чаще подвергалась нападению со стороны Западной Европы, чем наоборот, и даже когда в начале 1920-х годов Белая армия пыталась противостоять Красной армии Октябрьской революции, на стороне белых на российской земле выступали войска США.

Советский Союз, понесший немыслимые потери в войне с нацистской Германией и взявший Берлин, после 1945 года стал, наконец, искать на своем геополитическом западе, в так называемом ближнем зарубежье, безопасный с точки зрения России плацдарм против повторных нападений со стороны западноевропейского полуострова. Именно в этом был заинтересован Сталин на Ялтинской конференции 1945 года, и это привело к уступкам, сделанным там американским президентом Франклином Д. Рузвельтом в отношении перемещения русских земель на запад. Понять геополитические интересы России можно, лишь учитывая опыт России в области безопасности. Конечно, в поведении России всегда можно было усмотреть стратегию региональной экспансии, а после 1945 года, в период так называемой холодной войны, приходилось учитывать экспансионистское идеологическое коммунистическое мировоззрение Москвы. Поэтому уже в 1946 году США стали последовательно проводить политику «сдерживания» (containment), положив начало всемирному противостоянию «Запада» и «Востока» – холодной войне.

Распад Советского Союза сильно поколебал самосознание державы-победительницы во Второй мировой войне. Если рассматривать сегодняшние высказывания Путина и российских СМИ с этой точки зрения, то возникнет картина страны, которая после унизительного краха в конце холодной войны после 1990 года и неудачных попыток реформ при Горбачеве и Ельцине захотела вернуть себе былую гордость – и вернула ее. Сейчас Россия ищет способы вернуться на мировую арену, и это понятно. Вместе с тем она не может в одночасье отказаться от своей традиционной политической формы правления, а США не способны отказаться от своей убежденности в том, что они, как «избранная» нация, имеют право насильственно формировать мировой порядок. Россия в 2014 году присоединила Крым, но и США не всегда соблюдали его после окончания холодной войны, например, на Ближнем Востоке. Так, научные службы немецкого бундестага были вынуждены констатировать, что в случае с Сирией Россия действовала с точки зрения международного права оправданно, когда поддерживала своего союзника Асада, в то время как США, оказывая военную поддержку повстанческим, а иногда и террористически настроенным гражданским воюющим сторонам, международное право нарушали. Да и война в Ираке являлась явным нарушением Устава ООН.

Есть ли какие-либо признаки того, что Путин намерен насильственно сдвинуть границы России на запад? Насколько мне известно, не было и нет никаких доказательств того, что Советский Союз когда-либо планировал военное нападение на западную часть Европы с 1945 года до окончания холодной войны. Это не только результат углубленных исследований Рэймонда Л. Гартоффа «Великий переходный период» (The Great Transition)[36]36
  David S. Foglesong, America’s Secret War against Bolshevism. U.S. Intervention in the Russian Civil War, 1917–1920, Chapel Hill, 1995.


[Закрыть], но и неоднократно подтверждено западными политиками в период между 1945 и 1992 годами. Хотя на такие якобы экспансивные намерения Советского Союза часто ссылались по внутриполитическим причинам, особенно в Германии, перед выборами или в наиболее тяжелые кризисные периоды, никаких доказательств подобных утверждений до сих пор не найдено. В своей первой книге о стратегии безопасности Германии и Западного альянса «Оборона или возмездие» Гельмут Шмидт цитирует, в частности, авторитетного военного историка Лидделла Харта: «[…] руководство Советского Союза до сих пор не сделало ничего, что свидетельствовало бы о его сознательном желании войны»[37]37
  Raymond L. Garthoff, The Great Transition. American-Soviet Relations and the End of the Cold War, Washington, D.C., 1994.


[Закрыть]. Однако Шмидт уже тогда предупреждал, что неверное поведение Запада или НАТО (в 1961 году!), создававшее ложное впечатлении о желании дождаться подходящего момента и нанести удар, могло побудить Советский Союз ударить раньше.

Как видим, сегодня ситуация принципиально не изменилась. Кто на чьих страхах играет? Является ли Российская Федерация источником опасений Запада? Бывший посол Германии Рюдигер фон Фрич в своей книге «Путь России. Записки посла в Москве» приводит слова Путина: «Несмотря на все проблемы, которые у нас были в экономике, в финансах, в оборонной промышленности и в армии, Россия, на удивление, оставалась и остается крупнейшей ядерной державой. Нет, никто не хотел с нами серьезно разговаривать, никто нас не слушал. А теперь слушайте!»[38]38
  Helmut Schmidt, Verteidigung oder Vergeltung. Ein deutscher Beitrag zum strategischen Problem der NATO, Stuttgart, 1961, s. 67.


[Закрыть] Но было ли это угрозой? По сути, это ничто иное, как то, что неоднократно подчеркивала американская сторона и что недавно вновь подчеркнул президент Байден: никто не сможет безнаказанно напасть на США. Поэтому каждая ядерная держава всегда стремится сохранить стратегический потенциал ответного удара, чтобы избежать первого удара со стороны противника.

Если посмотреть на сегодняшние заявления правительства США по вопросу о России, а также на англосаксонские и, к сожалению, немецкие СМИ, то создается впечатление, что нападение России на Европу по-прежнему или снова является возможным компонентом российской политики. Есть ли этому какие-нибудь доказательства? Когда в последнее время у границ Украины или совместно с Беларусью проводились крупные российские военные маневры, были ли они подготовкой к нападению на западные территории? Или это было предупреждение со стороны Путина в случае вступления Украины в НАТО и возможных последствий для Донбасса? Я вернусь к этому вопросу чуть позже.

Как же нам, европейцам, понимать сегодня интересы России и Путина? О Путине и его намерениях написано бесчисленное количество книг, собрано огромное количество его речей и интервью. В тех из них, что я успел прочесть, главенствует одна мысль: Запад видит в Путине почти исключительно правящего националиста. Но никто из нас на Западе, кто не знает его как русского в России, не способен по-настоящему понять его и его внутреннюю политику. Так не лучше ли перестраховаться и считать его более опасным, чем он является на самом деле? Не лучше ли подготовиться в военном отношении к встрече с опасным Путиным? В отношениях с ним мы хотим безопасности; во всяком случае, политика противостояния, проводимая Западом до сих пор, ее не обеспечивала. Вместо того чтобы постоянно демонизировать Путина, почему бы не начать с обычного человеческого опыта? Только в диалоге можно понять, чего хочет другой и где есть шанс достичь совместного прогресса. Поэтому нам не следует блокировать переговоры! Ведь Европа не должна – Макрон и Меркель снова оказались правы! – уступать Россию Китаю.

Однако если Германия хочет продвигать диалог с Россией, то в США и в некоторых европейских странах возникают подозрения, что Германия стремится установить с Россией особые отношения, в том числе за счет других европейских государств. И тогда, разумеется, снова вспоминается российско-германская история: Рапалльский договор (1922) между Германской империей и Советским Союзом, который министр иностранных дел Ратенау подписал за несколько дней до своего убийства праворадикальной группировкой, встревожил западные державы вскоре после заключения Версальского мирного договора. Ну и конечно, не стоит забывать о пакте Гитлера и Сталина (1939).

Углубимся в историю: немецкоязычные государственные деятели, офицеры и ученые, особенно из Прибалтики, уже в XVII веке, со времен Петра I, неоднократно оказывали влияние на развитие России. И когда Наполеон I покорил германские государства, а затем потерпел смертельное поражение в войне против России в 1812 году, не кто иной, как царь Александр I, сделал возможным освобождение немецких земель от наполеоновского владычества. Уже во время отступления Наполеона из России Людвиг граф Йорк заключил в 1812 году в литовском городе Таурогген с Россией особый мир и призвал Пруссию создать более основательный союз против Наполеона в Европе. На этой основе в Германии начались освободительные войны против французских оккупантов. В том же году прусский майор, а впоследствии великий военный теоретик Клаузевиц, поступил на русскую службу для борьбы с Наполеоном, а прусский реформатор Генрих Фридрих Штейн в 1812 году был приглашен в Россию царем Александром I в качестве советника.

Чего же хочет Россия сегодня? Представляет ли Россия военную угрозу для Западной Европы? Необходимо ли нам вооружаться с помощью США против возможного нападения России на Западную Европу? Являются ли присоединение Россией Крыма и ее вмешательство в региональную гражданскую войну на востоке Украины началом дальнейших атак на восточные границы ЕС? Существует ли опасность того, что Россия, являясь поставщиком энергоресурсов в Германию и Европу, сделала нас настолько зависимыми от ее внешней политики, что мы превратились в объекты шантажа? В годы холодной войны Советский Союз даже не пытался использовать зависимость Германии от поставок российского газа в качестве рычага воздействия на немецкую политику.

Но что, если после 1990 года Запад в целом прилагал слишком мало усилий к тому, чтобы верно расценить географическую близость России к Европе? Не вытеснили ли мы Россию из Европы, расширив НАТО? Возможно, российское население, со своей стороны, видит опасность в Западе? Проводимые в России опросы говорят в пользу этого. Что, если Запад, и прежде всего США, совершили роковую ошибку, не использовав возможности для достижения взаимопонимания с Россией после окончания холодной войны?

США сыграли решающую роль в освобождении Европы от немецкой тирании национал-социализма. Мы, немцы, благодарны за это американцам, поскольку они освободили не только нас, но и часть Европы, оккупированную национал-социалистической Германией. В этом отношении нельзя не вспомнить великую речь президента ФРГ Рихарда фон Вайцзеккера от 8 мая 1985 года. Но то, что для нас стало освобождением от нацистского террора, было не единственной и, возможно, далеко не самой главной политической целью США.

Каковы же сегодня интересы США на европейском континенте? Что заставляет США считать себя «державой-защитницей» Европы? Эту миссию они обычно преподносят Европе как бремя. Разве они сами, будучи ядерной державой и имея два великих океана, простирающихся на восток и запад, не в достаточной степени защищены? Является ли это проявлением солидарности с беззащитной Европой или США преследуют в Европе свои собственные геополитические интересы? И как это может сказаться на безопасности и будущем Европы? Только задавая эти вопросы и рассматривая мотивы и интересы США в контексте интересов Германии и Европы, мы можем предметно обсуждать стратегию европейской безопасности.

Политика США с момента их вступления в Первую мировую войну заключалась в геополитическом доминировании в «сердце страны» (heartland) и в духе Маккиндера последовательно продолжалась даже после окончания холодной войны. Сразу вслед за падением Берлинской стены, когда Горбачев, а затем и Ельцин предприняли очевидную попытку установить новое партнерство с США, последние отреагировали как победитель в холодной войне и позволили заново разгореться старым спорам между США и Россией. Разумеется, после 1945 года, в том числе и в интересах Европы, США возвели стену против распространения коммунизма в Западной Европе, а их присутствие в Берлине сыграло решающую роль в защите западной части города от советского захвата. Однако в том, что в этот период существовала военная угроза Западу, эксперты сомневаются. Рэймонд Л. Гартофф в своем широко известном исследовании Брукингского института «Великий переходный период» (The Great Transition) подробно доказывает, что предположение Запада о том, что в Западной Европе существует опасность военного вмешательства со стороны Советского Союза, всегда было неправильным, и Запад ошибается, полагая, что холодная война разрешилась геополитическим «сдерживанием» (containment), ядерным сдерживанием или наращиванием вооружений Запада при Рейгане. Нет, прямо пишет Гартофф, «победа» пришла лишь тогда, когда «новое поколение советских лидеров осознало, насколько провальной оказалась их система внутри страны и политика за ее пределами. […] Михаил Горбачев […] положил конец холодной войне»[39]39
  Rüdiger von Fritsch, Russlands Weg. Als Botschafter in Moskau, Berlin, 2020, S. 192.


[Закрыть]. Но почему Западу не удалось выстроить конструктивные отношения с Россией после 1990 года?

Безусловно, именно Россия не особенно стремилась к взаимопониманию с Западом после 1990 года. Чтобы понять эту связь, необходимо внимательно прочитать книгу Хорста Тельчика «Русская рулетка. От холодной войны к холодному миру»[40]40
  40. Garthoff, The Great Transition, р. 753. Перевод автора.


[Закрыть], поскольку, будучи ближайшим советником по внешней политике канцлера Гельмута Коля, он не понаслышке знал обстановку того времени, и его книге я обязан большим количеством ценной информации. Тельчик подчеркивает, что ситуацию после окончания холодной войны особенно осложнили три российских рефлекса: осознание Россией собственной безопасности, пренебрежение Россией своими интересами в отношениях с Восточной Европой после 1990 года и, наконец, то, что эта древняя нация понимает под пренебрежением к своему «достоинству». В центре внимания всегда находится реакция России на расширение НАТО за счет стран бывшего Варшавского договора, а в случае с Украиной – даже за счет территории, которая долгое время являлась территорией России. Расширение НАТО после падения Берлинской стены и по сей день остается опасным элементом в отношениях между Востоком и Западом[41]41
  Horst Teltschik, Russisches Roulette. Vom Kalten Krieg zum Kalten Frieden, München, 2019.


[Закрыть].

Естественно, расширение НАТО не означало нападения на Российскую Федерацию, но безопасность – это скорее ощущение, «восприятие». В сборнике «Германия в Европе» Эберхард Шульц, бывший заместитель директора по исследованиям Немецкого общества внешней политики (DGAP), рассматривает тему «Восприятие немцев русскими» и приходит к выводу, что «самым острым раздражителем западной политики в отношении Восточной Европы […] для русских [является] расширение НАТО на восток», и продолжает: «Сейчас [в 1997 году!] германская политика вряд ли способна совершить худшую ошибку, чем занять сторону против России и демонстративно подчеркивать свою только что приобретенную посредством демократии честность и порядочность»[42]42
  Eberhard Schulz, Die Wahrnehmung der Deutschen durch die Russen, in: Gottfried Niedhart, Detlev Junker und Michael W. Richter (Hrsg.), Deutschland in Europa. Nationale Interessen und internationale Ordnung im 20. Jahrhundert, Mannheim, 1997, S. 361.


[Закрыть]. Но именно этого ожидают от нас США в рамках НАТО. И это делает Европу послушной. Однако таковое было и остается не в интересах Германии.

И сегодня поражаешься тому, как часто, принимая решения, Запад игнорировал их внутриполитические последствия для России. Уильям Дж. Бёрнс, бывший посол США в Москве, а ныне глава ЦРУ при президенте Байдене, в своей книге «Невидимая сила»[43]43
  William J. Burns, The Back Channel. A Memoir of American Diplomacy and the Case for Its Renewal, New York, 2019.


[Закрыть] указывает на долю ответственности Запада за сегодняшнюю ситуацию, как и бывший посол США в НАТО (1993–1998) Роберт Хантер, который в 2015 году написал в Financial Times, что главная вина за негативное развитие отношений между Западом и РФ после окончания холодной войны лежит на США, особенно в связи с расширением НАТО.

Снова и снова возникает вопрос, обещали ли США Горбачеву в 1990 году в связи с его согласием на воссоединение Германии не расширять НАТО на восток за пределы Германии. Здесь следует обратиться к важнейшему источнику американских исследований США – книге профессора Гарвардского университета Мэри Элиз Саротт «1989», а именно ко второму изданию со вторым послесловием 2014 года[44]44
  Mary Elise Sarotte, 1989, The Struggle to Create Post-Cold War Europe, Princeton, 2014.


[Закрыть]. Сегодня не подлежит сомнению – и в свое время Бёрнс это четко подтвердил – что госсекретарь США Бейкер на переговорах с Горбачевым о воссоединении Германии в начале февраля 1990 года устно договорился о том, что расширения НАТО за восточные границы тогдашней ГДР не будет. Бейкер, со своей стороны, воспринял это обещание в разговоре с Горбачевым как обещание, данное в устной форме, и в своих записях отметил: «End result: Unified Ger. anchored* in a changed (polit.) NATO – *whose jurisd. would not move* eastwards!» (Итог: объединенная Германия, закрепленная в измененном (полит.) НАТО, юрисдикция которого не будет распространяться на восток)[45]45
  Ibid. р. 221.


[Закрыть]. Саротт приводит и ответ Горбачева: «Безусловно, любое расширение НАТО за пределы его нынешней территории было бы неприемлемым». Бейкер ответил: «Я согласен» (I agree)[46]46
  Peter Baker, Susan Glasser, The Man Who Ran Washington. James A. Baker III, New York, 2020, р. 381.


[Закрыть]. Содержание резолюции было передано на следующий день в письме канцлеру Колю по случаю его визита в Москву. Поэтому Саротт, вероятно, справедливо полагает, что Горбачев и Коль основывали свои обсуждения на обязательствах, данных Бейкером. И что Горбачев, опираясь на обещания США, дал Колю согласие на валютный союз – а значит, и на воссоединение.

Письменного соглашения не существует, это правда. Но разве в те неспокойные дни президент СССР Михаил Горбачев не должен был полагаться на слово госсекретаря США Бейкера? Бейкер заверил его в этом от имени президента США Джорджа Буша – старшего. Посол США в Москве с 2012 по 2015 год Майкл Макфол в книге «От холодной войны к горячему миру»[47]47
  Michael McFaul, From Cold War to Hot Peace. An American Ambassador in Putin’s Russia, London, 2018


[Закрыть] подтверждает этот тезис: «Расширение НАТО подпитывало неуверенность российской элиты в долгосрочных намерениях Америки в отношении России»[48]48
  Ibid. р. 48. Перевод автора.


[Закрыть]. Затем он цитирует бывшего посла США в Москве Джека Ф. Мэтлока (1987–1991), который подверг резкой критике президента Клинтона за то, что тот нарушил данное Горбачеву обещание, «неофициальное, но четкое обязательство, что если Германия воссоединится и останется в НАТО, границы НАТО не будут отодвигаться дальше на восток»[49]49
  Ibid. Перевод автора.


[Закрыть].

Остается непонятным, почему в Германии эти факты до сих пор в значительной степени замалчиваются. Президент Джордж Буш – старший в ответ своему госсекретарю сказал: «А что, победили ведь мы, а не они», но в то же время он знал, что Коль вел переговоры с Горбачевым на этой основе, и знал, что правительство Германии придерживалось иного мнения, чем США, в отношении расширения НАТО. Но, столкнувшись с затяжным сопротивлением Франции и Великобритании на пути к воссоединению, Коль нуждался в США. Так, на консультации в Кэмп-Дэвиде 24 февраля 1990 года министры иностранных дел формально не были приглашены; Геншер, противник расширения НАТО, был вынужден остаться дома, но министр иностранных дел Бейкер все-таки «случайно» заскочил в Кэмп-Дэвид. Переговоры в формате «два плюс четыре» тогда были ограничены исключительно германским вопросом. Хотя, по словам Бёрнса, остается бесспорным тот факт, что Бейкер получил прямое указание Буша «настаивать на скорейшем объединении Германии […] и одновременно заверить Советский Союз в том, что НАТО не будет расширяться дальше на восток»[50]50
  Ibid. Перевод автора.


[Закрыть].

В конечном итоге именно президент Джордж Буш – старший не увидел возможности для начала новых отношений с Россией и тем самым легкомысленно превратил окончание холодной войны в начало новой напряженности. Своей пренебрежительной реакцией на устные договоренности Бейкера с Горбачевым президент Буш допустил ошибку, которая также оказалась фатальной и имела серьезные последствия для Европы. Роберт Б. Зеллик в газете Financial Times от 3 декабря 2018 года написал, что Джордж Буш в период своего президентства «трансформировал международные отношения», и, разумеется, имел в виду положительные сдвиги. Но с этим можно поспорить: действительно, в геополитических интересах США и в интересах Германии президент Буш позволил проложить короткий путь к объединению Германии, поскольку для Соединенных Штатов Германия была и остается глобальным политическим краеугольным камнем ее европейской конструкции. Но ведь Буш сам поручил своему госсекретарю Бейкеру заверить Горбачева, что НАТО не выйдет за пределы границ Германии! Когда Бейкер на этой основе получил согласие Горбачева на объединение, Буш в конечном итоге согласился с возражениями своего советника по безопасности в Белом доме Брента Скоукрофта (генерал-лейтенанта и бывшего военного советника президента Никсона) и в Кэмп-Дэвиде отказался от данных Бейкером Горбачеву заверений роковой фразой: «К черту все. Это мы победили, а не они. Мы не можем позволить Советам вырвать победу из лап поражения и в последний момент превратить поражение в победу»[51]51
  Sarotte, 1989, р. 227. Перевод автора.


[Закрыть].

Президент и США, как ведущая держава Запада, упустили шанс проложить конструктивный путь в будущее с ослабленной и мирно настроенной Россией, отказавшейся от своей коммунистической миссии. Американские эксперты по отношениям между Востоком и Западом, в частности Уильям Дж. Бёрнс, неоднократно указывали на последствия, которые с точки зрения России были и остаются связаны с расширением НАТО. Но, естественно, в 1990 году в США царило победоносное настроение, и результат оказался фатальным. Можно сказать и так: США попросту перевернули часто цитируемую фразу Клаузевица «Война – это продолжение политики иными средствами» и к концу холодной войны переформулировали ее в «Политика – это продолжение войны иными средствами». Действительно, именно так можно было бы понять позицию Джорджа Буша – старшего в феврале 1990 года: «Победили ведь мы, а не они». Эта фраза и стоящая за ней позиция США сегодня оказываются самой большой упущенной возможностью для установления прочного мира в Европе и для того, чтобы в глобальных конфликтах Россия была партнером на стороне Запада, а не Китая.

Разумеется, всегда есть и другая сторона. Безусловно, именно тот факт, что русскому народу чужд «Запад», всегда затруднял политическую классификацию России и понимание того, куда она намерена двигаться и каковы сегодня ее интересы. Часто упоминаемое «возвращение на мировую арену», восстановление военной мощи и сохранение своей внешнеполитической среды на географически близкой территории, «ближнем зарубежье» (near abroad), – вот интересы, которые есть у любого другого государства, и в этом отношении Россия, пожалуй, ничем не отличается от двух других великих держав, США и Китая. США считают себя уникальной, исключительной (exceptional) нацией, и географическое положение лишь укрепляет это их видение. Россия же физически граничит на юге с Китаем и многими другими государствами, на западе с ЕС и также считает себя европейской страной. В этом и заключается конфликт между азиатскими и европейскими интересами и связями, который Россия так и не поборола внутри себя.

Сегодня Российская Федерация представляет собой не просто «управляемую» демократию, а скорее замаскированную под демократию диктатуру. Можем ли мы это изменить? Почему русские веками живут в политических системах, которые, на наш взгляд, являются деспотично-авторитарными и не обеспечивают гражданам демократических прав человека? Пол Р. Пиллар, тесно связанный с 1977 по 2005 год с ЦРУ, а затем ставший научным сотрудником – резидентом Брукингского института и специалистом по борьбе с терроризмом, в политике США усматривает прежде всего постоянное непонимание остального мира[52]52
  Paul R. Pillar, Why America Misunderstands the World. National Experience and Roots of Misperception, New York, 2016.


[Закрыть]. Он критикует «моральное обеление», с помощью которого американцы придают понятию «либеральная демократия» (или окрашивают его) исключительно свою собственную форму демократии, и критикует их убежденность в том, что другие народы всегда имели свободу выбирать политические формы, как это стало возможным у них начиная с 1787 года, с новым политическим началом.

В какой степени у других стран вообще был такой выбор, задается вопросом Пиллар. Представление среднего американца о том, что у народов всех стран – или у тех, кто ими управляет, – всегда был выбор между политическими свободами и их противоположностью, Пиллар считает фундаментальным заблуждением и на основе своего богатого международного опыта приходит к выводу, что у многих народов и правительств никогда не было такого однозначного выбора и что «понимание мира как состоящего из добра и зла […] недооценивает […] различия между нациями и переоценивает пропасть [разрыв] между ними». Мы должны думать об этом, когда говорим о России, поскольку нам известна часто цитируемая фраза Эрнста-Вольфганга Бёкенфёрде: «Свободное, секуляризованное государство существует на условиях, какие оно само гарантировать не может», а можно сказать и так: не может создать. Демократия в Западной Европе предполагала длительный период общественного развития. Почему в России таких периодов не было? Мы не знаем. Однако сегодня мы словно не замечаем того огромного «демократического» прогресса, который был достигнут Россией со времен царской империи и особенно после распада СССР.

Русские всегда озабочены культурой, европейской культурой, отношениями, своей принадлежностью, а также своим отличием от Запада. Достоевский, как пишет Орландо Файджес в книге «Танец Наташи. Культурная история России»[53]53
  Orlando Figes, Natasha’s Dance. A Cultural History of Russia, London, 2002; здесь цитата по немецкому изданию: Nataschas Tanz. Eine Kulturgeschichte Russlands, Berlin, 2003.


[Закрыть], не утверждает, что Россия обладает азиатской культурой, а лишь утверждает, что европейцы приписывают ей азиатскую культуру. Файджес продолжает: «Корнем поворота Достоевского на Восток являлась глубокая обида, которую он, как и многие его соотечественники, испытывал по поводу предательства Западом христианского дела России в Крымской войне […]»[54]54
  Ibid. р. 435.


[Закрыть]. В 1853 году Англия и Франция выступили против России на стороне Османской империи, и, хотя война уже давно закончилась, они сожгли Севастополь дотла.

Так что нам тоже не мешало бы попытаться понять Путина. Книга Михаила Зыгаря «Эндшпиль: метаморфозы Владимира Путина»[55]55
  Здесь я ссылаюсь на нем. издание: Michail Sygar, Endspiel. Die Metamorphosen des Wladimir Putin, Köln, 2015.


[Закрыть], несомненно, является одной из самых информационно значимых и заставляющих задуматься книг на эту тему. Ведь трансформации Владимира Путина, которые прослеживает Зыгарь, всегда тесно связаны с действиями Запада как геополитического противника – от расширения НАТО на восток до хода внутриполитических событий на Украине. Всегда Запад против России, и наоборот!

Зыгарь считает, что есть не только Путин, но и целая группа интеллектуалов-мыслителей в России, от которой Путин черпает свои идеи и составляет план действий. Но что это значит для Запада, для Европы и для нас, соседей? На мой взгляд, с точки зрения политики безопасности блокировка переговоров между Западом и Россией является серьезной ошибкой. Здесь нужна дипломатия, а не очередные подсчеты ракет. Однако пока это не осознают США, мы далеко не продвинемся. По внутриполитическим причинам в Вашингтоне обе ведущие партии в отношениях с Россией делают ставку на жесткое оружие, а не на дипломатию.

Стивен М. Уолт в своей книге «Ад благих намерений» пишет: «Как мы уже видели в этой книге, события, происходившие после окончания холодной войны, всегда содержали одно и то же предупреждение. В Европе безудержное расширение НАТО отравлял отношения с Россией и поддерживал искру в замороженном конфликте в Грузии и на Украине, подталкивая Москву к сближению с Китаем»[56]56
  Walt, Hell of Good Intentions, р. 266. Перевод автора.


[Закрыть]. А расширение НАТО лишило прибалтийские республики возможности вернуться к своей важной исторической роли моста от Европы к России. Вместо этого они стали политически относительно незначимыми фигурами на геополитической шахматной доске США. Большая потеря для Европы!

Далее Уолт сетует на структуру и методы внешней политики США: «Дипломатия полностью из инструментария национальной внешней политики не исчезла, но обычно она занимает лишь задний ряд после силы и принуждения […] Нация, отдающая предпочтение дипломатии, уполномочивает своих представителей внимательно слушать других, стремится понять их точку зрения, даже если она несовместима с нашей, старается отмечать точку зрения других, даже если мы ее не разделяем, и нащупывает творческий подход к соглашениям, с помощью которых можно продвигать наши интересы вместе с интересами других стран, а в идеале – сделать применение силы ненужным»[57]57
  Ibid. р. 272. Перевод автора.


[Закрыть]. Европе следует попытаться пойти по этому пути дипломатии и в отношениях с Россией, в случае необходимости, без США. Ведь более чем сомнительно, чтобы Европе удалось убедить США вести такую политику в отношении России, которая отвечала бы не только интересам Европы, но и вполне прозрачным интересам самих США. Пока же в общественном мнении США бытует глубоко укоренившееся представление о России как об опасной стране, «империи зла» (Evil Empire). И связано это даже не с самой Россией, а с отношениями США с Российской Федерацией после 1990 года. Ведь именно США продолжали конфронтацию с Россией после 1990 года без всяких на то оснований.