Текст книги "Национальные интересы. Некоторые положения для немецкой и европейской политики в эпоху глобальных потрясений"

От «кольта» к экономической войне – трансатлантическое «сообщество ценностей»?

В условиях расхождения интересов Европы и США, например, в политике в отношении России и Китая, США сегодня пытаются отстаивать собственные интересы, ссылаясь на common values, то есть «общие ценности». Насколько далеко простираются эти «общие ценности» и способны ли они сблизить геостратегически несовпадающие интересы?

Ценности «исключительных и уникальных» (exceptional) США

Еще в 2006 году лауреат международных премий, корреспондент газет New York Times и Boston Globe Стивен Кинцер опубликовал книгу «Перевороты. Как США свергают неугодные режимы». Политические лидеры различных администраций в истории США снова и снова убеждались в том, что путем военного вмешательства и создания одобренного США правительства можно не только распространить в мире демократию, но и сделать мир во всем мире более безопасным. Кинцер отмечает, что политика «предопределения судьбы» (manifest destiny), первоначально сформулированная для североамериканского континента, уже к концу XIX века распространилась на мировую политику. В США заговорили о том, что судьба (destiny) теперь носит глобальный характер и включает в себя право «принуждать» к своему счастью страны, находящиеся за пределами США[58]58
  Stephen Kinzer, Overthrow. America’s Century of Regime Change from Hawaii to Iraq, New York, 2006, р. 82.


[Закрыть]. Когда в США развернулись критические споры по поводу этой политики, в них вновь вмешался империалист Теодор Рузвельт, охарактеризовавший антиимпериалистическую группу в письме своему другу, сенатору Генри Кэботу Лоджу – старшему, как «бесполезных сентименталистов в духе международных примирителей», образец «мягкотелости, искажающей великие боевые качества нашей расы». Позже Теодор Рузвельт назвал этих критиков американского империализма «предателями, по которым виселица плачет»[59]59
  Ibid. Перевод автора.


[Закрыть].

Спустя сто тридцать лет Стивен М. Уолт в своей книге «Ад благих намерений» подводит итоги: «В XIX веке Соединенные Штаты стали великой державой, оставаясь в стороне от далеких войн и строя самую мощную и современную экономику в мире, как это делал Китай на протяжении последних трех десятилетий. В то время как Китай наращивал свою мощь у себя дома, США потратили миллиарды долларов на установление либеральной гегемонии в мире, рискуя при этом своим главенствующим положением»[60]60
  Walt, Hell of Good Intentions, р. 263. Перевод автора.


[Закрыть].

Не в интересах Европы следовать иллюзорной политике США, согласно которой в государствах с другой системой управления можно добиться прогресса в области прав человека с помощью экономических санкций. В этой связи следует еще раз вспомнить политику Вилли Брандта – «изменения путем сближения». Чтобы «универсальные ценности», то есть те universal values, о которых постоянно говорят США, были приняты во всем мире – это и желание Германии, и центральный интерес Европы. Однако немецкий опыт отличается от американского тем, что мы поняли: права человека никогда нельзя навязать с помощью нравоучений или угроз. Если бы США хоть раз проанализировали последствия своей политики – не только там, где они вели войны во имя демократии, но и там, где путем ввода санкций они лишь усиливали и ужесточали позиции противной стороны, то, возможно, они бы вспомнили о том пути, который Германия с гораздо большим успехом проделала в годы холодной войны по отношению к Советскому Союзу. Германии было бы полезно публично прочитать США лекцию на эту тему!

В какой степени вообще существует «сообщество ценностей» (community of values) между США и Европой? Если не принимать во внимание наличие избирательного права, свободы прессы и демократии, то с точки зрения содержания остается не так уж и много. Но разве ценности не всегда проявляются лишь в конкретной реализации практики демократического правления? Доклад Мюнхенской конференции по безопасности 2020 года также во многом исчерпывается общими рассуждениями о ценностях, но и здесь применима прекрасная английская поговорка: The proof of the pudding is in the eating! Чтобы оценить пудинг, надо его съесть – то есть о ценностях нужно не просто рассказывать, их нужно проживать.

Как я уже отмечал, США считают себя «исключительной нацией» (exceptional nation)[61]61
  См. также: Seymour Martin Lipset, American Exceptionalism. A DoubleEdged Sword, New York, 1996.


[Закрыть], и уже сама эта самооценка кажется несовместимой с трансатлантическим «сообществом ценностей» – и именно с точки зрения США. Кроме того, политико-демократические привычки Соединенных Штатов, как во внутренней, так и во внешней политике, также вряд ли согласуются с применяемыми на практике политическими ценностями государств Европейского сообщества.

Американская «исключительность» (exceptionalism) начинается уже с принципиально иной оценки социальной ответственности государства перед своими гражданами. В США очень однобоко рассматривается ответственность индивида за свое будущее и социальное существование, в то время как Европа отводит государству и обществу важную роль. Разразившиеся при Трампе дебаты по поводу Реформы здравоохранения и защиты пациентов (Obama Care) в США были бы несовместимы с европейскими ценностями. То же самое касается и экстремального разрыва между богатыми и бедными в США. Кроме того, стандарты американской демократии, например, в отношении частного финансирования политических партий, в Европе были бы совершенно неприемлемы.

Из-за этого немало американских политологов сегодня называют США «плутократической демократией». В ходе предвыборной кампании на пост президента США в 2020 году один влиятельный кандидат от Демократической партии якобы за короткий срок потратил 500 миллионов долларов на рекламу, чтобы обеспечить выдвижение своей кандидатуры. Он проиграл, но тем не менее по европейским меркам это осталось немыслимым событием: партии даже принципиально не возражали против подобного метода! И суды молчали, поскольку прямо разрешили такую практику: постановление Верховного суда США по делу «Объединенные граждане против Федеральной избирательной комиссии» (Citizens United v. FEC, 2010) гласило, что в некотором смысле корпорации также являются «индивидами» и, следовательно, имеют право свободно выражать свое мнение даже во время избирательной кампании. Таким образом, они могли выражать общие политические взгляды в ходе избирательной кампании без каких-либо финансовых ограничений (big pack). Для Европы это невообразимо капиталистический подход!

Интересен и другой аспект: США гордятся тем, что в стране царит «верховенство закона» (rule of law). Но что это за «закон», что это за право? Учитывая сексуальные связи президента Клинтона в Белом доме или поразительные этические промахи президента Трампа, просто удивительно, что никого из них не отстранили от должности, хотя ни один европейский премьер-министр не продержался бы на своем посту и дня, если бы его деяния стали достоянием гласности! Достаточно вспомнить легковесные обвинения, вынудившие федерального президента Кристиана Вульфа покинуть свой пост.

Безусловно, отношение к международному праву в США в корне отличается от отношения к международному праву в Европе. По-видимому, граждане США в чем-то превосходят граждан других государств. Во всяком случае, США не признают легитимность Международного уголовного суда в Гааге и даже грозятся ввести санкции, если граждане США будут привлечены этим судом к ответственности за нарушение прав человека. Вмешательство на Ближнем Востоке – от свержения ЦРУ избранного в результате демократических выборов иранского премьер-министра Моссадега в 1953 году до незаконной поддержки повстанцев в гражданской войне в Сирии с 1981 года, что противоречит международному праву, или начала кибервойны против Ирана с помощью программы Stuxnet в 2010 году при Обаме – все это демонстрирует принципиально иной менталитет во внешней политике США. Американское законодательство также допускает без суда и следствия убивать членов правительства других стран (targeted killing), если это лицо представляет угрозу для безопасности США, как это произошло в январе 2020 года с командиром иранской дивизии Касемом Сулеймани.

Дружат ли теперь США и Европа? В 1846 году Великобритания через лорда Пальмерстона, тогдашнего министра иностранных дел, определила свое отношение к другим странам следующим образом: «У нас нет ни вечных союзников, ни вечных врагов. Наши интересы вечны, и этим интересам мы обязаны следовать»[62]62
  Alan Warwick Palmer, Veronica Palmer, Quotations of History. A Dictionary of Historical Quotations C. 800 A.D. to the Present, Hassocks, Sussex, 1976.


[Закрыть]. Именно такую позицию США заняли при Трампе: советник по безопасности Макмастер и председатель Совета экономических консультантов Кон в мае 2017 года написали в газете Wall Street Journal («Уолл-стрит джорнэл»): «Там, где наши интересы совпадают, мы открыты для сотрудничества […], общества (societies), разделяющие наши интересы, не найдут более надежного друга, чем Соединенные Штаты. Но те, кто решит пойти наперекор нашим интересам, встретят самое решительное сопротивление»[63]63
  H. R. McMaster, Gary Cohn, America First Doesn’t Mean America Alone, in: Wall Street Journal, 30. 05. 2017. Перевод автора.


[Закрыть]. Ситуация не изменилась и при президенте Байдене. Одно из подтверждений тому – соглашение между США, Австралией и Великобританией о закупке атомных подводных лодок, достигнутое без учета интересов Франции.

Такая позиция Байдена не только соответствует традициям США, но и не вызывает удивления. Вполне естественно, что Америка, как сильнейшая мировая держава, преследует собственные интересы, в том числе и в отношениях с союзниками в Европе. Роберт Б. Зеллик в своей книге «Америка в мире»[64]64
  Robert B. Zoellick, America in the World. A History of U.S. Diplomacy and Foreign Policy, New York, 2020.


[Закрыть] приводит слова лорда Пальмерстона из Великобритании, в то время уже премьер-министра: «Янки […] всегда рядом, они сильны, глубоко заинтересованы в деле, абсолютно беспринципны, нечестны и полны решимости так или иначе добиться своего»[65]65
  Ibid. р. 71. Перевод автора.


[Закрыть]. Мы, европейцы, должны принять это к сведению и в собственных интересах окончательно прояснить недоразумение относительно того, что понимается под «дружбой» между США и Европой, т. е. солидарного сообщества. Я убежден, что тогда партнерство между США и Европой могло бы развиваться более успешно.

Европа больше не является мировой державой и, если сравнивать ее с США, Россией или Китаем, больше не сможет ею стать. С учетом нашей истории у нас слишком много отдельных европейских интересов, и на нашей территории нет гегемона. Следовательно, мы, европейцы, а также немцы, должны отстаивать собственные интересы, а не следовать слепо за «сообществом ценностей» или «дружбой» – понятиями, которые США применяет не в европейском понимании и которые вообще не могли бы применяться в таком ключе крупнейшей мировой державой. Если бы это соответствовало политике США, разве они бросили бы Европу так же, как до этого бросили Афганистан или другие государства? Я не решаюсь ответить на этот вопрос.

Поскольку интересы расходятся все больше, в тяжелые времена перемен мы наблюдаем признаки распада межнационального сотрудничества. Важнейший фундамент европейской безопасности последних десятилетий, трансатлантическое сообщество, также начинает давать трещину. Ведь при Трампе США не впервые осуществляли политические действия в своих интересах, в том числе вне рамок международного права и вопреки обеспокоенным возражениям европейских союзников, прежде всего Германии. Хотя США являются союзником и членом якобы существующего «сообщества ценностей», они в своих интересах не стеснялись неоднократно и без длительного обсуждения отметать критические возражения крупных европейских государств, вносить раскол между членами Европейского союза в «коалиции согласных» и тем самым в своих интересах способствовать осознанию отдельных национальных интересов государств в рамках Европейского сообщества. Война в Ираке – лишь один из примеров.

За время длительного правления Байдена все стало словно чуть более тактичным и вежливым, но, по сути, ничего не изменилось. Решающим всегда остается настрой среднего американца. Сегодня Соединенные Штаты настолько разделены, что уже начали говорить о существовании двух американских наций. Какая сторона будет определять направление американской внешней политики и политики безопасности в будущем? Осенью 2022 года в США вновь пройдут выборы: будет избираться вся Палата представителей и треть Сената. До какой степени президенту Байдену придется учитывать в этом году внешнеполитическую суть ядра Республиканской партии и настроения в стране, чтобы не проиграть в 2022 году промежуточные выборы? Ведь после президентства Линкольна Республиканская партия проявляла все больше склонности к империализму и применению силы в международных отношениях – сможет ли она теперь вернуть на этот путь демократа Байдена? Для Европы, как партнера и для Германии эти вопросы будут иметь большое значение.

Ценности сегодняшней Европы совершенно чужды ценностям США: Соединенные Штаты, родившиеся когда-то в результате завоевания континента, населенного другими народами, до сих пор придерживаются ценностей тех времен. Европа стремится к миру, США – к власти. Сами США понимают расхождения в «ценностях» США и Европы точно так же. Американский публицист Роберт Каган, некогда работавший в аппарате Белого дома, проводил различие между американцами и европейцами следующим образом: «Американцы – с Марса, европейцы – с Венеры». И представить себе невозможно, чтобы в Европе добился успеха такой политик, как благородный и мужественный сенатор Маккейн, который получил высочайшую оценку от всех партий США. Журнал The Economist справедливо написал о нем следующее: «Его уникальная настойчивость и последовательность заключались прежде всего в призывах затевать войну везде, где ее можно было выиграть, … распространять свободу и демократию силой оружия, если это необходимо»[66]66
  The Economist, 01.09.2018.


[Закрыть]. Сейчас ни один из ведущих политиков Европы не может мыслить в таком ключе. Следовательно, сегодня для меня очевидно: учитывая то, какими ценностям живут нынче США и как себя позиционируют, ЕС не может принять их в свои ряды!

Экономические санкции как политический инструмент

В США зреет понимание того, что военными средствами мир и правительства этого мира в «западных» интересах не изменить. Поэтому США пытаются достичь своих целей с помощью экономических войн и, ссылаясь на common values, втянуть в эти экономические войны другие государства. Острый меч здесь называется «санкциями», и они применяются все чаще и, как правило, без согласования с европейскими партнерами. В интересах Германии следовало бы обсуждать этот факт в будущем более открыто.

Если, например, китайское правительство лишает религиозные меньшинства, такие как уйгуры, их прав человека, то это, естественно, нарушает немецкие ценности и, следовательно, требует политического комментария со стороны Германии. Однако в целесообразности санкций против отдельных китайских лидеров приходится серьезно сомневаться: уже давно известно, что судьба уйгуров в результате этих западных интервенций не изменится, зато экономические отношения Европы с Китаем будут окончательно нарушены. Поэтому в первую очередь желательно задать себе такой вопрос: изменится ли в результате этих мер отношение Китая к уйгурскому меньшинству? Помогут ли эти меры хоть одному уйгуру? Насколько продуманной является реакция Запада? Что, если она вновь послужила лишь тому, чтобы успокоить внутриполитические настроения в США?

На протяжении своей истории США не только предпринимали бесчисленные шаги по насильственной «смене режимов» (regime changes) и вели с этой целью войны, часто с разрушительными последствиями. Они также развязывали экономические войны и разработали для этого инструмент под названием «санкции», применяемый в отношении государств, не желающих соответствовать политическим взглядам США. Эдвард Фишман, научный сотрудник Атлантического совета и бывший эксперт по санкциям в аппарате планирования Госдепартамента в Вашингтоне, в номере журнала Foreign Affairs за ноябрь – декабрь 2017 года опубликовал статью под названием «Еще более умные санкции», новаторское руководство по политике США в «эпоху экономических войн» (era of economic warfare), как он выразился. Перефразировав древнеримский принцип si vis pacem para bellum[67]67
  Zu dt.: Wenn du Frieden willst, bereite dich auf Krieg vor.


[Закрыть], он заявил: хочешь мира – готовься к «экономической войне»! Причем, по представлениям Фишмана, эта «экономическая война» ведется не только в стране «противника», но и в стране союзников. Наглядный пример – «Северный поток-2».

Насколько мне известно, в западном альянсе до сих пор тщательной оценки санкционных методов США не проводилось. Достигали ли эти методы своей цели? Последствия таких санкций включают в себя не только реакцию государств или отдельных лиц, которых санкции затронули напрямую, но и побочные эффекты, возникшие как непосредственно в затронутых странах, так и в других государствах. Насколько я могу сегодня судить, санкции США против России, Ирана или Китая не привели ни к каким улучшениям в области прав человека. Разумеется, эти санкции приводили к побочным эффектам, от которых страдало ни в чем неповинное население этих стран. Но с точки зрения прав человека результаты весьма сомнительны: голод и нехватка лекарств, конечно, могут привести к восстаниям, но даже такие восстания до сих пор не способствовали изменению правительственной политики этих стран, предусмотренной санкциями.

С другой стороны, побочные эффекты, связанные с международным правом, которые могут иметь место, например, в отношении торговой политики ЕС и Федеративной Республики Германия, весьма сомнительны. Следовательно, провести оценку санкционной политики в рамках западного сообщества ценностей – в интересах Германии. При этом следует обращать внимание не только на то, ожидался ли вообще эффект от санкций в отношении прав человека в странах, которых они непосредственно касались, или же санкции были направлены в первую очередь на удовлетворение внутриполитических настроений избирателей. И если санкции использовались для того, чтобы заставить другие государства воздержаться от принятия решений, которые не нужны США, или даже принять решения, которые эти государства на самом деле вообще не хотят принимать, то это, безусловно, является удивительным поведением по отношению к партнерам по так называемому сообществу ценностей. Почему США волнуют такие вопросы, как «Северный поток-2», если в Европе этот проект поддержало большинство? Какое право имеют США в экономическом плане принуждать своего партнера по «сообществу ценностей» идти по пути, отличному от того, который выбрало само суверенное государство? США не боятся открыто натравливать друг на друга отдельные страны – члены ЕС из-за политических решений, принятых в Европе большинством. Они без колебаний раскололи ЕС по поводу войны в Ираке. Что скажут США, если Европа начнет настраивать друг против друга отдельные их штаты? «Неужели мы действительно хотим быть вассалами, слепо подчиняющимися американцам?» – сетовал в 2018 году министр финансов Франции Лё Мэр.

Для сохранения открытых рынков в мире важной задачей германской и европейской политики интересов является максимально притупить оружие санкций, сомнительное с точки зрения международного права, и сделать его как можно менее действенным в отношении стран третьего мира. При этом ни доллар, ни международная расчетная система SWIFT не являются решающим вопросом, как, по-видимому, считают в ЕС. И то и другое можно обойти с помощью евро и новой, независимой платежной организации. Скорее, центральной проблемой является участие в поставках в попавшие под санкции страны компаний, которые связаны с американским рынком и могут понести «наказание». Таким образом, Европе следовало бы создавать компании – банки и производителей – которые не работают в США и потому не будут шантажироваться американскими санкциями. Однако если речь идет о производстве сложной продукции, которая зависит от множества поставщиков, то Европе даже пришлось бы позаботиться о том, чтобы эти поставщики были не из ЕС, а, возможно, из оказавшихся под санкциями стран. Есть примеры, когда это получилось, но процесс все равно остается крайне сложным. Кроме того, каждому европейскому производителю следует хорошо подумать о том, насколько он готов продолжать работать на американском рынке, если ценой такой работы может стать невозможность поставок в Китай и другие пострадавшие от санкций страны. В любом случае в интересах Германии и Европы по возможности положить конец шантажной практике США.

Германия и Европа всегда должны тщательно все взвешивать в рамках своих интересов, прежде чем поддерживать требуемые США санкции. Существуют и другие способы решения проблем прав человека: необходимо принимать политических беженцев, обсуждать с администрациями правительства преследуемых лиц, предоставлять им убежище. Однако шансы изменить ситуацию с правами человека в Китае, например, с помощью санкций или аналогичных мер со стороны Запада в интересах Германии должны тщательно рассматриваться в каждом конкретном случае. Следует избегать шагов, которые, с одной стороны, не изменят отношение к меньшинству (например, уйгурам), предосудительное с точки зрения прав человека, но, с другой стороны, могут помешать возможности оказывать более незаметное влияние в будущем – в данном случае на решения китайского правительства.

Старая Федеративная Республика Германии времен холодной войны представляла собой пример, которому стоит подражать и сегодня: Германия, в отличие от часто критиковавших нас тогда британцев и американцев, смогла вытащить в ФРГ из лап режима ГДР или Советского Союза сотни политически преследуемых; даже Александру Солженицыну удалось открыть путь к западной свободе. Но все это было возможно лишь потому, что федеральное правительство всегда в своих интересах и в интересах притесняемых поддерживало уважительные отношения с представителями советской диктатуры и не поддавалось влиянию «морализаторских» советов из других государств. Те громче спорили, но добились куда менее заметных результатов в области прав человека. Это опыт, к которому Германия должна прислушиваться в своих интересах и сегодня. Мы не нуждаемся в том, чтобы другие нам указывали, как реализовывать в политике свои «ценности».

Актуальным примером тщетных попыток изменить системы правления с помощью санкций является Куба. Почти сразу после революции под руководством Фиделя Кастро США попытались подавить революцию военным путем; предприятие провалилось. С тех пор США при всех президентах в равной степени безуспешно старались замедлить развитие Кубы с помощью экономических санкций. В наши дни среди кубинского народа возобновились движения за расширение прав человека и гражданских свобод. Правительство-преемник двух Кастро стремится подавить эти движения. И снова США своими санкциями наносят удар в первую очередь по невинному населению, но, по-видимому, в сложившейся ситуации ничего не меняют. Для Европы вопрос заключается в том, как лучше поступить с таким народным движением: с помощью жестких санкций (которые США снова готовы применить в случае с Кубой) или путем налаживания терпеливого диалога. Споры по поводу этих разных стратегий ведутся и в Европе. Какой вариант верный и в чем заключаются интересы Германии?

Представляется полезным принять к сведению мнение и опыт бывшего посла Германии на Кубе, доктора Бернда Вульфена. В своем письме читателям газеты Frankfurter Allgemeine от 20 июля 2021 года он пишет: «Исходя из моего опыта работы послом Германии на Кубе, Европа сможет (если вообще сможет) способствовать изменению ситуации на Кубе только при помощи постоянного диалога с кубинским правительством. Жесткие формулировки, а тем более санкции приводят к закреплению «бункерного менталитета» на Кубе, внутренней блокаде. Этот диалог не следует вести на глазах у общественности […]». Далее он продолжает: «Сейчас особенного важно не поддаться искушению вновь последовать примеру США, заняв жесткую позицию в отношении правительства в Гаване […] ЕС [должен] продемонстрировать Кубе свою готовность шаг за шагом реализовывать соглашение о сотрудничестве, одобренное парламентом ЕС».

Другим примером стала Сирия. В США ожидали, что Германия будет более активно участвовать на «западной» стороне гражданской войны. Но чего добились США своей военной, нарушавшей международное право, поддержкой повстанческих партий гражданской войны? Ничего, кроме разрушения страны и безудержного потока беженцев. Сколько из них приняла Германия и сколько – США? Германия приняла 790 тысяч человек, США – 12,5 тысячи. Сейчас США переключают свое внимание с этого региона на Китай, увидев перед собой новую геополитическую цель. А кто позаботится о Сирии? Россия? Турция? Европа? Точно так же после кровопролитной войны США стремительно покинули Афганистан, а талибы возвращаются. Что это за ценности, в чем заключаются «права человека»? Такие вопросы следовало бы обсуждать более серьезно и смело.