Текст книги "Дракон"

Глава 8

Дирк Питт стоял в одиночестве в центре просторной куполообразной камеры, засунув руки в карманы своего форменного комбинезона сотрудника НУМА, и внимательно рассматривал «Олд Герт». Его дымчатые глаза отрешенно скользили по аппарату, который, как сломанная игрушка, лежал на гладком черном каменном полу, вытесанном в монолите застывшей лавы. Затем он медленно пролез через люк и, приземлившись в откидывающемся кресле пилота, стал изучать приборы, смонтированные на пульте управления.

Питт был высоким, мускулистым, широкоплечим мужчиной с прямой осанкой, и тем не менее он двигался с кошачьей ловкостью, в которой чувствовалась решимость.

Во всем его облике даже посторонний сразу ощущал непреклонную волю и упрямство, и все же он никогда не испытывал недостатка в друзьях и союзниках – и среди высших государственных служащих, и среди людей, с правительством не связанных, которые уважали и любили его за ум и преданность. Бодрость духа сочеталась в нем со сдержанным юмором и добродушным характером – черты, которые множество женщин находили особенно привлекательными, – и хотя он любил их общество, самой его пылкой страстью было море.

В качестве руководителя специальных проектов НУМА он проводил под водой почти столько же времени, как и на суше. Его излюбленным спортом было подводное плавание; он редко переступал порог гимнастического зала. Уже много лет прошло с тех пор, как он бросил курить, тщательно контролировал свою диету и пил весьма немного. Он был постоянно занят, ни минуты не сидел на месте и, выполняя свою работу, проходил до пяти миль в день. На втором месте после работы самое большое удовольствие он получал от плавания внутри призрачных остовов затонувших кораблей.

Снаружи от аппарата раздались шаги, пересекавшие высеченный в скальном массиве гладкий пол под изогнутыми стенами сводчатого потолка камеры. Питт повернулся вместе с креслом назад и взглянул на своего давнего друга и компаньона по работе в НУМА Ала Джиордино.

Волосы Джиордино были столь же черны, как у Питта, но не волнистые, а курчавые. Его гладкое лицо выглядело румяным под светом горевшей под потолком яркой газоразрядной лампы, работающей на парах натрия, а его губы были сложены в привычную для них лукавую улыбку. Джиордино был мал ростом, его макушка как раз доставала Питту до плеча. Но его руки украшали могучие бицепсы, а грудь выдавалась вперед, как стальной шар, которым сносят дома; вместе с его решительной походкой – все это создавало впечатление, что если он сам не остановится, то он просто пройдет насквозь через забор или стену, оказавшиеся на его пути.

– Ну, и как тебе эта штуковина? – спросил он Питта.

– Англичане соорудили весьма симпатичную игрушку, – восхищенно ответил Питт, вылезая из люка.

Джиордино посмотрел на раздавленные сферы и покачал головой.

– Им повезло. Еще пять минут, и мы нашли бы трупы.

– Как они там?

– Быстро приходят в себя, – ответил Джиордино. – Они в камбузе пожирают наши съестные припасы и требуют, чтобы их вернули на корабль наверху.

– Кто-нибудь уже ввел их в курс дела? – спросил Питт.

– Как ты приказал, их не выпускали из кают экипажа, и всякий приближающийся к ним на расстояние плевка ведет себя, как глухонемой. От этого представления наши гости на стенки лезут. Они бы отдали свои левые почки, чтобы узнать, кто мы, откуда взялись и как умудрились построить обитаемую станцию в океане на такой глубине.

Питт снова посмотрел на «Олд Герт» и затем широким жестом обвел рукой вокруг себя.

– Мы годами хранили наш проект в тайне, и вот вся секретность насмарку, – пробормотал он, внезапно рассердившись.

– Ну, ты тут ни при чем.

– Лучше было мне оставить их подыхать там, чем ставить под угрозу наш проект.

– Кого ты хочешь провести? – рассмеялся Джиордино. – Я видел, как ты подбирал на улице раненых собак и вез их к ветеринару. Ты даже платил по счетам за их лечение, хотя это не ты их сбил. Ты большой добряк, приятель. К черту секретный проект. Ты спас бы этих людей, даже если бы они были больны бешенством, проказой и черной оспой.

– Неужели меня так просто раскусить?

Поддразнивающий взгляд Джиордино смягчился.

– Я был тем парнем, который поставил тебе синяк под глазом в детском саду, ты же помнишь, а ты в отместку расквасил мне нос бейсбольной битой. Я знаю тебя лучше, чем твоя собственная мать. Внешне ты можешь казаться мерзким ублюдком, но внутри ты ужасно чувствительный.

Питт посмотрел вниз на Джиордино.

– Ты, конечно, понимаешь, что эта игра в добрых самаритян грозит нам кучей неприятностей от адмирала Сэндекера и Министерства обороны.

– Это уж как пить дать. Кстати, адмирал легок на помине. Связисты только что получили шифровку. Адмирал сейчас на пути в Вашингтон. Его самолет приземлится через два часа. Вряд ли это можно назвать заблаговременным предупреждением. Мне приказано подготовить аппарат к всплытию на поверхность и встретить адмирала.

– Он, должно быть, спятил, – задумчиво прознес Питт.

– Готов поспорить, что его неожиданный визит как-то связан с этим диким возмущением.

Питт утвердительно кивнул и улыбнулся.

– Тогда нам уже нечего терять, и мы можем открыть занавес перед нашими гостями.

– Абсолютно нечего, – согласился Джиордино. – Как только адмирал узнает про историю с британским аппаратом, он прикажет держать их под стражей до тех пор, пока мы так или иначе не свернем весь проект.

Питт повернулся и пошел к круглой двери-люку. Рядом с ним шагал Джиордино. Лет шестьдесят тому назад куполообразная камера могла бы быть архитектурной фантазией об ангаре для будущего летательного аппарата, но эта конструкция не укрывала никакого воздушного судна от дождя, снега или летнего солнца. Пластиковые стены камеры, армированные углеродными и керамическими волокнами, укрывали глубоководный вездеход на глубине 5400 метров от поверхности моря. Кроме «Олд Герт», на выровненном полу камеры находился огромный, похожий на трактор аппарат, верхняя часть которого представляла собой сигарообразный герметичный корпус. Рядом с ним бок о бок стояли два аппарата меньшего размера, напоминавшие тупорылые ядерные подлодки, у которых вырезали центральные части корпуса и соединили нос с кормой. Несколько мужчин и одна женщина суетились вокруг этих аппаратов, проверяя и налаживая бортовые системы.

Питт шел по узкому цилиндрическому туннелю, выглядящему как обыкновенная дренажная труба, и миновал два отсека с куполообразными и сводчатыми потолками. Нигде не было видно ни прямых углов, ни острых кромок. Все внутренние поверхности были закруглены, чтобы сама их форма могла надежно противостоять огромному внешнему давлению водных масс.

Они вошли в небольшую, спартански обставленную столовую. Единственный длинный стол и стоявшие рядом с ним стулья были отштампованы из алюминия, а камбуз был не больше, чем кухня вагона-ресторана. Два члена экипажа станции стояли по обе стороны двери, не спуская глаз с нежеланных гостей.

Планкетт, Салазар и Стаси собрались в кучку у противоположного конца стола и вполголоса переговаривались между собой, когда Питт и Джиордино вошли в столовую. Их голоса сразу оборвались на полуслове, и они подозрительно взглянули на двух незнакомцев.

Чтобы разговаривать с ними на равных, Питт солидно уселся на ближайший к ним стул и быстро оглядел всех трех, как инспектор полиции осматривает выстроившихся полицейских. Затем он вежливо поздоровался.

– Будем знакомы. Меня зовут Дирк Питт. Я возглавляю проект, на который вы случайно наткнулись.

– Слава Богу! – воскликнул Планкетт. – Наконец нам попался кто-то, умеющий разговаривать.

– И к тому же по-английски, – добавил Салазар.

Питт жестом указал на Джиордино.

– Мистер Альберт Джиордино, наш главный строитель и хозяйственный руководитель. Он с удовольствием покажет вам нашу станцию, разместит вас по каютам и поможет вам решить ваши бытовые проблемы – одежда, зубные щетки и так далее, все, что вам потребуется.

Все обменялись рукопожатиями через стол и назвали свои имена. Джиордино заказал всем по чашке кофе, и три гостя с «Олд Герт» наконец начали чувствовать себя уютно.

– Я скажу от имени всех нас, – серьезным тоном произнес Планкетт, – благодарю вас за то, что вы спасли наши жизни.

– Ал и я чрезвычайно рады, что мы успели вовремя до вас добраться.

– Судя по вашему произношению, вы американец, – сказала Стаси.

Питт поймал ее взгляд и грозно посмотрел ей прямо в глаза.

– Да, мы все здесь из Соединенных Штатов.

Стаси, казалось, побаивалась Питта, как лань боится горного льва, но при этом он странно притягивал ее к себе.

– Вы тот человек, которого я видела в этом странном аппарате, прежде чем потеряла сознание.

– В глубинном донном экскаваторе, так он называется официально, – поправил ее Питт. – Здесь все зовут его «Большой Джон». Он предназначен для взятия проб грунта с морского дна.

– Это американское предприятие по добыче ископаемых? – недоверчиво спросил Планкетт.

Питт кивнул.

– Глубоко засекреченный проект пробного освоения и геологоразведки дна океана, финансируемый правительством Соединенных Штатов. Прошло восемь лет от первоначальной разработки проекта, за это время осуществлено строительство станции и начата ее эксплуатация.

– Как вы ее называете?

– Существует забавное кодовое название, но мы любовно называем это место «Мокрые делянки».

– Как удается держать в тайне такой проект? – спросил Салазар. – Вам необходимо держать на поверхности группу кораблей снабжения и обеспечения, которую легко обнаружить с проходящих судов и спутников.

– Наша небольшая обитаемая станция полностью автономна. У нас есть основанная на последних технических достижениях система жизнеобеспечения, вырабатывающая кислород из морской воды и позволяющая нам работать при атмосферном давлении, опреснительная установка, снабжающая нас чистой пресной водой для питья, теплоснабжение из гидротермальных источников, имеющихся на морском дне, немного пищи мы добываем из двустворчатых моллюсков, улиток, креветок и крабов, водящихся вокруг этих горячих ключей, и мы пользуемся антисептическими салфетками и ультрафиолетовым облучением, чтобы предотвратить рост бактерий. Все расходуемые материалы и запасные части, которые мы не можем производить самостоятельно, сбрасываются с воздуха в море в специальных контейнерах и подбираются на дне. Если возникает необходимость замены персонала станции, один из наших глубоководных аппаратов поднимается на поверхность, где его встречает реактивный самолет-амфибия.

Планкетт просто кивнул. Он чувствовал себя как во сне, только этот сон был реальностью.

– У вас должен быть какой-то неслыханный метод поддерживать связь с внешним миром, – сказал Салазар.

– Плавучий буй-передатчик, связанный кабелем со станцией. Передача и прием радиограмм ведется через спутник связи. Ничего экзотического, но весьма эффективно.

– Как давно вы находитесь здесь, внизу?

– Мы не видели солнца чуть больше четырех месяцев.

Планкетт с удивлением слушал этот разговор, уставясь в свою чашку кофе. Наконец он тоже решил принять в нем участие.

– Я и не подозревал, что ваша технология развилась настолько, что вы можете содержать исследовательскую станцию на таких глубинах.

– Нас можно считать исследователями-первопроходцами, – гордо сказал Питт. – Мы одновременно осуществляем несколько проектов. Кроме испытания оборудования, наши инженеры и ученые изучают биологию моря, геологию и минералогию морского дна и составляют компьютеризованную базу данных о результатах своих исследований. Сама разработка ископаемых с помощью драг и проходки скважин запланированы на пока не реализованных этапах проекта.

– Как много людей на станции?

Питт отпил глоток кофе, прежде чем ответить.

– Немного. Двенадцать мужчин и две женщины.

– Я вижу, у ваших женщин традиционные обязанности, – кисло отметила Стаси, кивнув на хорошенькую рыжеволосую женщину лет под тридцать, шинковавшую овощи в камбузе.

– Сара делает это добровольно. Она также ведет наши компьютерные базы данных, выполняя одновременно две работы, как и большинство из нас.

– Я предполагаю, что другая женщина совмещает обязанности уборщицы и механика по обслуживанию оборудования.

– Вы почти угадали, – ответил ей Питт с язвительной улыбкой. – Джилл действительно выручает нас в качестве инженера по морскому оборудованию. Она также наш постоянный специалист-биолог. И на вашем месте я бы не стал читать ей лекции по правам женщин на морском дне. Она заняла первое место на чемпионате по культуризму среди женщин, завоевав титул «Мисс Колорадо», и может выжать двести фунтов.

Салазар отодвинул свой стул от стола и вытянул ноги.

– Бьюсь об заклад, что ваши военные связаны с этим проектом.

– Здесь вы не найдете ни одного человека, носящего форму и имеющего воинское звание, – уклончиво ответил Питт. – Мы все здесь сугубо штатские люди, научные бюрократы.

– Одну вещь мне хотелось бы от вас услышать, – сказал Планкетт, – объяснение того, как вы узнали, что мы терпим бедствие и где нас нужно искать.

– Ал и я ехали по нашим следам, оставшимся от более ранней экспедиции по сбору проб грунта, чтобы найти датчик золота, который каким-то образом упал с «Большого Джона», и оказались в радиусе слышимости вашего подводного телефона.

– Мы услышали ваши тревожные вызовы, очень слабые, и направились в ту сторону, откуда они исходили, – закончил ответ Джиордино.

– Когда мы нашли ваш аппарат, – продолжил Питт, – Ал и я не могли перенести вас из вашего аппарата в наш экскаватор, вас просто раздавило бы в лепешку давление воды. Наша единственная надежда состояла в том, чтобы воспользоваться манипуляторами «Большого Джона», чтобы подключить кислородный шланг к вашему наружному аварийному патрубку. К счастью, ваш адаптер и наш точно подошли друг к другу.

– Затем мы использовали оба манипулятора, чтобы зацепиться за ваши подъемные крюки, – вступил в разговор Джиордино, изобразив обеими руками, как это было сделано, – и потащили ваш аппарат в нашу камеру-гараж, въехав туда вместе с ним через шлюзовую камеру.

– Вы спасли «Олд Герт»? – с удивлением спросил Планкетт, сразу повеселев.

– Ваш аппарат находится в нашем гараже, – ответил Джиордино.

– Как скоро мы сможем вернуться на наше базовое судно? – скорее потребовал, нежели спросил Салазар.

– Боюсь, что некоторое время это будет невозможно, – ответил Питт.

– Но мы должны сообщить команде нашего базового судна, что мы живы, – запротестовала Стаси. – Вы же наверняка можете с ними связаться?

Питт и Джиордино обменялись быстрыми взглядами. Затем Питт сказал:

– Когда мы ехали выручать вас, нам попалось по пути сильно поврежденное судно, недавно опустившееся на дно.

– Нет, это не мог быть «Неукротимый», – пробормотала Стаси, отказываясь верить такой скверной новости.

– Оно было сильно разрушено, как будто его смяло сильным взрывом, – заметил Джиордино. – Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь спасся.

– Два других судна были поблизости, когда мы начинали погружение, – привел свои доводы Планкетт. – Это, наверно, было одно из них.

– Трудно сказать, – допустил Питт. – Что-то случилось там наверху. Какая-то огромная турбулентность. У нас не было времени изучать это, и сейчас у нас нет никаких надежных ответов.

– Наверняка вы ощутили ту же ударную волну, которая повредила наш аппарат.

– Эта станция расположена в защищенной долине вне зоны разлома, в тридцати километрах от того места, где мы нашли вас и затонувшее судно. То, что осталось от ударной волны, прошло над нами. Все, что мы испытали, – это несильный порыв течения и метель из частичек ила, когда донные осадки были взбаламучены.

Стаси тем не менее сердито посмотрела на Питта.

– Вы собираетесь держать нас в качестве пленников?

– Это не совсем то слово, которое я собирался употребить. Но поскольку это действительно глубоко засекреченный проект, я обязан попросить вас еще какое-то время воспользоваться нашим гостеприимством.

– И долго будет продолжаться это «какое-то время»? – осторожно поинтересовался Салазар.

Питт сардонически взглянул на маленького мексиканца.

– Мы не предполагали возвращаться на поверхность еще шестьдесят дней.

Воцарилось молчание. Планкетт посмотрел сначала на Салазара, потом на Стаси и, наконец, на Питта.

– Черт подери! – воскликнул он с горечью. – Вы не можете держать нас здесь два месяца.

– Моя жена, – простонал Салазар. – Она подумает, что я мертв.

– У меня дочь, – сказала Стаси, быстро смиряясь.

– Положитесь на меня, – тихо сказал Питт. – Я понимаю, что кажусь бессердечным тираном, но ваше присутствие поставило меня в затруднительное положение. Когда мы лучше сможем понять, что случилось наверху, и я переговорю со своим руководством, мы сможем найти какой-то выход.

Питт замолчал, когда он заметил, что Кейт Харрис, сейсмолог проекта, стоит в дверях, кивая Питту, чтобы он вышел поговорить с ним снаружи.

Питт извинился и подошел к Харрису. Он сразу заметил выражение тревоги в глазах сейсмолога.

– У нас проблема? – спросил он кратко.

Харрис ответил сквозь свою пышную седую бороду, в масть волосам:

– Это возмущение вызвало все растущий шлейф толчков в морском дне. Пока что большинство из них слабые и неглубокие. Фактически мы еще не можем их ощущать. Но их частота и сила нарастают.

– И что это означает?

– Мы находимся на разломе, который чертовски неустойчив, – продолжал Харрис. – К тому же это вулканически активная зона. Энергия напряжений земной коры высвобождается с такой скоростью, которой мне никогда прежде не приходилось наблюдать. Я опасаюсь, что может произойти серьезное землетрясение с магнитудой шесть с половиной баллов.

– Этого нам ни за что не пережить, – сказал Питт с каменным выражением лица. – Одна трещина в одном из наших куполов, и давление воды раздавит всю станцию, как горошины под паровым молотом.

– Мне это видится точно так же, – сказал Харрис мрачно.

– Сколько у нас времени?

– Невозможно предсказать такие вещи сколь-нибудь надежно. Я понимаю, что это не слишком успокаивает, я могу только гадать, но, судя по скорости нарастания силы толчков, я бы сказал, что, наверно, часов двенадцать.

– Этого достаточно для эвакуации.

– Но я могу ошибиться. – Харрис, заколебавшись, попытался взять свои слова назад. – Если это действительно начальные ударные волны, то сильный толчок может произойти с минуты на минуту. С другой стороны, столь же возможно, что толчки могут затихнуть и совсем прекратиться.

Он еще не успел договорить эти слова, как они оба почувствовали, что пол под их ногами слегка дрожит и кофейные чашки на обеденном столе начали позвякивать на блюдечках.

Питт посмотрел на Харриса, и его губы раздвинулись в напряженной улыбке.

– Похоже, что время не на нашей стороне.

Глава 9

Сотрясения нарастали с ужасающей быстротой. Отдаленный рокот, казалось, придвинулся ближе. Затем раздались резкие звуки ударов, когда небольшие камешки покатились по склонам каньона и застучали по стенкам станции. Все, как зачарованные, смотрели на огромную выгнутую крышу камеры, в которой размещалось оборудование, замирая от страха, что обвал может повредить купол. Достаточно маленького отверстия, и вода устремится внутрь с разрушительной силой тысячи пушек.

Все было тихо, никакой паники. Кроме одежды, которая была на них, не брали ничего, кроме дискет с компьютерными файлами данных проекта. Хватило восьми минут, чтобы экипаж станции собрался и подготовил глубоководные аппараты к всплытию.

Питт мгновенно понял, что нескольким из них придется умереть. Два обитаемых аппарата были рассчитаны самое большее на шесть человек каждый. Можно втиснуть на борт семерых – итого четырнадцать – как раз численность команды участников проекта, – но ни одним человеком больше. А теперь они были обременены незапланированным присутствием экипажа «Олд Герт».

Толчки уже становились и сильнее, и чаще. Питт не видел никакой возможности, чтобы аппарат достиг поверхности, разгрузил спасенных и успел опять спуститься достаточно быстро, чтобы спасти оставшихся. Путь в оба конца занял бы не меньше четырех часов. Конструкции станции постепенно ослаблялись усиливающимися толчками, и оставались считанные минуты, прежде чем они поддадутся и будут раздавлены натиском океана.

Джиордино прочел зловещие признаки в застывшем выражении лица Питта.

– Нам придется сделать два рейса. Мне лучше подождать следующего…

– Сожалею, старина, – оборвал его Питт. – Ты поведешь первый аппарат. Я последую за тобой на втором. На поверхности высадишь пассажиров на надувные плотики и ныряй, как черт, за теми, кому придется остаться.

– Я никак не смогу успеть вовремя, – нервно ответил Джиордино.

– Ты можешь предложить что-нибудь получше? Джиордино покачал головой, признавая свое поражение.

– Кто вытащит короткий конец спички?

– Британский исследовательский экипаж.

Джиордино застыл.

– Никаких добровольцев? Не похоже на тебя оставлять женщину.

– Я обязан первым делом спасти наших собственных людей, – холодно ответил Питт.

Джиордино пожал плечами, его лицо выражало неодобрение.

– Мы спасли их, а теперь подписываем им смертный приговор.

Продолжительное, сильное сотрясение прошлось по морскому дну, сопровождаемое глубокой, зловещей вибрацией. Десять секунд. Питт внимательно смотрел вниз, на свои ручные часы. Толчок продолжался десять секунд. Затем все затихло опять, мертвая, глухая тишина.

Джиордино секунду внимательно смотрел в глаза своему другу. Он не смог прочесть в них ни малейших признаков страха. Питт казался неправдоподобно безучастным. У Джиордино не было никаких сомнений, что Питт лгал. Он никогда, ни секунды не предполагал пилотировать второй аппарат. Питт твердо решил, что он должен последним покинуть станцию.

Теперь было уже слишком поздно пытаться заставить его изменить свое решение. Ни для споров, ни для прощаний не оставалось ни секунды. Питт сгреб Джиордино рукой и наполовину швырнул, наполовину протолкнул крепкого маленького итальянца через отверстие люка первого аппарата.

– Ты окажешься на поверхности как раз вовремя, чтобы приветствовать адмирала. Передай ему мои наилучшие пожелания, – сказал он.

Джиордино не смог его услышать. Голос Питта был заглушен падением куска скальной породы, разбившегося о купол с таким грохотом, что все вокруг них затряслось. Затем Питт захлопнул крышку люка и исчез из вида.

Шестеро крупных мужчин внутри аппарата, казалось, заполняли своими телами каждый квадратный сантиметр пола кабины. Они молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Затем, как в последние секунды игры взгляды болельщиков следят за полетом футбольного мяча, они с нетерпением наблюдали, как Джиордино, извиваясь угрем, протискивается между их плотно прижатыми друг к другу телами к сиденью пилота.

Он быстро включил электромоторы, покатившие аппарат по рельсам в шлюзовую камеру. Он в дикой спешке провернул всю процедуру проверки жизненно важных систем и едва успел запрограммировать компьютер, как массивная внутренняя дверь шлюза закрылась и вода начала затоплять его через специальные ограничительные дроссели, с шумом просачиваясь из холодного, как лед, океана. В ту же секунду, как шлюз был заполнен и внутреннее давление уравновесило огромное наружное давление, компьютер автоматически открыл наружную дверь шлюза. Тогда Джиордино перешел на ручное управление, включил тяговые двигатели на максимальную мощность и повел аппарат навстречу волнам, плещущим далеко наверху.

Пока Джиордино и его пассажиры находились в шлюзовой камере, Питт быстро переключился на посадку пассажиров во второй аппарат. Он приказал женщинам из команды НУМА войти первыми. Затем он молча кивнул Стаси, чтобы она последовала за ними.

Она нерешительно замешкалась у отверстия люка, бросив на Питта напряженный, вопрошающий взгляд. Она стояла совершенно неподвижно, словно оцепенев от того, что происходило вокруг нее.

– Вы собираетесь умереть из-за того, что я заняла ваше место? – мягко спросила она.

На лице Питта вспыхнула улыбка сорвиголовы.

– До встречи на террасе отеля «Халекалани» в Гонолулу. Ждите меня, выпьем на закате солнца коктейль с ромом.

Она попыталась что-то сказать в ответ, но, прежде чем нашла слова, стоящий в очереди за ней мужчина не слишком вежливо втолкнул ее в люк.

Питт подошел к Дейву Лоудену, главному инженеру подводных аппаратов. Примерно столь же взволнованный, сколь спокойный, Лоуден одной рукой застегивал молнию своей кожаной куртки пилота бомбардировщика, а другой одновременно поправлял на носу очки без оправы.

– Вы хотели бы, чтобы я выполнял обязанности второго пилота? – тихо спросил Лоуден.

– Нет, вы доведете аппарат наверх самостоятельно, – сказал Питт. – Я буду дожидаться возвращения Джиордино.

Лоуден не смог скрыть огорчения, проступившего на его лице.

– Лучше тогда остаться мне, чем вам.

– У вас чудесная жена и трое маленьких детей. Я холостяк. Суйте свою задницу в этот аппарат, и побыстрее. – Питт повернулся спиной к Лоудену и подошел к месту, где стояли Планкетт и Салазар.

Планкетт тоже не проявлял никаких признаков страха. Огромный морской инженер выглядел столь же умиротворенным, как пастух овец, привычно поглядывающий на свое стадо во время весеннего дождичка.

– У вас есть семья, док? – спросил Питт.

Планкетт слегка покачал головой.

– У меня? Нет, черт возьми. Я убежденный старый холостяк.

– Я так и думал.

Салазар нервно потирал ладони друг о друга, в его глазах был испуганный блеск. Он до боли ясно осознавал свою беспомощность и неизбежность скорой гибели.

– Вы, кажется, говорили, что у вас есть жена? – спросил Питт, обращаясь к Салазару.

– И сын, – пробормотал он. – Они сейчас в Веракрусе.

– Там есть место еще для одного. Быстро прыгайте внутрь.

– Я буду восьмым, – тупо сказал Салазар. – Я думал, ваши аппараты вмещают только семерых.

– Я поместил самых крупных мужчин в первый аппарат и затолкнул самых маленьких и трех женщин во второй. Там осталось достаточно места, чтобы такой тощий парень, как ты, мог туда протиснуться.

Не сказав «спасибо», Салазар влез в аппарат, и Питт захлопнул крышку люка прямо за его пятками. Затем Лоуден плотно задраил люк изнутри.

Когда аппарат вкатился в шлюз и дверь последнего закрылась с бередящей душу окончательностью, Планкетт хлопнул Питта по спине своей огромной медвежьей лапой.

– А вы храбрый парень, мистер Питт. Никто не смог бы сыграть Господа Бога лучше вас.

– Сожалею, что мне не удалось найти еще одного места для вас.

– Это неважно. Сочту за честь умереть в хорошей компании,

Питт уставился на Планкетта, в его глазах было легкое удивление.

– А разве здесь кто-нибудь говорил хоть слово о том, чтобы умереть?

– Послушай, парень. Я знаю, что такое море. Не нужно быть великим сейсмологом, чтобы прекрасно понимать, что весь ваш проект вот-вот рухнет на наши головы.

– Док, – спокойно сказал Питт, стараясь, чтобы его можно было услышать сквозь грохот толчков, – верьте мне.

Планкетт очень скептически посмотрел на Питта.

– Вы знаете что-то, чего не знаю я?

– Давайте просто скажем, что мы садимся на последний корабль, покидающий «Мокрые делянки».

Двенадцать минут спустя ударные волны пошли непрерывной чередой. Тонны скальных пород обрушились со стен каньона, ударив по куполам станции с сокрушительной силой.

Наконец поврежденные стены подводного жилища схлопнулись внутрь, и миллионы литров ледяной воды ворвались, кипя, и смели дочиста все, что построили люди, словно здесь ничего и не было.