Текст книги "Летнее приключение"

Глава 7

– Позвони в социальную службу, – посоветовала моя мать. – Сейчас я дам тебе телефон горячей линии «Дети и риск».

Я ушла в спальню, чтобы позвонить матери. А потом высунула голову в дверь гостиной, чтобы посмотреть, что там происходит. Теперь, когда дети немного успокоились, они казались даже вполне милыми. Посасывая пальцы, они учились готовить кофейный пудинг. Что и говорить, наблюдать за тем, как шоколад растапливают на водяной бане, – вещь завораживающая. Небезынтересно было узнать и то, что огонь надо уменьшить до того, как вы добавляете в пудинг ваниль. Дети Крейга в таком возрасте любили готовить.

– Белла, – услышала я голос матери, – ты еще там?

– Ох, прости, – сказала я. – Не знаю… Если я это сделаю, они наверняка захотят, чтобы я вернула часть денег.

– Ты взяла деньга за то, чтобы присмотреть за детьми?

– Видишь ли, – пробубнила я, – не могу сказать, что у меня был большой выбор.

– Белла, – снова заговорила мама, – ты действительно нашла двух покинутых детей или это не так?

Иногда из моей матери так и прет социальный работник.

– Не бери в голову, – отозвалась я. – А что нового у тебя? Где ты была вчера вечером?

– С одним приятелем, – ответила мама. – Нет, ты мне скажи, у тебя там все нормально или ты в панике?

Я подошла к бару. Возле него стояла роскошная большая корзина с фруктами, и я выбрала себе яблоко.

– Нет, не в панике.

– Ну тогда хорошо. Подожди, мне кто-то звонит. Вот что, Белла, послушай, я перезвоню тебе попозже, хорошо? Я тебя люблю.

– Я тоже, – призналась я тональному набору, затрещавшему в трубке, и отключила телефон. Сев на край кровати, я посмотрела в окно и стала есть яблоко. Из икон номера для новобрачных открывался великолепный вид на залив Маршберри. Создавалось впечатление, что все, у кого были лодки, отправились на морскую прогулку, чтобы получить удовольствие от этого чудесного августовского дня.

Доев яблоко, я взглянула на радиоприемник с часам и, стоявший возле кровати. Должно быть, именно в этот момент невеста идет по проходу церкви к алтарю. Надеюсь, действие вина еще не кончилось, иначе какой же что будет стыд, если позывы к рвоте начнут мучить ее у алтаря! Интересно, подумала я, Джон все-таки успел получить свои брюки?

Я дошла уже до того, что была готова вот-вот пуститься в плавание по туманным воспоминаниям о моем собственном венчании. Но, честно говоря, такое плавание меня не устраивало, поэтому, тряхнув головой, я решительно отогнала эти мысли. Я еще раз выглянула в окно, надеясь увидеть там хоть кого-нибудь, напоминающего няню, хотя, признаться, и понятия не имела о том, как она, а возможно, даже он, выглядит.

Кулинарное шоу, должно быть, сменилось рекламой, потому что дикие дети ворвались в комнату, вскочили на кровать и принялись скакать по ней, визжа и вопя что есть мочи. Странно, но никто и не подумал постучать в дверь или позвонить, чтобы пожаловаться на шум. Вероятно, номер для новобрачных был звуконепроницаемым. Интересно, подумала я, указывается ли это в рекламе номера.

От всех этих воплей у меня разболелась голова. Быстро прикинув, сколько мне заплатили и сколько прошло времени, я пришла к выводу, что заработала еще и на прибавку.

– Эй! – крикнула я. – Хотите, чтобы я вас подкрасила перед прогулкой?

Дикие маленькие дети пристегнулись на узком заднем сиденье моего «фольксвагена-жука». Я ехала ну просто очень медленно, потому что была абсолютно уверена, что детей следует возить на специальных сиденьях.

Я посмотрела на детей в зеркало заднего вида. Честно говоря, эти их полосатые рубашки поло не слишком-то подходили для свадебной церемонии, однако косметика все же придала им праздничный вид. Детишки вовсю хохотали, когда я распыляла на их личики тональный крем из своего пистолета. Особенно это развеселило маленького мальчика. В остальном я была очень аккуратна с косметикой и постаралась, чтобы дети не стали похожи на этих ужасных расфуфыренных детей, которых буквально заливают гримом перед праздниками.

В конце Фронт-стрит я повернула налево. Самое смешное состояло в том, что я понятия не имела, где проводится прием. Правда, если для большого города подобное незнание и может стать проблемой, то в Марш-Перри есть всего три места, заслуживающих внимания, так что я была уверена в успехе. Ну разумеется, если только они не уехали из города, но об этом я старалась не думать.

Я снова посмотрела в зеркало заднего вида на малышей.

– Ну как там у вас сзади дела? – спросила я тем нелепым голосом, который появляется даже у более опытных нянек, когда они заговаривают с детьми.

Ни один из них не отозвался.

– Рада это слышать, – сказала я тем же голосом.

С Бич-Роуз-роуд я свернула направо и покатила к яхт-клубу. Миновав стоянку, я проехала прямо к залу для приемов. Припарковав машину, вынула ключи зажигания из замка, вышла и подошла к двери. Приподнявшись на цыпочки, я заглянула в окно зала. Пусто.

– Ставлю пять баксов, что мы найдем их со следующей попытки, – сказала я, снова сев за руль.

– Десять, – сказал один из маленьких дикарей.

– Ого, вот что ты, оказывается, знаешь! – воскликнула я. – Ты даже говорить умеешь!

После этих моих слов дети снова завопили. Я открыла окно, надеясь, что уличный шум частично поглотит шутки. Мне очень хотелось опустить откидной верх, потому что день был чудесным, но я опасалась нанести кому-нибудь из детей травму, если вдруг машина резко затормозит. Я бы очень хотела избавиться от маленьких дикарей, но не меньше мне хотелось получить деньги. А если что-то случится с детьми, то родственники невесты, возможно, потребуют частичную компенсацию.

Я подала назад, а затем свернула налево на Иннер-Харбор-лейн. Стоянка таверны «Олд Маршберри» была забита машинами.

– Бинго! – сказала я.

– Я выиграл, – раздался позади меня голос одного из диких детишек.

Я подогнала машину как можно ближе ко входу в заведение. Свое окно я оставила приоткрытым, чтобы в машину поступал свежий воздух, и тщательно заперла дверь. Вообще-то запирать детей в машине незаконно, однако у меня было существенное оправдание: не думаю, что более законным было оставить их на мое попечение на время торжественной церемонии.

– Я быстро, – пообещала я.

Едва ли не первым человеком, который попался мне на пути, оказалась посаженая мать.

– Вы уж меня простите, – начала я, – но няня так и не пришла…

Она оглянулась назад через плечо. С минуту я думала, что посаженая мать хочет убежать от меня, но потом она вновь повернулась ко мне.

– Еще два часа, – попросила она. – Сколько вы хотите?

Даже я понимала, что для моего самоуважения пагубно провести субботний вечер в качестве бебиситтера.

– Мне очень жаль, – сказала я.

Покачав головой, она направилась вместе со мной к машине. Увидев ее, дети принялись визжать.

Посаженая мать даже не поблагодарила меня. Не думаю также, что она обратила внимание на косметику на лицах детей, а ведь я вложила в приукрашивание лиц ее дикой молодой поросли немало сил. Заглянув в машину, она отстегнула ремни и поволокла детей за собой в таверну.

– Всего доброго! – крикнула я ей вслед.

Через мгновение дверь таверны «Олд Маршберри» распахнулась, и на пороге появился отец невесты. К груди он прижимал Прешес, а между рукой и собакой видyелась солидная пачка денег. Быстро приблизившись ко мне, отец невесты сказал что-то о постановлении совета по здравоохранению. А может, о потаскухе, совести и обогащении.

После этого он всучил мне Прешее, все еще одетую в василькового цвета платьице с брошкой.

– Усыпите ее, – сказал он. Или «Увезите ее»?

Прешес расположилась на моем кейсе с косметикой, который я поставила на пассажирское сиденье моего «фольксвагена-жука», чтобы собачка могла смотреть к окно. Мы обе смертельно устали, поэтому я предложила ей выпить воды из своей бутылки. Она не обронила ни капли. А ведь я понятия не имела о том, что собак можно научить пить воду из бутылки. Я внимательно огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что ни одна из машин не трогается с места, ведь поводка-то у меня не было. После этого мы решились прогуляться по стоянке, чтобы Прешес могла сделать свои делишки. Возможно, это лишь шутки моего воображения, но мне показалось, что собака благодарна мне за прогулку. А через некоторое время у меня появилось чувство, что между нами возникла связь.

Потом я решила, что Прешес, должно быть, хочется сделать то же самое, что всегда делаю я, как только возвращаюсь домой после свадебного приема, – снять с себя нелепое, неудобное платье. Поэтому я наклонилась, чтобы расстегнуть брошку. Прешес зарычала.

– Bay! – воскликнула я. – Да не злись ты! Я только хотела предложить…

В течение нескольких последующих минут мы просто посматривали друг на друга. Я не знала, что это за порода, потому что вообще ничего не знала о собаках. Прешес на вид весьма напоминала белку-летягу, если не считать ушей. Уши у нее были, как у летучей собаки. Мне было интересно, что она обо мне думает. Может, ей тоже кажется, что у меня уши, как у летучей собаки?

Я посмотрела на часы. Мне пришло в голову, что если я поглазею на Прешес еще с полчаса, то последняя пачка банкнот будет мною полностью отработана. Мне казалось, что на сложившуюся ситуацию можно смотреть двояко. С одной стороны, я была из тех людей, которые всегда предпочитают контролировать ход событий, но при этом позволяла слишком многому давить на меня. С другой стороны – да, у меня нет мужа, нет жизни, но сегодня я, без сомнения, заработала очень неплохие деньги.

Пошарив на дне своей сумки с ремнем, я нашла сотовый телефон, включила звонок и посмотрела на экранчик.

– Ого! – громко сказала я. – Целых два сообщения!

Мне показалось, что Прешес посмотрела на меня с большим интересом, поэтому я подвинула телефон поближе к ней, чтобы она тоже смогла услышать голосовые сообщения.

Первой звонила моя мама.

– Просто хотела узнать, как ты там с этими полуброшенными детьми, – услышала я голос мамы, звучавший, как мне показалось, довольно весело.

Интересно, подумала я, что сказала бы мама, узнав, что теперь у меня на руках полуброшенная собака. Думаю, она скорее всего попыталась бы дать мне какой-нибудь телефонный номер. У мамы есть такой вот полезный номер на любой случай.

– Весь уик-энд у меня занят, дорогая, – продолжала мама, – но во вторник вечером я смогу с тобой увидеться, если ты свободна.

Я покачала головой, глядя на Прешес.

– Ты можешь себе представить, что такое говорит моя мать?! – прошептала я. – Как это можно быть слишком занятой для встречи с родной дочерью?

– Ах да, Белла, – снова заговорил мамин голос. – Мне кажется, тебе следует изменить свое голосовое приветствие. Понимаю, что ты хотела пошутить, но знаешь, оно показалось мне сердитым и горьким.

– Так и есть, – кивнула я, глядя на Прешес. – Мне горько и я сердита. – Как хорошо, что можно хоть с кем-то поговорить.

– Ну ладно, скоро поболтаем. Я тебя люблю, – закончила мама.

– Отличное сообщение, – внезапно раздался голос Шона Райана. – Позвоню тебе еще раз попозже.

– Боже мой! – обратилась я к Прешес. – Это был Шон Райан.

Телефон зазвонил. Я посмотрела на него, потом – на Прешес. Я была готова биться об заклад, что она мне кивнула.

Я нажала зеленую кнопку.

– Привет! – поздоровалась я.

– Привет! – отозвался Шон Райан. – Это Шон.

– Шо-он, – медленно проговорила я, словно пытаясь вспомнить, кто это такой. – Ах да, верно! Тот самый парень с университетской выставки. Откуда у вас мой номер телефона?

– Так вы же звонили!

Ну вот, секретов между нами больше нет. Иногда я думаю, что мне надо тщательнее держать рот на замке.

– Конечно, мне бы следовало сначала прослушать наше сообщение, но я был так рад тому, что вы позвонили, что тут же набрал ваш номер.

Прешес прыгнула мне на колени, а потом стала карабкаться вверх по моей груди, пока не положила лапки мне на плечи. Потом она лизнула мою щеку. Я хихикнула.

– Я сказал что-то смешное? – спросил Шон Райан.

– Нет, – ответила я. – Вы тут ни при чем.

Он промолчал.

– Послушайте, – сказала я. – Я просто хотела задать вам несколько вопросов о наборах. Может, я могла бы на днях угостить вас чашечкой кофе? В каком-нибудь ресторанчике?

– Конечно, – согласился он. – Я готов отвечать на ваши вопросы до самого закрытия.

– О'кей, договорились. А вы в каком городе живете?

– В Маршберри, – ответил Шон.

– Я тоже. – Это только кажется, что все жители маленьких городков друг друга знают.

– Вот и отлично, – сказал Шон. – Что вы скажете о «Старбаксе»? Через десять минут?

– Это не слишком неожиданно?

Шон Райан рассмеялся.

– Все дело в том, что я, пожалуй, не смогу пережить еще один разговор с вами по телефону, – заявил он. – Вам кто-нибудь говорил, что с вами не так-то просто беседовать?

– Нет, – ответила я. И, посмотрев на Прешес, я закатила глаза.

Глава 8

– Это еще что такое? – удивленно спросил Шон Райан.

– Собака, – ответила я. Чтобы нас пустили в «Старбакс», я засунула Прешес в свою сумку с ремнем, и темерь она выглядывала из-под молнии. Я опасалась, что собака в женской сумочке может придать мне вид постаревшей Пэрис Хилтон, от чего меня, признаться, бросало в дрожь, но ничего иного я придумать не могла. Возможно, мне следовало бы сначала отвезти ее к хозяйке в таверну «Олд Маршберри», но тогда с меня могли бы потребовать назад часть денег, а такой поворот событий меня не устраивал.

Поэтому я решила, что возьму Прешес с собой и убью еще немного времени. Ну сколько можно объяснять, как составляются наборы? Думаю, не более получаса. Когда мы приехали на стоянку возле «Старбакса», я хотела было оставить собаку в машине, но она с такой тоской в главах посмотрела на меня, что я просто не решилась бросить ее.

– Я спрашиваю, какой породы собака? – пояснил свой вопрос Шон Райан.

– Понятия не имею, – честно ответила я.

Шон Райан покачал головой и улыбнулся своей кривой улыбкой.

– Вы упорно держитесь одной линии, – заметил он, распахивая передо мной дверь кофейни «Старбакс».

– Спасибо, – кивнула я.

– Прошу прощения, мисс, – тут же обратился ко мне мужчина в белой рубашке, – но в наш ресторан нельзя заходить с собаками. Постановление Совета по здравоохранению.

– А может, так решила потаскуха для обогащения? – слетело с моих губ, прежде чем я подумала, что говорю.

– Что? – хором переспросили Шон Райан и мужчина в белой рубашке.

– Да нет, ничего, – махнула я рукой. – Хорошо, я подожду на улице. Сможете привнести мне большую кружку кофе мокко со снятым молоком и хорошо взбитыми сливками? – спросила я у Шона Райана. – Деньги у меня есть, – добавила я.

– Это радует, – заметил он.

Мы решили выпить кофе, прогуливаясь по пляжу. Начался отлив, люди уходили с берега, направляясь домой обедать. Прешес развлекалась вовсю – она носилась по берегу, убегала вперед, а затем мчалась назад, чтобы убедиться, что мы ее не бросили. Иногда она останавливалась, копала песок или каталась по нему на спине, собирая на свое платьице водоросли. Вообще-то повсюду стояли знаки, запрещавшие выгул собак без поводка, но я решила, что если кто-то сделает мне замечание, я поймаю Прешес и попросту засуну ее в сумку.

– Вы правы, – проговорил Шон Райан. – Она действительно немного похожа на белку-летягу. Думаю, это помесь терьера и чихуахуа. И весит она фунтов восемь, когда как следует промокнет.

– Мечта каждой анорексички, страдающей отсутствием аппетита, – сказала я. – Ну да ладно, давайте потолкуем о наборах.

Шон Райан уселся на землю и похлопал рукой по песку рядом с собой. Я приняла приглашение, правда, села на расстоянии футов трех от него. Тогда Шон Райан наклонился и провел рукой по песку черту, разделяющую нас. Я рассмеялась. Прешес подбежала к нам и принялась рыть яму.

Неожиданно мой рот наполнился песком. Пока я отплевывалась, Шон Райан поднял Прешес, развернул ее на сто восемьдесят градусов и вновь поставил на землю. Тогда она стала яростно отбрасывать песок лапами в противоположном направлении.

– Спасибо, – поблагодарила я. Песок все еще скрипел у меня на зубах, поэтому я допила свой кофе, надеясь, что это поможет. – Ну хорошо, а как случилось, что вы стали проводить маркетинговые исследования для адвоката, который придумал ваши наборы?

Поставив свою кружку с кофе в песок, так чтобы она не упала, Шон Райан лег на спину, упираясь локтями в песок.

– Видите ли, этот адвокат был моим другом, когда я жил в Вермонте. А когда ему пришла в голову идея собирать вот такие наборы, он вновь связался со мной.

– Так вы жили в Вермонте?

– Да, в Берлингтоне, – кивнул он. – Отличное место для житья. До тех пор, пока не разведешься. Все, кого тебе совершенно не хочется видеть, попадаются на пути каждую пятницу на Черч-стрит. Детей у нас не было, так что проблем при разводе не возникло, но я дождаться не мог, когда обрету свободу. Знаете, новая жизнь, глоток свежего воздуха и все такое.

Говорить о прошлой жизни очень печально. М-да… Как плохо, что человек не может вот так просто из одной жизни переместиться в другую. Без всяких объяснений, без старых историй. Без необходимости думать о том, когда именно все пошло наперекосяк. Просто отбросить старую жизнь и войти в новую.

Шон Райан откашлялся. Я вздрогнула.

– И как давно это было? – спросила я. Приподнявшись, он отпил глоток кофе.

– Около пяти лет назад.

– А вы когда-нибудь бросали камень в ее машину?

От неожиданности Шон Райан поперхнулся, отчего нас обоих накрыл целый кофейный душ.

– Что! – воскликнул он, утирая обеими руками рот. – Вам кто-нибудь говорил, что вы опасны?

Шон Райан вынул из кармана носовой платок и протянул его мне.

– Я просто спросила, – сказала я.

Промокнув кофейные пятна на лице, я вернула ему платок.

Потянувшись ко мне, Шон Райан стер кофейное пятно с моей руки. Почему-то у меня появилось чувство, что в парне, который вытирает меня своим носовым платком, есть что-то сексуальное. Внезапно я ощутила безумное желание поцеловать его. Нет ничего лучше хорошего поцелуя на пляже.

Я быстро отдернула руку. Его носовой платок на мгновение взвился вверх, как белый флаг.

Пожав плечами, Шон Райан стал стирать кофейные кляксы со своих рук.

– Вынужден сказать, что я не из тех парней, которые имеют обыкновение швыряться камнями, – сказал он.

– Ну и нечего важничать, – бросила я.

– О'кей, – кивнул Шон Райан. – Другое дело добавить антифриз в ее кофе. Но я только пару раз подумал об этом.

– Но так и не подлили?

– Если бы я это сделал, то давно был бы в тюрьме.

– Не обязательно. Вы могли бы удачно замести следы, – сказала я.

– А вы и вправду швырнули камнем в машину своего бывшего?

Я кивнула.

– Когда?

– Несколько столетий назад, – ответила я. – Ну хорошо, вчера. Но тогда я была совсем другим человеком. А теперь я стала гораздо мягче.

Шон Райан наклонился, чтобы промокнуть капли кофе на шерсти Прешес. Та схватила платок зубами и принялась яростно мотать головой. Стоя на коленях, Шон Райан стал играть с Прешес в нечто напоминающее перетягивание каната.

Но тут Прешес отпустила платок и начала чесать лапой у себя за ухом. Мы с Шоном Райаном поспешили схватить свои кружки, чтобы они не отлетели куда-нибудь.

– Итак, – снова заговорил он, – есть ли у вас какая-нибудь любопытная история о сводной сестре и о муже?

– Да, – ответила я. – Теперь он мой бывший муж.

– Коротко, но ясно, – заметил Шон.

Я промолчала.

Шон Райан пожал плечами.

– Скажите, а что вы знаете о косметике такого, чего не знает больше никто? Ну вот, к примеру… Достаточно ли вам просто взглянуть на человека, чтобы понять, что надо сделать для того, чтобы он выглядел лучше?

– Да, конечно, я постоянно делаю это, – с готовностью закивала я. – Это что-то вроде выключателя, который я могу включать и выключать по своему желанию. Иногда мне кажется, что человеческие лица сделаны из глины и я, подобно скульптору, могу вылепить из них все, что угодно.

– Отлично! Ну, допустим, вам надо собрать к следующей субботе набор косметики, который помог бы людям научиться ею пользоваться, – сказал он. – Что бы вы включили в него?

– Пожалуй, зеркало, – начала я. – Некоторые пробники. Щеточки для нанесения макияжа, одноразовые щеточки и спонжики… Ах да, еще инструкцию о том, как лучше наложить макияж – многие ведь понятия не имеют о том, как это делается, не знают, в каком порядке накладывать разные косметические средства. И я бы обязательно положила туда схематическое изображение лица, снабдив его указаниями, на какие части наносить косметику разных цветов, как выбирать косметику для лиц разного типа и так далее.

– Замечательно. А как выглядел бы ваш набор?

– Не знаю. Хотя, думаю… он был бы ярким, бросающимся в глаза. Можно было бы завернуть его в сетку – ну вроде тех, что используют в саду, завязать ее огромным бантом и заколоть щеточкой для макияжа. Или можно было бы сложить все необходимое в небольшую коробку, а может, даже в большую сумку. Мне кажется, если я подумаю, посмотрю какие-то варианты, то сразу узнаю, что именно мне нужно.

Прешес помчалась куда-то по пляжу.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, – проговорил Шон Райан. Поднявшись, он протянул мне руку.

Я взяла его за руку, и он рывком поставил меня на ноги. Рука у него была красивая и сильная, а вот кожа немного суховата. Косметическая линия «Агава» выпускает отличный крем для мужчин, однако ничто не может сравниться с чудесной интимной смазкой «Бэг Балм». Впрочем, остальная кожа Шона Райана была в отличном состоянии. Говорят, что глаза – зеркало души. С таким же успехом можно сказать, что кожа – зеркало вашего здоровья. У Шона Райана был вид человека, который тщательно ухаживает за собой – снаружи и изнутри. Может быть, если бы я подержала его за руку подольше, то меня повлекло бы к нему.

– И что теперь? – спросила я.

– Теперь вам надо собрать набор принадлежностей для макияжа. Через неделю я устраиваю университетскую выставку-ярмарку на Род-Айленде и предлагаю вам половину моего стола, – ответил он.

– Спасибо. И какую же половину?

Шон Райан отпустил мою руку. Некоторое время назад я закатала штанины своих черных брюк, потому что на солнце было довольно жарко. А теперь я их опустила и расправила. Дома у меня несметное количество черных брюк, и я внезапно ощутила радость по поводу того, что не надела те из них, которые могут порваться сзади но шву или поперек после того, как посидишь в них.

– Какую половину? – переспросил Шон Райан.

Я улыбнулась.

– Мне нравится работать справа, – пояснила я. – Даже в салоне, где я работаю, мое кресло должно находиться справа от других.

– Есть ли еще что-то необычное, что мне следует о вас знать? – спросил Шон Райан.

Наклонившись, я подобрала влажную деревяшку, выброшенную морем на берег, и зашвырнула ее как можно дальше в воду. Прешес бросилась за ней, ее блестящая брошь сверкала в лучах заходящего солнца. Понравилась мне эта собачка.

– Ну-у. Например, я никогда не пью за едой, – сказала я.

– Вы имеете в виду спиртное?

Покачав головой, я наклонилась, чтобы подобрать морского ежа. Везет мне сегодня на деньги*!

– Нет, вообще ничего.

Шон Райан поднял еще одного ежа и отдал его мне.

– Для этого есть какая-то причина? Может, вы имеете в виду какие-то соображения религиозного характера? Или может, это предрассудки?

– Да нет, что вы, ничего подобного. Просто когда мы были детьми, кто-то вечно чем-то плевался, вот нам и запретили строго-настрого пить за столом, – объяснила я. – Поэтому теперь я вообще не могу пить во время еды.

– А возможность обезвоживания организма вас не волнует?

– Нет, ведь до и после еды я пью довольно много.

Шон Райан кивнул.

– Ну хорошо, хорошо, – медленно проговорил он.

– Теперь ваша очередь. То, что рассказала я, не так уж странно. Готова поспорить, что в вас тоже есть что-нибудь не совсем обычное.

– Нет, – покачал он головой. – Я абсолютно нормален.

– Что-то я в этом сильно сомневаюсь.

– Что ж, давайте проверим, – предложил Шон Райан. – Я должен спать на правой стороне постели, если это считается.

Он посмотрел на меня. Я – на него.

Внезапно у меня появилось такое чувство, будто я бежала по дороге и, упав, головой ударилась о бордюрный камень. Возможно, это гормоны взыграли во мне, а я всегда была в этом отношении двухполюсной. Я поняла, в какую сторону рванул наш поезд, поэтому решила выйти на следующей же остановке. Потому что при одной мысли о том, что мне придется еще раз пройти через все это, да еще с незнакомым человеком, я неожиданно ощутила себя совершенно измотанной.

Подняв Прешес, я прижала ее к своей груди.

– Я что-то не то сказал? – удивился Шон Райан.

Я повернулась к нему.

– Послушайте, – произнесла я, – меня совершенно не интересует, с какой стороны постели вы спите, потому что я с вами спать не собираюсь. Никогда! Это понятно?

Парочка, прогуливавшаяся по пляжу впереди нас, притормозила и оглянулась. Шон Райан помахал им.

– Кстати, отметьте себе, – вновь обратил он на меня внимание, – я и не собирался просить вас переспать со мной.

– Да, это верно, – согласилась я.

– У меня и в мыслях не было переспать с вами.

– Правда? Не было? Слава Богу! – Я понимала, что должен быть способ перевести разговор на другую тему, но никак не могла сообразить, каким же образом это сделать.

Шон Райан протянул руки Прешес, и та с готовностью прыгнула в его объятия. Она и в самом деле очень походила на белку-летягу. Шон Райан положил передние лапки собаки себе на плечо и стал поглаживать ее по спине, как будто держал на руках расплакавшегося младенца.

– Послушайте, – сказал он. – Однажды у меня были отношения с женщиной, которая недавно развелась, и я больше никогда не пойду на это. Так что вам было бы неплохо завести себе какого-нибудь другого поклонника и провести его через ад. А пока я предлагаю вам остаться друзьями.

Я подбоченилась.

– Вы понятия не имеете о том, когда я развелась! – почти выкрикнула я. – И с какой это стати вы мне советуете завести себе «другого поклонника» или еще что-то в этом духе? Мы же едва знакомы!

Перестав поглаживать Прешес, Шон Райан покачал головой.

– Эй, а не хотите ли поужинать?

– Поужинать? – растерялась я.

– Ну да, вы знаете, что люди обычно по вечерам едят? И пить вы при этом ничего не будете.

– А который час? – спросила я. Мне вдруг стало страшно смотреть на часы.

– Понятия не имею. Думаю, седьмой, а точнее сказать не могу.

Выхватив Прешес из рук Шона Райана, я побежала.

– Вы случайно не знаете, как долго длятся свадебные приемы? – прокричала я на ходу.