Текст книги "Вечно 17. Мы – одинокое поколение"
Автор книги: Клэр Твин
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Вдруг Бен подбежал к судье и что-то быстро затараторил ему на ухо, на что тот кивнул. Он берет микрофон в руку. Мне это не нравится…
– Всем привет! – буквально заорал Бен. Трибуны издали возгласы. – Спасибо всем, что пришли поддержать нас. Эта победа – ваша заслуга!
«Ой, это он преувеличивает», – мысленно рассудила я.
– Сегодня для меня очень важный день, – продолжил Бен, дождавшись тишины. Я слышала биение своего сердца. Оно бешено стучало, намереваясь выпрыгнуть из груди. – Я хочу раскрыть тайну. Есть один человек, который мне по-особенному важен. Я люблю этого человека.
Мне плохо. Я, видимо, теряю сознание… Мамочки, слухи оказались правдивыми. Он влюблен в Роуз! Я не могу в это поверить! Они же дружат с пятого класса. Порой любовь разрушает дружбу, и это тот самый случай. В глазах темнеет, и мне хочется закричать от паники. Нет, нет, нет! Не делай этого, Бен.
Все девушки в зале протяжно вздохнули: «О-о-о-у-у-у», а парни завопили: «Так держать, чувак!», изредка посвистывая. Бен смущенно улыбнулся, но не остановил свою тираду.
– Я влюблен в тебя с девятого класса. Ты самая чудесная девушка, которую я знаю. Мне нелегко это говорить, но мысль признаться в своих чувствах давно засела в моей голове. Поэтому я дал себе слово признаться, если наша команда одержит победу. Эту победу я дарю тебе. Я люблю тебя, Роуз! – закричал в микрофон Бен, и стадион загудел как осиный улей.
Вот и все… Это конец. Я не знаю, что делать, куда прятаться. Все ребята из школы здесь, и им известно, кто такая Роуз. Это провал!
– Роуз, пожалуйста, подойди ко мне, – попросил Бен. Толпа скандировала: «Иди, иди, иди!» – Роуз?
Тишина. Бен растерянно пробежал взглядом по передним рядам, пытаясь найти знакомое лицо, но безуспешно. Ее нет. Я не знаю, что сейчас чувствует Бен, но по его разбитому взгляду становится ясно, что он убит. Безответная любовь приносит много боли. Мы влюбляемся в тех, кто никогда не будет с нами. Вот еще одна причина, по которой я никогда никого не полюблю! Мазохисты, чтобы сделать себе больно, уродуют тело, а мы, чтобы сделать себе больно, влюбляемся. Есть ли в этом разница? Ответ – да, но еле ощутимая: когда ты режешь себя, шрамы остаются на теле, а когда влюбляешься, шрамы остаются на сердце. Увы, но любовь приносит только беды. Она напоминает самую тяжелую болезнь, и мы болеем человеком, без шанса на излечение. Не думала я, что любовь – такая нервотрепка. Несчастный Бен.
Он продолжал стоять и смотреть куда-то вдаль, но теперь без цели. К нему подбежал вспотевший Коди и что-то прошептал на ухо. Парень отдал микрофон судье, после чего они с другом удалились. Все начали перешептываться. Это так неприятно… Ужасно, когда о тебе говорят за спиной. Первая мысль в голове – побежать за парнем и утешить его.
Я неуклюже схватилась за рюкзак, толкаясь, прошла сквозь ряды и побежала по лестнице к выходу. Лишь бы их не упустить… Я забежала в мужскую раздевалку. Запах здесь был отвратительный: что-то среднее между хлоркой и потом. Пройдя шкафчики, заметила на лавочке сидящего рядом с Беном Хвостика. Они даже не взглянули на меня.
– Бен, мне очень жаль, – еле слышно прошептала я, подбираясь к ребятам.
Парень молчал.
– Где она? – растерянно спросил Коди.
– Я не знаю, она не отвечает.
Бен вскочил со скамьи и подошел к зеленому шкафчику, опираясь на него руками. Я замечаю его напряженные плечи, то, как нервно он дышит. Он зол, очень зол. Вот что с человеком делает боль. Она его ломает, превращает в дикого зверя. Бен буквально одичал. Он начал бить кулаком по шкафчику, пока его не остановил Коди.
Бен разбил кулак, и от бессилия я закрыла глаза. Не терплю крови… Не то чтобы я ее боялась, просто мне становится плохо от мыслей, что кому-то очень больно. Не считая себя. Мне можно причинять себе боль.
– Твою мать! Я полное посмешище! – рявкнул Бен, и вены на его шее разбухли.
Я старалась сохранять спокойствие, но мне не удавалось. Мне плохо, но Бену хуже, я должна переждать бурю.
– Она обещала, что придет… – произнесла я, но меня перебили.
– Ты не могла сказать, что ее нет?!
– Я думала, ты знаешь. Ты же не видел ее на протяжении всей игры!
Бен снова выругался и сел напротив нас с Коди.
– Я вообще-то был занят и не обращал внимания на трибуны!
– То есть теперь виновата я?!
Все переглянулись. Мне становится противно. Я борюсь с эмоциями и готовыми брызнуть слезами. Почему я?! Меня обижают чужие обвинения. В чем моя вина?! Это ему не стоило признаваться в своих чувствах перед толпой, тем более не зная, взаимны ли они!
Я медленно закивала, сделав выводы, а потом резко встала с места и понеслась прочь из раздевалки.
Я бежала и плакала. Мчалась, не глядя на дорогу и мечтая о нелепой случайности, которая может закончиться фатальным исходом. Дневной свет резал глаза, и мне пришлось прищуриться.
– Рэйчел? – я расслышала чей-то голос вдали, но не оглянулась.
Мне плевать на всех. Мне надоело переживать из-за каких-то уродов. Я устала!
– Эй, Рэйчел! – меня снова окликнули.
Меня остановила крепкая рука, развернув к себе лицом. Передо мной предстал парень. Я не могла рассмотреть его лицо из-за затуманивших глаза слез и ослепительного солнца, поэтому я прикрыла глаза рукой. Это был Эрик. Его выражение лица сразу переменилось, когда он заметил слезы.
– Ты? – я быстро моргнула, позабыв, что хотела сбежать.
– Ты что, плакала?! – игнорируя мой вопрос, воскликнул Эрик.
– Нет, пусти.
– Что случилось? Тебя кто-то обидел?
– Нет, все хорошо!
– Пошли, – приказал парень, – я отвезу тебя домой.
Я не успела возразить и вообще вникнуть в суть происходящего. Эрик решительно вел меня к своей машине, и как бы я ни сопротивлялась, в глубине души мне хотелось разделить с кем-то свою обиду. В наших отношениях ничего не изменится. Мы друг другу никто. Мы друг другу никто!
Глава 5
Эрик открыл дверцу, и я залезла в машину. Я безуспешно возилась с ремнем безопасности, пока парень усаживался на водительское место. Так паршиво на душе. Мне все еще очень больно от слов Бена. Они вонзились прямо в сердце, разбив его. Видимо, люди уже привыкли делать друг другу больно, поэтому они равнодушны к чувствам других. Мне хочется заорать во все горло, до хрипоты, от обиды. Боже, я чувствую то же, что и Бен пару минут назад. Он выплеснул все свои эмоции на меня. Не могу в это поверить… От этих угнетающих мыслей мне вновь захотелось заплакать, но я не могла этого допустить. Мне не хотелось показывать слабость перед Эриком.
Он завел автомобиль, и мы отъехали от стадиона «Уоксерс». Этот день мне запомнится навечно.
Сложно не ощущать взгляд парня на себе. Он прямо прожигал меня глазами, гадая о произошедшем. Не знаю, что хуже: то, что я сижу в его машине, или то, что я рада видеть его именно в этот момент.
Я нехотя протерла мокрые глаза и мысленно молилась побыстрее доехать до своего крыльца. К тому же голова разболелась и сопливый нос не давал покоя. Я настолько ужасна, что хочется вылезти из своей кожи и сжечь ее.
– Ты расскажешь, что произошло? – спросил Эрик, не отрываясь от дороги.
Я шмыгнула и отрицательно помотала головой. Парень цыкнул. Снова воцарилась гробовая тишина, и лишь шум двигателя отвлекал нас от гнетущих мыслей. Для изнуренного человека нет ничего страшнее тишины. Именно в тишине слышны самые безумные мысли. Я не буду скрывать, что, когда мне очень плохо, я думаю о смерти. Смерть в подобные моменты кажется лучшим средством от проблем, от стресса и людей. Я не хочу жить там, где есть люди, ведь там, где люди, всегда есть боль.
Решив отвлечься, я зацепилась взглядом за небольшую фотографию в уголке лобового стекла. На ней изображены Эрик и какой-то лысый щуплый мужчина, лежащий в кровати с капельницей. Глаза этого человека безжизненны. Смотришь в них и хочешь плакать.
– Кто это? – хрипло прозвучал вопрос.
Эрик проследил за моим взглядом, коротко глянул на фотографию, а затем снова сконцентрировался на дороге, оставив мой вопрос без ответа. Мы подъехали к какому-то кафе. Парень вынул ключи из замка зажигания и покинул «шевроле». Я ничего не понимала. Обойдя машину, он пропал из поля зрения.
Оставшись наедине с собой, я прикрыла лицо ладонями и собралась в клубок. С чего вдруг люди решили, что мне можно делать больно? Бен был одним из тех, кому я доверяла. И вот опять моя оплошность. Ладно уж, лучше не думать об этом… Я взяла в руки сотовый телефон, снова набирая номер Ро.
– Привет, это Роу… – Черт! Сбросила вызов и со всей силой сжала его в руке, издав подобие рыка.
Почему она не поднимает чертову трубку? После встречи с этим боксером Фишер будто перестала существовать. Точнее, моей старой подруги Роуз Фишер нет. Этот качок украл ее.
Боковым зрением я вовремя заметила Эрика, направляющегося к машине с коробкой в руках. Я привела себя в более приветливый вид и выпрямилась, терпеливо дожидаясь, пока парень займет свое прежнее место. Так вот оно что… Он держал коробку с пончиками и два стакана с горячим шоколадом. Неужели он купил это для меня?
– Будем есть в машине или поедем куда-нибудь? – буднично поинтересовался тот, включая печку.
Я вопросительно посмотрела на него и не сумела понять, что происходит. Человек, с которым мы почти не знакомы, купил мне еду? Что за бред? Мы друг другу никто. Он – парень, с которым, по сути, я не должна общаться. Я все еще помню наши гляделки в автобусе, дверь в кафе и встречу у заброшенного аэропорта.
В любом случае он таращился на меня своими изумрудными глазами, вгоняя в краску. Что же мне ответить? С одной стороны, я не должна сидеть в этой машине, а уж тем более куда-то ехать с ним, но с другой… я не хочу покидать этот теплый транспорт и горячий шоколад. Я в ловушке своих прихотей.
– Зачем это все? В чем подвох?
В горле запершило, и мой голос напомнил старый мотоцикл, который не заводился долгие месяцы. Парень улыбнулся.
– Подвох есть, ты права. – Я так и знала! – А в чем именно – ты сейчас узнаешь. Ты ешь мои пончики, а взамен отвечаешь на мои вопросы, договорились?
Я засмеялась. Что еще за детские игры? За кого этот человек меня принимает? Думает, если у него есть еда, то я соглашусь на его условия?
– А мне от этого какая выгода? – хитро блеснула я глазами.
Парень поднял брови и застыл в удивлении.
– Я же сказал: тебе еда.
Я недовольно хмыкнула.
– Так не пойдет. Взамен мне нужны ответы. Так сказать, «правда или фант», только без действий.
Эрик с коробкой пончиков в руках погрузился в раздумья. Долго думал, улыбаясь. Но в конечном счете сдался и опустил коробку со вкусностями на подлокотник между нашими сиденьями.
Я довольно хмыкнула – моя взяла! Эрик раскрыл упаковку, и перед нами появились пончики, посыпанные стружкой поверх разных кремовых начинок: шоколадный, ванильный со звездочками, с сахарной пудрой, а еще один с крем-брюле.
– Первый вопрос, – начал игру Эрик, протягивая мне шоколадный пончик и горячий напиток. Я аккуратно взяла еду и настроилась на вопрос. – Почему ты плакала?
Вполне ожидаемый интерес. Я осторожно откусила шоколадный пончик и подняла взгляд на собеседника. Эрик снял с себя джинсовый пиджак, под которым пряталась белая водолазка.
– Я поссорилась с другом, – с набитым ртом призналась я, глотнув горячего шоколада.
– Почему?
– Это уже второй вопрос, не нарушай правила.
– Ладно, – Эрик откусил от пончика с ванильным кремом и медленно кивнул, промычав что-то нечленораздельное.
– Мой черед, – отрезала я, – кто с тобой на этой фотографии?
Парень оглянулся, а затем снова обратил свое внимание на меня. Я буквально сверлила его вопросительным взглядом, но тот не спешил отвечать.
– Это мой отец… – кашлянул он, ерзая на одном месте. Считав по моим глазам любопытство, добавил: – У него лейкемия. Ему осталось жить меньше трех месяцев, и вряд ли он доживет до моего выпускного.
В такие моменты важно не показаться равнодушным. От Эрика исходило щемящее чувство скорби, несмотря на то что его отец пока еще жив. Что может быть хуже смерти близкого человека? Желая подбодрить Эрика, я тщательно выбирала слова поддержки, к которым он наверняка успел привыкнуть. Рак – это своего рода топор, рубящий веревку между нами и теми, кем мы дорожим.
– Мне правда жаль.
– Знаешь, что меня нервирует? Я знаю, что мой отец умирает, и ничего не могу изменить! Беспомощность заставляет человека мысленно покончить с собой. Я пытаюсь что-то делать для него, но все без толку. С каждым днем, с каждым вздохом, с каждой секундой ему становится все хуже… А я просто стою перед ним и молчу. Разве это правильно? Я уже думаю смириться с неизбежностью. Но как можно смириться с тем, что тот, кого ты любишь, скоро уйдет из твоей жизни?
– Эрик, – я сочувственно поглядела на него.
Мне уже не кажется, что передо мной тот грубиян из автобуса. Передо мной открытый человек, которому тяжело смириться с тяжкой действительностью. Мы с ним в чем-то похожи: он не может отдать отца в руки смерти, а я не могу отпустить папу из нашей семьи.
– Ты должен быть сильным ради своей мамы. И хватит думать о том, что твой отец скоро умрет. Ты наоборот должен быть с ним рядом, улыбаться, смеяться, пока у тебя есть такая возможность.
Эрик задумчиво нахмурился, и на его лбу показались неглубокие складки. Жизнь медленно плыла своим чередом. Прохожие и не подозревали, о чем мы говорили, но с интересом косились в окна. Светофоры, моргая, пропускали машины, те, в свою очередь, порой сигналя, проносились по ровной дороге. Время как будто для нас замедлилось: разговаривая о смерти, мы забыли о реальности.
– Спасибо, Рэйчел, – грустно улыбнулся Эрик, – не думал, что буду обсуждать эту тему с тобой.
Я сдержанно ему улыбнулась и переключила внимание на пончик, пока брюнет пребывал в раздумьях. Он смотрел прямо, его лицо оставалось спокойным и не выдавало каких-либо эмоций. Я засмотрелась на его точеный профиль с острым носиком. Широкие губы Эрика были поджаты, но даже в таком состоянии они казались пухлыми. Удивительно, что природа награждает парней теми чертами, которыми, как правило, должны обладать девушки. У Эрика густые длинные ресницы, загнутые вверх. Таким позавидует любая.
Я прошлась взглядом по его шевелюре и ненароком представила, как трудно ему, наверное, ее укладывать. Эта мысль заставила меня улыбнуться, а осознание, что я любовалась Эриком неприлично долго, ошпарило меня воображаемым кипятком.
– Ты чего так покраснела? – спросил Эрик с усмешкой, выйдя наконец из транса.
Вжавшись в дверь, я демонстративно замахала руками, чтобы спасти положение, и сказала:
– Душно очень, может, отключишь печку?
Помедлив, Эрик все-таки сжалился.
– Расскажи о себе, – сменил тему он.
С чего бы это ему стала интересна моя жизнь?
– Что именно ты хочешь услышать?
– Все.
– Мне семнадцать.
– Это я и без тебя уже знаю, – не дал закончить Эрик, отмахнувшись. Заметив недоумение на моем лице, он раскрыл карты: – Роуз.
– Да вы, похоже, только обо мне и говорите, – пожурила я, интонацией давая понять, что меня этот факт не радовал.
– Мне ведь интересно, – пожал он плечами, и я бросила на него сдержанный взгляд.
Что он имел в виду? Эрику интересна моя жизнь?
– У тебя есть дело, к которому лежит твое сердце? – продолжил он.
– Разве что литература.
– Ясно. Мы с тобой как земля и небо, – усмехнулся Эрик, вспомнив о горячем шоколаде, – в том смысле, что я люблю спорт, а ты человек тонкой душевной организации.
Его слова прозвучали столь уверенно, будто мы старые добрые товарищи и знакомы полвека.
– С чего вдруг ты вообще взял?..
– Погоди, у тебя что-то на губе, – в который раз перебил меня тот и внезапно приблизился ко мне вплотную.
В этот момент сердце под ребрами екнуло. Я задержала дыхание и рефлекторно подалась назад, прижавшись лопатками к двери, но Эрик все равно был на опасно близком расстоянии. Я ловила его теплое дыхание. Тем временем он, словно так и должно быть, указательным пальцем провел по моей верхней губе, чуть надавив. Сердце вновь пропустило удар, я ощутила холодок на спине.
Он, показав мне подушечку своего пальца, на котором было пятно от шоколада, улыбнулся.
– Вот и все, – заключил Эрик, потянувшись за влажными салфетками в бардачке и протянул одну мне.
В машине воцарилась тишина, но она сразу же оборвалась – стоило моему телефону звякнуть уведомлением. Я судорожно потянулась за ним, мысленно торжествуя, что наконец-то можно дышать полной грудью.
Роуз: Прости. Я не смогла прийти на игру. Кто победил?
Ага, зашибись! Во рту от ярости пересохло. По ее легкомысленности я поругалась с Беном, но в то же время я не могла злиться на одну лишь Роуз. Ей ведь было неизвестно о чувствах Бена. Мне сейчас меньше всего хотелось ссориться с кем-либо еще. Роуз не просто моя лучшая подруга. Она – часть моей жизни. Еще в детском саду мы дали клятву быть вместе всегда и навечно. Если больно мне – больно и ей, если плачет она – плачу и я. Наша жизнь полна поворотов, тупиков, пропастей, но когда рядом с нами есть близкий человек, то поворот можно пропустить, из тупика – выбраться, а пропасть – перепрыгнуть. В мыслях не могу представить людей, у которых нет точки опоры – друзей.
– Рэйчел! – тихо окликнул Эрик. – Ты в порядке?
В порядке ли я? Хм-м, какой сложный вопрос.
– Я бы так вечность просидела, – прошептала я неожиданно и что хуже того – вслух.
По его губам проскользнула хитрая усмешка.
– Просидела бы вечность в моей машине… рядом со мной?
Я повернула голову в его сторону, а он в мою.
– Я не это имела в виду. И кстати, ты не знаешь, где Роуз?
Эрика не порадовала разрушенная романтическая атмосфера, он выпрямился и нехотя пробормотал:
– Если не ошибаюсь, Скотт обещал прокатить ее на байке.
Значит, она наплевала на обещание из-за какой-то железки на колесиках?! Окей, судя по всему, ссоре все-таки быть.
– Можешь отвезти меня к этой сладкой парочке? Только быстро.
– Есть, босс, – кивнул Эрик, мигом убрав коробку из-под пончиков на заднее сиденье.
Когда мы проехали кинотеатр, где я вчера ждала отца, мысли принялись искать ответ на вопрос: куда мы едем?
Эрик напевал себе под нос какую-то мелодию: «на-на-на-на на-на, на-на-на-на», не давая сосредоточиться на предстоящем разговоре с подругой. В конце концов я не выдержала и возмущенно фыркнула:
– Ты можешь не петь?
Тот тихо засмеялся:
– Разве все так плохо?
– Что ты, «плохо» – для тебя комплимент. – Улыбка Эрика заразительна. Я поймала себя на мысли, что Эрику легко меня рассмешить.
На самом деле пел он красиво, мне всего-то захотелось повредничать.
– Это моя машина, и если тебе не нравится, то можешь дойти до Роуз пешком, – отрезал он с довольной миной.
Сначала я подумала, он это всерьез, но, приглядевшись, по искоркам в глазах поняла, что он дурачится. Губы обиженно надулись, а руки сложились на груди. Посмотрим, как ему это понравится!
– Ты что? Обиделась?
Я с трудом молчала, запечатывая улыбку, готовую скользнуть по лицу. Нет, Рэйчел, ты должна быть твердой! Эрик все время переводил свой взгляд на меня. Он гадал: блефую ли я? О да, еще как…
Вскоре я догадалась, куда мы направлялись. К месту неподалеку от заброшенного аэропорта, Бром-стрит.
– Мы едем в ваше «логово»? – решила уточнить я.
Эрик краешком рта ухмыльнулся.
– «Логово»? – переспросил тот. – Звучит пафосно, правда? – Я пожала плечами. – Я называю это место «Сходкой».
– Ну да, а так звучит совсем не пафосно?
Эрик скривил лицо и одной рукой показал жест: «более-менее».
– Ну-у, я не просто так назвал наше место «Сходкой». Ежемесячно мы проводим бои без правил и зарабатываем на этом немаленькую сумму.
Даже не знаю, что больше меня покоробило: спокойная интонация или само заявление.
– Это… это ведь незаконно! – воскликнула я.
– Да, – согласился Эрик, – поэтому мы и собираемся в этом захолустье. В северной части города есть группа ребят, «черные», они все время приходят на нашу территорию, и мы периодически, так сказать, ведем с ними дискуссию.
Я была права: они психи! Все до единого!
– «Черные»?
– Ты не подумай, я толерантный человек, здесь дело в другом. В фамилии.
Что-то он недоговаривал.
– Ладно, с этим смириться можно, но вы деретесь за деньги! Это незаконно! О чем вы вообще думаете?
– На заброшенный аэропорт никто не суется. Копы даже не в курсе, что в этих местах есть что-то живое, ну, кроме растений. Расслабься, Рэйчел.
Легко сказать «расслабься»! В голове не укладывается, что кучка подростков собирается на окраине города, чтобы ломать друг другу носы и получать за это деньги. Меня начинает трясти от таких новостей. И теперь мы с Роуз – часть этой истории. Я начинаю бояться последствий.
– И тем не менее… – вздохнула я. – Вы должны быть осторожней. Я не хочу навещать вас в сырой тюрьме.
Эрик засмеялся. Он не воспринимал меня всерьез.
– Боже, Рэйчел, меня поражает твое умение превращать крошечную муху в огромного слона! – поглядел тот в мою сторону. – Просто наслаждайся поездкой. Незачем портить такой день плохими мыслями.
Он абсолютно прав.
Следующие минуты мы едем в тишине. Мимо проносились деревья, позади остался город. Я напряглась, уловив какой-то шум, напоминавший жужжание пчелы. Оглянувшись, ничего подозрительного не заметила, однако даже Эрик вопросительно вздернул бровь. Значит, мне не померещилось.
– Ты это слышишь? – спросила я. Эрик не успел ответить.
Из-за поворота буквально вылетел черный байк, за рулем которого сидел накачанный парень в шлеме. Рев мотора становился громче по мере его приближения.
Эрик тотчас вцепился в кожаный руль и повернул направо, чтобы не врезаться в байкера. Произошло это слишком внезапно, я еле успела ухватиться за поручень и в испуге зажмуриться. Машину занесло, но я не открывала глаза и могла оценить ситуацию лишь по ругательству Эрика. В какой-то момент все прекратилось. Обливаясь холодным потом, я распахнула глаза и жадно глотнула воздуха, при этом не чувствуя ног. Меня била крупная дрожь. Байк пронесся в паре метров от нас, подняв столб пыли. Сбрендить можно! Это же Скотт, а сзади него, крепко прижавшись всем телом, сидела Роуз в шлеме.
Мне не удавалось успокоиться. Мы чуть было не погибли! Эрик тоже нервно вздохнул, держась за голову, после чего выглянул в окно и проводил долгим взглядом байкеров.
Голова ужасно кружилась. Боже, сегодня я уже дважды могла попасть в аварию! Что за день-то такой? Масла в огонь подливал непонятно над чем смеявшийся Эрик.
– Что?! Тебе смешно?! – завопила я, указывая на дорогу.
Эрик удивленно вытаращился. Я фыркнула и судорожно отстегнула ремень безопасности. Мне срочно нужен свежий воздух. Я должна понять, что жива, что все хорошо. Мое тело затекло, отчего я согнулась и оперлась одной рукой на крышу черной машины.
Эрик за доли секунды оказался рядом, намереваясь помочь, тем не менее я отказалась от его помощи.
– Может, тебе дать воды? – с опаской покосился на меня Эрик.
– Посигналь, – проигнорировав вопрос, прошептала я.
– Что?
– Посигналь, чтобы они развернулись.
Он поступил по-моему. Скотт развернул байк, и теперь они спешили обратно в нашу сторону. Наверное, Роуз сейчас очень счастлива, даже не хочется портить им такой день, но придется. Эрик поравнялся со мной и облокотился спиной на заднюю дверь машины. За считаные мгновения они затормозили перед нами. Оба стянули шлемы, демонстрируя радостные лица. Роуз, пребывая в эйфории, не без труда спрыгнула на землю и передала шлем бойфренду, одновременно делясь эмоциями. Пошатываясь, она подошла ко мне и обняла, опустив голову на мое плечо. Я даже бровью не повела. Скотт и Эрик отошли в сторону, что-то обсуждая. Вот и хорошо. Я могу спокойно поговорить с Роуз наедине.
– Как игра? – поинтересовалась подруга.
Она нагнулась к зеркалу автомобиля, принимаясь поправлять растрепавшиеся волосы. Я сложила руки на груди и недовольно хмыкнула.
– Пришла бы, раз так интересно, – отрезала я, наблюдая за ней.
Подруга выпрямилась. Ее темно-карие глаза вопросительно сузились, ожидая объяснений, только я не хотела ничего объяснять.
– Дорогая, почему у тебя плохое настроение? Ты поссорилась с отцом?
– Ты обещала мне, Роуз! – не выдержала я. От моего крика подруга вздрогнула. – Обещала прийти на игру, но обманула!
– Прости, прости, прости! Я просто очень хотела побыть со Скоттом…
– Ты не представляешь, что ты натворила!
– В смысле?
Я выдохнула и схватилась за левый висок. Голова адски болит.
– Завтра сама поймешь, – одарив Фишер многозначительным взглядом, я поспешила к машине. – Эрик, я хочу домой, – безапелляционно потребовала я, и парень, что-то сказав Скотту, направился ко мне.
Мы отъезжаем от парочки, застывшей у обочины дороги. Меня провожало грустное личико Роуз, которая, наверное, разрывается от недопонимания. Ну и пусть!
Вновь мобильник звякнул уведомлением. Сначала я подумала, что это Роуз, но, оказалось, поспешила с выводами.
Коди: Завтра в семь вечеринка в школе, отмечаем победу над «Ястребами». Все приглашены!
Только этого мне не хватало. Я отключила телефон и бросила его в свой рюкзак.
– Ты в порядке? – спросил ненавязчиво Эрик.
Я перевела дыхание:
– Нет. Я не в порядке.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?