Текст книги "Ангел для Демона. Исцеление "

Ангел для Демона. Исцеление
Автор: Князева Анастасия

1. Ангел

– Нет, – мотнула головой в надежде избавиться от назойливых мушек перед глазами. – Неправда. Папа бы никогда…

– Он убил её! – Демид не дал мне закончить. Схватил за плечи, сжал до хруста костей, заставив поморщиться от резкой боли. – Когда я вернулся, было уже слишком поздно. Я не смог спасти их. Не смог.

Замолчал, впившись в меня застывшим взглядом. Чуть разжал пальцы, но рук не убрал.

– Твой отец – убийца!

– Нет! Папа не мог этого сделать, – накрыла его запястья дрожащими ладонями, глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и продолжила: – Эта женщина… Лена… Она приходила к нам. Я помню! Она ругалась с моей матерью. Говорила, что они с папой любят друг друга…

– Довольно! – сильный толчок сбил меня с ног. Зацепившись каблуком за край брусчатки, я упала на спину, больно ударившись копчиком.

Слёзы обиды и отчаяния выступили на глазах, образ Демида размылся.

– Ложь! Моя жена любила меня. Только меня! Не смей порочить её светлое имя! Никогда! Не смей! Этого делать!

От его взгляда, обезумевшего и дикого, мне стало нехорошо. Демон. Настоящее чудовище, способное на всё ради мести. Он мне не поверит. Никогда не примет мою правду, не откажется от слепой любви к жене. Я – игрушка в его руках, орудие мести. Я – дочь своего отца. Ангелова. И этим уже порочна для него…

Несколько секунд Демид клеймил меня глазами, сияющими адским светом. Бросил сквозь сжатые зубы смачно ругательство и, развернувшись, ушёл, оставив меня одну посреди ночного сада. Сломанную, задыхающуюся от невыносимой боли.

Теперь всё встало на свои места. Я вспомнила то, с чего началась эта история. Я вспомнила ту женщину, что приходила к нам незадолго до маминой смерти…

Порыв ледяного ветра впился в кожу стеклянной крошкой, и я невольно сжалась всем телом. Оглянулась по сторонам затравленной жертвой и чуть не завыла от жестокой несправедливости.

Это место… Этот дом… Оранжерея… Я вспомнила! Каждый его угол, каждую комнату вспомнила. Это наш старый дом. Дом, в котором я родилась и выросла. Дом, где умерла мама…

Демид специально привёз меня сюда, чтобы сделать больнее. Чтобы заставить снова пережить тот ужас, что навеки был связан с этим местом…

Иллюзии рухнули, обернулись кровавыми шипами. Его жестокость поражала, сводила с ума. Выбрасывала в прошлое и оставляла тонуть среди волн лютой ненависти, что плескалась в его глазах. Голоса и образы в моей голове не умолкали ни на миг. Привидения закружились передо мной в безумном хороводе лжи и лицемерия. Обман, предательство и одиночество сплелись в единую сеть, стянули конечности и оставили умирать на обочине собственной жизни.

Попыталась встать, но резкая боль в спине не позволила даже шевельнуться. Слёзы новым потоком хлынули из глаз, оставшись на лице безобразными разводами. Протяжный всхлип сорвался с губ и разрезал мертвенную тишину сада. Где-то вдали послышалось шуршание гравия, машины гостей начали покидать территорию. Праздник закончился.

О том, чтобы возвращаться к нему в комнату не могло быть и речи. Не выдержу ещё одной встречи с Демидом, не переживу его звериного взгляда. Поэтому, с трудом поднявшись на ноги, медленно поплелась в сторону оранжереи. Будто неведомая сила тянула меня туда, манила тёплым огнём и обещанием долгожданного избавления.

Иду с трудом. Задыхаюсь от подступивших рыданий, но не могу успокоиться. Сердце колотится где-то в горле, в ушах звенит от непрекращающихся криков мамы и той женщины.

– Володя любит меня, а с вами он только из-за дочери. Отпустите уже! Хватит его мучить!

Медленно спускаюсь по лестнице и снова оказываюсь в подземной теплице. Сквозь застекленные стены внутрь проникает холодный свет уличных фонарей. Воздух пропитан запахами цветов и шлейфом дорогих парфюмов. Столы, укрытые белоснежными скатертями, ещё стоят накрытые, кое-где даже остались еда и напитки. Но я не смотрю на них. Мои глаза прикованы к центральной клумбе, возле которой установлена огромная, украшенная цветами, арка. Всего несколько часов назад прямо на этом месте мы произносили торжественные клятвы.

Демид сказал, что будет любить меня, пока смерть не разлучит нас… Какая ирония судьбы! Смерть, которую он сам натравит на меня, когда найдёт сына…

Белые розы укоризненно смотрят на меня. От их вида хочется плакать ещё сильнее, но внутри уже нет ни единой эмоции. Закончились, остались там, наверху.

Опускаюсь на колени, вдыхаю сладкий цветочный аромат, позволяя ему заполнить лёгкие и вытеснить оттуда все остальные запахи.

Закрыв глаза, мысленно уношусь прочь от этого места и от реальности. Ухожу туда, где всё началось, где мама была жива, а я ещё была полноценным подростком с грандиозными мечтами и планами на жизнь…

В тот год мне исполнилось двенадцать лет. Родители в честь дня рождения единственной дочери украсили весь дом, мама испекла свой фирменный шоколадный торт и пришла будить меня традиционным праздничным поцелуем.

– Доброе утро, моя майская девочка, – лёгкий поцелуй в щеку пробудил ото сна, улыбка расползлась по моему лицу и отозвалась лёгким покалыванием в груди.

Мама сидела рядом и смотрела на меня любящими небесно-голубыми глазами. Даже в самой обычной домашней одежде она выглядела прекрасно! Настоящая королева. Как бы мне хотелось быть похожей на неё…

Почувствовала как по щеке катится одинокая слеза и торопливо смахнула её. Грудь сдавило от накативших воспоминаний, стало трудно дышать.

– Я скучаю по тебе, – слабый шёпот слетел с губ, утонул в шуме поливной системы.

Свернувшись калачиком, подтянула под себя ноги и закрыла глаза. Было холодно, но слабое тело уже ничего не чувствовало. Перед мысленным взором всплыло лицо мамы. Иллюзия, будто она рядом и обнимает меня, успокоила расшатанные нервы, успокоила бешеное сердцебиение.

– Ты ведь доверяешь мне, милая? Доверяешь своей маме?

– Д-да…

– Тогда выпей, – протянула мне стакан. – Выпей. Ради меня. Чтобы мы всегда были вместе. Ты и я…

И я выпила. Сделала маленький глоток горького напитка, позволив ему обжечь горло. Мама улыбнулась, провела по моей щеке ладонью и залпом осушила свой бокал.

2. Демон

Безумие! Настоящее, мать его, безумие.

Я бил по боксёрской груше в надежде, что это поможет: злость выйдет через удары, выльется из тела вместе с потом. Но нет. Безуспешно.

Наваждение все ещё стояло перед глазами, а дрожащий голос Катя звучал в голове на повторе.

Когда она заговорила о Лене, думал не выдержу. Убью дуру на месте. Собственными руками задушу за то, что посмела клеветать на любимую. В ту секунду я ненавидел её. По-настоящему, всей душой, каждой клеткой гребаного тела. Она оправдала свою фамилию, показала себя достойной дочерью своего отца. Решила, что с мёртвыми воевать проще всего? Идиотка!

Смотрела на меня, полными слёз, небесными глазами и выплевывала ядовитые обвинения. Думала поверю? Проглочу и не замечу?

Ещё один удар, и груша отлетает в сторону. Ударяется об стену и жалобно скулит, умоляя о пощаде. Стаскиваю с кулаков перчатки, отшвыриваю их в сторону и медленно оседаю на пол. Кровавая пелена всё ещё стоит перед глазами, запах гари душит, выкручивает наизнанку. Хочется выть, кричать, орать до тех пор, пока эта боль не исчезнет. Пока не сдохну, потому что по-другому быть не может. Я не смогу забыть. Никогда не забуду удушающего отчаяния, что сдавило сердце при виде руин и пепелища. Не забуду своей ничтожности, когда сказали, что их больше нет. Не забуду картины, опускающихся в землю, гробов. Большого – Лены и маленького – нашего сына…

Сашка. Где же ты сейчас? Как живёшь? Чем дышишь? Помнишь ли меня?

Только мысли о нём не давали сломаться, заставляли идти дальше, несмотря ни на что. Найду! Верну себе и уже никогда не потеряю. А потом… раз и навсегда избавлюсь от Ангеловой. Иначе свихнусь, не выдержу. Не смогу жить с постоянным чувством вины и желанием обладать ею.

Я ненавижу и хочу её одновременно. До безумия, до напрягшихся вен в горле, готовых перекрыть дыхание в любой момент. До болезненно-твёрдого стояка в штанах, когда смотрю на её точеную фигурку или улавливаю в воздухе нежно-сладкий ванильный аромат Кати.

Даже сейчас, сидя в пропахшем кожей и потом, зале не мог избавиться от мыслей о ней. Хочу обладать ею. Прижимать к себе и снова чувствовать себя живым. Хочу видеть бескрайние океаны её глаз и тонуть в их тайных глубинах. Чтобы смотрела на меня как утром, прижималась ко мне и стонала от удовольствия…

На церемонии бракосочетания позволил себе потерять бдительность. На миг представил, будто всё по-настоящему. Что наша свадьба – не фарс, а её улыбка – не натянутая маска. Когда потерял Катю из виду, почувствовал в груди странную тревогу. Я испугался за неё. Испугался, что больше не увижу… Оставив гостей, бросился на поиски девушки. Поднял на уши всю охрану, пока не увидел на экране смартфона прямую трансляцию из сада. Она рассказывала подруге обо мне, в её взгляде читалось отчаяние. И я не выдержал. Решил, что должен поговорить с ней, объяснить, сделать всё, чтобы поверила… Чтобы в ответ получить точный удар в сердце.

Больше этого не повторится! Я не позволю ей завладеть своими мыслями. Она – дочь врага. Лена погибла из-за её отца! Мой сын вырос, не зная меня! Ангелов отобрал у меня всё, превратил мою жизнь в ад. Но я не стану наказывать за это Катю. Дочь не будет отвечать за ошибки отца. Я спасу её, найду сына и навсегда закрою данную главу своей жизни!

Набрав номер Жанны, вышел из подвала и поднялся на второй этаж.

– Я ждала твоего звонка, – заворковал нежный голосок. – Приезжай…

Ноги на автомате привели меня в её комнату. Толкнул дверь и застыл на пороге в поисках ноаобрачной. Жанно продолжала что-то щебетать в трубке, но я уже не слушал. Отказался от планов, когда оказался в пустой спальне. Свадебное платье Кати ещё лежало на кровати, в воздухе витал арома её духов, но самой девушки нигде не было.

– Сегодня не получится, – сухо произнёс в трубку и сбросил вызов.

Заглянул в гардеробную, проверил ванную комнату. Пусто. Кати нигде не было. Эта девчонка сведёт меня с ума! Куда она могла запропаститься?!

Перед глазами вмиг всплыл образ девушки. Я толкнул её порыве злости, а она, маленькая, не устояла. Упала на брусчастку… А если не рассчитал силу? Если ранил её?

Со злостью отшвырнул мобильник и пошёл вниз. Увижу, убежусь, что с ней всё в хорошо и пойду к себе. Никаких эмоций. Никакой жалости. Просто хочу удостовериться, что она в порядке.

Парни сидели в столовой и уплетали праздничный торт. При моём появлении все сразу повскакивали со своих мест, Серый шагнул вперёд.

– Что-то случилось? – в карих глазах мужчины заплескалась тревога.

– Где Катя?

На секунду во взгляде подчинённого появилось отвращение. Парни никак не хотели мириться с новым положением девчонки.

– Я не видел её. Ты же сказал, чтобы не беспокоили…

Не стал слушать. Вышел из дома и размашистым шагом двинулся в сад, к яблоне, где оставил её около часа назад.

Одинокое дерево встретило меня хмурым молчанием. Только туфли девушки бесхозно лежали у края дорожки, словно свидетельство о том, что Катя была здесь. Рядом с бежевыми лодочками заметил несколько капель крови. Сердце в груди защемило от отвращения к самому себе, лёгкие обожгло резким выдохом. Всё-таки ранил.

– Катя…

– Демон! – Серый бежал ко мне от дома, размахивая рукой. – Мы нашли её. Она в оранжерее, – остановился в метре от меня. – Послать за ней?

– Нет, я сам.

Через минуту уже был на месте. Толкнул стеклянную дверь, поразившись могильному холоду, дунувшему из оранжереи. В огромном помещении было тихо, только система полива мирно урчала вдалеке.

– Катя! – позвал громко, шаря взглядом по кустам и деревьям.

Никто не отозвался. Словно её никогда и не было.

Сделал несколько шагов вперёд и застыл долбаной статуей, не в силах пошевелиться.

Девушка лежала прямо на земле, свернувшись под розовым кустом калачиком. Меленькая, хрупкая и совсем беззащитная. Она была еле заметна среди размашистых ветвей благородного цветка, и только длинные золотистые волосы выдавали её присутствие.

– Ка-тя, – бросился к ней и тронул за открытое плечо. Провёл ладонью по коже, удивляясь тому, какой холодной она оказалась. – Катя, девочка…

Осторожно развернул её лицом к себе и шумно выдохнул. На щеках девушки виднелись следы от слёз, губы казались совсем белыми. Она была ледяной. Совсем как мертвая. И только бешено бьющаяся жилка на шее служила доказательством, что в ней ещё теплится жизнь.

– Что же я наделал? – тихо спросил в пустоту и, решительно схватив малышку на руки, прижал к себе. Крепко-крепко, словно в ней таилось моё спасение.

3. Ангел

– Я не хочу, – шепчу сквозь слезы, пытаясь оттолкнуть стакан с неизвестной жидкостью. – Мама, пожалуйста. Мне страшно!

Звонкая пощечина обжигает щеку, отзывается гулом в голове. Боль от удара не идёт ни в какое сравнение с той, что разрывает душу на клочки. Сердце бьётся так часто, будто собирается выпрыгнуть из груди, руки мелко дрожат.

– Замолчи! Не смей со мной спорить! – в голубых глазах плещется адский огонь, её всю трясёт. – Ты не оставишь меня, как он! Не предашь!

Безумный взгляд женщины застывает, когда она видит куст белой розы. Истошный крик слетает с её губ, разносится по оранжерее громким эхо. Мама бросается на цветы и начинает вырывать их вместе с корнем. Острые шипы вонзают ей в кожу, раздирают ладони, превращая их в кровавое месиво, но она не останавливается. Не успокаится, пока от прекрасного куста не остаётся ничего.

Громко стонет и падает на колени, зарывшись лицом в ладони. С каждой секундой ей становится всё хуже, яд медленно распространяется по её телу, проникает в кровь и сжирает изнутри. Она больше не похожа на мою маму. В ней нет ничего общего с той доброй, нежной и улыбчивой женщиной. Эту даму я не знаю.

– Мам… – делаю неуверенный шаг, переступаю через осколки разбитой чаши и замираю в нерешительности. – Мам, пожалуйста, успокойся. Давай поднимемся в дом. Я обработаю твои раны…

Она поднимает на меня глаза и мгновение смотрит так, словно совсем не узнаёт. На любимом лице застыла непроницаемая маска, кровавые отпечатки тянутся от висков до самого подбородка.

Наконец, безумие отступает. Мама громко вздыхает и начинает плакать.

– Всё закончилось, – хрипит едва слышно. Из уголка рта вытекает багряная струя, она смахивает её подушечками пальцев и оседает на землю. Ложится у разбитой клумбы, поджимает под себя колени. – Я ухожу, принцесса…

– Нет! – бросаюсь к ней, падаю рядом на колени и беру за руки. – Ты не можешь уйти. Слышишь? Ты нужна мне, мам. Очень нужна!

Холодная ладонь касается моей щеки, обводит контур губ. Мама улыбается.

– Я всегда буду любить тебя, моя майская девочка. Всегда…

– Нет! Нет! Нет! Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста…

Вздрагиваю и просыпаюсь от собственного голоса. Вскакиваю на постели и озираюсь по сторонам. Меня колотит, тело содрогается от частых рыданий, по щекам текут солёные реки.

События того дня, надёжно спрятанные под семью замками, вырвались на волю. Воспоминания окружили меня, подобно голодным хищникам. Они почуяли запах крови и пришли на него, загнали жертву в ловушку.

Мама покончила с собой. Отравилась, наглотавшись каких-то таблеток, которыми пыталась напоить и меня. Родная мать хотела убить меня, когда мне было двенадцать лет! Она хотела, чтобы мы ушли вместе, но не получилось. Я выпила слишком мало, врачам удалось спасти мне жизнь. И чтобы не сойти с ума, моя память решила заблокировать все воспоминания, связанные с её смертью и всем, что было до этого. Но стоило мне увидеть фотографию той женщины, снова заглянуть ей в глаза, и всё вернулось…

– Проснулась?

Только сейчас замечаю, что дверь в ванную открыта. Демид стоит на пороге, прислонившись к косяку. Его янтарные, сжигающие изнутри, глаза устремлены прямо на меня.

Зачем он пришёл? Что ещё ему надо от меня? Разве той сцены в саду недостаточно? Добить решил? Окончательно избавиться от неугодной жены…

– Ты дрожишь, – отталкивается от стены и подходит ко мне.

Двигается он медленно, плавно. Обмачивая мягкость больше не завораживает. Теперь я знаю, что за ней скрыто.

Протягивает ко мне руки в попытке обнять, но я отстраняюсь. Отползаю на край постели. Не хочу, чтобы дотрагивался до меня.

– Не дури, девочка, – в голосе появляются стальные нотки. – Ты вся синяя. Я помочь хочу…

– Мне не нужна твоя помощь. Уходи!

Шумный выдох и снова этот странный взгляд, от которого хочется спрятаться. Медленно опускает веки, позволяет длинным ресницам коснуться щёк и произносит тихо:

– Я уйду, но сначала хочу убедиться, что ты не заболеешь.

Обходит кровать и подхватывает меня на руки. Прижимает к груди вместе с тонким пледом, края которого я так старательно сжимаю в руках.

Тёплое дыхание защекотало лоб, мускусный запах его кожи ударил в нос. Он прижимал меня так крепко, что дыхание спёрло, а сердце испуганно забилось об рёбра.

Продолжая держать меня одной рукой, другой включил горячую воду и заткнул пробку на дне ванны. Мощные клубы пара поднялись от воды, заполнили пространство лёгким туманом. Наконец, Демид поставил меня на ноги, спиной к себе. Плед скатился на пол и растекся у моих ног серой лужицей. Сильные руки коснулись спины, нашли молнию комбинезона и потянли вниз.

Горячий воздух обжег спину, поток электричества врезался между лопаток и жидкой лавой растекся по венам. Зажмурив глаза, пыталась выровнять сбившееся дыхание. Отсчитывала секунды, пока он прожигал меня взглядом и вздрогнула, когда услышала хриплый голос мужа.

– Я буду ждать снаружи.

Демид бесшумно вышел и закрыл за собой дверь, а я всё продолжала стоять на месте, прижимая ладонь к губам и боясь пошевелиться.

Сколько ещё мне предстоит узнать о себе? Какие ещё тайны скрывает моя больная память?

4. Демон

Короткий стук в дверь выдернул из оцепенения, заставил обернуться.

Серый подошёл к столу и положил передо мной папку с подробным досье на Ангелова. Здесь всё: адреса его домов, заграничные счета, номера любовниц. Пробежавшись глазами по длинному списку, едва не упал с кресла, стоило взгляду выловить знакомое название. Мой дом! Наш с Леной дом, который должен был стать моим подарком жене на третью годовщину свадьбы…

Когда меня посадили, все моё имущество было конфисковано судом. После отсидки я долго пытался выйти на новых владельцев, хотел выкупить у них свое прошлое, но так и не нашёл никаких зацепок. Я должен был догадаться! Ангелов сделал все, чтобы уничтожить меня, сравнять с землёй.

– Ещё что-то?

Серый неуверенно переступил с ноги на ногу, отвёл взгляд в сторону и произнёс:

– Это связано с твоей сестрой. Анастасия Александровна забронировала два билета в Калининград на двадцать шестое число…

Глянул на календарь. Двадцать второе сентября. Значит, сестрица решила наведаться в гости?

Сжал кулаки, чтобы остановить рвущегося на волю Демона. Рано. Ещё слишком рано.

– Позвони в аэропорт, пусть подготовят самолёт.

– Летишь к ним? А как же…

– Она останется здесь, – не дал договорить, пригвоздил к месту пристальным взглядом. – Если в моё отсутствие с Катей что-то случится, всех кастрирую. Это понятно?!

– Более чем.

Дождался, когда за подчинённым закроется дверь и вскочил на ноги. В два шага преодолел расстояние до стеклянных дверей и вывалился на балкон.

Сжал металлические перила и склонил крутящуюся голову. Тошнило. Внутренности скручивало в тугой жгут. Неведение убивало, тоска уничтожала. Сколько бессонных ночей я провел, сидя в этом самом кабинете пытаясь выйти на сына? Сколько раз вскакивал, охваченный ложными надеждами, когда казалось, что мы уже близко? Но больше всего сходил с ума из-за Кати. Избегал её, прятался как от чумной, но ни на мин не переставал о ней думать. Каждый вечер ехал к Жанне в надежде отвлечься, забыть, выкинуть из головы. Но все мимо. Она стояла перед глазами. Преступно красивая и порочная одновременно. Мое личное проклятие. Падший ангел с глазами цвета океана.

– Приве-е-ет, – нежный голосок долетел откуда-то снизу, защекотал слух приятным звучанием и пробудил желание снова увидеть перед собой его источник. – Как ты здесь оказался?

Она была внизу. Среди густых ветвей, украшенных яркой осенней листвой, едва проглядывалась маленькая фигурка Кати. Девушка сидела на корточках и ласково щебетала с крохотным рыжим комком.

– Ну же, не бойся, – она взяла животное на руки и прижала к груди.

Волна дикого желания захлестнула меня, ударила обухом по голове. Стал задыхаться. Не могу больше. Нужно что-то делать со всем этим. С болезненной зависимостью, которая с каждым днем становилась только сильнее.

Я искренне пытался забыть её, вычеркнуть из памяти, не думать о мягких изгибах молодого тела, которые успел изучить. Постоянно сравнивал её с Леной в надежде, что это поможет. Каждый рад, когда смотрел на неё, представлял перед собой Ангелова. Но и это не помогло.

Нет, Катя совсем не похожа на Ангелова. Она другая, не похожая ни на кого.

Её глаза покоя не дают. Большие и ясные. Чистые, как ни крути. Эта тонкая фигурка и худые ручки с длинными пальчиками. Я не могу её ненавидеть. Не получается, как бы ни старался. Всё равно нежность проглядывает. Гребаное желание защищать не исчезает, крепнет только с каждым разом. Чем дольше она рядом со мной, тем слабее и беспомощнее себя чувствую. Не могу уже как раньше. Не получается.

Старался пробудить в себе прежние чувства. Те самые, что заставляли бороться, не дали сломаться и пасть под натиском системы. Восстановил в памяти образ Ангелова – убийцы счастья, похитителя сына.

Никогда не забуду! Не прощу, ублюдка. Он семью мою разрушил. Жену убил. Такое не прощают.

Развернулся и с размаху вмазал по стене. Глухой стук разлетелся по окрестности. Кирпич под кулаком треснул, рассыпался красной крошкой. Костяшки от удара заныли, кожа лопнула. Смотрел как тонкая струйка по руке стекает и ничего не чувствовал. Пусто. Снова.

Только тихий вздой за спиной отрезвил. Обернулся и встретился взглядом с Катей.

Она по-прежнему стояла, прижав к груди котёнка, только на этот раз взгляд её выражал не нежность. Нет. Сейчас в нём был лишь страх. В бездонных глазах девушки плескался ужас, при виде которого позвоночник молнией прошило.

Не выдержал. Отвернулся первым. Выплюнув ругательство, шагнул в спасительный полумрак кабинета.

Демон сбежал как последний трус…

Всё. Решено. Уеду. Несколько дней вдали от неё пойдут мне на пользу. Успокоюсь, избавлюсь от постоянного напряжения в паху и тупой боли в груди. Заодно проведаю Сашу и узнаю, что задумала моя дрожайшая сестрица. Только бы с ней ничего не случилось за это время…

Схватив телефон, набрал номер брата. Пора нам поговорить по душам. Долго он избегал меня. Уехал в день свадьбы и с тех пор не вылазил из крохотной квартирки в одном из спальных районов города. Довольно уже. Пришло время положить этому конец!