Текст книги "Ангел для Демона. Исцеление "

5. Ангел

Сегодня узнала, что Демид уехал. Экономка сказала, поставив меня перед фактом и наградив такой снисходительной улыбкой, что впервые в жизни мне захотелось её ударить.

После свадебной ночи мы совсем не общались. Муж переехал жить в другую комнату, оставив меня в хозяйской спальне, которая без него казалась слишком большой и холодной.

После всего, что между нами было, после того как я познала тепло его объятий и обжигающий вкус страстных поцелуев, одиночество стало для меня невыносимой мукой. Каждый раз стоило только закрыть глаза, его лицо всплывало в памяти. Запах мужа преследовал меня, сводил с ума своим пьянящим дурманом. Сердце сжималось от страха и отчаяния. Душа оплакивала свое падение, а тело… Оно рвалось к нему. Несмотря ни на что. Вопреки всему. Оно хотело этого мужчину. Желало так, как никогда и никого до этого.

Несколько раз порывалась поговорить с ним. Выслеживала высокую фигуру Демида в окно и бросалась ему наперерез, но всегда останавливалась на полпути. Сомнения поднимали головы, шептали на ухо ядовитые речи, не давая сделать последний шаг.

Вот и сейчас, глядя на пустое место во главе длинного обеденного стола, мучилась странными ощущениями. Куда он уехал? Надолго ли? Почему не попрощался?

Как бы мне хотелось стать достаточно смелой и прямо спросить его об этом! Задать все те вопросы, которые не давали покоя длинными ночами, пока лежала на широкой кровати и прислушивалась к тихому шороху за стеной. Желание вспомнить всё, что было между нами засело поперёк горла горькой ржавчиной и не давало дышать. Я сходила с ума.

– Ваш чай, – Марта поставила передо мной изящную фарфоровую чашку и отошла в сторону.

Всё наше общение было ограничено короткими дежурными фразами, из-за чего я испытывала невероятную тоску по нормальному человеческому общению.

Единственным светлым пятном во всем этом мрачном мире был Рыжик. Когда его нашла в саду, впервые за долгое время почувствовала себя счастливой! С ним я могла говорить без конца. Гладила по пушистому огненному пузику и представляла, как однажды найду своего ребёнка.

В голове медленно созревал план действий, а первым в списке было возвращение домой. Я должна найти повод, чтобы встретиться с Аней. Мачеха – это единственная нить, которая может привести меня к разгадке всех этих тайн. Она знает. Точно знает! Я уверена, ей известно всё, что произошло со мной шесть лет назад. Об этом она говорила отцу в то утро. Этой информацией она шантажировала его, пытаясь добиться отмены свадьбы.

Как только она вернётся с отдыха, я поеду к ней и потребую объяснений. Ничто на свете не сможет остановить меня. Особенно сейчас, когда память начала просыпаться от долгого многолетнего сна.

– Марта, можно вас на минуту?

– Да, конечно, – женщина выглянула из-за кухонного островка. – Хотите что-то ещё?

– Да, то есть нет… Не совсем, – запнулась, думая как бы выразить ей свою просьбу. – Мне нужны бумага и простой карандаш. Это можно устроить?

Несколько секунд она молчала. Смотрела на меня удивлённым взглядом светло-карих глаз, потом сморгнула все лишние эмоции и холодно отозвалась:

– Да. Думаю, в кабинете Демида Александровича я смогу найти то, что вам нужно. Принести все к вам в комнату?

– Будьте добры, – ещё раз улыбнулась и вышла из столовой.

По коридору шла очень быстро, изо всех сил стараясь не обращать внимания на плотоядные взгляды охранников. Они и раньше не очень-то старались казаться дружелюбными, а в отсутствие мужа и вовсе походили на голодных оборотней. Я боялась их. Боялась того хищного блеска, что плескался в их взглядах, когда смотрели в мою сторону.

Мне оставалось пройти всего несколько шагов до лестницы, когда передо мной словно из ниоткуда выросла массивная фигура. Тяжёлые медвежьи лапы опустились мне на плечи, пьяное дыхание ударило в нос, отозвавшись сильным спазмом в желудке.

– Заблудилась, малышка? – хриплый голос прозвучал над моей головой, по спине забегали испуганные мурашки. Ужас сковал внутренности, обдал морозным холодом.

– Нет, – инстинктивно дернулась в сторону, но железный хват амбала не позволил даже пошевелиться. Мне стало по-настоящему страшно. Отчаяние заполнило грудную клетку, глаза защипало от подступивших слёз. – Отойдите, пожалуйста.

Мой голос дрожал, выдавал с головой. Виски прострелило резкой болью, заставив зажмуриться.

– А если не отойду? – заржал мерзким смехом, усилив давление на плечи. – Демона нет, никто не узнает…

Мужчина грубо притянул меня к себе. Я слушала как скрипит паркет под ногами, но ничего не могла поделать. В его руках я казалась невесомой песчинкой. Он может сломать меня одной рукой, если захочет. Противник слишком сильный, распаленный алкоголем и похотью.

Отчаянно старалась не смотреть ему в глаза. Куда угодно: в пол, на перила за его спиной, на узорчатую стену, но только не в омут грязи и порока. Шептала что-то, умоляя отпустить меня. Повторяла имя Демида словно спасительную мантру. Но он не обращал внимания на мои всхлипы, не слышал их. Ему плевать на мои слова и мольбы, ему плевать на меня. Как и всем здесь.

– Покажи, чем ты зацепила Демона. Почему он потерял голову из-за тебя? – криво улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы. Завёл руку мне за спину и сдавил шею.

Запустив пальцы под косу, резко оттянул назад. С каждой секундой он надвигался все ближе, его руки шарили по моей спине, оставляя на коже синяки. Я понимала безысходность своего положения, осознавала это каждой клеткой своего тела, но отчаянно пыталась придумать способ вырваться, избежать неизбежного. Если бы только Демид был здесь… Он бы не позволил своим людям и пальцем меня тронуть.

– Если мой муж узнает… – попыталась возвать если не к совести, то хоть к страху мужчины.

– Не узнает, – злобно оскалился, схватил меня за подбородок, вдавливая шершавые пальцы в щеки. – Мы ему не скажем…

Глаза защипало от подступивших слёз, в голове мелькнула последняя отчаянная мысль. Недолго думая, рванула голову в сторону, не обращая внимания на жгучую боль от выдранных волос, и закричала во всё горло.

Краем глаза заметила как мужчина поморщился и замахнулся на меня. Его широкая ладонь ушла в сторону, готовясь нанести удар. Зажмурилась и вжала голову в плечи, заранее зная что точно не выдержу, повалюсь на пол. Но мгновения летели, а удар так и не приходил.

Испуганно открыв глаза, не сразу поняла, что меня отпустили. Только когда слышу за спиной низкий, пропитанный арктическим холодом, мужской голос, всё моментально становится на свои места. Несколько раз моргаю, чтобы избавиться от тумана в голове и отступаю в сторону уверенная, что больше нечего бояться. Спасена.

6. Ангел

– Отойди от девчонки, – Рустам стоял рядом. Руки в карманах, на лице непроницаемая маска, под которой не видно ни одной живой эмоции. Только чёрные, пробирающие насквозь, глаза смотрели с неприкрытой угрозой. – Я кому сказал?!

Он не кричал. Кажется, я вообще никогда не слышала, чтобы он поднимал на кого-то голос. Интонация говорила сама за себя. И взгляд. Дикий. Необузданный, как и он сам.

Нехотя, мужчина сделал шаг в сторону и замер. Рустам же наоборот, двинулся ко мне. Встал передо мной, закрывая широкой спиной, будто надёжным щитом. И сразу на душе как-то спокойнее стало, сердце перестало рваться из груди. Даже дышать стало легче.

– Какого черта ты её защищаешь?! – урод говорил с раздражением, смотрел на меня так, словно убить собирался. – Да что с вами такое происходит?! Это же подстилка соколовская… А вы с ней как с писаной торбой носитесь!

– Ты кем себя возомнил, Бурый? – выдохнул сквозь зубы Рустам. Воздух в комнате вмиг наэлектризовался, мужчина побледнел. – С каких это пор мы перед тобой отчитываться должны?

– Я не это…

– Хватит! – резко отрезал Бйный. Вскинул руку ладонью вверх, жестом веля тому замолчать. – Отныне, чтобы и близко ней не подходил. Если ещё хотя раз увижу что-то подобное или услышу об этом… Ты меня знаешь, Бурый. Я слов на ветер не бросаю.

Повисла пауза, во время которой я отчётливо слышала бешеный гул своего сердца. Медленно перевела взгляд на руки Рустама и заметила, сжатые кулаки. Загорелые, покрытые тёмными завитками волос. Они таили в себе скрытую угрозу.

– Знаю, – отозвался тот. Повесил голову и добавил тихо: – Больше такого не повторится.

– Свободен.

Бурый покорно вышел из комнаты, оставив нас с Рустамом наедине. Несколько секунд мужчина стоял передо мной, не двигаясь. Вся его поза выдавала напряжение, частые выдохи резали слух.

– С… спасибо, – слабо выдавливаю из себя, когда молчание становится невыносимым. – Если бы…

– Я не для тебя это сделал, – жёстко перебил и развернулся ко мне лицом. Густые тёмные брови недовольно сошлись на переносице, шрам на щеке стал совсем белым, а желваки нервно задергались. – Если бы ты не разгуливала по дому, словно он твой, ничего бы не было. Я не собираюсь спасать тебя каждый раз, когда тебе вздумается продефелировать перед моими парнями!

– Я не… – попыталась объяснить, но под смолянистым взглядом мужчины прикусила язык.

Нервно сглотнула и потупила взор. Не смогла долго смотреть ему в глаза. Не выдержала того ада, что увидела в них.

Услышала над собой шорох, он полез в карман кожаной куртки. Наконец, перед моим лицом оказалась вытянутая рука Рустама. Длинные пальцы сжимали край салфетки.

– Вытри.

Машинально кивнув, взяла салфетку и провела ею под глазами. Пока делаю это, не могу избавиться от ощущения, что меня сканируют. Перед ним чувствую себя неловко, словно на витрине магазина. Во взгляде Буйного нет похоти или вожделения, только мгла. Чёрный густой туман, который травит своим ядом, проникает под кожу и расползается по венам.

Он для меня загадка. Даже большая, чем Демид. Этого мужчину я совсем не знаю. Не представляю, на что он способен. И от этого только хуже. Словно стоишь перед голодным львом, смотришь в его глаза и медленно отсчитываешь секунды в ожидании удара…

– В отсутствие Демида постарайся не высовываться из своей комнаты. Так будет лучше… для всех.

Я поднимаю голову и встречаюсь с его глазами.

– Хорошо.

Молчит. Только мышца под шрамом дёргается, выдаёт внутреннего зверя. Вдруг возникает желание узнать, как он появился. Кто изуродовал его? Почему?

В груди неожиданно щемит, дыхание перехватывает. Я представляю боль, которую он испытал, когда щеку рассекло острое лезвие. Это вызывает во мне вонул протеста и странное чувство вины, будто случилось всё из-за меня…

– Это стекло, – вдруг произносит мужчина, будто прочитав мои мысли. – Что такое? Испугалась чудовища? – выплевывает грозно, а в голосе столько боли, что плакать хочется. За маской безразличия проглядываются эмоции, но лишь на миг. В следующую секунду на меня уже смотрит прежний Рустам. Буйный.

– Я… – запинаюсь, борясь с подступившим комом. Сжимаю кулаки и гордо встречаю его мёртвый взгляд. – Я не считаю вас чудовищем.

С ужасом понимаю, что плачу. Одинокая слеза стекает по щеке, солёная капля застывает на губах. Подношу салфетку к лицу и смахиваю мокрый след.

Рустам не реагирует. Сканирует меня с ног до головы, шумно выдыхает и произносит сухо:

– Иди к себе.

Отвернувшись, бегу вверх по лестнице. Проношусь мимо огромного створчатого окна и влетаю в свою комнату. Запираю дверь на замок и крепко сжимаю глаза.

Робкий стук выдергивает из забыться, заставляет вздрогнуть от неожиданности. Убрав салфетку в карман, поворачиваю замок и отпираю гостю дверь.

– Вот то, что вы просили, – Марта протягивает мне небольшую стопку чистых листов и два карандаша. – Это всё?

– Да. Спасибо вам.

Женщина уходит, а я выхожу на балкон и устало падаю на плетеное кресло. Кладу листы на журнальный столик и несколько минут смотрю в пустоту.

Рука машинально тянется к карандашу. Пальцы сжимают его, наслаждаясь знакомыми ощущениями. Только сейчас начинаю понимать, как сильно скучала по творчеству.

Склонившись над бумагой, уверенными движениями наношу первые линии. Грифель порхает над снежной гладью, оставляя на ней сероватые полосы, которые скоро обретут конкретные очертания. Образ мужчины проступает уже через минуту. Жёсткая линия губ и тяжёлый подбородок, крупные глаза и сильная шея. Он кажется настолько реальным, совсем как живой. В его руке зажата роза. Алая. Та самая, которую он подарит мне после того как станет моим первым мужчиной…

Поражённая подобными мыслями, откидываюсь на спинку и обнимаю себя за плечи. Перед глазами проносятся картины далекого прошлого. Быстрый хоровод кружит голову, отзывается тупой болью в затылке, на которую не обращаю внимания.

Я задыхаюсь. Роняю голову на руки, закрываю лицо дрожащими ладонями и погружаюсь в события шестилетней давности.

7. Ангел

Шесть лет назад

Страх и боль кружатся надо мной голодными коршунами. Хочу сбежать от них, но некуда. Ловушка захлопнулась в ещё до того как я это поняла. Марина обманула меня, отдала в руки этим бандитам…

Его лицо всё ещё стоит у меня перед глазами. Мрачное, искаженное ненавистью и презрением. Он похож на голодного зверя. А я – его добыча. Он только и ждёт подходящего момента, чтобы наброситься на меня. Одного удара хватит, чтобы остановить во мне жизнь, выбить из лёгких весь кислород и бросить на землю бездыханным телом. Но почему же он медлит? Почему играет со мной?

Перевожу взгляд на своё отражение и не узнаю себя. Одежда, которую принесла служанка совсем не похожа на ту, что я привыкла носить. Вместо обычных джинсов и футболки на мне было платье. Красивое с зауженной талией и тонкими кружевными рукавами. Оно едва доходит до середины бёдер, прикрывая только самые важные участки и облегая тело словно вторая кожа.

Волосы мягкими волнами лежат на плечах и спине, на виске переливается изящная заколка в форме розы. Подарок от него.

– Этим вечером ты станешь моей, Ангел, – его низкий с хрипотцой голос будоражит кровь, растекается по венам стеклянной крошкой.

Резко оборачиваюсь и оказываюсь под прицелом янтарных глаз Хищника. Его томный взгляд скользит по мне, изучает. Проникает под кожу, открывая в моей душе такие глубины, о существовании которых я и не подозревала. Только смотрит, а ощущения такие, будто уже проник в мои мысли и может прочитать любую из них.

Я не могу закрыться от него. Просто нечем. И это пугает. Очень.

– Зачем я вам? – голос срывается, окончание фразы оборачивается жалобным писком.

Я не понимаю его. Не понимаю правил его игры. Он похитил меня, запер в этом доме. Зачем? Чтобы сделать… своей?

Если его единственная цель – изнасиловать меня, тогда зачем все эти подарки? Почему он относится ко мне так, будто я не его пленница, а… любовница?

На лицо Демона опускается тень. Мужчина хмурится, и на один короткий миг ледяная маска безразличия исчезает. Я замечаю в его взгляде неуверенность. Робкий отблеск человечности, которому не дают окрепнуть. Подавшись вперёд, Хищник хватает меня за руку. Сжимает запястье с такой силой, что кровотечение останавливается. Непроизвольно всхлипываю, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик.

Я будто в густом тумане плаваю. Мозг лихорадочно пытается придумать оправдание всему происходящему, цепляется за детали, но лучше не становится. Под его пристальным взглядом чувствую себя обнажённой, вывернутой наизнанку.

– После всего, что сделал твой отец, я мог бы убить тебя, – вторая рука касается моей шеи, длинные пальцы сжимаются на ней, замедляя дыхание. – Мне ничего не стоит задушить тебя, Ангел. Всего пару секунд, и всё закончится. Моя месть свершится.

Боюсь задохнуться. Боюсь, что он перестанет контролировать свои силы и воплотит угрозу в жизнь…

– Но я не стану этого делать, – тонкие губы мужчины растягиваются в кривой улыбке. Под густой темно-русой бородой проглядываются желваки. – Ты будешь страдать. Каждый день своей жизни будешь думать обо мне и проклинать тот день, когда я появился на твоём пути.

Разжимает пальцы и лезет в карман джинсов. Протягивает ко мне ладонь, на которой лежит таблетка. Смотрю на неё и тяжело сглатываю. Что это? Наркотик? Успокоительное?

Медлю. Мне страшно при мысли о том, что будет дальше. Я боюсь ослушаться его, но и одновременно с этим не хочу становиться пешкой в этой жуткой игре.

Вот только Хищник не умеет терпеть. Он сдавливает мои щеки и массивными пальцами проталкивает таблетку в рот. Зажимает лицо, перекрывая дыхательные пути и ждёт, пока не проглочу. Продолжает смотреть на меня сверху вниз, а потом отпускает.

Потеряв опору, едва не падаю. Прикладываю дрожащую ладонь к основанию шеи и жадно дышу через рот. В глазах рябит, носоглотка горит так, будто в меня раскаленные угли затолкали. Слёзы душат, но я терплю. Не хочу плакать перед ним. Не хочу показывать свою слабость.

Поднимаю на него испуганный взгляд и едва не задыхаюсь от силы его ненависти. Хмурюсь, пытаюсь понять его, но не даёт. Неожиданно для себя начинаю придумывать для него оправдание. Не хочу верить в реальность происходящего. И он это видит.

– Не играй со мной, Ангел, – хрипло выдыхает Демон и кривится.

Его дыхание частое и шумное.

В янтарных глазах плещется ярость. Я разозлила его, выбила из равновесия. Это его злит, превращает в беспощадного монстра.

– Ведьма, – зарычал он, схватил мой подбородок и потянул на себя.

Поцелуй был горьким, похожим на яд, что медленно вливается в глотку. От его яростных движений губы закололо, обида и отчаяние разлились по телу, укрыло душу ледяной коркой.

Я пыталась вырваться, била кулаками по каменной груди, дергалась в его руках как полоумная, но он даже не шевельнулся. Когда дышать стало нечем и грудную клетку закололо от боли, мужчина резко оторвался, продолжая удерживать меня за шею.

Заметив мои слезы, застыл на мгновение.

Воспользовавшись заминкой, дернулась в сторону. Вжалась спиной в стену и бесшумно заплакала, спрятав лицо в ладони.

– Что с тобой? – его вопрос застает врасплох. Режет слух и оседает на сердце стеклянной крошкой.

Не получив ответа, подходит ко мне.

– На меня смотри! Что такое?

– Я… – запинаюсь, стоит нашим глазам столкнуться. – Я боюсь боли, – выдыхаю ему в лицо и отворачиваюсь. – Пожалуйста…

Начинаю оседать на пол, потому что ноги больше не держат. Хочу исчезнуть. Раствориться в воздухе. Но он не отпускает.

Хватает меня за руки, тянет на себя, а я сопротивляюсь, бессвязно повторяя:

– Прошу… Не надо так…

Впервые с момента как увидела его, пытаюсь бороться. Если он снова попытается причинить мне боль, я сделаю всё возможное, чтобы не допустить этого. Пусть и знаю, что обязательно проиграю. По-другому никак. Но зато я буду знать, что попыталась. И если придёт время умирать, сделаю это с гордостью.

Сквозь пелену грызущего ужаса не разбираю его слов. Только чувствую как грудная клетка вибрирует, горячее дыхание лоб щекочет, а потом… Потом он меня обнимает. Сильные руки обхватывают и прижимают к твёрдому телу, ломая сопротивление. Ломая меня…

8. Ангел

Моё утро начинается с пряного запаха мужского тела. Он долетает с соседней подушки и выдергивает из крепкого сна.

Первые несколько секунд лежу, уставившись в высокий, украшенный художественной росписью, потолок. Взгляд медленно скользит от одного ангела к другому, пока лекарственный дурман окончательно не выветривается, освобождая мысли.

События прошлого дня проносятся перед глазами, словно кадры из криминального боевика. Подвал, появление Хищника, ужин при свечах, брошь, таблетка… тепло мужских рук. Его объятия и странное чувство защищённости…

Он не трогал меня. Сказал, что не сделает больно. Даст время привыкнуть. Я поверила ему. Увидела правду в его глазах, хоть и понимала, что так не должно быть. Он – чудовище, бандит и похититель. Я должна бояться его. Должна ненавидеть и ждать, когда отец найдёт меня и вырвет из лап Хищника. Но этого всего не было. Страх исчез в тот самый миг, когда узнала другую сторону его души. Ту, что спрятана под горой мышц и скрыта ото всех.

Во сне он кажется не таким страшним и жутким, как прежде. С закрытыми глазами и расслабленным лицом я могу назвать его красивым. По-настоящему, по-мужски красивым.

В нём проглядывается особенная суровая красота. Такую не часто встретишь. Неожиданно мне безумно захотелось написать его портрет. Перенести на бумагу весь внутренний огонь, заставить холст загореться от сдерживаемой силы…

Увлеченная подобными мыслями не сразу заметила, что мужчина проснулся и наблюдает за мной. Его густые брови вопросительно изогнулись, на тонких губах появилась кривая полуулыбка.

– Понравился? – сонный голос чиркнул по нервным окончаниям, заставив густо покраснеть.

Не отвечаю. Испуганно отвожу взгляд в сторону и мысленно проклинаю свою глупость.

Как мне могло прийти в голову, что он красив? Права была Аня, когда говорила, что у меня не все дома. Иначе как ещё объяснить столь странную реакцию на Хищника?

Только бы папа нашёл меня!

– В чём дело? Испугалась? – широкая ладонь мужчины опускается на моё плечо. Через секунду я уже лежу на боку, прижатая к его груди. Прямо перед моим лицом оказывается край татуировки, что виднеется из горла тонкой трикотажной майки.

Орёл. Он всё ещё стоит перед моими глазами, вызывая в душе приступы неконтролируемой паники. Будто снова оказалась в мрачном и сыром подвале, прикованная наручниками к стулу…

Дернувшись в его руках, попыталась отстраниться, отползти подальше, но не дал. Напал на мои губы и терзал меня необузданными поцелуями, пока не почувствовала странное томление внизу живота. В первую секунду опешила, униженная реакцией собственного тела. Он вдруг перестал казаться монстром, а я – жертвой. Его поцелуи стали нежнее, поглаживание широкой ладонью по талии действовало успокаивающе.

– Тебе понравится, обещаю, – выдохнул мне в лицо мужчина и, перевернув на спину и повиснул сверху живой горой.

Отбросив в сторону одеяло, оставил меня совсем без защиты. Вчерашнее платье задралось и едва прикрывало тело.

В его глазах плескалась страсть. Восхищение и желание обладать плескались на дне янтарного моря. И мне это нравилось. Я вдруг почувствовала себя самой прекрасной из женщин. Той, что смогла очаровать Демона…

Стянув через голову майку, он снова накрыл мои губы своими. На этот раз это был другой поцелуй. Медленный. Ласкающий. Его умелый язык скользил по моему рту, заполняя его кисло-сладким вкусом, запуская по телу яркие искры.

– Подожди, – прошептала тихо, жадно глотая кислород.

Руки мужчины застыли за моей спиной, куда полезли в поисках застежки от молнии. Его пылающие глаза встретились с моими.

– Я не могу… – лепечу невнятно, чувствуя как кости плавятся от напряжения. – Так неправильно…

На миг отводит взгляд в сторону, выдерживает которткую паузу, во время которой моё сердце делает кульбит в груди. Наконец, Хищник притягивает меня к себе, сажает на колени лицом к лицу и произносит глухо:

– То, что сделал твой отец – вот, что неправильно! А я лишь возвращаю ему долг. Ничего личного, Ангел.

– Что именно? Скажи! Что он сделал? За что ты меня похитил?

– Он забрал у меня всё… Всё!

Больше он ничего не сказал. Содрал с меня платье и повалил на кровать, придавив массой своего тело.

Я не плакала. Поняла, что в этом нет смысла. Не услышит. Не пожалеет. Сделает все, чтобы «вернуть долг».

Сильные руки развели мои бедра, пальцы оттянули кружево трусов и нырнули между тёплых складок, причиняя незнакомые ощущения.

От плавных движений я вдруг начала тихонько постанывать. Понимала, что он играет со мной, но ничего не могла с собой поделать. Сцепила зубы, сжала губы в тонкую линию и зажмурилась. Я не могу этого чувствовать! Не хочу наслаждаться его дикими ласками!

Наконец, он убрал пальцы, прекращая безумную пытку. Хищник больше не трогал меня, и я вздохнула с облегчением. Хотя тело и просило ещё, тянулось к нему, уступив неизменным инстинктам.

Боже, что он со мной сделал?

Сумасшествие! Почему я хочу его?

– Месть оказалась слаще, чем я думал, – хмыкнул мужчина и, склонившись, проложил по моей шее дорожку из поцелуев. Жёсткие губы обжигали кожу, а борода оставляла на ней микроктрещены, которые не заживут уже никогда. Он будто клеймил меня. Делал своей.

– Я хочу быть нежным с тобой, Ангел… – мужской баритон выдергивает из забыться, хлещет по нервам и отзывается мелкой дрожью внизу живота. – Хочу, чтобы стонала подо мной… Хочу, чтобы навсегда запомнила, как нам было хорошо вместе…

Возбужденный орган коснулся меня, запустив по телу частые пульсации. Мышцы задрожали от напряжения и сдерживаемого страха. Я инстинктивно дернулась от него, но он остановил. Прижался лбом к моему и шепнул на ухо:

– Не бойся, маленькая… – и накрыл меня собой. Запечатал рот страстным поцелуем и медленно скользнул между половых губ.

Резкая боль длилась лишь секунду. Из моих глаз полились слезы, руки обвили плечи мужчины и сжали, впиваясь в него короткими ногтями. Протяжный стон вырвался из груди и растворился в его выдохе.

Наши глаза встретились. Он нашёл мои руки и, переплетя наши пальцы, распял меня на широкой кровати.

– Моя, – хрипло выдохнул рядом с моей головой. – Только моя…