Текст книги "Простушка. Лгу не могу"

9

Ладно, возможно, я была излишне самоуверенна. Немного, совсем чуть-чуть.

Однако пока мой план работал вполне успешно. Во вторник я попросила у Райдера ручку, и он мне ее одолжил. А в четверг помог собрать учебники после того, как я – якобы случайно – смахнула их с парты.

Прогресс!

Однако в моем плане имелся один роковой изъян – пока я стараюсь завоевать доверие Райдера, заставить его отречься от любви к Эми невозможно.

Райдер, решив, очевидно, что они с Эми неразрывно связаны в киберпространстве, не оставлял попыток завязать с ней дружбу в реале. Всю следующую неделю он преследовал ее в школьных коридорах, махал ей рукой на парковке, настойчиво приглашал присоединиться к нему за обедом.

Эми отказывалась под разными предлогами, но это как раз усложняло проблему. Она была настолько милой и вежливой, что никто даже не догадывался, что она намеренно пытается избежать общения.

– С этим надо что-то делать, – сказала я. – Просто избегать его – это не выход.

– Ума не приложу, что еще сделать, – сокрушенно произнесла Эми. В то утро мы встретились на парковке перед школой и вместе вошли в вестибюль. – Только представь, он все время посылает мне эмодзи «суши».

Я рассмеялась.

– Ничего не понимаю, – добавила она.

– Это шутка для посвященных. Однажды мы затеяли войну эмодзи. Она закончилась перемирием в виде «суши».

– Допустим, но я не знаю, как на это реагировать.

– Никак, – сказала я. – Знаешь… Предоставь это мне. Ты слишком мягкая, чтобы отпугнуть его, а мне не привыкать. Дай-ка мне свой телефон.

Она достала из сумочки мобильник и передала мне.

– Можешь оставить его у себя, – предложила она. – Как я уже говорила, вы с Уэсли – единственные, кто мне звонит и пишет. Ну, теперь еще и Райдер, но на самом деле он пишет тебе, так что…

Я сунула телефон в карман и обняла ее за плечи.

– Спасибо. Я в последнее время не говорила тебе, что ты моя лучшая, самая щедрая и самая красивая подруга?

– Говорила. Вчера вечером, когда я разрешила тебе взять мой лак для ногтей.

– Верно.

– И пять минут назад ты допила последний глоток моего кофе.

– Точно. Я очень благодарный человек. Тебе со мной повезло.

– К тому же ты такая скромная. – Она усмехнулась, поддевая меня локтем. – Но что мы будем делать с Райдером? Если мои попытки избегать его ничего не дают, тогда…

Но прежде чем Эми смогла договорить, как из-за угла – легок на помине – появился Райдер и направился в нашу сторону.

Эми успела только нервно чертыхнуться, как он уже стоял прямо перед нами.

– Эми! – Он просиял улыбкой.

Улыбкой, которая должна была предназначаться мне. Но я подавила внезапный и необъяснимый приступ ревности.

– Привет, – сказала Эми, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Как ты? – спросил он.

– Все в порядке. – Она взглянула на меня, и в ее глазах сквозила мольба о помощи. Казалось, только тогда Райдер обратил на меня внимание.

– А, Сонни, – сказал он. – Привет.

– Привет. Ты уже прочитал те главы, которые задал мистер Бакли?

– Я всегда читаю, что задают. – Его голос звучал пресно, безо всякого намека на юмор.

– И то правда, – сказала я, чувствуя себя последней идиоткой. Кто тянул меня за язык? Конечно, он читал. Это же Райдер Кросс. Несмотря на некоторый прогресс в наших отношениях, мы, видимо, еще не достигли уровня светской беседы.

– На самом деле очень интересная тема. Англия, обезглавливания и все такое.

Но он снова перевел взгляд на Эми.

– Послушай, – сказал он. – Я знаю, ты очень занята в последнее время, но, может, мы можем встретиться в эти выходные? Только что вышел иранский фильм, и я подумал, что мы могли бы сходить посмотреть.

– Мм… хорошо. – Эми снова взглянула на меня, как будто я могла помочь ей выкрутиться из неловкого положения.

Но я лишь пожала плечами, и ее глаза забегали, словно в поисках верного решения. Внезапно она схватила меня за руку.

– Мне нужно пописать, – заявила она. – Я мигом.

И она быстро потащила меня в сторону туалета, оставляя Райдера в полном замешательстве.

– Это один из способов заставить его перестать тебя боготворить, – сказала я, когда мы остановились возле умывальников. – Надо чаще говорить о своих физиологических потребностях.

– Но он не оставляет попыток вытащить меня на свидание, – заметила Эми. – И будет приглашать снова, если я скажу, что занята в эти выходные.

– Знаю, – согласилась я. – Надо придумать что-то другое… Постой-ка.

– Что такое?

– У меня идея. Избегать его не получается, да? Ты слишком хорошо воспитана, а он чересчур настырный. Поэтому, когда тебе снова придется разговаривать с ним, повтори то, что провернула только что.

– Что, опять вспомнить про малую нужду?

– В том числе, – сказала я. – Прикинься неадекватной. Воплощением всего, что он терпеть не может.

– Откуда мне знать, чего он терпеть не может? – возразила она.

– Ну… я знаю, что он не любит шизиков. Тех, кто опаздывает. Ненавидит безответственных. Помимо всего прочего, он сноб, так что всякие ссылки на поп-культуру действуют ему на нервы.

– Выходит… я должна вести себя, как ты? – предположила она.

– Эй, полегче.

– Шучу. – Она закусила нижнюю губу. – Ну… я не знаю. Мне совсем не хочется хамить.

– Придется, – отрезала я. – Хотя бы раз в жизни, но придется хамить.

– Сонни…

– От тебя не убудет, – проворчала я. – Давай. Пожалуйста. Просто будь немного странной. Но только не симпатичной милой чудачкой. А то он еще поведется.

– Я не…

– Все, пора, – сказала я. – Идем.

Я вытащила ее обратно в коридор. Вполне предсказуемо, Райдер ожидал нас на том же месте, где мы его оставили. Он улыбнулся Эми.

– Все в порядке? – спросил он.

– О, д… – Она запнулась, взглянула на меня, а потом кашлянула. – Нет. Меня подташнивает, так что…

Райдер выгнул бровь.

– Ладно… в любом случае. Что насчет выходных?

– Не могу, – сказала Эми. – Я… э-э… в этот уик-энд марафон «Настоящих домохозяек»[26]26
  «Настоящие домохозяйки» (The Real Housewives) – американская медиафраншиза, состоящая из нескольких реалити-шоу жизни богатых домохозяек, проживающих в различных регионах по всей территории США.


[Закрыть]. Я должна это видеть.

– Ты смотришь реалити-шоу? – Как я и предполагала, эта новость вызвала у него отвращение.

– Она на них просто помешана, – встряла я. – До умопомрачения. Она смотрела все сезоны «Реального мира»[27]27
  «Реальный мир» (The Real World), 1992 г. – самый продолжительный проект на канале MTV, насчитывающий 32 сезона.


[Закрыть]. Даже самые старые серии, еще из девяностых.

Эми кивнула:

– Да. Так что я буду занята в эти выходные.

– А ты не можешь просто записать его? – спросил Райдер. – Этот марафон?

– Я… м-м… нет. Не могу. Я должна, э-э, твитить в прямом эфире. – Но не удержалась и добавила: – Извини.

– Ладно. Тогда, может, в другой раз. В следующую субботу…

– Эми, разве тебе не пора в класс? – спросила я. – Вот-вот прозвенит звонок. Ты опоздаешь. Опять.

– Да? О-о. – Она кивнула. – Ты права. Опаздываю. Я всегда опаздываю. Опоздашка Эми. Так меня прозвали учителя. Короче… я пошла. Пока.

Она поспешила по коридору. Райдер нахмурился, глядя ей вслед, а потом повернулся ко мне.

– Какая-то она… другая. С ней все в порядке?

– Что? Нет. Она всегда такая, – соврала я.

– Да? – Райдер скептически посмотрел на меня. – Она не похожа на ту Эми, которую я знаю.

– Ты не так хорошо ее знаешь, как тебе кажется.

– Хм.

– Пошли, – сказала я, спеша сменить тему. – Нам тоже надо успеть на урок.

Райдер кивнул, и мы дружно зашагали к кабинету истории. Несмотря на мои прежние неудачи, я снова попыталась завязать с ним разговор. Только на этот раз решила обойтись без светской беседы и сразу спросила о главном:

– Как продвигается кампания твоего отца?

Райдер пожал плечами.

– Понятия не имею. А почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно. Выборы во вторник, и я знаю, что твой отец переизбирается. – Но, поскольку сенатор Кросс не представлял наш округ, мой интерес мог показаться немного подозрительным, поэтому я добавила: – Мне Эми сказала.

– Мы с отцом сейчас почти не общаемся. И я не думаю, что в ближайшее время что-то изменится.

– О. Мне очень жаль. Я знаю, что избирательная кампания – дело серьезное. Просто подумала, что ты, возможно, поедешь в Ди Си, чтобы его поддержать.

– Не сомневаюсь, что и ты, и все остальные в этой школе спят и видят, чтобы я уехал, – сказал он, когда мы вошли в класс и заняли свои места.

– Нет, – поспешно проговорила я. – Я не это имела в виду. Просто поинтересовалась.

– Так вот, отвечаю на твой вопрос: нет. Я не особо хочу, чтобы он выиграл, поэтому…

– Жестко. – Меня удивило его признание. Я знала, что натворил его отец, однако провела и собственные исследования, посвященные сенатору Кроссу. Без всяких сомнений, он был плохим мужем, но, судя по всему, блестящим политиком. За последние годы он инициировал несколько прогрессивных законопроектов и, казалось, сделал немало, чтобы помочь малоимущим и среднему классу Мэриленда.

Если не принимать во внимание любовницу-супермодель, я бы проголосовала за него.

– Ничего он не заслуживает, – сказал Райдер.

Я не нашлась с ответом, тем более что чисто технически не должна была знать подробностей его размолвки с отцом. От провала меня спас звонок, возвестивший о начале занятия.

Спустя полтора часа я перехватила Эми, выходящую из своего класса.

– Это Опоздашка Эми? – поддразнила я. – Тебя все еще тошнит? Вау, уж не залетела ли ты?

– Фу. – Она простонала. – Я не знала, что сказать. Это было так ужасно.

– Вовсе нет, – успокоила я ее. Мы продирались сквозь толпу, заполонившую коридор. В школе, где насчитывалось всего-то четыре сотни учеников, временами бывало на удивление тесно. – На самом деле ты была великолепна. Так и веди себя всякий раз при встрече с Райдером, и, не успеешь оглянуться, как он к тебе охладеет.

– Но мне совсем не хочется этого делать, – сказала Эми. – Я чувствовала себя так неловко.

– Все идет по плану. – Я подхватила ее под руку. – Не беспокойся. Все будет хорошо. Еще несколько встреч с чудаковатой Эми, и конец истории.

Похоже, Эми собиралась возразить, но тут я кое-что вспомнила:

– Черт. Сегодня утром я оставила свою зубную щетку в твоей ванной. Как ты думаешь, твои родители не зайдут туда? Не заметят?

– Заметят ли они твою зубную щетку? – Эми покачала головой. – Сомневаюсь. Да и незачем им заходить в мою ванную. У них своя имеется.

– Хорошо, – вздохнула я с облегчением, когда мы заняли свои места в классе миссис Перкинс. – Я какая-то рассеянная в последнее время. Вчера вечером оставила свои туфли на коврике, а два дня назад забыла запереть входную дверь, когда уходила из дома.

– Да ладно, – сказала Эми, доставая учебник английского, – родители ни словом не обмолвились.

– Да. Знаю. Я просто параноик.

– Если ты действительно так волнуешься об этом, мы можем все им рассказать, – предложила она. – Поверь, они не станут возражать, что ты живешь у нас, Сонни. Я тебе уже говорила. Если ты просто скажешь им, что тебя выгнали…

Я покачала головой:

– Нет. Все очень непросто. Они захотят поговорить с моей мамой, и… нет. Лучше оставить все как есть.

Эми вздохнула.

– Хорошо, – сказала она. – Я до сих пор не понимаю, в чем проблема, но это твой выбор. Несколько недель назад я бы сказала, что нам ни за что не удастся так долго сохранять это в тайне от моих родителей, но тем не менее у нас все получилось.

– Я та еще проныра. Русские могли бы завербовать меня как шпионку. На самом деле, кто знает, может, уже завербовали?

– Ты только что назвала мне три вещи, которые могли бы тебя выдать, – заметила Эми.

– Но ведь не выдали! – победно заявила я.

Эми, хихикая, покачала головой.

– Впрочем, хватит об этом переживать, – сказала я, когда миссис Перкинс вошла в класс и принялась строчить задание на доске. – Я имею в виду, из-за того, что меня застукают твои родители. Прошло уже несколько недель. Если бы они задались целью узнать, живу ли я у вас, то давно бы узнали. Похоже, я вне подозрений.

10

– Мы знаем, что Сонни живет у нас.

Пожалуй, я поторопилась с выводами.

Это случилось на следующий день, в субботу, – я уже почти месяц тайно жила в доме Рашей. Я действительно думала, что нахожусь вне подозрений, но когда отец Эми попросил нас зайти в гостиную на разговор с ним и миссис Раш, я поняла, что мы разоблачены.

– Что… о чем ты? – пискнула Эми. Бедняжка. Вина целиком и полностью отражалась на ее милом личике. Надо сказать, она крайне неудачно пыталась изобразить покерфейс[28]28
  «Покерфейс» (англ. Poker face) – бесстрастное, не выдающее эмоций лицо.


[Закрыть].

– Мы давно это знаем, – отчеканил мистер Раш. – Вопреки распространенному мнению, мы, родители, не настолько рассеянны.

– Ты оставила несколько улик, – заметила миссис Раш. – И мы слышим, как ты ходишь по ночам. Не думай, что ты двигаешься бесшумно, Сонни.

– Еще мы заметили, что продукты заканчиваются быстрее, чем обычно, – добавил мистер Раш.

– Почему вы раньше ничего не сказали? – спросила я. – Если давно догадались…

– Мы надеялись, что ты сама придешь к нам, когда будешь готова, и расскажешь о том, что происходит, – ответил мистер Раш. – Но все более очевидно, что это может произойти нескоро.

Я откинулась на диванные подушки, подтягивая колени к груди. Я с трудом сдерживала волну паники, поднимающуюся в животе.

– Поэтому на данный момент у нас есть несколько вопросов, – продолжил мистер Раш.

– Да, – подтвердила миссис Раш. – Скажем, почему ты, Сонни, живешь здесь вот уже несколько недель? Ты же знаешь, тебе всегда рады в этом доме, но то, что ты тайком перебралась сюда, это нечто совершенно другое. Мы обеспокоены, и нам хотелось бы знать, что происходит у тебя дома.

– Я… я… – Я напряженно сглотнула. Не робей, Сонни. У тебя получится. Ты же дока в этом деле. Просто соври. Ври, ври, ври. – Я не знаю. На самом деле ничего не происходит. Дома просто скучно, поэтому… – Блин. Не лучшая моя импровизация. Но сердце колотилось, и ладони вспотели. – Ладно, я вернусь домой. Все в порядке.

Но мысль о возвращении домой лишь усилила панику.

Я хотела было встать с дивана, но Эми схватила меня за руку.

– Нет, – решительно произнесла она. – Расскажи им, Сонни.

Мистер Раш вскинул бровь, а его жена озадаченно нахмурилась.

– Что именно? – спросила она.

Но я окончательно растерялась и словно лишилась дара речи. Обычно я за словом в карман не лезу. На все случаи жизни у меня припасена ложь. И я уже тысячу раз лгала о себе, о своей матери. Что могло быть проще, чем снова соврать? Но в этот раз мне предстояло проявить чудеса изощренности, выкручиваясь перед людьми, которые могли легко обнаружить нестыковки в моих россказнях, и я вдруг почувствовала себя загнанной в угол.

Я не могла придумать новую ложь. Ложь, которая не вызвала бы еще больше вопросов. Мне нужно было сосредоточиться.

К счастью, Эми помогла мне выиграть немного времени.

– Ее выгнали из дома, – объяснила она родителям. – Она не хотела вам говорить, потому что мама ее выставила. Поэтому она поселилась у нас.

– Что? – всполошился мистер Раш. – Почему она тебя выгнала, Сонни?

Я уставилась на свои ступни, чувствуя, как жар смущения расползается по шее. Я не могла видеть их лиц и надеялась, что они не видят моего в момент величайшего обмана.

– Из-за травки, – пробормотала я.

– Серьезно? – прошептала Эми. – Ты мне ничего об этом не говорила.

Эми неделями умоляла меня – правда, очень деликатно, – рассказать ей подробности моего изгнания из отчего дома. Я ловко меняла тему или говорила, что не хочу об этом вспоминать, а то и делала вид, будто не слышала ее вопроса. Чем меньше разговоров о моей маме, тем лучше.

– Марихуана? – переспросила миссис Раш. – Но… это на тебя не похоже, Сонни.

– Да уж, – согласился мистер Раш. – Это не про тебя.

– Я… я попробовала всего один раз, – выдавила я из себя. – Но мама узнала и…

– И выгнала тебя, – закончил за меня мистер Раш. – Ну, на ее месте я бы тоже не был в восторге, но мне кажется, это уже перебор.

– Вот почему она осталась здесь, – объяснила Эми. – Простите, что мы раньше вам не сказали. Но можно, она пока поживет у нас? Пожалуйста?

– Мы всегда рады Сонни, – сказала миссис Раш. – Но я думаю, что нам следует поговорить с ее матерью о…

– Нет. – Я вскинула голову. – Нет, это плохая идея.

– Но с тех пор, как она тебя выгнала, прошла не одна неделя, – заметил мистер Раш. – Наверняка она уже поняла, что перегнула палку.

– Мы должны поговорить с ней. Попробовать убедить ее… – начала было миссис Раш.

Но я отчаянно затрясла головой.

– Нет, – повторила я. – Я… я пыталась. У нее на этот счет жесткие принципы.

– Она хоть знает, где ты? – спросила миссис Раш.

Я кивнула.

– Да. В смысле, где же мне еще быть?

Эми сжала мою руку.

– И все-таки мы должны ей позвонить, – сказал мистер Раш. – Просто чтобы она знала, что ты в безопасности и…

– Я сама позвоню, – выпалила я.

– Ты уверена? – засомневалась миссис Раш. – Возможно, она захочет поговорить с нами о…

– Если она захочет, я вам скажу, – перебила я. – Позвольте мне самой это сделать. Пожалуйста. В том случае если вы разрешите мне остаться…

Родители Эми переглянулись и снова посмотрели на меня.

– Конечно, ты можешь остаться, – сказала миссис Раш. – Ты должна была сразу нам все рассказать, тогда мы бы не были так расстроены.

– Тем не менее, мы не поощряем запрещенные вещества в этом доме, – объявил мистер Раш. – Так что, если ты собираешься остаться здесь, никакой травки.

– Нет проблем, – ответила я.

Честно говоря, я ни разу в жизни не баловалась травкой. И вовсе не из соображений морали и не по этическим причинам (ясное дело, мои моральные принципы порой выходили за рамки общепринятых норм) – просто не проявляла особого интереса к наркоте. Мне нравилось быстро соображать. Это значительно облегчало процесс вранья. А дурманить мозг? Нет уж, увольте.

– Ты должна соблюдать тот же комендантский час, что и Эми, – напомнила миссис Раш. – И те же правила.

– И ты должна позвонить маме. Сразу после того, как мы закончим этот разговор, – добавил мистер Раш. – Я знаю, ты думаешь, что она догадывается, где ты находишься, но давай не будем оставлять ее в неведении. Все-таки она переживает за тебя. И ей важно знать, что ты в безопасности.

Я кивнула.

Но не была уверена в том, что он прав.

Миссис Раш встала:

– Пойду, приготовлю гостевую комнату.

– Да не стоит хлопотать. Я не прочь остаться в комнате Эми, – сказала я.

– Ты уверена? – спросила миссис Раш. – Вдвоем там тесновато. Одно дело – пижамная вечеринка, но толкаться там дни напролет…

– Мы не против, – заверила ее Эми.

– Ладно. Но я хотя бы освобожу место в шкафу, чтобы она могла повесить свою одежду, – сказала миссис Раш. – Боже мой, Сонни. Неужели все это время ты держала свои вещи в спортивной сумке?

Я кивнула.

Она покачала головой и обняла меня, как будто услышала самую печальную историю. Отпустив меня, она направилась к лестнице.

– Эми, дорогая, отнеси в ванную свежие полотенца для вас обеих.

– Хорошо. – Эми вскочила с дивана, бросила на меня быстрый взгляд и пошла за матерью наверх.

Мы с мистером Рашем остались одни.

Повисло долгое, мучительно неловкое молчание. Я чувствовала, что должна что-то сказать, иначе мой мозг взорвется.

– Спасибо, что позволили мне остаться.

– Не стоит об этом, – сказал он. – Сколько уже лет вы с Эми лучшие подруги? Мы могли бы и официально поселить тебя здесь. – Он улыбнулся, но его улыбка была немного печальной. – Сонни, ты точно не хочешь, чтобы я позвонил твоей матери?

– Я сама это сделаю. И скажу ей, где я.

Он кивнул.

– Если тебе нужно о чем-то поговорить, тут же скажи миссис Раш или мне. Я знаю, это звучит как само собой разумеющееся, но…

– Спасибо, – сказала я. – Я так и сделаю.

– Вот и хорошо. – Он поднялся. – Пойду займусь ужином. Позвони маме, ладно?

– Да, сэр.

Мобильник Эми так и оставался у меня, и, когда мистер Раш вышел из комнаты, я достала телефон из кармана. Я долго смотрела на клавиатуру, прежде чем набрала знакомый номер. Номер, который снова и снова набирала уже не одну неделю подряд.

«Извините, набранный вами номер отключен или не существует».

Я нажала отбой и спрятала трубку в карман, глотая слезы.

– Я освободила шкаф и комод, – объявила миссис Раш, спускаясь по лестнице. – Они в полном твоем распоряжении.

– Спасибо. – Я встала. – Пойду, разберу одежду.

– Ты позвонила маме? – спросила она.

Я кивнула:

– Да. Она сказала, что еще не готова простить меня, но рада, что я в порядке. Она благодарит вас за то, что приютили меня.

Миссис Раш улыбнулась и коснулась моего плеча:

– Хорошо, – сказала она. – Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, ладно?

– Конечно. Спасибо.

Мне не хватало слов, чтобы высказать все, что было у меня на душе. Спасибо, что позволили мне остаться. Спасибо, что не задаете лишних вопросов. Это больше, чем я заслуживаю. Больше, чем иные родители могут дать провинившейся лучшей подруге своей дочери.

Я не совершила ничего противозаконного, но они, поверив в мою ложь о травке, думали иначе. И все равно разрешили мне остаться в их доме. Такие уж это люди.

Я поднялась к Эми, перенесла свою сумку в гостевую комнату и стала раскладывать мятую одежду по ящикам, а вещи получше (типа моего единственного приличного свитера) повесила на плечики и убрала в шкаф.

Я почти закончила, когда в заднем кармане зажужжал мобильник Эми. Я посмотрела на экран и увидела текстовое сообщение от Райдера.

Мой отец знает, что мне известно про модель, и теперь без конца мне названивает. Я не отвечаю. Он не понимает намека.

В ответ я должна была написать что-нибудь обидное или странное. Чтобы он снова задался вопросом, чем его так зацепила Эми. В конце концов, для этого мне и выдали телефон. Но у меня в ушах до сих пор звенело молчание матери, и я не могла сдержать тех слов, что на самом деле хотела ему сказать.

Я: Ответь ему. Он, может, и придурок, но, по крайней мере, хочет поговорить с тобой.

Райдер откликнулся почти мгновенно.

Райдер: Это не тот ответ, который я ожидал услышать. У тебя все в порядке?

Уже не в первый раз я поймала себя на мысли, что куда легче быть честной в письме, чем в реальной жизни.

Я: Не совсем.

Райдер: Из-за мамы?

Я: Да.

Райдер: Хочешь поговорить об этом? Я готов выслушать. Ты же слушала меня, когда я жаловался на своих родителей.

Я: На самом деле я бы предпочла поговорить о чем угодно, только не об этом.

Райдер: Можем и о чем-нибудь другом.

Нам не следовало вступать в переписку. Мне не следовало.

Но мы это сделали.

На следующий день произошло радостное событие: поиски работы наконец-то увенчались успехом.

По электронной почте я получила приглашение на собеседование из книжного магазина в торговом центре.

В понедельник после школы состоялась встреча с менеджером – правда, очень короткая. У меня сложилось впечатление, что они готовы взять на работу кого угодно.

– Это розница, – сказала менеджер Шейла. – В праздники мы просто зашиваемся.

– Так это временно? – спросила я, немного разочарованная. Меня устраивала любая работа, но хотелось бы продержаться на ней подольше.

– Да, – сказала Шейла. – Но с перспективой трудоустройства в новом году.

– Перспектива – это хорошо.

– Так ты согласна?

– Конечно.

Я чувствовала себя немного виноватой, что сижу на шее у Рашей, но теперь можно будет не клянчить и не занимать у Эми деньги на бензин и обеды. И я смогу копить на новую одежду, поскольку, уходя из дома, почти не взяла зимних вещей.

– А еще, – сказала Эми, когда вечером я поделилась с ней хорошей новостью, – ты сможешь делать мне скидки на книги.

– Потому что у тебя их мало, – пошутила я, указывая на битком набитый книжный шкаф возле письменного стола. – Ты их все прочитала? Или хотя бы половину?

– Это скорее для коллекции, – сказала она.

Я закатила глаза.

– В один прекрасный день ты станешь героиней реалити-шоу. Погрузишься с головой в мир книг и тебе потребуется помощь психиатров.

– А ты будешь обеспокоенной подругой, которая вместо того, чтобы оказать помощь, потащит меня на телевидение.

– Послушай, девочка! Я тоже хочу попасть в телевизор!

Мы дружно расхохотались, больше не беспокоясь о том, что мы ведем себя слишком шумно и можем разбудить родителей. Должна признаться, мне было чертовски приятно от того, что больше не нужно таиться и призраком бродить по дому. А если прибавить к этому новую работу, можно сказать, что с моих плеч свалился немалый груз.

К сожалению, на душе все еще оставалась парочка тяжких гирь. Тех, что я никак не могла стряхнуть.