Текст книги "Изабелла. Королевское сердце"

Глава 13

Сегодня никто из фрейлин не остается у нее на ночь. Днем Эдуард сказал, что придет к ней в опочивальню. Событие, которого она с нетерпением ожидала и которого боялась. Изабелла волнуется, как волновалась бы любая юная девушка на ее месте. Середина зимы, но она вся в поту. Сердце колотится в груди, как безумное.

Ей хочется спросить у Изабеллы де Вески, что ей делать, но не хватает смелости. Наверное, это все равно как идти на собственную казнь, так же страшно, и нервы на пределе. И одна надежда, что палач свое дело знает.

В изножье кровати горит единственная свеча. Скрип открываемой двери… Эдуард откидывает меховое одеяло и ложится на кровать с ней рядом. Изабелла смотрит, как он снимает ночную рубашку. Странное томление охватывает ее при виде мускулистых гладких рук, поджарого живота. Он прекрасен.

Она просто лежит и ждет. Он целует ее в лоб и в щеку, через сорочку касается ее груди.

В голову лезут разные глупости. Однажды она видела, как это происходит у лошадей. И поразилась длине детородного органа у жеребца. Неужели и у Эдуарда такой? Случалось ли женщинам умирать во время сношений?

Ей нравится, когда он так ее целует… Нравится смотреть на него, ощущать тепло его тела. После недолгих колебаний она кладет руку ему на предплечье, потом на плечо.

Он целует ее в губы. Она отвечает, не зная, правильно это делает или нет. Он кладет руку ей на живот. Мысль: «Чем он занимается с Гавестоном?»

Тем же, чем и с ней?

Он задирает подол ее ночной сорочки, раздвигает ей бедра. Она замирает от ужаса. Он снова ее целует. Ей хочется сказать, какой он красивый, но она не смеет. Он ложится сверху, целует ее в шею, сжимает груди.

Под его весом ей трудно дышать. Она готова к неизбежному. Но тут он скатывается на постель, хватает свою рубашку и уходит.

Минута – и дверь открывается снова. Он склоняется над ней, целует и шепотом просит его простить, говорит, что это не ее вина.

После чего удаляется, так громыхнув дверью, что гаснет свеча.

* * *

На следующее утро он, угрюмый, сидит у камина. Макает хлеб в вино и отщипывает по кусочку. Гавестон отходит, давая ей место. Зовет слугу, приказывает принести ей вина.

Первая мысль – что Эдуард расстроен из-за нее.

– Дурные вести из Лондона, – говорит ей Гавестон. – Толстобрюх умер позавчера в Холборне.

– Граф Линкольн умер?

– Последний, кто поддерживал меня в этой сваре с баронами. Теперь его тесть Ланкастер унаследует все его многочисленные земли, а с землями – и самую большую в королевстве армию. Отныне ваш дядюшка – самый могущественный человек в Англии, не считая меня.

Они смотрят на огонь. Полено занимается, вспыхивает ярким пламенем, распадается на угли.

Гавестон опустошает свой кубок и уходит.

– Если бы он вас любил, то расстался бы с вами, – говорит она.

– Он меня любит и поэтому остается со мной.

– Неужели он значит для вас больше, чем корона?

– Больше, чем что бы то ни было.

Она ежится под мантией. Такого холодного утра, как сегодняшнее, Изабелла не помнит. Хочется плакать, но она никому на свете не доставит такой радости.

«Однажды он скажет так же обо мне: “Она значит для меня больше, чем что бы то ни было”. Сейчас я всего лишь девчонка, но, когда стану женщиной, я сумею его переубедить».

– Ваше величество, я вас не понимаю.

Он качает головой.

– Сомневаюсь, что когда-нибудь поймете. Но это не ваша вина, – добавляет он уже во второй раз за день.

Следует долгое унылое молчание.

Глава 14

Дикий кабан скрывается в густом кустарнике. Пока собаки его оттуда выгоняют, Изабелла подъезжает к Гавестону. Он приветственно улыбается. У него ослепительная улыбка, но бароны его таким никогда не видят.

Ветер обжигает ей щеки.

– Невозможно, чтобы вы надеялись победить. Зачем вы с ними воюете?

– А что еще я могу?

– Они убьют вас при первой возможности.

– Это вас огорчит?

– Да и нет.

Он смеется.

– Понимаю, почему вы говорите «нет». Но почему «да»?

– Не знаю.

Лают собаки, но их не видно за кустами. Похоже, они нашли свою добычу. Когда кабана выгонят на открытое место, Эдуард выстрелит первым. Зверю не спастись: охотников слишком много, и он в кольце.

– Мы сражаемся до последнего, даже если обречены, – говорит Гавестон.

В эту секунду появляется кабан, и королевская стрела вонзается ему в горло. Следом – еще четыре стрелы, выпущенные из арбалетов. Он падает и умирает, тяжело вздрагивая брюхом.

* * *

Король дожидается лета, чтобы отправиться в Лондон, навстречу своим мучителям в парламенте. Через некоторое время Изабелла присоединяется к нему.

Дорога дальняя, и ей приходится неделю трястись на заднем сиденье экипажа вместе со своими фрейлинами. По приезде Эдуард ее не встречает. Он занят.

Зато Росселетти уже поджидает свою повелительницу. Они с Изабеллой встречаются с глазу на глаз, и он рассказывает ей все, о чем остальные молчат. Бароны представили королю перечень из сорока одного ордонанса; если он его подпишет, то лишится права распоряжаться землями, вести военные действия и даже покидать королевство без их согласия. Королевские банкиры, Фрескобальди, разорены и высланы из страны, то есть источника личного финансирования король теперь тоже не имеет.

– Что все это значит для меня? – спрашивает у него Изабелла.

– Ваше благополучие, сударыня, зависит от благополучия вашего супруга. В настоящий момент перспективы Эдуарда удручающие, если только он не приструнит баронов. А это возможно, лишь когда Гавестон уедет. Иначе бароны не успокоятся.

– Потому что он осыпает Гавестона дарами или потому, что любит его?

Росселетти краснеет от такой прямоты.

– Не мне судить, ваше величество.

Она расспрашивает слуг и узнает, что король очень переменился. Все свое время тратит на азартные игры и много пьет. Настроение его чаще всего ужасное. Он даже избил юного конюха за то, что тот замешкался с седлом. Это на Эдуарда совсем не похоже.

В тот же вечер он врывается в покои Изабеллы, прогоняет слуг. Не здороваясь, достает из-за пазухи помятый пергамент, протягивает ей.

– Вы уже знаете, что они задумали?

Изабелла берет документ, просматривает. «Король не имеет права на то, не имеет права на это…» Список запретов представляется бесконечным.

– Всего сорок один пункт! Предполагается, что я стану благоразумнее и перестану угнетать подданных. Угнетать подданных, Изабелла! Кого именно? – По запаху дыхания чувствуется, что Эдуард пил, глаза слишком блестят. – Они ограничивают меня в праве миловать осужденных. Все королевские доходы будут поступать прямиком в казначейство. – Он придвигается ближе. – Прочтите пункт двадцатый!

Изабелла читает.

– «Пирс Гавестон, который вводил в заблуждение его величество Эдуарда, давал ему дурные советы, обманом склонял его к порочным деяниям… – она делает паузу и смотрит на короля, который мечется по комнате, как голодный лев, – изгоняется навечно и без надежды на возвращение как общепризнанный враг короля и его подданных».

– Общепризнанный враг! Еще бароны обвиняют Гавестона в том, что он увлек меня на враждебные земли, в Шотландию, куда сами меня толкали. И тем якобы подверг короля опасности. Но разве не обязанность короля возглавлять войско? С ноября Гавестону запрещается ступать на землю Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса. Трудно найти королевство, которое они не включили в свои запреты. Не знаю, осталось ли место в мире, где Перро теперь может спокойно существовать.

Ну что сказать? Неужели он ожидал чего-то другого?

– Раньше, чем праздновать его изгнание, сударыня, заметьте, что ваш добрейший дядюшка счел возможным ущемить и вас. Он требует выдворения вашей фрейлины.

– Кого?

– Изабеллы де Вески.

– Но почему?

– Потому что она француженка.

– Она родилась в Англии.

– Кузену Ланкастеру этого мало. Ее вместе с братом отправляют в ссылку в Йоркшир, поближе к овцам.

– И что с этим можно сделать?

– Что я могу? Если не подпишу, они пойдут на меня войной, и на кого мне тогда рассчитывать? Старый Хью Диспенсер – единственный, кто от меня не отступился.

– Завтра будет новый день и новые планы.

– Без толку планировать, если я не откажусь от Перро. А без Перро зачем мне какое-то завтра?

И вдруг он падает к ногам Изабеллы, кладет голову ей на колени. Плачет, пока она тихонько поглаживает его по волосам. Она сама не знает, радоваться ей или ужасаться. Совсем недавно ей исполнилось шестнадцать, а она уже ощущает себя разбитой, как древняя старуха.

* * *

«Ордонансы» публично оглашены двадцать седьмого сентября во дворе собора Святого Павла, и архиепископ Уинчелси объявляет, что любой, кто дерзнет их нарушить, будет отлучен.

Гавестон вскоре после Дня всех святых уезжает в Брабант, где сестра Эдуарда Маргарита замужем за местным правителем, герцогом Жаном Брабантским. Они согласились его приютить. Несколько недель Эдуард безутешен.

Но однажды утром его настроение улучшается. Он появляется при дворе оживленный и даже встречает Изабеллу улыбкой. Она сразу же посылает за Росселетти, узнать, что за новую «шалость» замыслил король.

– Гавестон снова в Англии, – отвечает Росселетти.

– В Англии? Как можно быть таким безмозглым?

Гавестон отсутствовал неполный месяц. Месяц!

– Его видели в Тинтеджеле, потом в Уоллингфорде. Он приехал с ведома и согласия короля. Теперь об этом знают и бароны, так что Гавестона всюду ищут.

Изабелла встает, одергивает юбки.

– Где Эдуард?

– Полагаю, что сейчас препираться с ним нецелесообразно, – говорит ей Росселетти.

– Помилуйте, сударь, разве я когда-либо теряла над собой контроль? – тихо говорит Изабелла, хотя внутри у нее все кипит.

– Нет, ваше величество.

– Так будет и впредь.

Она быстро удаляется.

* * *

На рождественские праздники король перебирается в Виндзор. Теперь понятно, почему он в приподнятом настроении. Изабелла улыбается и молчит.

На стенах в ее покоях – фрески с библейскими мотивами. Одна изображает десять дев из одноименной притчи[17]17
  Мф. 25: 1.


[Закрыть], которая Изабелле кажется скорее жестокой шуткой. Я уже давно готова к встрече со своим женихом. Вечером Эдуард просит оставить в опочивальне зажженную свечу, и вскоре после того, как колокола звонят к вечернему богослужению, открывается дверь и входит он. На этот раз она крепко его обнимает, решив, что не будет просто лежать и ждать. Она хочет большего.

* * *

У Гавестона есть жена, ее зовут Маргарет. Она – младшая сестра фрейлины королевы Элинор, годами не намного старше Изабеллы. Скоро она разрешится первенцем, так что ее муж не все ночи проводит в покоях короля. Изабелла испытывает к ней приязнь (ситуацию, в которой обе они оказались, заурядной не назовешь), однако разговорить Маргарет оказывается нелегко.

Но однажды утром, расчесывая Изабелле волосы, Маргарет наклоняется и шепчет ей на ухо:

– Прошлой ночью король был у вас в опочивальне.

– Откуда вы знаете?

– Слуги судачат обо всем. Стоит вам чихнуть в верхней башне замка, и ко времени, когда вы спуститесь, в большом зале вас уже будут ждать с травяными настойками и теплым медом.

– Утром на простыне была кровь. Так что, думаю, к Рождеству вся Англия узнает, что я уже не девственна.

– Было больно? – спрашивает Маргарет.

– Да, немного. Но он был со мной нежен.

– Вы разочарованы?

– Я ожидала от своей брачной ночи чего-то большего, нежели легкий дискомфорт, если вы об этом, – отвечает Изабелла.

Маргарет кусает губы, и Изабелла понимает, что она хочет сказать что-то еще. Но эта молодая женщина и так за утро произнесла больше слов, чем за прошлые три года.

– А как… как к этому относитесь вы?

– Пирс добр ко мне. И что бы они там о нем ни говорили, он хороший муж. – Маргарет кладет руку на предплечье Изабеллы. – Не ожидайте от них больше, чем они могут дать, – это сделает вас несчастной. По крайней мере, мой муж не лезет под юбку всем служанкам в замке, как…

– …как мой дядюшка Ланкастер, вы хотели сказать?

– Прошу меня простить. Но я правда думала, что будет хуже.

Со стороны ворот слышится какой-то шум. Они подходят к окну, смотрят вниз, на мощенный булыжником двор. Это Гавестон возвращается из изгнания. На нем красный плащ с золотой застежкой, изящная красная шляпа, украшенная сверкающим на солнце изумрудом. Для объявленного вне закона он выглядит очень даже щеголевато.

Гавестон спрыгивает с коня прямиком в объятия своего короля. Они смеются и рука об руку уходят в парадный зал, куда Эдуард приказывает подать пряного вина и говядины.

Маргарет сжимает руку Изабеллы.

– Пирс так улыбается, только когда он с Эдуардом, – говорит она.

Позже Изабелла застает их вдвоем у очага, где на ложе из остролиста тлеет рождественское полено. Король сидит в кресле, Гавестон – на ковре, прижавшись головой к его ноге. Маргарет права. Только в такие минуты Эдуард выглядит довольным. Вокруг них – вольфхаунды, они зевают, дремлют или просто лежат, свернувшись клубком. Король склоняется и целует Гавестона в макушку.

Все знают, что любят и любимы в ответ. Все, кроме королевы. Она может простоять под рождественской омелой, этой «веткой поцелуев» с ярко-красными ягодами, весь сочельник, и ни мужчина, ни пес на нее даже не взглянут.

Глава 15

После приезда Гавестона в Виндзор Эдуард ее всячески избегает и ночью тоже не приходит. Наверное, предвидит недовольство и упреки.

Но если бы дело было только в ее недовольстве! Не может же он избегать ее вечно?

Изабелла застает его за купанием. Эдуард сидит в деревянной бадье, и слуга обтирает его розовой водой. Над бадьей стоит пар. Гавестон наблюдает за происходящим от окна. Эдуард сидит спиной ко входу, но Гавестон корчит гримасу, стоит ей войти.

– Зачем вы это сделали? – спрашивает она у него, сразу давая понять, что ей не до шуток.

– Приятно иногда расслабиться, – отвечает Эдуард. – И я уже начал попахивать.

– Я говорю не о ванне. Зачем вы вернули… – Она бросает взгляд на Гавестона, и тот отвечает изысканным поклоном. – Зачем вы позвали его назад?

Эдуард отсылает слугу, и тот поспешно исчезает за дверью. Король откидывается в бадье, и видно, как пот струйками стекает у него по щекам.

– Следовало бы спросить: «Зачем я позволил ему уехать?» Отец никогда бы не разрешил своим вельможам диктовать, что ему делать.

– Вы не ваш отец.

А вот этого говорить не следовало. Даже Гавестон вскидывает брови.

– Я – король Англии! – кричит Эдуард, вставая.

Он испепеляет ее взглядом, сжимает кулаки. Трудно выглядеть царственно, когда ты голый стоишь в купальной бадье… Гавестон подает ему полотенце. Эдуард швыряет его обратно.

Изабелле не доводилось видеть его обнаженным. Они всегда занимаются любовью при свечах и под льняными простынями. Она оглядывает его сверху донизу. Даже мокрый, он выглядит внушительно. Она чувствует, как к щекам приливает кровь.

Гавестон в притворном ужасе делает большие глаза, ухмыляется. Выражение лица у него такое похотливое, что ей хочется дать ему оплеуху. Как можно быть таким бесстыжим? Расстроенная, она поворачивается на каблуках и уходит.

Эдуард возвращает своему любимцу все конфискованные ранее имения и подписывает публичную прокламацию, которую вскоре зачитывают в Гилдхолле, в Лондоне: добрый и верный Пирс Гавестон вернулся под начало своего государя после изгнания, противоречащего английским законам.

Своим шерифам во всем королевстве Эдуард приказывает укрепить замки и запастись провизией, а в Гиень посылает за дополнительными войсками. Бароны тоже собирают армии. Архиепископ Уинчелси все-таки отлучает Гавестона от церкви.

Швырнув перчатку врагам в лицо, Эдуард бежит на север. С собой он прихватывает свою канцелярию со всеми писцами, сколько их там было, и целую повозку документов. Ясно, что в Лондон со своей администрацией он в ближайшее время не вернется.

* * *

Гавестон берет с собой в Йорк жену. К приезду Изабеллы их дитя уже появилось на свет. Маргарет возвращается к исполнению обязанностей фрейлины, а ребенку находят кормилицу.

Изабелла ненавидит этот замок. Ненавидит север. Зима почти кончилась, но крыша северной башни все еще под снегом. Всюду сквозняки, покои у нее мрачные, чего не скажешь о внутреннем убранстве других дворцов – винно-красных в Виндзоре и лазурно-синих в Лэнгли. Но больше всего она скучает по камину с дымоходом, где можно развести жаркое пламя, благо в чулане полно дров, и по переносным жаровням с горящими угольями в каждой комнате.

Фрейлины греют для нее постель угольными грелками. Но Изабелла предпочла бы мужчину, с которым они согрели бы ее быстрее.

– Я уродливая? – спрашивает она у Маргарет. – Есть во мне что-то, что ему не нравится?

– Дело не в вас, ваше величество. Вы очень красивы.

– Тогда почему он меня не хочет?

– Ответ знает только сам Эдуард.

И снова переезд, на этот раз в Тайнмутский монастырь. Эдуард поручает Гавестону оборону замка Скарборо. Ночью, стоило фавориту уехать, Изабелла оставляет в опочивальне горящую свечку.

Ее воссоединение с Эдуардом больше не приносит боли. Она ждет его с нетерпением.

– Я так счастлива, что ты мой, – шепчет она этой ночью, когда он, тяжело дыша, еще лежит сверху.

Он отстраняется.

– Я не твой! – произносит он со злостью и оставляет ее лежать одну в темноте.

Однако завтра он опять у нее в кровати, и в пасхальный понедельник утром фрейлины забегают в опочивальню и берут его в плен. Это традиционная забава. Он к ней готов, поэтому, когда с него стаскивают одеяло, он уже в штанах. Эдуард охотно исполняет свою роль, смеется вместе со всеми, когда его в ночной рубашке тащат на кухню и лентами привязывают к стулу, грозя гребешками для волос, если пошевелится. Он кричит, что лучше умереть, чем терпеть такое бесчестье, но в конце концов приказывает своему дворецкому раздать девушкам по золотой монете, чтобы его освободили. Потом велит принести горячего вина и пьет его с Изабеллой у камина, пока слуги накрывают праздничный стол.

Позже, когда праздник кончился и большой зал опустел, когда король устал смеяться, она говорит ему, что беременна. И возможно, это будет наследник. Он хватает ее в объятия, поднимает на вытянутых руках, громко хохочет. Если бы можно было сохранить этот миг навечно, спрятать в серебряную шкатулку, закрыть на ключик…

Но под вечер из Скарборо с новостями возвращается Гавестон: оборонные сооружения в порядке. И ночью она снова спит одна.

* * *

Изабелла находит Гавестона прохаживающимся по зубчатой замковой стене. На нем тот самый красный плащ, но лицо угрюмое. Может, он наконец понял, во что они с Эдуардом ввязались. Уже сейчас Ланкастер гоняет их по северным графствам, не давая дух перевести. Это даже не гражданская война – так загоняют в стойло непослушную лошадь.

Она запахивает поплотнее горностаевую мантию и выходит на воздух, к нему.

– Не думала, что застану вас здесь, – говорит она.

– Наверное, ожидали, что я сижу в своих покоях и втыкаю иголки в восковую куклу вашего дядюшки Ланкастера?

Ветер сбивает с ног, и Изабелле приходится схватиться за холодный камень, чтобы устоять. Она поправляет на себе мантию.

– Есть в этом хоть капля правды?

– Была ли моя мать ведьмой? Конечно! Все, что про меня говорят, – правда.

– Дурная слава вас, похоже, лишь забавляет.

– Я стал таким по вине окружающих. И мне нравится их провоцировать, делать назло.

– Назло всем лишить Эдуарда короны? Прошу, не доводите его до этого.

– Не доводить до чего, ваше величество?

– Не позвольте ему пожертвовать всем ради вас. Он готов, вы же знаете. Ради вас.

– Он сам так хочет.

Над болотами собираются грозовые облака. Над головами у королевы и ее собеседника развевается на ветру английский флаг.

– Его судьба – в ваших руках. Они пойдут войной на вас двоих и не угомонятся, пока вы не умрете. Если только вы что-то не предпримете, чтобы этому помешать.

Впервые за время их знакомства Гавестон не пытается обратить все в шутку.

– Было бы по-другому, будь я его королевой? Тогда бы весь свет провозгласил его великим героем за то, что защищает мою честь.

– Но вы не его королева. Вам решать, Пирс! Если вы его любите, упредите войну. Он доказал вам свою любовь. Ваша очередь доказать свою.

– Уж лучше умереть!

Он это сказал или ей почудилось? Ветер так завывает, что приходится кричать, чтобы тебя услышали. Изабелла возвращается в большой зал, к очагу.

Эдуард отдает Гавестону распоряжения: ему предстоит удерживать Скарборо против любого противника и ни при каких условиях не сдаваться. Отряжает три десятка солдат – нет возможности дать больше – и они вместе едут на место, готовить оборону.

Король возвращается неделей позже и все силы тратит на сбор армии, в которой остро нуждается. Но теперь против него ополчились все: Ланкастер, Уорвик, Херефорд и даже Пембрук. Изабелле Эдуард как-то сказал, что Пембрук – самый честный человек в Англии, потому что он воюет ради любви, а не политических интересов. Она считает графа жалким глупцом, но не скажешь ведь такого в лицо королю Англии. Поэтому она сохраняет спокойствие и врачует свои душевные раны – смиренно и втайне от всех, как маленькая подбитая птичка.