Текст книги "Шотландский рыцарь"

Глава 3

Анна ждала ответа, стараясь не выдать обуревавшего ее Душу волнения. Сердце в груди билось часто и гулко, ладони сделались влажными, а легким почему-то не стало хватать воздуха. Никогда в жизни Анна не испытывала столь сильного влечения к мужчине. До сих пор она вообще считала себя равнодушной к мужским чарам.

Но сегодня все было по-другому. Они с Тором, похоже, были ровесниками, однако до сих пор она никогда не видела такого гиганта. Анна не могла пожаловаться на свой рост, но и при таком росте она едва достала бы норвежцу до середины груди. А таких пышных, густых пшеничных волос ей не приходилось видеть даже у женщин. Горный ветер превратил их в подобие львиной гривы, подчеркивавшей величавую посадку головы. А его глаза… В их голубой льдистой глубине пылало пламя гнева и читалась скрытая боль, которая не осталась не замеченной Анной.

Она слышала свой голос как бы со стороны, не совсем понимая даже, о чем говорят. Кажется, было сказано что-то насчет ужина?

Элен так и стояла между ними и с нескрываемым удивлением наблюдала за молодыми людьми. Внешнее спокойствие этой парочки было обманчиво и не могло сбить ее с толку. Злые языки часто обвиняли Элен Бернард Форрест в том, что она ведет себя как мужик, однако даже они признавали, что природа щедро одарила ее безошибочным женским чутьем.

Тор стоял, словно пораженный громом, не в силах отвести взор от Анны, и она заворожено смотрела на него. Да, перед ней стоял самый настоящий норвежец, чужак с дальнего севера. Кто же еще станет разгуливать по горам, облачившись в кожу и меха, потрясая нечесаной львиной гривой и сверкая голыми бицепсами на огромных руках? С первого взгляда было ясно, что это викинг, волк среди людей, одного имени которого было достаточно, чтобы поселить в сердцах мирных жителей смертельный ужас.

Анна была словно околдована им. Она пыталась стряхнуть с себя это наваждение, но не смогла.

Элен громко покашляла, чтобы напомнить о себе.

– Ну, так что же вы скажете? – Она окинула Тора спокойным взглядом, нисколько не смущенная ни его ростом, ни диким видом. – Как вас зовут? Тор, если не ошибаюсь?

Слегка повернув голову в ее сторону, норвежец пробурчал:

– Меня зовут Тор Хеннесон, сын Хенны.

– Итак, сын Хенны и Манро, вы едете с нами, чтобы поужинать в моем замке? – Элен покосилась на двух его спутников, застывших возле камина в напряженном ожидании. – Ваши друзья тоже могут считать себя приглашенными. Я предупредила повара, и он уже готовит новую порцию оленины, а также жарит перепелиные яйца, варит суп, печет хлеб и открывает очередную бочку эля.

– Братья! Это мои братья, Олаф и Финн! – произнес Тор на ломаном английском с непривычным для шотландского уха акцентом.

Оба брата кивнули, и Элен подумала, что старшего, Финна, вполне можно было бы назвать красивым парнем. Он был почти одного роста с Тором, но уступал ему в весе и мощи. Зато глаза были точно такие же, как у Тора, – выразительные, ярко-синие и в то же время холодные как лед.

Олаф по сравнению с ними показался пухлым коротышкой, с толстым мягким затылком и округлыми плечами. По его широкому лицу было заметно, что у него, как говорится, «не все дома», однако его простодушная улыбка вызвала в Анне нежное чувство.

– Да, вам непременно следует поехать с нами, – обратилась она к Тору. – Я знаю, как утомляет долгий путь по горам, – добавила затем, хотя понятия не имела, откуда именно они прибыли. – Но до нашего замка отсюда рукой подать.

– Не знаю, что это нашло на моего мужа, – сказала Элен. – Не успел встретиться с вами и тут же уехал ужинать! – Она сердито махнула рукой, а потом добавила с мягкой улыбкой: – Но с другой стороны, он не так уж виноват! Ему пришлось бы несладко, если бы он заставил нас ждать! – Элен поймала взгляд Тора и с легким упреком в голосе произнесла: – К тому же, по его словам, вы наотрез отказались принять приглашение.

Тор, похоже, лишился дара речи. Он по-прежнему пожирал глазами Анну, и она чувствовала, что буквально тает под этим взглядом. Никогда прежде она не обращала особого внимания на мужчин. Правда, в этой глуши почти и не было мужчин, достойных этого. Не то что этот чужестранец. Хотя даже сама себе Анна не могла объяснить, чем именно околдовал ее молодой норвежец.

Те немногие мужчины, с которыми ей доводилось общаться, не могли сравниться с Анной ни в знатности происхождения, ни в оригинальности ума. Ее детство прошло под мрачной сенью деда по матери – человека недалекого и мстительного, да к тому же самодура. Анна ни разу в жизни не видела своего отца. Сейчас он занимал королевский трон в Шотландии. Манро Форрест был первым из знакомых ей мужчин достойным доверия. Со временем она пришла к выводу, что такие выдающиеся личности, как Манро, вообще встречаются крайне редко.

Много лет назад, двигаясь по дороге в Данблейн через горы Грампиан, Анна твердо верила, что отец нарочно отсылает ее в эту глушь, чтобы с выгодой выдать замуж, когда найдется подходящий жених. Естественно, при этом будут учитываться исключительно политические интересы. О том, чтобы заранее узнать имя своего суженого, не могло быть и речи. И уж тем более не имело смысла заводить себе друзей, с которыми рано или поздно все равно придется расстаться. Впрочем, в Данблейне не так уж часто появлялись гости, которые дерзнули бы заинтересоваться ее особой. По крайней мере, до сих пор.

Элен терпеливо ждала ответа Тора на свое приглашение.

– Я… я же сказал ему, что буду ждать здесь… – растерянно пробурчал он.

– Да-да, я знаю, что вы ему сказали! Но с вашей стороны было бы довольно глупо торчать с братьями в этом сыром склепе до самого утра, когда в Данблейне вас ждет горячий ужин возле очага и теплая постель.

Анна видела, как не хочется ему уступать – чисто мужская черта характера. Стоит женщине придумать простое и логичное решение проблемы, как мужчина начинает упрямиться и делать все наперекор только потому, что предложение исходит от женщины. При этом его нисколько не волнует, что он сам по собственной воле усложняет себе жизнь.

Анна скрестила руки на груди, не скрывая своего раздражения. Она хотела, чтобы Тор поужинал с ними в Данблейне, потому что впервые в жизни встретила такого потрясающего мужчину. Кто знает, сделает ли судьба ей еще такой подарок?.. Но с другой стороны, ему отнюдь не помешала бы хоть капля здравого смысла. Неужели он может похвастаться только своей необыкновенной внешностью, а в остальном ничуть не лучше всех прочих мужчин?

– Я сказал, что буду ждать здесь, – тупо повторил норвежец на своем ломаном английском.

– Да, мы уже слышали это от вас, – язвительно заметила Анна. – Но Манро сейчас в Данблейне. Поедемте с нами. Вы успеете и поужинать, и поговорить о делах. Если я не ошибаюсь, вы снялись с насиженного места и отправились в дальний путь именно ради этого разговора с отцом?

Тор в замешательстве оглянулся на братьев.

Анна едва слышно вздохнула, стараясь унять досаду.

– Манро предупредил нас, что вы на него злитесь. Поверьте, если вы поужинаете по-человечески, то это вовсе не помешает вам продолжать злиться в свое удовольствие. По крайней мере, Элен с Манро только этим и занимаются, – добавила она и с лукавой улыбкой посмотрела на Элен.

Та спокойно улыбнулась в ответ. Отношения между Элен и Манро частенько ставили Анну в тупик. То, что эти двое любят друг друга, не вызывало сомнений даже у случайного наблюдателя. Но у Анны не укладывалось в голове, как Элен. Даже после стольких лет брака удается сохранять свою самостоятельность. Она по-прежнему единовластно распоряжалась в отцовском замке и была хозяйкой над землей и людьми, унаследованными от отца. Неслыханная вольность для женщины из горного клана. И Элен, и Манро отличались весьма горячим нравом и не стеснялись ссориться при посторонних. Но как бы ни прошел их день, вечером они неизменно вместе поднимались в спальню. Пожалуй, если бы у Анны была возможность выбирать, она предпочла бы такую же беззаветную любовь.

– Не понимаю, почему вы так настроены против простого куска мяса с хлебом? – Анна не заметила, как в ее голосе появились просительные нотки. Ну вот, не хватало еще уговаривать эту упрямую скотину! Но как иначе заставить его поехать с ними? – Неужели вы так боитесь уронить свое достоинство?

Тор снова покосился на братьев. По ним-то видно, что готовы сейчас же ехать за этими бабами хоть на край света! Наверняка при одном упоминании о мясе с хлебом у обоих потекли слюнки…

– Мы проделали немалый путь, – осторожно начал Тор. – Я заглянул в здешнюю кухню, но там почти не осталось ничего съестного.

– Это потому, что мы здесь не живем, – терпеливо пояснила Элен. – Нам нет смысла держать здесь большой запас продуктов. А для слуг, что приходят в замок из деревни, мы готовим только обед.

– Горячий ужин пришелся бы сейчас очень кстати! – заметил Финн на таком же ломаном английском, на каком говорил брат.

– Олаф хочет как следует покушать, – простодушно изрек Олаф и погладил себя по отвислому животу.

Тор перевел взгляд на Анну.

– Никто не собирается умолять вас на коленях! – не выдержала она и резко повернулась к двери. – Ехать или нет – вам решать. А я хочу вернуться, пока не остыл яблочный пирог. – С этими словами она решительно вышла из зала, и Элен последовала за ней.

Женщины действительно собрались уехать. Им надоело распинаться перед надутым упрямцем с севера. Если ему так хочется провести ночь на полу в грязном зале (это было единственное протопленное помещение в замке, кроме каморки для слуг) – что ж, пусть так и будет. Манро уже предложил ему стол и кров, теперь это сделали они. Больше уговаривать его никто не собирается.

– Я в ответе за то, чтобы мои братья не страдали от голода! – выкрикнул Тор вышедшим женщинам. – Мы едем с вами!

Анна и не подумала оглянуться. Она как ни в чем не бывало продолжала спускаться по лестнице, изо всех сил стараясь не подать виду, что внутри у нее все поет от восторга.

Тор молча ехал рядом с женщинами? Он сам не понимал, что это на него нашло. Он успел десять раз пожалеть о том, что проявил слабость и поехал туда, куда его звал отец, но менять решение было поздно. И Тор постарался убедить себя, что поступает правильно и практично. Только глупец будет сидеть в пустом замке на голодное брюхо, когда им так настойчиво предлагают роскошный ужин. К тому же он делает это исключительно ради братьев. Тор даже себе не хотел признаться, что вовсе не забота а братьях, а прекрасные очи юной Анны влекут его на юг через непроходимые лесные дебри.

По пути Анна весело болтала с Элен. Время от времени разговор прерывался взрывами их легкомысленного смеха. Пусть себе хихикают, Тору не было дела до бабских глупостей. Его гораздо больше беспокоило то, как они обращаются со слугами, сопровождавшими их в поездке. Ни Элен, ни Анна не находили в своем поведении ничего предосудительного. Разве приличным дамам положено путешествовать по ночам одним, без мужа или опекуна? Мало того, они раздают приказы направо и налево, и все мужчины в их свите беспрекословно подчиняются!

А чего стоит хотя бы тот факт, что его отец имеет пригодный для жизни собственный замок, родовое гнездо, но предпочитает ему дом своей жены? Неужели ему мало того, что жена верховодит в Данблейне? С какой стати было перебираться к ней? Мужчине полагается быть хозяином в собственном доме, а место женщины – возле него, чтобы всегда быть готовой выполнить любую его прихоть. Разве не так? Тор снова оглянулся, услышав, как смеется Анна. Ее четкий силуэт темнел на фоне факела, которым слуга освещал их путь. Она была изящной, но не маленькой, да и к тому же не слабой. Еще во дворе Ранкоффа Тор заметил, как ловко она вскочила в седло, не дожидаясь помощи слуги. Эта девушка была наделена неповторимой красотой и удивительно пропорционально сложена, но его поразили вовсе не ее тугие бедра, высокая грудь или мило вздернутый носик, а глаза. Ни одна женщина не осмеливалась так открыто посмотреть ему в лицо, как это сделала Анна при первой их встрече. И Тор не остался равнодушен к загадочному вызову, сверкавшему в этих бездонных голубых озерах.

– Вот, посмотрите сами! Отсюда уже видны стены Данблейна! – Анна повернулась в седле. Она обращалась ко всей троице, но смотрела только на Тора. – Я же говорила, что до нашего замка рукой подать!

Они проехали по подъемному мосту в ворота и оказались во внутреннем дворе крепости. Молодые конюхи поспешили навстречу, чтобы принять у прибывших лошадей. Тор разглядывал замок, хорошо освещенный множеством факелов. Данблейн выглядел намного внушительнее, чем Ранкофф. Его укрепления были мощнее и выше, а под их защитой укрывалась не только цитадель. К ее прочным стенам примыкало множество пристроек, сделанных в более позднее время. Большинство окошек в замке светилось, и это придавало шотландскому гнезду в горах уютный и манящий вид.

– Идите за мной, господа! – пригласила гостей Анна и провела их в небольшую переднюю с каменным полом.

Тор удивленно взглянул себе под ноги, когда вдруг услышал доносившийся из-под его сапог грохот железа.

– Это люк в подземелье, – пояснила Анна. – У нас там тюрьма. Спросите при случае вашего отца, как его угораздило однажды там оказаться!

Тор недоуменно посмотрел на нее, но Анна лишь рассмеялась в ответ, поправила на плечах теплый меховой плащ и заспешила вверх по лестнице. Главный зал в Данблейне был намного просторнее, чем в Ранкоффе. Укрепленные на стенах факелы отлично освещали все его уголки. В воздухе носился аромат жареного мяса, дыма от очага и свежей соломы, которой был посыпан пол. Сводчатый потолок терялся где-то во тьме, куда не достигал свет от факелов. В одной из стен были пробиты такие огромные окна, что в них можно было бы въехать верхом, если бы сам зал не располагался высоко над землей, на втором этаже. В огромном очаге, обложенном камнем, весело гудело яркое пламя. Все свободное пространство занимали обеденные столы, ломившиеся от обильной снеди. Те, кто уже наелся до отвала, развлекались игрой в кости или не спеша потягивали эль из массивных кружек. Появление трех норвежцев вызвало интерес у членов обоих кланов. Финн с Олафом старались отвечать на любопытные взгляды дружелюбными улыбками, но Тор демонстративно выпятил подбородок и развернул плечи, не спуская глаз со своего отца.

Манро Форрест сидел на помосте за господским столом, располагавшимся под темными окнами. Он и глазом не моргнул, увидев в зале своего сына, отчего Тор разозлился еще сильнее. Неужели он так привык полагаться на своих баб, что не сомневался в успехе их миссии? Или он вообразил, что яблоко от яблони недалеко падает и Тор окажется таким же бесхребетным подкаблучником, каким был он сам?

Элен подвела Тора к столу, и Манро поднялся с места, чтобы приветствовать сына.

– Итак, я вижу, что ты передумал. Превосходно! Пожалуйста, садись. – И он указал на скамью возле себя.

При виде блюда с исходившей ароматным паром олениной и целой горы свежего хлеба Финн с Олафом ринулись к столу, не дожидаясь особого приглашения. Однако Тор не спешил садиться и все еще стоял, сверля глазами ненавистную физиономию своего отца.

– Ты даже не спросил меня о ее здоровье, – с трудом выговорил он на своем ужасном английском.

Ранкофф потупился.

– Да, не спросил. Прости. Я был так потрясен… – Он растерянно умолк и поднял глаза на сына.

Впервые в жизни Тор встретил мужчину, который так запросто готов был извиниться. Нет, Манро оказался совершенно не тем человеком, каким он его представлял. И каким хотел бы видеть.

– И как же здоровье Хенны?

– Не сказать, чтобы хорошо, – сквозь зубы процедил Тор. – Она умерла.

Ранкофф вздрогнул, как от удара, и Тору показалось, что боль исказила его лицо. На этот раз не Манро, а Тор был вынужден потупиться, почувствовав неловкость положения. Он не привык, чтобы мужчина так открыто выражал свое горе.

– Она была добра ко мне. Прекрасная женщина, – услышал он тихий голос отца. Он сказал это с большим чувством, и по всему было видно, что слова шли от самого сердца. Тор опять смутился, пытаясь понять, радует это его или огорчает. – Мне очень жаль…

На какое-то мгновение все вокруг затихло, было слышно только, как аппетитно причмокивает Олаф, уплетая за обе щеки оленину.

– Мне тоже, – едва слышно прошептал Тор.

Отец и сын помолчали еще немного, потом Манро сказал:

– Я рад, что ты приехал. Поверь, я действительно рад. А теперь садись и поешь вместе с нами. Нам нужно о многом поговорить, но не сегодня. Ты приехал сюда прямо из Найлендсби?

Тор скрипнул зубами от ярости. Его выводило из себя то, каким дружелюбным и заботливым был отцовский голос. Тор гасил в себе праведный гнев и делал это «против своей воли. Ведь именно гнев на отца помогал ему оставаться сильным все эти годы.

– Давай не будем ходить вокруг да около, Манро Форрест! Я пришел, чтобы выполнить последнюю волю моей матери, а вовсе не потому, что хотел этого сам.

Ранкофф ничего не ответил. Тор выдержал паузу и поднят глаза на отца. Проклятие, он ухмыляется! Ранкофф делал это едва заметно, но Тор успел уловить на его лице эту бесстыжую ухмылку! Ну, погоди, ты еще пожалеешь, что посмел насмехаться над своим родным сыном!

– Я ценю твою откровенность, – произнес наконец Манро. – А теперь садись и ешь.

Ни в словах, ни в поступках отца не было ни гнева, ни желания оправдаться, и это окончательно сбило Тора с толку. Он не придумал ничего лучшего, как подчиниться и занять место за столом возле братьев.

Анна тут же подошла к нему и, наклонившись, налила эля. Тор почувствовал тепло, исходившее от ее молодого тела, уловил слабый аромат от ее волос, рукав ее шерстяного платья скользнул по его плечу. Близость Анны пьянила его, как глоток самой крепкой медовухи.

– Хлеба? – предложила она игривым тоном.

Уж не смеется ли над ним эта красотка? Но с какой стати? Тор уткнулся взглядом в свою тарелку. Проглотив несколько кусков жаркого, он проронил:

– У вас здесь хорошо кормят.

Сказав это просто так, чтобы только не молчать, как последний дурак, в присутствии Анны, Тор тут же подосадовал на себя: сморозил такую глупость! Подобное замечание достойно его младшего брата Олафа!

Анна снова улыбнулась. Не спеша налила себе эля и села возле Тора. Он был поражен теми вольностями, которые позволяла себе эта особа. Ведь она даже не была членом семьи, однако, судя по всему, привыкла сидеть за господским столом наравне с мужчинами!

Тем временем Элен вернулась на свое место во главе стола и, сидя рядом с Ранкоффом, что-то нашептывала ему. Она говорила очень тихо, и Тор не мог разобрать ни слова, но легко можно было догадаться, что жена пилит мужа на глазах у всех. Манро сначала пытался тихонько оправдываться, но постепенно его голос становился все слышнее, пока наконец не зазвенел от гнева.

– Не обращайте внимания, – посоветовала Анна, смакуя свой эль. – Я давно отношусь к их ссорам как к своеобразной любовной игре. – Она засмеялась, и ее смех не показался Тору визгливым и резким, как глупое хихиканье Других женщин. Он был низким и волнующим. Тор почувствовал внутреннее беспокойство. Эта девушка была ему явно небезразлична.

– Вы не из клана Форреста? – поинтересовался он, передавая братьям новую порцию хлеба. В отличие от него и Финн, и Олаф не тратили времени даром и усердно уплетали за обе щеки.

– Нет. – Анна оперлась локтем на стол и подперла голову рукой. – Меня держат здесь из соображений безопасности до тех пор, пока отец не найдет мне жениха. Мой отец – король.

Она сказала это так небрежно, что поначалу Тор решил, что ослышался или по крайней мере неправильно перевел с английского. Вообще-то он пользовался им вполне свободно, но его родным языком оставался норвежский. На этом языке говорили все родичи его матери и соседи в деревне.

Как только до Тора дошел смысл сказанного, он едва не подавился.

– Вы – дочь шотландского короля?! – ироничным тоном спросил он. Пусть не думает, что его можно провести на мякине!

– Да, я плод его быстротечной любви. Его незаконнорожденная дочь, – ответила Анна, как показалось Тору, с некоторой досадой в голосе.

Он моментально проникся сочувствием к девушке, потому что так же, как и она, был незаконнорожденным и хорошо знал те обиды и мучения, которые переживала она. Схожесть их судеб вызвала в душе Тора необычное чувство, нечто сродни нежности и сочувствию.

– А Манро Форрест – ваш опекун. – Тор все еще был не в силах назвать Ранкоффа отцом. – С его стороны это очень великодушно – взять вас под свое крыло.

– Ну, уж он-то внакладе не остался! – Анна с сердитым стуком опустила на стол свой кубок и тяжело вздохнула. – Простите, я была несправедлива. – Судя по ее тону, Анна действительно казнила себя за эту неосторожную фразу. Она посмотрела на Тора – и снова в ее взгляде не было видно и тени страха или растерянности. – Манро и Элен всегда были ко мне очень добры. Манро относится ко мне с большей заботой, чем мой родной отец.

Тор снова уткнулся в тарелку. Не хватало еще слушать, как она будет петь дифирамбы его отцу. Этак можно додуматься черт знает до чего. К примеру, что Манро действительно не знал о родившемся у Хенны сыне, его сыне. И что если бы узнал, то все могло сложиться по-другому. Тор просто не был готов принять идею о том, что если Манро говорит правду, то винить во всех несчастьях Тора следует не его, а мать. Ведь это означало, что она лгала ему все эти годы, упорно повторяя, что его отец-шотландец отказался от сына и не пожелал нести ответственность за его судьбу.

– Хотите еще хлеба? – спросила Анна, поднимаясь из-за стола и обращаясь к Финну. Старший брат сидел по другую сторону от Тора. – Я могу отправить за ним слугу.

Финн одарил девушку своей роковой улыбкой, перед которой не могла устоять ни одна женщина, и лукаво ответил:

– Я не отказался бы не только от хлеба, но и от тебя, красавица!

Анна как ни в чем не бывало взяла со стола поднос для хлеба и произнесла:

– Мой кинжал спрятан в ножнах, сэр, но вы сами удивитесь, как быстро он может выскочить оттуда и перерезать вам глотку! – При этом она так обворожительно улыбнулась, что Финн зашелся добродушным смехом.

Тор тоже готов был рассмеяться, но предпочел выглядеть железным мужчиной и изобразил на лице мрачность.

Анна передала поднос оказавшейся поблизости служанке, и та поспешила на кухню за хлебом.

В этот момент Элен вдруг встала из-за стола. Тор так увлекся разговором с Анной, что совсем забыл о ней и об отце и не мог сказать с уверенностью, чем закончился их недавний спор. Он вообще плохо понимал правила поведения этих шотландцев. Все у них тут было шиворот-навыворот. Прежде Тору даже в голову не могла прийти подобная мысль: чтобы жена на равных спорила о чем-то со своим мужем! В его родной Деревне таких споров не случалось вовсе, потому что слово мужчины всегда было законом, а женщине оставалось только выполнять его приказы.

Элен подошла к сидевшим Тору и Финну.

– Я приказала приготовить для вас постели в башне. Вы наверняка устали. Муж говорит, вы проделали долгий путь от самых северных берегов.

Мысль о теплой постели была чрезвычайно соблазнительной. Особенно теперь, когда они наконец наелись. Сухая мягкая постель казалась усталым путникам раем на земле. Но Тор подскочил вдруг с места и произнес резким тоном:

– Нет, так не пойдет. Мы приехали сюда, чтобы поесть, но ночевать мы будем в замке Манро Форреста.

– Ты хорошо подумал? – спросил Финн, старательно собирая соус ломтем свежего хлеба, который только что принесли с кухни.

Тор пригвоздил его к месту строгим взглядом.

– Вы хотите вернуться? – удивилась Элен и посмотрела на Тора так, будто он сморозил какую-то глупость.

– Я приехал для разговора с Манро Форрестом. Моя мать наказала мне это. И я буду говорить с ним только в замке Ранкофф.

Элен переглянулась с Манро. Он тоже успел подняться со своего места.

– Тор, это просто неразумно: пускаться в обратный путь в такую непогоду, да еще на ночь глядя. Оставайся здесь, а утром мы с тобой…

Тор выскочил из-за стола как ошпаренный. В груди его снова бушевал неутолимый гнев. Он с вызовом посмотрел на отца и выпалил:

– Я буду ждать в Ранкоффе!

– Хорошо! – так же с вызовом ответил Манро. – Значит, до завтра.

– Манро… – начала было Элен, но муж сердито взглянул на нее и гневно произнес:

– Я не собираюсь удерживать его здесь силой!

Элен развела руками и пробормотала что-то по поводу мужского упрямства.

– Финн, Олаф! – рявкнул Тор. – Мы уезжаем!

– Но я еще не все скушал! – по-детски капризно запротестовал Олаф, тем временем пытаясь торопливо запихнуть в рот еще один ломоть хлеба.

– Олаф!

Тор опрометью бросился из зала. Подальше от этого замка! Подальше от собственного отца! Подальше от королевской дочки, рядом с которой он уже был готов распустить нюни как баба!