Текст книги "Москва. История районов"

Росписи Благовещенского собора. XVI–XVII вв.

Грановитая палата

Главным его украшением все так же являлись каменные соборы, построенные при Иване Калите. Рядом с Архангельским и Успенским соборами стоял «златоверхий терем» великого князя со «стекольчатыми оконцами» (что по тем временам было редкостью). Самой красивой частью деревянного дворца являлись выходившие на Москву-реку Набережные сени. Спускавшиеся от них лестницы с рундуками придавали терему живописный вид. По соседству с великокняжеским двором находились митрополичий двор, а также дворы удельных князей – совладельцев Москвы: каждый из них представлял собой целый комплекс хозяйственных построек. Постоянная угроза вражеских нашествий заставляла искать защиты внутри Кремля и всех, тогда еще немногочисленных, московских бояр. Боярские дворы являлись усадьбами, в центре которых стояли хоромы владельца, окруженные хозяйственными службами. Иногда рядом с хоромами выделялась домовая церковь.

Кутафья башня

Тогдашний Кремль по территории был несколько меньше нынешнего, поскольку весь его северо-восточный угол еще не входил в пределы крепости. Условно территория Кремля делилась на две части: нагорную, где стоял великокняжеский терем, и низменную – Подол. Полагают, что скат кремлевского холма, обращенный к Москве-реке, первоначально был более пологим, чем теперь, и по нему располагались боярские и княжеские дворы. Позднее, для укрепления края холма от обвалов, началось его укрепление сваями и небольшими срубами, и он стал более крутым: в XVI в. его стали именовать «зарубом».

Внутри Кремля проходило несколько улиц. По вершине холма тянулась Большая улица, связывавшая Боровицкие и Фроловские ворота. От нее отходило несколько боковых переулков и улиц, две из которых вели к Фроловским и Никольским воротам. Проезжая улица имелась и на Подоле: она выходила к Тимофеевским воротам, которые связывали Кремль с посадом.

После нашествия Тохтамыша Кремль постепенно отстраивался вновь. Летописи донесли до нас отдельные известия об этом. Так, под 1389 г. впервые упоминается деревянная церковь Св. Афанасия. В 1393 г. вдова Дмитрия Донского Евдокия на месте прежней деревянной церкви Воскресения Лазаря строит каменный храм Рождества Богородицы. При этом в качестве придела к новому храму был сохранен престол во имя Воскресения Лазаря. Однако позднее, уже в XVII в., по неизвестным нам причинам этот придел был заброшен и в дальнейшем совершенно заброшен. Память о нем глухо хранилась только в летописях. И только в 1837 г., когда производился ремонт Теремного дворца, замурованная церковь была случайно открыта и восстановлена. Ныне она считается древнейшей сохранившейся постройкой Кремля и всей Москвы.

В 1407 г. незадолго до своей кончины Евдокия закладывает каменную церковь Вознесения в Вознесенском монастыре, который позднее стал местом захоронения великих московских княгинь и княжон.

План Архангельского собора

В те же годы по соседству с великокняжеским двором был построен каменный Благовещенский собор, ставший домовой церковью московских князей. Весной 1405 г. его расписали иконописцы, среди которых выделялись Феофан Грек, Прохор из Городца и снискавший вскоре всеобщее признание своим мастерством Андрей Рублев.

При Василии I город быстро растет, и чтобы защитить его с наиболее уязвимых северной и восточной сторон, решено было в дополнение к кремлевским укреплениям устроить еще одно фортификационное препятствие. В 1394 г. начали копать ров от Кучкова поля (в районе Лубянской площади) до Москвы-реки. Но это мероприятие оказалось безуспешным. Планировалось, что по рву самотеком пойдет вода из Неглинной. Однако этого не произошло, и все работы оказались напрасными. «И много бысть убытка людем, – писал летописец, – понеже поперек дворовъ копаша и много хором разметаша, а не учиниша ничто же». Остатки рва в районе нынешнего Варсонофьевского переулка были заметны еще долгое время, и даже в XVI в. расположенный по соседству Рождественский монастырь имел уточнение – «что на рву».

Фрагмент росписи Архангельского собора

В конце XIV – начале XV в. границей московского посада фактически стало позднейшее Бульварное кольцо. При внезапном появлении противника не все горожане за очень ограниченное время могли успеть укрыться в Кремле. Поэтому московские князья предпринимают целый ряд других оборонительных мер. Одной из них явилось устройство передовых форпостов, охранявших подступы к Кремлю. Окруженные деревянными стенами, они представляли собой укрепления, которые на небольшой срок могли задержать внезапный набег противника и тем самым дать время укрыться горожанам в Кремле. Особенностью их расположения стало то, что они находились в пределах прямой видимости между собой и образовывали кольцо вокруг города. Эта линия обороны складывалась постепенно на протяжении многих лет, начиная с княжения Дмитрия Донского вплоть до конца XVI в.

Реконструкция церкви-колокольни Иоанна Лествичника времен Ивана Калиты XIV в. и колокольни Бона Фрязина, начало XVI в.

Создававшаяся таким образом на протяжении полутора столетий система передовых форпостов хотя и не гарантировала полной защиты города, все же предупреждала москвичей о внезапном нападении противника. Ее эффективность была проверена уже в начале XV в. во время набега ханского военачальника Едигея в 1408 г.

Вторая четверть XV в. стала для Московского Кремля временем серьезных испытаний. Причиной этого явилась феодальная война, разразившаяся после смерти великого князя Василия I 27 февраля 1425 г. В ходе ее Кремль несколько раз осаждался. Серьезный урон нанес ему и огромный пожар 14 июля 1445 г., когда в огне погибли все деревянные строения, пострадали даже каменные церкви и стены. Сгорело множество людей, скопившихся в Кремле, поскольку с минуты на минуту ожидали появления татар.

От последствий феодальной войны Кремль стал оправляться лишь с начала 60-х гг. XV в., когда на великокняжеский стол вступил сын Василия Темного – Иван III. Его более чем сорокалетнее княжение стало эпохой заметного роста значения Москвы, и во второй половине XV в. она превращается в столицу одного из крупнейших европейских государств. Это не могло не сказаться и на внешнем облике Кремля. В нем начинается активное строительство. В первые годы княжения Ивана III работами в Кремле руководил известный московский зодчий В. Д. Ермолин. В 1462 г. он обновил камнем кремлевскую стену от Свибловой башни до Боровицких ворот. Тогда же им у Фроловских ворот была выстроена каменная церковь Св. Афанасия с приделом Св. Пантелеймона. Перестроив Фроловские ворота, В. Д. Ермолин в 1464 г. украсил их с наружной стороны большим белокаменным барельефом, изображающим Георгия Победоносца, а два года спустя с внутренней стороны на воротах был поставлен еще один большой барельеф, изображающий св. Дмитрия (в память о Дмитрии Донском). В 1467 г. зодчий приступил к возобновлению каменной церкви кремлевского Вознесенского монастыря. Заложенная еще в 1407 г., она простояла в незаконченном виде, без куполов до 60-х г. XV в. Мать Ивана III, Мария Ярославна, решив на месте обветшавшего храма поставить новый, поручила строительство В. Д. Ермолину. Тот поступил по-своему: убедившись, что внутри здания «все было твердо», не стал сносить церковь, а только разобрал треснувшие от пожаров своды и вновь свел их. Обгоревшие снаружи стены он одел «новым камнем да кирпичом ожиганым». Подобное дело для москвичей было в новинку.

Отправление русских послов в Рим. Миниатюра из Лицевого летописного свода

Вскоре Иван III обратил внимание на кафедральный Успенский собор. К этому времени он уже перестал удовлетворять тем требованиям, которые ставило время. Старый храм, построенный еще при Иване Калите, к этому времени пришел в ветхость – стены угрожали падением, а своды пришлось подпирать бревнами, один из приделов после очередного кремлевского пожара 1470 г. оказался совсем разрушенным. Новый собор предполагалось построить по образцу Успенского собора во Владимире, но он должен был значительно превосходить его по размерам. Постройка началась весной 1472 г. Она была поручена все тому же Ермолину и боярину Ивану Владимировичу Голове. Однако вскоре между ними разгорелась «пря», и зодчий вынужден был отказаться от работы, а всем стал заведовать Иван Голова вместе со своим отцом.

Царь Борис Федорович Годунов. Парсуна

Строительство уже подходило к концу, когда вечером 20 мая 1474 г. случилась трагедия – стены не выдержали тяжести сводов и рухнули вниз. По заключению срочно вызванных в Москву псковских мастеров, причиной обрушения стала недостаточная прочность известкового раствора, соединявшего между собой камни. Но на предложение взяться за работу мастера ответили отказом.

Вид на Ивановскую колокольню и Архангельский собор со стороны Москвы-реки

Поэтому для продолжения строительства решено было пригласить в Москву иностранных зодчих, обладавших большим опытом в подобном строительстве. Выбор пал на Италию. С этой целью Иван III в том же 1474 г. отправил туда своего посла Семена Толбузина. В Венеции тот познакомился с одним из самых талантливых архитекторов своего времени Аристотелем Фиораванти и сумел уговорить его поехать в далекую Россию.

А. С. Янов. Приказ в Москве в XVII в.

Новый храм соответствовал значению Москвы как центра могущественного государства. Эту же цель преследовала и перестройка великокняжеского дворца. Старый великокняжеский деревянный терем, состоявший из множества пристроенных друг к другу жилых и хозяйственных построек (горниц, изб, светлиц, повалуш, сенников), уже не соответствовал тому высокому положению, которое занимал «государь всея Руси» (этот титул впервые появляется при Иване III). Однако строительство нового каменного дворца в силу ряда причин растянулось более чем на два десятилетия.

Началом его постройки следует признать сооружение каменного Благовещенского собора, являвшегося домовой церковью московской династии. Он был заложен в мае 1484 г., а окончен в 1489 г. В каменном подклете храма было устроено хранилище для казны великого князя, а по соседству в 1485 г. заложен большой каменный погреб для съестных и других припасов. Строительство каменных парадных и жилых помещений дворца началось в 1487 г. В этом году итальянский зодчий Марко Фрязин начал строить «палату велику» на набережной стороне Кремлевского холма. В 1491 г. приступили к постройке Большой палаты, предназначенной для парадных приемов, площадью 495 кв. м. Некогда это был самый большой зал на Руси. Снаружи здание было обработано гранеными камнями, от которых оно и получило название «Грановитой». Судя по миниатюре XVII в., она первоначально имела высокую четырехскатную крышу и несколько иной внешний вид. В конце XVII в. ее окна были увеличены и получили новое белокаменное обрамление в стиле барокко. Между Грановитой палатой и Благовещенским собором было устроено «красное крыльцо», на которое вели открытые лестницы с Соборной площади. Здесь же была выстроена еще одна парадная Золотая палата.

Лобное место в XVIII в.

Вид на Ивановскую площадь в первой трети XIX в. В центре – собор Николая Гостунского. Конец XVIII в.

Новый каменный дворец не представлял собой одного цельного здания. Своей живописной «раскинутостью» ряда построек, соединенных между собой крыльцами, сенями, лестницами и переходами, он повторял исконный тип деревянных построек Древней Руси. От всего этого грандиозного сооружения до нашего времени сохранились только двухъярусная Грановитая палата и часть белокаменного подклета.

Закончив с приемными, парадными помещениями будущего дворца, в 1492 г. приступили к перестройке жилой части дворца. Были снесены старые деревянные хоромы, однако случившийся в следующем году пожар, уничтоживший почти все деревянные строения Кремля и значительную часть московского посада, задержал строительство на несколько лет. Только в мае 1499 г. оно возобновилось вновь. Но Ивану III так и не пришлось переселиться в новый каменный дворец – он был закончен уже после его кончины. Лишь 7 мая 1508 г. его сын Василий III торжественно перешел в новый дворец на постоянное жительство.

Но ограничиться лишь одним строительством великокняжеской резиденции было невозможно. Столицу Русского государства необходимо было укреплять, сделать недоступной для вражеских нападений, а для этого нужно было воздвигнуть новые стены вокруг Кремля.

Старый белокаменный Кремль времен Дмитрия Донского был построен в самом начале эпохи огнестрельного оружия. Постоянное развитие артиллерии предъявляло новые требования к устройству оборонительных сооружений. К тому же крепость, пережившая несколько тяжелейших осад и опустошительных пожаров, пришла в полную ветхость. Разрушавшиеся участки крепостных стен наскоро заделывались деревянными заплатами. Их было настолько много, что побывавшему в Москве в 1475 г. венецианскому послу Амброзио Контарини весь Кремль показался деревянным. «Город Москва, – писал он, – расположен на небольшом холме, и все строения в нем, не исключая и самой крепости, – деревянные».

Ф. Я. Алексеев. Теремной дворец в XVIII в.

Сооружение новых кремлевских стен началось с наиболее опасной в военном отношении южной стороны, выходившей на Москву-реку. В июле 1485 г. приехавший на русскую службу итальянский архитектор Антон Фрязин на месте старых Пешковых ворот заложил «стрельницу» (башню), а под ней вывел «тайник», т. е. скрытый под землей ход к реке, позволяющий беспрепятственно снабжать защитников Кремля водой в случае осады. От этого тайника произошло название Тайницкой башни. В 1487 г. была построена угловая Беклемишевская башня, а в 1488 г. выше по течению Москвы-реки на месте старой Свибловой заложили новую, также с тайником. В 1490 г. поставили две башни – Боровицкую и Константино-Еленинскую; одновременно была возведена стена от Свибловой до Боровицкой башни. Их строительством руководил известный мастер Пьетро Антонио Солари, выходец из знаменитой миланской семьи архитекторов и скульпторов. В Москве он получил титул генерального «архитектуса».

Лобное место в XVIII в.

Смерть Солари в 1493 г. и случившийся в том же году большой пожар несколько затормозили работы. Тем не менее они продолжались. Строительство кремлевских стен с характерными двугорбыми зубцами общей длиной 2270 м было закончено к 1495 г. После их возведения Кремль получил форму треугольника (он занял территорию 0,28 кв. км), на каждой из сторон которого было возведено по семь башен (считая угловые для каждой стороны). Всего же было построено 19 башен, некоторые из которых являлись проездными (одна из них, находившаяся между Никольской и Сенатской башнями, изображенная на некоторых планах XVII в. и упоминаемая в описи 1667 г., впоследствии была утрачена). Еще одна башня – Кутафья являлась отводной. В соответствии с рельефом местности высота стен колебалась от 10 до 21 м. Наиболее высокие стены были построены с восточной стороны, не имевшей естественной водной преграды, – там, где ныне располагается Красная площадь. Наоборот, где подход к Кремлю затруднялся – вдоль Неглинной, – стены заметно понижались. Что касается толщины стен, она везде была примерно одинаковой – от 4 до 6 м.

Позднейшие перестройки изменили первоначальный вид Кремля, хотя основная его часть сохранилась от эпохи Ивана III. Башни сначала не имели привычных нам шатровых завершений, а заканчивались площадкой с низкой конусообразной кровлей, дававшей прикрытие защитникам от непогоды. Деревянная кровля шла также вдоль всей стены. Она служила одновременно и для обороны от навесного боя, и для предохранения стен от разрушительного действия дождя и снега.

Следует так же отметить, что строительство Московского Кремля в конце XV в., архитектура его стен и башен произвела сильное впечатление на многих русских городовых мастеров. Особенно ярко это проявилось в последующем монастырском крепостном строительстве, в результате чего суровая архитектура оборонительных сооружений Древней Руси приобретает новые художественные качества и преодолевает ту аскетичность, которая была свойственна ей в предшествующий период. Тем самым Московский Кремль времен Ивана III, нарушивший старые традиции городового строительства, оказался сооружением, открывшим новую страницу в истории русского оборонного зодчества.

После кончины Ивана III, последовавшей в 1505 г., великим князем стал его сын Василий III, продолживший начатое его отцом строительство Кремля, превратившее его в неприступную крепость. В 1508 г. Алевизом Фрязиным были проведены работы по устройству рва с водой, шедшего вдоль восточной кремлевской стены и соединявшего Неглинную с Москвой-рекой около Беклемишевской башни. Вода поступала из прудов, устроенных на Неглинной. Ров наполнялся водой через подземный канал. Во рву вода удерживалась посредством шлюзов. Ров на Красной площади имел глубину от 9 до 12 м, а ширину вверху – от 28 до 34 м. Он был облицован камнем и кирпичом, а позднее с обеих его сторон были поставлены невысокие зубчатые стенки. У Фроловских (Спасских) и Никольских ворот через него были переброшены деревянные подъемные мосты.

С противоположной стороны крепости у Троицкой башни через Неглинную в 1516 г. был устроен каменный арочный мост, заканчивающийся отводной стрельницей (ныне Кутафья башня). Система обороны Кремля дополнялась сетью подземных сооружений – тайников и «слухов» (длинных подземных галерей), предназначенных для наблюдения за осадными работами противника, а также для того, чтобы осажденные могли выбраться наружу. Один из таких потайных ходов был обнаружен в конце XIX в. Он начинался около Тайницкой башни, тянулся через весь Кремль, а за его стенами шел подо рвом в сторону Никольской улицы. Сохранились сведения, что другой подземный ход шел от тех же Тайницких ворот к Варварке, проходя под храмом Василия Блаженного.

Панорама Москвы середины XIX в.

При Василии III в Кремле возводятся церкви и другие постройки. Одной из самых заметных перемен внутри Кремля стало строительство нового Архангельского собора, служившего усыпальницей московских князей. Еще в мае 1505 г., за несколько месяцев до смерти, Иван III приказал разобрать прежний храм, выстроенный при Иване Калите, и на его месте заложить новый. Постройка была поручена зодчему Алевизу Новому и закончена в 1508 г. В том же году был расписан и Благовещенский собор. По соседству на месте выстроенной еще при Иване Калите церкви Иоанна Лествичника, служившей в качестве колокольни, мастером Бон Фрязиным началось строительство нового храма-колокольни, впоследствии получившего название «Иван Великий».

От времени Василия III имеются также сведения о замощении кремлевских улиц. Мостовые были деревянные, из двух– и трехсаженных бревен. Поверх них делали настил из досок, которые приколачивались большими железными гвоздями. Но даже такие мостовые существовали не по всему Кремлю: «мостки» вели от Фроловских ворот мимо Благовещенского собора к дворцу.

После перестройки Кремля на рубеже XV–XVI вв. Москва производила по внешнему облику впечатление как бы двух городов – каменного и деревянного, что отразилось во впечатлениях иностранцев.

Посол Священной Римской империи Сигизмунд Герберштейн, побывавший в ней в первой четверти XVI в., писал: «Крепость же настолько велика, что, кроме весьма обширных и великолепно выстроенных из камня хором государевых, в ней находятся хоромы митрополита, а также братьев государевых, вельмож и других весьма многих лиц. К тому же в крепости много церквей, так что своей обширностью она почти как бы напоминает вид города». Что же касается посада со слободами, то он, отделенный от Кремля водой и незастроенным пространством, резко контрастировал с ним, будучи сплошь деревянным.

В XVI в. в Кремле активного строительства не было. В основном оно имело характер дополнений к ранее созданному. Так, в 1532–1543 гг. зодчий Петрок Малый пристроил к восьмигранной церкви-колокольне среднюю часть ныне существующего массива Ивана Великого – звонницу, предназначавшуюся для тысячепудового колокола. В 1552–1555 гг. московскими мастерами была сооружена ее каменная лестница.

Спасская башня с мостом через Алевизов ров. XVII в.

Более значительными были работы по ремонту и восстановлению зданий после многочисленных пожаров того времени. Особенно значительный ущерб нанес «великий пожар» 21 июня 1547 г., когда загорелось на Воздвиженке за Неглинной. Огонь распространился по Арбату, Тверской и Дмитровке. Был сильный ветер, который погнал пламя в сторону Кремля, и пожар перекинулся через каменные стены. Запылал верх Успенского собора. Огонь охватил деревянные постройки дворца, Казенный двор с царской казной, митрополичий двор, Благовещенский собор, Оружейную и Постельную палаты, царские конюшни. Также выгорели Чудов и Вознесенский монастыри. Когда занялась кровля на стенах Кремля, то загорелась башня, в которой хранился порох, и взрывом разрушило часть стены. Для восстановления пострадавших от этого пожара царских палат, соборов и церквей в Москву были вызваны мастера, в том числе иконописцы из Пскова и Новгорода. Работы шли долгое время: к примеру, восстановление Благовещенского собора и связанная с этим его перестройка завершились лишь в 1564 г. Во многом это объяснялось тем, что наряду с восстановлением делались и новые добавления. Известно, что в 1550-х гг. в царском дворце были устроены окна с разноцветными стеклами, сам он был украшен каменными статуями «по образцу Фидиевых»[2]2
  Фидий – знаменитый древнегреческий скульптор V в. до н. э.


[Закрыть], а его кровля позолочена.

Ф. Я. Алексеев. У Спасского моста в XVIII в.

Определенный подъем нового строительства в Кремле наблюдается на рубеже XVI–XVII вв. Он был связан с именем Бориса Годунова. В 80-х гг. XVI в., при сыне Ивана IV – Федоре Ивановиче, на месте Наугольной палаты для его жены – царицы Ирины (сестры Бориса Годунова) была построена украшенная с особым великолепием каменная приемная палата, впоследствии вошедшая в современный Большой Кремлевский дворец. Непосредственно в правление Бориса Годунова (1598–1605) на откосе кремлевского холма был построен Запасный дворец для хозяйственных надобностей царского двора. Он представлял собой огромное двухэтажное здание с подвалами, по фасаду почти равное нынешнему Большому Кремлевскому дворцу, и долгое время был самым большим на Руси. Для себя Годунов построил в Кремле большой дом – «палату каменную на трех подклетах», куда в 1600 г. была «введена вода из Москвы-реки… по подземелью великою мудростию». Но главным сооружением Годунова в Кремле стало «свершение» церкви-колокольни, получившей в народе название «Иван Великий». Обычно рассказывают, что это строительство было предпринято Годуновым, чтобы дать народу заработок во время страшного голода 1601–1603 гг. Но это не отвечает действительности, поскольку оно закончилось в 1600 г. Полагают также, что первоначально Иван Великий был двуцветным: красные кирпичные стены и белокаменные украшения. Теперь он весь белый. Достройка колокольни, являвшейся самой высокой точкой Москвы (высота, вместе с крестом, 81 м), окончательно оформила внешний облик Соборной площади – места пышных церковных и придворных церемоний, куда выходили лицевые фасады парадных дворцовых палат и кремлевских соборов.

Неизвестный художник. Портрет императрицы Елизаветы Петровны. 1740–1750-е гг.

Ф. Я. Алексеев (школа). Вид на Алевизов ров и Никольскую башню в XVIII в.

Следует сказать и о перемене характера Кремля в XVI в. Несмотря на то что он продолжал оставаться важнейшей крепостью Москвы, становятся заметными его новые административные и политические функции, связанные с размещением здесь правительства. В царском дворце происходили совещания с боярами и торжественные приемы иностранных послов: в первые годы царствования Ивана IV – в Набережной палате, в Средней избе, в Брусяной выходной, а с 1543 г. вплоть до его кончины – обычно в Столовой Брусяной палате. После смерти Ивана Грозного они переместились, проходя в Золотой подписной палате и изредка в Грановитой. Во дворце же велись деловые переговоры с послами. С конца XVI в. они велись в специально предназначенной для этого Ответной палате. По случаю государственных празднеств в Набережной и Грановитой палатах устраивались большие пиры, тянувшиеся до поздней ночи, когда весь Кремль ярко освещался горящими плошками.

В. И. Баженов. Проект Кремлевского дворца 1767–1775 гг.

Вид с балкона старого Кремлевского дворца в конце XVIII в.

В стенах Кремля сосредотачиваются и вновь создаваемые органы центрального управления страной. При Иване IV в нем строятся специальные здания приказов. В 1565 г. на Ивановской площади была поставлена каменная двухэтажная Посольская палата. Другие приказы (Поместный, Дворцовый, Челобитный, Большой Приход, Разряд, Казанский Дворец, Разбойная палата и др.) помещались в деревянных постройках неподалеку. К слову сказать, не все из приказов располагались в Кремле. В царствование его сына Федора Ивановича для приказов было выстроено новое обширное каменное здание с открытой площадкой внутреннего двора. Оно примыкало к Посольской палате, растянувшись фасадом по Ивановской площади на 30 саженей. Здесь всегда толпились многочисленные челобитчики, а к их услугам были сидевшие тут же площадные подьячие, которые громко предлагали свои услуги по написанию челобитных и других документов. Об этом до сих пор напоминает известное выражение «кричать во всю Ивановскую».

Вид от Кремлевского дворца в начале XIX в.

Здание Сената. Гравюра XIX в.

Рядом приводились в исполнение и вынесенные судебные решения. Под окнами приказом били стоявших «на правеже» должников. Обвиненных в более серьезных правонарушениях сажали в тюрьму. В 1540-х гг. она находилась здесь же в Кремле, близ Троицких ворот. Ее сумели отыскать в конце XIX в. под самым въездом в Троицкие ворота, когда во время раскопок наткнулись на две подземные двухъярусные каменные палаты, в которые вела каменная лестница. Нижние палаты соединялись с верхним ярусом только посредством узкого люка, образуя, таким образом, каменный мешок. Но, судя по всему, в конце XVI в. этой тюрьмой уже не пользовались, используя так называемую «Большую тюрьму» в Китай-городе, у Варварских ворот. Местом казней в 1540-х гг. была площадь перед тюрьмой в Кремле, а со второй половины XVI в. казни обычно совершались на Красной площади. Тут же находилось и место для официального оглашения правительственных сообщений. Речь идет о перестроенном в 1598–1599 гг. «Лобном месте каменном» – маленькой площадке, выложенной кругом камнем и окруженной железной решеткой, в которой была сделана дверь.

Ф. Я. Алексеев (школа). Вид Красной площади в конце XVIII в.

Водовзводная башня

Серьезные испытания выпали на долю Московского Кремля во время Смуты начала XVII в., когда он становится эпицентром борьбы за власть. Самый тяжелый период борьбы русского народа с иностранной интервенцией наступил во второй половине 1611 г. В это время центром движения за освобождение столицы стал Нижний Новгород, где сформировалось народное ополчение во главе с Козьмой Мининым и князем Д. М. Пожарским. В марте 1612 г. оно заняло Ярославль, а уже 24 июля к Москве подошел первый отряд ополчения. В августе ополченцы осадили Москву. Поляки во главе с гетманом Ходкевичем решили прорвать осаду Но в ходе сражения 22–24 августа под стенами Москвы он был разбит. После отхода неприятеля началась правильная осада Кремля и Китай-города. У Пушечного двора в Георгиевском монастыре, между Дмитровкой и Тверской, у церкви Всех Святых на Кулишках были поставлены пушки, которые непрерывно били по стенам, осыпая их ядрами. Затем поставили пушки у самых кремлевских стен со стороны Москвы-реки. Д. М. Пожарский во избежание напрасного кровопролития предложил полякам сдаться, но получил надменный отказ. Надо было продолжать осаду.

Польский гарнизон, насчитывавший 3 тыс. человек, терпел страшный голод и нужду. Еще в сентябре поляки выпустили из Кремля жен, детей и родственников бояр и других сидевших вместе с ними в осаде русских людей, предварительно отобрав у них остатки продовольствия и ценности. К началу октября голод достиг ужасающих размеров. Осажденные съели лошадей, собак, кошек, ели разваренную кожу с обуви, поясов, всякую падаль. Распространилось людоедство, картины которого рисуют очевидцы. Единственная надежда у них была на помощь польского короля Сигизмунда III. Между тем русские действовали все более решительно. 22 октября, развернув знамена, под звуки боевых рогов, они пошли на приступ Китай-города и по лестницам через стенные бойницы проникли внутрь. Поляки бежали в Кремль.

Занятие Китай-города имело решающее значение. Осажденные начали переговоры о сдаче, добиваясь спасения жизни. 26 октября был подписан договор о капитуляции поляков, по которому им гарантировалось сохранение жизни. В тот же день из Кремля были выпущены сидевшие в осаде бояре: князья Ф. И. Мстиславский и И. М. Воротынский, а также И. Н. Романов, жена его брата Федора – старица Марфа Ивановна Романова с сыном Михаилом, позднее ставшим царем. 27 октября поляки сложили оружие. Кремль был освобожден.

Любопытно, что именно к «Смутному времени» относится первый известный рисунок Кремля. Это была гравюра в сборнике Гесселя Герритса, выпущенном в Амстердаме в 1613 г. и переизданном в 1614 г., изображающая кремлевские стены и башни со стороны Китай-города. Предполагают, что источником для этой гравюры, помещенной в качестве врезки к карте, послужил рисунок нидерландского купца Исаака Массы, который долго жил в России и вернулся на родину в июне 1609 г.

События «Смутного времени» нанесли серьезный ущерб Кремлю. Сразу после освобождения в 1612 г. он представлял печальную картину: все кремлевские палаты и хоромы стояли без кровель, полов и крылец, без окончин и дверей, расхищенных интервентами для отопления своих жилищ. «Государева казна» была расхищена. Но постепенно он восстанавливается вновь. К приезду нового царя Михаила Романова постарались по возможности привести в пристойный вид хотя бы царский дворец, но из-за нехватки денег все делалось «на скорую руку». Наскоро отремонтировали и кремлевские укрепления. Лишь с середины 20-х г. XVII в. возобновляется новое строительство. В 1624 г. Баженом Огурцовым к столпу Ивана Великого и Петроковской звоннице с севера была пристроена так называемая Филаретовская пристройка (инициатором ее возведения был патриарх Филарет), увенчанная своеобразным шатровым верхом. Она предназначалась для четырех самых больших (из тридцати трех) колоколов Ивана Великого.