Текст книги "Москва. История районов"

Первые достоверные сведения о селе относятся к 1573 г. В это время Рубцово, находившееся в Васильцове стану, значилось вотчиной стольника Протасия Васильевича Юрьева. Его отец, боярин Василий Михайлович Юрьев, по мнению историков, был одним из инициаторов опричнины. Приходясь двоюродным братом первой жене Ивана IV Анастасии, он занял видное положение при дворе. В опричнине служил и Протасий. Но его карьера закончилась печально: в октябре 1575 г. он был казнен, обвиненный в измене. Несмотря на это, Рубцово осталось в роду Юрьевых. Согласно явочному списку 1584 г., оно принадлежало двоюродному дяде казненного Никите Романовичу Юрьеву, владельцу соседнего Измайлова. Никита Романович приходился дедом царю Михаилу Романову, и позднее село перешло в собственность царской семьи.

После Смутного времени Рубцово быстро возвышается и растет. В 1615 г. в присутствии государя Михаила Федоровича в селе освятили деревянный храм во имя Николая Чудотворца. А в 1619 г., по обету государя в память избавления Москвы от войск польского королевича Владислава, заложили каменный Покровский храм. Строительство, продолжавшееся несколько лет, было завершено к 1626 г., году свадьбы царя с Евдокией Стрешневой.

В отличие от Никольской церкви, ставшей приходской, Покровский храм вошел в царскую усадьбу. В XVII в. он получил статус собора, а его причт содержался на государевой руге. В 1657 г. здесь вел службу патриарх Никон, «собинный друг» царя Алексея Михайловича. По храму село стало именоваться Покровским-Рубцовым, а затем просто Покровским. Царская усадьба обустраивалась при царе Михаиле Федоровиче.

Государь приезжал в свою подмосковную усадьбу в основном весной и летом, часто во время охотничьего сезона. Царские «потехи» перемежались с медвежьими боями и показом диковинных слонов. Но с 1665 г. дворцовые разряды почти не отмечают «выходов» государя в Покровское – Алексей Михайлович занимается обустройством Измайлова, часто посещает Семеновское и Преображенское. Покровское достается его сестре царевне Ирине. Она возводит на краю села деревянную церковь во имя Ирины великомученицы.

Новый расцвет усадьбы связан с императрицей Елизаветой Петровной, которая, удаленная от двора Анной Иоанновной, в молодости жила здесь со своими родственниками Скавронскими и Гендриковыми. Еще будучи принцессой, она в 1733 г. перестраивает дворец в дереве.

Став императрицей, Елизавета приглашает к работам в любимой подмосковной усадьбе крупного русского зодчего М. Г. Земцова. Последний в 1742–1743 гг. возвел одноэтажный каменный дворец с двухсветным залом, повторив прежнюю композицию. Напротив дворца, на левом берегу Рыбинского пруда, архитектор поставил роскошную деревянную церковь Воскресения (1742).

Спустя десять лет, в 1752 г., императрица заказывает новую перестройку усадьбы знаменитому Ф. Б. Растрелли, автору Зимнего дворца в Петербурге. Зодчий составляет проект надстройки и фасада. Считается, что перестройка не была осуществлена. Однако Растрелли приписывают разбивку усадебного регулярного сада (1752), а сам зодчий относил дворец к числу своих построек.

Время Екатерины II стало периодом упадка Покровской усадьбы. Императрица посещала Покровское всего несколько раз. К приезду 1763 г. у дворца соорудили катальную гору (архитектор Василий Неелов), начатую годом раньше. С конца XVIII в. усадебные земли стали сдаваться в аренду частным лицам.

Крупные предприятия стали появляться здесь уже в эпоху Петра I. В 1719 г. организуется казенный прядильный двор по изготовлению тонкой пряжи.

XIX в. превратил Покровское в заурядную московскую окраину. В большей частью деревянных домах проживали мелкие чиновники, ремесленники и торговцы. У товарной станции Рязанской железной дороги находился богатый рынок. Память о селе долгое время сохраняла главная улица, пока в 1918 г. ее не переименовали в Бакунинскую.

Таганский

Церковь Косьмы и Дамиана в Таганке в XIX в.

Этот современный московский район получил свое название по Таганной слободе, одной из многих расположившихся в Земляном городе, между нынешними Бульварным и садовым кольцами ремесленных слобод. Здесь жили таганники. Таганом называлась железная подставка (обруч на ножках) для котла или другой посуды, применяющаяся при варке пищи на открытом огне. В 1632 г. в слободе отмечено 93 двора. Ее центром являлась церковь Космы и Дамиана «в Таганной слободе», известная с 1625 г., хотя, судя по всему, она существовала раньше. В 1657 г. она показана деревянной, а в 1659–1662 гг. была перестроена в камне.

По преданию, ранее здесь находилось урочище Болвановка. Его место можно определить по церкви Николая Чудотворца на Болвановке, известной с 1632 г. и перестроенной в камне на рубеже XVII–XVIII вв. (Верхняя Радищевская ул., 20). По мнению П. В. Сытина, в XVII в. здесь находилась ремесленная Болвановская слобода, жители которой делали из дерева болванки для пошива мужских головных уборов. Другое объяснение связывает это название с тем, что на этих местах перед привезенными из Орды войлочными изображениями ханов – «болванами» – московские князья давали им присягу перед татарскими послами. И хотя второе объяснение ближе к истине, оно все же не соответствует действительности. В этих местах заканчивалась дорога, шедшая в Москву из Рязани и Орды, и именно здесь перед въездом в столицу останавливались восточные купцы, выплачивавшие тут необходимые таможенные и другие пошлины. Подтверждением этого является то, что летописью еще под 1380 г. упоминается проходившая здесь Болвановская дорога.

Церковь Николая Чудотворца на Болвановке, в Таганке в XIX в.

Что же касается территории Белого города, то в этой его части была известна лишь одна небольшая Певческая слобода патриарших певчих, о которой ныне напоминает лишь Певческий переулок, расположившийся между Маросейкой, Покровкой и Солянкой.

Церковь Николая Чудотворца на Болвановке, в Таганке, современный вид

Православная церковь всегда имела для исполнения богослужебного пения особых певцов при каждом храме. Помимо этого приблизительно с XV в. существовали особые митрополичьи (затем патриаршие) певчие – т. н. патриаршие певчие дьяки и поддьяки. При патриархе Филарете (по данным 1626 г.) их считалось 29 человек, а к концу XVII в. их стало уже 50. Певчие дьяки (их всегда было 10 человек) разделялись на две статьи, или станицы, по пяти человек в каждой. Певчие поддьяки образовывали шесть станиц, большей частью также по пять человек. Довольно часто к ним присоединялась еще седьмая станица, состоявшая из новичков. Все певчие дьяки и поддьяки делились по возрасту на больших (или возрастных) и малых (или недоростков). Возрастным певчим дозволялось вступать в брак. Обязанностью патриарших певчих являлось исполнение церковного пения при патриаршем служении. Нередко они пели в царском дворце или доме патриарха, а также на службах, заказываемых отдельными лицами.

Церковь Ильи Пророка на Воронцовом поле в XIX в.

Пожалуй, древнейшим поселением этого района являлось село Воронцово, располагавшееся на правом берегу Яузы, неподалеку от ее устья. Ныне о нем напоминает лишь название московской улицы Воронцово поле.

По весьма обоснованному предположению И. Е. Забелина, оно обязано своим происхождением роду московских бояр Воронцовых, которым и принадлежало на рубеже XIV–XV вв. Позднее оно оказалось у Андроникова монастыря. Во второй половине XV в. эти земли у обители выменял великий князь Иван III, приступивший к созданию здесь одной из своих пригородных великокняжеских резиденций. В 1504 г. он завещал своему сыну Василию среди прочих и «селцо Воронцовское на Яузе, где мой двор». Этот загородный двор упоминается и позднее, когда в 1515 г. Василий III, «приехав в Москву, летовал в Воронцове на своем дворе». Он же приказал приезжему архитектору Алевизу Фрязину возвести в селе одну из первых каменных в Москве Благовещенскую церковь, здание которой, хотя и с многими переделками, уцелело до сих пор. Впоследствии она была более известна по своему приделу во имя пророка Ильи.

Церковь Троицы в Листах в XIX в.

По соседству с Воронцовом уже в XIV в. располагался небольшой Лыщиков монастырь, в котором, по преданию, впрочем, не подтвержденному документально, принял постриг брат знаменитого Сергия Радонежского Стефан. Он упоминается в завещаниях Ивана III и его внука Ивана IV, а о его местоположении можно судить по современному Лыщикову переулку.

Колокольня церкви Живоначальной Троицы в Серебряниках

Если в XIV–XV вв. земли вблизи Яузы представляли собой обширное княжеское владение, то в XVI в. ситуация здесь меняется. Воронцово превращается в одну из многочисленных московских слобод, в которой жили стрельцы. В конце XVII в. этот район считался землей стрелецкого полка приказа Степана Стрекалова. В XVII в. она насчитывала 135 дворов. Помимо стрельцов полка Стрекалова здесь известна и другая стрелецкая слобода, о существовании которой напоминает Николоворобинский переулок, получивший свое название от фамилии стрелецкого полковника Данилы Воробина, чей полк был поселен здесь, и приходской церкви Николая Чудотворца его стрельцов. Деревянный храм документально известен с 1625 г. В 1688 г. он сгорел, но спустя два года начал строиться вновь, уже в камне, «на пожалованные из государевой казны для рождения царевича Алексея Петровича и за многие службы» стрельцам 550 руб. Освящен храм был в июне 1693 г. и простоял на этом месте вплоть до 1932 г. Недолгое время в XVII в. здесь также существовала небольшая иноземная слобода, которую населяли, по данным 1638 г., поляки и литовцы. Тогда здесь было 52 двора. Позднее, во второй половине XVII в., здесь появились грузины, которые возвели церковь Грузинской иконы Божьей Матери на Воронцовом поле (нынешний переулок Обуха когда-то именовался по ней Кривогрузинским переулком). Но постепенно стрельцы вытеснили отсюда старых жителей за Яузу, где образовалась Новая Воронцовская слобода (в районе нынешней одноименной улицы).

Церковь Николая Чудотворца в Кошелях, у Яузских ворот в XIX в.

Основным здесь являлось ремесленное население. Яуза была надежной преградой для пожаров, и тут поселяются ремесленники, деятельность которых так или иначе была связана с необходимостью применения огня.

Муравленый изразец XVII в.

Серебрянические переулок и набережная сохранили память о слободе серебряников, в которой жили мастера денежного Серебряного двора, именовавшегося также и Троицким, по одноименной церкви. Церковь Троицы еще долго называлась «что в Старых Серебряниках» или «что в денежных мастерах». Она упоминается в 1620 г. как деревянная, а в 1657 г. показана уже каменной.

Церковь Воскресения Христова в Гончарах, в Таганке, в XIX в.

Серебряное литье, которым славилась Москва, начинает развиваться в ней с XIV в. Об этом свидетельствует существование специальной пошлины на серебряное литье, упоминающейся в духовной грамоте князя Владимира Андреевича Серпуховского начала XV в. Изделия московских серебряников ценились высоко. Крымский хан Менгли-Гирей в конце XV в. специально просил Ивана III прислать ему серебряные чары «доброго дела», вместимостью в два ведра, и серебряные кубки, соответствующие их размеру. «У нас так сделати мастера доброво не добыти, а у тебя, у брата моего, такие есть», – писал хан. При этом среди серебряников были не только русские, но и иностранцы.

Церковь Симеона Столпника за Яузой. Современный вид

Церковь Симеона Столпника за Яузой в XIX в.

В начале нынешней Яузской улицы когда-то стояла церковь Николая Чудотворца «в Кошелях». Это название указывает на существование здесь Кошельной слободы. В 1632 г. в ней значилось 24 двора. В литературе было высказано мнение, что тут жили мастера, выделывавшие кошели для различных припасов. Утверждалось также, что слобода была заселена мельниками, изготовлявшими крупчатую «кошельную» муку, шедшую через «кошели» – мельничные рукава. Однако в действительности кошельниками назывались рыбные ловцы, точнее, люди, доставлявшие из ближайших подмосковных дворцовых сел свежую рыбу для нужд дворца. Ее они перевозили в особых «кошелях», откуда образовалось и их название. Здешняя церковь впервые названа летописью в связи с московским пожаром 1547 г. В 1657 г. она упоминается как деревянная. Каменный храм на этом месте был заложен в 1692 г., но освящен лишь в 1706 г.

Торг в Москве XVII в.

Церковь Алексия митрополита Московского в Рогожской слободе в XIX в.

Пять Котельнических переулков и набережная напоминают о Котельнической слободе, где жили котельники, изготовлявшие металлическую посуду. В отличие от кузнецов, вырабатывавших железные изделия, котельники работали с медью и оловом. Из их мастерских выходили предметы домашнего обихода: котлы «медные поваренные», блюда оловянные, а также всевозможная церковная утварь – кадила, паникадила и т. п. Поскольку месторождений своей меди в средневековой Руси не было, сырьем для котельников обычно служил медный лом. Слобода была небольшой – в 1632 г. в ней значилось всего 7 дворов. Но в 1654 г. среди владельцев здешних дворов уже не было ни одного котельника. Их приходским храмом была церковь Николая Чудотворца, «что в Котельниках», известная с 1625 г. В 1657 г. она значится уже каменной.

Крутицкое подворье

Здесь же была известна и Кузнецкая слобода ведомства Оружейной палаты. Ее центром являлась церковь Космы и Дамиана «в Старых Кузнецах». Поселение кузнецов впоследствии было перенесено в Замоскворечье, где образовалась Новая Кузнецкая слобода.

Крутицкое подворье. Литография XIX в.

Целый пласт названий, связанных с гончарами (Гончарные набережная, улица, проезд, два переулка), напоминают о существовавшей здесь в XVII в. Гончарной слободе. Ее главным храмом была церковь Воскресения Христова, «что в Гончарах». Она была восстановлена после Смуты около 1619 г., к 1649 г. ее перестроили в камне, а слобожане украсили изготовленными ими же изразцами. Рельефы изразцов содержали сюжетные композиции на тему обороны Троице-Сергиева монастыря от поляков. Хотя по существу храм являлся памятником одному из главных событий Смутного времени, он был разрушен в 1932 г. Слобода была одной из самых больших в Москве (в 1679 г. здесь отмечены 89 дворов), и здесь существовал второй приходский храм Успения Богородицы «в Гончарах, в Спасской слободе». По имеющимся данным, он возник еще до Смуты начала XVII в., но затем довольно долго не восстанавливался и поэтому в 1632 г. был записан как «новоприбылый».

Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий I. Икона XVII в.

Гончары выпускали разнообразную продукцию: кувшины, миски, лохани, фляги, глиняные курительные трубки, подсвечники, чернильницы и другие предметы обихода. В конце XVII в. в Москве начинают изготовлять аптекарскую посуду, представлявшую собой большие глиняные бутыли с плоским дном и узким горлышком. Особенно широкое распространение получил такой ее вид, как аптечные или помадные банки, которые использовали по преимуществу тогдашние московские модницы.

Но самой интересной продукцией московских гончаров были изразцы. Они оттискивались большей частью в деревянных формах, затем к ним приделывалась на гончарном круге румпа, после чего они высушивались и обжигались. Ими облицовывали печи, украшали фасады зданий и внутренние помещения.

Однако с середины XVIII в. гончарное искусство в Первопрестольной начинает умирать – появляется фарфоровая и фаянсовая посуда, которая постепенно вытеснила продукцию московских гончаров.

На месте современного Тетеринского переулка существовала небольшая (в 1632 г. всего 10 дворов) Тетеринская слобода, населенная, вероятно, дворцовыми каменщиками.

Церковь Симеона Столпника за Яузой на Николоямской улице обозначает место обширной Семеновской торговой слободы, получившей название по приходскому храму. По преданию, здешняя церковь была освящена 3 декабря 1600 г. Борисом Годуновым в память о дне своего венчания 1 сентября 1598 г., который пришелся на память этого святого. В 1657 г. этот храм показан каменным. В 1632 г. в слободе было зафиксировано 189 дворов, а к 1653 г. их число достигло 238 дворов.

Сама же Николоямская улица и переулки напоминают о Ямской слободе. В XV в. здешние земли, принадлежавшие Андроникову монастырю, перешли к Ивану III, устроившему здесь сады. В XVI в. здесь поселяются ямщики, которых к 1671 г. сменили стрельцы. Главным храмом здесь была Троицкая церковь, известная с 1642 г. и снесенная к 1959 г. Что касается ямщиков, то их дома были перенесены несколько восточнее, по той же Николоямской улице, и их поселение получило название Рогожской ямской слободы, названной так по ближайшему к Первопрестольной яму, находившемуся в селе Рогожь (ныне город Ногинск). В 1628 г. в ней было 67 дворов, а в 1653 г. – уже 142 двора. Центральной улицей слободы считалась 1-я Рогожская (ныне Школьная). По воспоминаниям современников, в первой половине XIX в. она вся сплошь состояла из постоялых дворов, в которых останавливались все обозы, проходившие по Владимирскому и Рязанскому трактам. Слобода, уже включенная в черту города, процветала до тех пор, пока не провели железную дорогу.

В первой половине XIX в. начинает интенсивно осваиваться и местность за Рогожской заставой. Все прилегающие к ней улицы были заселены ямским людом, а с открытием Нижегородской железной дороги здесь поселяется и пришлый народ. Эта местность получила название Новая стройка (или Новая Деревня), которое употреблялось несколько десятилетий, постепенно переходя на новые осваиваемые участки. Ближняя же к заставе часть (по бывшим владениям Андроникова монастыря) стала именоваться Новой Андроновкой.

Помимо Ямской слободы в районе нынешней Николоямской улицы располагалась Алексеевская слобода, первые сведения о которой относятся к началу XVII в. Это была черная тяглая слобода, названная, вероятно, по церкви во имя св. Алексея, митрополита московского, здание которой стояло на Николоямской улице. Центральными здесь считались две улицы – Большая и Малая Алексеевские, в начале 1920-х гг. переименованные в Коммунистические. В 1632 г. в слободе имелось 65 дворов, а в 1651 г. – уже 166 дворов.

Земли за Таганской заставой начали заселяться с XVII в., когда сюда переселили слобожан из Воронцовской слободы на Яузе и из Семеновской слободы в начале Таганской и Николоямской улиц. В 1639 г. они образовали Новую Воронцовскую и Семеновскую слободы. После перевода столицы в Петербург многих обитателей этих слобод переселили в начале XVIII в. на берега Невы, и, как следствие этого, здесь начали селиться купцы и мещане, не имевшие отношения к занятиям прежних обитателей этих мест. Во второй половине XVIII в. бывшая черная Семеновская слобода уже именовалась купеческой, а Воронцовская – «слободой разных чинов людей».

Современные Крутицкие набережная, улица и переулки напоминают о Крутицах. Свое название это место получило по Крутицкому монастырю, возникшему в самом начале XIV в. Его возникновение самым тесным образом связано с историей Золотой Орды.

После монголо-татарского нашествия в столице Орды городе Сарае, лежавшем в низовьях Волги, очутилась масса пленников из славянских народов – различных мастеров и знатоков ремесел, которых захватили татары. Позднее сюда постоянно приезжало множество русских купцов и «гостей», торговавших со странами Востока. Татарские ханы прекрасно понимали, что могут удержать власть над огромным конгломератом народов с различными языками и верованиями только при помощи священнослужителей. В 1261 г. по ходатайству князя Александра Невского русским в столице Орды было дозволено проводить христианские богослужения. Тогдашний митрополит всея Руси Кирилл направил сюда православного епископа. Так была создана Сарская епархия Русской церкви, обнимавшая территорию Нижнего Поволжья, Приазовья и Северного Кавказа.

По различным делам сарским епископам приходилось нередко бывать на Руси, в том числе и в Москве. Для размещения епископа и его многочисленной свиты в столице Московского княжества ему необходимо было иметь свое подворье (резиденцию). Неудивительно, что оно возникло именно в Крутицах – ближайшем предместье Москвы, рядом с тем местом, где заканчивалась долгая и трудная дорога из Орды. По преданию, в самом конце XIII в. в Москву приехал сарский епископ Варлаам. По его просьбе московский князь Даниил выделил ему место для подворья. Вскоре здесь был поставлен деревянный храм, устроен обширный двор с различными постройками, огороженный деревянной стеной. Так возник Крутицкий монастырь. И после смерти Варлаама подворье оставалось собственностью епископов сарских и подонских.

Сарские епископы продолжали жить в Сарае вплоть до XV в. Но после Куликовской битвы 1380 г. Золотая Орда вступила в эпоху упадка, а к середине XV в. Орда окончательно распалась на три ханства – Казанское, Астраханское и Крымское и целый ряд более мелких полунезависимых владений, постоянно враждовавших между собой. В бывшей столице Золотой Орды оставаться было просто небезопасно, и поэтому в середине XV в. епископ сарский Вассиан решает окончательно покинуть низовья Волги. Он постоянно живет на Крутицах и в итоге переносит сюда епископскую кафедру, а еще позднее образовалась самостоятельная Крутицкая епархия, куда входили церкви современных Калужской, Тульской, Орловской и части Московской областей. Слобода была небольшой. В 1632 г. в ней значилось всего 20 дворов.