Текст книги "Альманах «Истоки». Выпуск 9"

Глава 13

Выйдя из дома Векслера, Марина распрощалась с прокурором и, сев в свою машину, позвонила губернатору.

– Привет, милый, надо встретиться, – проворковала она.

– Хорошо, через час встречаемся на нашем месте, – услышала Марина в ответ и отключила телефон.

Это место расположилось в одном из отдалённых районов города и представляло собой небольшой уютный домик с гаражом и пристройкой, в которой жил ещё крепкий семидесятилетний старик. Прикупив по случаю домик, губернатор сделал из него своё тайное убежище, о котором знали самые близкие и доверенные люди. Через год он разыскал Ильича, так звали старика, и, поселив в пристройке, сделал его сторожем, личным шофером и фактическим хозяином дома. В конце семидесятых Ильич служил в местном драматическом театре, занимал ведущее место в труппе, неподражаемо играл роль вождя мирового пролетариата, отсюда и прилепилась к нему кличка Ильич, которая стала его вторым именем. В самом начале восьмидесятых Ильича обвинили в убийстве своего соперника по сцене, за что ему грозил если не расстрел, то уж четвертак точно. Вот тогда-то он бросился за защитой к первому секретарю обкома партии, большому любителю театра Василию Петровичу Русакову, нынешнему губернатору. В результате обвинение с него сняли, и с тех пор не было человека, более преданного губернатору, чем Ильич.

Покружив по городу и не обнаружив хвоста, Марина поехала к месту встречи. В ту же минуту глухие металлические ворота открылись, и она, въехала во двор. Посидев в машине несколько минут, она вышла из машины и, войдя в дом, сразу же направилась на кухню. Приготовив закуску, Марина налила бокал вина и, сделав глоток, задумалась – в своё время Василёк, как она, в порыве страсти, называла губернатора, сильно помог ей в бизнесе, а когда она пришла поблагодарить его, предложил ей отметить благополучное разрешение дела в её пользу в укромном местечке, на что она, без колебания, согласилась, и с тех пор, раз в месяц, они предавались здесь безумным оргиям, на которые Марина была большая мастерица. Теперь её бизнес процветал, и она решила построить на Каспии судоверфь, наладить сбыт малотоннажных судов в прикаспийских государствах, но без связей Василька не обойтись, и потому за ним было последнее слово. И ещё Марина думала, когда придёт время, она жестоко отомстит Лёвушке.

– Кастрирую его и дело с концом, – решила она.

Тем временем, закончив дела, губернатор сел в свою машину и, проехав несколько кварталов, велел свернуть в глухой переулок. Здесь его ждал на неприметной девятке Ильич, на которой они и поехали к дому. Пропетляв по городу минут двадцать и не обнаружив слежки, губернатор переоделся в джинсы и куртку с капюшоном, а надев тёмные очки, стал совершенно неузнаваемым человеком. Теперь он мог со спокойной душой отдыхать в своём гнездышке, зная, что ни ФСБ, ни какая другая сволочь не сможет вычислить и засечь его. Машина въехала во двор, и губернатор в томительном ожидании сладострастных ласк поспешил в дом.

– Ну и шельма, ну и баба, это надо же так умело вести любовную игру, доводить меня до остервенения, вовремя останавливать и начинать всё с начала, при этом так играть своим телом, что только мёртвый сможет устоять от соблазна овладеть ею, – откинувшись на подушку, смаковал произошедшее между ними губернатор и, устало закрыв глаза, мгновенно уснул.

– Утомился Василёк, – поднимаясь с постели и направляясь в ванную комнату, подумала Марина, – пусть поспит, потом поговорим.

Приняв ванну, Марина прошла на кухню, накрыла себе на стол и, с аппетитом покушав, вернулась в спальню. Присев на кровать, она нежно погладила грудь губернатора, отчего он проснулся и, взглянув на Марину, спросил:

– Так о чём ты хотела поговорить?

– Если помнишь, месяц назад я просила тебя помочь в строительстве на Каспии судоверфи, помнишь?

– Марина, ты из меня вьёшь верёвки, конечно, помню и уже переговорил с Астраханским губернатором, он готов оказать тебе любую поддержку, они там уже определили тебе место, так что можешь ехать и оформлять в собственность участок под строительство судоверфи. Это всё?

– Нет, я хочу тебе напомнить о заговорщиках, которые плетут свои интриги у тебя под носом, а ты делаешь вид, что ничего не происходит.

– Напрасно ты так думаешь, я кое-что уже предпринял – во-первых, стянул все подразделения милиции поближе к городу и привёл их полную боевую готовность. Во-вторых, вызвал из Москвы спецназ и уверен, пока этих мер хватит.

– Дай-то Бог, дай-то Бог, – перекрестилась Марина. – Ну, а если в районах поднимется народ против власти, что тогда? Кстати, наш прокурор встречался с Векслером и передал ему какую-то папку… Как ты думаешь, что в ней?

– Да чёрт с ним с прокурором, он давно мечет в меня молнии и пусть его мечет. Сейчас нам, главное, не допустить беспорядков в центре, а с провинцией как-нибудь справимся. Всё, об этом хватит, не порти встречу, мне и без того тошно, – раздражённо воскликнул губернатор.

– Хорошо, хорошо, об этом ни слова, но скажи, ты действительно разрешил открыть в городе гей-клуб?

– Разрешил, а что? Геи тоже люди.

– Ты прекрасно знаешь, как наш народ относится к педерастам, их ненавидят, они раздражают, а это значит, что против себя ты настроил ещё людей. Ну скажи ради Бога зачем тебе это нужно, зачем ты подливаешь масло в огонь?

– Лично я против, но это прямое указание Москвы, я должен подчиниться. Приказано во всех больших городах открыть эти бордели.

– Да они, там, в столицах, совсем с ума посходили, пооткрывали у себя эти вертепы и думают, угодили Европе, а на то, что думает простой народ им начхать, – с раздражением воскликнула Марина.

– Всё, всё, хватит меня грузить, я уверен, эти вертепы не продержатся и недели, так что моё разрешение чистая формальность. А теперь мне пора, труба зовёт, – с этими словами губернатор встал с постели, оделся и вышел из комнаты.

Глава 14

На утро следующего дня Векслер повёз Алексея Быданова в загородный пансионат, где проводили тренировки тридцать бойцов частного охранного предприятия «Капкан». Пансионат «Весёлые ребята» располагался в двадцати километрах от города, в сосновом бору, вдалеке от основных магистралей и представлял собой закрытое учреждение. На городских торгах три месяца назад был приобретён Векслером якобы для поправки здоровья однопартийцев и располагал для этого всей необходимой базой. В одном из двух корпусов находились медицинские кабинеты, бассейн и номера для партийной элиты, в другом расположились бойцы «Капкана», для которых бывший клуб был переоборудован в спортзал и тир.

– Пансионат «Весёлые ребята» принадлежит нашей городской партийной организации, так что никого лишнего там не бывает, располагайся и считай его своей вотчиной, – не отрывая глаз от дороги, сказал Векслер.

– Кто их сейчас тренирует? – спросил Алексей.

– Бывший спецназовец, капитан Ермолаев. Все ребята бывшие спортсмены и спецназовцы, достаточно хорошо подготовлены физически, готовы решать любые задачи, вплоть до уничтожения бандитов и террористов. Сейчас они отрабатывают навыки рукопашного боя и тренируются в стрельбе из пистолета. Всё необходимое для несения службы и тренировок у них есть. Личное оружие хранится в оружейной комнате и выдаётся за час до выступления на объект, – ответил Векслер и, помолчав, добавил:

– Сейчас мои люди заключают несколько договоров на охрану банков и офисов, так что тебе, Алексей, предстоит подобрать ещё человек двадцать, а может быть и больше.

Свернув с главной дороги и проехав ещё три километра, автомобиль Векслера уперся в глухие железные ворота. В ту же минуту из сторожки вышел боец в бронежилете, с автоматом на плече, осмотрел машину и открыл ворота.

– Приехали, – подъезжая к клубу и выходя из машины, сказал Векслер.

– Отличное место для подготовки террористов, – осматривая строения пансионата, ехидно подумал Алексей.

– Идём, я представлю тебя ребятам.

В спортзале, куда они вошли, их явно ждали, крепкие ребята в тренировочных костюмах стояли вдоль стены и перешептывались между собой.

– Разрешите представить вам нового командира, – с места в карьер начал Векслер, – Алексей Быданов, подполковник, командовал в Чечне штурмовым батальоном.

– Наслышаны, герой, – раздался чей-то голос.

– Да, герой, – подтвердил Векслер, – громил сепаратистов, брал штурмом Грозный и другие населённые пункты. Теперь будет работать с нами, всё представление окончено, ближе познакомитесь в ходе совместной работы.

Алексей поближе подошел к строю, стараясь запомнить, посмотрел каждому в глаза и увидел любопытство в одних, настороженность в других и скрытую враждебность в-третьих.

– Ничего, стерпится-слюбится, – подумал он.

– Бойцы, мой заместитель по боевой подготовке капитан Ермолаев по-прежнему будет заниматься с вами, я же займусь организационными вопросами, в ближайшее время предстоит пополнить наши ряды и принять на охрану несколько новых объектов, встречаться будем по мере необходимости. Да, и ещё, каждый из вас может привести к нам своего товарища, готового и способного служить у нас, – по-военному кратко, отчеканил Алексей. – А теперь, капитан, проводи меня в оружейную комнату.

То, что он увидел в комнате, поразило даже его – два десятка шкафов были забиты автоматами АК, снайперскими винтовками, ящиками с патронами и гранатомётами.

– Вот это арсенал, да тут оружия на штурмовую роту, серьёзно подготовились ребята, хоть сейчас можно штурмовать любой городской объект, – подумал Алексей и, взяв в руки один из автоматов, проверил его состояние и удовлетворенно хмыкнул.

В это время Лев Моисеевич пригласил к себе в комнату своего помощника Николая Мохова и, передав ему прокурорскую папку, распорядился:

– Эти документы немедленно передашь редактору, пусть срочно напишет статью, повторяю, срочно, и тиснет её у себя в газете «Глас народа». Сегодня же вечером факсом перешлёт в Москву во все центральные газеты. Это бомба, и он будет очень рад окончательно насолить губернатору, знаешь, бесконечно маленькие люди имеют бесконечно великую гордость, так потешим же её уже тем, что он напечатает статью от своего имени.

Николай взял папку и направился к выходу.

– И ещё, я с минуты на минуту жду звонка от секретаря американского посольства, который приехал в город и должен встретиться со мной, а ты подумай о том, чтобы эта встреча прошла незаметно, посоветуйся с кем надо, подбери место и обеспечь конфиденциальность, – приказал Лев Моисеевич Николаю.

– Такое место есть, пансионат «Весёлые ребята», кажется, там охрана и всё такое, надёжней места не сыскать, – предложил Николай.

– Отлично, а я об этом не подумал, действительно Векслер обеспечит всё, как надо, а теперь иди, дело наше не терпит проволочек, – потирая руки, ответил Лев Моисеевич и направился в свою комнату.

Позвонив Жорику и назначив встречу в кафе «Жемчужина», Николай Мохов отправился туда пешком.

– Пройдусь, прогуляюсь, подумаю, – неспешно шагая по улицам города, размышлял он. Последние два дня ему не давали покоя мысли о том, хорошо ли они с Львом Моисеевичем поступают, подталкивая, таких, как Векслер, к бунту против существующей власти. Ему очень не нравилась его роль провокатора и организатора компроматов против, в общем-то, неплохих людей, которые в меру своих сил и местной обстановки в это непростое время, поддерживали порядок. Ну, а если кто-то хапал не своё, так сейчас все, кому не лень, разворовывают Россию, бессовестно, внаглую, делят её природные богатства.

– Бескровная революция начала девяностых годов, ваучеризация национального богатства страны есть величайшая афера всех времен и народов, и в праве ли я участвовать во всём этом? – думал Николай.

Но больше всего, до слёз, ему было стыдно перед Павлом Одинцовым, другом детства, которого он, не думая о последствиях, грубо подставил перед горожанами.

– Может быть, всё бросить и уехать домой, в Москву? – задумался Николай. – Но в то же время ситуация здесь и в стране требует кардинальных перемен, а кто их сделает, как не мы и такие, как мы! Нет, видимо такова моя доля, мой крест идти до конца вместе с моим шефом.

Глава 15

Жору Захарова, редактора газеты «Глас народа», Николай нашёл за его любимым столиком в дальнем углу зала кафе. Поздоровавшись, Николай молча положил папку перед Жорой и сказал: – Надо срочно написать хлёсткую статью, опубликовать её в твоей газете и отправить факсом во все центральные газеты.

Жора раскрыл папку, бегло пробежал несколько страниц текста и взвился:

– Это же бомба, такая бомба, да я немедленно… без всякого гонорара напишу, напишу так, что чертям станет тошно, а уж нашему …теперь ему несдобровать! Нет, ты только послушай, что пишет прокурор: доказано, что на прошлых выборах господин Русаков являлся заказчиком убийства своего конкурента на пост губернатора, независимого кандидата некоего Прилуцкого, который по предварительным данным набирал более пятидесяти процентов голосов избирателей. Со слов одного из свидетелей был составлен фоторобот убийцы – старичка лет шестидесяти, очень похожего на известного актёра нашего драмтеатра. Однако главный свидетель, который видел непосредственного исполнителя, вскоре умер при странных обстоятельствах и был похоронен на местном кладбище пять лет назад. В связи с этим производство по этому делу было закрыто. Но и это еще не всё: неделю назад один из следователей прокуратуры, который в своё время вёл дело, в супермаркете встретил старика, очень похожего на убивца. В связи с этим, пишет прокурор, расследование обстоятельств убийства Прилуцкого будет возобновлено.

Полистав несколько страниц, Жора вытащил один из листов и начал читать:

– Выписка из дела № … В начале девяностых в городе исчезло несколько управляющих строительными трестами, которые впоследствии были объединены в ООО «Стройиндустрия» во главе, с кем бы ты думал, Коля? Правильно, во главе с Галиной Спиридоновной, женой губернатора. Трупы управляющих найдены не были, а потому уголовное дело не возбуждалось, как говорят наши славные менты: трупа нет и дела нет. Кстати, по некоторым сведениям, её личный капитал составляет 27 миллионов долларов, и большая его часть находится в офшоре на Кипре.

Жора ещё раз перелистал документы и наткнулся на запечатанный конверт.

– Так, так, а тут что может быть? Фотографии, смотри-ка, Василий Петрович в бассейне с голыми девицами, ну и ну, наш пострел везде поспел, – воскликнул Жора.

– Интересно, его жена знает о похождениях мужа? – спросил Николай.

– Наверняка знает, но закрывает на эти шалости глаза, представь, разведётся она – и всё, её бизнесу кранты, доказано, чем больше человек хапает, тем больше ему надо, – усмехнулся Жора.

После встречи с Мариной, вернувшись в свой кабинет, губернатор вызвал к себе начальника областного управления ФСБ Власика и председателя городского суда Носика, поставил их по стойке смирно и приказал немедленно провести обыск в доме Векслера.

– Но каковы основания для постановления суда сделать обыск? – спросил председатель суда.

– Агентурных данных тебе достаточно? – резко спросил губернатор.

– Для обоснования решения суда мне нужен документ ФСБ.

– Документ? – удивился генерал. – Ну и ну, значит, документ… И с каких пор ты, Валерий Кузьмич, стал таким педантом? Впрочем, не удивляюсь! Совсем недавно, ты, не обращая внимания на железобетонные доказательства вины рецидивиста, вора в законе Кухнаря, для которого прокуратура требовала 15 лет строгача, ты, уважаемый, обвинив оперативников в подтасовке фактов, оправдал этого подонка, у которого руки по локоть в крови.

– Потому и оправдал, что свидетели, которых привлекла прокуратура, все как один, отказались от своих показаний, при этом обвинив следователей в давлении на них, что, позвольте вас спросить, я должен был сделать? Правильно, оправдать и вынести частное определение в адрес прокурора города.

– Генерал, дай ему такой документ и силами своих ребят проведи обыск, ищи документы, оружие и найди повод для задержания Векслера и этого московского провокатора. Кстати, к нам едет секретарь американского посольства, проследи за ним, выясни, что ему понадобилось в наших краях. Особенно тщательно ищи папку, которую сегодня утром прокурор передал этим заговорщикам.

– По нашим сведениям американец едет на встречу с Березуцким, этот тип уже давно работает с ЦРУ и Госдепартаментом, получает денежные подачки якобы для развития демократии в нашей стране. Поэтому смею предположить, что американец везёт чемодан долларов, которые будут использованы для подогрева различных группировок, недовольных существующим порядком вещей, вплоть до использования в своих целях местной братвы, и, если это так, могут взбунтоваться зеки, – по-военному чеканя каждое слово, сказал генерал.

– Ты уверен, что это может произойти, ну эти бунты? – впившись взглядом в генерала, спросил губернатор.

– Учитывая нынешнюю ситуацию в городе, вполне возможно, – ответил генерал и, подумав, продолжал:

– По нашим сведениям в последнее время смотрящие в зонах ведут активную переписку между собой, зарегистрированы несколько телефонных звонков, из которых можно понять, что они договариваются о дне икс, который должен взбудоражить все зоны области.

– Нам только этого не хватало и, как назло, полк внутренних войск направлен в Чечню и, если твои домыслы окажутся верными, не представляю, что мы будем делать? – тревожно вглядываясь в глаза генерала, воскликнул губернатор.

– Придётся использовать милицию, другого выхода не вижу.

– Милиция нужна в городе, – взвился губернатор, – эти подонки готовят народное шествие, не удивлюсь, даже уверен, найдутся провокаторы, которые постараются спровоцировать мирно настроенных граждан на хулиганские выходки, а возможно и погромы, не забывайте, генерал, Богородск, уверен, там была репетиция предстоящих событий. Думай, генерал, думай! А теперь можете идти. Генерал, задержись на минутку.

– Что ты думаешь делать?

– Первое, – по-военному чётко, начал генерал, – организую небольшую провокацию, которая позволит вам ввести чрезвычайное положение, второе – на случай, если начнутся беспорядки, на зданиях вокруг площади размещу несколько снайперов, которые смогут нейтрализовать зачинщиков.

– Что ж, всё правильно, если полезут сюда, устрой им кровавую бойню.

– Как в девятьсот пятом?

– Да, хватит миндальничать, пусть знают, на чьей стороне сила!

Генерал вышел из кабинета и, увидев в приёмной судью, обняв его за плечи, тихо на ушко сказал:

– Не тужи, дружище, скоро всё изменится.

– Гневлив сегодня наш губернатор, с чего бы это? – заметил Носик.

– Зарылся ты в своих бумагах, дорогой Валерий Кузьмич, и ничего не видишь, не видишь, что творится в городе и его окрестностях, кругом, точно тараканы, повылезали всякие псевдорадетели за народное добро, а я тебе так скажу – дорвутся они до власти, и будет ещё хуже, – ответил Власик и, помолчав, продолжал:

– Вот взять бы к примеру нашего Векслера, ну чего ему не хватает, богат, катается как сыр в масле, ан нет, ему подавай власть, он спит и видит себя в губернаторском кресле. Как ты думаешь, Валерий Кузьмич, он будет лучше радеть за народ, или станет ещё больше набивать свой карман?

– Не знаю, как насчет народа, а вот о своем кармане наверняка не забудет, – ответил Носик и, не прощаясь, зашагал в сторону городского суда.

Возвратившись в свой кабинет, генерал вызвал к себе полковника Назарова и когда тот тяжело отдуваясь, уселся за приставной столик, критически оглядев его, спросил:

– Ты, Андрей Ильич, в порядке?

– Вполне, простыл оттого и одышка, а так всё в норме.

– Смотри, со здоровьем не шути, ты мне нужен здоровым, тебе предстоит в ближайшую субботу провести спецоперацию, надо устроить небольшой сабантуйчик, здесь, у нас на площади попугать кое-кого, но не более, понял?

– Товарищ генерал, говорите яснее, нужно бабахнуть?

– Правильно, нужно бабахнуть, очень убедительно бабахнуть, но без жертв, лучше всего рано поутру, когда народ будет ещё спать.

– Не сомневайтесь, товарищ генерал, бабахнем, ещё как бабахнем, – поднимаясь из-за стола, усмехнулся полковник.

Выйдя из кабинета, полковник прошёл в конец коридора и, настороженно оглядевшись, позвонил по мобильному телефону:

– Привет, Лось, нам нужно встретиться.

Глава 16

Векслер вернулся в свой особняк и сразу же направился в комнату Льва Моисеевича.

– Всё, Быданов принял командование, временно поживёт в пансионате, позднее подберём ему квартиру в городе, – доложился Векслер.

– Ты думаешь, мы правильно сделали, пригласив его?

– А куда ему деваться, сам посуди, звания лишился, того и смотри, может оказаться под судом военного трибунала, так что, как ни крути, а податься ему больше некуда, и потом в его душе засела глубокая обида на несправедливое отношение к нему московской камарильи, вместо того, чтобы вручить ему Золотую звезду героя, его прессуют со всех сторон. Исчезнуть ему надо, не мозолить глаза газетчикам и иже с ними, – ответил Векслер, и в эту минуту зазвонил его мобильный телефон.

– Леонид Иванович, немедленно уходите из дома, через полчаса по решению городского суда у вас будет обыск, и вас с вашим другом задержит ФСБ, не тяните и уходите из города, – услышал Векслер, взволнованный голос своего благодетеля.

– Что там? – взглянув на помрачневшего друга, спросил Лев Моисеевич.

– Надо срочно уходить, будет обыск в доме и наш арест, – ответил Векслер, – собирайся и в машину, едем в пансионат, а я тем временем соберу партийные документы.

– А как же Валентина Ильинична? – спросил Лев Моисеевич.

– Останется дома, её же не будут арестовывать.

Не успели они выехать из города, как к особняку Векслера подъехал милицейский уазик и микроавтобус. Несколько человек в штатском и два милиционера вошли в дом и, предъявив ордер Валентине Ильиничне, приступили к обыску.

– Хозяин дома? – спросил один из штатских.

– Нет, давно, ещё утром уехал по делам.

– А ваш гость где?

– Они вместе уехали, а когда будут, не сказали, – ответила Валентина Ильинична и как бы в раздумьях, помолчав, добавила:

– Вы, конечно, вправе обыскивать, но только компромат не подбрасывайте, ничего запрещенного в доме нет и быть не может.

Бегло осмотрев дом и ничего не найдя, старший группы позвонил своему начальству и доложил о результатах обыска.

– Я не сомневался, что так и будет, Векслер не идиот, чтобы держать оружие и документы дома, для этого у него есть пансионат, наверняка они там скрываются, а попасть туда мы можем только после штурма, на что никто не пойдёт, – услышал в ответ старший группы, после чего дал команду покинуть особняк.

В пансионате, куда приехали Векслер и Березуцкий, было на удивление тихо и безлюдно. Ветер медленно раскачивал верхушки вековых сосен, тополя и клёны теряли свою пожелтевшую листву, и в этой благодати ничего не напоминало о городских треволнениях.

– А где народ? – спросил Лев Моисеевич.

– В тире, на стрельбище, – ответил Векслер и повёл своего гостя в отдельно стоящий особняк для высоких гостей.

– Далеко этот тир?

– В подвале клуба. Сейчас устроимся в номерах, потом пойдём в столовую и отведаем солдатской кухни, повар тут отменный, кормит, пальчики оближешь, – улыбнулся Векслер.

– Прекрасно, с удовольствием покушаю солдатской пищи, – ответил Лев Моисеевич и, услышав звонок, добавил:

– А вот и наш американский друг звонит.

– Майкл, это ты? Хеллоу, Майкл, в каком номере ты остановился? В 215? Так, ясно, через час за тобой приедет машина и отвезёт тебя ко мне. Договорились? Вот и отлично! – и, обернувшись к Векслеру, сказал:

– Надо кого-то отправить за нашим гостем.

– Отправим Ермолаева, парень он надёжный, проверенный, сделает всё в лучшем виде, – ответил Векслер.

– Предупреди его, чтоб без хвоста.

– А ты позвони своему помощнику, пусть ждёт машину у гостиницы, нечего ему болтаться в городе.

– Да нет, Николай, как раз и нужен в городе, ему предстоит встретиться ещё с несколькими лицами, главное, с паханом, не помню его погоняло, надо точно обозначить время, когда он поднимет зэков и начнет заварушку, – ответил Лев Моисеевич.

Неприметная Лада шестой модели долго петляла по городу и, наконец, удостоверившись, что за ними нет хвоста, Ермолаев направился к пансионату и через полчаса остановился у особняка для высоких гостей.

– А вот и наш дорогой гость, – увидев подъезжающую машину, воскликнул Лев Моисеевич.

Из машины вышел ничем не примечательный мужчина лет сорока пяти и за ним молодая, скромно одетая невзрачная женщина.

– А это ещё кто? – наклонившись к уху Льва Моисеевича, тихо спросил Векслер.

– Фрида Зибельман, активистка Хельсинской группы, – ответил Лев Моисеевич и, широко раскинув руки, направился к гостям.

– Рад встрече, дорогие гости, здравствуй, Майкл, здравствуй, Фрида, – обнимая Майкла, воскликнул Лев Моисеевич, – прошу, дорогие гости, в дом, отдохнуть с дороги, откушать чем Бог послал.

– Здравствуй Лёвушка, здравствуй, дорогой, вот приехала поддержать вас в вашем благородном деле активизации народных масс в борьбе за демократию и лучшее будущее России. Наши друзья за рубежом уверены, что у вас всё получится, и ваши усилия поднять народ в отдельно взятом регионе не пройдут даром, всколыхнут всю страну, люди поймут за кем правда, за кем будущее! – на высокой ноте, с пафосом, заявила Фрида.

– Уверен, что так и будет, – в тон ей ответил Лев Моисеевич, – и позвольте представить вам моего соратника и друга Векслера Леонида Ивановича, руководителя местного отделения нашей партии. Он и его товарищи по партии возглавили народное движение против казнокрадов и коррупционеров, против клановости в управлении региона, за отставку нынешнего руководства области и досрочные честные выборы губернатора и мэров городов.

– Браво, Леонид, мы были уверены, что в России есть здоровые силы, способные повернуть страну на демократический путь, способные адекватно воспринимать западные ценности, – с жаром воскликнул Майкл.

– Друзья, хватит митинговать, пора обедать, – воскликнул Лев Моисеевич и, подхватив Фриду Зибельман под ручку, повел её в особняк.

– Давно знакома с Майклом?

– Больше десяти лет, со времен горбачёвской перестройки, я тогда была совсем молода, неопытна, и Майкл, тогда он называл себя агентом влияния, помог мне определиться, с кем я, какова моя роль в этой жизни, – сказала Фрида.

– И уже тогда примерила на себя роль Жанны Д’Арк в российской истории, – усмехнулся Лев Моисеевич. – А помнишь, как гебэшники, постоянно терроризировали членов вашей группы? При обысках знали заранее, что никаких компрометирующих материалов, кроме, конечно, компромата на власть не сыщется, их убогое воображение шло по пути уголовщины: компрометирующие материалы, обыскивающие приносили с собой. Помнишь, когда один из этих тупоголовых «нашёл» доллары у тебя дома, а у твоего приятеля была найдена старая немецкая винтовка?

– Конечно помню, такое невозможно забыть, особенно когда тебя обвиняют в продажности и подготовке теракта, но, надеюсь, что больше такое не повторится, особенно после того как власти, наконец-то, ратифицировали Хельсинский протокол, – усмехнулась Зибельман.

Передав Жорику папку с документами, Николай Мохов направился к дому Векслера. Ещё издали он заметил у ворот особняка серую Волгу и двух мужчин в тёмных пальто, нервно переминавшихся с ноги на ногу и явно кого-то поджидавших.

– Уж не меня ли? – нервно подумал Николай. – Но я никого не жду и ни с кем не договаривался о встрече, тем более здесь. Чёрт, и свернуть-то некуда…

– Господин Мохов? Федеральная служба безопасности, капитан Ильин, с вами хотят побеседовать, прошу в машину.

– Я могу посмотреть ваше удостоверение?

– Конечно, смотрите, удостоверились?

– Я задержан или могу отказаться от вашего приглашения?

– Не задержан, но и отказаться не можете, – взяв Николая под руку, ответил капитан.

Через пятнадцать минут Волга подъехала к трёхэтажному серому зданию и въехала во двор. Николая провели на второй этаж и пригласили в кабинет. За большим дубовым столом в кресле, сидел грузный мужчина лет пятидесяти, с лысеющей головой, на его одутловатом лице явно просматривались следы вчерашней попойки.

– Полковник Назаров, – представился он. – Мы пригласили вас, господин Мохов, потому что не смогли побеседовать с вашим шефом, он явно избегает встречи с нами. Вы не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов о вашей деятельности в нашем регионе?

– У меня есть выбор? – с вызовом, спросил Николай.

– Ну зачем же так, мы просто хотим понять, что вы делаете у нас?

– Что мы делаем? Да ничего, что бы противоречило российским законам и здравому смыслу. Как вам известно, мой шеф, Березуцкий Лев Моисеевич, возглавляет партию «Народ и воля» и прибыл сюда для знакомства с делами местной партийной организации, которую возглавляет известный вам господин Векслер, у которого мы и остановились.

– Вы хотите сказать, что до приезда к нам ничего не знали о сложной ситуации в регионе?

– Это плановая поездка и никак не связана с вашей ситуацией.

– Не держите нас за идиотов, – взвился полковник, – с вашим приездом вдруг резко вырос тираж оппозиционной газетенки «Глас народа», деньги они получили от вас?

– Господин полковник, наша партия находится в оппозиции к правительству страны, и поэтому естественно то, что местные партийцы нашли возможным расширить круг читателей этой газеты. – Не только расширить круг читателей, но и печатать мерзкие статейки о руководстве области, а это уже подрыв существующего строя!

– Это демократия, господин полковник, это возможность высказать то, о чём молчат ручные газеты и телевидение, это воистину глас народа, который должен быть услышан, иначе добром это не кончится.

– На что ты намекаешь? На бунт? На дискредитацию губернатора и замену его на своего человека? С этой целью вы затеваете свой митинг и демонстрацию? – рявкнул полковник.

– Насколько мне известно, это будет мирная демонстрация, народ хочет спросить, когда ему станет лучше жить, когда начнут работать заводы и фабрики, когда кончится безработица, и наступят перемены к лучшему. Я верю, что совесть, стремление к справедливости и свободе – внутренние, неотъемлемые качества каждого человека, даже если они в нем подавлены обстоятельствами, – с пафосом ответил Николай.

– А нам известно другое – вы затеваете беспорядки, такие же, как в Богородске, думаете пустить в ход кулаки, а если это так, пеняйте на себя, так и передай своему шефу и не жалуйтесь, что мы ущемляем демократию, – полковник с презрением оглядел Николая и продолжал:

– Тебя бы в мои лейтенантские годы, лежал бы ты сейчас в камере на бетонном полу и харкал бы кровью, да были времена, – протянул он. – А теперь вот беседую с тобой, пытаюсь внушить тебе, чтобы не играл с огнём. Всё, беседа окончена, иди и подумай, сколько стоит собственная свобода человека, покушающегося на власть.