Текст книги "Черта (сборник)"

3. Законодательство о евреях

После разделов Польши Российская империя превратилась в обладательницу самой большой в мире еврейской общины, и власти вынуждены были решить, как безболезненно «вписать» сотни тысяч бывших польских евреев в непростую систему российского законодательства. Именно в этот период у русской бюрократии сложились основные представления о еврейском народе, мало изменившиеся на протяжении XIX – начала ХХ века. Факт приобретения территорий с многочисленным еврейским населением в первое время не предвещал правительству никаких трудностей, но уже в конце XIX – начале ХХ века еврейский вопрос превратился в одну из самых острых и злободневных проблем. Состояние этой проблемы можно проследить на примере развития российского законодательства.

Первые шаги в этой области были предприняты, вероятно, под влиянием выдающегося государственного деятеля второй половины XVIII века Григория Потемкина-Таврического, сподвижника и фаворита Екатерины II. Его с полным основанием считают другом и защитником евреев в тот период, когда Российская империя, расширяя пределы, включила в свой состав новый народ. Но границы расширялись не только на западе, но и на юге. С подачи Потемкина власти озаботились освоением новых земель, где нужны были руки трудолюбивых хлебопашцев. Этой задаче соответствовала инициатива могилевского купца Беньямина Шпеера. Человек богатый и имевший еще до раздела Польши связи с российской администрацией, Шпеер попытался выступить перед властью в роли выразителя еврейских интересов. По прибытии в Полоцк он подал губернатору обширный проект еврейской реформы. Признавая, что евреи Западной Европы и даже евреи, проживающие «под игом азиатских государей… гораздо лучше, обходительнее и опрятнее своих однозаконцев, стогнущих под покровительством Речи Посполитой», Шпеер выразил надежду, что и евреи «бывшей Польши» вполне способны «исправиться». Он описывал тяжелое положение евреев уже в терминах эпохи Просвещения, отмечая в качестве признаков кризиса еврейского общества противостояние ремесленников и элиты, появление большого количества бездомных нищих, ранние браки, всеобщее невежество и приверженность разного рода суевериям. Для исправления всех этих недостатков Шпеер предлагал защитить своих соплеменников от притеснений как со стороны «обывателей», так и со стороны новой администрации, приобщая евреев к сельскохозяйственному труду.

Возможно, именно Потемкин убедил императрицу даровать гражданские права еврейскому населению. Сначала Екатерина II подтвердила привилегии, которыми обладали евреи в польско-литовском государстве. Сохранились традиционные для общин органы самоуправления – кагалы. Самой важной привилегией стало включение евреев в «Грамоту на права и выгоды городам Российской империи» 1785 года, которая разрешала городам иметь органы самоуправления. Указом от 7 мая 1786 года за евреями было закреплено право голоса в этих органах; им даже позволено было состоять там на службе. Екатерина II видела в евреях городское сословие, которое могло бы способствовать экономическому развитию городов. Казалось, будущее евреев в Российской империи обещало быть вполне радужным, тем более что указ стал фактически самым первым официальным признанием гражданского равноправия евреев в Европе, где в то время проводили отчетливо антиеврейскую политику прусский король Фридрих II и императрица Священной Римской империи Мария Терезия.

Однако на деле избирательные права евреев не были реализованы во всей полноте. Палки в колеса зачастую ставили местные чиновники и нееврейское население городов. В период с 1772 по 1796 год попытки властей четко установить правовой статус евреев в России ни к чему не привели. Изначально российское законодательство приняло польскую концепцию о евреях как об отдельном разряде населения, отличном от христианского окружения, но эта позиция долго не просуществовала. Последовали меры по интегрированию евреев в существующие в России сословия, хотя возникали и некоторые препятствия. Еврейские лидеры стремились сохранить как можно больше былой автономии кагала, а местные христиане явно не радовались возможному участию евреев в гражданской жизни городов. К тому же многие евреи не соответствовали требованиям ценза по профессиональному и имущественному состоянию и месту проживания, необходимым для принадлежности к двум городским сословиям России. Поэтому усилия властей «классифицировать» евреев продолжались и при преемниках Екатерины, императорах Павле I и Александре I.

Для польских евреев разделы Речи Посполитой открыли новые рынки – наиболее активные и богатые еврейские купцы из Белоруссии воспользовались широкими возможностями, записываясь в купеческие гильдии Москвы. Это вызвало возражения со стороны уважаемых московских купцов, обвинивших евреев в финансовых злоупотреблениях и контрабанде. После длительного расследования правительство постановило, что евреи на территории империи получали права, объявленные в 1772 г., только в тех областях, которые были аннексированы у Польши, или в регионах, специально открытых для евреев, таких как колонизированные незадолго до того земли Новороссии[16]16
  Новороссия – территория Северного Причерноморья, присоединенная к Российской империи в результате русско-турецких войн во второй половине XVIII в. В административном отношении эти земли в разное время образовывали Новороссийскую губернию и Новороссийско-Бессарабское генерал-губернаторство.


[Закрыть]. Этот принцип, согласно которому права евреев существовали только в том случае, если они особым образом были оговорены, положил начало ограничениям по месту жительства, получившим известность как черта еврейской оседлости.

Эпоха Екатерины II совмещала блестящие идеи века Просвещения, его эмансипацию и интеграцию еврейского народа в состав империи, с ненавистью окружающего населения к евреям. В законодательство, поначалу лояльное, постепенно проникал стереотип об их якобы вредном влиянии на жизнь крестьянства. Не избежала влияния этого стереотипа и императрица. Самым известным законодательным актом эпохи правления Екатерины II в отношении евреев, имевшим поистине губительные для них последствия, стал указ от 23 декабря 1791 года. Его можно считать краеугольным камнем системы черты еврейской оседлости. Согласно указу, евреям запрещалось записываться в купечество во внутренних губерниях Российской империи. Правда, в Черту дополнительно вошли Екатеринославское наместничество и Таврическая область – вероятно, в силу того, что правительство было весьма заинтересовано в освоении этих территорий. Но по мере своей эволюции в XIX веке законы черты оседлости все больше превращались в откровенно дискриминационные, ограничивавшие места проживания евреев бывшими польскими землями и Новороссией, – так правительство принимало меры по «защите» внутренних губерний России от еврейского населения. Однако и в пределах Черты на протяжении всего XIX и начала ХХ века евреев ожидали все новые и новые ограничения. Значительная часть правовых установлений, принятых между первым разделом Речи Посполитой и началом правления Николая I, оставалась в силе вплоть до последних лет существования российской монархии.

По-настоящему Российская империя открыла для себя еврейский вопрос при Павле I (1796–1801). Император осознавал, как важно религиозное самоопределение для любого народа, он пытался понять и духовный выбор иудеев, вникнуть в догматы их веры. Произошло первое близкое знакомство имперской бюрократии с некоторыми реалиями еврейской жизни в черте оседлости. В представлении обывателей и русских чиновников, столетия гонений и учение Талмуда сформировали у евреев особый замкнутый склад ума – менталитет гетто, который вместе с религиозно усиленным чувством превосходства над «гоями» делал невозможным превращение евреев в истинных граждан государства. В тогдашнем обиходе это было принято называть «еврейским фанатизмом». Другим устоявшимся мнением стало представление о евреях как о самых злостных эксплуататорах христианского окружения. Решение этой проблемы чиновники искали в аккультурации и превращении евреев в «полезных» подданных Российского государства. Подобные идеи развивали литовский губернатор И.Г. Фризель и поэт и сенатор Г.Р. Державин. Они были отправлены Павлом разбираться в причинах экономических бедствий на белорусских землях. Описав и осудив типичного еврея-эксплуататора и его ненормальную роль в экономике страны, эти чиновники сформулировали «еврейский вопрос» в России. Их труды продемонстрировали правительственной канцелярии, что евреи – особая категория населения, их жизнь в России не укладывается в привычные нормы, а для управления ими требуется выработать специальную политику. Евреи никак не вписывались в «правильно» организованное государство, так как образ их жизни был несовместим, по мнению властей, ни с «хорошим управлением», ни с «общественным благом».

Сохранилось предание, что в результате доброжелательного отношения императора к евреям их число в двух столицах стало довольно заметным. Так, в Москве в Панском ряду[17]17
  Панской ряд – часть Верхних городских рядов Москвы, расположенных в центре города.


[Закрыть] даже существовали еврейские ряды, где шла бойкая торговля. Можно было бы предположить, что это было связано с недосмотром местных властей, однако никаких поблажек пришельцам в то время никто не давал, и если кто-то торговал товаром, значит, на то было высочайшее дозволение.

В результате реформ конца XVIII века каждый еврей оказался членом одного из сословий: купцов, мещан, ремесленников и крестьян – и одновременно членом еврейской общины. Жизнь евреев регулировалась разными, порой противоречащими друг другу правовыми нормами. Неразбериха царила и в правовой практике. Уже в начале правления Николая I ни один государственный чиновник не смог бы уверенно сказать, какие права, привилегии и ограничения должны быть применимы к российским евреям. Единственным сводом законов по этой теме было «Положение о евреях» Александра I, принятое в 1804 году, которое считалось документом, содержащим наиболее полную информацию об их статусе. По сути, это Положение представляло собой смесь разрозненных постановлений, которые в полной мере не могли даже определить, где и каким евреям разрешено жить, и создавали иллюзию, что общинный уклад еврейской жизни был вопросом выбора, а не принуждения. Но вместе с тем в Положении содержались и несколько четких принципов: евреи считались коренными жителями России; они могли на этот момент владеть землей, кроме поместий с крестьянами (но вскоре вышел указ, не разрешавший им жить в деревнях и других сельских поселениях); они имели право отдавать своих детей в казенные школы или основывать свои собственные образовательные учреждения; им позволялось заниматься торговлей (кроме некоторых спиртных напитков) и вступать в гильдии ремесленников; они могли быть избираемы, с некоторыми оговорками, в местные органы управления. Авторы Положения так и не попытались рассмотреть весь спектр прав евреев, включая их отношения с надзорными и правоохранительными органами, куда входили вопросы налогообложения, функции полиции и судебной власти по отношению к ним. Поэтому, когда Николай I взошел на престол, у правительства не было четкого представления, в чьем ведении находились еврейские подданные. Каждая еврейская община была автономным и саморегулирующимся организмом, подчиненным исполнительному органу – кагалу, подотчетному местным чиновникам и казначеям, которые, в свою очередь, подчинялись генерал-губернатору.

Вместо того, чтобы позволить евреям свободно торговать по всей России и тем самым мгновенно ослабить жесткую торгово-экономическую конкуренцию внутри черты оседлости, Николай I и министр финансов генерал Е.Ф. Канкрин предпочли еще больше усугубить ситуацию. К 1825 году обнаружилось, что противостоять конкуренции со стороны евреев в западных губерниях чрезвычайно сложно и что единственная тому причина – демографическая. В черте оседлости было сконцентрировано слишком много евреев. Интересно, что именно финансовое ведомство Канкрина предложило удивительное решение экономических проблем Западного края, а именно – уменьшение еврейского населения за счет введения натуральной рекрутской повинности.

Согласно хасидской легенде, сообщение о скором введении рекрутской повинности было воспринято евреями со страхом и виделось им не иначе как наказанием Господним. Хасиды верили, что отвратить Божий гнев было под силу только цадикам, да и то не всем, а только самым влиятельным. Легенда гласит, что в середине 1820-х годов толпы просителей устремились к хасидскому цадику Аврааму Иегошуа Хешелю (прозванному Аптер ребе), поселившемуся на склоне лет в Меджибоже, подольском местечке, и просили его избавить их от этого бедствия.

Опасения евреев оправдались: 26 августа 1827 года вышел самый суровый для них закон «железного царя» – «Устав рекрутской повинности и военной службы евреев». Отныне еврейская община должна была поставлять рекрутов на службу в русскую армию. Как и все другие военнообязанные подданные русского царя, евреи обязаны были отслужить в армии 25 лет, начиная с 18-летнего возраста. Замена воинской повинности деньгами для евреев обставлялась таким количеством невыполнимых требований, что становилась практически невозможной. Льготы касались «полезных» с точки зрения государства евреев: тех, кто готов был учиться в общих школах, работать на фабриках, переселяться в земледельческие колонии. Освобождались от службы в армии также мастеровые, имевшие соответствующее свидетельство, и раввины. В июле 1829 года Николай I приказал командирам отделить рекрутов-евреев, которые пожелают перейти в православие, от тех, кто останется верен иудаизму. Первые 15 лет после 1827 года случаи крещения евреев происходили регулярно. Реформа предполагала также существование института кантонистов[18]18
  Кантонисты – несовершеннолетние солдатские сыновья в Российской империи, числившиеся с рождения за военным ведомством. Кантонисты обучались в специальных кантонистских школах (получивших при реорганизации название гарнизонных школ) и служили одним из основных источников пополнения вооруженных сил государства. С 1827 г. название применялось в отношении финских, цыганских, польских, еврейских детей-рекрутов.


[Закрыть], куда попадали дети из еврейских семей с 12-летнего возраста. Подробнее речь об этом пойдет в последующих главах книги.

В еврейском обществе закономерно возникло негативное отношение к рекрутчине. Однако евреи испугались не столько службы в армии, сколько утраты традиционной культуры и агрессивного наступления на традиционные еврейские ценности. Реформа, растянувшаяся почти на 40 лет, стала попыткой осовременить слишком отсталое, с точки зрения Николая I, и чересчур отличавшееся от православного еврейское общество. Евреи по умолчанию представлялись бюрократам в правительственных канцеляриях народом весьма недоразвитым, нуждающимся в очищении и улучшении. Устав рекрутской повинности подчеркивал: евреи должны проходить воинскую службу наравне с прочими подданными. Армейский опыт должен был обеспечить для прошедших службу «вящую пользу и лучший успех», приумножив их способности в оседлости, хозяйстве и профессиональных занятиях. Примечательно: несмотря на то что Петербург требовал неуклонного выполнения рекрутской квоты, на практике губернская администрация не всегда одобряла жестокости по отношению к местному еврейскому населению. Местной власти было очевидно, какой убыток хозяйству приносят рекрутские наборы.

В рамках общей программы по упорядочению и редактированию законов Николай I велел специально образованному Еврейскому комитету[19]19
  Еврейский комитет – наименование совещательного органа, существовавшего при императорах Александре I и Николае I для осуществления реформ, составления и упорядочения законов в отношении еврейского населения. В Российской империи существовало несколько еврейских комитетов – в 1802, 1804, 1809, 1823, 1840 гг.


[Закрыть] привести в порядок все законы, касающиеся евреев. В «Положении о евреях», обнародованном 13 апреля 1835 года, наряду с повторением статей «Положения» 1804 года появились некоторые важные изменения. Границы черты оседлости были наконец четко определены и оставались неизменными вплоть до Первой мировой войны. Ее территория включала Гродненскую, Виленскую, Волынскую, Подольскую, Минскую и Екатеринославскую губернии полностью; Киевскую губернию, кроме самого Киева; Херсонскую губернию, кроме города Николаева; Таврическую губернию, за исключением Севастополя; Могилевскую и Витебскую губернии, кроме деревень; Черниговскую и Полтавскую губернии, за исключением казенных и казацких поселений; и уже существовавшие еврейские общины Курляндии, Риги, а также все деревни; она простиралась до земель, лежавших в пределах 50 верст от западной границы империи. На этой территории евреям были предоставлены свобода передвижения, право приобретения различной недвижимой собственности, кроме поместий с крепостными. Насильственное выселение евреев с этих территорий запрещалось. Временное пребывание за чертой оседлости было разрешено на период вхождения в наследство, рассмотрения различных вопросов в суде, учебы и торговых операций. Гильдейским купцам дозволялось ездить в обе столицы, а также в портовые города и жить в Москве в течение полугода, то есть в шесть раз дольше, чем прежде. Впервые еврейские купцы получили возможность приезжать на крупные торговые ярмарки за чертой оседлости. Еврейским купцам и мещанам было разрешено избираться в органы местного самоуправления. Полномочия и обязанности кагала и синагоги остались без изменений.

«Положение» 1835 года задумывалось как краткий свод законов о евреях, документ, содержащий исчерпывающую информацию об их статусе в империи. Однако вскоре выяснилось, что авторы, работавшие над проектом «Положения», без должного внимания отнеслись к некоторым аспектам взаимоотношений власти и евреев. Был принят ряд уточняющих поправок, восстановивших прежнюю неразбериху. В наибольшей степени они коснулись гильдейских купцов-евреев: наряду с уменьшением налогов на 20 % были урезаны их избирательные права (лишь треть членов магистрата или городского совета могли составлять евреи), а некоторые должности им вообще было запрещено занимать.

Российская действительность предоставляла, однако, возможность для различных трактовок законов 1827 и 1835 гг. Интересным примером тому служит дело полковника В.П. Макеева. Согласно принятому в 1835 году «Положению о евреях», иудеи могли отправлять общественные молитвы и богослужение в местах оседлости, но в рамках определенных ограничений. Вторжение в религиозную жизнь было нормой, и армия была наиболее удобной формой отлучения от традиционной культуры. Несоблюдение «ограничительной политики» по отношению к евреям со стороны любого начальства было событием неординарным, но и такое случалось, даже в армейской среде, построенной на выполнении приказов и на примитивной логике. Так, старый служака, боевой офицер полковник В.П. Макеев разрешил нижним чинам из евреев, в ответ на их ходатайство, перенести приобретенную ими Тору на хранение в одну из синагог Одессы. Разрешение было дано в полном соответствии с уставом, и сам полковник принял участие в этом действии. Однако во вспыхнувшем следом скандале полковнику не помогли ни боевое прошлое, ни ордена и заслуги – Макеева было приказано «отчислить в запас».

Государственная администрация часто обвиняла евреев в уклонении от рекрутской повинности; чиновники не имели представления о важной черте еврейского населения – его подвижности, которая была непременным условием существования представителей мелкой розничной торговли. Становые приставы и губернская власть пытались взять передвижение купцов и торгующих мещан под полный контроль. В первой половине 1830-х годов для проезда по территории Черты требовалось кагальное свидетельство (своего рода удостоверение личности), но после 1836 года по требованию жандармерии купцы обязаны были выкупать плакатный паспорт[20]20
  Плакатный паспорт – документ, необходимый для перемещения внутри Российской империи с торговой целью.


[Закрыть] (заплатив за него 25 рублей) – по свидетельству их уже не пропускали, как раньше. Ограничение передвижения пагубно сказывалось на хозяйстве местечек: росли рекрутские недоимки и налоговые задолженности еврейских общин. Получался замкнутый круг: государство требовало погашения налоговых недоимок, при этом ограничивало хозяйственную деятельность налогоплательщиков и уменьшало число здоровых, работающих членов общины, способных эти налоги выплачивать.

Николаевское правительство продолжало вмешиваться во внутренние механизмы еврейской жизни, надеясь переделать евреев по образу, удобному для государственной власти. Так, в 1839 году вышло постановление о коробочном сборе. Этот сбор был для евреев основным внутриобщинным налогом, использовавшимся для выплаты податей и погашения долгов, для общинных и благотворительных нужд. Согласно закону, коробочный сбор теперь хоть и принадлежал общине, но взимался под контролем местных властей, для чего должны были быть назначены специальные цензоры. Еще более решительным вторжением во внутреннюю жизнь еврейских общин стал закон 1844 года о ликвидации кагалов как руководящих органов общин. Административные функции кагалов были переданы полиции, а фискальные полномочия – городским думам и ратушам. Теперь никто не мог говорить от имени еврейской общины и представлять ее среди других подданных империи. Еврейская община сохранилась, но оказалась с этого времени под управлением неевреев.

На фоне постоянного ухудшения экономической ситуации на западе империи все больше распространялась теория, утверждавшая, что именно евреи виноваты в нищете украинских и белорусских губерний. Теперь уже местные чиновники в своих докладах вышестоящему начальству предлагали принять жесткие меры. Николай I обратился с поручением к министру государственных имуществ генералу П.Д. Киселеву. Так возникла записка «Об устройстве еврейского народа в России», которая во многом изменила правительственный курс в еврейском вопросе. По мнению Киселева, причинами отчуждения от общего гражданского устройства были почитание евреями Талмуда, замкнутое общество кагала, коробочный сбор и традиционная одежда евреев. Киселев пришел к выводу, что репрессивные меры не могут разрешить еврейский вопрос в России. Он предложил решить проблему с помощью отмены жестких ограничений. Киселев считал, что нужно морально и духовно «перевоспитать» евреев и отменить правовую дискриминацию с целью уравнивания евреев с остальным населением. Для этого следовало уделить особое внимание еврейскому образованию, сделав упор на внедрении изучения русского языка и истории, отменить разрешение носить еврейскую одежду, упразднить кагалы и коробочный сбор. Киселев надеялся превратить российских евреев в идеализированное немецкое еврейство, знавшее культуру и язык своей страны. Но многие меры, предложенные Киселевым, не были осуществлены – страна готовилась к Крымской войне.

В то же время в рамках цензурной политики Николая I была проведена проверка еврейских книг. Для облегчения контроля над их выходом все еврейские типографии должны были быть закрыты, кроме одной в Вильно и одной в Киеве (позднее – в Житомире).

Над всеми комиссиями, министрами и комитетами стоял лично царь, который проявлял живой интерес к тогдашнему и будущему положению евреев в России. Для Николая I евреи были анархическим, трусливым, паразитическим народом, проклятым навеки за богоубийство и ересь. Следовательно, к ним лучше всего было применять методы репрессий, преследований и подвергать крещению. Специальный указ запрещал ношение традиционной одежды. Наблюдение было поручено полиции. Евреев ловили на улице и насильно отрезали пейсы. В 1853 году появилось распоряжение, согласно которому еврей, схваченный без паспорта, должен быть сдан в солдаты независимо от возраста. По всей черте оседлости началась охота на людей.

Со вступлением на престол Александра II для еврейского населения Российской империи началась абсолютно новая эпоха. Его либеральная политика в еврейском вопросе вписывалась в общую концепцию проводимых Великих реформ. Правительство Александра II старалось поощрять так называемых «полезных евреев». Еврейские купцы 1-й гильдии, евреи с высшим образованием и ветераны дореформенной армии получили право проживания за пределами черты оседлости (законы 1859, 1861 и 1867 годов). Особое значение имел закон 1865 года, предоставивший еврейским мастерам-ремесленникам право селиться вне Черты. Впрочем, многочисленные бюрократические формальности, установленные законом, не давали большинству еврейских ремесленников воспользоваться этим правом. Постоянно росло число нарушений правил о месте жительства.

Наиболее важной сферой сотрудничества государства и еврейского общества было образование, особенно в части казенных школ для еврейских детей, которые были созданы и находились под началом Министерства народного просвещения. В этих школах стали работать поборники еврейского просвещения (маскилим), и это оказало значительное и вполне конкретное влияние на русское еврейство.

Возможность покинуть черту оседлости не путем измены гражданскому долгу, а благодаря получению образования привела к тому, что еврейская молодежь стала буквально осаждать русские учебные заведения. Потомки поколений, прошедших через жесточайшие условия талмуд-тор, они старались изо всех сил. Восторг и обожание, которое адресовали евреи России вступившему на престол Александру II, были связаны не только с реформой еврейского образования, допуском евреев в высшие учебные заведения, разрешением некоторым группам евреев жить за чертой оседлости, но и с отменой штрафных и усиленных рекрутских наборов, о чем было объявлено в Манифесте 26 августа 1856 года, через 29 лет после введения рекрутчины для евреев.

Опубликованный 1 января 1874 года Устав предписывал несение воинской повинности мужскому населению всех сословий. Общий срок службы ограничивался шестью годами действительной службы и девятью в запасе, с введением многочисленных льгот для получивших образование. Однако ряд пунктов Устава серьезно ущемлял права евреев. Так, Устав предписывал новобранцам поступать на службу по месту приписки, а не по месту жительства или работы, что противоречило повышенной мобильности еврейского населения внутри Черты.

Противоречия государственной политики в отношении евреев парадоксальным образом отразились на Уставе: с одной стороны, евреев призывали на равных правах с православными, с другой – в Уставе содержались пункты, согласно которым евреев выделяли в отдельную группу, подчиняющуюся особым законам. Сразу после принятия Устава специальным распоряжением Военного министерства число евреев, претендующих на перевод из вольноопределяющихся в офицеры, было ограничено тремя процентами, а еще через год прием евреев в военные и юнкерские училища был полностью запрещен. Таким образом, начатая с либеральных тенденций в еврейском вопросе, политика Александра II постепенно шла к ограничениям. Кроме того, еврейский вопрос в публичной сфере стал приобретать антисемитскую окраску. Все более активное участие евреев в экономике, значительное расширение сферы их деятельности, допущение в ранее закрытые для них губернии, концентрация в торговле, банковском деле и заметная роль в публичной сфере нередко изображались в качестве первопричины всех российских бед.

Но подлинный перелом в отношении российской власти, а во многом и общества к евреям случился в 1881 году, после убийства царя Александра II. В последующих главах будет затронут вопрос о том, почему именно это событие фактически привело к началу погромов в России. Здесь же мы обратим внимание на позицию и политику властей в тот момент и в той ситуации.

С одной стороны, министр внутренних дел Н.П. Игнатьев выпустил циркуляр, призвавший губернаторов предотвратить дальнейшие беспорядки, с другой – император отказался публично выступить с осуждением погромов, считая их причиной эксплуататорскую деятельность евреев. Это мнение выразилось в обращении Игнатьева к еврейской депутации, в составе которой были Г.О. Гинцбург, А. Зак, А.Я. Пассовер[21]21
  Гинцбург Г.О. – представитель семьи еврейских банкиров и филантропов. Пожалован званием действительного статского советника и награжден высшими орденами. Активно занимался общественной деятельностью, состоял гласным Петербургской думы, из которой вышел в 1892 г., когда евреи были отстранены от участия в городском самоуправлении. Был покровителем научных, культурных и общественных учреждений, талантливых писателей, художников. Зак А. – директор-распорядитель Учетно-ссудного банка в Петербурге, эксперт правительства по финансовым и экономическим вопросам; по его совету был создан крупный золотой фонд, благодаря которому удалось провести русско-турецкую войну без финансовых осложнений. Был крупнейшим меценатом в области музыки. Пассовер А.Я. – юрист, присяжный поверенный. Служил судебным следователем в Москве. С 1874 г. член совета присяжных поверенных при Санкт-Петербургской судебной палате. Участвовал в ряде известных процессов и приобрел всероссийскую известность.


[Закрыть]: «Ваше положение неутешительно, но от вас зависит его исправить. Живя среди чуждого вам населения, вы навлекли на себя такую ненависть, что я несколько месяцев вынужден напрягать все силы, чтобы только охранять вас… Рассматривая причины беспорядков, изучив их подробности, нельзя не признать, что во многих случаях они вызваны самими евреями».

В дальнейшем взгляды императора на проблему инородцев испытывали влияние консерватора К.П. Победоносцева[22]22
  Победоносцев Константин Петрович (1827–1907) – политический деятель, ученый-правовед и публицист; сенатор, член Государственного совета, обер-прокурор Священного Синода. Пользуясь большим влиянием при дворе, был участником, а зачастую и инициатором принятия ряда государственных актов, ознаменовавших резкий сдвиг политики в консервативном направлении.


[Закрыть], относившегося к еврейству явно негативно. Хотя и сам Александр III был достаточно тверд в своих убеждениях, по сути антиеврейских.

Воплощением этих взглядов занимался специальный «Комитет о евреях»[23]23
  «Комитет о евреях» – «Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса», учрежден в 1881 г., после еврейских погромов на юге России для составления нового законодательства о евреях. Комитет обобщал отзывы комиссий, образованных в губерниях черты оседлости из представителей сословий и обществ, которые под руководством губернаторов составляли предложения о мерах по ослаблению экономической деятельности евреев, имевшей «вредное влияние на быт коренного населения».


[Закрыть]. Самым важным указом этого периода стал закон, известный как «Временные правила от 3 мая 1882 г.». Теперь евреи были лишены права селиться в сельской местности даже внутри черты оседлости, а также покупать или арендовать землю. Они также были исключены из местного сельского управления (1889). В городских советах внутри Черты разрешено было заседать только двум еврейским представителям (1892), что составляло менее 10 % от общего числа членов совета. Процентная норма для евреев – присяжных поверенных, применявшаяся ранее к девяти губерниям в черте оседлости, была распространена на все пятнадцать. В 1889 году Министерство юстиции прекратило принимать в число присяжных и частных поверенных евреев и мусульман. После погромов местные власти начали в массовом порядке выселять евреев из крупных городов – и это после того, как еще в 1887 году Сенат ограничил права проживания евреев, распространив «Майские правила»[24]24
  «Майские правила» – еще одно наименование «Временных правил» от 3 мая 1882 г.


[Закрыть] на переезд из одной деревни в другую в черте оседлости. Самовольные изгнания из сельской местности внутри черты оседлости отменялись Сенатом, но когда изгнанные евреи пытались вернуться в свои покинутые дома, тот же Сенат объявлял это «новым» местом жительства, запрещенным «Майскими правилами».

Выселение евреев достигло драматических масштабов в 1890–1892 годах, в особенности это коснулось Москвы и Санкт-Петербурга. Согласно закону 1864 года, у ремесленников было лишь условное право жить за пределами черты оседлости, зависящее от того, состоят ли они в гильдии внутри Черты. В свою очередь, членство в гильдии было довольно сложно получить, и оно легко могло быть аннулировано. Когда ремесленник переставал заниматься своим делом или же торговал тем, что произвел не он сам, он подлежал выселению, так же, как и его дети по достижении зрелости. Все эти ограничения строго выполнялись. То же относилось и к другим группам: евреям-мастеровым, пивоварам, винокурам. Только у окончивших высшие учебные заведения было безусловное право жить за пределами Черты (1879). Но русские бюрократы в целом негативно относились к «еврейским плодам» российского образования. В итоге в 1887 году Министерство просвещения ввело процентные нормы для приема евреев в гимназии и высшие учебные заведения: 10 % в пределах черты оседлости, 5 % в остальной части России, 3 % в столицах.

Особенно усердствовал в применении репрессивных правил и в деле изгнания евреев брат царя, великий князь Сергей Александрович (о чем пойдет речь в очерке о евреях Москвы). Как всегда, практика применения законов вносила свои коррективы во все процессы и зависела от личностей исполнителей. Но главное состояло в том, что это была именно государственная политика, и она принимала все более комплексный характер.