Текст книги "Мегатех. Технологии и общество 2050 года в прогнозах ученых и писателей"

Общество в ближайшем будущем

Сегодня уже очевидно, что социальные и политические последствия технологических изменений огромны. Именно им и посвящена третья часть книги – начиная с мрачных предостережений Стивена Хокинга и Илона Маска относительно искусственного интеллекта. Могут ли «умные» машины стать угрозой для существования человеческой расы? Лучано Флориди утверждает, что основные проблемы будут создавать не они, но люди, которые их окружают и используют.

Несмотря на подводные камни, здесь есть огромные возможности для развития. Как указывает Кеннет Кукьер, в мире, управляемом данными, будет легче производить то, что в настоящее время сделать трудно, многое станет дешевле, а дефицит всего значительно уменьшится. Врачи будут использовать большие данные для повышения качества принимаемых решений, преподаватели – для адаптации темпа обучения к отдельным студентам, юристы – для более быстрого поиска доказательств и прецедентов. Эти и другие профессии не будут сметены технологиями. Может быть, нам даже захочется иметь больше врачей, учителей и юристов, но им нужно будет изменить методы работы и освоить новые навыки.

Хотя грядущее ускорение цифровых технологий может вызвать серьезные потрясения в развитых странах, это не единственный путь кардинальных изменений. Не менее (если не более) важно распространение на более бедные страны того, что уже имеется в богатых. Мелинда Гейтс представляет себе мир, в котором каждая женщина имеет смартфон. Это имело бы мощный трансформационный эффект – от здравоохранения до сельского хозяйства и банковского дела. К 2050 году подобное, безусловно, возможно.

Это лишь один из примеров того, как технология может уменьшить неравенство в мире. Эдриан Вулдридж предполагает, что технологии, будучи в основном ответственными за усиление неравенства в прошлом, обратят эту тенденцию вспять в будущем. Например, она может помочь находить талантливых молодых людей – независимо от их социального происхождения – и давать им шанс выбиться наверх: без этого они были бы лишены возможности достойно проявить себя. Но в любой области – будь то образование или здравоохранение, борьба с коррупцией или обеспечение безопасности – технологии являются мощным инструментом в руках политиков.

Столь значительные предполагаемые потрясения вызывают беспокойство, как это отзовется на рынке труда. Что произойдет: новые машины вытеснят человека с заводов или создадут больше рабочих мест? И будут ли рабочие места появляться достаточно быстро, чтобы избежать массовой безработицы среди тех, кого заменят машины? Линда Граттон определяет круг вопросов, которыми следует задаться представителям бизнеса и политики. И делает вывод: в основе хорошей организации должны лежать гибкость и адаптивность. Это означает креативность при проектировании карьерных лестниц, воображение при воспитании талантов, гибкость в обучении и свежий взгляд на машины как на партнеров: «Какие именно выдающиеся достижения станут возможными для работников благодаря совместному труду с коллегами-роботами?»

При взгляде в технологическое будущее частью инструментария Тома Стендейджа стало воображение (в форме научной фантастики). Так что мы включили в эту книгу некоторые картинки «воображаемого будущего», пригласив внести вклад в предсказания на 2050 год двух писателей-фантастов. Аластер Рейнольдс и Нэнси Кресс отлично воплотили в жизнь варианты технологических возможностей, одновременно поднимая вопросы морали. Их фантастические романы кажутся невероятно реальными.

Опасное величие

Через всю книгу проходят три сквозные темы, переплетающиеся весьма причудливым образом. Первая отражает качество, заложенное в названии: ощущение величия. Возможности, открываемые запланированными на 2050 год технологиями, огромны. Трудно не испытать восторг от экстраординарности достижений, которые окажутся в пределах досягаемости. Или от дразнящей перспективы мира, в котором услуги предоставляются быстрее, дешевле и лучше, а доступ к ним расширяется, уменьшая неравенство; в котором пища – в изобилии, энергия – чище, а транспорт – безопаснее; в котором люди здоровее и имеют больше возможностей.

Тем не менее подчеркивает Оливер Мортон в заключительной главе, многое может пойти не так, как хотелось бы. Могут возникать и непредвиденные последствия, и потенциально опасные ситуации, и неправильное использование могущества технологий. Защита от будущих рисков – вот вторая тема, пронизывающая все главы этой книги: мегатехнологии могут стать гибельными. Фрэнк Вильчек предупреждает об «аварийных режимах», другие авторы – что политикам придется справляться с проблемами, которые поставят перед людьми новые технологии: отрасль за отраслью начнут переживать серьезные потрясения, связанные с наличием рабочих мест и, как следствие, с жизнями людей. Лучано Флориди показывает, как меняются темпы прогресса:

«Для значительного преобразования общества сельскохозяйственной революции понадобились тысячелетия. Промышленная революция растянулась на столетия. А цифровой потребовалось всего несколько десятилетий. Неудивительно, что мы чувствуем себя испуганными и запутавшимися».

Взаимосвязь идей величия и риска, однако, является третьей сквозной темой: авторы постоянно напоминают о том, что в грядущем нет ничего неизбежного. Влияние технологий лишь частично связано с инновациями ученых, гениальных чудаков и предпринимателей. То, что будет создано к 2050 году, также зависит от решений правительств, стратегий компаний и выбора отдельных людей. По большей части мегатехнологии будут создаваться каждым из нас.

Часть 1
Основы

1. Набор инструментов для прогнозирования будущего

Том Стендейдж

Чтобы увидеть будущее технологий, полезно посмотреть на три вещи: прошлое, настоящее и воображаемое будущее научной фантастики.

Новые сетевые технологии революционизировали связь на огромных расстояниях, сделав ее дешевле и удобнее, чем когда-либо ранее. Они были восприняты с энтузиазмом одними и с пессимизмом другими. Сторонники неустанно укрепляют и раскручивают их, а недоброжелатели высмеивают. Эти технологии делают возможными новые бизнес-модели и порождают новые формы преступности. Правительства пытаются запретить использование криптографии, требуя доступа ко всем сообщениям. Люди заводят друзей онлайн и влюбляются благодаря сетям. Кое-кто даже утверждает, что новые технологии приведут к миру во всем мире, поскольку такая связь стирает границы и объединяет человечество. Это напоминает историю интернета в 1990-е годы. Но на самом деле она подобна истории распространения в середине XIX века телеграфа, который называли «великой дорогой мысли».

Яркие параллели между двумя этими технологиями (одна – современная, а возраст другой приближается к 150 годам) впечатляют, и они могут быть полезны. Изучение истории – один из трех инструментов, которые можно использовать для прогнозирования будущего технологий или по крайней мере для построения более обоснованных предположений.

Подобные исторические аналогии, охватывающие достаточно длительные периоды в несколько лет, десятилетий или даже веков, позволяют предвидеть социальные и культурные последствия изобретений, оценить возможность реализации новых идей, представить, как технология может развиваться в будущем, и напомнить, что проблемы, связанные с внедрением новшеств в нашу жизнь, часто обусловлены человеческой природой. Например, на оптическом телеграфе, построенном в эпоху Наполеона, были случаи того, что мы сейчас называем «киберпреступностью».

Конечно, история никогда не повторяется в точности и подобные аналогии не идеальны. Но для информативности им и не нужно быть совершенными. Посмотрите внимательно: как в близком, так и в далеком прошлом вы найдете много повторяющихся моделей.

Новые изобретения часто вызывают опасения по поводу разрушения границ частной жизни. Скажем, в 1880-х годах первая камера Kodak вызвала панику из-за тайной съемки людей – такую же, как Google Glass в 2013-м. Последнее устройство обвиняли в развращении нравов молодежи так же, как романы 1790-х, кинофильмы 1910-х, комиксы 1950-х и видеоигры 1990-х. Страх перед тем, что новые машины лишат людей работы, не нов: его испытывали все поколения – начиная с луддитов XIX века и до современных пророков массовой безработицы, вызванной повсеместным внедрением роботов. То же самое можно сказать и об опасениях по поводу новых технологий, позволяющих человеку почувствовать себя Богом – от ядерного оружия до генной инженерии и искусственного интеллекта. Все это – современные версии мифа о Прометее и сомнений в том, можно ли доверять человечеству огонь. Независимо от того, серьезны такие опасения или нет, понимание реакции на развитие технологий в прошлом может дать футурологам, предпринимателям и изобретателям ценные идеи относительно того, как получить новые продукты.

«Хорошо известно, что криминальные элементы – именно та часть населения, которая берет на вооружение новейшие достижения науки наиболее охотно и оперативно», – заметил один из сотрудников правоохранительных органов. Эти слова очень современны, но на самом деле были произнесены чикагским полицейским в 1888 году.

К сожалению, полезность истории этим и ограничивается. Второе место, где можно найти признаки будущего – настоящее. Как очень метко заметил писатель-фантаст Уильям Гибсон, «будущее уже здесь – оно просто еще не очень равномерно распределено». Технологии имеют удивительно длинные периоды зарождения. Кажется, что они появляются в одночасье, но это не так. Таким образом, зная, где искать, можно увидеть завтрашние технологии уже сегодня. Подобный подход используют журналисты и корпоративные аналитики, пытающиеся уловить новые тенденции. Их работа заключается в поиске «пограничных случаев»: примеров технологий и поведения, использующихся группами людей или в определенных странах до того, как стать широко распространенными. Классическим примером можно назвать Японию и смартфоны на рубеже XX и XXI веков.

В 2001 году в этой стране были распространены мобильные телефоны с камерами и цветными экранами. Они могли отображать карты с пешеходными маршрутами и позволяли пользователям загружать электронные книги, игры и другие приложения. Журналисты и аналитики стекались в Японию, чтобы увидеть эти устройства в действии. А когда японцы приезжали на европейские и американские технологические конференции и демонстрировали свои телефоны, окружающие относились к последним как к артефактам из будущего, упавшим через разрыв в пространственно-временном континууме. Япония прорвалась в будущее раньше остальных из-за своей изолированности и закрытого характера ее телекоммуникационной отрасли. Ее внутренний рынок был достаточно большим, чтобы позволить технологическим компаниям экспериментировать с новыми идеями, не беспокоясь о совместимости с телекоммуникационными системами других стран. Подобное происходило еще за несколько лет до того, как телефоны с сопоставимыми характеристиками смогли купить потребители в Европе и США. Некоторое время в американском журнале Wired выходила колонка под названием «Japanese Schoolgirl Watch» («Следим за японскими школьницами»). Оно намекало: то, что японские школьницы (наиболее страстные пользователи ранних смартфонов) делают сегодня, остальной мир, возможно, будет делать завтра.

Пограничные случаи могут возникать в самых неожиданных местах. Например, в использовании мобильных платежей, позволяющих мгновенно переводить средства с одного телефона на другой так же легко, как и СМС, в мире долгое время лидировала Кения. Уже много лет вы можете оплатить такси с помощью телефона в Найроби, но не в Нью-Йорке. Мобильные деньги в Кении ввели отчасти из-за отсутствия банковской инфраструктуры с безупречной репутацией – в стране, где у большинства людей нет банковских счетов, конкуренция со стороны местных платежных систем практически отсутствует. Свою роль сыграли и политические факторы: мобильные деньги были введены в период кризиса 2007–2008 гг., когда они рассматривались в качестве более безопасной альтернативы втянутым в межэтнический конфликт банкам.

Иногда пионерами в использовании новой технологии становятся люди, объединенные неким общим интересом, а не определенным местом. Самый очевидный пример – технологические сообщества: именно энтузиасты раньше других принимали новые разработки – от электронной почты до Uber. Но в этом отношении речь можно вести о более широких областях. Например, именно технари первыми начали использовать устройства отслеживания физического состояния организма. Возникшее впоследствии движение «Измерь себя», заключавшееся в навязчивом мониторинге здоровья и фитнес-активности, началось как технологический культ, у которого затем появлялось все больше и больше последователей.

Крис Диксон, венчурный капиталист из Andreessen Horowitz, часто заглядывает на онлайн-форум Reddit, крупной службе онлайн-конференций. Он ищет случаи, когда из-за новой технологии или нового поведения там возникает новая ветка. Если что-то подобное происходит, значит, соответствующая тенденция набирает силу. Например, сегодня все больше энтузиастов от технологии интересуются нововведениями в пищевой промышленности – от полноценных питательных коктейлей (не нужно готовить, достаточно просто выпить) до сладостей с высоким содержанием кофеина, являющихся альтернативой кофе; хотя пока еще рано говорить, станут ли такие продукты популярными.

Естественно, использование пограничных случаев в качестве инструмента прогнозирования столь же несовершенно, как и исторические аналогии: опора на них может оказаться рискованным делом. Некоторые технологии либо никогда не привьются, или же если это произойдет, то самым неожиданным или искаженным образом. Например, на Западе смартфоны изначально делались по подобию японских, но затем, с появлением iPhone и других сенсорных устройств, дело приняло совершенно иной оборот. Однако существует один неоспоримый факт: все технологии, в конечном итоге принятые массами, поначалу проходят период скрытого развития, когда их использование ограничено относительно небольшой группой людей. Они не появляются из ниоткуда. Обнаружение этих пограничных случаев и выявление новых технологий и моделей поведения – в большей степени искусство, чем наука. Подобные тренды очень трудно уловить. Но именно этим занимаются бесчисленные консультанты и футурологи. Не говоря уж о журналистах, пишущих о новейших технологиях – эти-то всегда находятся в поиске новых идей и тенденций.

Третье место, где можно увидеть проблески грядущего, – воображаемое будущее из научной фантастики: неважно, в виде книг, телепередач или фильмов. Эти истории несут интересные идеи и делают из них свои логические выводы. Что было бы, если бы мы могли построить роботов широкого профиля или космический лифт? А если бы нано– или биотехнологии вышли из-под контроля? Или генетическая модификация самого себя стала бы таким же обычным явлением, как тату? Подобные футуристические произведения дают нам представление о том, как мог бы выглядеть мир, где общедоступны искусственный интеллект и замедляющие старение процедуры, способные существенно продлить срок человеческой жизни, где колонизированы Марс и другие тела Солнечной системы, или где трансгуманизм разделил человечество на несколько ветвей. Это удобный способ наметить долгосрочные прогнозы – то, что ведущий предприниматель в области новых технологий Илон Маск называет «ветвящимися потоками вероятности» будущего.

Но научная фантастика занимается не только предсказаниями. Она еще и вдохновляет на изобретения. Можно сказать, что, если присмотреться к любому энтузиасту технологий, увидишь любителя научной фантастики. Например, очень похоже, что люди, в 1990-х годах придумавшие раскладные мобильные телефоны, вдохновлялись портативными коммуникаторами из сериала «Звездный путь» («Star Trek»), вышедшего на экраны в 1960-х. А совсем недавно идея о возможности общения с компьютерами только голосом, без применения рук (тоже заимствованная из «Звездного пути»), послужила источником вдохновения для создания новой волны соответствующих устройств, начиная с Amazon Echo. На рассказах Айзека Азимова о роботах уже выросло целое поколение компьютерщиков. Многие предприниматели (в том числе Маск) цитируют романы Иэна М. Бэнкса, упоминая их в качестве своего источника вдохновения. Как и в «Звездном пути», там изображается цивилизация изобилия, в которой люди и искусственный разум спокойно живут и работают вместе.

Несмотря на то что в большинстве случаев научная фантастика описывает будущее, в действительности она тесно связана с настоящим и чутко реагирует на современные идеи и проблемы – такие, как чрезмерная зависимость от машин или опасения по поводу экологической катастрофы. Чтение научно-фантастических романов может развить большую гибкость ума, позволяющую предвидеть различные сценарии будущего – как технологические, так и социальные. Но оно также может и невольно ограничивать кругозор, формируя определенный способ восприятия технологических разработок. Например, в реальном мире роботы выглядят совсем не так, как в фантастических сагах, и попытки подражать вымышленному разнообразию образов могут направить разработку этих машин в неверном направлении. Стоит прочитать классические научно-фантастические романы середины XX века и посмотреть, что в них не соответствует действительности и почему. А затем спросить себя, какие ошибочные предположения делаются в современных книгах.

Теперь у вас есть три инструмента – опора на информацию о прошлом, настоящем и будущем технологий, – которые могут помочь представить будущее. Итак, давайте попробуем применить эти инструменты на практике, рассмотрим четыре рабочих примера. Каждый из них – это технология, на момент написания статьи уже появившаяся, но ее польза все еще не подтверждена. Другими словами, пограничные случаи. Что могут сказать об их вероятном развитии современные тенденции, история и образы из научной фантастики? (Некоторые из этих примеров будут более подробно рассмотрены в последующих главах; цель приводимого здесь анализа заключается в том, чтобы просто показать инструментарий прогнозирования в действии.)

Провалившаяся в 1990-х из-за незрелости технологической базы того времени, виртуальная реальность вернулась в 2016-м. Сразу несколько компаний запустили производство высококлассных гарнитур, управляемых мощным ПК или игровой приставкой и способных перенести владельца в захватывающую трехмерную альтернативную реальность. Тогда же появилась и более дешевая форма этой технологии, предполагающая использование смартфона.

Что происходит сейчас? Современные тенденции показывают четкий сдвиг в сторону смартфона, заменившего ПК на вершине списка наиболее важных устройств. Таким образом, вполне вероятно, что гарнитуры виртуальной реальности на базе ПК или консолей станут лишь переходным этапом, а будущее останется за виртуальной реальностью на основе смартфонов. (Некоторые люди готовы платить дороже за высокопроизводительные системы виртуальной реальности – точно так же, как за высококлассные аудиосистемы, – но большинство предпочтет более дешевый вариант.) Сегодняшние гарнитуры, работающие со смартфонами, по-прежнему достаточно неуклюжи и напоминают ранние мобильные телефоны. Однако в ближайшие годы они могут стать гораздо компактнее, и люди привыкнут носить их с собой, как солнцезащитные очки или наушники.

Что касается будущего, среди технологических энтузиастов и писателей-фантастов существует широко распространенное мнение: вслед за сенсорными экранами очередным важным шагом в развитии компьютерных интерфейсов, скорее всего, станет дополненная реальность, где виртуальные образы накладываются на реальность обычную. Мир, в котором изображения сочетаются с реальностью, является каноническим образом из научной фантастики (там это часто реализуется с помощью высокотехнологичных контактных линз или имплантатов в мозгу). Но уроки истории показывают: виртуальная и дополненная реальность почти наверняка вызовут панику по поводу влияния этих технологий на детей, как это ранее случалось с фильмами и видеоиграми. Сторонники дополненной реальности могли бы преодолеть этот барьер, если бы провели соответствующие исследования, которые бы развеяли подозрения и подчеркнули возможность образовательного и терапевтического использования технологии в дополнение к потенциалу в сфере развлечений, коммуникации и совместной работы.