Текст книги "Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 1"

Стародубцев Альберт Федорович (1937–2015)

Родился 22 ноября 1937 года в г. Иркутске. В 1955 году, поступив в Ленинградский институт иностранных языков КГБ СССР, Альберт Федорович принял важное и ответственное решение посвятить свою судьбу делу обеспечения государственной безопасности. По окончании института он начал свою службу в органах военной контрразведки.

Свыше 33 лет чекистской биографии вместили в себя плодотворную работу на оперативных и руководящих должностях во 2 Службе и Смольнинском районном отделе.

После окончания военной службы Альберт Федорович не потерял связи с Управлением и активно работал в Совете ветеранов.

Его заслуги перед Родиной были отмечены неоднократно, в том числе знаком ФСБ России «За подготовку кадров» и высшей ведомственной наградой – знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».

© А. Ф. Стародубцев, 2017

Историки, исследовавшие партизанское сопротивление на оккупированной территории Ленинградской области, вполне справедливо отмечали значимость участия в нем, особенно на первом этапе битвы за Ленинград, представителей пограничного корпуса. Среди целого ряда офицеров-пограничников, с первых дней Великой Отечественной войны включившихся в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками в составе партизанских полков (К. Н. Волович, В. Б. Савченко, Н. Т. Шутов), а также пополнивших ряды 4-го (разведывательного) отдела Управления НКВД Ленинградской области (Цикин и Тютин), достойное место занимает Константин Дионисьевич Карицкий, ставший командиром 5-й Ленинградской партизанской бригады.

К. Д. Карицкий родился в многодетной семье, и уже в детские годы из-за материальных затруднений был вынужден заниматься поденным трудом. Окончив в 1928 году семилетнюю школу на станции Лозовая, поступил там же на работу в совхоз «Коммунар» сезонным рабочим. С конца 1928 по октябрь 1932 года прошел трудовую закалку в промышленной сфере: работая сначала в Мариуполе на трубопрокатном заводе чернорабочим, затем в городе Сталино на Донбассе на металлургическом заводе, совершенствуясь по специальности подручного сталевара. Добился хороших показателей в труде, за что был награжден грамотой ВЦСПС. В 1931 году, став комсомольцем, был избран секретарем комсомольской организации мартеновского цеха. В 1932 году комсомольской организацией завода был делегирован на Всеукраинскую конференцию ЛКСМ, а по линии заводской администрации – на 1-й слет молодых металлургов Украины.

Когда подошло время службы в армии, Карицкий попросил направить его в пограничные войска. С августа 1932 года его дальнейшее становление оказалось тесно связанным с 3-м погранотрядом, куда он был направлен после прохождения учебных сборов в поселке Девяткино под Ленинградом и назначен командиром отделения 32-й погранзаставы. Оставшись на сверхсрочной службe, Карицкий должен был выполнять хозяйственные функции, что никак не соответствовало его представлениям о статусе военнослужащего: его назначили начальником продовольственной базы 2-й комендатуры 3-го погранотряда. Позже командование сочло целесообразным перевести его в штаб погранотряда и использовать в качестве шифровальщика при одновременном исполнении обязанностей адъютанта начальника отряда.

Наконец, в середине 1937 года Карицкий был назначен сначала помощником, а затем старшим помощником начальника разведотделения штаба 3-го погранотряда. Проходя службу в этом качестве, он имел возможность на практике заняться сбором разведывательных данных в интересах обеспечения безопасности государственной границы.

В декабре 1939 года, ввиду начала Финской кампании, Карицкий, считая своим долгом участвовать в укреплении северо-западных границ Советского Союза, попросил направить его в действующую армию. Его просьба была удовлетворена. Он был назначен заместителем командира роты по агентурной разведке 4-го сводного пограничного полка, в составе которого принял участие в боевых действиях против финской армии на Петрозаводском направлении. В январе 1940 года в ходе боя за остров Лункулонсари был контужен. Однако от госпитализации отказался. Остался в действующих войсках. С выходом наших частей на новый участок границы с Финляндией был назначен заместителем командира по разведке 80-го погранотряда. За доблесть и мужество, проявленные в боевых действиях, К. Д. Карицкий был награжден орденом Красного Знамени.

В сентябре 1940 года Карицкий был зачислен в штат Управления НКВД Ленинградской области. Этому способствовало то, что он по линии погранвойск был направлен на учебу в Ленинградский филиал Высшей школы НКВД, которую закончил перед самым началом Великой Отечественной войны в июне 1941 года.

Уже с первых дней нападения Германии на Советский Союз Карицкий оказался в Управлении НКВД ЛО одним из тех сотрудников, которые были привлечены к решению задач по противодействию разведывательным и диверсионным устремлениям противника на стратегически важном северо-западном театре военных действий.

Так, 27 июня 1941 года во исполнение приказа НКВД СССР от 25.06.1941 г., изданного на основании Постановления СНК СССР от 24 июня «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе», Карицкий был назначен командиром 54-го истребительного батальона. Всего же Управлением НКВД ЛО было создано пятнадцать истребительных батальонов, и, согласно содержащейся в приказе установке, начальниками истребительных батальонов назначались: «надежные и боевые оперативные работники НКВД, преимущественно из пограничных и внутренних войск, и оперативные работники милиции, батальоны комлектовались проверенными, смелыми и владеющими оружием коммунистами, комсомольцами и советскими активистами…».

Таким образом, Карицкий оказался на переднем крае борьбы с противником, а во время наступательных операций финской армии на Карельском перешейке он с истребительным батальоном принял участие в защите города Выборга. (Выборг был оставлен 26 августа, когда наши войска Выборгской группы из порта Койвисто (в настоящее время – Приморск) были эвакуированы на кораблях Балтийского флота.)

По возвращении в Ленинград Карицкий был назначен заместителем командира мотомеханизированного отряда УНКВД ЛО численностью в 500 человек, в формировании которого он принял непосредственное участие. Задачей отряда было задержание враждебных элементов, пытающихся дестабилизировать обстановку в городе, в том числе путем подачи противнику световых сигналов для бомбардировок объектов жизнеобеспечения, промышленных и оборонных предприятий, а также пунктов хранения продовольствия.

В декабре 1941 года, когда обстановка в городе в целом стабилизировалась и отпала необходимость в дальнейшей деятельности отряда, Карицкого перевели в оперативную группу 4-го (разведывательного) отдела С. Т. Хорсуна, размещавшуюся в Малой Вишере. Как кадрового военного Карицкого ввели в группу Л. В. Каменского, побывавшему к тому времени в немецком тылу с партизанским отрядом, и отличившемуся в борьбе с противником. По представлению начальника ЛШПД М. Н. Никитина от 27 декабря 1941 года Указом ПВС СССР Л. В. Каменский был награжден орденом Красного Знамени. Перед ним была поставлена задача в сжатый срок сформировать специальный отряд и обучить бойцов тактическим действиям в индивидуальной борьбе, а при разбивке на малочисленные группы определить их состав. Перед отправкой отряда в немецкий тыл руководство 4-го отдела приняло решение изменить уже состоявшееся назначение в его командовании. Каменского, как имевшего опыт диверсионной деятельности, назначили командиром отряда. В связи с тем, что все командные должности уже были замещены, Карицкий, будучи офицером в звании старшего лейтенанта, счел возможным просить руководство отдела о зачислении его в отряд на положении рядового бойца. Отряд в ночь с 1 на 2 марта 1942 года перешел линию фронта и проследовал в Лужский район к месту проведения диверсионных операций. Отряд рассредоточился на четыре группы, по 8 человек в каждой, с выделением конкретных объектов диверсий. Итог шестидневной деятельности следующий: группа, в которую входил Карицкий, заминировала в 5 км севернее станции Мшинской железнодорожное полотно, в результате был взорван немецкий военный эшелон и на два дня прекращено железнодорожное движение. Проведенной несколькими днями позже диверсией было приостановлено возведение немцами укреплений на участке от Луги по реке Оредеж до станции Вырица.

В целом бойцами отряда фиксировалось движение железнодорожных составов в сторону Ленинграда порожняком и обратно с ранеными солдатами и разбитой техникой. Была собрана также информация, касающаяся режима использования немцами Лужского шоссе для доставки к фронтам военной техники.

Как было установлено, перемещалась она мотоколонна с 6 часов утра до 10 часов вечера в сопровождении вооруженных автоматами мотоциклистов. В 30 км юго-западнее станции Мшинская зафиксирована взлетно-посадочная полоса, используемая тяжелыми бомбардировщиками противника. Пребывание в немецком тылу завершилось четким выполнением всеми четырьмя группами поставленных задач, и 13 марта отряд с небольшими потерями вернулся в наш тыл.

Для Карицкого выход в тыл противника и проведенные разведывательно-диверсионные операции явились хорошей школой перед выполнением им очередного важного задания, связанного с защитой Партизанского края. Немецкое тыловое командование, не справившись в первой декаде декабря 1941 года с задачей подавления партизанского сопротивления в Партизанском крае, готовило к весенне-летнему периоду очередную крупномасштабную карательную экспедицию. В феврале 1942 года в целях укрепления партизанских сил по заданию руководства Управления 4-й (разведывательный) отдел на базе истребительного батальона приступил к формированию отряда специального назначения. 15 марта отряд во главе с офицером-пограничником старшим лейтенантом А. Н. Ситдиковым был выведен в немецкий тыл и приступил к практической отработке навыков боевых действий в непосредственной близости от Партизанского края. Одновременно отрядом проводились диверсионные акты.

В марте, после возвращения Карицкого из немецкого тыла в составе отряда Каменского, оперативная группа 4-го (разведывательного) отдела под руководством С. Т. Хорсуна приступила к формированию нового батальона специального назначения с теми же задачами, что стояли перед отрядом Ситдикова. Командиром батальона был утвержден Карицкий. В течение апреля и первой половины мая личный состав батальона прошел в Малой Вишере дополнительную стрелковую подготовку и освоил тактику ведения боя с превосходящими силами противника.

Одновременно с батальоном формировался особый диверсионный отряд № 10 из шестидесяти человек под руководством начальника отделения 4-го отдела Михаила Федоровича Лаврентьева. Кроме него в состав отряда вошли: начальник еще одного отделения Райхель, оперативные работники В. Д. Загреба– лов, И. Н. Никуличев, Лукин, Цикин, Тютин, Лапин и радистка Каменкова. Их задачей было проведение диверсионных актов на железной дороге для отвлечения сил противника при проведении карательной операции против партизан.

Личный состав спецбатальона из 140 человек и отряда № 10 был хорошо вооружен, в том числе автоматическим оружием, имел достаточное количество гранат, взрывчатых веществ.

С таким обеспечением батальон, состоявший из трех рот, и отряд Лаврентьева по приказу заместителя начальника Управления НКВД ЛО майора ГБ Сергея Ивановича Огольцова1919
  Биография С. И. Огольцова изложена: Энциклопедия секретных служб России / авт.– сост. А. И. Колпакиди. СПб.: АСТ; Астрель, 2003. С. 649–650.


[Закрыть] вышли в немецкий тыл и 22 мая прибыли в Партизанский край в Паревичи.

В соответствии с распоряжением начальника оперативной группы Ленинградского ШПД при Военном совете СЗФ А. Н. Асмолова и уполномоченного ЛШПД на СЗФ В. П. Гордина, заместителя заведующего военным отделом обкома ВКП(б) батальон Карицкого вместе с отрядом Ситдикова, войдя в оперативное подчинение 2-й партизанской бригады, занял оборону, расположившись на правом фланге 1-й партизанской бригады за деревнями Броды, Бродки, Углы и Лобаны.

Контрразведывательную работу в отряде и батальоне осуществлял сотрудник 4-го отдела В. Д. Загребалов. Кроме того, ему предписывалось войти во взаимодействие с Особым отделом 1-й Особой партизанской бригады, а также вести учет потерь с немецкой и нашей сторон.

Чтобы читатель ощутил обстановку, в которой находился Карицкий перед началом боевых действий, в ходе них и в последующий период следования батальона в Лядский район, приведу с некоторыми стилистическими правками отчет об агентурно-оперативной деятельности Загребалова, представленный им руководству 4-го отдела в октябре 1942 года после выхода в наш тыл. При этом надо учитывать, что Карицкий и Загребалов являлись оперативными работниками 4-го отдела. Карицкий, правда, имел незначительный оперативный опыт, но зато познаний в военном деле у него было больше, чем у Загребалова. Да и задачи у них были разные, как видно из двух нижеизложенных отчетов.

Вот что пишет Загребалов:

Зам. начальника IV отдела УНКВД ЛО

капитану Госбезопасности

тов. Хорсуну.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

За время пребывания в тылу противника – июнь, июль, август, сентябрь и октябрь месяцы 1942 года в 1-м партизанском батальоне войск НКВД мною проведена следующая чекистско-оперативная работа:

В период организации и движения батальона из гор. Валдай в Партизанский край в дер. Паревичи среди личного состава батальона насаждалась агентурно-осведоми-тельная сеть, как то: поротно, повзводно и в каждом отделении.

Вся эта работа начальником Отделения тов. Райхель была поручена одному оперра-ботнику, в частности мне.

Работа по обеспечению батальона агентурой в основном была закончена к моменту занятия батальоном линии обороны населенных пунктов Бродки и Углы. Еще до прибытия к линии обороны в дер. Паревичи тов. Райхель и Лаврентьевым из батальона была изъята группа бойцов в количестве 60 человек для диверсионных целей в тылу противника.

В эту группу ушло значительное количество агентов. Таким образом, взамен ушедшей агентуры пришлось на ходу изучать личный состав батальона и восполнять пробел.

В конце мая 1942 года перед выходом батальона на линию обороны указанных выше населенных пунктов т. Райхелем и Лаврентьевым было отдано мне распоряжение следовать с батальоном и заниматься обслуживанием этого батальона и ведением агентурной разведки ближнего тыла противника.

Кроме этого, по прибытии на линию обороны мне было указано связаться с начальником ОО НКВД 1-й партизанской бригады и контактировать с ним всю работу.

Батальон на линию обороны прибыл 2 июня 1942 года и сразу приступил к возведению оборонительных сооружений, как то: отрывка окопов, блиндажей, постройка одного дзота, но противник 3 июня рано утром повел наступление на расположение батальона с большим превосходством сил. Несмотря на то что противник при наступлении применял артиллерию, а также авиацию, батальон сражался храбро и сдавал населенные пункты только после особого распоряжения. Бой длился 11 часов. За это время наши потери составили 11 человек убитыми и ранеными. Противник же потерял до 40 человек убитыми, был разбит танк из противотанкового ружья. Уничтожил его командир 2-й роты Нечаев.

Любопытная деталь. В батальоне противотанкового ружья не было, оно прибыло только во время боя. Пользоваться им никто не умел. Нечаев во время боя взялся овладевать ружьем. Не прошло и 20 минут, как он овладел им, и стал прицеливаться на идущий на нас фашистский средний танк.

С двух выстрелов танк был подбит, наступление фашистов у дер. Броды было приостановлено. Но в этом бою Нечаев был тяжело ранен.

4 июня 1942 года командир 2-й партизанской бригады Васильев отдал приказ отбить у противника потерянные 3 июня населенные пункты.

В операции должны были участвовать несколько отрядов. Начало наступления было предусмотрено в 19.30 4 июня.

Однако приказ об одновременном наступлении не был выполнен. Отдельные отряды не выступили вовсе, а другие выступили с опозданием на 15–20 минут.

Из-за неодновременного выступления отрядов противник из населенных пунктов Бродки и Углы не был выбит. Атака захлебнулась, а батальон потерял до 40 человек убитыми и ранеными. Противник в то же время потерял до 75 человек.

Фактов предательства со стороны бойцов и командиров не было. Однако имели место случаи гибели партизан и бойцов по халатности и беспечности. Так, в деревне Селище Дедовичского района (имеется в виду после выхода батальона из Партизанского края и в ходе следования батальона в Лядский район. – А. Ф.) по распоряжению командира батальона был выставлен заслон из 6 человек во главе с политруком тов. Семеновым, но последний с 18 на 19 августа 1942 года был отозван в расположение батальона в дер. Глазачево. За старшего группы был оставлен боец Митин.

19 августа группа бойцов из дер. Селище должна была сняться и прибыть в распоряжение батальона, для чего были посланы в дер. Селище два бойца. По прибытии в деревню они предупредили Митина, что он должен сняться и прибыть в роту. Митин снимает посты и заходит в один из домов покушать, в это время в деревню вошла группа немцев 15–20 человек. Среди них были и каратели из русских, одетые в красноармейскую форму – гимнастерки, пилотки, сапоги. Заметив группу противника, наша группа стала быстро из деревни уходить в направлении опушки леса, но противник их обнаружил и стал кричать на русском языке: «Стой! Мы такие же, как и вы!», повторяя это неоднократно. Тогда старший группы Митин остановился, а за ним остановились и все остальные, растерявшись, не зная, что делать.

Из группы противника продолжали кричать: «Бросайте оружие и идите к нам, мы свои». После этого боец Петров, 1924 года рождения, уроженец Мошенского района, положил на землю винтовку и направился к группе противника. Подойдя к месту, Петров первому встретившемуся подал руку, тот его старательно осмотрел, отобрал у него гранаты и документы и ударил кулаком в лицо. Всем остальным бойцам стало ясно, что это не свои, а бандиты. Наши бросились бежать в направлении опушки леса. Бандиты открыли сильный оружейный и пулеметный огонь, в результате был ранен один боец-минометчик.

Другой случай. В первых числах июня 1942 года батальон прибыл в Славковический район и расположился в лесу, а одна рота расположилась в дер. Спирово во главе с командиром роты Лазаревым.

Лазарев при занятии деревни выставил посты по окраинам деревни и на дорогах. На одну из них был выставлен заслон из трех человек: Константинова, Николаева и Матвеева, которые разулись и начали сушить портянки. Двое из них легли спать. В это время в дер. Спирино на лошадях въехали бандиты из Горбалецкого немецкого штаба и на окрик часового «Стой!» ответили: «Свои». Они подошли к часовому и двум спавшим, всем им связали руки и повели в штаб. По ним был открыт огонь, но бандиты, пользуясь замешательством, все-таки сумели уйти и увели с собой наших бойцов. Благодаря принятому командованием 2-й бригады решению в эту же ночь разгромить немецкий штаб, было направлено на проведение этой операции 40 бойцов. Штаб был разгромлен. Удалось сбежать только двум бандитам. Но Константинов и Никитин погибли. Матвеев же был освобожден из плена.

Непосредственное руководство и воспитание агентуры внутри батальона, а также агентуры из местного населения, осуществлялось с участием начальника ОО НКВД Варицева. (А. И. Варицев перед началом Великой Отечественной войны был начальником межрайотдела УНКВД ЛО в городе Острове, вместе с подчиненными сотрудниками остался в тылу противника и вошел в состав 1-й Особой партизанской бригады, стоявшей вместе со 2-й партизанской бригадой на защите Партизанского края. – А. Ф.) Агентура из местного населения направлялась на выявление предателей из леса, недовольных советской властью, и на предотвращение проникновения немецких агентов в состав батальона.

В период пребывания батальона в дер. Глазачево Ашевского района был случай, когда одна женщина, именовавшая себя Петровой, но на самом деле, как это было установлено следствием, Захаровой, проживавшей в г. Ленинграде и работавшей в Торговом порту матросом, пыталась проникнуть в расположение батальона, но была задержана.

К моменту ее задержания пришли три человека из местных жителей с заявлением, что Захарова с антисоветскими взглядами, имеет связь с немцами и пришла по заданию немцев. В ходе следствия по делу Захаровой было установлено, что она действительно враждебно относится к советской власти, и она подтвердила, что пришла в расположение батальона по заданию немцев. По причине усложненной обстановки не стали проводить комбинацию с выходом через Захарову на немецкую спецслужбу. Все материалы, протоколы допросов, показания свидетелей, приговоры переданы начальнику ОО УНКВД ЛО Варицеву, с которым работал в тесном контакте, решая совместные вопросы по приобретению и использованию внешней агентуры (имеется виду агентура из местных жителей. – А. Ф.), передавая ему на нее все материалы.

Что касается агентуры, приобретенной во время марша из Партизанского края до Лядского района и обратно, то приобретения исчисляются единицами. Это Васильев Петр Ефимович, в возрасте 40 лет, работает зам. старосты деревни Дьякова Струго-Красненского района. Имеет тесную связь с волостным старостой, через которого он может узнавать о решениях и постановлениях высших органов немецкой власти, добывать необходимые нам документы, с ним установлен пароль. Сообщил о нем Варицеву. Через него может установить наблюдение за движением поездов на линии Ленинград – Псков.

В деревне Муравьи, что в пятидесяти км от завода «Красный Луч», завербована одна девушка по фамилии Кустова Мария, 18 лет, русская, со средним образованием, дочь известного бандита Кустова, но ее мать с отцом жили очень плохо, отношение Кустова к своей дочери тоже плохое. За короткий срок связи с НКВД Кустова, кличка «Людмила», проявила себя с положительной стороны, она давала ценные материалы о противнике, о его концентрации, о вооружении, точно так же сообщала об отдельных лицах, особенно антисоветски настроенных. Для того чтобы передать ценный материал, «Людмила» приходила, не считаясь ни с чем – непогода, болото, лес и т. д. Благодаря ее сообщению, бригада, в том числе и батальон, получили возможность снабдить личный состав продовольствием, перестроить свои оперативные планы.

В деревне Глазачево Ашевского района проживает некий Ленька 13-ти лет, его мать расстреляна партизанами, он является нашим секретным источником, боевой, энергичный парень, неоднократно давал ценные материалы, ходил в разведку и водил наши группы в засаду. Ленька по нашему заданию часто бывал у немцев, выяснял подробно обстановку и докладывал нам. Леньку можно использовать в работе. Он может сообщать о наличии немцев в бывшем Партизанском крае.

За период июль, август, сентябрь и октябрь месяцы мною проведено следствие по 25 человекам. Из них бандитов из местного населения 15 человек, все расстреляны; старост 2 человека, оба расстреляны; один шпион – расстрелян.

8 человек из 12 военнопленных зачислены в отряд. Остальные 4 человека, как подозрительные лица, переданы НКВД 1-й партизанской бригады.

Материалы в отношении расстрелянных бандитов и старост, протоколы допросов, агентурные материалы, справки-характеристики переданы в ОО НКВД 1-й бригады Варицеву.

Кроме того, проведено расследование и в результате расстреляны три бойца батальона – Новиков, Акимов и Григорьев. Новиков за мародерство и неоднократное нарушение дисциплины. Акимов за мародерство и неоднократные сны на посту. Григорьев за призывы сдаться в плен (19 августа дер. Селище) и за двукратное оставление оружия противнику (две винтовки).

Приказ о расстреле указанных выше лиц остался у командира батальона тов. Карицкого.

Поступавшие от агентуры материалы указывали в основном о серьезных недостатках в действиях командиров и политработников, а также о настроениях среди бойцов батальона. Все вопросы, поднимавшиеся агентами, в основном разрешались совместно с командиром батальона Карицким, а те, которые затрагивались руководством батальона, в частности комиссаром батальона и политруками, передавались начальнику ОО НКВД Варицеву.

В частности, агентура указывала на серьезные упущения комиссара батальона, политруков в проведении политико-воспитательной работы, в связи с этим имели место отрицательные выступления бойцов.

О недостатках в политической и воспитательной работе на основании личных наблюдений, мнения командира батальона Карицкого и агентурных материалов специальным сообщением докладывалось начальнику ОО НКВД Варицеву.

Из отчета Загребалова видно, что он меньше внимания уделил командирским качествам и навыкам Карицкого. Поэтому представляется целесообразным привести отчет Лаврентьева в части, касающейся боевых действий Карицкого в борьбе за Партизанский край.

Лаврентьев отмечает, что в период с 24 мая по 3 июня Карицкий использовал для дополнительного обучения личного состава ведению боя применительно к местным условиям с учетом превосходящих сил противника. В Паревичах он сформировал два новых взвода. Один состоял из пулеметчиков, другой – из минометчиков. Выделил несколько расчетов, готовых к стрельбе из противотанковых ружей. По прибытии на линию обороны укрепил оборонительные позиции за счет возведения траншей и строительства дзота. Опасения Карицкого в отношении превосходства сил противника оправдались. На участке обороны батальона противник сосредоточил 3 июня до двух рот пехоты, 4 танка, а также задействовал авиацию. Основным направлением наступательных действий немцы избрали центральную часть обороны защитников Партизанского края, где расположились 1-я Особая партизанская бригада, отряд Ситдикова и батальон Кариц-кого, численность которого перед началом боевых действий составляла 140 человек. Цифра может показаться незначительной, но надо учитывать, что численность 1-й ОПБ на тот период составляла не более 200–250 человек.

А если суммировать численность батальона Карицкого (140 человек) и отряда Ситдикова (порядка 100 человек), то получаем численность, равную численности 1-й ОПБ, и это при хорошей боевой обученности бойцов батальона и отряда. По настоянию начальника оперативной группы ЛШПД при Военном совете СЗФ полкового комиссара А. Н. Асмолова, по существу руководившего действиями всех партизанских сил, диверсионному отряду Лаврентьева, вопреки имевшемуся заданию УНКВД ЛО, также был определен отдельный участок в обороне Партизанского края.

По описанию Лаврентьева, 3 июня неравный бой продолжался 13 часов с большими потерями с обеих сторон. 4 июня основной удар противника принял на себя опять– таки батальон Карицкого из-за разновременного выхода в атаку отрядов 1-й Особой партизанской бригады. Тем не менее противник был отбит, понеся большие потери. В результате боев 3 и 4 июня батальон уничтожил живой силы противника 115 человек, танков – 4 единицы. При этом потери батальона составили убитых —13 человек, раненых – 29 человек. Пропавших без вести – 5 человек.

В отчетных материалах Асмолова и Гордина в Военный совет СЗФ «О состоянии партизанского движения в полосе фронта» от 19 июня 1942 года отмечается, что «наиболее характерной и положительной операцией является бой 3 июня 1942 года на участке 1-й партизанской бригады (командир бригады – майор Буйнов, комиссар – старший батальонный комиссар Кириллов)». Из наступавших трех групп противника «вторая группа – не менее 300 солдат, 4 танка – наступление повела из района Луговастая на Бродки – Углы; на этом же направлении с пяти часов утра 3 самолета противника на бреющем полете обстреливали и бомбили деревни. В начале атаки противнику удалось захватить деревни Парли, Шутки, Колотилово и продвинуться вглубь партизанской территории на 3 км. Пропустив противника в лесной массив, где заранее на дороге были устроены завалы и поставлены мины, отошедшие партизаны небольшими группами засели в засады и из засад в упор расстреливали врага. Тем временем, пока противник сдерживался засадами и заграждениями, три отряда, снятые с разных мест, контратаковали противника во фланг и тыл из района леса села Колотилово. Перед броском в контратаку был открыт по врагу во фланг и тыл сильный пулеметный и минометный огонь. Враг дрогнул, побежал обратно, бросая вооружение, в результате чего партизаны вновь заняли Колотилово, Парли, Шутки и даже деревню Подмошье, где противник находился еще раньше.

ЦГА ИПД СПб, ф. 0–116, оп. 12, д. 153, л. 10–18.

По заключению командования 1-й партизанской бригады, батальон Кариц-кого и отряд Ситдикова, действовавшие на указанном направлении, отлично справились с задачей по защите рубежей Партизанского края.

В связи с участием батальона Карицкого и отряда Ситдикова в отражении немецкой карательной экспедиции нельзя обойти молчанием диверсионный отряд Лаврентьева. К 4 июня он был разделен на 10 диверсионных групп, полностью обеспеченных боеприпасами и питанием, и находился в состоянии готовности к проведению диверсий. Однако 4 июня в связи с тем, что немцы снова предприняли наступление на оборонительные порядки партизанских бригад, командование 2-й бригады с ведома Асмолова приказало отряду Лаврентьева занять оборону у деревни Жилая Волотня.

В целях предотвращения прорыва немцев со стороны деревни Дегжо, группой отряда была подорвана мельничная плотина и переправа через реку Шелонь. Но 5 июня уже в первые часы «боя отряд понес потери, и к середине дня из его состава выбыли 11 тяжелораненых бойцов, еще 11 человек имели ранения средней тяжести и 2 бойца – легкие». Таким образом, из строя было выведено более трети боевиков отряда. Когда бой затих, Лаврентьев все же принял решение снять отряд с линии обороны и приступить к выполнению своего основного задания – диверсий на железной дороге. Он понимал, что командование 2-й партизанской бригады может расценить его действия как волюнтаристские, но взял всю ответственность на себя, не зная к тому же, как отнесется к его решению руководство Управления НКВД.

Сделав своим опорным пунктом деревню Алексино, Лаврентьев начал действовать. Уже 6 июня он направил две группы для проведения диверсии на коммуникациях Дно – Сольцы. Их вели проводники-партизаны из Дновского района. Один из проводников, подойдя к деревне Тетерениха, зашел к своим родственникам. Возвратившись через некоторое время, он сообщил, что в близлежащих деревнях стоят немецкие гарнизоны. Группы двинулись в обход этих деревень, но подверглись обстрелу и были вынуждены, поскольку проводник отказался вести их дальше, возвратиться обратно в Алексино.