Текст книги "Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 1"

Первая неудача заставила провести дополнительную разведку местности и подходов к коммуникациям Дно – Волот и Дно – Сольцы. Выяснилось, что немецкое тыловое командование в ожидании возможных диверсий с нашей стороны перекрыло подходы к железнодорожным линиям и шоссейным дорогам, для чего было привлечено значительное число карательных отрядов. В деревнях обосновались гарнизоны, были выставлены заслоны и засады. Тем не менее оперативная группа во главе с Лаврентьевым настойчиво продолжала изыскивать варианты решения поставленной перед ними задачи, посылая к объектам диверсий одну группу за другой. За период 10 по 19 июня было направлено 10 групп, которым, однако, не удавалось выйти к железнодорожным линиям.

И все же настойчивость взяла верх. Две группы отряда, под командованием Григорьева и Кабанова, удачно вышли на коммуникации Порхов – Дно. Обе они 15 июня проникли в район деревни Лобаны, откуда двинулись по маршруту «деревни Броды, Ручейки, деревня Гороховище, через реку Судома, западнее деревни Патрово, километр в сторону деревни Мокрая, вдоль речки Тишинки через деревню Малая Тишинка, далее Молодошково, Бредно, Сечи, Мох Городенский до деревни Юхариново». Этот сложный путь они прошли самостоятельно, несмотря на имевшуюся договоренность, что группы будут вести проводники из партизанского отряда Храброва. Однако перед самым выходом командир отряда отказался предоставить проводников, сославшись на свои планы боевых действий.

Группе Григорьева предстояло взорвать железнодорожный мост на линии Порхов – Дно, в 3,5 км восточнее разъезда «Роща». В задание группы Кабанова входил подрыв полотна во время движения немецкого эшелона. Она расположилась на 400–500 м западнее группы Григорьева и первой подорвала эшелон, после чего вторая группа взорвала мост. В результате крушения эшелона был уничтожен 41 вагон, из них 2 вагона с живой силой и 39 с боеприпасами. Кроме этого, группе Кабанова удалось произвести еще один взрыв, в результате которого подорвалась проходившая дрезина с вагоном, где находилась ремонтная бригада, высланная немцами к месту первого взрыва. Выполнив задание, отряд Лаврентьева 3 июля возвратился в деревню Серболово, в район расположения 2-й партизанской бригады, пробыв на операции 18 дней.

Между тем командование 2-й партизанской бригады отказалось снабжать отряд Лаврентьева боеприпасами и продовольствием – надо полагать, обидевшись за самовольный уход с линии обороны Партизанского края. В связи с этим 4 июля, по указанию руководства Управления, оперативная группа 4-го отдела в составе Лаврентьева, Райхеля, Никуличева, Лукина, Цикина, Тютева, Лапина вместе с радисткой Каменковой вышла советский тыл, а перед этим 45 бойцов отряда были переданы во 2-ю партизанскую бригаду.

По прибытии в Малую Вишеру Лаврентьев представил отчет о проделанной работе, в котором, как видно выше, также отразил боевые действия батальона Карицкого.

Надо отметить, что руководитель Ленинградского штаба партизанского движения секретарь обкома ВКП(б) по пропаганде Михаил Никитыч Никитин, лично знавший почти всех партизанских вожаков, внимательно отслеживал их боевые дела. Карицкий и Ситдиков также не остались без его внимания, на что указывает назначение Карицкого 12 февраля 1943 года командиром 5-й партизанской бригады, а Ситдикова примерно в это же время командиром 1-го полка в 3-й партизанской бригаде.

Этим знаменательным датам предшествовало после отражения 2-й немецкой карательной экспедиции перемещение многих партизанских сил из Партизанского края в интересах более широкого охвата оккупированных районов области партизанским сопротивлением.

Так, 18 мая 1942 года на заседании ЛШПД в составе М. Н. Никитина, М. Ф. Алексеева, П. Н. Кубаткина, П. П. Евстигнеева был утвержден «план боевой деятельности партизанских отрядов и засылки партийных групп в тыл противника в мае–июне 1942 года».

ЦГА ИПД СПб, ф. 0–116, оп. 8, д. 6, л. 16–18.

Выполнение плана задержалось из-за весенне-летней немецкой карательной экспедиции. После ее срыва партизанскими и чекистскими силами руководство ЛШПД и его представитель в СЗФ вернулись к его реализации, предусмотрев вывод из Партизанского края в Лядский район до 1 июля 1-й Особой партизанской бригады, батальона Карицкого и отряда Ситдикова. Вместе с ними в ночь на 21 июня выходила к месту дислокации в Порховском районе 3-я партизанская бригада. Этим же маршем, но днем позже, двигалась к месту своего назначения в Середкинском районе 4-я партизанская бригада, а с нею три латышских партизанских отряда, которые в дальнейшем должны были отделиться и выйти на территорию Латвии. Можно себе представить, насколько трудным был путь батальона Карицкого и отряда Ситдикова, если они после корректировки их маршрута руководством ЛШПД достигли места дислокации 3-й партизанской бригады лишь в первых числах декабря 1942 года. Выход из Партизанского края в сторону Славковского района, куда предстояло двигаться 4-й партизанской бригаде Глебова – Зубакова, оказался блокирован несколькими карательными отрядами, что привело к необходимости вступить с ними в боевые действия. О том, как развивались события, довольно красочно изложено в «докладной записке командования латышских партизанских отрядов в ЛШПД о деятельности отрядов в период с 19 июня по 18 июля 1942 года», в которой батальон Карицкого и отряд Ситдикова именуются как «отряды, приданные 1-й Особой партизанской бригаде». Из докладной следует, что партизанские силы, двигавшиеся одним маршем, действовали как единое целое и в представленных позже отчетных документах фигурируют под общим названием «мы» или «1-я партизанская бригада». В докладной записке отмечается:

…в ночь с 19 на 20 июня при переходе дороги Чихачево – Старая Русса между деревнями Зуево и Высокое мы были обнаружены немцами, которые открыли пулеметный и минометный огонь. Ночью соединились с 4-й партизанской бригадой, также отправившейся в Славковский район… Вместе с ней перешли железную дорогу Великие Луки – Дно и остановились в лесу при станции Судома. 21 июня нас атаковали немцы численностью 70–80 человек при поддержке одного танка среднего типа.

Атака немцев была отбита, при этом они «потеряли 50 человек, выбитыми из строя». Немецкий танк был подбит. Кроме того, был захвачен один немецкий ручной пулемет, гранаты и другие трофеи.

Вечером с наступлением темноты мы оставили лес и вместе 4-й партизанской бригадой направились в Славковский район. Когда мы ушли из леса около 2 км, по лесу был открыт огонь из немецкого бронепоезда. Та часть нашего отряда (латвийского. – А. Ф.), которая в ночь с 19 на 20 июня не смогла перейти дорогу Чихачево – Старая Русса, перешла дорогу вместе с 1-й партизанской бригадой в ночь с 20 на 21 июня и остигла Славковского района. Они остановились в лесу, севернее озера Лучно. В ночь с 23 на 24 июня 1-й бригаде поступило задание разгромить немецкую комендатуру в деревне Горбово. Как сообщило местное население, в ней находились немецкий комендант, 6–8 немцев и 35 местных шутцманов-полицейских и удравшие из своих деревень старосты и полицейские.

Бой начался на рассвете 24 июня после постановки задач командованием 1-й Особой партизанской бригады. Участвовавшие в штурме партизанские подразделения «довольно быстро достигли школьное здание», где находились главные силы противника, но они не смогли оказать сопротивление, будучи застигнутыми врасплох, и были уничтожены гранатами и автоматами.

Наш правый фланг (латышского отряда. – А. Ф.) и рота русских партизан под пулеметным огнем противника должны были залечь. После длительной перестрелки вражеский пулемет был подавлен и фашисты из окопов выбиты. После этого правое крыло и центр заняли штаб комендатуры, разбили там телефон, захватили документы и т. д.

Этой удачной операцией отчитались все участвовавшие в ней партизанские формирования, в том числе Карицкий.

В следующие сутки, 25 июня, партизанам 1-й ОПБ, батальону Карицкого и отряду Ситдикова предстояло провести новую операцию. Как отмечает командование латышских партизан, «в результате проведенной разведки было установлено, что в деревню Рысцово въехало несколько машин с фашистами. Пополудни этого же дня сильные немецкие части при поддержке нескольких танков заняли деревни Тереховка и Махновка, в которых также находились части 1-й бригады. Противник был вооружен несколькими батальонными минометами». По распоряжению командования 1-й ОПБ часть латышских сил с подошедшим отрядом 4-й бригады заняли оборону на перекрестке трех дорог у деревни Сорокино, чтобы не пропустить немецких карателей, шедших в сторону Махновки на подкрепление своей группы.

Около 16 ч дня по лесной дороге к деревне Сорокино приблизилась группа немецких разведчиков (15 человек с двумя подводами), которые были встречены огнем. Немцы потеряли убитыми 4 человека. Один был взят в плен. Остальные, в том числе несколько раненых, скрылись в лесу. Партизанами были захвачены один чешский пулемет и 5 винтовок. При этом потерь они не имели. В ожидании новых атак противника были укреплены позиции на возвышенности, западнее деревни, и на ее восточной окраине.

В ночь с 25 на 26 июня поступили новые данные разведки о том, что

в деревню Рысцово вновь прибыли автомашины с немцами, что взвод велосипедистов появился в деревнях Рыбья Гора и Погорелка и от деревни Махновка в сторону деревни Сорокино двинулись группы немецких карателей, имея впереди разведчиков». Утром 26 июня произошла перегруппировка партизанских сил. В деревню Сорокино вошли отряды 4-й бригады, которые соединились с латышскими партизанами и частью партизан 1-й бригады. К тому времени были получены данные о том, что немцы организовали между деревнями Муксино и Гусино засаду из 22 человек. Командование партизан «прибегло к обходному маневру, направив скрытно через лес на оба фланга бойцов. По центру был нанесен непродолжительный, но исключительно мощный огневой удар, после чего немцы обратились в бегство в сторону леса, где с обоих флангов по ним был открыт огонь партизанами, которые уничтожили их почти полностью. В этой схватке немцы потеряли убитыми 12 человек, ранеными 4 человека. 6 немцев, отстреливаясь, бежали к деревне Гусино, где пытались организовать засаду, открыв пулеметный и ружейный огонь.

После уничтожения засады партизаны, участвовавшие в операции, вошли в деревню Сорокино, где соединились с отрядами (Карицкого и Ситдикова. – А. Ф.), приданными 1-й партизанской бригаде. Вновь прибывшие партизаны не успели еще расквартироваться, как «поступила информация о приближении вражеских велосипедистов в количестве 40–45 человек по дороге из Рысцево. Со стороны деревни Махновки в то же самое время приближалась колонна немецких карателей численностью в 400 человек с тремя танками и одной бронемашиной». В обороне деревни Сорокино приняли участие все наличные силы. Первой к деревне подошла колонна немецких велосипедистов. Она была подпущена на расстояние 100 м, «после чего по ней был открыт пулеметный и автоматный огонь. Немцы залегли в придорожных канавах. После того как два отряда зашли противнику во фланг и тыл, мощным ударом он был уничтожен. Среди захваченных трофеев были 3 чешских пулемета, винтовки и боеприпасы, три бинокля, документы, список паролей на период с 20 июня по 1 июля. В негодность были приведены многочисленные велосипеды и винтовки, которые ввиду начавшейся атаки больших сил противника, приближавшегося с Махновской дороги, оставлены на месте. Вражеская колонна выбила наши посты из деревни Заболотье и через нее обошла Сорокино. Первая атака немцев была традиционно отбита пулеметным и автоматным огнем. Противотанковой гранатой был подбит немецкий танк. Огнем из танков немцы подожгли деревню, из-за чего ее пришлось оставить. Партизаны отошли в лес, где бой продолжался, при этом немцы попытались отрезать им пути отхода. В этом бою противник потерял 140 человек и один подбитый танк. Весь следующий день, то есть 27 июня, шли упорные бои за деревни Репшино, Курцево, Киселево, Маклашово, Худаново. В этих боях противник потерял около 40 человек пехоты и несколько танков, которые наскочили на мины, накануне заложенные саперами 1-й партизанской бригады на дороге», по которой танки продвигались вместе с пехотой.

Под натиском превосходящих сил противника в ночь с 27 на 28 июня 1-я Особая партизанская бригада вместе с приданными отрядами Карицкого и Ситдикова оставила Славковский район и переместилась в лес, южнее Вибори, что севернее Новоржева.

Из изложенного напрямую не высвечивается роль оперативных работников в получении информации от своих источников из числа местных жителей о перемещении карательных отрядов и о местах дислокации немецких гарнизонов. Упоминается только о своевременности ее поступления. Точно так же не конкретизировано участие батальона Карицкого и отряда Ситдикова в боевых операциях против немецких карателей. При этом нельзя не учитывать того факта, что в 1-й и 4-й партизанских бригадах существовали Особые отделы, возглавлявшие-ся опытными, оперативно грамотными сотрудниками УНКВД ЛО А. М. Варицевым, начальником Островского межрайотдела, и младшим лейтенантом ГБ Т. Д. Маруш-ковым, начальником Шимского РО. Последний вступил в должность начальника Особого отдела 4-й партизанской бригады в феврале 1942 года.

ЦГА ИПД СПб, ф. 0–116, оп. 9, д. 717, л. 78–80.

Кроме Марушкова в составе 4-й партизанской бригады, после ее официального утверждения, находились сержант ГБ Владимир Овсянников и младший лейтенант ГБ Петр Котляров, которые до войны работали в Старорусском РО УНКВД ЛО, а с вступлением немцев на территорию Ленинградской области состояли в особом отделе 2-й партизанской бригады. На период описываемых событий Особый отдел в ней состоял из 17 человек.

Если принять во внимание, что в 4-й партизанской бригаде, помимо названных сотрудников, в должности комиссара бригады состоял старший оперуполномоченный М. К. Зубаков и при нем был радист 2-го спецотдела, то станет понятным, какими большими разведывательными возможностями располагали они вместе с Запрягаловым, который осуществлял контрразведывательную работу в батальоне Карицкого.

Что касается боеспособности батальона Карицкого и отряда Ситдикова, то, помимо высокой обученности их личного состава, следует подчеркнуть достаточно большую на данный период их общую численность (порядка 150 человек). К примеру численность 1-й партизанской бригады в то время составляла не более 170 человек. Уже исходя из такого сопоставления, напрашивается вывод о том, что все боевые действия проходили при непосредственном участии обоих чекистских подразделений. Можно было бы привести также другие личностные сравнения, которые опять-таки окажутся в пользу Карицкого и Ситдикова.

Таким образом, попытка руководства ЛШПД расширить зону партизанского сопротивления за счет вывода 1-й и 4-й партизанских бригад при поддержке батальона Карицкого и отряда Ситдикова из Партизанского края в глубокий немецкий тыл окончилась неудачей. Именно так оценивал сложившуюся ситуацию начальник ПУ СЗФ бригадный комиссар А. Д. Окороков в отчете в ГПУ Красной Армии «О работе 10-го отдела ПУ СЗФ среди партизан и населения оккупированных районов». Он сообщил, что

…период май–август 1942 года характерен усилением диверсионной деятельности со стороны партизанских отрядов, попыткой освоить новые западные районы Ленинградской области для создания новых баз и центров партизанского движения, с одной стороны, и настойчивым, упорным стремлением немецкого командования ликвидировать Партизанский край – основную базу партизанского движения в полосе СЗФ, с другой… Предпринятая в июне попытка двух партизанских бригад № 4 и 1 обосноваться для диверсионной работы в новых районах Ленинградской области (Порхов, Струги Красные) не увенчалась успехом. Обе бригады, пройдя ж. д. Дно – Чихачево, двигались вперед… Встречавшиеся небольшие гарнизоны при комендатурах и полицейские отряды были смяты партизанами. Но по мере приближения партизан к Стругокрасненским лесам немцы стянули войска, преградили путь и заставили партизан, почти израсходовавших боеприпасы, повернуть назад к Партизанскому краю. Весь рейд продолжался свыше трех недель. Вместе с этими бригадами вышли три латышских отряда – 210 человек. Они подошли к латышской границе, где встретили заградительные отряды почти во всех населенных пунктах (из немцев и главным образом латышей). В результате один отряд был рассеян (вернулось 17 человек из 70). О судьбе остальных латышских отрядов не известно…

О фактических людских потерях в 1-й Особой партизанской бригаде 1 сентября 1942 года сообщил в Ленинградский обком ВКП(б) докладной запиской «О боевых действиях бригады с августа 1941 года по 28 августа 1942 года» командир бригады старший батальонный комиссар Кириллов (1-й ОПБ с августа 1941 года командовали А. Никифоров, затем Н. П. Буйнов, а с августа 1942 года – А. К. Кириллов. – А. Ф.).

Наряду с успехами партизан бригады во время похода во Славковский район, одним из эпизодов которого явился разгром немецкой комендатуры в селе Горбово, Кириллов, указывая в своем отчете неудачи, сослался на концентрацию противником сил из Острова, Пскова, Порхова общим количеством до 1000 человек с танками. С ними бригада «в течение четырех дней вела упорные бои, нанеся врагу сильные удары, несмотря на явное превосходство сил и техники на стороне немцев. За все это время (с августа 1941 по август 1942 года. – А. Ф.) бригада потеряла 130 человек убитыми, 251 ранеными и 43 пропавшими без вести». Обращаясь в ЛШПД за помощью, Кириллов пояснял, что

…с мая 1942 года бригада не получает пополнения, ведя напряженные бои с противником, особенно за последнее время. Имеются значительные потери. Только за август бригада потеряла 51 чел., и если не будет получено пополнение, бригада в силу своей малочисленности людей может превратиться в отряд… (на 5.09.1942 г. в бригаде состояло 109 бойцов. – А. Ф.).

ЦГА ИПД СПб, ф. 0–116, оп. 1, д. 433, л. 27–37

С точки зрения людских потерь, батальон Карицкого и отряд Ситдикова неявлялись исключением. Если батальон Карицкого перед июньским выходом из Партизанского края имел в своем составе 97 человек, то в декабре 1942 года по прибытии 3-ю партизанскую бригаду, дислоцировавшуюся в Порховском районе, он насчитывал 27 бойцов.

Батальон Карицкого понес потери не только во время июньских боев, но также и в последующие четыре месяца, когда он, как и другие партизанские формирования, попал сначала под 3-ю августовскую, а затем 4-ю сентябрьскую 1942 года немецкие карательные экспедиции.

Последняя из немецких массированных карательных экспедиций и противостояние ей батальона Карицкого и отряда Ситдикова в составе 1-й ОПБ нашли отражение в отчете ее командира Г. А. Рябкова, сменившего Кириллова, «О боевой деятельности за период с 1 сентября 1942 года по 25 марта 1943 года», в котором отмечается, что

а) бригада в составе трех отрядов, одного батальона (Карицкого. – А. Ф.) и спецотряда (Ситдикова. – А. Ф.) в количестве 343 человек (это суммарное число. А. Ф.) в момент боевых действий с карательной экспедицией в Партизанском крае находилась на одном из наиболее ответственных участков и вела беспрерывные бои с 1.09.1942 г. по 7.09.1942 г. с превосходящими силами (в людском составе, в техническом оснащении и вооружении) противника. Формы и методы борьбы выражались в активной обороне, в организации засад, ловушек на дорогах и в лесах и в диверсионной работе на ж. д. Наиболее характерный и напряженный бой с противником бригада держала в районе дер. Ухошино 3.09.1942 г. … и б) марш в новый район боевых действий Ляды – Осьмино.

Под «наиболее ответственным участком» подразумевается полоса обороны Партизанского края, выделенная командованием 2-й партизанской бригады в Пожеревицком районе 1-й ОПБ и вторично в нее вошедших и находящихся у нее в подчинении батальону Карицкого и отряду Ситдикова.

Далее Рябков докладывает:

После тяжелых беспрерывных боев с 1 по 7.09.1942 г., имея значительные потери (до 90 чел. убитыми и ранеными), при отсутствии боеприпасов (на руках у бойцов находилось по 25–30 патронов), без продовольствия, плохо обмундированная, выполняя приказ Ленинградского штаба партизанского движения, бригада в составе трех отрядов и штаба – 127 чел. (вместе с нею Особый отдел во главе с А. И. Варицевым. – А. Ф.) выступила в новый район боевых действий (в Лядский район. – А. Ф.).

Батальону Карицкого через связных и его начальника штаба был отдан приказ двигаться в новый район боевых действий (1-й Особой партизанской бригады. – А. Ф.) самостоятельно, так как соединиться с ним не представлялось возможным.

По пути движения в Лядский район батальон вел бои с карателями. Совершил налет на гарнизон противника в районе дер. Сутыли, уничтожив 11 фрицев и автомашину. До Лядского района дошел примерно 7–8.10.1942 г. Прибыл в район хутора Сопотко, что северо-западнее 3 км хутора Янцево, т. е. нашего месторасположения. В течение двух–трех дней встретили трудности в продовольствии… На базе его батальона и части других отрядов была сформирована 5-я бригада. Командиром назначен Карицкий (но до этого события, как известно, было еще далеко. – А. Ф.).

Отдельным подразделом Рябков в отчете изложил информацию в отношении спецотряда Ситдикова:

Спецотряд под командованием тов. Ситдикова в составе восьми диверсионных групп по приказу тов. Алмазова (начальник 4-го отдела УНКВД по Ленобласти, заменивший в июне 1942 года в составе Ленинградского штаба партизанского движения начальника Управления НКВД ЛО П. Н. Кубаткина в связи с тем, что последний вошел в Военный совет Ленинградского фронта. – А. Ф.) был направлен 31.08.1942 г. (когда бригада находилась в Партизанском крае) в район действий ж. д. Псков – Порхов. Присоединиться к бригаде он никак не мог, так как мы не имели приказа о выходе в новый район боевых действий, и он обязан был после выполнения задания явиться в Партизанский край для соединения. О судьбе Ситдикова я запрашивал радиограммой у тов. Гордина несколько раз. Ответа не получал. Однако тов. Ситдиков находится в 3-й бригаде и командует полком.

Как видно из отчета Рябкова в части, касающейся Ситдикова, отряд последнего, выбыв из бригады, позже не соединился с ней, и, таким образом, Ситдиков выпал из поля зрения Рябкова.

Для того чтобы не потерять нить взаимодействия батальона Карицкого и отряда Ситдикова, следует указать, что оба формирования соединились в Партизанском крае, совершили марш в Лядский район, а оттуда через Стругокрасненский район в начале декабря 1942 года вышли к месту дислоцирования 3-й партизанской бригады в Порховском районе.

Ниже будет изложено, как проходило формирование 5-й партизанской бригады, когда и какие отряды вошли в ее состав, но, забегая вперед, хочу остановиться на личности командира партизанского отряда Шерстнева, которым пополнилась 5-я партизанская бригада, тем более что оценку его личным качествам и боевой деятельности дает в своем отчете командир 1-й ОПБ Рябков за период нахождения отряда в составе бригады. При этом следует учитывать, что Шерстнев был сотрудником Управления НКВД ЛО.

Рябков пишет:

Отряд Шерстнева в составе пяти диверсионных групп действовал на ж. д. Псков – Луга и Витебской ж. д. Много пережил трудностей, лишений… Сам тов. Шерстнев – образец в дисциплине, настойчив, решителен, волевой командир…

Его отряд за отчетный период спустил под откос 6 вражеских эшелонов с военным грузом, техникой, живой силой противника и уничтожил 4 паровоза, 12 платформ, до 70 вагонов и свыше 200 чел. живой силы. В трех местах взорвал ж/д полотно. На его минах взорвалось 8 автомашин с военным грузом. Совершил 2 налета на гарнизоны противника: в деревне Кочино уничтожил 12 фашистов, в деревне Телегина Гора разогнал эскадрон конницы противника, уничтожив 15 фашистов, захвачены 4 верховых лошади, разгромлены 2 волостных управления, захвачены документы…

Отряд провел большую политическую работу среди местного населения. В зимних условиях находился в тяжелом положении без обмундирования и лыж. Однако боевых действий не прекращал.

19.12.1942 г. потеряна связь с бригадой в силу того, что вышло все радио– питание и не было связи до 17.05.1943 г. В феврале Шерстнев вышел в район оз. Радиловское, нашел радио-питание и связался с бригадой. Валдаем направлен в 3-ю бригаду, где и находится в настоящее время (на самом деле в это время Шерстнев с отрядом находился в 5-й партизанской бригаде Карицкого. – А. Ф.).

ЦГА ИПД СПб, ф. 0–116, оп. 12, д. 459, л. 12–24.

В боях по защите Партизанского края, в походах и многокилометровых маршах по глубокому немецкому тылу, сопровождавшихся ожесточенными схватками с противником, рос и укреплялся авторитет Карицкого как партизанского вожака. В это же время руководство ЛШПД и командование СЗФ приняло решение о формировании 5-й партизанской бригады, что откладывалось по причине необходимости отражения немецких карательных экспедиций. Так, в постановлении Военного совета СЗФ «О задачах партизанского движения в полосе фронта» от 10 сентября 1942 года, за подписью командующего войсками СЗФ генерал-лейтенанта Курочкина, предписывалось: «…3. 2-ю партизанскую бригаду разукрупнить, для чего на базе 1-го, 2-го, 4-го полков сформировать 5-ю партизанскую бригаду, направив ее для боевых действий в р-н Псков – Остров, Чихачево – ст. Подсевы…».

ЦГА ИПД СПб, ф. 116, оп. 12, д. 117, л. 17–20.

В это же время батальону Карицкого и отряду Ситдикова, находившихся в Лядском районе поблизости от 1-й ОПБ, как отмечено выше, поступило указание идти на соединение с 3-й партизанской бригадой, которая, попав во второй половине сентября под немецкую карательную экспедицию, оказалась блокированной на острове Голодай в Карамышевском районе, окруженном со всех сторон болотами, а возможные пути выхода из него были перекрыты карателями. Сложившаяся ситуация нашла отражение в докладной записке батальонного комиссара Н. С. Касьяна в ПУ СЗФ о пребывании в 3-й партизанской бригаде, куда он был направлен для оказания «помощи в боевой и политической работе». 22 сентября Касьян самолетом был доставлен в 3-ю партизанскую бригаду. Вместе с ней он находился 36 суток. В эти же сутки с двух самолетов в расположение бригады была десантирована оперативная группа Управления НКВД ЛО из девяти человек, возглавлявшаяся А. Ф. Кадачиговым. В представленных ими отчетах имеются некоторые расхождения в датах событий, а также их описании, в частности, события, связанного с окружением бригады на острове Голодай и обстоятельствами ухода с него, минуя карателей.

Что же пишет в своем отчете Касьян?

К концу сентября противник организовал крупную экспедицию против 3-й бригады с применением танков, бронеавтомобилей и минометов. Лес, в котором мы находились (у дельты реки Мараморочки), был полностью блокирован. Во всех населенных пунктах, прилегающих к лесу, противник поставил гарнизоны (2030 солдат). На просеках, лесных дорогах и тропинках, а также на окраинах деревень, постоянно действовали вражеские засады. Гарнизоны были связаны полевой телефонной сетью.

27 сентября противник стал углубляться в лес. Пользуясь проезжестью дорог, он потянул с собой танкетки. 26 сентября произошел первый бой бригады с разведкой противника, а 27 сентября – с главными силами экспедиции. Минометным и пулеметным огнем атаки противника были отбиты. Создались невыносимые условия, уже 7 суток питались клюквой и грибами, началась голодовка. Ежедневные стычки с противником приводили к большим потерям. Люди дошли до крайнего предела истощения. Начали пухнуть от голода. 28 сентября было принято решение отвести бригаду южнее ж/д линии Псков – Порхов, тем самым спасти людей от голодной смерти. По дороге на юг остановились на острове среди болот у оз. Великое с целью получить груз продовольствия и боеприпасов с самолета, подкрепить людей. У оз. Великое бригада простояла 7 дней – с 1 по 7 октября. За это время приняли груз с одного самолета с продовольствием, которого хватило на два дня. Людей, еще сохранивших силы, отправили на диверсии. В этих районах активизировали разведку. Установили связи с советскими патриотами ближайших сел и деревень. Обеспечить себя продовольствием за счет населения здесь также было трудно. Противник, обнаружив место нашей стоянки, организовал кругом засады. Голод продолжался. Начались смертные случаи от голода (2 случая). Несмотря на тревожные наши радиограммы, груз не поступал. С 8 на 9 октября перешли ж/д линию Псков – Порхов и вышли в район Пожеревицы – Славковичи – Ясно. Здесь люди избавились от голодовки. Бригаду начали приводить в порядок…

С 9 по 26 октября бригада действовала в пределах волостей Вышегородской, Теретинской, Ясенской, Славковской, Пожеревицкой и др. Порховского района. Основная база – Грамулинские леса…

ЦГА ИПД СПб, ф. 0–116, оп. 12, д. 169, л 13–17.

Из отчета Кадачигова, который лег в основу очерка журналиста Владимира Дягилева под названием «Александр Кадачигов и другие», вошедшего в сборник «Чекисты» (Л.: Лениздат, 1982. 510 с.), видно, что оперативная группа прибыла в 3-ю бригаду, когда она находилась на острове Голодай, по существу, в окружении карателей, не имея продуктов питания, из-за чего начался голод и действительно были случаи смертельного исхода. В этой ситуации Кадачигов в интересах скрытного выхода и сохранения бригады принял решение провести глубокую разведку сил противника, для чего создал группу из 6 человек, способных преодолеть трудности перехода по болоту. Через несколько дней после соответствующей подготовки они двинулись в путь. Пройдя болото, группа зашла в ближайшую деревеньку, где немцев – они это знали точно – не было. С тем чтобы скоротать время и отдохнуть после утомительного перехода, они зашли в первую попавшуюся избу, где, несмотря на недоверие, получили приют. Вечером Кадачигов встретился с агентом – местным жителем, который дал наводку на мельника, единственного имеющего возможность оказать помощь в переправе через реку и проникновении на курорт, где лечились немецкие военнослужащие. При этом агент указал на ненадежность мельника, пресмыкающегося перед немцами. Когда мельника ночью подняли с постели, тот был готов на все, лишь бы его не расстреляли. С его участием другой деревне был организован сход, на котором Кадачигов рассказал правду о положении на фронтах и о деятельности партизан, чем расположил местных жителей к оказанию помощи, прежде всего продуктами питания. В течение четырех дней группа Кадачигова обошла десять деревень, жители которых обещали всемерную поддержку. На обратном пути на остров с группой партизан следовал обоз с продовольствием. Комбриг Герман на сбор к выходу из окружения выделил одни сутки. На рассвете следующего дня бригада тронулась в путь, рассчитывая за день выбраться из болот. Но продвигались крайне медленно из-за того, что на руках несли раненых. Лишь к вечеру второго дня добрались до деревни Красные Щеки, где расположились по избам. Отдых партизан был непродолжительным. По полученным Кадачиговым данным, немцы стали подтягивать отряды, чтобы уничтожить бригаду. Герман принял решение уходить в Грамулинские леса. Все, кто был в состоянии держать оружие (среди них, разумеется, сотрудники оперативной группы), взяли на себя прикрытие отхода. Бои начались уже вечером, продолжились утром следующего дня. Силы заслона таяли. Боеприпасы кончились. Выручало местное население. Лишь через несколько дней группа прикрытия получила приказ отходить.