Текст книги "Профилактика и разрешение социальных конфликтов"

Глава 2. Конфликты в структуре девиантного поведения личности и группы

2.1. Конфликт личности и общества как психологическая сущность девиантности

Девиантное (отклоняющееся от норм) поведение личности (группы) относится к ряду тех социальных явлений, которые не только осуждаются в любом современном обществе, но и упорно искореняются всеми возможными способами. На протяжении всей истории человечество ведет неустанную борьбу с такими общественными пороками, как: преступность, пьянство, наркомания, блуд, самоубийства и прочее. Тем не менее девиации не просто существуют, но так или иначе присутствуют в частной жизни боьшинства семей и индивидов. С течением времени изменяются проявления поведенческих отклонений, появляются новые формы, например, компьютерная зависимость или интернет-преступность. Но содержание девиации остается неизменным – девиантное поведение представляет собой действия конкретной личности (группы), которые приходят в противоречие с социальными нормами (ожиданиями и законами) общества. Данное противоречие неизбежно порождает ситуации социального напряжения: семейные конфликты, стигматизацию, социальную дезадаптацию личности, давление группы, изоляцию. Таким образом, социально-психологической сущностью социальных девиаций становится конфликт личности (группы) с обществом [3].

Междисциплинарный характер проблемы девиантности и девиантного поведения закономерно привел к появлению большого количества теорий, объясняющих данные феномены. И хотя представленные концепции не противоречат, а гармонично дополняют друг друга, перед специалистами встает непростая задача определения теоретической платформы в данном вопросе. На основе обобщения существующих научных данных, собственных экспериментальных исследований и многолетнего практического опыта нами была предложена структурно-динамическая концепция девиантного поведения (Змановская Е. В., 2005). Данная теория интегрирует социально-психологическую и психодинамическую модель девиантности и девиантного поведения на основе системного подхода. Понятию межличностного конфликта уделяется существенное внимание.

Основные положения структурно-динамической концепции [2; 3]:

• Под социальной девиацией понимается любое, внешне наблюдаемое, отклонение в развитии (функционировании) личности (группы) от официально установленных норм. Как известно, в широком смысле различают две группы девиаций: позитивные (полезные для общественного развития) и негативные (представляющие реальную угрозу для отдельных людей или общества в целом). В соответствие с этим в категорию отклонений одновременно попадают и прогрессивные революции и насильственные преступления; и интеллектуальная одаренность и умственная отсталость; и сверхдостижения и психические расстройства. В науках, изучающих девиантное (отклоняющееся) поведение, девиации рассматриваются в сугубо узком значении – как негативные действия индивида (группы), например, преступление, суицид, употребление наркотиков. Таким образом, в научном обиходе понятие девиантного поведения отождествляется с понятием «негативные социальные девиации» по умолчанию.

• Девиантность – это качество субъекта социальных отношений (личности, группы), которое проявляется в его направленности на отклонение (уклонение) от социальных норм. Девиантное поведение есть объективное проявление девиантности в форме конкретных действий субъекта социального взаимодействия (личности, группы), отклоняющихся от социальных норм.

• Девиации и девиантность реализуются на различных уровнях общественной организации: на индивидуально-психологическом уровне они выражаются в форме девиантного поведения и девиантной направленности личности, на групповом – групповых девиаций и девиантной субкультуры, на общественном – социальных девиаций и девиантной культуры. В системогенезе социальных девиаций личность играет ведущую роль, выступая субъектной основой для формирования девиантной направленности и девиантного поведения (и индивида, и группы индивидов).

• Девиантность личности (группы) может быть латентной (скрытой) или фактически реализуемой (актуальной). В первом случае необходимо говорить о внутренней девиантности, проявляющейся в высокой личностной (групповой) готовности к отклоняющемуся/девиантному поведению. Во втором случае имеет место реальное (фактическое) проявление девиантности в социальной сфере в форме девиантного поведения и девиантного образа жизни.

• Девиантное поведение личности (группы) есть внешнее проявление девиантности в форме повторяющихся действий, отклоняющихся от социальных норм, представляющих объективную угрозу для личности или общества, получающих негативную общественную оценку, и, одновременно, имеющих высокую индивидуальную значимость вследствие их направленности на компенсацию нарушений в системе социальных отношений личности (группы).

• Социальные девиации и девиантность относятся к социально-психологическим феноменам, то есть являются одновременно свойствами и личности, и социальной системы, в которую личность включена. Сущность феномена девиантности заключается в рассогласовании социальных отношений личности (группы) с другими социальными институтами. Это означает, что личность (группа) с девиантным поведением имеет такую систему отношений (ценностей, представлений, установок, интерракций), которые отличаются от общепринятых норм и закономерно приводят к интраписхическим, межличностным и социальным конфликтам.

• Девиантность как социально-психологический феномен характеризуется нарушением баланса трех основных линий процессов социализации личности: социальной адаптации, социально-психологической интеграции и индивидуальной самореализации (индивидуализации). В случае девиантности наблюдаются: 1) недостаточная и (или) неэффективная адаптация к социальной среде; 2) снижение активности, направленной на интеграцию общепринятых ценностей в систему личных смыслов; 3) доминирование процессов индивидуализации и девиантной самореализации. Таким образом, девиантность и девиантное поведение личности (группы) относятся к определенному (негативному) варианту социализации, вследствие нарушения процесса усвоения культурных норм.

• Девиантность всегда связана с нарушением официально установленных (формализованно-институционализированных) или же фактически сложившихся в конкретной социальной системе (группе, субкультуре, обществе, культуре) законов, норм и ожиданий. Поскольку в любом социуме табуируются прежде всего выраженные формы деструкции и ауто-деструкции (убийство, насилие, самоубийство и прочее), девиантность приобретает качество деструктивности и аутодеструктвиности. При этом закономерными «спутниками» девиантности выступают такие безусловно негативные феномены, как: стресс, фрустрация, агрессия, утрата здоровья и трудоспособности, психические расстройства, негативная общественная оценка и стигматизация (навешивание ярлыков), межличностные конфликты, изоляция, смерть.

• В изучении девиантности выделяются три уровня анализа [2]:

1. генезис (развитие в индивидуальном, семейном и социальном контексте, процессуально-временные границы);

2. структурно-уровневая организация (подсистемы, девиантные свойства и связи между ними);

3. содержательно-динамические характеристики (ценности, установки, негативные аффекты и чувства, отношения, личностные значения и смыслы, мотивы, действия).

С точки зрения генезиса: девиантность и девиантное поведение формируются в процессе развития личности (группы) как способ приспособления: а) к дезадаптивным индивидуальным особенностям, б) к дисфункциональным межличностным отношениям, в) к неблагоприятным (дезинтегрированным) социальным процессам.

• Отмечая относительную устойчивость девиантного поведения, следует различать несколько его вариантов в зависимости от времени его существования [2]:

1. краткосрочные (аффективные) девиантные реакции;

2. преходящие девиантные состояния;

3. устойчивое девиантное поведение;

4. девиантное развитие личности.

• Формирование девиантного поведения может начаться с появления любого из свойств, включенных в структуру девиантности. Например, если в раннем детстве ребенок переживает опыт жестокого обращения и труднопереносимого страдания без адекватной помощи извне, у него формируется враждебное отношение к людям, включающее недоверие (ожидание угрозы извне) и защитную агрессию. При неблагоприятных обстоятельствах данная особенность может усилиться и занять ведущее положение в структуре личности, подчинив себе другие свойства и психические процессы – восприятие, мышление, убеждения, ценности, отношения, самооценку и прочее. Структура личности, интегрированная под приматом враждебности (агрессивно-подозрительного отношения к людям), будет, несомненно, обладать качеством девиантности.

• Структурно-уровневая организация девиантности включает:

1. общие свойства, присущие всем видам девиаций и создающие основу для объединения различных поведенческих проявлений в единую группу, обозначаемую как «девиантное поведение»;

2. частные характеристики, выражающие специфику отдельной формы девиации, позволяющие выделять классы и подвиды девиантного поведения.

• Содержательно-динамические характеристики девиантности раскрывают индивидуальное своеобразие девиантного поведения при сохранении общих свойств девиантности. Так, например, многие люди страдают химической зависимостью, но в каждом конкретном случае имеют место: собственная история, индивидуальный ритм и форма зависимости, личные мотивы, и, что особенно важно, индивидуально окрашенные мотивы и переживания.

Ведущим психодинамическим механизмом и фактором девиантности являются нарушения в системе детско-родительских отношений, деструктивная направленность и содержание которых воспроизводятся в последующей межличностной коммуникации, вызывая устойчивую девиацию социального поведения.

С целью экспериментальной проверки сформулированных выше положений в 2003–2006 годах было организовано социально-психологическое исследование девиантности и девиантного поведения (Змановская Е. В., 2005).

В исследовании участвовали 503 жителя Санкт-Петербурга, мужчины и женщины в возрасте от 18 до 70 лет. В основу выделения групп были заложены 2 критерия: форма девиации (внешне деструктивная или ауто-деструктивная) и степень выраженности девиации (от средней, совместимой с жизнью – до реально угрожающей самой жизни). В результате были сформированы четыре изучаемые группы:

1. группа осужденных с криминально-агрессивным поведением (100 человек – 43 женщины и 57 мужчин), отбывающих наказание в исправительных учреждениях Санкт-Петербурга за убийства и тяжкие телесные повреждения, признанных вменяемыми по результатам психолого-психиатрической экспертизы;

2. группа с наркозависимым поведением (96 человек – 30 женщин и 66 мужчин), с установленным диагнозом «опийная наркомания» и проходящих реабилитацию в медико-психологических центрах Санкт-Петербурга и Севастополя, со сроком ремиссии от месяца до 9 лет;

3. группа с алкогольной зависимостью в форме бытового пьянства, диагносцированного на основе поведенческого интервью, без признаков социальной дезадаптации (113 человек – 40 женщин и 73 мужчины),

4. группа, состоящая из лиц без каких-либо проявлений девиантного поведения (194 человека – 107 женщин и 87 мужчин).

Очевидно, что первые две группы отличались тяжелой степенью девиации, третья – легкой, четвертая – отсутствием девиации. Таким образом, все изучаемые лица расположились на оси «тяжелая девиация, сопровождаемая социальной дезадаптацией – неосложненная девиация без признаков социальной дезадаптации – норма».

Для оценки итрапсихической динамики и межличностных отношений лиц с девиантным поведением была разработана и апробирована методика комплексной диагностики, включающая: биографический метод, поведенческое интервью (модификация Е. В. Змановской); методику социальной фрустрации или неудовлетворенности различными аспектами жизни, адаптированную в НИИ им. Бехтерева; «шкалу совестливости» – опросник ориентации на выполнение нравственно-правовых норм в версии Ямпольского; тест субъективной оценки стиля и структуры межличностных отношений Т. Лири; тест психологических защит «Индекс жизненного стиля» Р. Плутчика, Г. Келлермана; методику субъективной оценки детско-родительских отношений (модификация Е. В. Змановской).

Последняя создана на основе семантического дифференциала Ч. Осгуда, раскрывающей восприятие родительских фигур по шести шкалам: теплота; забота; близость; поддержка в адаптации; авторитет; требовательность.

В результате использования перечисленных методик были выделены общие свойства девиантности личности, встречающиеся одновременно при всех изучаемых формах поведенческих девиаций [2; 3].

Первым свойством девиантности является социальная фрустрация или низкий уровень удовлетворенности различными аспектами жизни.

Общая неудовлетворенность жизнью характерна для всех лиц с различными формами девиации. На наш взгляд, социальная фрустрация не является прямым следствием низкого качества жизни. Фрустрация представляет собой устойчивую личностную черту, вероятно, формирующуюся уже на ранних этапах онтогенеза, которая сопровождается: высоким психофизическим напряжением, низкой эмоциональной толерантностью к фрустрации или препятствию на пути реализации актуального желания, повышенной чувствительностью к негативной оценке извне, нетерпимостью к отказу.

Наряду с высоким уровнем социальной фрустрации в случае девиантного поведения были выявлены качественные и количественные изменения нравственно-нормативного сознания (нормативных установок).

Зафиксировано последовательное снижение ориентации на выполнение социальных норм в направлении: «группа нормы – группа с алкогольной зависимостью в форме систематического пьянства – группа с наркотической зависимостью». Уровневые различия между группой нормы и группой с наркозависимостью статистически значимы (0,01). В группе с насильственно-криминальным поведением респонденты усиленно демонстрировали стремление выполнять законы и правила, что привело к максимальному повышению количественных показателей по данному признаку в сравнении с другими группами. Другими особенностями нормативного сознания лиц с криминальной направленностью являются стремление к самооправданию и категоричность в моральных оценках.

Одновременно с этим при девиациях выявлены структурные нарушения нормативного сознания в форме изменения индивидуальных мотивов поведения. В норме для людей оказались наиболее важны такие мотивы социального поведения, как: обязательность выполнения законов, справедливость и неизбежность наказания, соблюдение принципов нравственности и морали, высшие чувства – стыд, долг, ответственность. В случае с девиантным поведением субъективная ценность нравственных принципов и групповых норм снижается, при одновременном повышении значимости биологических и индивидуальных мотивировок, таких как: страх наказания, риск, физиологическое удовольствие, доминирование.

В межличностных отношениях людей с девиантным поведением по мере усиления девиации нарастают такие негативные тенденции как агрессивность и подозрительность. Во всех группах с девиациями показатели агрессивности и подозрительности (по соответствующим шкалам опросника Т. Лири) превышают аналогичный коэффициент группы нормы. В соответствие с литературными данными суммарное повышение баллов по данным характеристикам можно интерпретировать как повышение конфликтности личности в ситуациях межперсонального взаимодействия. Данную особенность мы обозначаем как оппозиционную предиспозицию личности с девиантным поведением. Это означает, что лица с девиантным поведением или внутренней склонностью к нему становятся в оппозицию к окружающим людям, проявляя такие качества как: общее недовольство жизнью, несогласие с существующими законами и правилами, недоверие к людям и ожидание угрозы с их стороны, защитная агрессия и агрессивное поведение.

Таким образом, девиантность как внутренняя готовность личности нарушать общепринятые нормы закономерно сопровождается внутренними и (или) межличностными конфликтами. В основе конфликтов лежат такие качества личности, как высокий уровень психофизического напряжения, подозрительность, низкая терпимость, ригидность, склонность к самооправданию при завышенных требованиях к окружающим людям, малопродуктивные и архаичные психологические защиты.

Исследование показало, что психологические защиты людей с девиантным поведением также имеют ряд отличительных особенностей.

При переходе от нормы к девиации, а также от легких к более тяжелым девиациям, наблюдается статистически значимое повышение уровня активности (напряженности) бессознательных защитных механизмов. Напряженность психологических защит рассчитывалась как сумма средних оценок по всем 8 шкалам опросника Плутчика и интерпретировалась как уровень остроты внутреннего конфликта и выраженности негативных аффектов. В целом, результаты теста психологических защит подтверждают факт эмоционально-регуляционной дестабилизации личности с девиантным поведением.

Наряду с ростом общего уровня напряженности защит отмечаются изменения в их структуре. При усилении девиантного поведения снижается удельный вес зрелых защит, таких как рационализация или компенсация. В то время как в норме доминирует рационализация/интеллектуализация; при девиациях преобладает проекция. Данный факт хорошо согласуется с предыдущими выводами о повышенной подозрительности и тревожности лиц с девиантным поведением, а также их сниженной способности признавать свою вину. Одновременно с этим в группах с девиантным поведением повышается удельный вес таких архаичных защит, как отрицание, замещение/смещенная агрессия, регрессия (возвращение к более ранним формам поведения).

Анализ биографии лиц с девиантным поведением, участвовавших в исследовании, в сочетании с использованием авторской методики субъективной оценки их значимых отношений привели к выводу о наличии ряда негативных тенденций в детско-родительских отношениях при девиациях.

Так, образ отца респондентов группы «нормы» имеет более позитивную эмоциональную окраску, чем в любой группе с девиантным поведением (различия статистически значимы). Напротив, в группах с девиациями регистрируются различные проявления дефицита положительного влияния отца.

Наибольший дефицит отцовского влияния наблюдается в группах с алкогольной зависимостью и криминальным поведением (следует подчеркнуть, что существует тесная связь между насильственной преступностью и алкогольной зависимостью – преступления нередко совершаются на почве бытового пьянства). В данных группах оценки равномерно снижены по всем шести функциям отцовского влияния: теплота, забота, близость, авторитет, поддержка, требовательность. Биографический метод подтверждает тот факт, что в этих двух группах самое большое количество лиц, выросших без отца вследствие его смерти или развода.

Общее эмоциональное отношение к матери ухудшается в группах с зависимым поведением. Различия в отношении к матери между группой нормы и группами с зависимым поведением статистически значимы. У зависимых лиц в целом отмечено снижение показателей субъективной оценки по всем шести функциям материнского влияния.

Отношение к матери у лиц с криминальным поведением, напротив, более позитивно, чем в норме. Следовательно, насильственная направленность личности сопровождается не только склонностью к самооправданию, но и инфантильной идеализацией образа матери.

Таким образом, были получены данные о нарушении значимых отношений с родителями во всех изучаемых группах с девиациями (Змановская Е. В., 2005):

• в группе с криминальным поведением доминирует дефицит позитивного отцовского влияния;

• в группе с наркотической зависимостью преобладают нарушения в материнском поведении в форме симбиотической связи, дефицита заботы, авторитета или требовательности;

• в группе лиц, злоупотребляющих алкоголем, отмечается общая неудовлетворенность отношениями с обоими родителями.

В целом, наблюдается снижение позитивного эмоционального отношения к родителям (в сумме) при усилении девиации. Проведенное исследование подтверждает психодинамическую гипотезу о том, что людей с девиантным поведением целесообразно рассматривать в контексте нарушенных объектных отношений как людей не довольных своими родителями, с раннего детства испытывающих дефицит позитивных отношений со значимыми фигурами [3].

Использование метода семантического дифференциала для самооценивания респондентов выявило тенденцию поляризации самооценки в группах с девиантным поведением.

В сравнении с «нормой» при зависимом поведении самооценка достоверно снижается, а при криминальном поведении, напротив, повышается несмотря (!) на совершенные тяжкие преступления. Данный факт можно интерпретировать как следствие повышения активности психологических защит при девиациях: отрицания удовлетворяющих аспектов личного бытия при зависимостях и проекции нежелательных качеств вовне при криминально-насильственном поведении.

В результате комплексного исследования были определены следующие общие свойства личности с девиантным поведением [2]:

1) социально-психологическая фрустрированность в форме повышенного недовольства жизнью в целом и ее отдельными аспектами;

2) оппозиционная направленность личности как результат изменений в ценностно-нормативном сознании;

3) высокая напряженность межличностных отношений, проявляющаяся как повышенная конфликтность, интолерантность и поляризация (существенное снижение или повышение) зависимости от других людей;

4) эмоционально-регуляционная дестабилизация вследствие доминирования негативных аффектов (тревоги, агрессии, депрессии), повышенной напряженности психологических защит и активизации архаичных защит;

5) инверсия отношений детской привязанности, проявляющаяся в форме снижения субъективной оценки родительских фигур и повышения неудовлетворенности ими;

6) нарушения самосознания в форме поляризации самооценки.

Корреляционный анализ показал, что в группе без девиантного поведения ориентация на выполнение социальных норм положительно и достоверно связана: 1) с комплексом интерперсональных тенденций, включающих лидерство, дружелюбие и альтруизм; 2) с общей положительной оценкой матери, восприятием ее как авторитетной и требовательной; 3) со средним уровнем самооценки.

В группах с девиантным поведением ориентация на выполнение социальных норм отрицательно коррелирует: 1) с подозрительностью и 2) с активностью архаичных защит (регрессии, агрессивной разрядки и проекции). Социальная фрустрация лиц с девиантным поведением сопряжена: 1) с агрессивностью и враждебностью; 2) с низким качеством отношений и с отцом, и с матерью; 3) с высоким уровнем активности архаичных защит.

В ходе регрессионного анализа устанавливалось влияние отношения к родителям на девиантное поведение личности. Выявлено, что ведущими психодинамическими факторами, вызывающими девиантное поведение, являются: 1) переживание дефицита материнского тепла; 2) восприятие матери как нетребовательной; 3) переживание дефицита поддержки (помощи в адаптации) со стороны обоих родителей; 4) переживание дефицита отцовской заботы; 5) низкий уровень отцовского авторитета.

На основе проведенного исследования были выделены четыре типа нарушенных детско-родительских отношений (отношений привязанности), сопровождающихся различными формами девиантного поведения (Змановская Е. В., 2009):

• симбиотическая зависимость (чрезмерная близость на фоне гиперстимуляции чувств, а также гиперпротекции одного или обоих родителей);

• объектный голод (базовая неудовлетворенность отношениями вследствие хронического игнорирования психологических потребностей ребенка или, реже, вследствие их гиперстимуляции посредством исполнения всех желаний ребенка);

• отчуждение (психологический разрыв отношений с родителями вследствие потери, развода, конфликта или фрустрации базовых потребностей);

• враждебность (агрессивная оппозиция вследствие выражено деструктивных отношений).

Важно подчеркнуть, что психодинамика детско-родительских отношений реализуется в форме спонтанного, частично или полностью неосознаваемого процесса, не всегда совпадающего с внешне-наблюдаемыми особенностями семьи и декларируемыми семейными ценностями.

Динамика формирования девиантного поведения может быть представлена в следующем виде. Травмирующие ребенка (реальные или воображаемые) отношения с родителями вызывают сначала искажения внутренних представлений о родителях. Далее, негативные внутренние образы родителей (внутренние объекты) приводят к ожиданию травмирующих или фрустрирующих действий извне, что вторично вызывает межличностные конфликты с ближайшим окружением и негативные поведенческие реакции в форме защитной агрессии/аутоагрессии. Девиантные реакции закрепляются в форме устойчивого паттерна поведения, впоследствии распространяясь на отношения с другими людьми – в детском саду, в школе, на работе, и, что особенно важно, в своей собственной семье.

Доминирующий тип нарушенных отношений определяет и форму социальной девиации – ее деструктивный или аутодеструктивный вариант. Перечисленные паттерны межличностных отношений сопровождаются специфическими аффектами и рационализациями, образуя единый мотивационный комплекс и определяя устойчивую девиантную направленность личности.

Наряду с общими (универсальными) свойствами девиаций, были определены отличительные особенности отдельных видов девиантного поведения [2].

Специфической особенностью людей с алкогольной зависимостью (на уровне бытового пьянства), можно считать высокую склонность к регрессу и подавленной агрессии на фоне выраженной неудовлетворенности отношениями с обоими родителями. По всей видимости, алкоголь компенсирует как дефицит «теплых отношений» (объектный голод), так и внутреннюю агрессию (как реакцию на фрустрацию), которую зависимые от алкоголя люди стараются подавлять вследствие достаточно развитого нормативного сознания и жесткого Супер-эго (совестливости). Алкоголь становится «идеальным объектом», выполняющим основные родительские функции. Он одновременно согревает, успокаивает, снимает злость и боль, повышает уверенность в себе, улучшает настроение. Алкоголь становится лучшим другом – он всегда «рядом», он не критикует и не осуждает, а напротив, помогает быстро и эффективно в любой трудной ситуации. Алкоголь делает все то, что должны были сделать в свое время любящие и заботливые родители.

Одновременно с компенсацией голода в теплоте и близости, алкоголь нейтрализует легкое агрессивное напряжение и облегчает внешнее выражение значительных негативных чувств (горя, злости, обиды). Литературные и клинические данные подтверждают тот факт, что при тяжелых формах алкоголизма, агрессия и злобное настроение усиливаются до патологических форм.

При наркозависимом поведении выявлены более тяжелые, чем при бытовом пьянстве, нарушения личности. Для наркозависимых характерны выраженные нарушения нормативного сознания – для этих людей социальные нормы и правила не имеют большого значения, а их нарушение не вызывает мук совести, как при алкогольной зависимости. Одновременно с этим при наркозависимом поведении отмечается максимальный уровень враждебности и подозрительности на фоне самых высоких показателей зависимости (несамостоятельности) в межличностных отношениях. Выявляются максимальные тревога и активность архаичных защит (регрессия, отрицание, проекция), а также напряженность гедонистических влечений и нарциссических переживаний. В случае наркотической зависимости также отмечаются тотальный регресс и подчеркнутая склонность к защитному фантазированию. В сравнении с другими подгруппами у наркозависимых отмечается наиболее нарушенные отношения с матерью, чаще всего, в форме зависимо-симбиотических отношений. В целом, функционирование взрослых людей, вовлеченных в употребление тяжелых наркотиков, осуществляется по законам самого раннего возраста – от года до трех лет.

Для лиц с криминально-насильственным поведением характерны следующие особенности: внешняя демонстрация уважения к закону, конфликтность, подозрительность и агрессия в межличностных отношениях, доминирование проекции в структуре защит, идеализация себя и матери, завышенная самооценка и тенденция к самооправданию. Индивиды, склонные к насилию, твердо убеждены в собственной правоте. Они отрицают собственные ошибки, обостренно воспринимая невнимательность, грубость и неуважение по отношению к себе. Они предъявляют многочисленные претензии к окружающим людям, воспринимая мир как несовершенный и несправедливый. Пребывая в состоянии архаичного страха перед жизнью, они используют образ идеальной матери как внутренний оберег перед лицом непреодолимых внешних опасностей и собственной беспомощности.

На основе полученных данных была разработана и обоснована структурно-динамическая модель девиантности и девиантного поведения [2; 3], представленная в таблице 3.

Таблица 3.

Структурно-динамическая модель девиантности и девиантного поведения

Таким образом, девиантность, как негативное социально-психологическое свойство индивида, берет начало в рассогласовании элементов системы «общество—социальные нормы—отношения личности». Девиантность проявляется в форме деструктвиных действий и является следствием нарушений в детско-родительской психологической системе.

Скрытая форма нарушений в семейных отношениях существенно затрудняет их диагностику и коррекцию. Внешне наблюдаемые негативные семейные факторы (бедность, низкий социальный статус, эмиграция, переезд, конфликты, разводы, девиантное поведение в семье, насилие), безусловно, повышают риск формирования девиантности у детей, но не предопределяют последнюю. Судьба развития личности зависит не столько от трудностей, с которыми столкнулся ребенок, сколько от его отношения к ним, а также от опыта успешного/неуспешного преодоления фрустраций. Неоценимую роль в данном процессе играют положительный пример и адекватная помощь семейного окружения. Данное положение приводит к признанию особой важности работы с семьей при решении задач профилактики и коррекции девиантного поведения как личности, так и группы.

Распространяя идею конфликтной природы девиации на всю систему социальных отношений, можно выделить ведущие факторы отклоняющегося поведения личности (группы) на различных уровнях организации общественной жизни. В таблице 4 представлена структурно-уровневую модель детерминации девиантности и девиантного поведения [4].