Текст книги "Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей"

Люблю тебя, мамочка!
Истории приемных семей
(сборник)

© ООО «ПРОЧИТАТЕЛЬ»

© Чернецкая Т., Шумак Н., Беленькая К., Макарова А., Осипова А., Вестфалл М., Дунаев А., Кузнецова Е., Кузнецова О., Демочкина Н., Петуховская А., Руднева Т., Журова С., Смирнов Д., Тканченко О., Фоломкина Е., Щеславская Т., Щеславский И., Белицкая Ю., Юсупов К., Юсупова Э., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

На этот сборник нас вдохновил благотворительный фонд «Арифметика добра». Сначала на фейсбуке мы просто читали посты его создателя и руководителя – Романа Авдеева, истории Клуба приемных родителей фонда, обсуждали, потом списались, приехали и познакомились.

Что было потом?

«Миллион лайков» и «Арифметика добра» придумали, организовали и провели совместно конкурс историй из жизни на тему: Опека и усыновление.

Вы прочитаете в этом сборнике истории, которые вошли в шорт-лист. Мы сердечно благодарим всех участников. Даже если их история не выбрана для публикации редакторской группой – главное, что они не просто говорят о добре, а действуют! А значит, уже победили в жизни. На одного, на нескольких счастливых детей стало больше! СПАСИБО!

Земной поклон усыновителям, опекунам, приемным родителям, родственникам, которые взяли в семью ребенка, волонтерам, которые помогают семьям с приемными детьми. Вы делаете наш мир лучше!

Нашим дочкам – двум Елизаветам и детям авторов сборника – кровным и приемным посвящаетсяс любовью.

Авторы сердечно благодарят:

Екатерину Неволину – нашего доброго ангела в издательстве ЭКСМО, руководителя группы российской сентиментальной прозы, и надежного, ответственного, талантливого редактора Виталину Смирнову, которая всегда рядом, даже если мы и пристаем сто первый раз подряд, внося хаос в ее организованное пространство;

а также писателя, автора книг об усыновлении, маму замечательных детей Диану Машкову.

Истории собраны и рассказаны:

Наталей Шумак, Татьяной Чернецкой,

участниками конкурса:

Оксаной Кузнецовой, Кристиной Беленькой, Алиной Макаровой, Анной Осиповой, Маргаритой Вестфалл, Александром Дунаевым, Еленой Кузнецовой, Надеждой Демочкиной, Андреа Петуховской. Татьяной Рудневой, Светланой Журовой, Семьей Горшковых, Дмитрием Смирновым, Ольгой Ткаченко, Евгенией Фоломкиной, Татьяной Щеславской, Юлией Белицкой, Кималом Юсуповым, Эльмирой Юсуповой.

А также Ольгой Собениной, Татьяной Толстиковой.

В некоторых историях имена, а также другие подробности изменены по просьбам героев.

Авторы говорят спасибо друзьям, родным и знакомым, которые поддерживали команду в этом путешествии.

Татьяна Чернецкая, Наталя Шумак
Братик

Эта семья на пляже привлекала мое внимание. Родители читали, играли в волейбол. Уходили вдвоем гулять вдоль кромки прибоя.

А их старший ребенок (подросток лет тринадцати) активно возился с младшей. Строил для сестренки замки из песка, катал ее на надувном круге, переодевал в сухую одежду. Поил горячим чаем из термоса. Отвечал на вопросы.

Поведение, прямо скажем, нетипичное. И я из-под зеркальных солнечных очков, пользуясь тем, что мои глаза не видны, все время поглядывала на братика и сестричку.

Картина повторялась снова и снова. Я уже знала имена. Мальчик – Стас. Девочка – Мариша. (Марина или Мария). Родители Алла и Сергей. И они откуда-то с Севера нашей огромной страны, прилетели хорошенько напитаться солнцем.

Однажды, когда на город обрушился неожиданный, но почти тропический дождь и мы все забежали под большой навес, я оказалась с краю на одном топчане с семьей. Они соображали, что делать. Шутили, что Анапа заливается слезами, так не хочет отпускать их семейство домой… Это, видимо, был последний пляжный день.

Я посоветовала вызвать такси до санатория. Дала проверенный номер. И пока все укладывали мокрые вещи, пока пацан возился с Маришей, закутывая ее в свою олимпийку, не удержалась, влезла с вопросом. Мол, вижу вас не первый раз. Стас так внимательно относится к сестренке…

Родители засмеялись.

– Ну еще бы. Он же сам ее выбрал!

Алла пояснила, что они с Сергеем были настроены на мальчика. Все бумаги собрали, уже присмотрели по анкете, поехали первый раз знакомиться. Но прямо во дворе учреждения на их Стаса – а дело было полтора года назад – напрыгнула вот эта малявка. Залезла на руки, вцепилась дурью и давай рыдать. Оторвать не смогли. Да и Стас вдруг тоже стал активно защищать, держать, заявлять, что не нужен ему брат, вот есть сестренка и вообще… Она же самая самая-самая-пресамая. Неужели непонятно?

Приехало такси. Муж быстро унес вещи. Алла со мной попрощалась. И на мой вдогонку вопрос, мол, как оно все? Я вот тоже хочу взять, но никак не решусь…

Алла честно ответила, что иногда катастрофа. Едва держатся. Что прошли несколько кругов кошмара. И все вроде начинает налаживаться. Потихоньку. Солидную часть ударов принимает Стас. Который во всей этой чехарде сильно повзрослел… Нет. Он занимается спортом. И пару вечеров в неделю убегает на тренировки. Да и уроков много. Но свободное время их старшего сына целиком уходит на мелкую.

Ливень усилился. Мы попрощались. Стена падающей с неба воды разделила нас навсегда.

Обезьянка уехала к такси верхом на братике…

Мысленно вдогонку ушедшим – терпения, любви и твердости. Чтобы хватило с лихвой. Думаю, мальчика они тоже усыновят, просто позже.

А Стас…

Со Стасом однажды повезет какой-нибудь хорошей девушке. Он прирожденный отец и семьянин.

Татьяна Чернецкая, Наталя Шумак
В тридевятом царстве

12-летняя Полина резво забежала в дом со двора, размахивая тряпкой. Ей надо было помочь маме убрать в доме перед Пасхой, а после она собиралась пойти гулять на соседнюю улицу.

Полина бодро приступила к вытиранию пыли.

В какой-то момент, девочка точно не заметила откуда, вроде из-за иконы, на пол спланировала, кружась, бумажка. Полинка спрыгнула со стула, чтобы ее подобрать. Развернула. Замерла. Маленькая бумажка за одну секунду навсегда изменила Полинину жизнь. Ее удочерили!

Мама не стала отрицать. Полина была уже достаточно взрослой, к тому же не по годам рассудительной девочкой. Все равно когда-нибудь пришлось бы открыть ей тайну ее появления в семье. Тем более что уже несколько лет родители понимали – это может сделать любой сосед, обронивший случайную фразу при их любопытной и вездесущей дочке.

Однажды все уже почти раскрылось. Еще когда Полинка была в первом классе, она как-то прибежала с улицы зареванная. Оказалось – поругалась с подружками, а те стали обзывать ее подкидышем.

Пришлось спешно сочинить, что девочки просто разозлились и ругались какими попало словами, а Полинка, конечно, самая родная. И это, кстати, было чистой правдой – всегда мама с папой ощущали Полинку абсолютно своей, как будто действительно она – плоть от плоти. Очень уж долго они ее ждали.

В обычном районном центре в Костромской области, жили-были юноша и девушка – Мария и Петр. Познакомились еще в школе, а когда стали взрослыми, поженились. Жили хорошо, дружно, только не было у них детей. Год, другой, а там и десять лет прошло. Маша собралась и поехала в Ленинград. Там жила ее родная тетя Вера, которая обещала отвести племянницу к хорошему врачу.

Который поначалу Машу обнадежил. Но увы, в 60-е годы XX века медицина могла гораздо меньше, чем сейчас, лечение не помогло.

Еще пару лет у Петра и Марии ничего не получалось. Они уж было смирились – не судьба, ну что тут поделаешь, когда тетя Вера снова позвала Машу. Да как-то загадочно, телеграммой вызвала.

Мария, надо сказать, слегка даже испугалась. Думала, заболела тетка. Жила она одна, мало ли что. Но дело оказалось совсем в другом. У Веры к племяннице был серьезный разговор. После обязательного застолья начала без предисловий:

– Мне, Машка, уже пятьдесят. И, я тебе скажу, не дело быть без детей. Я-то и без мужа, а вам с Петькой надо!

– Теть Вер, ну ты что! Ну ты же знаешь, мы не можем… – У Маши даже слезы выступили на глазах.

– Знаю, – продолжила Вера, – потому и говорю. Сами-то, вижу, не догадываетесь или боитесь. Взять ребенка вам надо. Усыновить. Сколько их, брошенных… Выберете похожего. Воспитаете хорошим человеком. А стареть, не вырастив молодого поколения себе на смену, нехорошо это.

– Ох, теть Вер!

– Да ты не охай, ты подумай.

– Хорошо.

Домой Маша вернулась в задумчивости. Почему-то боялась завести разговор с Петей. Но он сам подошел, обнял да и выспросил все. Поплакали вместе. Решение приняли – ребенка взять. Маше больше хотелось девочку, а Пете хотелось, чтобы Маша была счастлива.

Через несколько месяцев поехали к тете Вере в Ленинград. Думали, что будет правильно, если ребенок будет не из местного детдома. Чтобы слухов меньше ходило. Понятно, что от людей правду не утаишь, но так хоть не будут знать, откуда и по какой причине привезли. Все-таки хорошо, когда тайна усыновления хоть частично остается тайной.

Тетя Вера подключила свои связи и к приезду родственников хорошо подготовилась. В детском доме Машу с Петей уже ждали. Выбрали им хорошую девочку.

Перед встречей с будущей дочкой Маша волновалась. Не спала ночь, ворочалась с боку на бок. Переживала, как воспримет ее девочка, как воспримет девочку сама Маша, проснется ли материнский инстинкт сразу? Или позже? А вдруг совсем никогда? А как Петя? Понравится ли ему девочка, полюбит ли он ее? А вдруг он тайно хочет сына, но согласился на дочь ради жены? Как вообще повлияет ребенок на семью? Петя с Машей уже столько лет живут вдвоем, и неплохо живут, душа в душу, понимают друг друга не то что с полуслова, с одного взгляда.

Под утро, почувствовав, как заворочался от ее беспокойных метаний по кровати Петр, Маша встала и тихонько ушла на кухню. Налила себе чаю. Там ее и застала через полчаса тетя Вера. Ей тоже не спалось. Еще бы, к такому серьезному шагу подтолкнула племянницу с мужем! Может, не надо было, сами бы разобрались? Ай, да чего уж теперь! Вера зашла на кухню и молча обняла Машу. Так сидели недолго. Почувствовав, видимо, что в кровати без жены стало пусто и холодно, Петя тоже пришел в кухню. Мгновенно оценил обстановку.

– Чего раскисли, девчонки? Все будет хорошо!

Он так уверенно это сказал, что и у Маши, и у Веры сразу отлегло от сердца. Конечно, все будет хорошо!

Заведующая в сопровождении молоденькой нянечки встретила Веру, Машу и Петра в холле. Душевно поздоровалась, а смотрела испытующе. Мол, кто такие и с чем пожаловали? Сразу, без вводной экскурсии, повела к ребенку. Нянечка семенила следом. По дороге заведующая деловито рассказывала:

– Девочка хорошая, Анечка, 11 месяцев, здоровая, улыбается, сидит уверенно. Не говорит пока. Но у нас тут, сами понимаете, нет возможности подолгу каждого малыша учить индивидуально. Но мы стараемся. Анечка развитая, взгляд умный, она у вас быстро заговорит!

– Ладно, ладно, мы научим, – ответила Маша лишь бы что-то сказать и прервать, наконец, демонстрационный монолог. Все-таки она волновалась, хотелось помолчать.

Дальше шли в тишине.

До поворота в конце длинного коридора оставалась пара шагов, когда небрежно покрашенная толстым слоем белой краски дверь со следами от оторванной таблички с громким скрипом отворилась, и на пороге появилась худенькая беленькая девочка. Взрослые остановились. Девочка посмотрела прямо в глаза Маше и четко произнесла:

– Мама!

Маша едва слышно ответила:

– Доченька…

Заведующая строго посмотрела на девочку, потом на Машу.

– Нет-нет, что вы, это не она! Эта уже большая, два года скоро будет. Оля, отведи ребенка в группу, – обратилась она к нянечке и снова повернулась к Маше: – Пойдемте! – и мягко подтолкнула ее в спину.

Но Маша не двигалась с места. Все смотрели на нее вопросительно, и только Петя, как ей казалось, с пониманием.

– Я уже пришла, – сказала Маша, – вот моя дочка.

Она шагнула к девочке, присела на корточки и обняла ее.

Напрасно заведующая уговаривала, приводила доводы. Мол, девочка большая уже и сама может запомнить, что до встречи с родителями в другом месте жила, и соседи заметят. И не очень-то похожа на Машу с Петей. Но нет, Машу ничто не могло переубедить. Обнимая хрупкое тельце, она почувствовала, что ее в один миг покинули все страхи и сомнения, осталась лишь безграничная уверенность – она все делает правильно.

Муж сразу и полностью поддержал Машу. Тетя Вера тоже, правда, осторожно удостоверилась, окончательное ли решение приняла Маша, не передумает ли, не пожалеет ли. Маша была тверда в своем намерении. Так что процесс удочерения запустили. В конце шестидесятых процедура эта была значительно проще, чем сейчас, так что ждать пришлось не слишком долго.

Наконец маленькая Полинка с родителями впервые приехала домой. Маша с Петей опасались, что после детдомовской среды девочке понадобится много времени, чтобы освоиться на новом месте и не бояться, но они ошиблись. Малышка была игривой и любопытной и быстро привыкла. Семья жила в своем доме, держали скотину. Девочка познакомилась со всеми зверями, залезала и в хлев, и в собачью будку, Маша только и успевала ее доставать из разных уголков дома и двора. Озорная росла девчонка.

Конечно, в тот день, когда Полинка обнаружила, что ее удочерили, Маша не открыла ей всех подробностей. Это она сделала много лет спустя, когда Полина была уже совсем взрослой, выросла, выучилась, вышла замуж и родила детей. А в тот далекий весенний день, утешая плачущую дочку-подростка, Маша рассказала ей только самое главное – как она стала мамой в ту секунду, когда впервые обняла маленькую девочку в коридоре детдома.

Конечно, Полину новость поначалу пришибла.

Но она со временем приняла ее как факт. Еще сильнее стала любить и уважать родителей, давших ей столько любви, сблизилась с тетей Верой, сыгравшей роль доброй феи в ее судьбе. Не очень простой судьбе, надо сказать.

Не миновали и болезни, и сложности с работой, и безденежье.

Но Полина не унывает и точно знает, что жизнь в любой момент может приподнести подарок.

Не каждые кровные родственники так дружно живут, так радуются друг другу, как радовались Полина с родителями. К сожалению, Маши и Петра больше нет, но в их доме живут их внуки.

Бабушка с дедушкой успели понянчиться с ними. На старости лет сбылась их мечта о доме, полном детей. Люди, не знающие о семейной тайне, говорили, что они похожи. И знаете что? Внуки действительно похожи на Петра и Машу. Впрочем, Полина не удивляется. Она уверена, что это не просто совпадение, а закономерный результат любви, которой хватило на всех.

Татьяна Чернецкая, Наталя Шумак
До Волги и обратно

– Это что, наш дом? Прямо наш, совсем наш?

Сашка гордился собой, гордился домом, гордился тем, что выдержал и не раскрыл жене тайну раньше времени. Двухэтажный, светлый, с террасой и камином, с кусочком земли под сад – если уж и быть счастливыми, то именно в таком доме.

– Но есть проблема, – серьезно сказал он. – Здесь не одна детская, а две. Надо с этим что-то делать.

У Юли щеки загорелись.

– Я не буду, не буду больше беременеть. Не буду. Я не смогу еще раз!

Путь к беременности длился три года. Гормональные препараты превратили изящную фею в тумбу, но сделали свое дело: Юля наконец забеременела. Сказать, что она пережила токсикоз – ничего не сказать. Это была третья мировая война. Юля выстояла и одержала победу. Кульминационная битва длилась почти сутки. На свет появился Георгий Александрович.

Юля прижала его к груди и потеряла сознание. Но, падая во мрак, успела понять, что любит его больше жизни.

Теперь сей отрок был самым умным, самым спортивным, самым хулиганистым мальчиком в детском саду. И смех у него был, пожалуй, самый заливистый. Но несмотря на все самое-самое в ее жизни, Юля боялась начинать этот путь снова.

– Окей, – сказал Саша. – Больше беременеть не будешь.

А через месяц поехал в очередную командировку по волжским городам и взял с собой Юлю: погулять, развеяться, побыть вдвоем. Юля не знала, что в «культурную программу» Саша включил… посещение детского дома.

– Юль, подумай. Это на одну счастливую жизнь больше.

И деваться Юле было некуда: ее сердце сжалось при виде худого и скрюченного мальчишки, прислонившегося к зеленой стене. Защипало в глазах от едкого слова из трех букв, которое он старательно вывел на своей ладони шариковой ручкой. Зашумело в голове от шепота воспитателя: «Этого все равно никто не возьмет…»

Одна детская называлась, как и положено, «детская». Там жил пятилетний Георгий Александрович. Вторая детская получила название «взрослая». Туда вселился Темыч – десятилетний волжский парень с плохой осанкой, строгой складкой между бровями и привычкой рисовать на руках. И если родного сына Юля полюбила, как только он родился, то Темыча – как только увидела надпись на его ладони. И никакие психологи не понадобились, чтобы она почувствовала себя матерью двоих сыновей. Были, конечно, проблемы с бабушкой. Но и у той сердце не каменное, а смородины хватит на всех внуков, хоть целый детский дом к ней на дачу привези.

Сашка гордился собой, гордился Юлей, гордился Георгием Александровичем и очень гордился Темычем, который оказался парнем молчаливым и ответственным. Маленький Георгий Александрович слушался его лучше, чем родителей. Копировал его манеру хмурить лоб и думать, прежде чем что-то сказать. Темыч занимался спортом и со временем начал неплохо учиться.

И вот Георгию Александровичу уже одиннадцать, а Темычу шестнадцать, и возникла проблема, которую на протяжении шести лет предрекала бабушка, а также друзья и соседи.

Темыч сбежал.

За несколько дней до этого ему позвонил кто-то из родного волжского городка, после чего за ужином он заявил, что надо поехать в детский дом и забрать оттуда какую-то Алену. Юля и Сашка не планировали расширять семью и ответили, что, если надо, если ему очень хочется, они могут отправить этой неизвестной им Алене подарки: одежду, книги, да хоть смартфон. Темыч настаивал на своем. Сашка заявил, что если девочка действительно того стоит и если Темыч не перегорит до наступления каникул, они могут поехать на Волгу, и Темыч навестит Алену. Темыч ответил, что не будет ждать. Сашка ответил, что придется. Юля отмалчивалась. Она полностью разделяла позицию мужа и, более того, даже в каникулы не горела желанием ехать в детский дом с зелеными стенами. Темыч с пониманием кивнул и больше тему не поднимал. А утром Юля обнаружила, что Темыч исчез, прихватив теплую куртку, пятьсот рублей и бутылку питьевого йогурта.

Темыча нашли быстро. Он оказался в волжском детском доме. Однако закон требовал, чтобы о побеге была поставлена в известность служба опеки. И так как Темыч наотрез отказался возвращаться домой, то Сашка и Юля были лишены опекунства.

Георгий Александрович неделю не выходил из «взрослой» комнаты Темыча и рыдал с перерывами на сон изможденного горем человека. Бабушка пила успокоительное и винила жестокосердных родителей. Сашка накричал на председателя совета директоров в присутствии сотрудников. Юля использовала слово из трех букв, которое когда-то увидела на ладони Темыча, в адрес злорадствующей соседки. В результате Сашка и Юля забрали Георгия Александровича из элитной школы и переехали на Волгу, где сняли обшарпанную квартирку в пяти минутах ходьбы от детского дома.

Все выяснилось быстро. Алена была не просто девочкой. Она была родной сестрой Темыча. Когда их мать умерла от алкогольной интоксикации, отец стал регулярно избивать собственных детей, которые занимали целую комнату в квартире и вообще мешали жить. Отец был лишен родительских прав, Темыча с Аленой забрала бабушка. Возраст, скромная пенсия, здоровье и кто его знает, что еще в седой голове… Одним словом, старшего внука бабушка отдала в детский дом, а внучку оставила при себе. «Хоть тебя подыму…» Когда Юля и Сашка оформляли опекунство, факт наличия у Темыча родной сестры воспитатели умолчали, «чтобы не возникло проблем». Девочка пристроена, и ладно. Но бабушка умерла, и Алена попала в детский дом. И Темыч, который не видел сестру давно и будто даже забыл о ней, рассудил так: если нельзя забрать ее к себе, значит, надо ехать к ней. Она ведь маленькая. Как Георгий Александрович. Которого жаль было бросать до слез, но Алене сейчас хуже. А на родителей Темыч был в жесткой подростковой обиде и старался о них не думать, и не вспоминать, и пятьсот рублей вернуть при первой же возможности.

К тому моменту, когда все выяснилось, когда Юля и Саша помирились с Темычем, познакомились с Аленой, когда наплакали целую Волгу слез сначала отчаяния, а потом счастья… к этому моменту Юля и Саша уже потеряли опекунство над Темычем. Еще целый год, вплоть до совершеннолетия Темыча, они жили в маленьком городке на Волге рядом с детским домом. Сашка и Юля не без труда устроились здесь на работу, Георгий Александрович ходил в местную школу, а уроки приходил делать в детский дом, чтобы увидеться со старшим братом и новой сестрой Аленой.

Через год Юля, Сашка, Георгий Александрович, Темыч и Алена сели на поезд и очень скоро переступили порог своего заскучавшего большого дома. «Взрослую» комнату Темыча отдали Алене. Все же девочка. Георгий Александрович и Темыч разместились в «детской», которая тут же стала называться «мужской». Дом уже не казался большим, зато большой стала семья.