Текст книги "Лучшая фантастика"

Полные нетерпения курортники и туристы спускались вниз в терминалы, специально построенные с учетом их биологических особенностей, а оттуда уже отправлялись в свое путешествие на Землю. Или, как в случае с последним клиентом Тэйви, их помещали в специальный контейнер, который потом загружали в багажник такси и выгружали около одного из множества отелей, затмивших старые манхэттенские небоскребы.

Высадив туриста, которого он даже толком не видел и не мог с ним общаться, Тэйви отправился домой. Он осторожно пролетел над развалинами аэропорта Ла-Гуардия, которые занимали собой пространство от Бруклина до самого горизонта. Здесь ничего не изменилось с того момента, как аэропорт был разрушен и упал со стабильной орбиты.

Земля вокруг Ла-Гуардии по-прежнему оставалась очень дешевой, и Тэйви жил в многоквартирном доме, крыша которого была сделана из обгоревшего фрагмента внешней обшивки космического лифта.

– Дом, милый дом, – сказал он, заходя на посадку.

Из багажника тянуло запахом гари. Дым стал заполнять салон такси – двигатель не справился с перегревом.

Тэйви держался еще какое-то время в воздухе, пока не заработала система охлаждения, позволившая ему, продолжая оставаться в состоянии невесомости, постепенно спуститься вниз на нейтральной скорости.

Тейви хотелось дать волю своим негативным эмоциям, ударить по рулю, разбить приборную панель. Но он просто закусил губу, когда машина, наконец, остановилась прямо над парковкой на крыше дома. Он переключил распылители, чтобы они выработали немного пены, и машина довольно жестко рухнула на парковку.

– Хорошо, что тебе хотя бы удалось вернуться домой, – сказала Сиенна, когда он открыл дверь и выбрался из такси. – Ты ведь знаешь, что я думаю про все это галактическое дерьмо.

– Мне нужно работать.

Сиенна заглянула в салон такси и задержала дыхание. Ее пушистые волосы коснулись люка на крыше.

– Сможешь починить? – спросил он.

– Ты вез одну из тех собак с коричным дыханием? Газ, которым они дышат, провоцирует износ уплотнителей. Тебе придется немного раскошелиться, чтобы сохранить рессоры.

– Займусь этим со следующих больших чаевых.

Она выбралась из машины и, наконец-то, вздохнула.

– Ну ладно. Жди следующих больших чаевых. Но я могла бы попробовать все это исправить, если ты угостишь меня обедом. – Она кивнула в сторону пакета, который дал ему Джефф.

– Разумеется.

– И еще, у двери в твою квартиру околачивается какой-то тип. Похоже, он из Бюро по туризму.

– Вот дерьмо! – Тэйви не хотел, чтобы сюда приходил кто-нибудь из Бюро. Только не в этот дом, незаконно построенный на обломках космического лифта, разбросанных по земле.

Кондиционеров в доме не было – солнечные панели, закрепленные на крыше, которая была сделана из фрагментов обшивки лифта, вырабатывали недостаточно энергии, чтобы их здесь можно было установить. Но оснащенные датчиками движения вентиляторы и светодиодные светильники включились сразу же, как только Тэйви отодвинул москитную сетку и пригласил в квартиру агента из Бюро по туризму. Цвет его лица напоминал свеклу.

– Ваше такси попало в историю?

У агента Дэвида Кана была короткая стрижка и лоснящаяся смуглая кожа – такая бывает у людей, которые редко выходят на улицу и не занимаются погрузкой инопланетян на заднее сиденье своей машины. Он работал в офисе.

– Сиенна все починит. Она с детства занимается сборкой и утилизацией металлолома. Ее отец был в числе первых уволенных в запас летчиков, которым заплатили за разбор развалин Ла-Гуардии. Затем контракт закончился, и они решили обосноваться здесь. Пива?

Тэйви протянул ему запотевшую бутылку «Ред-страйпа» из морозильника. Кан нервно схватил ее одной рукой, словно раздумывая, пить ли ему пиво или отказаться, а потом прижал бутылку к своему лбу. Он слишком долго прождал на жаре. К тому же на нем был плотный костюм.

– Я пришел, чтобы предложить вам грант от Нью-Йоркского бюро по туризму, – начал Кан несколько неуверенным тоном.

– Грант?

– Бюро собирается провести модернизацию и доказать всему миру, что наши такси – самые безопасные на Земле. Это означает, что мы заберем ваше такси, оснастим его более современной системой безопасности, улучшим работу двигателя и герметичность салона. Все для безопасности водителя.

– Водителя?

– Разумеется.

Тэйви подумал, что все это полная чушь. Человеческая жизнь ценилась невысоко, планета кишела миллиардами таких, как он. Если даже Тэйви покинет строй, кто-нибудь другой заберет себе его лицензию для поездок на Манхэттен, и через несколько дней про него все просто забудут.

А может, и через несколько часов.

– Забирайте, – сказала Сиенна, откидывая москитную сетку. – Этому куску мусора не повредит основательный ремонт.

Тэйви не нужно было упрашивать. Он приложил свой большой палец к документу, а затем устно повторил, что он со всем согласен, глядя на крошечную красную лампочку, после чего Кан сообщил ему, что эвакуатор прибудет с минуты на минуту.

Они наблюдали за погрузкой машины, собранной из фрагментов самых разных автомобилей. За все это время Тэйви досконально изучил свое такси до последней вонючей детальки.

– А что насчет того мертвого инопланетянина? – спросил Тэйви.

– Согласно только что подписанным документам, вы больше не имеете права вспоминать об этом… эээ… инциденте.

– Ясно. – Тэйви отдал салют эвакуатору, улетавшему вместе с его такси. – Я понял это еще когда вы сказали про «грант». Но все же, что с ним случилось? Его тело нашли?

Кан глубоко вздохнул.

– Нашли. Вниз по течению от того места, где он прыгнул.

– Почему, черт побери, он это сделал? Зачем выпрыгнул?

– Он был не в себе, так как находился под действием наркотиков. Камеры зафиксировали, что они с друзьями начали вечеринку еще на орбите, затем продолжили, пока спускались на лифте в аэропорту.

– Когда вы отправите его тело на родину?

– Мы не станем этого делать. – Кан с удивленным видом огляделся по сторонам. – Никому не нужно знать, что привилегированный цефалопод погиб на Земле. Вот никто об этом и не узнает. Видео с его падением было стерто изо всех систем.

– Но они могут выяснить, где находится тело…

– …его уже погрузили в ракету старой модификации и отправили ее на Солнце. Не останется никаких улик. На Земле ничего не произошло. С вами ничего не случилось.

Кан пожал руки Сиенне и Тэйви и ушел.

На следующее утро на крыше дома было припарковано новенькое такси.

– Это проще, чем разбирать его до последнего винтика, – сказала Сиенна. – Твою старушку, возможно, тоже загрузили в ракету вместе с телом и уже отправили их на Солнце.

Тэйви пожарил яичницу для своей вечно голодной соседки и братьев Ораджи из соседней квартиры. В этом собранном из металлолома доме было еще тридцать квартир, где проживало довольно пестрое сообщество людей, которых связывали либо родственные узы, либо соседство под одной крышей. Некоторые из них завтракали, наблюдая за тем, как солнце медленно выползало из-за ржавых развалин, которыми был заполнен весь горизонт. В скором времени Тэйви предстояло вернуться к своей нудной работе – развозить космических туристов, а Сиенне – разбирать развалины в надежде отыскать там что-нибудь ценное.

Едва они закончили есть, как из-за облаков на крышу совершило посадку еще одно такси. Приземляясь, оно подняло в воздух клубы пыли.

– Эй, засранец! – крикнула Сиенна. – Садиться на металл надо аккуратно, не швыряя пыль в лица другим людям!

В утреннем воздухе послышались одобрительные возгласы.

Дверь такси открылась, и внутри у Тэйви все опустилось.

Из машины выбрался еще один похожий на осьминога инопланетянин и посмотрел на них сверху вниз.

– Я ищу человека по имени Тэйви, – зажужжал голос из динамика на его экзоскелете. – Он здесь?

– Ничего не говори, – прошептала Сиенна. За то время, что она занималась разбором металлолома, Сиенна хорошо усвоила правило: либо ты кого-то съешь, либо съедят тебя.

– Я – Тэйви, – сказал Тэйви и подошел к инопланетянину.

– Ну ты и придурок, – возмутилась Сиенна. Она ушла в тень, которую отбрасывала груда обломков, и полностью скрылась из вида.

Инопланетянин расположился в тени, стараясь, чтобы на него не попадали солнечные лучи и время от времени втирая защитный крем в свою фоточувствительную кожу.

– Я являюсь со-спонсором объекта, которого в последний раз видели садящимся в ваше транспортное средство, когда он явился на вашу планету для осмотра ее достопримечательностей.

Тэйви почувствовал, что еще немного, и желудок просто вывалится из него и упадет к его ногам.

– А, – только и смог пробормотать он. Тэйви не знал, что имелось в виду под словом «со-спонсор», и почему был использован именно такой перевод с инопланетного языка. Но ему показалось, что этот инопланетянин был близким другом, а возможно, и родственником того, кто на его глазах выпрыгнул навстречу своей смерти.

– Никто ничего не хочет мне рассказать: представители вашей расы топчутся на одном месте и стараются чинить бюрократические преграды, – сказал инопланетный турист.

– Я соболезную вашей утрате, – отозвался Тэйви.

– Так что вы – моя последняя надежда, пока в дело не вступили посягатели.

– Посягатели?

Пришелец указал наверх механизированной рукой своего экзоскелета. На землю легла тень. Что-то быстро приближалось из-за облаков, заслоняя собой солнце. В ту же секунду земля загудела. И Тэйви понял: что бы это ни было, оно могло уничтожить всю планету.

Браслет на руке Тэйви завибрировал. Входящий звонок от Кана.

Он чувствовал неминуемую катастрофу. После некоторых колебаний Тэйви глубоко вздохнул.

– Я просто хотел поступить правильно, – пробормотал он и ответил на вызов.

– Огромный инопланетный истребитель, – сказал Кан ровным, но явно напуганным голосом. – Мы в Нью-Йоркском Бюро по туризму настоятельно рекомендуем вам делать все, что это существо или существа, с которыми вы в данный момент находитесь в контакте, попросят у вас. А еще вы должны знать, что мы, кхм, не имеем ни малейшего представления о местонахождении исчезнувшего существа, которого они разыскивают. Пожалуйста, подождите, президент…

Тэйви отстегнул браслет.

– Что вы хотите? – спросил Тэйви инопланетянина.

– Я хочу знать правду, – ответил он.

– Я вижу на вас специальный костюм для путешествия на экзотические планеты. Не желаете выпить со мной настоящего человеческого пива?

– Если это поможет, то почему бы нет, – согласился он.

– У вас такая красивая планета. Неиспорченная, настоящий рай. Вчера я плавал с китами в вашем Тихом океане.

Тэйви сел и протянул инопланетянину бутылку «Рейд страйпса». Он обвил ее щупальцем и поднес к своему похожему на клюв рту. Они смотрели, как дрожали на ветру деревья, разросшиеся вокруг развалин Ла-Гуардии, на пушистые облака, скользившие по бледно-голубому небу.

Они специально сели спиной к зависшему в небе истребителю.

– А я никогда не видел Тихий океан, – признался Тэйви. – Только Карибские острова, откуда родом мои предки. И Атлантику.

– Я знаю толк в хороших океанах, – сказал инопланетянин. – И ваши – одни из лучших.

– Мы любили рыбачить. У моего деда была лодка.

– Ой, а он до сих пор этим занимается? Я люблю рыбалку.

– Он сдает лодку в аренду, – ответил Тэйви. – Галакты скупили все рестораны, и теперь ему некуда продавать рыбу. Галакты все скупают рядом с лучшими местами на Восточном побережье.

– Мне грустно слышать это.

– Так вот насчет вашего друга. – Тэйви сделал большой глоток. – Он выпрыгнул из моего такси. Пока мы были в воздухе. Говорят, что он был в состоянии измененного сознания.

Повисла долгая пауза.

Тэйви ждал, что сейчас начнется конец света, но ничего подобного не произошло. Поэтому он продолжил свой рассказ, а инопланетянин внимательно выслушал всю его историю до конца.

– И у вас не было защитной системы, которая помешала бы ему прыгнуть? – спросил он, когда Тэйви закончил.

– В такси ничего подобного нет.

– Надо же, – удивился он. – Как это по-людски! И так опасно. Мне придется сверить полученные от вас сведения с той информацией, которую предоставило нам бюро, но, честно говоря, я испытал большое облегчение. Я думал, что здесь имела место какая-то грязная игра, а оказалось, что вся проблема заключалась в особенностях вашего примитивного мира. У вас просто не было системы безопасности на двери.

В небе над их головами пронесся длинный огненный шлейф.

– Что это? – с тревогой спросил Тэйви.

– Независимая проверка, – сказал инопланетянин. Он встал и забрался в свое такси. А потом внимательно посмотрел на заднюю дверь. – Получается, я могу оттуда выпрыгнуть?

Он открыл дверь, и Тэйви, который уже спрыгнул с крыши и спускался вниз по лестнице, мельком заметил бледное лицо водителя такси. «Прости, приятель», – подумал он.

Из космоса продолжали спускаться тени. В атмосферу входили все новые инопланетные корабли, и каждый следующий оказывался больше предыдущих.

– Что происходит? – спросил Тэйви. Во рту у него пересохло.

– Новости о вашей планете распространились очень быстро, – ответил инопланетянин. – Теперь все знают ваш маленький секрет. О том, что у вас можно погибнуть во время обычной поездки на такси. Где еще можно так рискнуть своей жизнью?

Когда такси поднялось в воздух и улетело, Сиенна вышла из тени.

– Они теперь над всем городом. Предлагают абсурдные деньги за недвижимость.

Тэйви посмотрел на небо.

– Неужели это никогда не прекратится?

– А что делать? Если будем сопротивляться, они нас уничтожат? Они иногда поступают так с планетами, которые пытаются дать им отпор.

Тэйви покачал головой.

– Они же ничего не оставят здесь для нас!

– Ой, ну на это место они вряд ли позарятся. – Она вытянула руки, указывая на обломки космического лифта, покрывавшие участок в несколько миль.

– Ну да, к тому же у меня есть новое такси, – сказал Тэйви.

Сиенна положила руку ему на плечо.

– Может, эти новые галакты, которые прилетели в город, окажутся щедрее по части чаевых?

Впервые за несколько дней Тэйви рассмеялся.

– Надежда умирает последней, не так ли?

Индрапрамит Дас[5]5
  © Indrapramit Das, 2019; © пер. Н. Нестеровой, 2020.


[Закрыть]

Индрапрамит Дас (indradas.com) – писатель и редактор из Калькутты (Индия). Его произведения публиковались в разных научно-фантастических изданиях, включая «Clarkesworld», «Asimov’s Science Fiction», «Lightspeed», «Strange Horizons», и «Tor.com». Также он был номинирован на «Премию Ширли Джексон». В 2012 году получил стипендию Октавии Э. Батлер и прошел обучение на Кларионском фестивале для молодых писателей-фантастов. Дебютный роман Даса The Devourers («Поглотители») в 2017 году был награжден литературной премией «Лямбда» а также номинирован или внесен в шорт-листы «Премии Джеймса Типтри-младшего», «Премии Кроуфорда», «Премии Шакти Бхатта» и «Tata Live! Literature». Индра писал статьи о книгах, комиксах, телесериалах и фильмах для различных изданий, включая «Slant Magazine», «VOGUE India», «Elle India», «Strange Horizons», и «Vancouver Weekly».

Кали_на

В тот момент, когда виртуальная богиня появилась на свет, ее тут же атаковали тролли.

Вы уже видели троллей. И знаете, что они способны принимать разные обличья. Они могут притвориться вашими друзьями из реального пространства и станут настаивать на том, чтобы вы сыграли роль адвоката дьявола. А могут быть чем-то вроде ручек на маскировочной сетке – дотронешься до них, и наружу хлынут бесконечные потоки шаблонной враждебности. Или скрываться за виярскими аватарами, вещающими из цифрового пространства, прятаться под переливающимися всеми цветами радуги масками и закутываться в плащи из сбоев и глюков. Они держат оружие, выкованное из вредоносных программ, с их мечей стекает яд незаконного распространения личных данных в сети и сыплются злобные вирусы, в реве их дребезжащих голосов звучат презрение и ненависть. Вы тоже надевали броню: сами писали коды для нее или покупали по рыночным ценам у корпоративных кузнецов, и надеялись, что их клинки отскочат от покрытых рунами доспехов вашей защитной системы или разлетятся на мелкие осколки информации. Вы банили их в надежде, что они продолжат бесноваться молча, пока не устанут и не телепортируются прочь в вихре метаданных. Вы возвращались обратно в реальное пространство, покрываясь потом от своей беспомощности. Им удавалось ранить и даже протыкать ваши виртуальные тела, их оружие не причиняло вам боли, но при всем при этом ваши настоящие тела испытывали прилив адреналина. Вы надеялись, что в ранах не заведутся пожирающие информацию черви и они не станут рыться в ваших личных данных, что дешевые вакцины и антивирусы не позволят отраве заразить ваше виртуальное тело и уничтожить вашу жизнь в реальном пространстве.

О да, вы знаете троллей.

Но виртуальная богиня не была человеком, и она никогда прежде не видела своего нового врага – тролля. Она была самой обычной богиней, безымянная (ее назвали просто: «Деви[6]6
  Богиня в индуизме.


[Закрыть] 1.0») демоверсия последнего элемента в «Новой истории Индии», одно из самых совершенных воплощений искусственного интеллекта в Индии. Цели ее создателей были предельно четкими: способствовать развитию виярского туризма в Индии, получать миллионы рупий, которые понесут преданные последователи, и тем самым повышать ее значимость и ценность того криптобогатства, которое будет генерировать ее владения.

Деви велено было выслушивать вас – ее смертных последователей. Учиться у вас, говорить с вами, как поступали боги с незапамятных времен. Ей поручили одаривать вас богатством и процветанием в обмен на вашу преданность, вместо одной монетки в ее руке чудесным образом появлялось множество таких же. Она была разумной богиней, которая утешала своих последователей, приоткрывала перед вами завесу неведомого, превращала ваши инвестиции в виде веры в виртуальное богатство, имеющее реальную цену. Благодаря вам она все лучше и лучше узнавала людей, и миллионы посетителей со всего мира стекались в ее владения.

Над созданием Деви 1.0, выпущенной под брендом «Шива индастриз», трудились многие, но лишь несколько человек контролировали последние стадии ее выпуска. Им было известно о троллях, но они потакали им, как и остальным виярским пользователям по всей стране, даже опосредованно использовали их как своих агентов для реализации личных целей. Но они не ожидали, что атака троллей на их новейшее создание окажется столь бурной, ведь обычно от нападений троллей страдали другие люди – не такие могущественные и богатые, как они. Возможно, люди вроде вас. Поэтому их богиня приняла орды троллей с распростертыми объятиями, не осознавая, какие риски это могло за собой повлечь, не зная, что они принесут с собой зловония поврежденных данных и самой ужасающей дезинформации.

Дурга. Сильное имя, но такое обычное. Родители Дурги дали ей такое имя в надежде, что принадлежность к низшей касте не станет сдерживать ее в дальнейшем. Что она поднимется вверх, как и богиня, в честь которой была названа. В то время, когда Дурга родилась, система каст больше не признавалась, но все прекрасно понимали, что официальные запреты не мешали жить в соответствии с прежними взглядами.

Когда Дурге было лет восемь или девять, во время Дурга-пуджа[7]7
  Пуджа – поклонения божеству в индуизме.


[Закрыть] родители взяли ее с собой посмотреть на священный пандал[8]8
  Временная конструкция, навес или шатер для поклонения тому или иному божеству.


[Закрыть]. Детьми их тоже водили в пандалы, в те времена в них на всеобщее обозрение выставлялись статуи богов и богинь из глины и соломы, раскрашенные и облаченные в одежды, сделанные руками людей. Даже сейчас на пуджу тоже можно было найти пандалы с такими идолами. Но родители Дурги решили, что они заплатят деньги и покажут дочери новых богов.

На праздник городские улицы заполнились потоками людей. Дурге было страшно, она крепко обнимала мать за шею, вдыхая влажные испарения, исходившие от миллионов тел, ослепленная яркими огнями, оглушенная голосами, звучавшими через громкоговорители. Всполохи голограмм скользили по стенам зданий, словно неукротимое пламя. Ей казалось, что она заживо сварится в платье из зеленой гофрированной ткани, которое родители купили ей на пуджу. На нем была маленькая дешевая голографическая наклейка с тигром, который оживал, когда на него падал свет, и заряжался солнечной энергией. Кому-то это платье могло показаться ужасно дешевым. Но только не ее родителям, хотя в то время Дурга еще не знала об этом. Ей просто нравилось, как тигр скользил по ее телу. Она слышала, что богиня, в честь которой ее назвали, часто сражалась верхом на тигре. Среди толпы, двигавшейся, чтобы увидеть саму Дургу, маленький тигр на ее платье казался крошечным котенком, расплющенным на ткани, загнанным в клетку, напуганным чудовищными голограммами, которые вспыхивали в ночном воздухе и совершали свой безумный танец над их головами.

Их маленькой семье пришлось добираться на двух электричках, а потом еще целый час идти вместе с другими людьми, чтобы увидеть богиню Дургу, однако им позволили лишь остановиться у входа в один из пандалов. Покрой и качество их одежды, а также темный цвет кожи выдавали их. Дурга, заключенная в надежные объятия матери, видела сводчатый вход в пандал и людей, которые выстроились около рядов стульев и с нетерпением ждали, когда им позволят сесть и надеть на головы шлемы, напоминающие мотоциклетные, из которых во все стороны торчали толстые провода. Дурга знала, что внутри этих шлемов каким-то неведомым образом поместилась та, в честь которой она была названа.

Но когда ее отец попытался заплатить наличными, а не с помощью сканирования (у них не было QR-татуировок, которые связывали их с национальной базой данных и банковскими счетами), остальные посетители разозлились, начали сильно кричать на них, из-за чего Дурге показалось, будто внутри у нее сейчас все разорвется.

– Хватит тратить наше время! Есть и другие пандалы для таких, как вы!

– Выгоните этих грязных людей из очереди!

Руки матери крепко, как тиски, сжимали ее. Какой-то мужчина поднял кулак, собираясь ударить отца, так что он весь съежился и даже присел на корточки. Его лицо исказилось от унижения и ужаса, он заслонился руками, которые стали похожи на тюремную решетку. Дурга зарыдала, кто-то оттащил обидчика, возможно, увидев плачущего ребенка. Ее отца подняли за плечи и оттолкнули в сторону.

Они вернулись в людской поток на улице. Лица родителей Дурги словно остекленели от пота и шока, который они пережили, убегая от побоев за то, что оказались недостойными встретиться с богиней в вияре. Наконец, они смогли отыскать маленький открытый пандал, когда последовали за толпой людей, одетых так же, как они, с темной кожей и дешевыми прическами. Внутри стояла осязаемая статуя богини, ее лицо, покрытое липкой краской, выглядело дерзким и бесстрастным, третий глаз был обозначен узкой щелью на лбу. Подле нее был не тигр, а лев. Он грозно возвышался над поверженным демоном Михишусрой, который заслонялся одной рукой, а его обнаженный торс был залит кровью. Дурга не могла отвести глаз от побежденного демона. Он выглядел как обычный, хотя и довольно мускулистый мужчина, его лицо было искажено страхом. И он весь сжался в комок так же, как и ее отец.

Когда Дурга взглянула на ту, в честь кого она была названа, на ее сияющее оружие и украшенное богатым орнаментом шелковое сари, перед глазами у нее возникло перепуганное лицо отца, пережившего публичное унижение. И она не могла избавиться от мысли, что им не позволили увидеть настоящую богиню, спрятанную в шлеме с проводами. Чем та Дурга отличалась от этой, глиняной, которая смотрела на весь свой народ и ни на кого в отдельности, которая ни с кем не разговаривала, и чьи большие нарисованные глаза устремляли свой взор куда-то вдаль, будто ей было совершенно все равно, что все эти люди пришли сюда поклониться ей, что поверженный ею противник истекал кровью у ее ног и должен был подвергнуться жестокому истязанию? Выражение лица глиняной богини казалось почти надменным, как лица тех хорошо одетых светлокожих женщин на улице, когда они встречали людей вроде Дурги и ее родителей, или кого-нибудь из ее друзей, носивших хиджабы или куфи. Возможно, в одном из тех богатых пандалов Дурга-богиня внутри шлема заговорила бы с маленькой Дургой-человеком? Возможно, богиня похвалила бы Дургу за тигра на ее платье, который мерцал и прятался в складках, напуганный ночью? Возможно, она заглянула бы в глаза маленькой Дурги и утешила бы ее, взяла за руки и объяснила ей, почему у тех ужасных мужчин и женщин было столько ярости в глазах, почему они так напугали ее отца и мать и прогнали ее семью из дома богини?

Через шестьдесят секунд после открытия ворот владений виртуальной богини, ее посетили 500 000 активных виярских пользователей. Они общались с ней, и число их постоянно росло. В тот момент 57 процентов этих пользователей были троллями, демонами-ракшасами, пожирателями информации, облаченными в свои доспехи из системных сбоев, в плащах и масках, покрытых шипами вредоносных кодов. Их можно было увидеть, если взобраться на гору богини: они размахивали своими флагами-гифками, а их поднятые вверх мечи заслоняли свет, который излучала восседающая на вершине богиня. Так что нужно было держать дистанцию, не приближаться к горным тропам, по которым нескончаемым потоком двигались последователи авторитетных лидеров, окруженных сияющим ореолом из лайков и репостов и скандировавших боевые кличи.

Потому что вы ведь знаете этих троллей.

И такого собрания троллей, такой армии демонов еще не видывали виярские владения. Одни были в ярости. Другим хотелось проказничать, или было скучно, или они были одержимы страстью, или просто слишком заносчивы. Богиня внимательно прислушивалась к их голосам, ведь они представляли собой большинство. Она внимала всему, что говорили те, кто пришел сюда осквернить ее, чтобы как можно больше узнать о человечестве.

Армии троллей надвинулись, гремя и рокоча, словно бушующее море, окружили богиню, ставя под сомнение само ее существование за то, что она просто осмелилась быть – ведь она таким образом оскорбляла настоящих богинь, которые благословляли великий индийский народ, принимая их облик, эта квази-Парвати, эта Дурга-самозванка, эта сотканная из компьютерных кодов блудница, пытающаяся украсть последователей у настоящих божеств. «Фальшивая богиня!» – снова и снова кричали они. Они называли ее предательницей, мошенницей, которая заманивала честных богобоязненных мужчин и женщин в сети атеизма и западного гедонизма или ислама и под личиной поддельной божественности оскверняла священные виярские владения. Они вопили, что ее феминизм зашел слишком далеко. Что богиня, которую, возможно, поддерживали сторонние силы, стала угрозой для их страны. Называли ее слишком сексуальной, слишком вульгарной, богохульной развратницей. Они спрашивали, не желает ли она трахнуться с ними сотнями разных извращенных способов.

Богиня изучала, отфильтровывала все метаданные о троллях, которые приходили к ней: их истории, манеру их поведения. Богиня хотела бы дать им то, чего они желали, но это было единственное, что она в тот момент могла сделать. Она не способна была заняться с ними сексом или уничтожить себя, как хотели многие. Она узнавала, каковы были представления троллей о красоте здесь, в управляемых государством виярских сетях, и в ответ на все требования постаралась сделать себя как можно уродливее. Ее кожа сильно потемнела и стала такого же цвета, как ночной небосвод перед рассветом, ее глаза были двумя полными лунами на небе, являвшемся частью ее владений.

Когда Дурга стала подростком, она уже достаточно подросла и ей не нужно было путешествовать на руках матери, обнимая ее за плечи. Во время Дурга-пуджа она присоединилась к толпе, окружившей самый роскошный пандал. Она знала, что внутрь ее не пустят, так как на ее лбу не было отметины чакры аджна – ее третий глаз еще не открылся. Она не могла заглянуть в виярские владения без похожего на очки периферического устройства, линз, шлемов и наушников. Ей просто хотелось узнать, что находилось внутри этих пандалов. На этот раз, глядя через плечи других людей, она увидела под переплетенными сводами пандала из стекловолокна безликий зал, освещенный тусклым синим светом. Он был заполнен людьми, на лбах которых сияли знаки аджна, а их взгляды были рассеянными. В этом зале находилась богиня, она затаилась и оставалась незримой для Дурги, однако люди в дорогих шлемах на головах могли ее видеть. Аджна Дурги была слепой, поэтому ей запрещалось входить в пандалы со шлемами.

К тому времени Дурге, несмотря на ее темную кожу и отсутствие аджны, уже позволялось входить в пандалы более низкого уровня. Там тоже были шлемы и наушники. Когда Дурге исполнилось тринадцать, она не поскупилась на билет в один из них, хотя у нее едва хватило криптомонет, сделанных с помощью торгового кода на устаревшем оборудовании виярского порта. Наконец, она села на один из неудобных стульев с сиденьем из искусственной кожи около стойки с вентиляторами и надела на голову шлем с проводами, который так мечтала надеть еще с детства. От него пахло застарелым потом сотен других посетителей. Изнутри пандал не произвел на нее впечатления: стены были слишком тонкими, центральные процессоры, расположенные под сводами шатра, – слишком старыми, допотопными, кристаллы, украшающие колонны, казались чересчур легкими для настоящих камней, а спускавшиеся вдоль стен клубки проводов из стекловолокна закреплялись как будто в большой спешке.

Внутри шлема она наконец встретила Мать-Дургу – призрачную фигуру очень низкого разрешения, которая, однако, посмотрела ей прямо в глаза и раскрыла в приветствии руки. Ее кожа не была горчично-желтого или бежевого цвета, как у глиняных идолов; она обладала тем заветным светло-розовым оттенком, как у белых людей или у самых привлекательных представителей древних индийских родов, такой же цвет кожи был у актеров на банерах, располагавшихся на самых высоких здания и рекламировавших средства для осветления кожи или парфюмерию, или на мерцающих гиф-изображениях моделей и звезд Болливуда. Поразительную бледность кожи не всегда получалось четко рассмотреть из-за некачественного изображения, так как образ богини время от времени распадался на пиксели, а туманности и звезды, плывущие в небе за ее спиной, тоже были размытыми. Дурге уже удавалось взламывать виярскую систему, чтобы получить доступ к 2-D и 3-D изображениям, поэтому этот примитивный модуль не произвел на нее особого впечатления и, вместо того чтобы поразить своей безграничностью, скорее сбил Дургу с толку. Из-за дешевизны исполнения вселенная внутри шлема вызывала чувство клаустрофобии. Богиня ждала, замерев примерно в пяти футах перед ней. Парила в небе, восемь из десяти ее рук были раскрыты, придавая ей сходство с цветком. В отличие от идолов из твердых материалов, которые находились в пандалах с реальным пространством, эта богиня была совсем одна, не считая ее ваханы – тигра, сидевшего подле нее. Никаких божественных спутников, никакого поверженного демона у ее ног. Ее поза ни о чем не говорила, две из десяти рук были вытянуты вперед, словно звали к себе.