Текст книги "Просто Мария"

Глава 7

Мысль о Марии преследовала Хуана Карлоса как наваждение. О Марии и ребенке. Подумать только: где-то в городе существует ребенок, плоть от плоти и кровь от крови его. Он не мог смириться, что без него обошлись, вычеркнули его из жизни. То и дело он заговаривал о Марии с Альберто. Но Альберто не мог или не хотел его понять. Он считал, что Хуан Карлос добился именно того, чего хотел, и теперь должен быть доволен. Считал, что Мария ведет себя весьма порядочно, и это тоже должно радовать Хуана Карлоса. Удобно расположившись в кресле, положив нога на ногу, покуривая сигарету, Альберто гладко и красиво рассуждал о том, как Хуану Карлосу повезло. Хуан Карлос слушал вполуха, томясь тревогой и беспокойством. Слушая Альберто, он пришел к выводу, что беседовать с ним на эти темы бессмысленно и нашел себе нового собеседника – сеньору Уркиагу. В первый раз, когда он позвонил ей, она до крайности возмутилась и попросила больше ей не звонить. Но он позвонил еще и умолял сказать ему, где найти Марию, объясняя, что хочет увидеть и ее, и ребенка… В ответ сеньора весьма сухо сообщила, что знать о Марии может только учитель, в последнее время он ей помогал. Это было уже кое-что! Хуан Карлос не сомневался – Марию он разыщет.

Особняк дель Вильяров ярко светился, в нем ждали гостей. Сегодня праздновался день рождения Лорены, и королеву праздника можно было угадать сразу – Лорена была очень хороша: золотые волосы, темные глаза, лицо, озаренное улыбкой. Молодые люди то и дело повторяли Хуану Карлосу фразу, сказанную когда-то Альберто:

– Какая у тебя сестра-красавица!

Хуан Карлос рассеянно кивал в ответ. Наконец, пришел и Альберто с Брендой и, наверное, еще с подругой Бренды – изящной светлоглазой блондинкой.

– Наталия Пресиадо, – представили Хуану Карлосу блондинку. Хуан Карлос рассеянно кивнул.

Когда начали танцевать, блондинка оказалась рядом с Хуаном Карлосом.

– Потанцуем? – предложил он. – Сто лет не танцевал.

– Сразу видно, много занимаешься и никуда не выходишь. Я знаю всех друзей Альберте, но тебя не видела ни разу.

– Умышленно прячусь.

– Чтобы произвести впечатление?

– Причем потрясающее. Верно?

– Верно.

– Ну вот видишь, – рассмеялся Хуан Карлос. Разговор он вел в небрежном тоне, так, чтобы отделаться. Наталия несомненно была хороша собой, но мало ли на свете красоток? Зато он явно заинтересовал блондинку: подвижное лицо, глубокий взгляд темных глаз, небрежная манера шутить… Она задела ее за живое, и ей хотелось тоже задеть его и расшевелить…

На вечеринке повеселились от души, разошлись поздно. Поутру Наталия позвонила Хуану Карлосу, но тот еще спал, и она передала Томасу, их дворецкому, что звонила Наталия Пресиадо. Ответного звонка не последовало. Молчание еще больше ее раззадорило, и она решила непременно добиться своего. Она знала, что хороша собой, не сомневалась, что умна. Чего еще, спрашивается, нужно даже самому интересному молодому человеку?

Наталия звонила, часто навещала Лорену, болтала с Хуаном Карлосом. Встреч он не избегал, но был рассеян и равнодушен. Он ничего не хотел брать на себя. Вялость Хуана Карлоса делала Наталию все решительнее и смелее. Она уже поняла: о женитьбе он и не думает, но ей хотелось разжечь, воспламенить, взбудоражить его…

Мария решилась попросить Виктора быть крестным отцом Хосе Игнасио. Крестной матерью хотела быть Рита.

– Я мечтала для своего сына о таком крестном – человеке уважаемом, серьезном, трудолюбивом. Но нисколько не обижусь, если вы откажетесь.

– А почему я могу отказаться?

– У моего сына нет отца, и крестному придется… защищать его… учить, предостерегать от ошибок…

– Спасибо за доверие, Мария, я с радостью буду крестным Хосе Игнасио. – Виктор взглянул на часы и заторопился: ему пора на занятия. – Зови меня просто Виктор, – крикнул он, помахав на ходу рукой.

Мария поглядела ему вслед, потом перевела взгляд на сына, который мирно спал у нее на руках.

– Видишь, мой маленький, отец у тебя никудышный, зато крестный замечательный…

Положив малыша в кроватку, она села за машинку, принялась шить. Дверь за ее спиной скрипнула.

– Входите, входите, – негромко, чтобы не разбудить сына, сказала Мария и обернулась. – Ты?.. Что тебе здесь нужно?

На пороге стоял Хуан Карлос – побледневшее лицо, темные глаза, тревожный взгляд, устремленный на Марию. Мария невольно встала навстречу этому взгляду.

– Ты и мой сын. Я так долго искал вас и вот нашел.

– Твоего сына здесь нет, – отвечала Мария, гордо закинув голову.

– Есть, и ты не вправе запретить мне его увидеть.

– Здесь только мой сын.

Хуан Карлос наклонился над кроваткой и взял на руки малыша, на его лице было изумление, нежность.

– Да он просто чудо, Мария! Как ты назвала его?

– Хосе Игнасио – в честь моего отца.

– Давай поговорим, Мария. – Глаза Хуана Карлоса умоляюще смотрели ей в лицо. Но лицо Марии стало еще жестче.

– Нам не о чем разговаривать, – сурово сказала она, забирая у Хуана Карлоса ребенка. – Ты видишь, как ты напугал его! Иди к маме, иди, мой маленький!

– Сколько я искал вас, куда только не обращался!..

– Что поделаешь, судьба служанки – таскаться из дома в дом…

Лицо Марии стало каменным.

– Давай поговорим о нашем сыне.

– Можешь посмотреть метрику, у него есть только мать.

– Ты оскорблена, ты сердишься, я понимаю, но ведь я не подлец, и я…

– Мне недосуг разбирать, кто ты.

– Я не обманывал… я был от тебя без ума…

– Зато обо всем остальном ты рассудил очень умно.

– Ты так изменилась, Мария! Стала уверенней в себе… и жестокой…

– Я стала матерью, и у меня есть сын, я за него отвечаю.

– У тебя очень уютно, и сама ты очень красивая, и платье тебе идет…

Хуан Карлос искренне залюбовался стройной фигуркой Марии в простом, складном платьице.

– Я сама все шью, работаю портнихой, беру заказы.

– Говорят, комнату тебе сдает учитель, – Хуан Карлос впился взглядом в лицо Марии, но ни тени смущения или смятения не мелькнуло на нем.

– Да, учитель, и его мать. Учитель научил меня читать и писать, устроил меня в больницу, а теперь они дали мне комнату и обстановку…

– Странная, однако, доброта…

– Да, Хуан Карлос, странная, а тебе было не странно причинить мне зло?!

– Даже самый закоренелый преступник имеет право на помилование!

– Но не ты! Уходи! Мне не нужны ни помощь, ни деньги!

– Только не говори потом, что я отказался от ребенка… бросил тебя… Я пришел, но ты сама меня оттолкнула!

Побледнев, Хуан Карлос торопливо вышел за порог.

Возвращаясь домой, Виктор увидел у ворот спортивный автомобиль. «К Марии», – догадался он, и тут же почувствовал щемящую боль и глухую ярость. Хотя при чем тут, собственно, он? Решать все Марии. Виктор вошел в их уютную столовую с большим гостеприимным столом, донья Матильда бросилась к сыну.

– Знаешь, сынок…

– Знаю, мама.

– Как ты думаешь, зачем он пришел?

– Понятия не имею.

– Пойду поговорю с Марией, – донья Мати принялась развязывать передник. – Ей нужен добрый совет.

– Только если она попросит, мамочка. А так она вправе принимать у себя кого хочет, а тем более отца своего ребенка, – ответил Виктор, ласково обнимая взволнованную донью Матильду.

– Вправе-то вправе, но я не хочу, чтобы она страдала.

– Я тоже, но и страдать – ее право.

Донья Мати печально покачала головой: Виктор – умница, с ним не поспоришь.

Не прошло и пяти минут, как к ним в столовую вошла взволнованная Мария.

– Что, доченька? – бросилась к ней навстречу донья Мати.

– Вы видели, да, прошел по двору? – г И что же?

– Это отец Хосе Игнасио.

– Мы так и подумали, Мария, – ласково глядя на нее, сказал Виктор. – И что же он хочет?

– Сказал, что повсюду искал меня, и сюда его направила моя бывшая хозяйка, вот он нас и нашел.

– А зачем искал, Мария? – донья Матильда прижала руки к груди, выжидательно глядя на взволнованную девушку.

– Хотел повидать нас.

– А ты?

– Я – нет! Ему стыдно на мне жениться, а мне стыдно быть на содержании. Стыдно, больно, обидно! – на глазах у Марии показались слезы.

– Но у вас ребенок, и он же не отказывается быть отцом?

– Думаю, что я неплохая мать. И буду ему хорошей матерью, зачем мне становиться плохой, такой, на каких не женятся? – Слезы текли по лицу Марии, и она их не вытирала.

– Ты любила его, – сказал Виктор.

– Оказывается, я не так понимала, что это слово значит, лучше мне больше не повторять его.

– Помни только одно, – Виктор говорил очень ласково, ему очень хотелось ее утешить, – ты в своем доме – хозяйка и можешь поступать так, как считаешь нужным.

Только теперь Хуан Карлос понял, что он потерял. Какой красивой, уверенной и вместе с тем беззащитной показалась ему Мария у кроватки сына! Как мужественно и достойно она ведет себя! Она вызывает чувство восхищения, уважения. А он, Хуан Карлос? Стоило ему повстречаться с Марией и все понятное запутывалось, становилось непонятным… И снова Хуан Карлос вел долгие разговоры с Альберто, а тот, развалившись в кресле, посмеиваясь, снова убеждал его в справедливости происходящего: половина портних в Мехико – из служанок; согласись Мария на его помощь, Хуан Карлос окажется связанным по рукам и ногам. Разве может дель Вильяр жениться на портнихе? Нет. Стало быть, прекрасно, что она это понимает и не связывает его.

Хуан Карлос думал так же, как Альберто, но что-то бунтовало в нем, не соглашаясь с привычным ходом мыслей.

Хуан Карлос стремился завоевать и понять Марию, Наталия стремилась завоевать его. Она звонила по телефону, навещала его дома, приглашала к себе.

– Неужели ты ждешь, Наталия, что я растаю от твоей любви? – не выдержав, спросил ее как-то Хуан Карлос.

В ответ она рассмеялась, показав прелестные острые зубки и проникновенно глядя ему в глаза чудесными голубыми глазами.

– Хочешь услышать, что и я тебя люблю?

– Нет, не хочу, любовный лепет не в моде. Скажи мне другое: мы встречаемся уже не один месяц, все встречаемся, а почему, Хуан Карлос?

– Влечение, увлечение…

– И только? – лицо Наталии разочарованно вытянулось.

– А что еще? Это не любовь, и жениться я не собираюсь. Я же говорил, что никогда не женюсь на девушке из вашего с Лореной круга, которые только что и мечтают о замужестве.

– И даже на Марии Лопес не собираешься? Она ведь о замужестве и не мечтает!

Глаза Хуана Карлоса сузились от негодования. Он не думал, что Лорена еще и сплетничает.

– Что тебе известно о Марии?

– Что у нее от тебя ребенок и ты иногда навещаешь ее.

Наталия не ждала, что всегда рассеянный или насмешливый Хуан Карлос способен так рассвирепеть. Но в гневе Хуан Карлос понравился ей еще больше.

– И почему ты все-таки встречаешься со мной? – недобро спросил Хуан Карлос.

– Да потому, что на ней ты не женишься. Ты не свяжешь свою судьбу с женщиной ниже себя – для этого ты слишком умен.

– Она достойнее и тебя, и Лорены!

– Может быть, но несмотря на свои достоинства она останется матерью-одиночкой. А ты найдешь себе другую и женишься на ней. Потому что служанке и суждено быть служанкой!

Дон Густаво, Альберто, Лорена, Наталия – каждый по-своему были озабочены душевным неблагополучием Хуана Карлоса. Главная беда была в том, что он опять пропускал занятия, собирался бросить университет, опять рисковал своим будущим, карьерой, положением в обществе. Никто не собирался ему потворствовать в его постыдном малодушии. Альберто сделал ставку на Наталию. Кто, как не она, должна помочь Хуану Карлосу и вывести его из депрессии? Кто, как не она, заинтересована в его учебе, если всерьез увлечена им? Лорена может распекать брата, дон Густаво увещевать и грозить. Но только Наталия может оказаться всемогущей; вспыхнет любовь, и человек преодолеет любые трудности. Наталия согласилась попробовать. Ей самой хотелось видеть Хуана Карлоса совсем другим. Но сначала она должна была увидеть своими глазами Марию.

Все от души повеселились на крестинах. Донья Матильда чего только не напекла и не настряпала. Пригласили и гостей – Альмиру с матерью, и они тоже принесли сладкий румяный пирог. Поднимали тосты за крепыша Хосе Игнасио, за Марию, желали им счастья, благополучия. Виктор сиял, гордясь своим крестником. Хмурилась одна Альмира: она не могла простить Виктору счастливой улыбки, ревновала его к Марии и готова была чернить ее: нет, не была Мария порядочной, и случается такое лишь с непорядочными, ну разве можно предположить, что такое случилось бы, например, с ней, с Альмирой? Говорить Альмира могла что угодно, и ревновать могла сколько угодно, однако крестины шли своим чередом и жизнь тоже. И когда Виктор попросил Альмиру заказать у Марии платье, то Альмира скрепя сердце заказала, хотя снова чего только не говорила и заранее была недовольна платьем. Но платье вышло на славу и понравилось даже ревнивой Альмире, а это было уже кое-что. Маленькая, но победа.

Дело у Марии ладилось, появились заказчицы. Шила Мария хорошо и быстро. Заказчицы уходили от нее похорошевшие и довольные. Рекомендовали Марию своим приятельницам. Мария теперь кое-что зарабатывала и опять могла посылать домой деньги. Подрастал и ее малыш, ему исполнилось уже пять месяцев, он так мило улыбался и был такой забавный и трогательный! Все любили и его, и Марию. И все-таки она как-то призналась Рите: все так добры к ней, а она все-таки чувствует себя одинокой. Оставаясь одна, она часто грустила, но на людях всегда была спокойной, серьезной, уверенной. Зачем кому-то знать, что у нее на душе?

Как-то Мария, взяв Хосе Игнасио на руки, предупредила донью Мати: они с Ритой идут на почту. Донья Матильда, улыбаясь, помахала им рукой: «Счастливого пути, детки! Счастливого пути!»

Но не прошло и получаса, как во двор вбежала Рита, на ней лица не было:

– Марию с малышом сбила машина!

Донья Мати в ужасе застыла. Виктор привстал.

– Нет-нет, все живы! Мария закрыла собой малыша, и вот теперь ее отвезли в больницу.

– В какую? – Виктор вскочил. – Пойдем, Рита, узнаем, что с Марией, что с малышом?

Строгая сестра в больнице сообщила, что ребенок не пострадал, его можно забрать, зато мать нуждается в небольшой операции: у нее сложный перелом ноги, и ходить она не сможет довольно долго.

Мария лежала в жару, в полузабытьи, ей чудилось: над ней склоняется любимое и любящее лицо Хуана Карлоса, даря покой и облегчение ее израненному сердцу…

– Простите, сеньора, за вынужденное опоздание, – Хуан Карлос склонился к руке доньи Флоренсии Амолинар.

Дон Густаво пригласил на ужин свою старинную знакомую и настоятельно просил сына быть дома к шести часам. Лорена и дон Густаво неодобрительно смотрели на Хуана Карлоса.

– Молодые вправе располагать своим временем, – улыбнулась Флоренсия – она выглядела бы совсем молодой, если бы не седина.

Хуан Карлос занял свое место за красиво накрытым столом в просторной столовой.

Ужин прошел необыкновенно приятно. Дон Густаво сиял: Флоренсия была его первой любовью, и глядя на нее после многих лет разлуки, он понимал: любовь не стареет. Утонченной внешностью, умом и тактом Флоренсия очень понравилась Лорене, которой не так-то просто было угодить. Но Флоренсия ушла рано, она торопилась домой, к дочери. У ее обожаемой Фернанды было хрупкое здоровье, больное сердце, она почти не выходила из дома, и мать никогда не оставляла ее надолго одну. Прощаясь, Флоренсия пригласила Лорену приходить к ним. Ее дочь так одинока, у нее совсем нет подруг! И Лорена пообещала навестить Фернанду, пообещала искренно, с явным душевным расположением.

Понравилась Флоренсия и Хуану Карлосу, но душой и телом он сейчас был далеко отсюда. Телом он принадлежал Наталии, которая стала его любовницей, а душой – Марии, о которой он никак не мог позабыть.

Не могла позабыть о Марии и Наталия, и не могла отказать себе в удовольствии удовлетворить свое любопытство. Не без труда нашла она маленький дворик. Появление высокой красивой блондинки с распущенными волосами не осталось в нем незамеченным. Комната показалась Наталии убогой – стол, стул, шкаф, детская кроватка, на большой кровати полулежала Мария, которая после несчастного случая все еще не могла ходить и работала в постели. Все это сильно изменило ее жизнь: Рита ушла от своей хозяйки и стала помогать ей и крестнику. Донья Матильда села за машинку и шила скроенное и сметанное Марией. Наталия сослалась на подругу, которая порекомендовала ей Марию, сказала, что хотела бы заказать платье, но затрудняется с фасоном и не знает, сколько нужно материи.

– Снимем мерку и узнаем насчет материи, – пообещала Мария.

Вошла донья Мати с Хосе Игнасио на руках. Наталия защебетала, восхищаясь ребенком: ах, лапочка! Ах, кисонька!

– Как, должно быть, ваш муж гордится таким сыном! – сказала она, простодушно глядя на Марию.

– Я не замужем, – спокойно отозвалась Мария. – Как только подберете материю, приходите, я работаю каждый день без выходных.

Наталия ушла, а Мария не могла не поделиться с доньей Мати своими впечатлениями об этой даме. Странная дама, явно богатая, красивая, элегантная, но интересовалась она вовсе не заказом. Как внимательно она изучала малыша, как пристально смотрела на Марию! Впрочем, какое Марии до нее дело, у нее хватает и своих забот! После несчастного случая Хосе Игнасио стал плохо спать, вот и сегодня не спал почти всю ночь. Мария места себе не могла найти от беспокойства. Донья Мати утешала ее, но можно ли успокоить ласковыми словами встревоженное материнское сердце?

Пришел с работы Виктор. Мария и донья Мати поделились с ним своей тревогой о малыше.

– Выясним, все выясним, – пообещал Виктор. – Немедленно отправимся с Хосе Игнасио к доктору в больницу.

Он забрал малыша и ушел с ним. С какой благодарностью смотрела ему вслед Мария!

Все время, пока Виктора не было, Марию не оставляло мучительное беспокойство, но она принуждала себя шить, стараясь не выдать своего волнения.

Виктор вернулся. Наконец-то! С тревогой и ожиданием взглянула на него Мария. Виктор передал Хосе Игнасио донье Мати, которая смотрела на сына с той же тревогой и с тем же ожиданием.

– Не волнуйтесь, – заговорил Виктор. – С мальчиком все в порядке; конечно, он пережил нервный стресс, но доктор прописал ему успокоительное, и сон у него теперь наладится. Доктор сделал еще и энцефалограмму, у нашего мальчика на головке гематома, но сказал, что опасаться нечего, реакции у него нормальные.

Но Мария все-таки опасалась. Да и какая мать на ее месте не опасалась бы?

– Полюбовалась на твою пассию, – насмешливо сообщила Наталия Хуану Карлосу. – Простушка, темная, необразованная, но хорошенькая.

Хуан Карлос побелел.

– Зачем ты это сделала? – Что за невыносимый характер!

– Зачем? И ты еще спрашиваешь? Я желаю знать, кто стоит между нами, делает тебя таким невыносимым. Ты же помешался на ней! Чувствуешь себя виноватым, отступником… Но виновата она. У нее все в порядке! А тебя она замучила, отняла желание жить, радоваться, учиться… Все для тебя лишилось смысла!

– Вот это истинная правда. Тебе не откажешь ни в проницательности, ни в уме.

– Ну слава Богу, и во мне нашлись достоинства! Но не ум делает меня проницательной, а любовь! И поверь моей проницательности: эта твоя Мария родилась на самой нижней ступеньке и обречена остаться там навсегда. Эти дикарки отдают без стыда то, в чем нуждаются все мужчины, – любовь, и получают за это внебрачных детей и никуда уже не могут подняться с ними. Их судьба предопределена. И твоя тоже. Ей – вниз, тебе – наверх. Чем скорее ты поймешь это, тем будет лучше. Как она жалко выглядела – каморка, постель, гипс!

– Какой еще гипс?

– Да говорят, ее сбила машина, когда она шла с ребенком.

– И ты молчишь!

– Там есть кому о ней позаботиться, – красавчик учитель, его матушка, да и вообще чуть ли не вся улица…

– До чего же ты злая, Наталия!

– Злая? Просто трезво смотрю на вещи.

Хуан Карлос бросился к Марии. Он несся сломя голову, но картина, представшая перед ним, неприятно его поразила: Мария действительно лежала в кровати, и возле нее действительно сидел смазливый учителишка, и они о чем-то беседовали.

– Не думай о плохом, Мария. Будем верить в лучшее! – услышал Хуан Карлос последнюю фразу и поздоровался:

– Добрый вечер!

Невольное страдание отразилось на лице Марии, когда она узнала в госте Хуана Карлоса.

– Познакомьтесь, маэстро, это – Хуан Карлос, – представила она нежданного гостя Виктору.

– Благодарю, господин учитель, за помощь, которую вы оказываете Марии.

– Не стоит. Мы живем одной семьей и очень привязались к малышу и Марии.

– Что с тобой? Что с ребенком?

– Хосе Игнасио сделали энцефалограмму, я заслонила его, когда нас сбила машина, но он все-таки ушибся головкой. А у меня сломана нога.

– Я заберу ребенка и покажу хорошему врачу.

– Не надо. Завтра будет известен результат. Маэстро уже носил его к врачу.

– Значит, отцу ребенка ты не доверяешь, а доверяешь чужому дяде?

– Я доверяю его крестному, а доверять тебе у меня нет никаких оснований!

Разговор превращался в выяснение отношений. Оставаться было неловко, и Виктор собрался уходить, сославшись на уроки. Хуан Карлос чувствовал себя задетым и не скрывал обиды и раздражения. А Мария перепугалась: Хуан Карлос может отнять у нее ребенка, сейчас возьмет его, унесет – и все! И приготовилась защищать сына как разъяренная тигрица. Попыталась удержать и Виктора, но он откланялся и ушел.

– Ты не посмеешь отказаться от моей помощи, ребенок болен, ты не можешь ходить!

– Я не принимаю помощи от чужих!

– Кто чужой? Я? Знаешь, Мария, я чувствую, мне придется обратиться в суд и получить официальное право на своего ребенка!

– Забудь о нем! Ты не имеешь к нему никакого отношения!

Возбужденная, охваченная страхом, Мария твердила одно, договориться с ней было невозможно. Хуан Карлос попытался объяснить донье Мати и Виктору, что хочет взять ребенка совсем ненадолго, только для того, чтобы проконсультироваться с опытным врачом. Но и они не захотели его понять, и они ему не доверяли, он для них был только врагом. Что ж, враги так враги, а с врагами борются!

Дорогой к адвокату Хуан Карлос кипел от гнева: как они посмели?! Схватить его за руки! Какой-то Рене! Какой-то Бенито! Друзья, соседи! Он найдет управу на всех! Нельзя преступить волю матери, но воля отца – она тоже существует.

Адвокат Уртадо, живой, пузатый энергичный человечек, охотно взялся помочь Хуану Карлосу, однако предупредил, что действовать через суд – дело затяжное, есть другие, куда более быстродействующие средства, например припугнуть, потребовать установить над ребенком медицинский контроль, в общем, ему нужен только адрес – и он ручается за успех дела. Раздраженный, оскорбленный до глубины души Хуан Карлос выслушал его молча, назвал адрес, и экспансивный толстячок незамедлительно отправился к Марии.

Бедная комната, прикованная к постели молодая женщина, – адвокат понял, удача сама плывет к нему в руки, защитить интересы своего клиента ему будет совсем нетрудно, и он с порога начал запугивать Марию:

– Обширные связи отца ребенка позволят ему забрать у вас сына. Ребенок болен, вы как временный инвалид не можете обеспечить ему уход. Так что не противьтесь и отдайте его отцу.

– Пусть докажет свое отцовство, – побледнев, сказала Мария.

– Закон найдет средство это доказать.

– Тогда и приходите, – вступил в разговор разъяренный Виктор. Он сидел тут же в комнате, пришел с вестью, что с Хосе Игнасио все в порядке и даже собирался позвонить Хуану Карлосу и успокоить его, но приход адвоката, его угрозы возмутили его до глубины души. – А до тех пор недостойно угрожать кормящей матери, которая одна, на свои собственные средства содержит ребенка. Пока ваши действия кажутся мне противозаконными, и обращаться в суд должны мы!

Адвокат опешил. Как он мог не заметить этого господина?! Назваться теперь представителем закона ему расхотелось.

– Меня уполномочили поговорить с сеньорой, а вас я прошу покинуть помещение, так как полагаю, ваши отношения с сеньорой неофициальны.

– Еще и словесное оскорбление! Не лучше ли покинуть помещение вам?! Все, что могли, вы уже сказали!

– И повторю: сеньора рискует остаться без сына. Привлеченные громкими голосами, в комнату заглянули Рене и Бенито. Они поняли, что Марии грозят самым страшным – грозят отнять сына. Допустить, чтобы издевались над несчастной больной женщиной они не могли. Наглеца следовало поучить правилам вежливости. Э-э, да он беседует с дамой, даже не сняв шляпы. Бенито взял на себя труд снять с него шляпу. Как раскричался лысый толстяк!

Но молодые люди не стали долго слушать его крик, они вытолкали его взашей из комнаты, а потом и за ворота. Пусть себе кричит, но не у них во дворе, они сумеют сберечь покой Марии и ее ребенка.

Теперь от гнева и возмущения кипел адвокат Уртадо. Он готов был начать процесс и в самом деле отобрать ребенка. Дикари должны были заплатить дорогую цену за свое дикарское поведение! Но Хуан Карлос вовсе не собирался отсуживать у Марии сына. Куда бы он с ним делся? Другое дело, что он хотел бы навещать его на законных основаниях и немного приструнить тех, кто, мня себя друзьями Марии, так враждебно относились к нему.

– Они мне должны заплатить за все! – брызгая слюной, кричал толстячок.

– Я вам заплачу, – пообещал Хуан Карлос.

– Имейте в виду, заплатить придется немало.

– Сколько скажете, сеньор адвокат.