Текст книги "Столпники и отшельники"

Столпники и отшельники

По благословению

Преосвященного Лонгина,

епископа Саратовского и Вольского

Печатается по изданию 1903 года.

Цензор протоиерей Григорий Дьяченко.

© Макет. Издательство «Лоза», 2009

© Иллюстрации. Издательство «Зёрна», 2009

Вместо предисловия

Название столпников в Церкви христианской дано немногим пустынникам, подвизавшимся на столпах. Столпы эти устроились из диких камней, иногда самими же столпниками, и были различной высоты. На их вершинах, имевших не более двух локтей в диаметре, ставились перила или хижины, большею частью открытые, которые предостерегали подвижников от падения и служили для них опорою во время их крайнего изнеможения. Проводя дни и ночи в покаянии, созерцании и славословии, столпники с удивительным мужеством переносили все лишения со стороны природы. Мочимые дождем, жегомые зноем, томимые стужею, иногда под тяжкими веригами, они, как бы пригвожденные, стояли неподвижно на столпах. Это были «самоизвольные мученики», которые несли крест Христов, но, лучше, висели на нем в продолжение многих лет, умирая каждый день.

Несправедливо или, по крайней мере, без основания некоторые говорят, будто бы этот род подвижничества известен был еще во II веке. В истории первых четырех веков не встречается и названия столпника. Феодорит, первый из писателей, повествует о Симеоне, сирийском пустыннике, жившем в V веке. Новые и необычайные подвиги Симеона возбудили к нему во всех величайшее удивление и произвели подражателей. Первый подражатель жизни Симеона был ученик его Даниил Столпник. Евагрий, как современник и очевидец, упоминает о двух других столпниках, о Симеоне младшем (Дивногорце) и его наставнике. Появлялись, хотя редко, столпники и после, до XII столетия таковы были Алипий Адрианопольский, живший при Ираклии, Лука Новый – в царствование Константина Багрянародного, и Никита Переславльский, просиявший подвигами на столпе в XII веке. Но, вообще, столпническая жизнь составляет редкое явление в Церкви христианской.

Столпники, ублажаемые и почитаемые нашею православною Церковью, в новейшее время на Западе сделались предметом осмеяния. Некоторые католики, протестанты и все, имевшие случай писать о столпниках, изливают на них желчь из-под пера, называют образ жизни их недостойным человека-христианина и объясняют его то гордостью, то фанатизмом.

Итак, столпническая жизнь по своей необычайности и редкости, так и по упрекам и нападениям, каким она подвергается в новейшее время на Западе, невольно обращает на себя внимание того, кто принимает участие в делах Церкви Христовой и для кого дорого всякое, а тем более необычайное явление, в ней происходящее.

Что заставляло пустынников отступать от обыкновенной жизни подвижнической и предпринимать новый, чрезвычайно тяжкий, образ жизни – стояние на столпах?

Некоторые объясняют это гордостью: говорят, будто бы желание отличиться странностию, приобрести славу необыкновенных подвижников и привлечь к себе толпы поклонников заставляло некоторых пустынножителей восходить на столпы.

Проверить себя изнурениями, страдать в продолжение 80 лет только из-за одного гордого желания обратить на себя взоры людей и заставить говорить о себе, как о великом подвижнике, – совершенно несбыточно и невероятно.

Нет, против голоса природы и чувства самосохранения не устоит голос какой-то странной и непонятной гордости, которую хотят видеть в столпниках. Человек, который действует по внушению гордости, для достижения своих целей жертвует иногда многим; но его пожертвования кратковременны и никогда не могут простираться до такого удивительного самоотвержения, какому подвергали себя столпники.

Притом сокровенный дух или характер человека необходимо обнаруживается в его деятельности. Но что мы видим в жизни столпников? Образец смирения: все слова и поступки их ознаменованы глубоким уничижением. Симеон, уважая всякого без исключения, называл себя не иначе, как презренным и отверженным монахом. Мудрость советов своих всегда старался прикрывать какою-то особенною простотою и скромностию, и сам внимал советам других; безчисленные и многоразличные исцеления, им совершаемый, относил единственно к благодати Божией и с страшною угрозою запрещал исцеленным говорить о имени его; сознавая непрестанно свою виновность и не достоинство пред Богом, он обыкновенно поручал себя молитвам других, просиявших подвигами и добродетелями. Он без ропота принял несправедливое отлучение его от общества и без всякого прекословия повиновался требованию сирийских посланников, повелевших ему сойти со столпа. Туже кротость, то же смирение мы видим и в жизни Даниила Столпника. Никакие клеветы и оскорбления не могли возбудить в нем гнева и мщения. Он прощал все обиды, ему наносимые, молился за своих врагов и исцелял клеветников.

Другие из новейших объясняют столпническую жизнь фанатизмом. Но и это неверно. Столпников нельзя упрекнуть в недостатке мудрости и верного познания предметов, особенно религиозных, иначе нужно несправедливо предположить крайнюю степень невежества во всех их современниках, потому что столпники почитались мудрецами своего времени. Их мудрость засвидетельствована и прославлена всеми современниками. Народ тысячами приходил послушать учения столпников; их посещали цари и вельможи, патриархи и ученые (как, например, Феодорит Кирский, за обширные сведения и мудрость названный чудом своего века, Евагрий, Феодор чтец, Косма, священник халдейский, и другие), и все удивлялись премудрости, исходившей из уст их. Особенно первый столпник славен был даром прозорливости и советов. По нужде и требованию народа, он каждый день посвящал несколько часов на выслушивание и разрешение различных вопросов, недоумений и распрей, ему предлагаемых, и все слова и советы его были принимаемы, исполняемы, как Богодухновенные. Императоры – Феодосий, Леон и Маркиан – не раз в затруднительных случаях пользовались его наставлениями. Так, Феодосий, по случаю распри, возникшей между Кириллом и Иоанном Антиохийским на Ефесском соборе, писал к Симеону, как к такому мужу, который один мудростию своих советов и силою молитв может положить конец несогласиям и возстановить мир в Церкви. Даниил был украшением царствования Льва, который настолько уважал столпника, что многократно приходил к нему в простой одежде для получения от него благословения и советов. Симеон Дивногорец еще в младенчестве своими ответами и вопросами удивлял опытного, известного в свое время духовною мудростию, старца Иоанна, игумена Пильского монастыря. Вообще, повествователи жизни столпников представляют их мудрецами, у которых все слова и действия основаны не на безотчетном чувстве, но на верном соображении ума, на глубоком знании веры христианской и природы человеческой.

Ни в характере, ни в действиях столпников мы не видим суровости и жесткости, поэтому их нельзя считать фанатиками. Будучи строги только к себе, они были сострадательны, снисходительны и ласковы ко всем, даже отличались особенною любовью и приветливостью; они входили в состояние и нужды несчастных, принимали участие в бедствиях общественных, стараясь облегчать их своими советами, молитвами, ходатайством и утешениями; словом, это были великие благодетели человечества, отрадные светила, которые разливали теплоту, жизнь и радость вокруг себя, а поэтому невольно привлекали к себе сердца людей. Многие из приходивших к ним не хотели отойти от них и, оставляя свои дома и имения, поселялись при столпах для того, чтобы непрестанно наслаждаться лицезрением столпников и поучаться их беседами. Поэтому возле каждого столпника мало-помалу возникали обители и устроялись обширные монастыри.

Следствия столпнической жизни, как мы увидим после, были спасительны как для самих столпников, так и для народа. Оставаясь верными своим правилам до конца своей жизни и верно достигая высоких целей своих, столпники были примером добродетели для всех и причиною спасения многих, а поэтому заслуживали всеобщее благословение от современников, прославлены и доселе прославляются всею православною Церковью.

Нет, не гордость и не фанатизм, как некоторые думают, но что-нибудь другое было победительною причиною и началом столпнической жизни. И, без сомнения, причины этого необычайного явления прежде всего нужно искать в духе и направлении монашества V века, в котором явились и особенно прославились столпники. Монашество в V веке достигло полного развития и отличалось особенною, необыкновенною строгостью жизни. Феодорит, приступая к описании жизни пустынников V века, требует веры от своих читателей, потому что он, действительно, говорит о таких подвигах, кои, по-видимому, превышают человеческая силы и вероятие. Некоторые из пустынников, по его словам, обрекали себя на постоянное странствование по необитаемым местам и, несмотря на жар и стужу, покрывали только те члены тела, которые внушает покрывать природа; другие заключались в хижины или пещеры столь тесные и низкие, что нельзя было пребывать в них без согбения; иные осуждали себя на безмолвие внутреннее и внешнее; многие носили тяжкия железные цепи или вериги; все вообще хранили непрерывный пост, простиравшийся от 7 до 40 дней без вкушения пищи. Ревность в умерщвлении плоти была необыкновенная. Старцы и настоятели подавали пример самоотвержения своим ученикам, ученики старались превзойти учителей. При таком аскетическом духе, при таком религиозном героизме пустынников, можно и даже нужно было ожидать великих, необыкновенных подвижников. И вот среди пустынь, как цвет подвижничества, являются столпники, которые достигают последней степени самоотвержения и терпения[1]1
  «Духовная Беседа», 1859.


[Закрыть].

Столпники

Преподобный Симеон Столпник

Симеон, молодой сириянин, из пастушеского сословия, воспитанный во благочестии, был первый столпник, прославившийся своим подвигом на столпе. Услышав некогда в церкви слова Евангелия о блаженстве нищих духом и плачущих (Мф. 5, 3), он спросил одного старца: «Как приобресть это блаженство?» – «Постом, молитвою, смирением, нищетою и удалением от игр», – отвечал старец. Юный Симеон положил в сердце своем удалиться от сует мира и тайно от родителей скрылся в соседнем монастыре, 18-ти лет принял пострижение иноческое; был в строгом послушании у всех; постился не до вечера ежедневно по примеру других иноков, но по целой седьмице; тело свое от бедр до выи обвил вервиею, сплетенною из финиковых ветвей, так крепко, что ветви впились в его тело и причиняли ему болезненные раны, из которых текла кровь. Но игумен велел снять сии вериги.

Вознося мысли и сердце свое к Богу вдохновенными словами псалмопевца, преподобный в короткое время выучил всю Псалтирь. Жаждая строжайших подвигов благочестия, Симеон оставил монастырь, уединился в горах пустыни и потом три года провел в тесной келии затворником в непрестанной молитве и строжайшем посте. Слава об его подвигах распространилась по всей окрестности, и к нему отовсюду стекались посетители, желая прикоснуться к нему и принять от него благословение. Уклоняясь славы, преподобный Симеон умыслил создать столп и на нем стоять, дабы приходящие к преподобному не могли касаться его. И так начав собирать близлежащее каменья, из них построил себе столп в 6 локтей высотою и на нем тесную хижину в два локтя. Восшед на этот столп и непрестанно взирая на открытые небеса, преподобный постоянно пребывал в посте и возносился молитвою к Богу. Чрез «несколько лет усердные к преподобному создали для него иной столп в 12 локтей, после того – в 22, потом – в 36, наконец, – в 40 локтей, и кругом столпа каменную ограду, – отчего преподобный Симеон называется архимандритом (μάνδρα – ограда). Различными столпами, как по лестнице, преподобный восходил к небесным селениям, много тяготы претерпевая на сих столпах, мучимый дождем, жегомый зноем, томимый стужей, питаясь сочивом и водою. По гласу Церкви, он «был столпом терпения, ревнителем Иову в страстях, Иосифу в искушениях и безплотных жительству».

Новые и необычайные подвиги святой жизни Симеона возбудили к нему во всех величайшее удивление и уважение. Никифор Каллист пишет: «Великий Симеон, святыя и славные памяти, первый избрал стояние на столпе и стяжал себе славное имя, имея на столпе жилище в два локтя. В это время на кафедре антиохийской был Домнос или Домн, который, услышав о подвигах Симеона и пришед к нему, поражен был удивлением и пожелал иметь общение с ним в тайне святого причащения. Великий Симеон, и самым телом восходя горе и подражая житию ангелов, отрекся от всех земных благ и забот; собрав силы свои, стремился к горнему и создал себе жилище между небом и землею, дабы вне всякого общества и препятствий непрестанно благословлять и славословить Бога, вместе с ангелами. Он был как посредник, возносящий к Богу мольбы людей молящихся и подающий им свыше великую благодать. Удивительные его дела преданы памяти многими очевидцами. Приятно и красноречиво изложил подвиги Симеона в истории своей Феодорит, епископ Кирский. Симеон – земной ангел, еще во плоти гражданин и житель небесного Иерусалима, – стремился по пути жизни совершенно новому, никем не проложенному, и отцы, обитавшие на вершинах гор, весьма благосклонно к нему расположенные, послали к нему от себя спросить его: что значит такая его необычайная и чудная жизнь? Для чего он, прежний, всеми почти святыми проходимый путь оставивши, вступил на иную совершенно неведомую стезю? И потребовали, чтобы он сошел со столпа и подвизался по примеру святых отцов. И как он готов был сойти со столпа, то они позволили ему вести род жизни, им избранный; по его послушанию они судили, что Сам Бог внушил ему образ его жизни.

Преподобный силою благодати, в нем обитавшей, исцелял всякия болезни и недуги и предвидел будущее. Тысячи людей повергались долу пред столпом преподобного Симеона и просили его благословения. Язычники, взирая на него, убеждались в истине Евангелия и принимали веру христианскую. Все советы Симеона были слушаемы и исполняемы, как Боговдохновенные. Император Феодосий Младший, или Второй (408–450) повиновался словам преподобного; преемник Феодосия, Маркиан, скрытно в одежде простолюдина посещал необыкновенного подвижника, пользовался духовною его беседой и удивлялся ему; преемник Маркиана, император Лев, писал преподобному письма, как знаменитому подвижнику. Царицы персидская и исмаильтская просили его благословения и молитв. Славный великими подвигами благочестия, даром чудотворений и прозрения, преподобный Симеон столько был кроток и смирен, что считал себя уничиженнейшим из всех.

Ко всем являлся он с лицом веселым, с словом ласковым. Посещавшие угодника не могли насытиться видением благолепного лица его и святою его беседою. Он подвизался на столпах среди неба и земли около 47, а по мнению святого Димитрия, митрополита Ростовского, до 80 лет.

Устав повседневного жития преподобного был таков: всю ночь и день до 9 часа он стоял на молитве, в 9 час назидал приходивших к нему, выслушивал и облегчал прошении и нужды притекавших к нему; утешал скорбящих, исцелял больных силою молитвы. По захождении солнца опять становился на молитву. При таких трудах он не переставал пещись о мире Церкви православной; царей и начальников поучал своими письмами мудрыми и душеспасительными. Доселе сохранились письма преподобного Симеона Столпника: одно к императору Феодосию Младшему о возвращении отданных антиохийским иудеям церквей, которые император, действительно, и возвратил христианам; другое – о халкидонском соборе к императору Льву; третье – о том же соборе к Василию, епископу Антиохийскому; четвертое – к Евдокии, императрице, впадшей в Евтихиеву ересь; слово о непрестанном памятовании каждому о своей смерти и проч.[2]2
  «Жития святых» Филарета, архиепископа Черниговского.


[Закрыть]

Жизнь святого отца и его беседы были так поучительны, что обращали на путь истинный самых закоренелых преступников. Так, однажды, спасаясь от преследования воинов, прибежал к столпу разбойник Ионафан. Он своим злодейством наводил страх на всю окрестность и осмеливался разбойничать даже в самой Антиохии. Будучи очень силен и отважен, он до сих пор не давался в руки правосудия и избегал законной кары. На этот раз, настигаемый посланными для его поимки воинами, он не мог уже скрыться и вбежал в ограду столпа, ища покровительства святого. «Кто ты и зачем пришел сюда?» – спросил его преподобный. «Я Ионафан, сделавший много зла людям, и пришел к тебе покаяться», – ответил разбойник. Во время их разговора подбежали догонявшие Ионафана антиохийские воины, не переходя ограды столпа, начали просить Симеона, чтобы он выдал им разбойника, приговоренного к смертной казни чрез растерзание дикими зверями. Преподобный же ответил им на это, что не он призвал сюда разбойника, а Сам Бог привел его для покаяния, а потому выдать его он не имеет права; пусть они сами возьмут его. Но никто из воинов не осмелился перейти ограду и поступить против желания столпника. Они только рассказали в Антиохии о случившемся. Разбойник же семь дней пребывал у святого в сокрушении о своих грехах и молитве и, наконец, очищенный покаянием, умер. Как только ученики святого приготовились предать тело умершего погребению, приехали из Антиохии начальствующие лица и попросили Симеона, чтобы он выдал им разбойника; но святой отвечал им на это: «Тот, Который привел ко мне этого человека, Сам и пришел за ним, сопровождаемый множеством сил небесных, и взял его, раскаявшегося, к Себе». Тут ученики преподобного показали им тело умершего, и они вернулись в Антиохию, славя Бога, допустившего к покаянно такого закоренелого в преступлениях человека, каким был Ионафан.

Один из начальников сарацинского войска, по имени Филарх, имел родственника – расслабленного, не имевшего возможности даже ходить без посторонней помощи. Филарх обратился к святому, прося его молитв и помощи, и святой велел принести к себе больного. Когда расслабленный был принесен к столпу, то святой долго беседовал с ним об истинах Христова учения и правилах христианской жизни и своими наставлениями возбудил в близком уже к отчаянию больном такую горячую веру во Христа, что расслабленный после этого совершенно выздоровел. Слава преподобного Симеона и его незатемненная греховными помыслами мудрость были так велики, что шли далеко за пределы христианского мира, и наставлениями и советами его пользовались не только простые люди, но и цари и правители народа. Так, император восточной империи Феодосий Младший по проискам евреев отдал им один из христианских храмов. Когда слух об этом дошел до святого, то он написал письмо императору, грозя за сделанный поступок гневом Божиим и требуя, чтобы храм этот вновь был возвращен христианам. Император не осмелился противиться справедливому требованию Симеона и опять передал храм христианской общине и в то же время обратился к святому с просьбой помолиться о нем. По смерти этого императора, жена его Евдокия впала в евтихианскую ересь, и когда святой узнал об этом, то письмами стал увещать и наставлять царицу в истинной вере и достиг того, что царица отреклась от еретического учения и умерла истинной христианкой.

Царица измаильтянская не имела детей. Слыша много о чудесах, совершающихся по молитве преподобного Симеона, она послала к нему просить его молитв, чтобы Бог разрешил ея неплодие. Действительно, вскоре она родила сына и так была обрадована этим, что сама вместе с младенцем и приближенными отправилась к святому сообщить о милости Божией и просить его благословить новорожденного. Царица персидская, наслышавшись много о святом столпнике, также просила его благословения и полученный от него елей хранила в продолжение всей своей жизни, как святыню. Преподобный в таких случаях не гнушался общения и с язычниками, с христианской любовью относился к ним и исполнял их желания, если только они были направлены в добрую сторону.

Всех, приходящих к нему, он с готовностью поучал и для всех одинаково служил видимым примером самоотверженной, истинно христианской подвижнической жизни.

О кончине преподобного Симеона от ученика его Антония известно следующее: в одну из пятниц святой не выходил из своей келии на столп в продолжение целого дня. Ученики и собравшийся к столпу народ напрасно ожидали благословения и поучения его после полудня, когда святой Симеон имел обыкновение прекращать свою молитву и, взирая со столпа, беседовал с приходившими. То же самое повторилось в субботу и в воскресенье; святого никто в эти три дня не видал. Наконец, в воскресенье Антоний сам взошел на столп и увидел Симеона, стоящего как бы на молитве со сложенными на груди руками. Думая, что преподобный молится, Антоний переждал несколько времени, затем сказал ему: «Отче, благослови меня». Святой не отвечал. Антоний чрез несколько времени снова обратился к святому, спрашивая, почему он не выходит так долго к народу, который вот уже трое суток ждет его. Но ответа не было. Тогда Антоний, угадывая истину, подошел к своему учителю ближе и с ужасом убедился, что он уже умер. Пораженный таким горем, Антоний долго скорбел и плакал у тела почившего и, наконец, утомившись, уснул. Во сне ему явился преподобный и велел преподать благословение собравшимся; а о своей смерти велел сообщить скорее в Антиохии, не разглашая о ней в народе, окружавшем столп. Антоний, проснувшись, не замедлил исполнить волю усопшего и послал сказать о смерти его Антиохийскому патриарху Мартирию. В скором времени патриарх с тремя епископами и множеством народа из Антиохии и окрестностей явился к столпу за телом преподобного. С великим торжеством собравшиеся святители положили его в приготовленный для сего гроб и в сопровождении многих тысяч народа перенесли в Антиохию. Здесь тело с великою честии было предано погребению. В то время, когда жители Антиохии встречали тело святого, в толпе находился человек глухой и немой с четырнадцати лет; как только он посмотрел с верою на мощи, так тотчас же к нему вернулись дар слова и слух. Много и других чудес совершилось при гробе святого. Через несколько лет в Антиохии была построена церковь во имя преподобного Симеона Столпника, и туда были перенесены нетленные мощи его. Император Лев Великий, живший в Царьграде (Константинополе), просил жителей Антиохии, чтобы они позволили перенести святыя мощи в его столицу, но антиохиане не согласились на это, говоря, что святой Симеон для их города есть единственный защитник от врагов и заступник пред Богом.