Текст книги "Творчество в современном мире: человек, общество, технологии. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Я. А. Пономарева (26–27 сентября 2020 года)"

1. Галкина Т.В. Развитие концепции Я.А. Пономарева о центральном звене психологического механизма поведения // Психология интеллекта и творчества: Традиции и инновации. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. С. 22–34.

2. Галкина Т.В., Журавлев А.Л. Развитие научного творчества Я.А. Пономарева // Психологический журнал. 2016. Т. 37. № 1. С. 16–25.

3. Галкина Т.В., Журавлев А.Л., Маховская О.И., Ушаков Д.В. Жизненный путь и научное творчество Я.А. Пономарева // Выдающиеся ученые Института психологии РАН: биографические очерки. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2020. С. 342–374.

4. Журавлев А.Л., Ушаков Д.В. Я.А. Пономарев и психология творчества: от классики к современности // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 6. С. 5–11.

5. Нестик Т.А., Журавлев А.Л. Основные теоретические подходы в психологии управления знаниями // Психология управления в современной России: процессы труда и организации: Материалы международной научно-практической конференции. Тверь: Изд-во ТвГУ, 2012. С. 4–8.

6. Пономарев Я.А. Знания, мышление и умственное развитие. М.: Педагогика, 1967.

7. Пономарев Я.А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983.

8. Пономарев Я.А. Перспективы развития психологии творчества // Психология творчества: школа Я.А. Пономарева. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006. С. 145–276.

9. Пономарев Я.А. Психика и интуиция. Неопубликованные материалы, стихи, рисунки и фотографии. М.: ООО «ТИД «Арис»», 2010.

10. Пономарев Я.А. Психология творческого мышления. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1960.

11. Пономарев Я.А. Психология творчества. М.: Наука, 1976а.

12. Пономарев Я.А. Психология творчества и педагогика. М.: Педагогика, 1976б.

13. Пономарев Я.А., Гаджиев Ч.М. Психологический механизм группового (коллективного) решения творческих задач // Исследование проблем психологии творчества. М.: Наука, 1983. С. 279–295.

14. Психология творчества: школа Я.А. Пономарева. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006.

15. Психолого-педагогические аспекты развития творчества и рефлексии. М.: ИФ АН СССР, 1988.

Идеи Я.А. Пономарева и диалого-культурологический подход в психологии творчества. Копылов С.О.

Институт психологии имени Г.С. Костюка НАПН Украины (г. Киев, Украина)

Рост числа культуроориентированных подходов и теорий в психологии последних десятилетий, их интенсивное развитие говорят об актуальности оформления соответствующей целостной парадигмы. Это особенно насущно для исследований творчества, которое при любых его трактовках представляется неотделимым от идеи культуры. Однако такой интеграции (как и на уровне психологического знания в целом) мешает прежде всего различие всеобщих оснований при отсутствии действенной и взаимоприемлемой логической модели синтеза или «содержательной конструктивной коммуникации» (Мазилов, 2006, 38) именно на уровне целостных систем знания, а не только их компонентов. Последнее, очевидно, предполагает содержательное взаимодействие логических ядер или «логических начал» (Л.С. Выготский) подходов, которые, противореча друг другу, объективно все больше обнаруживают свою взаимодополнительность.

Представляется важным наметить конкретные формы и содержание такой дополнительности на примере двух эвристических подходов к изучению творческой активности – концепции творческого мышления А.Я. Пономарева и диалого-культурологического подхода, развиваемого на основе философии диалога ХХ ст. и, в частности, традиции М.М. Бахтина и В.С. Библера (АРХЭ, 2011; Библер, 1997; Копылов, 2016; Школа диалога культур, 1993). Развивая второе из этих направлений и ставя в центр исследования творчества категорию произведения культуры (в понимании Бахтина, развитом и переосмысленном В.С. Библером (Библер, 1997)), мы обнаружили возможность и насущность сопряжения с рядом ключевых идей А.Я. Пономарева.

В частности, принимая его трактовку человеческого творчества как деятельности, ведущей к развитию (Пономарев, 1976), мы понимаем под последним формирование и преобразование (обогащение содержания и усложнение форм) со-бытия (диалогического взаимодействия) индивида с другими людьми, предметным миром и с собой. Психика при этом предстает одновременно аппаратом преобразующей активности и одним из ее предметов, а личность (как субъект бытия в культуре) – произведением и его автором (ср. идею «производящего произведения» М.Мамардашвили). Это одно из основних измерений диалогичности внутренней жизни.

При этом роль мышления – созидательно-организующего начала человеческой психики, «необходимой предпосылки всякой другой психической деятельности» (Пономарев, 1976, 176) – заключается в формировании и трансформации сознания, которое, в свою очередь, является «средой» мысленного диалога и в то же время формой ее «снятия» (Библер, СиМ). В контексте же установки индивидуальной психики на создание и понимание произведений культуры (и, в частности, собственного бытия как произведения) мышление является агентом: 1) порождения, изменения и осуществления замысла, 2) интерпретации текста произведения. Сознание при этом предстает собственно творимым (постоянно воссоздаваемым, изменяемым) и понимаемым текстом и в то же время системой «функциональных органов» (относительно автономных агентов) творческой мысли.

Далее, идея произведения представляется существенно близкой к понятиям «субъектной» («первичной)» и «вторичной» модели) у Пономарева (Пономарев, 1976). Г.О. Балл, содержательно развивая эти категории, создал концепцию культуры как сферы порождения и использования моделей – 1) идеальных (психических), материальных или материализованных; 2) вторичных (отображающих) и/или первичных (порождающих, «проектных») (Балл, 2006, 2017). На наш взгляд, в этих терминах произведение (и культура в целом как «произведение произведений») может быть понято как диалогически-противоречивое взаимополагание идеального и материального, первичного и вторичного моделирования.

Наконец, при диалого-культурологическом подходе «ведущей осью» мысленного диалога (в его взаимопереходе с внешним общением) является исследованное Пономаревым на материале научного творчества взаимодействие дискурсивно-логического и интуитивного. Раскрытие конкретной логики их взаимоперехода, содействия на разных этапах и в разных формах творческого процесса – ключ к пониманию «мышления как творчества» (В.С. Библер). Важно спроецировать это отношение на взаимодействие внешней и внутренней речи – «перевод» внутренне-речевых смыслов в значения грамматически-расчлененного внешнего высказывания (на естественном языке или с использованием вторичных знаковых систем) и «обратное» погружение текста в процесе его понимания в стихию внутренней речи. При этом «овнешнение» мысли в речи к себе как другому (реципиенту высказывания-произведения) предстает решающим условием творческого мышления.

1. АРХЭ: Труды культуро-логического семинара. Вып. 6. – М.: РГГУ, 2011. – 317 с.

2. Балл Г.А. Психология в рациогуманистической перспективе: Избранные работы. К.: «Основа», 2006. 408 с.

3. Балл Г.О. Раціогуманістична оієнтація в методології людинознавства. К.: Видавництво ПП «СКД», 2017. 204 с.

4. Библер В.С. На гранях логики культуры. М.: Рус. феном. общ., 1975. 440 с.

5. Библер В.С. Сознание и мышление. [Электронный ресурс]. URL: bibler.ru/shdkom_be_shdk.html.

6. Копылов С.О. Аутентичность профессиональной деятельности и логика культуры // Психология развития человека как субъекта труда. Развитие творческого наследия Е.А. Климова. Материалы Международной научно-практической конференции. Москва, 12–15 октября 2016 г. [Электронный ресурс]. URL: www.psy.msu.ru›science›conference›klimov›2016›book.

7. Мазилов В.А. Методологические проблемы психологии в начале XXI века. Психологический журнал. 2006. Т. 27. № 1. С. 37–53.

8. Пономарев А.Я. Психология творчества. М.: Изд-во «Наука», 1976. 304 с.

9. Пономарев А.Я. Психология творчества и педагогика. М.: Педагогика, 1976. 280 с.

10. Школа диалога культур. Идеи. Опыт. Проблемы. Под ред. В. Библера. Кемерово, АЛЕФ, 1993. 416 с.

Я.А. Пономарев и исследования творческого мышления при решении разных типов задач[3]3
  Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант 19-29-07156.


[Закрыть]. Мазилов В.А.

Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского (г. Ярославль)

E-mail: [email protected]

В истории российской психологии Я.А. Пономарев занимает совершенно особое место. «Он не только создал структурно-уровневую теорию и был в течение многих лет лидером психологии творчества в нашей стране, но также внес вклад в исследование философско-методологических проблем» (Ушаков, 2006, с. 19).

По авторитетному суждению Д.В. Ушакова, с которым можно полностью согласиться, «по собственной идее пятикурсника Якова Пономарева была выполнена в 1951 году его дипломная работа, которая ознаменовала начало целого этапа отечественной психологии мышления и стала отправной точкой для размышлений А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна. Одна из причин столь глубокого влияния этой юношеской работы заключается в том, что Я.А. Пономарев разработал экспериментальный объект, который стал впоследствии классикой нашей психологии…» (Ушаков, 2006, с. 26).

Необходимо отметить, что Я.А. Пономарева с самого начала его творческого пути отличала высочайшая методологическая культура исследования. Это всегда выгодно отличало исследования самого автора и его школы. Психология творческого мышления знает множество примеров, когда проведя эксперимент с одной задачей совершенно определенного типа, тот или иной исследователь делает выводы относительно мышления или творчества в целом.

У Я.А. Пономарева был жесткий отбор задач, всегда оправданный теоретически, что дало замечательные результаты, которые общеизвестны. Я.А. Пономарев писал: «Для успеха экспериментального исследования большое значение имеет выбор экспериментальных задач. В большинстве случаев подбор задач был случайный. Не учитывается, что далеко не каждая задача, заимствованная из какой-либо области знания, скажем, математики, физики и т. п. является вполне пригодной для изучения психологического механизма решения задачи» (Пономарев, 2006, с. 165). И далее: «Точности психологического исследования чаще всего препятствует то обстоятельство, что ответ испытуемого на предложенную ему задачу опосредствуется обширным содержанием его прошлого опыта, учесть который в достаточной степени оказывается невозможно» (Пономарев, 2006, с. 165). Я.А. Пономарев указывает, что характер задачи, используемой в экспериментах, должен давать возможность нивелировать прошлый опыт.

Однако есть класс задач, моделирующих творческий процесс, когда от прошлого опыта испытуемых абстрагироваться нельзя. Для этих случаев были разработаны процедуры предварительной диагностики опыта (Мазилов, 1978, 1979). Существует класс задач, в которых сложность не столько в том, что решающий должен открыть принцип решения, сколько в том, что для этого необходимо преодолеть заблуждение, связанное с неадекватностью прошлого опыта условиям задачи. В этом случае задача становится двухфазной: на первом этапе преодолевается заблуждение, на втором происходит догадка о решении. Может быть выстроена типология трудностей задач в зависимости от степени неадекватности опыта (Мазилов, 2010). Обратим внимание на то, что побочный продукт часто приводит к необходимости корректировки структур опыта.

Оказалось возможным представить процесс ограничений в решении мыслительных задач творческого характера этого типа в виде модели, в которой каждый элемент проблемной ситуации представляется субъектом как обладающий определенной структурой свойств, в которых выделяются допустимый, запретный и индифферентный диапазоны. Процесс локации ограничений начинается с с формирования критериев локации ограничений, с которыми сопоставляются элементы ситуации. Процесс ограничений является двунаправленным: с одной стороны происходит отыскание нужных элементов (этот процесс ведется по свойствам допустимого диапазона), с другой – происходит исключение не подходящего (по свойствам запретного диапазона). Обнаружение элемента, соответствующего критериям локации ограничений, приводит к своеобразному «замыканию»: процесс локации ограничений временно приостанавливается и начинается детальный анализ этого элемента.

1. Мазилов В.А. О природе «латентных» свойств проблемной ситуации // Психологические проблемы рационализации деятельности. Ярославль: ЯрГУ, 1978.С. 74–79.

2. Мазилов В.А. Решение творческих мыслительных задач: соотношение знания и мышления // Психологические исследования интеллекта и творчества: Материалы научной конференции, посвященной памяти Я.А. Пономарева и В.Н. Дружинина, ИПРАН, 7–8 октября 2010 г. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. С. 30–32.

3. Мазилов В.А. Структуры субъективного опыта и решение задач // Психологические проблемы рационализации деятельности. Ярославль, ЯрГУ, 1979. С. 15–27.

4. Пономарев Я.А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983. 206 с.

5. Пономарев Я.А. Перспективы развития психологии творчества // Психология творчества: школа Я.А.Пономарева / Ред. Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. С. 145–276.

6. Пономарев Я.А. Психология творчества. М., Наука, 1976. 304 с.

7. Ушаков Д.В. Языки психологии творчества: Яков Александрович Пономарев и его научная школа // Психология творчества: школа Я.А.Пономарева / Ред. – составитель Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. С. 19–144.

Я.А. Пономарев и методология психологии[4]4
  Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант 19–29–07156.


[Закрыть]. Мазилов В.А., Слепко Ю.Н.

Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского (г. Ярославль)

E-mail: [email protected]; [email protected]

Я.А. Пономарев – выдающийся отечественный психолог, работы которого имеют непреходящее значение. Вся психология творческого мышления в советской психологии началась с ранних работ Я.А. Пономарева (Ушаков, 2006), поэтому неудивительно, что его исследования творчества известны в значительно большей степени, чем другие его работы. Однако научное творчество самого ученого удивительно целостно. «Случай Я.А. Пономарева» нечастый в истории психологии, когда исследователь в течение всего творческого пути развивал и углублял подход, переосмысливал результаты, что позволяло открывать новые горизонты.

Я.А. Пономарев с самого начала своего пути проявлял качества глубокого методолога, что позволило не ограничиваться толкованием методологических принципов, к чему методология советской психологии сводилась во многих случаях, а обратиться к разработке фундаментальных вопросов, при этом проявляя свою удивительную оригинальность мыслителя. Подчеркнем, он, вероятно, единственный в отечественной психологии понимал всю сложность стоящих задач: «Современные методологические проблемы психологии настолько сложны и многообразны, что охватить их с достаточной полнотой и последовательностью в индивидуальном исследовании невозможно. Необходим ряд ограничений, определяющих отбор, объем и содержание взятых для анализа проблем» (Пономарев, 1983, с. 3).

В силу ограниченности объема публикации обратимся только к двум моментам методологической концепции Я.А. Пономарева. Хорошо известно, что в современной российской психологии актуальна проблема интеграции психологического знания. Многие психологи признают ценность интеграции, однако ограничиваются декларациями, тогда как главная сложность решения проблемы – раскрытие возможных механизмов интеграции. Один из них можно увидеть в работах Я.А. Пономарева, посвященных характеристике типов психологического знания (Пономарев, 1983). Он выделил три типа научного знания: созерцательно-объяснительный, эмпирический и действенно-преобразующий. Классификация может быть полезна при обсуждении проблемы интеграции. А.Л. Журавлев и Д.В. Ушаков поясняют: «при всем многообразии проявлений, которыми характеризуется поведение человека, для объяснения любого феномена, полученного в эмпирическом исследовании, применяется модель, имеющая локальный характер. Для объяснения феноменов, полученных в других экспериментах, требуются другие модели. Так образуется эмпирическая многоаспектность – множество локальных моделей, не связанных между собой и предназначенных для объяснения отдельных закономерностей, добытых в экспериментах и иных эмпирических исследованиях» (Журавлев, Ушаков, 2012, c. 169). Интеграция локальных моделей составляет задачу «действенно-преобразующего знания, которое должно упорядочить локальные модели на основе «объективных критериев», в качестве которых, по Пономареву, выступают структурные уровни организации явлений – трансформированные… этапы развития» (Журавлев, Ушаков, 2012, c. 169).

Авторы обращают внимание на типы локальных моделей. Первый – модели механизмов (здесь происходит раскрытие «черного ящика», однако лишь в части локального механизма, являющегося частью механизма, стоящего за целостным явлением); второй – модели условий протекания процессов (здесь «черный ящик» не раскрывается, но эмпирически выявляются условия, в которых изучаемый глобальный процесс протекает определенным образом). Авторы подчеркивают: «создание локальных моделей механизмов – логичный путь к тому, чтобы постепенно решать большую проблему, но при этом фактически каждая модель относится не к обособленной реальности, а к «функциональному органу», формируемому для решения определенной задачи и тем самым зависимому от структуры целого» (Журавлев, Ушаков, 2012, c. 171).

Другая методологическая проблема, для обсуждения которой идеи Я.А. Пономарева представляются перспективными, это проблема теоретических методов в психологии (Мазилов, 2020), которая в настоящее разработана слабо. Представляется, исследования Я.А. Пономарева, направленные на выявление способности действовать в уме, чрезвычайно актуальны для методологии современной российской психологии.

1. Журавлев А.Л., Ушаков Д.В. Теоретико-экспериментальная и практическая психология: две разные парадигмы? // Парадигмы в психологии. Науковедческий анализ. М.: ИП РАН, 2012. С. 158–177.

2. Мазилов В.А. Теоретические методы в психологии: возвращение из изгнания // Методология современной психологии. Вып. 11 / Сб. под ред. Козлова В.В., Карпова А.В., Мазилова В.А., Петренко В.Ф. М.: Ярославль: ЯрГУ; ЛКИИСИ РАН; МАПН, 2020. С. 196–208.

3. Пономарев Я.А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983. 206 с.

4. Пономарев Я.А. Психология творчества. М.: Наука, 1976. 304 с.

5. Психология творчества: школа Я.А. Пономарева / Ред. Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. 624 с.

6. Ушаков Д.В. Языки психологии творчества: Яков Александрович Пономарев и его научная школа // Психология творчества: школа Я.А. Пономарева / Ред. Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. С. 19–142.

Условия эффективности подсказки в разрешении проблемных ситуаций. Матюшкина А.А., Кунашенко М.И.

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (г. Москва)

E-mail: [email protected]; [email protected]

Одной из актуальных проблем в исследовании творческого мышления является анализ условий и факторов, способствующих решению субъектом творческой задачи, проблемы или проблемной ситуации. В качестве важного условия, облегчающего возможности решения, многие авторы называют подсказку. Под подсказкой понимается любая дополнительная информация к задаче, которая позволяет найти решение. Подсказки могут быть представлены в различной форме: наводящий вопрос, задача-подсказка (Дункер, 1965; Пономарев, 1976), акцентирование значимых условий, принципа или смысловых отношений для решения (Матюшкин, 2017). Под эффективностью подсказки при этом понимается, окажет ли то или иное действие, информация в решении функцию помощи. В когнитивной психологии к условиям, влияющим на эффективность подсказки, относятся: тип решаемой задачи, момент предъявления подсказки, ее форма и содержание (Валуева, Лаптева, 2012; Медынцев, Колбенева, Питт, 2017; Валуева, Лаптева, Мосинян, 2013). В отечественной психологии мышления акцент изучения проблемы ставится на характеристиках субъекта, которые определяют возможности выявления и использования подсказки в процессе решения. К условиям, обеспечивающим эффективность подсказки, относятся: интерес (Пономарев, 1976; Матюшкин, 2017), уверенность в решении (Брушлинский, 1996); интеллектуальные, творческие возможности субъекта и некоторые личностные характеристики (Корнилова, 2014).

Цель данного исследования – изучение условий эффективности подсказки в разрешении проблемных ситуаций, предмет – субъектные и личностные условия эффективности подсказки. В исследовании использовалось два вида подсказок: прямые и косвенные, они были всегда представлены в условиях задачи. Прямая подсказка акцентирует центральные смысловые отношения, а косвенная указывает на смысловой контекст. Материал исследования – протоколы решения субъектом проблемных задач научного и художественного содержаний (216 протоколов). В соответствии со структурой проблемной ситуации (Матюшкин, 2017) нами были сформулированы следующие гипотезы. Условием эффективности подсказки является выраженность у субъекта интереса к решению. Различный уровень владения знаниями в области решаемой задачи выступает условием эффективности/неэффективности подсказки. Глубина мышления как характеристика субъекта выступает условием эффективности подсказки. Общий интеллект выступает условием эффективности подсказки в разрешении трудных проблемных ситуаций. Личностные характеристики: выраженная потребность в познании и креативность (методика САМОАЛ) выступают условием эффективности подсказки в разрешении проблемных ситуаций художественного содержания.

Исследование состояло из исследовательско-диагностической и экспертной серий. В первой серии респондентам – 27 студентам факультета психологии МГУ (1 и 2 курса) – необходимо было решить по 4 проблемных задачи с подсказками научного психологического (методика «ПСОНТ» – понимание смысла отрывка научного текста; Матюшкина, Кунашенко, 2019) и художественного содержания (методика «ПСОХТ» – понимание смысла отрывка художественного текста; Матюшкина, 2015) различного уровня сложности и выполнить ряд диагностических методик (тест «Прогрессивные матрицы Равена» (Равен, 1996); тест «Сложные аналогии» (1995); методика «САМОАЛ» (диагностика самоактуализации личности; А.В. Лазукин в адаптации Н.Ф. Калина, 2002). После решения респонденты оценивали степень выраженности интереса к каждой задаче по пятибалльной шкале, также ими выполнялся тест оценки уровня психологических знаний. В экспертной серии 12 респондентов-экспертов решали те же проблемные задачи, что и в исследовательской серии, и выполняли оценку эффективности того или Результаты исследования показывают, что у всех испытуемых выражен интерес к решению, то есть возникла проблемная ситуация. В зависимости от обнаружения подсказки и уровня успешности решения было выявлено четыре группы испытуемых. Анализ результатов групп позволил сделать выводы, подтверждающие и уточняющие гипотезы об условиях эффективности подсказки в зависимости от содержания задачи, ее трудности: выраженность интереса важна для проблемных ситуаций научного содержания; глубина мышления и общий интеллект – для трудных проблемных ситуаций художественного содержания.