Текст книги "Междисциплинарные проблемы средового подхода к инновационному развитию"

Взаимная эмерджентность системы и среды

С понятием инновационной сложности связано представление об эмерджентных свойствах адаптивных систем, возникающих в ходе их эволюции. Эмерджентность нельзя понимать упрощенно: это не просто непредсказуемость появления новых свойств. Когда мы говорим о непредсказуемости и непостижимости появления нового, мы подчеркиваем только гносеологический аспект новизны. Эмерждентность, как и креативная случайность, укоренена в бытии, имеет онтологическое основание. Когда говорят, что новое возникает спонтанно, ничем не детерминировано, то подчеркивают онтологический аспект. Кроме того, эмерджентность есть несводимость, нередуцируемость свойств целого (системы) к свойствам частей (элементов или подсистем), а также несводимость более организованного к менее организованному, сложного к более простому, более высокого уровня иерархии к более низкому. Эволюция происходит скачками, на каждом витке эволюции появляются новые лидеры. Иначе говоря, в ходе эволюции имеют место фазовые переходы, эмерджентные трансформации, в которых творятся ранее неизвестные свойства. Эмерджентность – это способ рождения новизны в процессе эволюции природы и общества.

Взаимная активность системы и среды и согласованное и взаимообусловленное возникновение новых свойств и в системе и в среде можно назвать ко-эмерджентностью. Джон Холланд предлагает назвать этот феномен взаимно отражающей эмерджентностью (echoing emergence), эффектом эхо в эмерджентности.

Коэволюция системы и среды

Коэволюция является способом жизни живых систем (экосистем), а также и способом функционирования и развития сложных нелинейных систем. Взаимное приспособление живых организмов и среды их обитания происходило и в процессе эволюции жизни. Известно, например, что зрение медоносных пчел смещено к ультрафиолетовой части спектра, чтобы лучше распознавать цветки с нектаром. Но и цветущие растения прошли в ходе эволюции свою часть пути. То есть в результате естественного отбора выживали и получали адаптационное преимущество именно те цветущие растения, которые «нравились» пчелам, тем самым пчелы способствовали их опылению, а значит распространению в экосистеме. Взаимный встречный путь эволюции пчел и цветущих растений есть их коэволюция «Окраски цветов, по-видимому, коэволюционировали с чувствительным к ультрафиолету, трехцветным зрением пчел»[79]79
  Varela F., Thompson E., Rosch E. The Embodied Mind. Cognitive Science and Human Experience. Cambridge (MA): The MIT Press, 1991 Cambridge: MIT Press, 1991. (7th printing 1999). P.201.


[Закрыть].

Коэволюция была одной из самых любимых и настойчиво пропагандируемых Сергеем Павловичем Курдюмовым (1928–2004) идей. Он говорил об открытии синергетикой конструктивных принципов коэволюции сложных систем и о возможности овладения будущим, конструирования желаемого будущего. Почему открываемые синергетикой принципы коэволюции Курдюмов называл конструктивными? Да потому что они могут использоваться для эффективной управленческой деятельности, для стратегического видения будущего и планирования на долгосрочную историческую перспективу, для выработки разумной национальной и государственной политики в глобализирующемся мире. Потому что синергетические принципы коэволюции глубоко содержательны и ориентированы на отдаленное будущее, которое практически невозможно предсказывать традиционными методами. Потому что глубокое понимание синергетических принципов коэволюции, нелинейного синтеза частей в устойчиво эволюционирующее целое может и должно лечь в основу современного «искусства жить вместе», содействуя утверждению толерантности и сохранению разнообразия в глобализирующихся сообществах.

Коэволюция есть «искусство жить в едином темпомире», не свертывая, а поддерживая и развивая разнообразие на уровнях элементов и отдельных подсистем. А значит, нужно культивировать у каждого чувство ответственности за целое в плюралистичном и объединенном мире.

«Искусство жить вместе» – это искусство поддержания единства через разнообразие, взращивания самости, своего неповторимого личностного Я путем одновременно обособления от среды и слияния с ней. Каждый элемент (личность, семья, этнос, государство) сложной коэволюционирующей целостности операционально замкнут, поддерживает свою идентичность. Каждый элемент творит себя через целое и преобразует целое, творя самого себя. Он должен забыть себя, чтобы найти себя, обнаружить свое сродство с миром, чтобы познать самого себя, построить самого себя по-новому.

Активность и энактивность системы и среды

Сложные структуры строятся на активной среде (плазменной среде Солнца, активной среде нейронов мозга, активности жителей и предприятий в городе и т. д.). Новой концепцией, идущей от когнитивной науки, является концепция энактивности, т. е. вдействования сложной системы в среду. Сложная система изменяется, трансформируется и обновляется во взаимодействии со средой и от среды, она строит для себя свою среду, свое окружение (Umwelt), которое, в свою очередь, обратно воздействует на нее, ее определяя. Система и среда связаны петлями нелинейных обратных связей, по сути дела, они взаимно детерминируют друг друга, т. е. находятся в отношении ко-детерминации, они используют взаимно предоставленные возможности, пробуждают друг друга, со-рождаются, со-творятся, изменяются во взаимодействии и благодаря ему.

Энактивность – это новое понятие, которое возникло в когнитивной науке и входит сейчас в активный научный оборот. Оно было впервые сформулировано Франсиско Варелой, Элеонорой Рош и Эваном Томпсоном в книге «Воплощенный разум» (“The Embodied Mind”, 1991). Основные идеи энактивизма, если для начала сформулировать их предельно кратко, таковы. Познание понимается как непосредственно укорененное в жизни. Жизнь, которая тождественна познанию, – это не отражение мира, а извлечение смысла. В качестве ключевого выступает понятие опыта. Мир опыта создается в нашем взаимодействии с миром, в диалоге с ним, в структурном сопряжении с системами окружения. Восприятие понимается как непосредственно соединенное с действием. Отвергается репрезентационизм. Проблема души-тела становится проблемой непосредственного опыта. Ум рассматривается как энактивный, а значит а) телесный, б) эмерджентный, в) динамический, 4) реляционный, соотнесенный, связанный как с телом, так и с окружением. Применительно к системе и среде оно означает неотделимость актора (агента) от среды, энактивированного ума от мира. Отсюда вытекает необходимость преодоления дихотомии субъект-объект. «Познающий и познаваемое, ум и мир находятся в отношении друг с другом через взаимную конкретизацию и взаимозависимую координацию»[80]80
  Varela F. J., Thompson E., Rosch E. The Embodied Mind. P.150.


[Закрыть], – подчеркивают Варела, Томпсон, Рош.

Экология управления инновационной сложностью

Наконец, встает важная задача, как возможно управление сложностью и как возможен контроль над эмерджентностью. Как можно способствовать появлению новаций, причем таких новаций, которые приживались бы в среде и становились инновациями?

Риски, неудачи и провалы инновационных нововведений – неизбежная составляющая инновационного процесса. Инновационный процесс всегда сопровожден с риском. И никто не может гарантировать, что определенная инновация обязательно приживется в природе или получит признание и распространение в обществе. Негативный опыт по производству и введению социальных инноваций имеет не меньшее значение, чем позитивный. Влияние неудачи в инновационной деятельности организации или компании выходит далеко за пределы потери ее инвестиций. Неудача инновирования общественной структуры или организации может сопровождаться потерей морального духа сотрудников, возрастанием настроений негативизма и цинизма, большим сопротивлением к инновированию в будущем.

Инновации могут тормозиться или даже терпеть провал из-за трудностей с финансированием, отсутствия соответствующих умений и мастерства, несоответствия текущим задачам и целям деятельности. Гибкость стратегий и способность к оперативной корректировке целей должна быть вписана в инновационную деятельность.

Французский философ и социолог Эдгар Морен развивает в этой связи представление об экологии действия. Неопределенность имманентно вписана в само представление о сложности мира. Неопределенность означает незавершенность всякого процесса познавательной и практической деятельности, непредзаданность, открытость и нелинейность исхода этой деятельности. Всякое предпринимаемое нами действие определяется условиями окружающей природной и/или социальной среды и может оказаться, что оно отклонится от того направления, которое было ему первоначально задано. «Мы не можем быть уверены в том, что результат действия будет соответствовать нашим намерениям, напротив, мы в праве серьезно сомневаться в этом»[81]81
  Morin E. Le complexus, ce qui est tissé ensemble // Réda Benkirane. La Complexité, vertiges et promesses. Paris: Le Pommier, 2002. P.23.


[Закрыть].

Мы вынуждены поэтому отойти от привычной линейной схемы предпринятое действие → полученный результат, и признать нелинейность всякого действия, точнее, нелинейность связи этого действия и его результата (последствий). «Как только индивид предпринимает действие, каким бы оно ни было, оно начинает ускользать от его намерений, – поясняет Морен. – Это действие вливается во вселенную взаимодействий, и, в конечном счете, поглощается окружением, так что в результате может получиться даже нечто противоположные по отношению в первоначальному намерению. Часто действие возвращается бумерангом к нам самим»[82]82
  Morin E. Les sept savoirs nécessaires à l’éducation du futur. Paris: UNESCO, 2000. P.47.


[Закрыть].

Поэтому инновационное управленческое воздействие может иметь, согласно Э. Морену, три типа непредусмотренных последствия, а именно:

– «Извращенный результат (неожиданный пагубный результат более важен, чем благоприятный результат, на который возлагались надежды);

– Тщетность нововведения (чем больше изменений, тем большей степени все остается по-прежнему);

– Достижения, подвергаемые опасности (хотели улучшить общество, но в результате удалось только подавить свободу и упразднить системы безопасности). Порочные, бесполезные, пагубные последствия октябрьской (1917 года) революции обнаружились в советском опыте социальных преобразований»[83]83
  Морен Э. Принципы познания сложного в науке XXI века // Вызов познанию: Стратегии развития науки в современном мире. М.: Наука, 2004. С.24.


[Закрыть].

Первое возможное последствие нововведения означает, что отрицательный опыт – тоже опыт, не менее важный, чем позитивный, когда нам всё удается. Второе возможное последствие с точки зрения синергетики означает, что наши управленческие воздействия были не согласованы с собственными свойствами (структурами) социальной среды или они были ниже порога ее чувствительности. Третье указанное последствие («хотели улучшить, а получили как всегда», или же даже «хотели улучшить, а в итоге только разрушили прежнюю отлаженную социальную систему»), по сути, указывает на то, что управленческое воздействие было нерезонансным для социальной среды.

Работа выполнена при поддержке РГНФ. Проект № 11-23-01005/Bel «Инновационная сложность: методологические, когнитивные и социальные аспекты»).

В. И. Моисеев
Субъектные саморазвивающиеся среды: некоторые подходы и модели

Сегодня существуют различные модели субъектных сред – теория игр, рефлексивная логика В. А. Лефевра, теория аутопоэза и т. д. Ниже мы коснемся в некоторой мере ряда из этих концепций в связи с новым образом постнеклассических онтологий как онтологий существенно субъектных[84]84
  Моисеев В. И. Образы постнеклассической онтологии и сборка субъектов // Проблема сборки субъектов в постнеклассической науке / Отв. ред. В. И. Аршинов, В. Е. Лепский. М.: ИФРАН, 2010. С. 132–146.


[Закрыть], формирующих субъектные среды развития.

Рефлексивные среды В. А. Лефевра

В теории игр важную роль играет так называемая максиминная стратегия, т. е. выбор игроком такой схемы действия, которая несет для него минимальный проигрыш из всех возможных ущербов, которые может нанести ему противник. При такой формулировке предполагается, что каждый игрок не только представляет в своем сознании то или иное свое действие, но и предполагает, что противник проводит такое же представление и выбирает соответствующий ответ на него. Такому состоянию сознания, полагает Лефевр, в простейшем случае соответствует рефлексивный многочлен вида

Ω = Т + Тх + Тух

Здесь Т – плацдарм, где совершаются действия («ходы») игроками Х и Y. Тх – картина этого плацдарма у игрока Х, Тух – образ картины плацдарма глазами игрока Y, имеющийся у Х.

Наиболее полный образ субъектной онтологии может быть отражен многочленом вида

Эта онтология предполагает общий экран Т и заданность n субъектов S₁,S₂,…,S_n со своими экранами сознания – как первичными, так и разного рода флексивными (трансфлексивными и рефлексивными) экранами.

Лефевр пишет: «Система разумных особей будет характеризоваться наличием, по крайней мере, третьего члена этого ряда:

В какой-то мере развитость цивилизации может характеризоваться увеличением членов ряда, необходимых для ее описания. Через некоторое время космические исследования приведут нас к необходимости строить модели инозвездных цивилизаций. Кажется правдоподобным, что специфическая представимость рефлексивным многочленом и есть та «универсалия», которая позволяет выделить цивилизации как класс систем. Цивилизации принципиально отличаются от систем другого типа, например, от колоний клеток, образующих живой организм, или колоний отдельных особей типа муравейников. Система типа «муравейник» может быть представлена в виде , где Te_i – «модели среды», которые позволяют ориентироваться каждому «персонажу» e_i. Система «делается» простейшей цивилизацией, когда ее «разложение в ряд» имеет следующий вид:

У каждого персонажа есть не только картина материального фона, но и модели картин, которые есть у других персонажей. У системы «муравейник», по-видимому, этих вторичных картин нет. В системах же, имеющих «квадратичные члены», может проявляться общение типа человеческого и могут возникать «духовные ценности».[85]85
  Лефевр В. А. Конфликтующие структуры. 3-е изд. – М.: Ин-т психологии РАН, 2000. – С.77.


[Закрыть]

Из приведенной цитаты видно, какую важную роль играет первая флексия[86]86
  У Лефевра возникновение рефлексивных многочленов Тхх относится к тому же уровню, что и образование «трансфлексивных» Тху, в связи с чем уместно использовать обобщающий термин «флексия» для рефлексии и трансфлексии.


[Закрыть] – именно она приводит к возникновению цивилизации, духовных ценностей, человекоподобному общению и т. д. Все последующие флексии обладают, по-видимому, более количественным характером, представляя степени усложнения цивилизационных систем. Так в идеях первого этапа концепции Лефевра мы находим зародыш его второго этапа.

Теория аутопоэза

Теория аутопоэза[87]87
  «аутопоэз» (греч.) – само-творение, самосозидание.


[Закрыть] – одна из современных попыток рационально выразить критерий жизни[88]88
  Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. – К.: «София»; М.: ИД «Гелиос», 2002


[Закрыть]. Авторы этой концепции – чилийские нейробиологии Умберто Матурана и Франциско Варела, работавшие в университете Сантьяго (второе название этой концепции – «теория Сантьяго»).

Важные понятия этой теории – понятия «паттерн» и «организация». Под паттерном имеется в виду некоторый тип структуры, характерный для множества частных реализаций этой структуры. Организация – частная реализация паттерна. Например, паттерн любого стула – наличие опоры и сиденья. Организация отдельного стула – тот конкретный способ, каким реализуется опора и сиденье в данном стуле (допустим, в виде четырех ножек, мягкого сиденья и спинки, сделанных из дерева). Используя термины философии Аристотеля, можно было бы сравнить паттерн с родовой формой, организацию – с индивидуальной формой и материей. Пытаясь дать определение жизни, авторы теории аутопоэза имеют в виду в первую очередь определение паттерна всех живых систем. Предполагается тем самым, что у разных форм жизни один паттерн и разные организации. Сформулировать необходимый и достаточный признак жизни означает в точности выразить паттерн только живых систем.

В качестве критерия жизни авторы предлагают рассмотреть так называемые аутопоэтические системы. Система может быть названа аутопоэтической если только для нее выполнены следующие пять условий:

1. Система представляет собою сеть взаимодействий на некотором множестве элементов. Под сетевой структурой здесь имеется в виду особый паттерн организации, в котором каждый элемент влияет на каждый (в смысле причинно-следственных отношений).

2. В качестве элементов сети выступают процессы.

3. Это физические процессы.

4. Это процессы воспроизводства системы, т. е. результатом этих процессов является постоянное восстановление и возможное изменение системы.

5. Граница сети – также один из элементов сети, т. е. она находится в сетевом взаимодействии со всеми остальными элементами (это условие было добавлено авторами, чтобы отличить аутопоэтические системы от гиперциклов Эйгена[89]89
  Эйген М., Шустер П. Гиперцикл: принципы самоорганизации макромолекул. – М.: Мир, 1982.


[Закрыть], для которых верны только первые 4 признака).

Иногда добавляется шестой, существенно рефлексивный признак:

6. Сеть содержит в себе самоописание.

Признаки 1–2 и 4–5 задают так называемую автономную, или операционально замкнутую систему. Такая система только испытывает неспецифическую активацию со стороны внешней среды, определяясь в своем развитии преимущественно внутренними закономерностями. Все причины автономной системы лежат внутри системы. Такая система представляет собою фрагмент реальности, относительно изолированный от окружающей среды по каузальной структуре. Внешняя среда не может извне определить автономную систему, прорвать ее каузальную непроницаемость – вот пожалуй тот главный смысл, который несет в себе идея аутопоэза. Единственным полным детерминантом аутопоэтической сети является только сама сеть.

Аутопоэтическая система находится в состоянии постоянной необратимой эволюции, поскольку обратимость связана с воспроизведением тех же следствий при одних воздействиях внешней среды, что отрицает автономность системы. Получая постоянную активацию со стороны среды, аутопоэтическая система каждый раз уникально отвечает на нее, образуя неповторимую траекторию своего изменения. Кроме естественного отбора, в эволюции аутопоэтических систем действует принцип естественного порядка, выражающийся законами сетевой и нелинейной организации систем (например, в форме законов нелинейных дифференциальных уравнений или теории клеточных автоматов).

Метаклеточные автономные системы, надстраиваясь над аутопоэтическими системами, выражают себя в поведении, языке, мышлении. Матурана рассматривает язык как семиотическую автономную систему, в которой возникает общение 2-го порядка – общение по поводу общения. Процесс познания и мышления также может быть описан в терминах сетевых взаимодействий и процессов самоорганизации. Правда, одним из этапов развития мышления является формирование процессов абстрагирования, которые, наоборот, направлены на разрывы сети взаимодействий и выделение в чистом виде отдельных элементов мыслительной сети. До сих пор в западном мировоззрении, считают авторы, господствовало именно такое мышление, которое привело ко многим кризисным явлениям в западной культуре. Теория аутопоэза призвана преодолеть антисетевое мышление, возвращая нас к сетевой структуре жизни и самого бытия.

Системный подход Николаса Лумана

Николас Луман (1927–1998) – немецкий социолог, создавший одну из наиболее влиятельных и оригинальных концепций в современной социологии. В его подходе соединяются идеи общей теории систем, структурного функционализма, когнитивной биологии и кибернетики.

Луман полагает, что система всегда менее сложна, чем окружающая ее среда. Система – это часть среды, выражающая лишь один из аспектов среды и ограничивающая свое существование преимущественно этим аспектом (интересно, что в этом случае отношение системы и среды можно было бы выразить как отношение моды и ее модуса в терминах Проективно Модальной Онтологии). Если система не будет отграничивать себя от среды, то она будет поглощена средой, растворится в ее бесконечной сложности. Пытаясь увеличить эффективность своего отношения со средой, система должна порождать в себе новые подсистемы, выражающие новые стороны существования среды. Возможно, только в бесконечном пределе система может стремиться к сложности среды, но в каждый момент времени она бесконечно далека от этого предела. В то же время система всегда может еще и еще усложнить себя.

Луман привлекает теорию аутопоэза У. Матураны и Ф. Варелы[90]90
  Матурана У., Варела Ф. Древо познания. М.: Прогресс-Традиция, 2001.


[Закрыть] для объяснения природы социальных систем. Он выделяет следующие признаки аутопоэтических систем.

1. Система создает свои элементы, которые в свою очередь составляют и определяют систему (циклическая детерминация части и целого).

2. Система организует и поддерживает свои границы и внутреннюю область. Поскольку система возникает благодаря выделению в среде какого-то одного ее аспекта, то такого рода фильтрация бытия лежит в основании определения внутренней области системы и ее границы. Например, конституирующим аспектом экономической системы является стоимость, которая связана с редкостью и возможностью установления цены на некоторый ресурс. С этой точки зрения воздух пока не относится к этой системе, а наркотики относятся. Попытка запретить некоторый экономически значимый фактор со стороны неэкономической системы (например, права) приведет только к повышению цены на этот ресурс, но не к исключению его из состава экономической системы. Внутренняя структура системы направлена на обеспечение функционирования некоторого базового элемента этой системы. Например, в денежной экономике все ее элементы – рынок, банки, процент и т. д. – будут направлены на обеспечение функционирования денег. Если бы экономическая система была основана на бартере, а не деньгах, то ее внутренняя структура была бы иной.

3. Основным признаком аутопоэтической системы является самореферентность, т. е. присутствие описания системы внутри нее самой. Например, цена акции – это выражение оценки акции состоянием всей экономической системы, в связи с чем цена акции «сворачивает» в себе информацию об экономике в целом. Или, например, в праве существуют законы второго порядка, законы о законах, которые определяют введение в действие, прекращение, толкование законов первого порядка. Следовательно, в праве возникает своего рода рефлексивное право, представляющее внутри правовой системы саму эту систему.

4. Наконец, аутопоэтическая система должна быть операционально замкнутой, т. е. система не может реагировать непосредственно на среду, но только на ее представление в системе. Например, экономика реагирует на желания людей только лишь в той степени, в какой эти желания выразимы в деньгах. Следовательно, она адекватно реагирует на потребности богатых, а не бедных. В то же время система не должна быть настолько замкнутой, чтобы внешняя среда не могла нарушить внутреннюю среду системы. Иначе система вообще не сможет реагировать на среду и рано или поздно будет ею разрушена. Например, цены на бирже все же должны обладать способностью выражать реальную стоимость и порождать кризис, в случае потери такой способности.

Луман утверждает, что индивид представляет для социальной системы часть внешней среды. Отсюда, например, можно понять стремление бюрократии обезличить участвующих в ней людей. Базовый элемент общества – коммуникация. Все остальное относится к внешней среде общества. В том числе индивид как биологическая и психологическая система – также часть внешней среды общества. Психические системы близки социальным в том, что те и другие основаны на значении, которое, полагает Луман, возникает лишь при наличии альтернативы и совершении выбора (ср. с шенноновским понятием информации).

Для значений характерны следующие свойства: 1) одно значение всегда соотносится с другими значениями (в какой-то степени это напоминает свойство интенциональности состояний сознания?), 2) лишь значением можно изменить значение, 3) значение порождает новые значения.

Обладание значением, смыслом – это, по-видимому, системообразующий элемент для психических систем. Для таких систем к области внешней среды будут относиться тела субъектов, в том числе физическое тело данного субъекта. Тело проникает в сознание, только приобретая значение, например, физическое возбуждение представляется в среде сознания только как определенная эмоция. Социальные системы образуются на основе не просто значений, но коммуникаций – значений, возникающих в процессе общения.

Коммуникативных характер социальных элементов хорошо заметен на примере так называемой проблемы двойной возможности. Эта проблема представляет собою некоторую разновидность герменевтического круга. Дело в том, что в передаче сообщения от субъекта А к субъекту В первый субъект должен учитывать, как на это сообщение отреагирует В – это момент зависимости А от В в коммуникации. Но, с другой стороны, передача сообщения должна учитывать и то, что хотел сказать субъект А своим сообщением, – это момент зависимости В от А в процессе коммуникации. Таким образом, субъект А строит коммуникацию А→В со своей точки зрения, т. е. как (А→В)↓А (первая возможность), что равно А↓А→В↓А, где Х↓У – образ субъекта Х у субъекта У. Субъект В воспринимает коммуникацию А→В со своей точки зрения, т. е. как (А→В)↓В (вторая возможность), что равно А↓В→В↓В. Если эти две возможности различны, то коммуникации вообще не получится. При таком представлении кажется удивительным, как коммуникация вообще может начаться и существовать. Но если заранее определить коммуникацию с некоторой третьей позиции С, общей для субъекта А и В, т. е. как (А→В)↓С, то неопределенность исчезнет, и общение станет возможным. Так возникают ролевые ожидания, которые преодолевают неопределенность коммуникации. Это конечно не означает, что ролевые ожидания всегда срабатывают. Они также могут давать сбои. И тогда субъект будет их модифицировать, пытаясь рано или поздно согласовать их с реальным поведением. Так проявляется взаимоопределение ролевых ожиданий и процесса реальной коммуникации. Из-за проблемы двойной возможности любая заданная коммуникация невероятна, и только интерсубъектные социальные структуры могут сделать ее вероятной. Кроме того, социальные структуры порождают вероятности перехода от одних коммуникаций к другим. Каждый такой переход есть выбор, ограничивающий будущие выборы. Так идет эволюция социальных систем. Она включает в себя 1) вариацию (процесс проб и ошибок), 2) отбор удачных вариантов и 3) стабилизацию нового решения с постепенной перестройкой всей системы.

Один из важных показателей развития системы – дифференциация, выражающаяся в репликации в пределах системы различий между системой и внешней средой. Когда в системе выделяется новая подсистема, то вместе с нею возникает и новая внешняя среда этой подсистемы. Таким образом, дифференциация увеличивает разнообразие системы и ускоряет эволюцию.

Луман выделяет несколько видов дифференциации: 1) сегментарная – выражается в умножении одних и тех же элементов, например, в строительстве новых ресторанов быстрого обслуживания, 2) стратификационная – иерархическая дифференциация на подсистемы разного уровня. Когда уровней становится слишком много, то высшие уровни отрываются от низших, и возникает угроза разрушения системы. Вообще система лучше «слушает» верхние уровни, а нижние получают возможность привлечения к себе только во время конфликта. 3) дифференциация между центром и периферией – здесь соединяются моменты первых двух видов дифференциаций. 4) функциональная – дифференциация целостной системы по специализированным функциям. Чем сложнее система, тем больше в ней развита именно функциональная дифференциация, которая одновременно более уязвима к неполадкам своих элементов, чем, например, сегментарная стратификация. Таким образом, для сложных систем растет риск возможного разрушения.

В основе каждой системы лежит свой код – основной язык функциональной системы, выделяющий «свое» и элиминирующий «чужое». Для науки – это язык «истины – заблуждения», для экономики – «платежа – долга», для права – «закона – беззакония», и т. д. Одна система, считает Луман, не может использовать и понимать кода другой системы. Отсюда могут возникать возможные проблемы непонимания, редукции понимания или отсутствия подходящего кода и системы для решения новой возникшей проблемы. Например, с этим, считает Луман, связаны проблемы экологии. До сих пор нет влиятельной и отдельной экологической системы, и проблемы экологии пытаются решать средствами других систем, например, экономики, для которых экологическое загрязнение является вполне рациональной деятельностью.

Общество – это всеобъемлющая социальная система, включающая в себя все остальные социальные системы как свои подсистемы. Таким образом, общество возможно только одно. Социетальная система – функциональная система в пределах общества, например, экономика, наука, право и т. д.

Социолог может изучать общество только изнутри него, т. е. с точки зрения какой-то его подсистемы. Так, казалось бы, никогда нельзя получить полную и адекватную информацию об обществе. Тогда и социологическая точка зрения на общество ничем не лучше любой другой – точки зрения религии, искусства, обыденной жизни и т. д. В то же время, в силу самореферентной природы общества, в нем присутствует самоописание как «коммуникация о коммуникации». Используя ее ресурсы, можно, как представляется, приблизиться к более адекватному выражению феномена общества.

Субъектные онтологии

Теперь мы хотели бы вкратце коснуться развиваемых автором моделей «субъектных онтологий»,[91]91
  См. напр. Моисеев В. И. От биологии к витологии: новая точка зрения на феномен живого существа // Методология биологии: новые идеи (синергетики, семиотика, коэволюция) / Отв. ред. О.Е.Баксанский. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – С. 222–233; Моисеев В. И. Логика всеединства. – М.: ПЕР СЭ, 2002; Моисеев В. И. Опыт реконструкции определения аффектов в «Этике» Спинозы // Философия науки. Вып.8: Синергетика человекомерной реальности. М., 2002. – С. 302–322; Моисеев В. И. Логика Добра. Нравственный логос Владимира Соловьева. – М.: Эдиториал УРСС, 2004; Моисеев В. И. Витомерные образы постнеклассической онтологии // Постнеклассические практики: определение предметных областей: Мат. междисциплинарного семинара / Под общ. Ред. Астафьевой О. Н. – М.: МАКС Пресс, 2008. – С. 92–120; Моисеев В. И., Моисеева О. Н. В пространстве биологоса // Философские науки, № 1, 2009. – М.: Гуманитарий, 2009. – С. 44–59; Моисеев В. И. Логика открытого синтеза: в 2-х тт. Т. 1, 2. – СПб.: ИД «Мiръ», 2010.


[Закрыть] соотнося их определения с аппаратом современной теории принятия решений и теории игр.

В общем случае субъектная онтология – это такое представление воплощенного бытия, когда мы выделяем:

– интегральное эго субъекта;

– систему его афферентных и эфферентных органов;

– систему ценностей субъекта.

Афферентация субъекта создает пространства («положения дел») его акторного бытия, которые в совокупности всех своих возможностей образуют его онтологию. Частью афферентного пространства субъекта является его образ тела, его текущая эфферентная телесность, посредством которой он может менять структуру афферентных пространств, действуя в этих пространствах. Наконец, система ценностей задает направленные факторы его деятельности, которые позволяют по-разному оценивать те или иные положения дел и направлять их изменение собственной эфферентной активностью в сторону более предпочтительных положений дел.

Насколько известно, в рамках теории принятия решений выделяются сегодня два подхода для выражения ценностных структур выбора субъекта – это так называемый критериальный язык и язык бинарного отношения предпочтения.

В критериальном языке предполагается задание одного или нескольких критериев, которыми можно оценить каждую альтернативу выбора.

В языке бинарного отношения отдельная альтернатива не оценивается, но возможна только сравнительная оценка двух альтернатив, когда одна из них оценивается как более (не менее) предпочтительная, чем другая. Язык бинарных отношений является более универсальным языком, в терминах которого могут быть сформулированы и понятия критериального языка принятия решений.

Отталкиваясь от этой идеи, мы могли бы в самом общем виде задать систему ценностей субъекта-актора на своих положениях дел как бинарное отношение предпочтения, которое определено, по крайней мере, для некоторого класса пар афферентных пространств.