Текст книги "Военная стратегия США при администрации Д. Трампа и национальные интересы Российской Федерации"

Хотя Министерство обороны США настаивает на том, что упомянутые системы ПРО способны выполнить свои задачи в реальных боевых условиях, это ставится под сомнение учёными в США (например, «Союз обеспокоенных учёных», Центр по контролю над вооружениями и нераспространению и др. организации). Из-за характера испытаний GMD с ограниченной реалистичностью (лишь 11 из 20 испытаний закончились успешно) ставится под сомнение способность GMD отразить атаку одиночной северокорейской МБР114114
  Expert: Missile Defense Test Result Is No Reason to Expand Program. Center for Arms Control and Non-Proliferation. May 30, 2017; Reif K. Anti-Missile System Destroys ICBM Target // Arms Control Today. July/August 2017.


[Закрыть]. Даже после второго успешного испытания GBI против МБР в марте 2019 г. Управление по испытаниям и оценке, говоря об общей готовности систем, признавало целый ряд недостатков, которые могут повлиять на реальную эффективность систем ПРО. Среди проблем следующие: качество симуляций, уязвимость перед кибератакой, уровень надёжности, способность взаимодействия между системами, отличие боеголовки от ложных целей115115
  Statement by Robert F. Behler, Director, Operational Test and Evaluation. Office of the Secretary of Defense before the House Strategic Forces Subcommittee. May 8. 2019. P. 6–11.


[Закрыть]. Все эти проблемы являются следствием агрессивного графика НИОКР, испытаний и развёртывания. Системы продолжают дорабатываться, уже будучи на боевом дежурстве. Зачастую это приводит к отставанию от графика, низкой надёжности систем и росту перерасходов в рамках их доработки.

АПРО было освобождено от стандартных правил закупок еще в 2002 г., чтобы обеспечить скорость развёртывания систем. До сих пор Министерство обороны утверждает, что подобный подход будет применяться в ПРО и дальше, разве что с бóльшим вниманием к качеству испытаний систем и к их эффективности, чем это было во времена администрации Дж. Буша-младшего116116
  Summary of the 2018 National Defense Strategy… P. 10, 11. Missile Defense Review 2019… P. XI, XVII, 62.


[Закрыть]. Но упомянутые проблемы продолжаются117117
  Missile Defense: Delivery Delays Provide Opportunity for Increased Testing to Better Understand Capability. United States Government Accountability Office. June 2019.


[Закрыть].

Тем временем АПРО стало заниматься несвойственной ему работой, а именно закупкой и поддержкой систем. Доля расходов на НИОКР продолжает сокращаться118118
  Karako T., Rumbaugh W. Inflection Point: Missile Defense and Defeat…


[Закрыть]. Это может отразиться на качестве данных НИОКР и на скорости развития программ. Идеи об ускоренной передаче систем ПРО на баланс видов вооружённых сил неубедительны, так как, во-первых, у самих вооружённых сил есть достаточно своих проблем и приоритетов, среди которых ПРО затеряется, а, во-вторых, как уже отмечалось, сами системы ПРО всё ещё требуют доработки, поэтому должны оставаться на балансе АПРО119119
  Криволапов О.О. Концептуальные основы развития ПРО США во время президентства Д. Трампа // Россия и Америка в XXI веке. 2018. Вып. 2: https://rusus.jes.su/s207054760000025-4-1 (дата обращения: 15.09.2018).


[Закрыть].

Во время администрации Д. Трампа появились два новых инструмента финансирования программ ПРО. Во-первых, это дополнительные запросы средств, которые администрация выдвигала два раза осенью 2017 г. на качественное и количественное наращивание НПРО и региональной ПРО. Во-вторых, с 2019 г. определённое значение для анализа намерений администрации Д. Трампа имеют так называемые «нефинансированные приоритеты» (unfunded priorities). То есть список программ, на которые не хватило средств в запросе МО США, но которые желательно финансировать, если Конгресс изыщет дополнительное финансирование. Сторонники администрации Д. Трампа в Конгрессе таким образом имели ориентиры для повышения финансирования программ ПРО. Эти инструменты позволяют влиять на финансирование лишь на ближайший финансовый год.

В анализе долгосрочных перспектив финансирования программ ПРО необходимо учитывать как минимум два фактора:

1. Роль демократов в Палате представителей. Демократы не являются сторонниками такого развития ПРО США, которое заставляло бы Российскую Федерацию и КНР наращивать свои Стратегические ядерные силы (СЯС) и повышать таким образом опасность для США. Именно поэтому демократы выступили не только против чрезвычайно затратного и сомнительного с оперативной точки зрения проекта перехватчиков космического базирования (SBI), но и против проведения испытаний перехватчика SM-3 IIA против МБР.

2. Остальные приоритеты военной политики США. Например, план наращивания ВМФ до 355 кораблей, полное обновление всех трёх частей СЯС США (создание и закупка новых МБР GBSD, новых ПЛАРБ класса «Колумбия» и новых стратегических бомбардировщиков B-21). Администрации США придётся решить, какие программы ПРО сокращать, какие откладывать на неопределённый срок, а какие вовсе отменять.

Само финансирование программ ПРО в период президентства Д. Трампа (с 2018 финансового года) выросло. В 2017 финансовом году было запрошено и ассигновано 7,5 млрд и 8,2 млрд долл. соответственно. На 2018 финансовый год – уже 7,9 млрд и 11,5 млрд долл. соответственно. На 2019 финансовый год – 9,9 млрд и 10,5 млрд долл. На 2020 финансовый год – 9,4 млрд и 10,4 млрд долл. Запрос на 2021 финансовый год – 9,2 млрд долл.120120
  Karako T., Rumbaugh W. Inflection Point: Missile Defense and Defeat…


[Закрыть] Давление со стороны демократов в Палате представителей, другие оборонные приоритеты (хотя все расходы на программы ПРО по затратам сравнятся разве что с программой создания и закупки истребителя-бомбардировщика пятого поколения F-35), а также актуальная до 2019 г. необходимость решения проблемы дефицита федерального бюджета оказывали определённое давление на финансирование ПРО. К 2020 г. в администрации Д. Трампа поняли необходимость сокращения изначальных планов, изложенных в «Обзоре ПРО-2019», как в связи с технологическими вызовами и неудачами, так и из-за необходимости выполнения других планов по развитию вооружённых сил.

По мнению Т. Карако, запрос на программы ПРО на 2021 финансовый год не сочетается с планами и приоритетами, изложенными в «Обзоре ПРО-2019» и в Национальной оборонной стратегии 2018 г. В последнем документе речь идёт о возвращении соперничества с «великими державами» (имеются в виду КНР и Российская Федерация). В запросе АПРО на 2021 финансовый год отразился сложный переход от одной программы НПРО (RKV/GBI) к другой (NGI). Ещё более примечательно то, что недостаточно финансирования предполагается для наиболее важных из передовых разработок ПРО (космические сенсоры; защита от ГЗС). Продолжают снижаться расходы АПРО на НИОКР, повышаются расходы на закупку и поддержку систем, что может в целом плохо отразиться на НИОКР. Только повышение финансирования программ региональной ПРО как-то согласуется с программными установками 2018 и 2019 гг.121121
  Ibid.


[Закрыть]

Учитывая неопределённость в плане достаточного финансирования программ ПРО, а также то, что, по признанию главы Космического и противоракетного командования Армии США, у американских войск никогда не будет достаточного количества средств активной защиты от реальной ракетной атаки122122
  Statement by Lt Gen James H. Dickinson, USASMDC/ARSTRAT Commander, JFCC IMD Commander before the Senate Armed Services Committee, FY 2020 Authorization Request for Missile Defense. April 3. 2019. P. 21.


[Закрыть], особое значение для США в сфере ПРО приобретает взаимодействие с союзниками.

В «Обзоре ПРО-2019» речь шла о следующих направлениях сотрудничества. Интеграция ПРО и ПВО как между системами союзников США, так и с системами самих США для более равного распределения оперативной нагрузки, в том числе в рамках противостояния потенциалу «ограничения доступа». Интеграция сил и средств союзников в операции «до пуска». Инвестиции союзников в разработку, производство и испытания систем, распределение затрат на развёртывание и поддержку систем, облегчение продажи готовых систем союзникам123123
  Missile Defense Review 2019… P. 27, 31–32, 36, 47, 77.


[Закрыть].

США взаимодействуют в сфере ПРО с союзниками в Европе (через блок НАТО), в Азиатско-Тихоокеанском регионе и на Ближнем Востоке (в двустороннем формате). С Японией успешно завершена программа разработки перехватчика SM-3 IIA. Совместно с Израилем ведётся разработка тактических и региональных систем ПРО «Праща Давида» (David’s Sling) и «Стрела» (Arrow), а также производство и закупка системы тактической ПРО «Железный купол» (Iron Dome). Системы «Пэтриот» PAC-3 американского производства продаются союзникам США во всех указанных регионах. Две батареи систем «ТХААД» были проданы в ОАЭ. Готовится продажа семи батарей этой системы Саудовской Аравии. Совместные учения по тактической и региональной ПРО с союзниками свидетельствуют о стремлении к интеграции в единую архитектуру как систем американского производства, так и созданных европейскими странами своих систем ПВО/ПРО в единую архитектуру в каждом отдельном регионе. Это делается, чтобы не было ситуации, где «каждый защищает только себя». Более эффективной считается архитектура, в которой «все защищают всех». Европа ближе к осуществлению этой идеи. Союзники США в АТР и на Ближнем Востоке до сих пор испытывают недоверие друг к другу, что препятствует созданию указанной архитектуры в этих регионах в обозримом будущем124124
  Криволапов О.О. Концептуальные основы развития ПРО США во время президентства Д. Трампа // Россия и Америка в XXI веке. 2018. Вып. 2: https://rusus.jes.su/s207054760000025-4-1 (дата обращения: 15.09.2018).


[Закрыть].

В рамках перераспределения оперативной нагрузки по ПВО/ ПРО с войск США на союзников насчёт стран Персидского залива в «Обзоре ПРО-2019» говорилось о помощи им в закупках и развёртывании средств ПРО, которые, когда будут интегрированы, дадут основу для сети эшелонированной региональной обороны125125
  Криволапов О.О. «Обзор ПРО-2019»: новые черты и подходы // Россия и Америка в XXI веке. 2019. Спец. выпуск: https://rusus.jes.su/s207054760005319-7-1/ (дата обращения 7.06.2019).


[Закрыть]. Относительно европейской ПРО говорилось, что архитектура ЕПАП, с одной стороны, и средства ПВО/ПРО самих стран НАТО, с другой – должны препятствовать стратегии России по «перекрытию доступа» войскам США и их союзников в регион и обеспечить свободное перемещение сил и средств НАТО в Европе.

С другой стороны, всё большая интеграция систем ПРО союзников (даже американского производства) в американские архитектуры региональной ПРО означает повышение уязвимости систем для киберопераций противника126126
  Judson J. Sharing Missile Defense Intel among US Allies Still a Challenge as Need for Joint Ops Grows // Defense News. 8.08.2018.


[Закрыть].

В качестве поиска новых путей распределения нагрузки можно рассматривать и упоминания в «Обзоре ПРО-2019» таких стран, как Канада и Индия.

Как известно, НПРО США может защитить и территорию Канады. Возможно, администрация Д. Трампа обдумывала распределение расходов на НПРО с Канадой. В частности, говорилось о необходимости обновления либо замены «Северной системы предупреждения» (North Warning System)127127
  Missile Defense Review 2019… P. XIX, 44, 76.


[Закрыть], а также распространения на территорию Канады архитектуры защиты от КР128128
  Ibid. P. XIII, XIX, 76.


[Закрыть]. И если «Северная система предупреждения» все еще фигурирует в планах МО США, то расширение защиты КР на территорию Канады пока перестало обсуждаться.

Вовлечение Индии, которая сама развивает технологии ПРО, в сотрудничество с США в данной сфере могло бы, например, помочь снизить расходы на НИОКР по некоторым системам ПРО. Но развития контактов и взаимодействия между США и Индией в этой сфере не произошло.

Среди решений, которые администрация Д. Трампа принимала с 2017 г. в сфере ПРО, есть такие, которые так или иначе связаны с Россией, её внешней и оборонной политикой. В «Обзоре ПРО2019» ядерное сдерживание признаётся в качестве основы защиты от массированного ракетно-ядерного удара со стороны России129129
  Ibid. P. 8, 31.


[Закрыть]. В то же время понятие «стратегической стабильности» не употребляется в тексте данного документа. Авторы «Обзора ПРО-2019» считают, что ПРО сама способствует стабилизации кризисной ситуации, предотвращая либо сокращая ущерб от ракетной атаки. Конечно, сама возможность использования системы GMD для защиты от российских МБР и БРПЛ не исключается. Утверждается, что «в случае конфликта, она защитила бы, насколько это осуществимо, от атак БР по территории США из любого источника»130130
  Ibid. P. XII, 41.


[Закрыть]. Хотя её эффективность против СЯС России была бы под вопросом. Тем не менее в своей речи по случаю выпуска «Обзора ПРО2019» президент Д. Трамп говорил о необходимости справляться с любой ракетой независимо от её происхождения. В целом он предложил более широкое видение НПРО США (например, его тезисы о «защите каждого города» в США). С другой стороны, технологическая возможность создания подобной широкомасштабной НПРО США всё ещё остаётся низкой, а увеличение финансирования программ ПРО для этих целей не имеет необходимой поддержки в Конгрессе.

Настороженность российской стороны вызывает проект включения противоракеты SM-3 IIA в НПРО. Успешные испытания перехватчика SM-3 IIA против МБР и разработка соответствующей противоракеты в системе «ТХААД» не будут означать моментального снижения потенциала СЯС России.

США потребуется время, чтобы сделать эти системы полноценной частью своей НПРО. Нужно будет решить такие вопросы, как закупка этих противоракет, их интеграция с РЛС и другими частями НПРО, их оптимальное развёртывание с учётом других угроз, в том числе, региональных, для которых эти противоракеты создавались изначально. Бюджетный процесс по закупке дополнительных единиц SM-3 IIA и «ТХААД» может быть заторможен демократами в Конгрессе, которые считают, что усиление СЯС России в ответ на наращивание НПРО США вредит безопасности США гораздо серьёзнее, чем отсутствие национальной ПРО. В то же время надо учитывать, что перспективы успешности развития SM-3 IIA и «ТХААД» пока совершенно неясны. Но даже если эти системы не будут действительно эффективны против МБР, технологический задел данных улучшений может повысить их эффективность в рамках региональной ПРО.

В докладах Северного командования США открыто говорится об угрозе для континентальной территории США со стороны российских крылатых ракет воздушного базирования на стратегических бомбардировщиках. Указанные выше меры, предпринимаемые в рамках ПВО США, призваны снизить угрозу, но они всё ещё не получили необходимой финансовой поддержки.

Разработка в США системы для защиты от ГЗС также чётко направлена, в том числе, против России, давно занимающейся созданием ГЗС. Только в случае многолетнего стабильного финансирования США смогут создать систему для защиты от ГЗС.

Возможности Российской Федерации в сфере ракет средней дальности могут быть в некоторой степени ограничены из-за развития региональной ПРО в Европе. Российские ракеты малой и средней дальности (независимо от типа базирования) и системы ПВО/ПРО воспринимаются блоком НАТО как воплощение стратегии «перекрытия доступа» и ограничения свободы манёвра войск НАТО в Европе. Кроме того, в законе «Об оборонных расходах на 2019 финансовый год» предписывается усилить защиту войск НАТО от российских ракет, которые, по утверждению НАТО, имеют дальность больше 500 км131131
  John S. McCain National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2019, Conference Report to accompany H.R. 5515, July 25, 2018. P. 414, 799–800: https://www.congress.gov/115/crpt/hrpt874/CRPT-115hrpt874.pdf (accessed at: 17.08.2018).


[Закрыть]. Развёртывание этих ракет было официальной причиной выхода США из Договора о РСМД. По сути, речь идёт не только о ракетах наземного базирования. На слушаниях по ПРО в Конгрессе США с 2015 г. говорится о применении Россией КРМБ в Сирии. До этого законом «Об оборонных расходах на 2018 финансовый год» было закреплено развёртывание системы ПВО для обеспечения прикрытия объектов «Иджис эшор» в Румынии и Польше132132
  National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2018, Conference Report to accompany H.R. 2010, November 2017. P. 1263–1264. Available at: http://docs.house.gov/billsthisweek/20171113/HRPT-115-HR2810.pdf (accessed at: 23.11.2017).


[Закрыть]. В случае выполнения данные меры могли бы повлиять на региональный баланс сил в Европе.

Концепция мер ПРО «до пуска» в бóльшей степени относится к противостоянию с КНДР и Ираном, так как подготовка её применения против СЯС России будет замечена и повысит вероятность упреждающего удара со стороны России. С другой стороны, совершенно неясно, какое решение примет администрация США, если речь пойдёт о возможности применения мер ПРО «до пуска» в отношении российских неядерных ракетных систем средней дальности, угрожающих войскам США и их союзникам, например, в случае гипотетической нарастающей кризисной ситуации в регионе.

Итак, можно сделать несколько выводов о политике США в сфере ПРО и её влиянии на безопасность Российской Федерации:

1. США в своей политике в сфере ПРО стремятся принять во внимание наибольший спектр угроз, в том числе КР большой дальности и ГЗС, разработкой и совершенствованием которых занимается Россия. Кроме того, российские ракеты средней дальности вместе с системами ПВО/ПРО официально перечислены среди ракетных угроз для войск США и их союзников.

2. Нынешняя НПРО США не в состоянии справиться с одиночными российскими МБР и БРПЛ, так как существуют обоснованные сомнения в эффективности GMD даже против северокорейских МБР в реальных боевых условиях.

3. Серьёзные изменения в программе НПРО США (отмена RKV и GBI, подготовка перехода к NGI) совпали по времени с исследованием возможностей региональных систем ПРО «Иджис», SM-3 IIA и «ТХААД» в сфере защиты от МБР. Хотя перспективы их успешности пока совершенно неясны, необходимо учитывать, что, если даже эти системы не смогут пройти испытания против МБР, технологический задел данных улучшений может повысить их эффективность в рамках региональной ПРО. США считают необходимым постепенно укреплять ограниченную защиту от СЯС России, насколько успешно это будет – большой вопрос.

4. Средства улучшения защиты территории США от КРВБ всё ещё не получили достаточно финансирования.

5. Администрация США активно развивает системы региональной ПРО от БР. Но у войск есть большие пробелы в защите от КР. Батальонов, оснащённых системами «Пэтриот» PAC-3, не хватает. Решения о наращивании их численности давно не принимались. При сохранении долгосрочного тренда на развитие региональной ПРО это может изменить региональный баланс сил, например, в Европе, создать региональную напряжённость, так как может начаться цикл «действия – противодействия».

6. Все передовые разработки, в том числе самые перспективные из них – создание космических сенсоров HBTSS и системы защиты от ГЗС, – остаются среди «нефинансированных приоритетов», когда дело доходит до распределения сумм внутри бюджетного запроса администрации на ПРО.

7. Развитие мер ПРО «до пуска» должно рассматриваться в меньшей степени как угроза для СЯС России и в большей степени как угроза для российских ракет малой и средней дальности в случае гипотетического регионального кризиса с участием России, США и их союзников.

8. В сфере финансирования программ ПРО новые инструменты, задействованные администрацией Д. Трампа, имеют ограниченное влияние. Долгосрочные перспективы финансирования наращивания ПРО зависят от действий демократов в Палате представителей и от решений администрации по другим приоритетам военной политики США, например, в сфере совершенствования СЯС США.

9. Администрация США пытается расширить круг стран для взаимодействия в сфере ПРО. Военные понимают, что им не обойтись без союзников в случае реальной ракетной атаки со стороны региональных противников. В то же время понимание опасности данной интеграции систем ПРО союзников (пусть и американского производства) в региональную ПРО тормозит сам процесс взаимодействия по ПРО даже в рамках НАТО.

Часть вторая
Региональные аспекты американской военной стратегии: российский фактор

Глава 3. Военная стратегия США в Европе и Россия

Оценивая современную американскую стратегию национальной безопасности и американскую военную стратегию (которая призвана реализовать основные положения стратегии национальной безопасности, используя военные средства), следует признать, что обе эти стратегии свидетельствуют о возвращении американских правящих кругов к подходу к окружающему миру, характерному для официального Вашингтона вплоть до окончания холодной войны. А именно Америка вынуждена противостоять на международной арене вызовам (военно-политическим, экономическим, идеологическим) со стороны других враждебных великих держав, и именно на эти вызовы должны дать ответ американская стратегия национальной безопасности и военная стратегия.

В постбиполярную эпоху, когда американский политический класс был охвачен эйфорией от победы в холодной войне, американские стратегии строились из презумпции абсолютного доминирования в мире. В Америке не сомневались в том, что это лидерство сохранится в любой обозримой перспективе.

Администрация Трампа, однако, исходила из того, что лидерство в мире вовсе не является чем-то само собой разумеющимся, и Соединённые Штаты вновь сталкиваются с противниками из числа великих держав.

Иными словами, при Трампе военная стратегия вернулась к пониманию того, что основным вызовом национальной безопасности США являются враждебные великие державы, вроде Российской Федерации или КНР. И то обстоятельство, что увеличение военного потенциала России было наиболее наглядно продемонстрировано именно на европейском континенте, стало подлинным вызовом для официального Вашингтона.

Именно администрации Трампа пришлось серьёзно пересмотреть ту военную политику в Европе, которую его предшественники проводили после окончания холодной войны и которая привела к серьёзному сокращению американских военных возможностей на континенте – при одновременном резком расширении политических обязательств США на востоке Европы.

В начале XXI века военная политика США на европейской части континента сводилась к тому, чтобы максимально сократить там численность американских войск, способных принимать участие в военных действиях на сухопутных ТВД (сухопутные войска, морская пехота, тактическая авиация), заменив их американскими подразделениями, размещёнными в США и прибывающими в Европу на условиях ротации, на время проведения учений и иных мероприятий133133
  Батюк В.И. США и военная безопасность Европы: эволюция подходов // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2019. Т. 12. № 3. С. 193.


[Закрыть]. Несмотря на ограниченность своих военных ресурсов на континенте, США продолжали вплоть до недавнего времени расширять военно-политические обязательства в Европе, свидетельством чему стало, в частности, вступление в НАТО Албании и Хорватии в апреле 2009 г. Хотелось бы ещё раз подчеркнуть: данную военную политику в Европе американское военно-политическое руководство могло проводить лишь в условиях господствующей в Вашингтоне твёрдой убежденности в том, что упадок России необратим, и поэтому с позицией Москвы по вопросам европейской безопасности можно не считаться.