Текст книги "Поговори со мною, мама!"

Руслан Брю

«Поговори со мною, мама!»

 
Поговори со мною, мама!
Сколько лет прошло уже с тех пор,
Но на душе моей открыта рана,
Как будто в детство моё прокрался вор.
 
 
Не видел я тебя и, наверное, не хочу.
Не знаю, каково это – быть сыном.
Хочу так многое сказать, но промолчу,
Одиночество своё заполню дымом!
 
 
Нет! Наверное, мне никогда не понять,
Почему родители оставляют детей.
Не осмелилась рука, чтобы принять
И брать ответственность, нужно быть посмелей
 
 
Надеюсь, я стану лучшим отцом!
Конечно, тебя давно я простил, чужая дама.
Быть может, встречусь с тобою лицом
И скажу: поговори со мною, мама!
 

(Неизвестный мальчик из детского дома)

Полина Гаак (Вершинина)

Вершинина Мария Макаровна, мама шестерых детей, бабушка пятнадцати внуков, прабабушка девятнадцати правнуков и прапрабабушка трёх праправнуков. Мы благодарим мамочку за то тепло, которое она нам подарила! За чистую душу, за любящее сердце, за ласковые руки, за добрые глаза! Низкий поклон тебе, наш ангел-хранитель, наша единственная, неповторимая, замечательная мамочка!

Мамочка, любимая, родная

 
Мамочка, любимая, родная!
Говорю, ничуть я не скрывая:
Не хватает мне твоей любви,
Ты меня за это не кори.
Дни летят, а с ними жизнь летит,
Невозможно их остановить.
Сердце чаще стало беспокоить,
Не могу его я успокоить.
Поделись со мною, моя мама,
Расскажи серьёзно, без обмана.
Как проводишь дни и вечера?
И как ладятся твои дела?
Несомненно, грусть-печаль отбросим.
На пороге восемьдесят восемь.
Обещай весёлой быть всегда,
Несмотря на зрелые года.
Далеко живёшь ты, дорогая.
Я ночами песни сочиняю.
Позвоню, спою их для тебя,
Ангел мой, голубушка моя!
Голова давно уж в серебре,
Всё равно скучаю по тебе.
Так хочу душой к душе прижаться,
Чтобы никогда не расставаться.
 

25.08.2024

Елена Галеева

«Поговори со мною, мама!»

 
Поговори со мною, Мама!
Приди во сне, поговори.
Уж год прошёл, на сердце рана.
Печаль с лица, прошу, сотри.
 
 
Приди ко мне ты тихой ночью.
В колени брошусь я к тебе.
И снова стану младшей дочкой.
Прижмусь к тебе, прильну к щеке.
 
 
Прошу, побудь со мной немного.
Услышать голос твой хочу.
И встретить снова у порога,
Сказать, как сильно я люблю.
 
 
Вы вместе там? Большой семьёю:
Володя, Саша, Настя, Ты?
И Папа к вам ушёл тропою.
Ушёл он к вам от сироты.
 
 
Вы вместе! Я надеюсь очень.
Теперь там дом ваш неземной.
А мой платок в слезах намочен,
И редко он теперь сухой.
 
 
Поговори со мною, Мама!
Поговори. Приди во сне.
И всё равно ушли вы рано.
Вы где-то рядом? В тишине…
 
 
Во снах я вижу вас, но редко.
Оберегаете меня.
Ты постучи сирени веткой
В окно. Но не буди меня…
 

Оксана Гришина

Доброта

 
На улице метель
Кружи́т как карусель.
Маленький снеговичок
Посажу я в рюкзачок
И отнесу его домой,
А то ветер ледяной!
С головы до ног в снегу
Кричу маме на бегу:
– Пусть он переждёт пургу,
Найти полку я смогу!
Из холодильника бананы
Убрали и банку сметаны,
И варёных сосисок кило —
Но не очень помогло.
Ещё подвинули тесто —
И освободилось место.
Устроили снеговика,
Ненадолго, лишь пока
На улице метель
Кружи́т как карусель.
 

Александр Ефимов

Картошка в мундире

Начнём с довоенного времени. Шура (моя мама Александра Сергеевна, девичья фамилия Фомичёва) была младшая в семье. Мария была средняя, старшим был Виктор. Младшие, по своей Наташке знаю, самые озорные и всюду лезут. Главным образом из-за того, что их опекают старшие. Вот и Шура попадала во всякие истории, то ей во время игры в лапту нос расквасят, да так, что приходится к врачу везти, кровь останавливать, то приходится от быка спасать… Я об этом уже писал, но если не успел, напишу.

Виктор купил велосипед. Шура, естественно его угнала. Знаете, как младшие ездят на больших велосипедах? Они не садятся на сиденье, а продевают правую ногу через раму. Так, скособочась, и едут. Управлять только неудобно.

Село Юрятино состояло из двух улиц, расположенных буквой Г. Обе улицы выходили к мосту через реку Протву, а посередине улицы, где был дом Фомичёвых, находился пожарный пруд. Вот Шура в него и въехала. Остановиться не могла, не умела, да и Виктор бежал за своим сокровищем, ругался и размахивал пучком крапивы. Шуру из пруда выловили, повели сушиться, а велосипед вытащили багром.

Семья переехала в Москву, Мария и Виктор обзавелись семьями, а Шура осталась у родителей, Марии Васильевны и Сергея Кузьмича.

Так что хозяйством занималась её мама, а Шура училась, сначала в школе, а потом в училище, на чертёжника.

После начала ВОВ стала переучиваться на медика и одновременно работать в госпитале им. Бурденко. Готовить только так и не научилась, всё под маминой опекой жила…

Закрепили за Шурой немолодого раненного солдата. Он уже был не «тяжёлый», но ходить ещё не мог. Подзывает он к себе Шуру: «Дочка, вот тебе три картошины, ты на кухню сходи и отвари их в мундире».

Шура картошины взяла, спустилась на кухню и стоит, не знает, что делать. Повариха увидела и подошла к ней.

– Тебе чего?

Шура:

– Вот раненый три картошины дал, сказал, чтоб в мундире отварила. А я не знаю как. Мне что, рукав от шинели оторвать и в нём варить?

Кухня смеялась не менее часа.

Поварихи потом объяснили: нужно просто картошку не чистить, а так, в кожуре, и варить. Лишнее доказательство, что сестрички совсем девчонки были. Дома мамы готовили.

Моряк Мишка

Маме Шуре очень нравилось ассистировать на операции. Особенно готовить хирургические инструменты. Разбирать, стерилизовать, подавать их по команде хирурга. Эта любовь к инструментам появилась ещё на заводе, когда работала чертёжницей. Очень нравилось вычерчивать различные детальки. И уже после войны эта страсть продолжилась. Работала в стоматологии, тоже инструменты готовила.

Но это отступление. Операции были разные. Сложные и не очень. Перед операцией раненому делали наркоз, по-видимому, хлороформом. Сначала небольшую дозу. А потом основную – рауш, кажется, назывался.

Реакция на начальную дозу была у всех разная. Некоторые лезли драться. Таким сразу давали основную дозу. Был случай – раненый после первой дозы наркоза стал объясняться хирургу в любви. Хирург сказал:

– Пусть спит.

А в этот раз привезли крепкого солдатика, операция оказалась сложная, но он был в сознании. Что-то извлекали, осколок или ещё что.

Дали начальную дозу наркоза, и больной запел:

– Широкие лиманы,

Душистые каштаны,

Качается шаланда на рейде голубом…

Хирург говорит:

– Пусть допоёт…

Так до конца песню «Моряк Мишка» и дослушали.

Со мной, видимо, под впечатлением рассказа мамы, такой же случай был. Мне аппендицит резали, а его прозевали, и был гангренозный. Так я тоже пел. Как потом сестра сказала, пел очень тихо, но не «Моряка Мишку», а «Бригантину».

Были и менее романтические случаи.

Делали операцию по ампутации конечности, ноги. Шура готовила инструменты, в том числе и пилу, кость перепиливать. Её подружка должна была держать ногу.

Операция идёт своим чередом. Подружка ногу держит. От кости отделяют мышцы, кость перепиливают Нога остается в руках сестрички…