Электронная библиотека » Коллектив Авторов » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 08:55


Автор книги: Коллектив Авторов


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Коллектив Авторов
Здравствуй, племя младое, незнакомое!

«ЗДРАВСТВУЙ, ПЛЕМЯ МЛАДОЕ, НЕЗНАКОМОЕ!»

В 2002 году издательство ИТРК начало выпускать серию книг «Российская проза на рубеже XX–XXI веков». Уже вышли «Мгновения» и «Бермудский треугольник» Юрия Бондарева, «Избранное» Василия Белова, готовятся к изданию произведения Михаила Алексеева, Виктора Лихоносова, Валентина Распутина и других прозаиков, которых мы по праву называем классиками русской литературы второй половины XX века. Но при этом невольно возникает вопрос: а где же имена преемников, молодых писателей?… Или правы критики-похоронщики в том, что XX век подвел черту: Атлантида великой русской литературы ушла под воду. На поверхности остались лишь утлые лодчонки постмодернистов, один из которых так и заявил недавно: все писатели-реалисты обречены на смерть китов, останутся лишь мелкие ракушки…

Существует кинематографический прием превращения ящериц, муравьев и всякой другой твари в гигантских ящеров и чудовищ. Первые такие фильмы вызвали шок у зрителей, не ведавших о трюке, принимавших все за чистую монету. Нечто подобное происходит и в наших СМИ, создающих своих виртуальных «знаменитостей», вдалбливающих в сознание миллионов имена новой плеяды «гениев» постмодернизма.

Стоит напомнить, что и предшественники нынешних постмодернистов– модернисты точно так же вещали в начале XX века о смерти русского реализма, называя Толстого, Чехова, Бунина «последними из могикан». Появление в послереволюционной России нового мирового гения Шолохова никто не мог предсказать.

Будущее русской литературы – за реализмом. Это достаточно четко выразил в своем манифесте «Отрицание траура» двадцатилетний Сергей Шаргунов («Новый мир», 2001, № 12), провозгласивший новый «русский ренессанс».

Один из несомненных лидеров современной русской прозы Вячеслав Дёгтев свой этюд «Толстой и Шолохов. Современный писатель на фоне Льва Толстого» закончил словами: «Толстой подхватил выроненное великим Пушкиным вещее и вящее перо, честнейшее перо России, достойно пронес его по второй половине XIX века и незримо передал это перо мальчику, пацану-вражонку с тихого Дона, который тоже не посрамил русской литературы и господствовал в ней почти весь XX век. И нет пока равного ему преемника. Но он будет, преемник. Он скоро явится. Я уже слышу его могучую поступь. Поступь льва».

Издательство ИТРК открывает новую серию книг «Россия молодая». «Проза „Резонанс“ – первая из них. Это коллективный портрет поколения, вошедшего в литературу в последнее десятилетие XX века. Роковое десятилетие политических и социальных катаклизмов, тектонического сдвига эпох, столетий и тысячелетий.

Русская литература стала в это десятилетие Брестской крепостью. Лучшие писатели России (за редчайшими исключениями) остались на стороне «униженных и оскорбленных», не предали, не бросили в час невиданных испытаний свой народ.

Именно в это десятилетие появились романы «Красно-коричневый» Александра Проханова и «Бермудский треугольник» Юрия Бондарева, посвященные трагическим событиям октября 93 года– расстрелу Дома Советов. Катастрофическим последствиям перестройки, судьбам новых «лишних людей» посвящен роман Владимира Личутина «Миледи Ротман». В этом же ряду можно назвать и сатирический роман Александра Сегеня «Русский ураган».

В антологии впервые собраны рассказы 25 молодых писателей – молодых не только по возрасту, но и по времени вступления в литературу. Зачастую не ведая о существовании друг друга, живя в разных городах и весях России, они пытаются выразить свое время. «Народ безмолствует», но не безмолвствуют писатели. Они повествуют о том, что остается не высказанным народом. Так всегда было на Руси. Поэтому и стала русская литература величайшим мировым явлением, что никогда не была маргинальной, замкнутой в самой себе.

Время современного «Тихого Дона» двадцатидвухлетнего автора, видимо, действительно еще впереди, но и Шолохов начинал с «Донских рассказов». И уже в этих рассказах были сгустки энергии будущего создателя народной эпопеи.

Рассказы молодых писателей – это не однородный сплав, а амальгама характеров, тем, сюжетов, охватывающих едва ли не все стороны нашей жизни. Им не суждено слиться в единое художественное полотно, но и в этой разнородности талантов, калейдоскопичности сюжетов, стилистическом разнобое есть свои преимущества. Антология соединяет: «жесткие» рассказы Вячеслава Дёгтева с женской прозой Лидии Сычевой, историчесие экскурсы Андрея Воронцова с «бытовизмом» Владимира Федорова, гротесковую сатиру Александра Лыскова с детективной фантастикой Александра Тутова, фольклорные байки Михаила Волостнова с охотничьими былями Михаила Тарковского.

Сочетания бывают самыми неожиданными. Рассказы «Ana» Валерия Латынина и «Зардак» Алеся Кожедуба написаны в разные годы. Первый – в начале 80-х годов, второй – в начале 90-х. Но в обоих – место действия Средняя Азия. В рассказе Валерия Латынина– советская. В рассказе Алеся Кожедуба– постсоветская. Валерий Латынин описывает случай, который можно отнести к жанру «невыдуманных рассказов». Сюжет рассказа Алеся Кожедуба, наоборот, невозможно было выдумать десять лет назад. Даже в самом кошмарном сне нельзя было представить подобного. И тем не менее Алесь Кожедуб описывает то, что стало реальностью наших дней, на фоне которой нереальным кажется все то, что описывает Валерий Латынин. Так все перевернулось за эти годы, встало с ног на голову – понятия о добре и зле, о гостеприимстве, об офицерской чести.

Среди авторов антологии– немало военных, прошедших через «горячие точки» последнего десятилетия: Александр Игумнов, Петр Плюшкин, Валерий Латынин, Валерий Курилов, Сергей Белогуров. В их рассказах своя «окопная правда», с которой после Великой Отечественной вошло в литературу целое поколение писателей-фронтовиков. Среди молодых писателей нашего времени тоже выделяется новое поколение фронтовиков. Есть в антологии и «деревенская» проза, и «городская», но нетрудно заметить, что в прозе молодых все эти былые стереотипы явно утрачивают значение. Кто они – Евгений Федоров из Балахны и Евгений Шишкин из Нижнего Новгорода, по какому «ведомству» или литературному клану зачислить этих самобытных прозаиков, за которыми, как и за Вячеславом Дегтевым, не столько прошлое, сколько будущее русской литературы. Характерно и то, что они – не москвичи, не стремятся к столичным «тусовкам». Вдали от столицы прожил свою недолгую жизнь и Михаил Волостное, произведения которого тоже часть новой литературы России. Лидия Сычева – из Воронежа, Петр Илюшкин – из Ставрополя, Владимир Новиков – из Смоленска, Нина Алёшина – из Омска, Александр Громов – из Самары, Александр Тутов– из Архангельска, Ольга Шевченко– из Уфы, Александр Антипин – из Мезени, Роман Сенчин– из Кызыла, Михаил Тарковский – коренной москвич порождению, ставший охотником-промысловиком в красноярской тайге. Такова «география» антологии. Может вызвать недоумение, что в ней отсутствуют наиболее известные молодые прозаики столицы Александр Сегень, Олег Павлов, Алексей Варламов, Михаил Попов и другие. В Москве уже образовалась своя «могучая кучка», выступившая с манифестом «нового реализма» и даже суперреализма. Все это требует особого разговора и скорее персональных, а не коллективных книг (которые и готовятся к изданию в серии «Россия молодая»). В данном же случае хотелось представить прозу молодой России, а не только молодой Москвы.

Параллельно с изданием серии книг «Россия молодая» рассказы молодых писателей о наиболее актуальных проблемах современности звучат по радио «Резонанс».

Хочется надеяться, что благодаря серии книг «Россия молодая» и радиопередачам «Проза „Резонанс“ племя младое перестанет наконец-то быть незнакомым, имена молодых писателей России встанут в ряд известнейших имен, осуществивших преемственность поколений.

Секретарь Правления Союза писателей России

В. И. КАЛУГИН

Вячеслав Дёгтев

ДЁГТЕВ Вячеслав Иванович – коренной воронежанин. Офицер запаса, бывший летчик, летал на Л-29 и МиГ-17. Автор одиннадцати книг прозы. Его рассказы опубликованы более чем в 130 газетах и журналах как в России, так и за рубежом. Среди них – «Роман-газета», «Роман-журнал. XXI век», «Наш современник», «Москва», «Завтра», «День литературы» и др. Лауреат международной Платоновской премии, литературной премии «России верные сыны». На всероссийском конкурсе рассказов, который проводила «Литературная Россия», его рассказ «Кинжал» занял первое место. Юрий Бондарев назвал его в «Правде» «самым ярким открытием последнего десятилетия», а критики окрестили «русским Джеком Лондоном».

Член Союза писателей России. Живет в Воронеже.

ПСЫ ВОЙНЫ

Столица Ингушетии представляла из себя утонувшее в грязи село – не хватало разве что свиней на улицах. Тут и вспоминалось, что ингуши – мусульмане. Улицы изрыты «КАМАЗами», БТРами и танками, заборы забрызганы глинистой слизью. Со дворов тянуло запахом навоза, кизячным дымом. Люди встречались озабоченные, угрюмые, злые, словно каждого только что вздул начальник.

– Ну и столица! – то и дело хмыкала Элеонора, пробираясь вдоль заборов, держась за столбики, иначе можно было влезть в грязь по самые щиколотки. На центральной площади лоснилась огромная маслянистая лужа; техника, проходя по этой жиже, поднимала пологие грязевые волны. Танки, машины с солдатами все прибывали и прибывали, и казалось, скоро всю улицу, вплоть до заборов, они измельчат, перетрут в пыль и, перемешав с водой, взобьют грязевую эмульсию… Все эти войска шли и шли в сторону Грозного.

Элеонора попыталась было попроситься на «КАМАЗ», но из-под брезентового тента ее довольно откровенно обложили, не выбирая особенно выражений. Ее это не столько возмутило, сколько удивило: посылали не офицеры и не прапорщики, а, судя по голосам, совсем молоденькие солдаты, ровесники ее Альберта. Боже мой, в какую среду попал ее сын! А все из-за его папаши…

Так она дошла до автостанции. Там было такое же месиво из грязи, навоза и соломы. Автобусы почти никуда не ходили. Но народ толпился, чего-то ожидая. В основном это были русские женщины и мужчины-ингуши. Стояли кучками, торговались. Когда Элеонора приблизилась, на нее сразу обратили внимание двое молодых парней.

– Едем в Грозный, красотка? – сказал один из них.

– А сколько берете?

– Договоримся. – И назвал цену. Цена была вполне приемлемая, гораздо меньше той, на которую рассчитывала Элеонора.

Соседки, услыхав сумму, подбежали с двух сторон:

– Поедем! Поедем, сынок!

– А с вас… – и назвал цену, на которую Элеонора и рассчитывала. Тетки отвалили. Шофер подхватил сумки Элеоноры, как вдруг раздался властный голос:

– Не спеши, Муса! Женщина раздумала с тобой ехать.

То говорил еще один, горбоносый ингуш постарше. Он стоял поодаль, властно сложив на груди руки. Подойдя, взял вещи Элеоноры и понес их к своей машине.

– Исмаил! – выдохнула его жена, черная, как галка, злобно сверкнув глазами в сторону Элеоноры.

– Я отвезу ее! – сказал Исмаил тоном, не терпящим возражений. Жена еще больше почернела, резко бросив что-то, быстро ушла прочь, со чмоком вытаскивая сапоги из грязи.

Когда выехали из Назрани, Исмаил достал из-за пазухи пистолет и положил его под правую руку, между сиденьями, накрыв какой-то замасленной тряпкой. Элеонора поежилась и покорила себя за то, что согласилась ехать с этим разбойником. Но делать было нечего… Шофер молчал, словно на ощупь прокрадываясь по узкой дороге, кое-где заваленной осыпями. Осыпи были старые, с пробитыми в них колеями, и совсем свежие, иногда с большими камнями. Тогда Исмаилу приходилось вылезать из машины и, собирая Аллаха и шайтана, отбрасывать валуны от дороги. Элеонора всякий раз замирала в дурном предчувствии, готовая ко всему, – мигом представлялось ей, как из-за ближайшей скалы выскакивают бандиты, как скручивают ей руки, как шарят по сумкам, по телу, – и всякий раз, когда Исмаил возвращался и с хмурым лицом запускал двигатель, она облегченно вздыхала. Проехав горную часть дороги, Исмаил несколько оживился, и с него словно бы слетела шелуха провинциализма, иногда он даже что-то мурлыкал, искоса поглядывая на соседку. Впереди показался лес. Въехав в лес, Исмаил свернул на обочину. Остановил машину, замасленной тряпкой вытер руки, повернулся к пассажирке и сказал:

– Давай!

– Так мы еще не доехали… – попыталась было она его урезонить, одновременно чувствуя бесполезность своих слов.

Исмаил молча разложил сиденья. Она так же молча передвинулась на разложенные сидения и подняла юбку.

– Только я с дороги… в самолете, в автобусе…

– Ничего.

Через час он опять остановился. На этот раз возле какого-то скирда соломы, заехав с подветренной стороны.

– Давай! – и опять все повторилось – с сиденьем и с юбкой…

Вместо четырех часов ехали они шесть.

Наконец доехали. Когда расставались, Элеонора облегченно вздохнула: слава Богу! Еще в Москве, собираясь в поездку, она просчитала максимум возможных вариантов: тот вариант, который произошел, оказался не из самых худших. Еще бы с начальством Алика повезло… Совесть ее не мучила, и она не думала о том, как станет смотреть после всего в глаза мужу. Разве она обязана держать ответ – после всего – перед тем ничтожеством, которое не в силах даже семью содержать? Разве это мужчина, который не смог отмазать родного сына от армии? – не смог устроить ему службу где-нибудь вблизи Москвы? – не смог даже выбить ей бесплатный проезд до Грозного? При его-то связях… Разве это отец, который говорит: пусть потянет лямку! На работе у всех сотрудников дети освобождены от армии, только их Альберт – как последний колхозник… В глазах сослуживцев – презрение: на родного сына поскупились! И тогда Элеонора решила: сама все сделает! Доберется до этой проклятой Чечни. Найдет сына, договорится с начальством и увезет его домой. Она пойдет на все, коль уж эта амеба, ее муж, не в состоянии ничего сделать, лишь прикрывается красивыми словами о долге. А раз так – то и стыда перед ним не должно быть!

И она добралась до Владикавказа. Доехала на попутном автобусе до Назрани. И вот она здесь, в Грозном. А как это ей удалось и чего стоило – это уж ее личное дело. Так что пусть не обижается…

* * *

Последний месяц третья рота находилась в беспрерывных боях. И все эти дни слились для воюющих в один серый монолит из грязи, копоти, стонов, крови, тоски отчаянного ожидания – когда же все это кончится? Конца, казалось, не будет… За это время мальчишки превратились в солдат и научились различать голоса войны: какие стволы стреляют, куда, на тебя или от тебя, с яростью стреляет боец или со страхом, экономит патроны или не бережет, прицельно стреляет, на поражение, или постреливает со скуки, для порядка, какое у него настроение, и даже сколько – примерно – лет стреляющему.

После месяца боев они чуть ли не с одного погляда стали угадывать, что за человек рядом. И фронтовая поговорка «я бы с ним в разведку не пошел» вновь обрела свое истинное, первоначальное значение. Таких, которые не вызывали доверия, сторонились. Особенно не любили, ненавидели Альберта Букетова из Москвы. Он был как-то особенно, по-подлому труслив. Судорожно хотел выжить. А это очень страшно – когда любой ценой. На «гражданке» – это слабость; на войне – порок. На днях из-за него погиб Миха Брянский, отличный парень. Вся рота до сих пор горюет. Погиб по своей доверчивости и из-за подлости Альбертика. Миха полез в подвал, оставив это арбатское носатое чмо охранять выход. Тут показались чеченцы. Альберт сиганул, даже не предупредив Миху. Парня зверски замучили.

Москвича, конечно же, поучили. Но только, похоже, наука не пошла на пользу. С того времени с ним не то что есть или спать – даже сидеть рядом западаю!

С утра в роте появился корреспондент, картавящий парень с длинными, собранными на затылке в пучок волосами, серьгой в ухе и в тонких перчатках; ребята спорили, есть или нет у него под перчатками маникюр… Он шастал по окопам, выспрашивал, как кормят, да как «старики», не издеваются ли? Солдаты уходили от ответов и отсылали его к Рексу – он все расскажет, парень что надо, герой! Но корреспондент к Рексу-герою не шел, а присел возле Альбертика, заговорил с ним и вскоре уже вовсю записывал на пленку его причитания.

Лейтенанта Рекса в роте любили. Уважали и даже немного побаивались. Вообще-то, имя его – Костя, Константин. Как у Рокоссовского. Он на год-два старше солдат, в прошлом году окончил училище. За месяц боев Рекс возмужал и проскочил пять или шесть служебных ступенек. Он высок и поджар, как борзая-хортая, глаза светятся умом и отвагой, а голос как труба, – подчиняться ему не унизительно, а приятно. Он говорит, что рожден стать маршалом. На худой конец – генералом. И он им будет! И что Чечня сейчас – пробный камень: или Россия окончательно развалится на удельные княжества, или в Чечне родится новая русская армия, не «российская», а именно – русская, с командирами, для которых офицерская честь не останется пустым звуком. И он будет одним из них в возрожденной армии, офицером новой формации – боевым вождем, а не подносителем бумажек, и гремел что-то еще о мужестве и совести, о доблести и достоинстве, говорил, что еще чуть-чуть, и наш медведь наконец-то проснется и воспрянет духом, и приводил пример: в соседний батальон приехал отец, чтобы забрать сына; приехал, окунулся в стихию войны, и не хватило совести уехать обратно – записался добровольцем во взвод, где служит сын. На этого мужика ходят смотреть – как на диво. «Первая ласточка!» – утверждал Рекс. Эти слова будили в душах солдат что-то возвышенное и светлое, давно забытое. Эти слова хотелось слушать, хотелось верить, что так и будет. Не может быть иначе!

Он частенько посиживал с ребятами во время затишья и любил, когда Миха играл на гитаре. И вот Михи больше нет. Уже третий день.

В этот день впервые за месяц тишина не распарывалась выстрелами. В этот день привезли походную баню. Выдали доппаек, который только аппетит разжег. В этот день Рекса назначили комбатом, а к москвичу Альберту приехала мать… Она сидела сейчас по соседству, за мешками с песком, и кормила Альберта сладкими плюшками, а он ел, давясь, и плакал, слезы так и текли, оставляя на грязных щеках блестящие дорожки, а мать платком вытирала его чумазое лицо. Слюнявила и вытирала. У Михи тоже есть мать, сказал один из ребят, рыжеватый скуластый парень, которого звали Хазар. А еще у него осталась девчонка. Надей зовут. Это тоже все знали. Жаль Миху… Некому анекдот рассказать и сбацать на гитаре.

Ребята жались к брустверу – зябли после бани, – а в соседнем окопе мать вытирала Альбертику лицо и кормила его домашними жамками. В баню он не пошел, боясь простуды. Да и вообще, он, как замечали, мыться не любил и купался всегда в плавках…

Один из солдат, тот, который Хазар, подсчитывал на папиросной коробке сколько стоит, чтоб добраться сюда из Москвы: восемьсот тысяч, чтобы только доехать до Назрани. Да четыреста долларов – от Назрани до Грозного. Да начальству сунуть, да на подарки, да туда, да сюда. Ни хрена себе!

В соседний окоп опять нырнул корреспондент. Слышно было, как мать заголосила против войны, что не отдаст больше свою кровиночку в эту бойню, костьми ляжет, а не пустит.

Альбертик заныл, до чего тут тяжело, да какие тут неуставные отношения, и поминал свои разбитые губы, а корреспондент все ахал и охал – совсем по-бабьи…

Это что ж выходит, зёмы, вступил другой солдат. Этот козел Миху угробил, а маманя его домой забирает? А как же они? А никак! – ответили. Стойко переносить лишения и тяготы…

Третий сказал, что у его матери таких денег сроду не бывало и не будет. Четвертый добавил: а у его матери, если б и появились, – куда ей от хозяйства?

Подошел пятый. Поздравляю, бросил. Только что из штаба. Все офицеры на рогах – мать Альбертика привезла канистру спирта. Уже документы оформляют… Куда? На перевод в другую часть. Вечером, как стемнеет, отправят. Чтобы Рекс не знал. Так что я вас, пацаны, поздравляю, повторил.

Он поедет, а нам, значит, тут припухать? Собак своим мясом кормить?… Выходит, так.

Из соседнего окопа перелетела вдруг рыбья голова с кишками и шлепнулась Хазару прямо на каску – соседи, похоже, угощали корреспондента. Хазар брезгливо отбросил от себя голову – двумя пальцами. Засмеяться никто не посмел. Хазар достал из подсумка гранату. Ввернул взрыватель. Все следили, не проронив ни слова. Он медленно, каждого обвел своим раскосым взглядом – а? – никто не запротестовал, похоже, не очень-то веря в задуманное. Один покачал головой: мало! И протянул свою гранату. Протянули еще. Обмотали рубчатые рубашки синей изолентой. И вот уже чека выдернута, а пальцы на предохранителе. И опять раскосый взгляд скользит по безусым, но суровым лицам – а? – и в глазах каждого окончательный приговор. Примерившись, Хазар легонько перекинул связку через мешки с песком. Вскоре громыхнуло, и солдат обсыпало печеньем, каски облепило чем-то липким, и упала, разматываясь, магнитофонная кассета.

Ребята втянули головы поглубже, нахлобучили каски – и отвернулись. В глаза друг другу смотреть было тяжко. За мешки никто не выглянул. Минут через десять прибежал Рекс.

– Кто тут балуется?

Ему объяснили, что налетела шальная мина. И прямо, значит, угодила в семейный обед. Тетка-то в яркой куртке была.

Рекс подошел к порванным телам, потрогал их зачем-то ногой. Они еще не успели окоченеть. Хазар снял с корреспондента перчатки. Нет, маникюра не было… Рекс поднял донышко гранаты с остатками синей изоленты.

– Мина, говорите? – повертел осколок в руках и спрятал его в карман бушлата. – Наверное, маленького калибра… от ротной «хлопушки»?

– Да-да, – закивали ребята, преданно глядя Рексу в глаза. – Налетела неожиданно, прямо без пристрелки, – тетка-то в яркой куртке была…

– Ну ладно. Поглядывайте тут.

– Хорошо, комбат. Поглядываем. Нет ли чего пожрать?

– Что ж вы у тетки не попросили?…

– Да не успели, – было как-то неудобно говорить, что она им не особо предлагала.

– Ладно, пришлю чего-нибудь.

Когда он ушел, ребята переглянулись.

– А что, пацаны, Рекс станет генералом, бля буду! Человек!

– А нам-то что с того? Жрать охота.

– Тебе бы только жрать, Хазар! Фу, грубый ты какой-то…

Тот в ответ рассмеялся, похожий на рыжего китайского шарпея.

О покойниках никто больше не вспоминал. Что их поминать лишний раз – на ночь глядя…


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации