Текст книги "Психология и психопатология кожи. Тексты"

Не имея в дальнейшем успеха в восстановлении отношений с учителем музыки, он отвернулся от него и пассивности и обратился к гетеросексуальному объекту и активности в реальности. В женитьбе на мазохистской жене он нашел важное удовлетворение своих инстинктивных требований. Он испытывал превосходство над ней во внешности и был немного садистичен, зачастую получая удовольствие от того, что не давал удовольствия ей.

В сексуальных отношениях с женой он выходил из нее и достигал эякуляции через мастурбацию, а затем либо оставлял ее мастурбировать себя, либо иногда сам мастурбировал ее. Его интимные отношения с женой были репродукцией эпизода псевдосношения с учителем музыки со сменой ролей. В сексуальных отношениях с женой он получал меньше удовольствия, чем в мастурбации до женитьбы, и половые сношения с ней были лишь изредка, «потому что это нужно было делать». Таким образом, его отношения с женой были шагом к объектным отношениям, но не отказом от аутоэротики. В женитьбе он также нашел удовлетворение своих ранних инфантильных пассивных желаний поддержки и любви.

Спустя несколько недель после начала изучения стоматологии у пациента появились кольцевые зудящие поражения на тыльной стороне правой руки, которые в конечном итоге привели его на анализ. Этот дерматит всегда спонтанно исчезал с началом каникул в стоматологической школе и отсутствовал вплоть до возвращения в нее. Следовательно, он был тесным образом связан с его работой в стоматологии, предоставляющей возможности для удовлетворения его невротических требований. В детстве он попытался возместить ущерб за воровство переводных картинок, однако страдание и повреждение, связанные со сломанной ногой, как оказалось, были гораздо сильнее. Вскоре после начала профессиональной деятельности, которая должна была принести удовлетворение его кастрационных и садистических импульсов, а также импульсов к воровству, он начал авансом расплачиваться поражениями на своей руке. Когда они появились впервые, у него возникла явная тревога насчет способности вырезать восковые модели зубов.

Расчесывание поражений на тыльной стороне руки создавало приятные ощущения в пенисе, похожие на те, что он раньше испытывал при мастурбации и во время дефекации. Расцарапывание поражений ногтями, как и его стоматологическая работа, соответствовало фантазиям о садистическом половом акте. Его жена и мать запрещали ему расчесывать, однако он делал это втайне либо во сне. Раздражение поражений имело ту же самую символическую ценность, что и мастурбация и разрывание вагины женщины. В то же время это был вызов запрету матери против мастурбации, а также ее настойчивости по поводу чистоты.

История жизни пациента выявила, что вдобавок к хроническому дерматиту на руке, раньше он страдал от кожных поражений на других участках тела, в нескольких случаях на различные ситуации тревоги он отреагировал небольшими волдырями. Получая световое лечение по поводу незначительных волдырей на бедре, он стал бояться обжечься лампой и сразу же после этого развил дерматит на обеих щеках, сохранявшийся в течение пяти месяцев. Эти поражения напоминали поражения на его руке. До начала дерматита, в конечном итоге приведшего его на анализ, у матери несколько недель был сильный дерматит на голени. Эта идентификация с матерью похожа на один из случаев, о которых сообщал Баринбаум. Дерматит на голове в возрасте 7 лет был, как мы уже увидели, способом удовлетворения желания быть грязным и, подобно поражениям на его руке, открыто выражал оппозицию матери без страха наказания или потери ее любви.

Когда ему было 20, он посетил иллюстрированную лекцию о сифилисе, в ходе которой узнал, что болезнью можно заразиться, просто прикоснувшись к человеку, болеющему ею. Демонстрируемые картинки изображали некротические процессы, затрагивающие мужские гениталии, и эти зрительные образы произвели на него глубокие впечатления. Сразу после демонстрации он заметил:

«После всего того, что мы видели на этой лекции, стоит ли того шанс, чтобы получить одну-две минуты удовольствия и подцепить сифилис?» Через несколько дней он увидел три крошечных волдыря на своем пенисе и испугался, что заразился сифилисом, и втайне проконсультировался у врача, который выписал ему мазь. Данный эпизод наводит на мысль о важности для него разглядывания, равно как и выставления напоказ. Разглядывание мужских гениталий было удовольствием, за которое ему пришлось наказать себя волдырями. С другой стороны, волдыри предоставили ему шанс показать свой пенис врачу и получить заверение, что он не кастрирован.

Подобный случай имел место несколькими неделями позднее. Мужчина, как было известно, имевший венерическое заболевание, был приглашен родителями пациента провести вечер в их семье. Узнав о предстоящем визите, пациент изо всех сил запротестовал против этого и перед тем, как пришел гость, вымылся в растворе двууглекислой соды. Он испытывал страх на протяжении всего вечера, т. к. сидел напротив гостя. Проснувшись на следующее утро, он обнаружил маленький волдырь на своем пенисе. Он очень испугался, был убежден, что подхватил сифилис, и стремглав побежал к врачу. Когда врач осмотрел его, волдырь исчез. Волдыри на пенисе, означавшие поврежденные гениталии, для него также имели значение женских гениталий.

Теперь он освободил свой пенис от «проклятия» феминности, переместив эту феминность на руку – орган, который одновременно легко разглядывать и показывать. Он сделал то же самое в детстве, когда, пристально рассмотрев гениталии матери, с таким нетерпением захотел стать обладателем переводных картинок. Эти переводные картинки, очевидно, означали скрытые потаенные части матери, которые он не только сделал видимыми для себя, но и поместил в свою школьную книгу, чтобы чувствовать, что они принадлежат ему, и разглядывать, когда захочется. Поражения на его теле в последнее время, должно быть, означали замещение украденных картинок, равно как и замещение украденного вида женских гениталий.

В выборе профессии он не последовал ни за дядей, ни за отцом, а скорее за собственными бессознательными потребностями. В стоматологии, через смещение снизу вверх, он нашел социально приемлемый канал для удовлетворения с помощью рук вуайеристских импульсов и агрессивности, прежде удовлетворяемых в гомогенитальных эпизодах. В профессиональной деятельности он также получал удовлетворение кастрационных тенденций, заменяя первоначально сильные зубы своих пациентов более слабыми искусственными субститутами. Это было выражением раннего паттерна. В детстве он украл у отца своего приятеля высококачественные сигареты, заменив их украденными у дяди сигаретами худшего качества.

В клинике стоматологической школы его, в основном, интересовала смена коронок и пломб. Он воровал небольшие кусочки золота всякий раз, когда раздавал его для такой работы, тем самым вновь проигрывая поведение своего детства, когда он воровал небольшие кусочки свинца у дяди для отливания волчков. В ряде случаев, когда пациенты-мужчины с подходяще большими золотыми мостами приходили на лечение, он удалял опорные зубы, вытаскивал мосты, расплавлял их и менял золото на наличные деньги для собственных целей. Его отец был одним из тех людей, кого он обманул таким образом. В других случаях он брал гонорары больше, чем было установлено клиникой, и присваивал себе разницу. Он часто удалял зубы так, чтобы требовалась замена золотых мостов. Однажды, предвидя невозможность оплаты аренды офиса, он упросил своего арендатора поставить пломбу. Он выполнил эту работу, но намеренно избежал обсуждения ее стоимости; когда работа была закончена, он понял, что все в его руках, и установил плату, достаточно большую, чтобы оплатить аренду и оставить арендатора должным еще некую сумму.

Его двойной целью с пациентами-мужчинами было их ослабление и извлечение собственной выгоды. Он удалял им зубы по малейшему поводу, нередко без обследования и определения их состояния, и заменял их более слабыми искусственными. С женщинами и детьми, которых он не боялся, он проводил тщательную и скрупулезную работу. Он принимал все меры предосторожности, чтобы сделать их лечение по возможности безболезненным, поскольку сам боялся быть поврежденным дантистами.

В клинике он был эксгибиционистичен в отношении своих технических достижений, часто прося однокурсников посмотреть на его работу. В подобной манере он умышленно показывал свои высыпания пациентам; если же те не замечали их, он привлекал к ним внимание. Стоматология предоставила ему возможности преодолеть переживания неполноценности по поводу своего роста, поскольку самый высокий мужчина в стоматологическом кресле был ниже его.

Его необузданная страсть к деньгам была желанием маскулинности и всего того, что она означала. Всякий раз, получая внушительные суммы от пациентов, он чувствовал себя адекватным и счастливым.

Придя договариваться насчет анализа, он объяснил, что всецело зависел от родителей, довольно бедных, что он не мог зарабатывать, поскольку учился в школе, и что он хочет предложить себя в качестве подопытной свиньи во благо науки. Была установлена минимальная плата, и было оговорено, что он будет платить регулярно определенными порциями в соответствии со своими финансовыми возможностями.

В первом сновидении, рассказанном в анализе, он воспроизвел важную часть своего невроза. Во сне он увидел декана стоматологической школы и большого агрессивного однокурсника, повстречавшихся на лужайке возле моего офиса. Декан сделал замечание, и однокурсник злобно ответил ему. Они подрались, и однокурсник правой рукой нанес декану удар в челюсть слева. Сцена сменилась: теперь все происходило внутри помещения, и пациент прикладывал холодную материю к разбитому лицу декана. Он заметил, что ушибленная часть лица выглядела так же, как высыпания на его собственной руке. Сновидение было спровоцировано двумя обстоятельствами. Пациент обратился к декану за учительской позицией и был отвергнут, и сильно разочаровался. Он хотел, чтобы я заболел, тогда ему не нужно было бы приходить на лечение, потому что он не желал рассказывать дальнейшие факты о своей сексуальной жизни. Инциденты в сновидении напомнили ему об опыте и фантазии, имевших место в его детстве. Как-то он капризничал в школе, и учительница сказала, что хотела бы поговорить с его отцом. Тогда у него возникла фантазия, в которой он увидел ее в горящем доме, спас и поэтому получил ее милость. Сновидение показывало расщепление его личности на маскулинного агрессивного однокурсника и феминную часть, подпитывавшую рану. Отказ декана и пребывание в анализе – две неприятные для него пассивные ситуации, которые в сновидении были отреагированы нанесением раны на лицо декана – садистической активностью против персоны, вынудившей его к пассивной ситуации. Он переложил свою рану на другого мужчину, и процесс в сновидении, с помощью которого он сделал это, – процесс перевода картинок. Когда в реальности его вынуждали к пассивной ситуации, он отвечал активными садистическими фантазиями, тогда как на ситуации индифферентного вида он сразу же реагировал пассивными установками и фантазиями. В сновидении ушиб на лице декана был таким же, как поражения на руке пациента, и поскольку ушиб был травматичным по своей этиологии, предполагалось, что происхождение поражений на руке аналогичное. Во время анализа не нашлось доказательств тому, что он когда-либо намеренно инициировал поражения на своей руке, однако было замечено, что он, сам того не зная, сохранял дерматит. Он носил сильно накрахмаленные манжеты, натиравшие поражения на коже, либо их раздражали рукава пальто, и тогда размер поражений увеличивался. Когда поражения были совсем маленькими, он нередко фантазировал, как они становятся больше, показывая тем самым, насколько он нуждался в дерматите и ценил его.

На протяжении первых месяцев анализа дерматит не выявил улучшений. Эта неудача терапии была связана со следующим фактом: вскоре после начала анализа он заявил, что не способен вносить даже маленькие порции платы, на которые согласился в начале лечения, и после этого платил меньшую сумму. Поверив ему, я ничего не сказал по поводу этого изменения в нашем финансовом соглашении. Лишь много времени спустя я признал свою ошибку в том, что поверил ему. После окончания стоматологической школы он занимал деньги, чтобы начать частную практику. Он начал с небольшого дохода, который уходил на выплату взятых им долгов, так что он никогда ничего не оставлял себе. Не имея денег для себя, он не понимал, как может платить мне. Родственники давали ему деньги на покупку необходимой мебели, а жена занимала деньги для выплаты требований кредиторов. Когда он покупал электрическую вывеску для своего офиса и сумел оплатить ее после того, как торговец настоял на этом, я понял, что был слишком снисходительным к нему, и что со мной он повторял паттерн своего поведения в детстве, когда давал кузену украденное у дяди с тем, чтобы получить от него то, что хотел сам. Я вел себя с ним подобно его матери, которая в детстве не только закрыла глаза на его воровство, но и обвинила в этом другого. Я также действовал подобно его дяде, который, несмотря на то, что знал, что пациент украл у него свинцовые диски, не желал замечать воровства и позволил кузену принять вину на себя. Когда он украл у своего приятеля переводные картинки, перелом ноги освободил его от чувства долга и вины; подобным образом в анализе я невольно позволил ему удовлетворить свое обязательство кожными поражениями на руке, и вот почему он освободился от чувства того, что должен мне что-то. После объяснения своей ошибки, как только я понял ее, я настоял, чтобы он выполнил заключенное со мной первоначальное финансовое соглашение либо прекратил анализ.

Через несколько дней поражения на его правой руке стали гораздо обширнее, и впервые похожие поражения появились на тыльной стороне левой руки. Дерматит был тяжелее, чем когда бы то ни было, и он подумал, что ему придется закрыть свой офис и зависеть от страховки. Он увеличил свои страдания, чтобы избежать внесения платы, однако я остался непоколебимым, и поражения начали исчезать. Уже через несколько недель после того, как он начал придерживаться первоначального финансового соглашения, дерматит на руке и незначительные поражения на локте и ухе исчезли и не возвращались.

Тревога, развившаяся вслед за моим требованием о порядочности, имела следующее значение: он не мог убежать от реальной платы из-за поврежденной руки, заменявшей поврежденную ногу прежних времен; он должен был платить за лечение по контракту. Поражения исчезли, потому что утратили ценность субститута платы. Получавший угрозы со стороны строгого отца, требовавшего плату, он вернул назад символизированные поражениями переводные картинки и начал возмещать ущерб. Его выздоровление было бегством в здоровье из-за возросшей кастрационной тревоги.

Хронический дерматит на руке пациента защищал его от кастрационной тревоги и служил возмещением его собственных кастрационных тенденций. В то же время он давал возможность удовлетворять его частичные импульсы, включая вуайеризм, эксгибиционизм, садизм и мазохизм. Вдобавок он обеспечивал мастурбационное удовлетворение. Дерматит исчез, когда получила стимуляцию его кастрационная тревога, и поражения больше не защищали его от этой опасности. Он был вынужден избавиться от частичных удовлетворений, получаемых им через поражения, и возместить ущерб, дабы избежать кастрационную тревогу и получить любовь от аналитика в роли отца. По внешним причинам лечение пришлось завершить, так что не было возможности для дальнейшего анализа его кастрационной тревоги. В течение двух лет после завершения анализа не наблюдалось рецидивов поражений, и он продолжал платить мне регулярно то, что остался должен. В его сексуальной жизни также начали происходить значительные изменения. Он избавился от иллюзии, что у него очень маленький пенис, теперь он способен удовлетворять жену, и у него появились незнакомые до сих пор чувства любви к ней.

Библиография

1. Allendy, R. A case of eczema // Psychoanalytic Review. – 1932. – Vol. XIX. – P. 152–163.

2. Barinbaum, M. Eine Kurze Mitteilung über zwei psychotherapeutisch beeinflusste Ekzeme // Zentralblatt für Psychotherapie. – 1932. – Bd. 5. – S. 106–111.

3. Jelliffe, S. E., Evans, E. Psoriasis as a hysterical conversion symbolization // New York Medical Journal. – 1916. – Vol. CIV. – P. 1077–1084.

Отто Фенихель
[Кожа] (1945)[56]56
  Источник: Fenichel, О. Skin // Fenichel, O. The psychoanalytic theory of neurosis. – N. Y.: W. W. Norton & Company, Inc., 1945. – P. 254–256.


[Закрыть]

Данная работа представляет собой часть раздела книги О. Фенихеля по психоаналитической теории неврозов, где обсуждается «невроз органа». Автор выделяет психофизиологические функции кожи. Кожа рассматривается как место репрезентации психических конфликтов.

С точки зрения физиологии, кожные проявления часто выражают раздражимость эндокринно-вегетативной системы, и эта связь объясняет характерную для кожи тенденцию становиться местом аварийной разрядки в состояниях нервного напряжения. Элементарный симптом нервного потения и симптом дермографизма[57]57
  Дермографизм – сосудистая реакция, выражающаяся в появлении красной или белой полоски на месте механического раздражения кожи – прим. ред.


[Закрыть] являются примерами общей вегетативной раздражимости кожи в реакции на (сознательные и бессознательные) эмоциональные стимулы. Эти симптомы могут быть либо хроническими и служить сигналом о состоянии внутреннего напряжения пациента, либо могут возникать как временные симптомы при актуальных неврозах; они также могут появляться в форме «замен» всякий раз, когда событие затрагивает бессознательные конфликты; либо могут преобразовываться в конверсионные симптомы (Gillespie, 1938; Miller, 1942; O’Donovan, 1927; Schilder, 1936; Stokes, 1930; 1940). Нет сомнения в том, что кожная раздражимость отражает вазомоторную неустойчивость. Баринбаум (Barinbaum, 1934), дерматолог, специализирующийся на психологии дерматозов, определял данную проблему так: «Хотелось бы понять, каким образом возбуждение нарушенной экономики либидо влияет на сосуды кожи, поскольку функционирование и состояние кожи в высшей степени зависят от функционирования и состояния ее сосудов».

Склонность кожи испытывать влияние от вазомоторных реакций, в свою очередь, вызываемых бессознательными импульсами, должна быть понята с точки зрения общих физиологических функций кожи. Основное значение имеют четыре характеристики кожи как внешней оболочки организма, представляющей собой границу между ним и внешним миром.

1. Кожа как покрывающий слой прежде всего выполняет общую защитную функцию. Она изучает поступающие стимулы и, если необходимо, притупляет или даже отражает их. Для проведения подобных защитных мероприятий, направленных против внутренних стимулов, организм наделен общей способностью обращаться с беспокоящими внутренними стимулами так, как если бы они были внешними (Freud, 1920). Считается, что данная тенденция верна и для ищущих разрядку вытесненных импульсов. Вазомоторные функции кожи используются в качестве «брони» аналогично тому, как мышцы становятся нехарактерно жесткими в борьбе против вытесненных импульсов. Физиология должна объяснить, как данные вазомоторные изменения приводят к внезапному появлению дерматоза.

2. Кожа – важная эрогенная зона; если побуждение использовать ее в качестве таковой вытесняется, повторяющиеся тенденции, направленные на кожную стимуляцию и против нее, находят свое соматическое выражение в изменениях кожного покрова.

Эрогенность кожи не ограничивается стимулами прикосновения. Температурные ощущения являются источником эротического удовольствия, представляющего важный компонент инфантильной сексуальности. Неудовольствие от ощущения холода и удовольствие от состояния тепла так же стары, как неудовольствие от состояния голода и удовольствие от состояния сытости. В действительности, оральный и температурный эротизмы обычно проявляются вместе. Поэтому нарциссическое питание, настойчиво требуемое личностью с оральными фиксациями, понимается не только как пища, но и как тепло.

В дополнение к стимулам прикосновения и температурным стимулам, боль тоже может быть источником эротического кожного удовольствия.

В случаях, когда сексуальная цель быть избитым первостепенна, данное удовольствие должно отражать сексуальность индивида в целом. Действительно, садомазохистские конфликты нередко обнаруживаются в качестве бессознательной основы дерматозов.

В частности, выдвигалось предположение, что внезапное возникновение псориаза может отражать садистические импульсы, обращенные против собственного Эго (Jelliffe, Evans, 1916; Rado, 1933). Однако маловероятно, что псориаз носит характер конверсионного симптома. Скорее психогенное значение будет носить один, доминирующий среди других, фактор, и возможно, что определенные не получившие разрядки садистические усилия воздействуют на кожу через нарушение химических и нервных процессов.

3. Кожа, будучи поверхностью организма, является частью, видимой снаружи, что делает ее местом выражения конфликтов, связанных с эксгибиционизмом. Эти конфликты, в свою очередь, затрагивают не только сексуальный компонент инстинкта и препятствующий ему страх или стыд, но касаются и разнообразных нарциссических потребностей в восстановлении доверия. Следовательно, подобные бессознательные конфликты, обнаруживаемые в фобиях по поводу красоты или уродства, в случаях перверсивного эксгибиционизма либо в случаях страха общения и боязни сцены также могут считаться основой дерматозов.

4. Эквиваленты тревоги тоже могут быть локализованы в качестве кожных реакций. Физиологически тревога – это симпатикотоническое[58]58
  Симпатикотоническое состояние – состояние, связанное с усилением деятельности симпатических систем – прим. ред.


[Закрыть] состояние, а симпатикотонические реакции сосудов могут отражать тревогу.

Что касается специфических заболеваний кожи, то мучительные симптомы зуда, вероятно, являются органно-невротическим результатом подавленной сексуальности у предрасположенных к данному состоянию индивидов (Drueck, 1943). Представляется, что у мужчин с зудом в области ануса и промежности существует более специфическая связь с застоем напряжения, обусловленным не получившими разрядку анально-эротическими (гомосексуальными) тенденциями (Saul, 1938). Иногда можно наблюдать, что симптом усиливается всякий раз, когда мобилизуется латентная гомосексуальность. Тем не менее создается впечатление, что зуд не имеет специфического «значения», которое можно передать словами. Вероятно, бессознательные анальные желания изменяют сосудистые реакции целого участка тела, что влияет на происходящие в нем химические процессы. Аналогичный комментарий можно сделать относительно зуда вульвы у женщин, не осмеливающихся мастурбировать и задерживающих свое генитальное возбуждение.

Крапивница, как известно, может иметь различную этиологию. Она может быть аллергической реакцией без сопутствующих психических значений. Она может быть органно-невротическим «дерматозом». Сол и Бернштейн (Saul, Bernstein, 1941; см. также Oberndorf, 1942) полагают, что приступы крапивницы возникают в состояниях фрустрации сильного желания, не способного найти иной способ разрядки. «Эмоциональная крапивница» может быть выражением аллергической реакции на определенные гормоны, мобилизованные эмоцией.

Вероятно, дальнейшие исследования сделают возможным разделить дерматозы на типы, обусловленные застоем напряжения, и типы, обусловленные разрядкой напряжения.