Текст книги "Глобализация и девиантность"

Глобализация и девиантность

© Коллектив авторов, 2006

© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006

* * *

Глава 1
К постановке проблемы

Никто, я думаю, не будет оспаривать факт наличия глобальной социальной системы.

Н. Луман

Реальность является девиантной.

Н. Луман

Тема глобализации является одной из широко обсуждаемых в современных общественных науках со всеми вытекающими из ее «модности» позитивными и негативными последствиями[1]1
  Бауман З. Глобализация: последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004; Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию. М.: Прогресс-Традиция, 2001; Многоликая глобализация / Ред. П. Бергер, С. Хантингтон. М.: Аспект-Пресс, 2004; Проблемы глобализации // Pro et Contra. 1999 Т. 4. № 4.; Чешков М. А. Глобальный контекст постсоветской России: Очерки теории и методологии целостности. М.: МОНФ, 1999; Этос глобального мира. М., 1999; Baylis J., Smith S. (Eds.) The Globalization of World Politics. Oxford University Press, 1997; Mittelman J. H. (Ed.) Globalization: Critical Reflection. L.: Lynne Rienner Publishers, Inc., 1997.


[Закрыть].

Само понятие «глобализация» многозначно и дискуссионно. Под глобализацией понимают[2]2
  Проблемы глобализации // Pro et Contra. 1999. Т. 4. № 4. С. 49, 114, 119.


[Закрыть]:

• развитие экономической и политической взаимозависимости стран и регионов мира до такого уровня, на котором становится возможной и необходимой постановка вопроса о создании единого мирового правового поля и мировых органов экономического и политического управления;

• процесс сочленения различных компонентов человечества в ходе его эволюции в противоположность процессу дифференциации человечества;

• всеобщий обмен в масштабах человечества;

• «интенсификацию всемирных социальных отношений, которые связывают удаленные друг от друга местности таким образом, что происходящее на местах формируется событиями, происходящими за много миль отсюда, и наоборот»[3]3
  Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge: Polity Press, 1990. P. 64.


[Закрыть];

• «процессы, в которых национальные государства и их суверенитет вплетаются в паутину транснациональных акторов и подчиняются их властным возможностям, их ориентации и идентичности»[4]4
  Бек У. Что такое глобализация?.. С. 26.


[Закрыть]; и др.

Различают глобализацию экономических, политических, социальных, культурологических, демографических, информационных и прочих процессов. Наиболее кратко глобализацию можно представить как всеобщий (глобальный) взаимообмен (general global interchange). Заметим при этом, что хотя взаимообмен и взаимопроникновение экономики, культуры, этносов происходил всегда, однако всеобщий, глобальный и «молниеносный» характер этих процессов стал возможным лишь с появлением современных средств связи, транспорта (авиации), коммуникаций. Так что «глобализация» в современном понимании могла начаться не ранее второй половины ХХ столетия.

В рамках нашей темы представляется важным констатация и обсуждение нескольких проблем.

Во-первых, глобализация – объективный процесс, развивающийся независимо от наших желаний (и даже вопреки им)[5]5
  Как заметил Г. Явлинский, «Разговоры о глобализации… это вроде подготовки к зиме. Можно долго рассуждать о том, нужно это или нет, зима все равно придет» (Новая газета. 2003. № 60. С. 11).


[Закрыть]. Деятельность транснациональных компаний; взаимозависимость стран (от энергоресурсов, сырья, технологий и т. п.); мировая информационная система (интернет, спутниковая связь и др.); взаимосвязь крупнейших финансовых систем; интернационализация и интенсификация современных транспортных средств и сетей; интенсивная миграция, обусловливающая взаимопроникновение этносов и культур; использование английского языка как средства международного общения; формирование «общечеловеческих ценностей»; планетарный характер экологических проблем – все это свидетельствует о вполне реальной глобализации экономического, социального, финансового, культурного пространств. Это необходимо отметить, поскольку в российских политических кругах нередко возникает идея «противостоять» глобализации, ратовать за «многополярный» мир. Но закономерные, объективные мировые социальные процессы не зависят от воли политиков или «народа». Как пишет З. Бауман, «“Глобализация” касается не того, что все мы… хотим или надеемся совершить. Она означает то, что со всеми нами происходит».[6]6
  Бауман З. Глобализация: последствия для человека и общества. С. 88.


[Закрыть]

Непонимание этого лишь увеличивает разрыв между государствами – лидерами цивилизационного развития и странами-аутсайдерами, к которым относится и Россия[7]7
  Моисеев Н. Н. Расставание с простотой. М.: Аграф, 1998. С. 354–471; Постиндустриальный мир: Центр, Периферия, Россия. М.: МОНФ, ИМЭМО РАН, 1999. Сб. 1–4; Проблемы глобализации… С. 227–232, 254–265; и др.


[Закрыть]. Достаточно сказать, что к 2003 г. Россия занимала 136-е место в мире по ожидаемой продолжительности жизни (и то лишь «благодаря» женщинам – продолжительность жизни 72 года, тогда как мужчины в среднем не доживают до «заслуженного отдыха», ибо их продолжительность жизни – 59 лет – одна из самых низких в мире, наряду с некоторыми африканскими странами), 64-е место по валовому национальному продукту на одного жителя (2001 г.), 203-е место (последнее!) по коэффициенту естественного прироста, одно из первых мест в мире по смертности (16,3 на тысячу жителей, 16–17 – только в Восточной и Центральной Африке, среднемировой показатель – 9)[8]8
  Все страны мира (2003) // Население и общество. 2003. № 74. Август.


[Закрыть]. Валовой национальный продукт на одного жителя России составил в 2003 г. всего $8920 при среднемировом показателе $8180, в Люксембурге – $54 430, в США – $37 500, в Норвегии – $37 300, в Японии – $28 620[9]9
  Доклад о мировом развитии 2005: как сделать инвестиционный климат благоприятным для всех. Всемирный банк. М.: Весь мир, 2005. С. 258–266.


[Закрыть].

Во-вторых, глобализация, как все на свете, имеет свои позитивные и негативные последствия. При этом «позитивность» и «негативность» неравномерно распределяются по странам и регионам. Параллельно с процессом глобализации (и интеграции – например, Европейский союз) идет процесс дифференциации и поляризации. Этот факт зафиксирован неологизмом Роланда Робертсона – «глокализация». «Глобальность характеризует лишь один из аспектов эволюции человечества – взаимосвязанность, взаимосоотнесенность. Наряду с этим действуют и другие механизмы – членения-дифференциации или – несколько в другом ракурсе – диверсификации»[10]10
  Чешков М. Глобализация: сущность, нынешняя фаза, перспективы // Проблемы глобализации. 1999. С. 121.


[Закрыть]. Выделяются развитые страны «золотого миллиарда» в отличие от остальных государств, включая Россию. По Уоллерстайну, мир разделился на Центр, Полупериферию и Периферию. Россия была отнесена им к Полупериферии, «хотя есть уже немало признаков того, что она деградирует в направлении Периферии»[11]11
  Пантин В. Рецензия на: Постиндустриальный мир: Центр, Периферия, Россия // Проблемы глобализации. 1999. С. 227.


[Закрыть].

В-третьих, происходит глобализация (интернационализация) различных форм девиантности[12]12
  Наше понимание девиантности и девиантного поведения см.: Гилинский Я. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». СПб.: Юридический центр Пресс, 2004 и др.


[Закрыть]: проституции (prostitutes traffic), наркотизма (drugs traffic), организованной преступности, терроризма. Это вполне закономерный процесс, поскольку девиантность (ее структура, масштабы, динамика) зависит от экономических, политических, социальных, демографических и иных фак торов. Глобализация девиантных проявлений и является следствием глобализации экономических, социальных, демографических (в частности, оживленная миграция населения), культуральных процессов.

Так, например, глобализация сопровождается процессом «включения/исключения» («inclusion/exclusion»), когда некоторые люди и социальные группы оказываются исключенными (excluded) из общественной жизни – экономической, политической, культурной[13]13
  Погам С. Исключение: социальная инструментализация и результаты исследования // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Т. II. С. 140–156.


[Закрыть]. «Наихудший из возможных сценариев в том, что общество следующего (уже текущего. – Я. Г.) столетия примет метакод включения/исключения. А это значило бы, что некоторые люди будут личностями, а другие – только индивидами, что некоторые будут включены в функциональные системы, а другие исключены из них, оставаясь существами, которые пытаются дожить до завтра;… что забота и пренебрежение останутся по разные стороны границы, что тесная связь исключения и свободная связь включения различат рок и удачу, что завершатся две формы интеграции: негативная интеграция исключения и позитивная интеграция включения»[14]14
  Луман Н. Глобализация мирового сообщества: как следует системно понимать современное общество // Социология на пороге XXI века: Новые направления исследований. М.: Интеллект, 1998. С. 107.


[Закрыть]. Процесс «inclusion/exclusion» имеет принципиальное значение для нашей темы, поскольку «исключенные» (страны, группы, люди) служат основной социальной базой девиантности, включая преступность, алкоголизацию, наркотизацию, что осознается мировой наукой[15]15
  Finer C., Nellis M. (Eds.) Crime and Social Exclusion. Blackwell Publishers Ltd., 1998.; Young J. The Exclusive Society: Social Exclusion, Crime and Difference in Late Modernity. SAGE Publications, 1999. Подробнее см.: Гилинский Я. И. «Исключенность» как глобальная проблема и социальная база преступности, наркотизма, терроризма и иных девиаций // Труды Санкт-Петербургского Юридического института Генеральной прокуратуры РФ. 2004. № 6. С. 69–76.


[Закрыть].

Деление (раскол!) стран, социальных групп и людей на включенных/исключенных в том или ином виде, под тем или иным названием признается многими современными учеными. Так, З. Бауман, избегая термины «включенные»/«исключенные» предпочитает говорить о «туристах» (включенные)/«бродягах» (исключенные), подчеркивая, что эти группы – «два мира, два представления о мире, две стратегии»[16]16
  Бауман З. Глобализация: последствия для человека и общества. С. 142.


[Закрыть]. Иногда «исключенных» он именует «отбракованными» (burned-out).

Применительно к России идеи Баумана интерпретируются О. Н. Яницким: «За годы реформ уже сотни тысяч жителей бывшего СССР стали “отходами” трансформационного процесса, еще многие тысячи беженцев оказались в России без всяких перспектив найти работу, жилье и обрести достойный образ жизни. Для многих Россия стала “транзитным пунктом” на пути в никуда»[17]17
  Яницкий О. Н. Модерн и его отходы // Социологический журнал. 2004. № 1/2. С. 205.


[Закрыть].

Но глобализация таит угрозы и для стран «золотого миллиарда», а таким образом и для всего человечества. Эти угрозы, как это часто бывает, парадоксально исходят из основ экономического могущества и процветания современной Западной цивилизации. Предоставим слово У. Беку: «Глобализация делает возможным то, что, по-видимому, всегда скрытно присутствовало в капитализме, но на стадии его укрощения демократическим государством оставалось замаскированным: предприятия, особенно работающие в глобальном масштабе, играют ключевую роль не только в организации экономики, но и общества в целом – хотя бы уже “только” потому, что они в состоянии отнимать у общества его материальные ресурсы (капитал, налоги, рабочие места)… Транснациональные корпорации выходят из национально-государственных рамок и de facto расторгают договор о лояльности с институтами национального государства. По этой причине падает внутренний уровень социальной интеграции соответствующих стран, и падает тем ниже, чем больше он обосновывался чисто экономическими факторами. В этот коварный водоворот попадают прежде всего благоденствующие социальные государства: им приходится выплачивать кодифицированные пособия постоянно растущему числу безработных»[18]18
  Бек У. Что такое глобализация? С. 10, 19.


[Закрыть].

И как возможный итог – бразилизация Европы[19]19
  Там же. С. 276–278.


[Закрыть] (почему не всего «Западного» мира?).

Не случайно, поэтому, «термин “глобализация” вызывает весьма эмоциональное к себе отношение. Одни считают, что это предвестие международного гражданского общества, начало новой эры мира и демократизации. Для других глобализация означает экономическую и политическую гегемонию Америки, в результате чего культура во всем мире станет однородной и превратится в нечто вроде метастазов Диснейленда».[20]20
  Многоликая глобализация. С. 9.


[Закрыть] Отсюда – движение антиглобалистов, протесты против всемирной «макдонализации», стихийный выплеск «исключенных» парижских пригородов и, в конечном счете – исламский фундаментализм (хотя, конечно, все не так просто и заслуживает более углубленного анализа).

В-четвертых, ответной реакцией мирового сообщества на глобализацию девиантных проявлений является глобализация социального контроля над девиантностью: создание и деятельность Интерпола и Европола; разработка и принятие многочисленных международно-правовых актов, направленных на противодействие организованной преступности, наркобизнесу, «отмыванию денег», терроризму; международно-правовая регламентация условий содержания осужденных в пенитенциарных учреждениях (в том числе так называемые «Минимальные стандартные правила обращения с заключенными»); распространение идеи и практики «community policing» – партнерских отношений между полицией и «коммюнити» (общины, населения по месту жительства); практика «восстановительной» юстиции (restorative justice) и ювенальной юстиции, общемировая тенденция отказа от смертной казни и др. Одновременно исследователи отмечают усиление репрессивности полиции и уголовной юстиции, направленной прежде всего против «исключенных» («селективность» деятельности полиции и уголовной юстиции)[21]21
  Евроремонт ГУЛАГ’а // Индекс: Досье на цензуру. 2003. № 18; Кристи Н. Борьба с преступностью как индустрия: Вперед к ГУЛАГ’у западного образца. М.: Идея-пресс, 1999; Уолмсли Р. Содержание под стражей: Глобальные тенденции // Форум по проблемам преступности и общества. Т. 3. 2003. № 1–2. С. 73–90; Robinson M. Justice Blind? Ideals and Realities of American Criminal Justice. Prentice Hall. Upper Saddle River, NJ., 2002.


[Закрыть].

Некоторые криминогенные и девиантогенные факторы глобализации представлены В. В. Лунеевым (который также воспринимает глобализацию как объективную данность)[22]22
  Лунеев В. В. Терроризм и организованная преступность: национальные и транснациональные аспекты // Организованная преступность, терроризм и коррупция. Криминологический ежеквартальный альманах. 2003. № 2. С. 21–39.


[Закрыть].

1. Проблема занятости. Глобалисты говорят о «концепции 20:80»: в XXI в. заняты будут всего 20 % населения, а 80 % окажутся «лишними». С нашей точки зрения, это парафраз концепции «inclusion/exclusion». Если 80 % населения окажутся безработными, без средств к существованию, то это – огромный резерв девиантности, включая преступность.

2. Проблема рынков финансовых спекуляций. Свыше 80 % финансового капитала не имеют реального материального наполнения. Это «рынок игроков в рулетку». Финансовый крах будет все чаще сотрясать страны, не входящие в «золотой миллиард» (примеры тому – российский дефолт 1998 г., финансовые проблемы стран Восточной Азии и др.).

3. Существенное снижение возможностей национальных правительств в управлении обществом и в обеспечении социального контроля над преступностью. Как известно, эта тенденция отмечается криминологами со второй половины минувшего столетия.

«Мир стоит перед новым испытанием»[23]23
  Тураев В. А. Глобальные вызовы человечеству. М., 2002.


[Закрыть]. Революционализация населения в начале ХХ в. породила революционное насилие, сравнимое с терроризмом. Вместо принятия политических, экономических, социальных мер, правительства ответили на революционное насилие полицейским. В результате – победа революции в России с перспективами распространения на другие страны. «Боязнь потерять все цивилизовала капитализм». Но – ничему его не научила. И «в начале текущего столетия политические, социальные и экономические противоречия в глобализирующемся мире побуждают новых революционеров-террористов, поддерживаемых нищими и обобранными народами, к тотальной террористической деятельности против богатых и ненавистных стран и правительств»[24]24
  Лунеев В. В. Терроризм и организованная преступность… С. 34.


[Закрыть]. И вновь в ответ – не решение политических, социальных, экономических проблем, а «антитеррористические» операции и насилие в Югославии, Ираке и др. (В. В. Лунев, очевидно, постеснялся назвать Чечню).

Кроме того – глобальные демографические диспропорции и массовая миграция. «Безысходность для населения отсталых стран (включая Россию. – Я. Г.) – серьезная социальная база радикализма и терроризма»[25]25
  Там же.


[Закрыть]. А также всех проявлений девиантности.

Изложенные выше соображения принадлежат руководителю проекта и редактору настоящей монографии – Я. Гилинскому. Однако среди авторского коллектива есть и иная точка зрения по вопросу глобализации, представленная В. Гольбертом. Предложим читателям и ее.

Глава 2
Химера глобализации: а был ли мальчик?

Вряд ли можно отрицать факт протекания процессов, элементарно соотносимых с понятием глобализации. Мы имеем счастье или несчастье быть свидетелями усиления взаимозависимости различных регионов и культур, возникновения наднациональных идентичностей, интенсификации межнациональной и межкультурной коммуникации, формирования глобального рынка и т. д. и т. п. Вместе с тем использование понятия глобализации в научных и вненаучных кругах носит инфляционный характер. С его помощью пытаются объяснить и понять гораздо больше, нежели это возможно. С одной стороны, всеобщая мода на глобализацию имеет следствием то, что понятие имеет вид уже весьма разбитый и изношенный… С другой стороны, как раз расплывчатый характер понятия является причиной его популярности – понятийный контейнер, который каждый может на свое усмотрение наполнять удобным для себя содержанием. Прекрасная возможность для практически неограниченной каузальной, функциональной и прочей атрибуции самых разнообразных предметных областей контексту глобализации и для формулирования бесконечных тем исследований, симпозиумов, публикаций: семья в контексте глобализации, глобализация рынка, культурные аспекты глобализации и т. п., и т. д. К тому же концепция глобализации выгодно отличается своей простотой (говоря прямо, тривиальностью) от альтернативных теоретических предложений современности – постмодернизма, теории рефлексивного модерна, дифференциации функциональных систем.

1. Глобализация как общее понятие. Ссылка на концепт глобализации как объяснительную модель тех или иных конкретных процессов, феноменов, отношений равнозначна намерению объяснить их столь же универсальной, пустой и эвристически бесплодной конструкцией как «человеческая натура» или, скажем, «всемирно-исторический прогресс». Если кто-либо претендует на «исследование глобализации», не уточняя при этом, что он под ней понимает, это следует воспринимать как претензию на исследование «обо всем и ни о чем». Проблема не в многозначности понятия: это дело обычное в области социальных наук, где большинство понятий не поддаётся однозначному определению. Резонным решением проблем, вытекающих из хронической многозначности и не(до)определённости понятий, представляется предложенная Весли Скоганом идея общего понятия[26]26
  Skogan, W. The Various Meanings of Fear of Crime // Bilsky W., Pfeiffer Ch. & Wetzels P. (Hrsg.) Fear of Crime and Crime Victimization. Stuttgart, 1993. P. 131.


[Закрыть]. Такое понятие подлежит определению в каждом конкретном случае, и определение это сохраняет значимость только в пределах данного случая. Универсального, оптимального, «более или менее точного, правильного» определения таких понятий нет и быть не может.

Если уж очень хочется воспользоваться понятием глобализации, следует в каждом отдельном случае либо самостоятельно определить это понятие, либо обосновать использование заимствованного определения. От амбициозных же попыток предложить универсальное и окончательное понятие глобализации лучше воздержаться[27]27
  Один из примеров подобных попыток представляет собой труд Ульриха Бека по данному предмету: Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию. М.: Прогресс-Традиция, 2001.


[Закрыть]. Научная коммуникация о глобализации возможна лишь до тех пор, пока остаётся открытым для обсуждения вопрос об её понятии. Окончательное и обязательное решение данного вопроса было бы подобно директивному определению понятий социализма, коммунизма и т. д. на очередных съездах КПСС и означало бы атрофию научного дискурса по данному предмету (или переход его в сферу «теневой науки»).

2. Глобализация как процесс и результат качественных изменений? Разговоры об эпохе либо эре глобализации, равно как и инфор мационного общества, общества сетевых структур и т. п. подразумевают некие качественные изменения, объективный факт которых отражается данными понятиями. Сомнения вызывает при этом, во-первых, качественный, во-вторых, объективный характер изменений, обычно соотносимых с понятием глобализации. О втором аспекте речь пойдёт ниже, сейчас же предстоит рассмотреть вопрос о «качественности» изменений. Таковая предполагает возможность хотя бы приблизительного хронологического отграничения от этапов, которые теперь, в результате качественных изменений, можно считать истёкшими. Оставив в стороне спорные определения глобализации как утраты дееспособности национальными политическими субъектами, обратимся к вещам столь же самоочевидным, как и то, что земля плоская или «наркотики» опаснее табака и алкоголя. Бесспорными и очевидными являются процессы интеграции отдельных национальных сообществ, культур и регионов в единое мировое целое, рост их взаимозависимости, рефлексивное осознание целостности социальных процессов в глобальном масштабе и т. п. И каким же образом мы хотим определить хронологические рамки данного процесса (учитывая, что формирование национальных сообществ, т. е. разграничение, является первейшей предпосылкой, логической и органической компонентой интеграции)? Выражаясь проще, когда началась глобализация – в эпоху Великих географических открытий? Во время описанных в «Коммунистическом манифесте» процессов интернационализации? Или, может быть, во время крестовых походов и грандиозных завоевательных волн кочевых народов Азии? На фоне этих событий интенсивное формирование глобального формата коммуникативных процессов на современном этапе выглядит в лучшем случае как один из не самых значительных шагов в данном направлении. И причём лишь в той мере, в которой мы верим в линейный характер некоего всемирно-исторического развития. В таком случае есть все основания утверждать, что глобализация протекает на протяжении всего периода существования человеческого сообщества, а в системе понятий ряда научных парадигм – и за пределами данного отрезка времени.

Представления о достижении некоего нового качественного уровня в протекании данного процесса не поддаются достаточному обоснованию даже на уровне эмпирических обобщений. Если же подняться на уровень рассуждений о понятии общества (чего социологи практически никогда не делают, считая это метафизикой и социальной философией), эти представления и вовсе теряют почву под собой. Проведём параллель между понятиями «общество» и «земная суша» либо «мировой океан». В любом случае эти понятия не сводятся к механической сумме физических частиц или частей, составляющих их эмпирические референты. В случае общества, частями и частицами будут политические, этнические, антропологические, психические и иные части, к механической сумме которых не сводится и никогда не сводилась социальная реальность. В таком случае, в любой момент существования общества (суши, океана) были все основания говорить о них как о глобальном целом, несмотря на отсутствие эмпирически наблюдаемых соприкосновений или зависимостей между отдельными их частями и компонентами, разделёнными в пространстве и времени[28]28
  Luhmann N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1999. S. 145 и сл.


[Закрыть].

3. Глобализация – социальный феномен? Сами по себе изменения визового режима, интенсификация миграционных процессов, развитие телекоммуникаций и т. д. являются фактами правового, технического, экономического и прочего частного или субсистемного, но ни в коем случае не социального характера. Таковыми они становятся лишь в процессе коммуникации, в котором происходит их «смысловое оплодотворение». Говорить о социальном факте глобализации можно лишь постольку, поскольку речь идёт о дискурсивных процессах, в которых конституируется понятие глобализации и происходит определенное структурирование социальной реальности на основе категорий этого понятия. Глобализация при этом понимается не только и не столько как предмет коммуникации, сколько как её процесс и продукт. Эвристическая позиция исследования в таком случае определяется как позиция «наблюдения второго порядка» или «наблюдения над наблюдением»[29]29
  Ibid.


[Закрыть] – наблюдения над тем, как общество наблюдает процесс собственной структуризации-дифференциации, развития и интеграции собственных подсистем, создавая и воспроизводя свою социальную ткань в ходе этого наблюдения.

Исходя из вышесказанного, представляется нецелесообразным воспроизводство в научной дискуссии «самоочевидных» концептуальных моделей, сформировавшихся в рамках «наблюдения первого порядка». Социальная наука вряд ли способна чем-либо обогатить социальную практику и занять суверенную позицию в отношении ее, если она нерефлексивно употребляет элементы практического дискурса в качестве эмпирически определенных понятий и собственных аналитических категорий. Идет ли речь о глобализации, урбанизации, (де)индустриализации, преступности и т. д., вряд ли оправдан перенос этих терминов в социальную науку в том значении, в котором они употребляются в политической, идеологической и экономической и т. п. сферах. Сомнительным представляется употребление их как понятий, охватывающих однозначно определённый и инвариантный круг явлений и взаимосвязей, независимых от их восприятия и осмысления действующими субъектами. Ответ на вопрос «что есть глобализация» и понимание социальной реальности глобализации можно получить не в результате поиска неких объективных индикаторов общего и единого вектора развития цивилизации, а скорее в итоге внимательного наблюдения над тем, кто, как и почему ведет речь о глобализации.

4. Объективность глобализации. Одним из наиболее интенсивно транслируемых в научную дискуссию клише вненаучного дискурса является видение глобализации как некоего объективного процесса. Такое видение представляется несостоятельным по ряду логических и эмпирических позиций. Более того, оно деформирует научный дискурс и адекватное выполнение наукой своих социальных функций.

Во-первых, данная модель представляется слишком «самоочевидной» и тривиальной, чтобы лечь в основу научного анализа. Науке вряд ли имеет смысл заниматься изучением и обоснованием вещей, доступных для наблюдения и в силу этого известных и без применения научного инструментария. Доказывать, что процесс глобальной интеграции объективен и необратим, представляется столь же целесообразным, как и использование микроскопа в сочетании со сложнейшими техниками спектрального анализа для решения спора о том, является ли трава зеленой. Интересные прозрения имеют место скорее тогда, когда наука ставит под сомнение самоочевидные истины – вроде того, что мужчины умнее женщин, солнце вращается вокруг земли, суровость наказания обладает сдерживающим эффектом на развитие преступности, виктимный опыт коррелирует со страхом перед преступностью и т. д.

Во-вторых, тезис объективности отвечает социальному заказу субъектов, оказывающихся в выигрышном положении в результате текущего развития. Субъекты эти заинтересованы в том, чтобы представить развитие безальтернативным и не поддающимся существенным коррективам. Теневые же стороны или «цена» глобализации должны быть представлены как разумная и в любом случае подлежащая оплате под давлением «инкассо» императивов мирового развития[30]30
  Речь идёт об относительном обнищании значительных масс населения, виртуализации экономики, утрате властных позиций демократически легитимированными политическими субъектами, разрушении систем социальной помощи, социальном исключении, обострении классовых и цивилизационных конфликтов и т. д.


[Закрыть]. В своё время тезис объективности подобным образом применялся в отношении процесса продвижения к светлому коммунистическому будущему. Теневой же стороной и разумной ценой оного являлось якобы обострение классовой борьбы и массовые репрессии в отношении тех, кто в силу различных обстоятельств не желал продвигаться в этом направлении с достаточной скоростью.

В этом свете открываются альтернативное видение соотношения «объективного содержания» и коллатеральных последствий текущих процессов. Может быть, развитие в определенных сферах географического и социального пространства за счёт энтропии в иных сферах и устранение препятствий самоприращению капитала путем безудержной эксплуатации социальных и природных ресурсов следует понимать как «объективное содержание»? Интенсификацию же межнациональной коммуникации и развитие космополитического сознания всего лишь как нечаянные побочные эффекты? Причём эффекты эти в той мере, в которой они противоречат основной тенденции развития, всемерно блокируются национальными правительствами. Последние стремительно утрачивают потенциал регулирования социальных отношений параллельно с наращиванием потенциала репрессивно-карательного контроля. Данный потенциал реализуется, прежде всего, в возведении новых барьеров на пути межкультурной интеграции под предлогом борьбы с терроризмом, обеспечения национальной безопасности, предотвращения нелегальной миграции и т. д.

Объективность данных процессов можно усматривать в их недоступности целенаправленному регулированию и контролю со стороны как национальных, так и международных политических субъектов. Действительно, в руках частных лиц и транснациональных корпораций, не избираемых и не подотчётных избираемым органам, сосредоточены невиданные экономические и политические ресурсы, значительно превышающие те, что находятся в распоряжении многих национальных правительств[31]31
  Из этого, впрочем, вытекает новая редакция марксистского требования о внесении существенных корректив в отношения собственности. Речь идёт при этом не о том, чтобы всё поделить по-новому, а о пересмотре самого понятия собственности – не об изменении круга собственников, а об изменении того, что означают отношения собственности в духе расширительного толкования одного из параграфов Конституции ФРГ: собственность обязывает (ср.: Zizek S. Die Tücke des Subjekts. Frankfurt/M: Suhrkamp, 2001. S.484). Впрочем, отношения частной собственности и без всяких поправок извне претерпевают существенную трансформацию, если не кризис, под давлением императивов нового капитализма. Эти императивы исключают долговременные отношения со всем, что именно обязывает и привязывает, будь то семья, недвижимость или производственные активы (см.: Zizek S. Die Revolution steht bevor. Dreizehn Versuche über Lenin. Suhrkamp: Frankfurt/M, 2002. S. 101, 115).


[Закрыть]. Следует, однако, отметить, что данная ситуация явилась результатом осуществления вполне целенаправленной политики. Объективное же бессилие политических субъектов перед лицом мнимых и реальных экономических императивов является результатом их же субъективных усилий по устранению всех и вся препятствий на пути самореализации логики капиталистического развития. После чего можно резонно сокрушаться о невозможности внести какие-либо коррективы в текущее развитие в данных условиях и под давлением данных обстоятельств. На что, впрочем, можно столь же резонно предложить внести коррективы в данные условия и обстоятельства[32]32
  Hall S., Critcher C., Jefferson T., Clarke J. & Roberts B. Policing the Crisis. Mugging, the State, and Law and Order. London: Macmillan Publishers, 1978. P. IX–X; Bauman Z. Die Krise der Politik. Fluch und Chance einer neuen Öffentlichkeit. Hamburg: Hamburger Edition HIS, 2000. P. 8 и сл.


[Закрыть]. Для этого надо только отказаться от видения их как объективных. Тогда они предстанут перед нашим взором как искусственно созданные или сконструированные, в силу чего они с тем же успехом могут быть разрушены, реконструирова ны и деконструированы – идёт ли речь при этом о национальных, гендерных и прочих идентичностях или унаследованном из римского права институте частной собственности.

В-третьих, эвристически ценными представляются концепции, стимулирующие научную дискуссию, протекающую как перманентный пересмотр философских оснований самой науки[33]33
  Alexander J. Neofunctionalism and After. Blackwell, 1998. P. 29 и сл.


[Закрыть]. Такие концепции должны обладать структурирующим потенциалом, позволяющим определить собственную позицию в дискурсивном пространстве и соотнести её с иными позициями, традициями или парадигмами. Концепция глобализации малопригодна для выполнения такой структурирующей функции – она показала себя лишь способной разделить научное сообщество на апологетов и критиков глобализации. Первые вольно или невольно оказываются по одну сторону баррикады с разного рода элитами, последние проходят различные степени стигматизации и формирования идентичности в качестве луддитов и хулиганов, отрицающих объективные закономерности развития человечества, да и всего космоса в целом. Данный принцип структурирования гораздо больше подходит для политического или идеологического дискурса, нежели для научного – он несовместим с высоким качеством процесса научной коммуникации и её результатов.

5. О тривиальности понятия. За примерами тривиализации науки в процессе впадения её в русло дискуссии о глобализации далеко ходить не надо. Достаточно сопоставить две работы одного из весьма модных ныне социологов – Ульриха Бека. Первая из них увидела свет в 1986 г., за несколько месяцев до Чернобыльской катастрофы. Завистники и недоброжелатели усматривают в этом совпадении, наряду с простотой и доходчивостью стиля, один из основных факторов головокружительной карьеры концепции общества риска в научных и, главным образом, вненаучных кругах. Впрочем, концепция успела уже стать объектом и достаточно суровой, но справедливой критики[34]34
  Beck U. Risikogesellschaft. Auf dem Weg in eine andere Moderne. Frankfurt/M, 1986; критика – Joas H. Kriege und Werte. Studien zur Gewaltgeschichte des 20. Jahrhunderts. Velbrück Wissenschaft: Weilerswist, 2000, S. 250–261; Storck V. Die «Zweite Moderne» – ein Markenartikel? Zur Ambiquität und Negativität der Gesellschaftsutopie von Ulrich Beck. Konstanz: UVK-Verl.-Gesellschaft, 2001; Zizek S. Die Tücke des Subjekts. Frankfurt/M: Suhrkamp, 2001. S. 461–480


[Закрыть]. Предметом критики послужило обилие внутренних противоречий и возведение одного из частных аспектов текущего развития в ранг магистрального направления эволюции мирового сообщества. Переход от отношений распределения собственности к отношениям распределения рисков в качестве основного источника и механизма структурирования общества провозглашается всеобщей и (почти) всё объясняющей тенденцией социального развития на современном этапе. Автор, явно влюбленный в свою концепцию, выводит из данной метаморфозы изменения, наблюдаемые в сферах социального структурирования, политики, брачно-семейных, трудовых отношений и т. д.[35]35
  Beck U. Jenseits von Klasse und Stand // Beck U. & Beck-Gernsheim, E. (Hrsg.): Riskante Freiheiten. Individualisierung in modernen Gesellschaften. Frankfurt/M, 1994. S. 43–60; Beck U. & Beck-Gernsheim E. Das ganz normale Chaos der Liebe. Frankfurt/M: Suhrkamp, 1990; Beck U. Schöne neue Arbeitswelt. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1999.


[Закрыть] Очень сходная ситуация имеет место с другой популярной концепцией: за мнимым или действительным смещением центра тяжести от производства и распределения вещей к производству и распределению информации теоретикам общества знаний мерещится революция социальных отношений, коренным образом меняющая их облик и природу. Приводимые ими примеры[36]36
  См., например: Дракер П. Посткапиталистическое общество // Новая постиндустриальная волна на Западе / Ред. В. Иноземцев. М.: Academia, 1999. С. 101–128.


[Закрыть] вполне убеждают в том, что изменение облика действительно имеет место. С изменением же природы дело обстоит далеко не столь очевидным образом. Вне поля зрения концепций общества знаний или общества риска остаётся как раз вопрос о сохранении, воспроизводстве и трансформации глубинных, недоступных для поверхностного наблюдения, собственно социальных структур, процессов и отношений власти, собственности, эксплуатации, исключения, отчуждения и т. п. Изменение технического, пространственного, физического и т. д. формата этих отношений, идёт ли речь о производстве, распределении и обмене вещами, рисками и информацией на локальном, региональном и глобальном уровне, ещё не даёт оснований судить об изменении их социального содержания. Энтони Гидденс, Ульрих Бек и Мануэль Кастельс полагают, что социальная структура и социально-структурные детерминанты политического поведения коренным образом изменились под действием процессов глобализации. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что эти представления являются не более чем результатом скандальной неинформированности их носителей о действительном положении дел с социальной структурой и её ролью в детерминации политического поведения на современном этапе. Если уж теоретики глобализации оказались не очень добросовестными и в некоторой степени невежественными в вопросе о социально-структурном её аспекте, это бросает тень сомнения на все остальные аспекты и компоненты их концепций[37]37
  Goldthorpe J. H. Globalisierung und soziale Klassen // Berliner Journal für Soziologie. 2003. N 3, S. 301–324.


[Закрыть].