Текст книги "Нефритовый диск «Би»"

– Его фамилия: Циолковский, – сказал Гагарин, продолжавший стоять на трибуне.

Кэтрин Грэм поблагодарила его и продолжила свое выступление, обращаясь не столько к летчикам-космонавтам, сколько к собравшимся здесь представителям американской прессы, что это первая попытка со времен окончания войны наладить взаимоотношения между нашими странами не на линии фронта, причем в болезненной для обоих государств точке. Всего девять месяцев назад американцы ощутили себя на прицеле советских атомных ракет, после семнадцатилетней полной уверенности в своей безнаказанности. А здесь выяснилось, что территория США находится в зоне поражения и полной досягаемости. Именно Кеннеди начал строить бункер для НОРАД. История уже была переписана, этими же ребятами, сидевшими в зале. Вторая мировая война теперь числилась «Крестовым походом в Европу», по одноименной книге президента Эйзенхауэра. Главным действующим лицом в ней была госпожа Америка.

Переводчик продолжал тарахтеть в уши Татьяны, здесь, в ООН, они тренированные, да и техника соответствующая тут представлена в большом количестве. Татьяна сняла наушники и поправила прическу. Осмотрела зал. Большая часть этой публики что-то писала в блокнотах, а остальным, как и ей самой, были неинтересны доводы и аргументы Екатерины Великой. Решать эти вопросы будет не пресса. Общественное мнение, может быть, создаст какой-то фон, но не более того. Рывок, который совершен, сто процентов очень интересует американцев, не этих, а тех, которые будут принимать решение. Есть такой городишко в штате Алабама: Хантсвилл. Вот там в довольно густом лесочке на площади в 170 квадратных километров расположилось космическое сердце Америки. С юга течет довольно широкая в этом месте река Теннесси, с севера его ограничивает многополосное шоссе 565, в середине – гора Мадкин. Там создаются, испытываются и хранятся двигатели «Редстоун», стоящие в том или ином виде на всех летающих ракетах Америки. Там же находится штаб-квартира первого отряда американских астронавтов. Она видела снимки этой местности, доставленные одним из «Зенитов-2». Собственно говоря, там находится главный космодром, а не на мысе Канаверал. Все есть, несколько обслуживающих башен, одна из которых новая и довольно высокая, выше, чем две, которые использовались ранее. И два новых цеха. Попасть бы туда! А тут сиди и слушай о мессианстве Америки из уст «владелицы заводов, газет, пароходов». Но деваться было некуда! Сама согласилась на эту миссию. Дамочка эта – ценная. От нее идет дорожка в Белый дом. Поэтому, пропустив кое-что из мессианских воззрений «мадам», Тане пришлось вновь портить прическу, ибо та заговорила о женщинах. Фактически о ней, пока в иносказательном смысле. Та обратила внимание, что в прошлом совместном полете впервые приняла участие женщина, а космическая программа США таких возможностей женщинам не предоставляла. Поднялся легкий шум в зале, большую часть которого составляли представители «сильного пола». Раздались слова о «сомнительном эксперименте», «живом манекене в космосе», «подопытной свинке», «возможном влиянии на функции воспроизводства», вплоть до «женщинам не место в космосе». Таня сидела и посмеивалась. Внутренне она уже была готова, после Женевы, к высказываниям подобного рода. Это в СССР ставка заработной платы не имеет «гендерной» составляющей, тогда как в США женщина получает лишь 67 центов от каждого доллара, составляющего зарплату мужчины на этой должности. Но вступать в спор с этим «стадом» она не собиралась.

Пусть говорят. Полностью сорвать пресс-конференцию «правым» не удалось. Пусть и с огрехами, но она завершилась.

По ее окончанию в зале остались только те лица, которые «требовали продолжения банкета», в том числе вышеупомянутая Кэтрин Грэм.

– Мисс Кузнецова, мы бы хотели пригласить вас в Вашингтон, на передачу нашего канала WTOP «Спроси Героя». Это в эту субботу, весьма популярная в Америке передача, на которой выступают все действующие политики, от президента до мэров городов. У нас выступали все астронавты после своих полетов.

Коротко переглянувшись с Юрием, Татьяна согласилась принять в ней участие.

– Меня же лично, мисс Таня, интересует один вопрос: почему вы не стали отвечать на прозвучавшие почти оскорбления в ваш адрес? Меня так подмывало ответить за вас!

– За нее отвечу я, Танечка у нас скромница, – ответил Валерий Быковский. – Видите, у нас троих на правой стороне груди висят значки, а у Кости его еще нет, потому что он пока только кандидат на полет. С виду они одинаковые, но только с виду. У нас с Юрием написано: «Летчик-космонавт СССР», а у Танечки: «Летчик-космонавт-испытатель СССР». Я такой получить не сумел, баллов за полет не хватило на это звание. Она провела больше экспериментов на орбите, чем я, несмотря на то что летал на сутки больше нее. На основе ее предложений была изменена программа полета, и мы, благодаря этому, смогли успешно его завершить. Плюс она смогла исправить систему управления, в которой возникли серьезные неполадки, и выполнила первый в мире ремонт корабля в космосе.

– А отвечать на оскорбления считаю ниже своего достоинства. Им все равно ничего не докажешь. Эту публику я хорошо знаю, – добавила от себя Таня. – Я лучше делом докажу, что не зря меня взяли в отряд и доверили испытания новых кораблей.

– Еще раз полетите в космос? Зачем? Чего вам не хватает? Денег? Славы? У вас все это есть! Вас знает весь мир, как минимум все женщины мира.

– Это моя работа: испытывать новую технику.

– Но это же не женская специальность!

– Если я ее успешно освоила, значит, женская. Тем более что следующий полет будет чисто женским. Два корабля в космосе, которыми будут управлять три женщины.

– Когда это произойдет? – спросила Кэтрин Грэм.

– По планам, в апреле следующего года.

– Как бы я хотела, чтобы мой канал имел возможность – это освещать, непосредственно со старта! У нас это все снимается в прямом эфире. Почему Советский Союз так слабо освещает сами полеты?

– У вас достаточно небольшая страна, всего три часовых пояса, у нас таких поясов – десять. Строить космодром мы начали давно, и в то время никто не думал о том, что исследования в околоземном пространстве начнутся так скоро. Планами строительства наличия телевизионного центра было не предусмотрено. Мы этот вопрос решаем, рано или поздно он будет закрыт.

В Вашингтоне Татьяна сначала отвечала на вопросы телезрителей и Эдда Уолкера. Общее впечатление, что американцы не готовы к сотрудничеству, от слова совсем. Те вопросы, которые поднимались на первой пресс-конференции, были политкорректными и «мягкими». В студии было жарко из-за светильников, которые били со всех сторон. Но самое главное она увидела: в одном из углов сидел сам фон Браун. Поэтому она перешла в атаку, когда ей задали вопрос:

– Вы приехали воровать наши секреты?

– Какие ваши секреты? Это не ваши технологии, а вон того бывшего штурмбаннфюрера СС, который сидит в дальнем ряду. Все эти «секреты» родом с острова Пенемюнде. Мы там были четыре дня назад. Он и сто семь его бывших сотрудников делают вам эти ракеты. А у нас есть его письмо от 15 августа 1944 года, которое фон Браун написал Альбину Саватцки, начальнику производства V-2, в котором соглашался лично отобрать работников из концлагеря Бухенвальд. Вообще-то, СС – преступная организация, господа.

– Вы все равно проиграете, руссишшвайн, у вас нет таких лабораторий, как в Америке, нет углепластиков, вы используете устаревшие металлические корпуса для своих ракет, устаревшую конструкцию сопел и не понимаете, что на Луне требуется кислород, которого у вас нет. Очень скоро вы окажетесь в хвосте «Лунной гонки», уже в следующем году. – Нацист встал и вышел из студии.

Часть зрителей ему зааплодировала: он же похвалил Америку.

Что происходило дальше, было совершенно неинтересно, главное было сделано: американцы готовят новую ракету, скорее всего, модификацию брауновского «Сатурна». Они решили проблему повышения мощности двигателей, за счет новых технологий конструкции сопла и в качестве обшивки используют какой-то новый материал: углепластик. Так что слетали не зря. Зрителям она напомнила, что эти «герои из СС» практически стерли с лица Земли половину европейской части страны. Нами потеряно около 20 миллионов человек, из них 14 миллионов мирного населения. Стране нанесен ущерб свыше 485 миллиардов долларов в ценах 1938 года. А если считать в сегодняшних, то примерно полтора триллиона. Только без крова осталось 25–27 миллионов человек.

– Да, у нас сейчас меньше лабораторий, инженеров, заводов, чем у вас, ведь вас не бомбили и не угоняли в рабство. Тем не менее мы – в космосе, нами выполнено шесть пилотируемых орбитальных полетов, ваша страна сумела запустить четырех человек. Все необходимые элементы, которыми требуется овладеть для полета на Луну, мы отработали. В следующем году планируем выйти в открытый космос и научиться создавать «лунные поезда». У нас готовы к полетам два новых космических корабля, которые начнут отработку элементов полета к другим планетам. Один из них будет использован для отработки пилотируемых полетов в составе «поездов», второй для выполнения облетов планет с возвращением на Землю, пока в беспилотном варианте. Этот корабль предназначен для лунной экспедиции. Планируем посетить Венеру и Марс. В этом году мы научились самому главному: мы освоили совместные полеты и научились мягко стыковаться на орбите. То есть «космический поезд», о котором писал Циолковский, не фантастика, а реальность.

Юрий и остальные мужчины делегации в это время знакомились с «великолепной семеркой» и смотрели эту передачу в гостинице. Они дожидались Татьяну, чтобы все вместе ехать в Кэмп-Дэвид. Их расположили в гостинице «Ритц-Карлтон» на 22-й улице. Отсюда около часа езды. После сказанного Татьяной разгорелся небольшой спор и по поводу готовности наших кораблей, и о том, что космонавтов у них четыре, а не шесть. И о том, какую роль выполняет Таня в отряде космонавтов. Гленн, он – самый старший по возрасту из всех, так просто сразу спросил:

– Она что, любовница шефа? Или дочка?

– Нет, она самая молодая из их набора. Оказалась самой работоспособной из всех и лучше всех подготовленной к такой работе. Плюс склад характера такой, что не теряется ни в какой обстановке. Быстро и безошибочно принимает решение. Считается у нас «специалистом по предупреждению аварий». Она сейчас руководит в отряде летно-испытательной частью, мой первый заместитель, – ответил Гагарин.

– Вот эта пигалица? Ого! А сколько ей?

– Двадцать два года.

– Летчик?

– Была парашютисткой, мастером спорта и членом сборной страны, летать начала уже в отряде. Очень хорошая координация движений и полная двоерукость. Свободно пишет обеими руками, причаливает при стыковке, используя две ручки управления, быстрее всех и меньше всех тратит топлива при этом. Природные данные такие.

Она приехала через полчаса после этого, злая и на себя, и на то, что согласилась принимать участие в этой передаче. И на Брауна, который окончательно испортил ей настроение. Натягивать на себя улыбку она не стала. Сухо познакомилась с присутствующими.

– Слышали?

– Ну, конечно. Потом поговорим. Успокойся и собери нервы, – ответил командир отряда.

– Мне переодеться надо. В этой студии – как в бане. Извините, господа, я вернусь через несколько минут.

Ожидать женщин для мужчин дело, можно сказать, привычное, тем более в чисто мужской компании. Но долго рассиживаться им не удалось, Татьяна вернулась довольно быстро. Из-за того, что машина, хоть и была из посольства, но в ней находились не только наши, но и два астронавта, то поговорить с Гагариным не удалось. Зато президенту она выдала:

– Складывается такое впечатление, что наши предложения о мирном и совместном освоении околоземного пространства не нашли своего отражения в вашей печати и других средствах массовой информации. Простые обыватели очень агрессивно настроены против любых предложений СССР, порой много агрессивнее, чем политический истеблишмент. Те, по крайней мере, понимают опасность прямого столкновения между нашими странами. А обыватель – нет. Без серьезного изменения тона ваших газет дело очень быстро скатится к войне. И Карибский кризис здесь ни при чем. Здесь совершенно искаженное представление о нем, не соответствующее действительности.

– Я, скорее, согласен с вами, мисс Кузнецова, чем нет. Такую интерпретацию произошедшего дало издательство CNN, и по внутренним, чисто внутренним политическим мотивам, мы решили не публиковать опровержения. Сначала срок его публикации был отложен до исполнения обязательств СССР, затем советники рекомендовали более не вспоминать об этом. Но общество продолжает считать, что «Советы поджали хвост», и требует продолжения давления. Мы же понимаем, что ваш «ответ» может быть многомегатонным. И все иллюзии нашего общества могут растаять в радиоактивном стекле. Да, снижать этот накал необходимо, но мы пока не можем найти способ, как это сделать таким образом, чтобы это не навредило положению нашей демократической партии. Начав эту кампанию, мы однозначно потеряем голоса избирателей. Реально мы представляем себе, что одностороннее доминирование Соединенных Штатов в вопросах ядерного оружия и средствах его доставки закончено, достигнуто то самое дно, ниже которого опускаться совсем не хочется. Мы в курсе, что вы развернули несколько дивизий ракет SS-7 «Saddler», а в космосе постоянно находятся ваши спутники, контролирующие обстановку на наших стартовых позициях. Ответный удар вы нанести успеете. Так что речи о войне между нашими странами уже и быть не может. Но общество этого не понимает. Плюс ФРС на эти цели с легкостью выдает дополнительные финансы, оно полностью срослось с Военно-промышленным комплексом. Стоит какому-нибудь «ястребу» внести в парламент вопрос о дополнительных ассигнованиях на «оборонные нужды», как этот проект без проблем проскакивает через обе палаты. Дважды пришлось накладывать вето на эти прожекты, и оба раза его преодолевали. Ваш приезд и ваши откровения о том, что у вас практически отработаны все элементы полета к Луне, я не сомневаюсь, что будет использован в этих целях. Увы!

– Но мы действительно отстаем, господин президент, – вставил Гленн.

– Так ведь они предлагают совместную программу освоения околоземного пространства.

– Но ведь не Луны!

– Луна входит в околоземное пространство. Она – спутник нашей планеты, – заметил Феоктистов.

– У нашего руководства, несмотря на ваши успехи, есть серьезное убеждение в том, что ваша программа не будет иметь успеха. Для этого нужна тяжелая ракета, с двигателями, имеющими возможность многократного использования в полете. По предварительным оценкам – 100–135 тонн на околоземной орбите, – заметил тот же Гленн.

– Мы собираемся реализовать, может быть, менее масштабный, зато более дешевый и надежный проект «лунного поезда». Который будет собран на орбите, с помощью пяти-шести запусков с Земли. Перед самым стартом, на Луну будет доставлен дублирующий лунный модуль в беспилотном варианте. Он послужит маяком для площадки прилунения. Садиться будут два человека. В случае проблем с одним кораблем у них будет резервный. В этом году будет готовы две новых ракеты, грузоподъемностью в 20 и 50 тонн. Они и выведут на орбиту необходимые запасы топлива, кислорода и оба лунных модуля, – разъяснил Феоктистов.

– Кто выйдет первым из корабля? – тут же спросил Кеннеди.

– Корабль имеет выходы на посадочную опору и справа, и слева, – ответила Татьяна.

– А откуда вы это знаете? – тут же поинтересовался Купер, самый молодой из астронавтов.

– Я уже опробовала его прототип в земных условиях. Летает уверенно, в условиях Луны двух человек, запас кислорода на шесть – восемь часов, топливо и окислитель, для обратного полета к орбитальному кораблю обеспечить сможет. Прилунение и возвращение возможно в ручном и автоматическом режиме.

– Нормально! Ну у вас и темпы!

В общем, здесь удалось полностью и целиком договориться. Но дальнейшая программа была свернута из-за отказа руководства НАСА с ними встречаться.

Глава 8. Второй контакт

В принципе, все это было довольно ожидаемо, при таком настрое общества. Пока они не утрутся кровавой юшкой, до этого момента будут испытывать эйфорию оттого, что у них на шесте возле дома висит звездно-полосатый флаг. Мирное соседство им пока не нужно. Они активно роют себе индивидуальные бомбоубежища, надеясь, что основной удар придется не по ним. Уповают на НОРАД и НАТО, с СЕАТОм, экономическую мощь, за счет печатного станка для всех стран мира. Коротко проскользнуло у Кеннеди, что в настоящее время флот составляет главную группировку «ястребов войны». Флота у нас не было, его только начинают строить и приводить в порядок, после Хрущева.

Их поездка продолжилась, они приземлились в Мехико. Огромный пятимиллионный город, большой аэропорт, как они только умудрились его здесь построить? К сожалению, очень много смога. Первое отличие от США: очень большое количество индейцев или метисов с ними. По ту сторону границы их практически не видно. Здесь же их очень много. Живут на склонах вулкана уже много тысячелетий. Программа в основном была культурная. Их водили на встречи со студентами, научными работниками, по театрам и музеям города. Свозили на пирамиды «Солнца» и «Луны». Затем перелетели в Мериду, это у самого моря, на Юкатане. Там тоже организовали экскурсии по трем более древним городам, точнее, их развалинам. Было интересно, но очень жарко. Все время Татьяне хотелось пить. В самом маленьком из этих городов совершенно неожиданно она ощутила, что сумочка завибрировала. Вокруг было много игуан, она даже подумала, что одна из них забралась туда. Но вибрировал ее «амулет». А когда она взяла его в руку, он заморгал красноватым цветом. Она не сразу догадалась, затем поняла, что он пишет ее радиопозывной, который она использовала в полете. Недоуменно посмотрела на «булыжник», внутри которого вспыхивал свет. Немного сжала правую рука и сразу разжала, пытаясь дать ему понять, что поняла, что он вызывает ее. Опять заморгала «лампочка»: «О», «н», пропуск, «з», «д», «е», «с», «ь». «Он здесь». Тут ее позвали, она чуточку приотстала, помахала левой рукой, достала из сумки бутылочку с водой и почти всю ее выпила. «Кто „Он“? Где „здесь“? Вокруг ни души». Опять моргает: «Запомни координаты».

– Сейчас, сейчас. Все в порядке! – ответила она на крики «Танечка!».

«Где их взять эти дурацкие координаты». Впрочем, им же вручили план города. Там, правда, масштаб не обозначен. Зато даны размеры всех пирамид и построек. Да и что тут запоминать: стояли возле пирамиды дель Адивино. Она плеснула на ладонь воды и слегка умылась. Волновалась она страшно. «Камень» жил какой-то своей жизнью, независимой от нее. Ей стало немного жутко. «Может быть, выбросить его от греха подальше?» – подумала она, но в конце концов решила немного подождать и попытаться установить с ним контакт. Ведь способ она придумала, просто ей не дали времени осуществить задуманное. После этого поездка просто замелькала, как в калейдоскопе, она торопилась домой, в Звездный, а ей приходилось отвечать на однообразные вопросы и вновь, и вновь рассказывать о том, что видела «там».

В Гаване они разделились: Гагарин и Быковский продолжили турне, к ним в Париже подключились многочисленные участники от Министерства культуры, а Татьяна и Константин Петрович, со своими охранниками, вылетели домой рейсом Аэрофлота. Феоктистов должен был начать последний этап подготовки к полету, отрабатывалась система мягкой посадки, а Татьяна сослалась на общую усталость и отсутствие отдыха за последние два года. Так как отъезд Кости планировался еще в Москве, то разрешили вылететь и ей.

В Калининграде они оба отчитывались о поездке в присутствии троих Главных и всех ведущих конструкторов о том, что удалось узнать или достигнуть. Данные разведки и то, что привезли они – совпадают. Королев тут же загорелся идеей втянуться в прямое соревнование с фон Брауном: построить ракету, равную той, что строит тот. Но его остановили Глушко и Янгель.

– С ней мы уже опоздали. Он начал ее проектировать не вчера и не позавчера, а гораздо раньше. Сколько двигателей у него на первой ступени?

– В данный момент – восемь на всех летавших. Слейтон сказал, что окончательно двигателей будет пять, – ответил Феоктистов.

– Катапульт у них нет, роль катапульты выполняет вот этот «носик», который сбрасывается после начала работы второй ступени, – добавила Татьяна.

– Это у тебя откуда? – спросили все.

– Кеннеди подарил свои снимки в испытательных центрах Канаверал и Редстоун. Он присутствовал на нескольких пусках. Вот он осматривает Систему аварийного спасения корабля «Меркьюри». А это – «Сатурн SA-III».

– А это что?

– Огневой стенд для первой ступени в Редстоуне. А здание справа от него – цех для вертикальной сборки ракеты. А в тех новых зданиях на снимках цеха для горизонтальной сборки.

– Вот что бабы с нашим братом делают! – громогласно выдал Глушко, внимательно рассматривая снимок работающей на Земле первой ступени. – А мы-то прожиг делаем для каждого отдельного двигателя только! А сколько отказов начинается, когда собираем их в пакет?

– Кто-то из их мужиков, по-моему, Купер, сказал, у «Сатурна-три» отключилось четыре из восьми двигателей, но оставшиеся продолжали работать на четыре минуты больше, поэтому ракета поднялась и набрала скорость даже выше, чем планировалось, – заметил Феоктистов.

– А где же они для них топливо брали? У них, похоже, организован централизованный расход топлива. Хорошая идея!

– Так, давайте подведем итог! – сказал Сергей Павлович. – Первая ступень представляет собой пакет из восьми первых ступеней ракеты «Юпитер», с увеличенными танками на двадцать пять процентов для топлива. Система питания позволяет любому из двигателей израсходовать все имеющееся топливо. Они применили другую схему охлаждения сопла. Обратите внимание на вот эти темные полосы на фотографии. Сопло-то они размыли, это заметно, а крайние круговые форсунки у них отработанный газ турбонасосов выбрасывают через двигатель. Там, конечно, что-то еще есть, но размер сопел впечатляет. Но дальше идут какие-то нестыковки. Несуразно маленькая вторая ступень! У нас-то она – главная.

– Говорили что-то о сорокапятимильном барьере, дескать, преодолеешь его, и дальше полет проходит как по маслу. Дескать, мощная первая ступень нужна для этого, – ответил Костя.

– Это, похоже, о нашей сто шестой секунде, когда «семерку» трясет, – сказал Козлов, ведущий конструктор «семерки» (Р-7).

– Да-да, скорее всего, не перебивайте, это очевидно. Все равно: полтора – больше единицы. Эта схема проверена и работоспособна, а «Сатурн» пока не летает. Максимум – суборбита.

– Сережа, ты с выводами-то не торопись, – сказал Глушко. – Нет у них двигателей для второй ступени. Вот и возят воду. Поэтому ее заменяют масс-моделью. А сколько массы они туда положили – одному богу известно. Я бы удлинил сопла, причем за счет выдвигаемого насадка, и поставил туда те же двигатели, что работают в первой ступени.

– Зачем? – возразил Михаил Кузьмич. – Двигатели третьей ступени должны быть многоразовыми.

– Зачем?

– Их же использовать для разгона до второй космической.

– Какой смысл тащить такую бандуру на самый верх? Сбросить это дело, как сейчас делаем, и забыть о нем, – возразил Королев.

– Ну, не скажи! А изгибающие моменты? Вокруг чего формировать поезд будем? Я что предлагаю: двигатели третьей ступени «семерки» заменить на мои. В которых использовать тороидальный бак для топлива и вставной бак для окислителя. Сколько «зондов» мы потеряли из-за разгонного блока? Причина? Незапуск двигателя. А у «циклона» двигатель не запуститься не может. Повторить полностью конфигурацию третьей ступени – это мне запросто.

– Но «пара» у тебя хуже.

– Может быть, и хуже, но позволяет объединить третью и четвертую ступени. А четвертая отказывает чаще всего. В крайнем случае модернизировать только разгонный блок.

– Здесь возражений нет. Давай попробуем. Многоразовый двигатель там сам по себе просится.

– Мужики, вы не о том! Давайте вернемся к стенду! – взмолился Глушко. Оба двигателя делал он.

– А что к нему возвращаться? Начинай делать! – отфутболил его Королев.

– А финансирование?

– Этот вопрос решила Танечка. Сколько там пионерчата миллионов рублей понатаскали за два месяца? Это она здорово придумала. А Козлову все равно какой корабль назвать «Пионером». Вот тот, который к Венере полетит в этом году, и назовем.

– Сергей Павлович, поспешишь – людей насмешишь! За два месяца корабли не строятся. Пусть пару лет пособирают. Требуется «строить» какой-нибудь «корабль», пусть это будет стенд в Горьком. И отчитываться перед пионерами о том, сколько получили денег, и в каком состоянии находится их «корабль». Ну, а по окончании строительства стенда «запустить» ту схему, которую предложили вы. Иначе, запустив этот кораблик, на второй дети ничего собирать не станут. Они же дети! – сказала инициатор проекта.

– Согласен, не «подумамши» ляпнул, – засмеялся Королев.

Его дочка росла без него и отказывалась с ним общаться, поэтому психология детей ему была непонятна. Он был «бабником», ему нравилось завоевывать женщин. Первый брак разрушился именно из-за этого, а «бывшая» сообщила причину дочери. Татьяну уже неоднократно предупреждали, что Королев на нее «глаз положил», и что кончиться это может плохо. Поэтому она держала дистанцию, впрочем, 34 года разницы в возрасте было серьезным аргументом сказать твердое «Нет».

Программу изменили, министр сельскохозяйственного машиностроения немедленно это подписал. А вы думаете, почему существовал анекдот о том, что «мирно пашущий советский трактор отстрелил плуг, взлетел и «распахал» Пекин». С 1955 года, в целях секретности проекта, министерство общего машиностроения дружными рядами влилось в сельскохозяйственное и финансировалось через эту статью бюджета. А разве страна, где колхозниками было 75 процентов населения, не даст на развитие сельского хозяйства деньги? Конечно, даст! С избытком! Этот избыток и создал ракетостроение в СССР.

ОКБ Бармина получила задание на создание лунной базы «Звезда», совместно с ОКБ «Южное». Базу планировали сделать «надувной», как и первые шлюзы. До полета Татьяны в апреле 1964 года эта тематика была основной в наших разработках. Проблема возникла, когда шлюзы попытались отделить от кораблей при посадке. Плюс к этому в один из шлюзов попал микрометеорит. О том, что в космосе их довольно много, тогда просто не знали. Но и после замены материалов стенки базы от идеи «раздвижной» конструкции не отказались, сделав ее телескопическим цилиндром.

Решили проблему и с «углеволокном». Была публикация «Дюпон» об этом материале. Действительно, имеет прочность легированной стали на разрыв и удельный вес в полтора раза меньше алюминия и его сплавов. Торопиться не стали, отдали химикам в разработку.

«Южное» собрало в пакет пять первых ступеней ракет «Р-16». Во второй ступени находилось четыре вторых ступени той же ракеты. Стартовый вес составлял 700 тонн. Впоследствии, изменив расположение двигателей и увеличив количество топлива в первой ступени, он планировал увеличить забрасываемый вес до 40 тонн. А после замены двигателей на новые РД-251М или РД-253 планировал довести этот показатель до 50 тонн. Впервые ракета ушла с Байконура в феврале 1964 года с 10-тонным «ЛОКом», что являлось новым рекордом по забрасываемому весу в СССР, но за месяц до этого американцы объявили, что вывели на околоземную орбиту 17 552 кидограммов, но что было самым странным, так это то обстоятельство, что кроме подачи сигналов, выведенная ими третья ступень в космосе ничем не занималась. Через восемь дней она сошла с орбиты и сгорела в верхних слоях атмосферы.

Наш корабль был беспилотным, но именно его планировали использовать для первого облета Луны. Увы, не получилось, более того, мы потеряли базу, вокруг которой могли построить космическую станцию. Но проект был «сырым» изначально. Не сработал «надувной» шлюз, поэтому его отстрелили. Лунный орбитальный корабль три месяца находился на околоземной орбите, затем Королев, из-за срыва сроков выведения на орбиту нового разгонного блока Янгеля, «продавил» через ЦК решение на облет Луны в беспилотном варианте, с помощью разгонного блока «Л», к которому, вместо исследовательского модуля «ВМ», присоединили стыковочный узел с маневровыми двигателями и системой автоматической стыковки от нового «Союза». Этот вопрос на Совет Главных конструкторов не выносился. После неудачного старта совет собрался, и Королев, оправдываясь, сказал, что на него надавил Брежнев, хотя реально это было не так. Из-за крайне растянутого старта двигатель блока очень долго выходил на полную мощность, всего находящегося на «ЛОКе» топлива не хватило, чтобы исправить траекторию. Корабль прошел в стороне от Луны. Топливо на торможение было израсходовано на коррекцию. Он стал спутником Солнца, выйдя на гелиоцентрическую орбиту. Обидно, хотя уже в апреле 1964 года стало ясно, что станцию с такими шлюзами использовать нельзя. А готовых переходных шлюзов просто не было.