Текст книги "Нефритовый диск «Би»"

Глава 9. Третий полет космонавта-испытателя

После выполнения второго полета Татьяна была выведена из состава первого отряда. На этом настоял лично Королев. Не скажу, что это очень понравилось Танечке, но деваться было некуда. В таком же положении оказался и Гагарин, и все уже летавшие космонавты. Им на смену пришел второй отряд, но полетов не было. Совет Главных конструкторов принял решение прекратить пилотируемую программу, так как вся техника проходила серьезную модернизацию, призванную сократить количество «брака» в работе. Первые ракеты и корабли частенько отказывали. Барахлили системы связи, поэтому шла интенсивная замена элементной базы. Начался переход на транзисторную технику. Своей основной специализацией Татьяна выбрала программирование полета. Это и стало темой для ее диссертации, посвященной полетам к Луне и возвращению оттуда. За два года учебы много что произошло. Главное, ушел из жизни Сергей Павлович, его место в СГК занял Михаил Янгель. Лунная программа пополнилась целым рядом замечательных достижений. Новый разгонный блок на самовозгорающемся топливе позволил с апреля 1964 года не сорвать ни одного пуска «Молний» к другим планетам, но аварии на самих спускаемых аппаратах, ошибки в программах продолжали преследовать лунные спутники довольно плотно. Изначально неверно построенная программа была скорректирована слишком поздно. Сказалось артиллерийское прошлое наших основных ракетчиков. Для них важно было «попасть» в Луну, как в мишень. Татьяна написала первую и вторую части своей диссертации и принесла ее Янгелю, который был ее научным руководителем. Хотя Королев довольно настойчиво просил писать под его научным руководством. Но Таня, несмотря на значительную угрозу похолодания отношений с Главным конструктором и руководителем лунного проекта, приняла решение писать работу у Михаила Кузьмича. Королеву она объяснила такой шаг прямо:

– Вы оказываете мне излишне много внимания. Я не готова к такого рода отношениям, потому что они могут отрицательно сказаться на моей готовности к полетам.

– Когда-нибудь позже ты поймешь, насколько ты сейчас не права. Но насильно мил не будешь.

С этого момента их отношения стали сугубо служебными.

Во второй части она провела анализ неудачных пусков и аварий по всей непилотируемой космонавтике, в котором доказала ошибочность артиллерийского подхода к проектированию космических аппаратов. Раскрыла необходимость комплекса лабораторных испытаний используемых систем, и их полной привязке к будущему пилотируемому полету. В противном случае из-за малейшего отказа системы всему лунному поезду грозит столкновение с Луной.

– Требуется выполнять заход на окололунную орбиту, и спуски производить с нее. Только таким образом мы будем застрахованы от ошибок, поданных с Земли.

Янгель с ней согласился и поднял вопрос на Совете Главных. В результате следующая «Луна», шестая, 12 марта 1965 года становится искусственным спутником Луны с высотой апоселения 1015 км и высотой периселения 349 км. На втором витке от него отделился спускаемый аппарат, который совершил первую в истории мягкую посадку на Луну. С такого расстояния промахнуться было практически невозможно. Так как летал аппарат Королева, да еще и на «его» «Молнии-М», то у них вновь наладились взаимоотношения с Татьяной, которую он теперь называл «наша космическая ведьмочка-хранительница». Так что ей удалось удержаться и вернуться в отряд космонавтов без совершения каких-либо аморальных действий по отношению к Нине Ивановне. В декабре 1965 года она успешно защищается при Академии Жуковского и возвращается в отряд. Королев тут же поставил ее в план полетов. Ей предстояло испытать «Союз-1». Старт – везучий месяц апрель 1967-го.

Два года шла подготовка к этому полету. Еще раз изменили скафандры, научились создавать переходной шлюз и определять сторону негерметичности. Спускаемый аппарат, так как начальство полностью сменилось, вновь прошел всестороннюю проверку своей готовности. Было выявлено более 200 недостатков, конструкторских и технологических ошибок. Его прожаривали до температур приземления на второй космической скорости по баллистической кривой в специальной камере, установленной в Ан-22, а потом выбрасывали с самого потолка этой машины. Зафиксировали отказ парашютной системы: вытяжной парашют не смог вытянуть основной из камеры. Тем не менее в установленные сроки они уложились, с опозданием на 11 дней. К старту были готовы сразу три корабля, Брежнев настоял на таком варианте полета. Американцы за это время успели слетать 10 раз. У них «новая» ракета: «Titan II GLV» и новый корабль «Джемини». Все вылеты у них были одиночными, стыковались и выходили в открытый космос, используя две мишени. Корабль «Союз-1» имел «лунный» стыковочный узел с манипулятором: один основной и два вспомогательных стыковочных узла. Вспомогательные узлы переходного шлюза не имели. К ним могли подходить «монтажные» корабли, корабли-танкеры и снабжения. Он проходил испытания. Штатный модуль будут испытывать два других корабля. Задача Татьяны: перестыковать с помощью манипулятора подошедший «Союз-2», затем «Союз-3» на вспомогательные узлы, затем использовать «новинку сезона» и попытаться поднять орбиту с помощью ртутного ионного ускорителя. Решив тем самым самый больной вопрос в околоземной космонавтике: ограниченность времени пребывания на орбите без топлива. Это необходимо для создания долговременной околоземной станции. С каждого из двух кораблей к ней перейдет по одному человеку.

А пока она в кабине одна. Рядом, справа и слева, сидят два «Иван Ивановича», весовые нагрузки, манекены. В качестве талисмана висит все тот же «булыжник». Он, как и она, третий раз с ней летит. Во втором полете он бездействовал. Вместе с ней перешел в соседний корабль. Никаких самостоятельных действий не предпринимал. Своих свойств не изменял, фонариком не становился. Может быть, это из-за того, что в Академии она пыталась его «просветить»: посмотреть, что у него внутри. Но так ничего и не увидела. Рентген не помог. На связь он больше не выходит. Пусть летит. Загрохотали двигатели, и в 05.35 местного времени начался полет. Через 528,26 секунды произошло отделение третьей ступени. Она проверила работу системы ориентирования и доложила Заре, что полет проходит нормально.

Этот корабль заметно больше тех «живопырок», на которых приходилось летать до этого. Изменилось даже место, в котором находится спускаемый аппарат. В том «шарике», который раньше был местом обитания, теперь бытовой отсек. То, что находится впереди – показывает экран телевизора. Он, кстати, единственная импортная вещь во всем этом корабле. У него экран от американского «Магнавокса», с «Videomatic», автоматическим регулированием яркости в зависимости от освещенности. Уж каким образом он попал на серийные корабли – остается только гадать. Второй виток, две коррекции орбиты, чтобы пройти точно над Байконуром. Там внизу Гагарин и Рукавишников готовятся к взлету с 31-й площадки. Через двадцать две минуты она услышала их голоса по УКВ, они сзади в 15 километрах. Таня развернула корабль, и быстро обнаружила их сначала радиолокатором, а затем вывела на экран их изображение. После этого переключила камеру на обмен видеосигналами. Первый в истории сеанс телевизионной связи между двумя кораблями в космосе. На третьем витке к ним присоединилась теплая компания: Быковский, Филипченко и Бугров. После четвертого витка Гагарин начал маневры по сближению. И через 20 минут корабли были состыкованы. Проверка герметичности. Татьяна щелкнула тумблером захвата, Юрий втянул шток. Подан воздух в зазор между крышками люка. Первой открыла люк Татьяна, не вставая с кресла. Земля и она убедились, что давление даже не дернулось, после этого был открыт второй люк, через который в бытовой отсек вплыл Николай Рукавишников. Татьяна откинула стекло шлемофона, отстегнулась от кресла и открыла переходной люк в бытовой отсек, развернулась и вытащила из кресла один манекен. Он «перейдет» в соседний корабль. Здесь толкать этого гиганта легко и просто! В бассейне, где тренировались, это делать было значительно труднее. Все, она заправила голову и плечи «ваньки» в люк, и тот поплыл в нужном направлении, через несколько секунд груз оказался в руках Гагарина. Рукавишников поцеловал Татьяну, и, пока он усаживался в освободившееся кресло, она перешла в бытовой, обнялась и поцеловалась с Юрием. Затем нажала кнопку закрытия входного люка. Вернулась в командный модуль, задраила переходной люк. Наддула отсек, проверив его на утечку воздуха. После этого, выровняв давление в отсеках, смотрела на то, как бортинженер переставляет корабль манипулятором на новое место. На следующем витке операцию повторили, и на борту появился космонавт-исследователь Бугров. Он – физик по специальности, и у него большая и сложная программа. Затем состоялся первый обед, который Володя Бугров фактически пропустил. Не слишком хорошо себя чувствовал, но крепился. Николай чувствует себя хорошо.

И на следующем витке включаем ионный ускоритель. Самый чувствительный прибор в отсеке – Танин талисман. Тяга у этого двигателя очень маленькая. Чтобы «растолкать» такую махину, весом почти 20 тонн, ему требуется время. Через почти час работы двигателя талисман двинулся на Татьяну. Об этом немедленно сообщили на один из кораблей сопровождения. А еще через час ЦУП подтвердил, что их скорость на орбите возросла. Экипаж занимался каждый своим делом, разгонялись 10 часов, после этого замерили объем оставшейся ртути. Было израсходовано всего 60 килограммов топлива четырьмя такими двигателями. В результате эта махина разогналась на пятьсот метров в секунду. Земля поздравила всех с успехом, и корабли начали расходиться, первая часть программы совместного полета была выполнена. Расхождение шло штатно. После этого можно будет снять надоевшие «Кречеты». В этот момент последовал сильный удар. Корабль потерял ориентацию, его закрутило. Татьяна еле успела поймать рукой «талисман», неосторожно прижав его к груди вместе с перчаткой. Левая была занята, она пыталась двигателями ориентации остановить опасное вращение. В этот момент камень «заговорил»: «Мы возвращаемся. Идет утечка окислителя, приготовиться к посадке». Она доложила на Землю, что имеет повреждение бака с окислителем и сильное вращение. Просит добро на спуск с орбиты.

– Добро на спуск.

И Татьяна запустила двигатель, чтобы израсходовать окислитель, который раскручивал корабль. Рукавишников пальцем показал на «Глобус». Черт, точка посадки – территория США или Канады.

Двигатель прекратил работу, и Татьяне удалось остановить вращение на ручном режиме, неожиданно пропала связь с ЦУПом и кораблями поддержки, затем включился аварийный твердотопливный двигатель, иначе они рисковали просто сгореть в атмосфере, отстрел приборного и бытового отсеков. Нырок в атмосферу, торможение, уже штатное на аэродинамическом качестве. Кратковременная невесомость и вновь перегрузки. Пошли тормозные, слава богу, сам спускаемый аппарат в порядке, и это не ребята ее задели, это столкновение с метеоритом. Пошел основной. Дернуло, но так и должно было быть. Рев двигателя мягкой посадки. Вертикальная ноль. Сели! И тут она обратила внимание, что все вновь диаметрально развернулось.

Такая жесткая посадка отнимает все силы у человека, особенно если это у них первый полет. То, что они на Земле и живы, радовало, но каждый из них понимал, что сейчас их найдут американцы, и начнется! Спускаемый аппарат стоял в правильном положении, так что сидеть в креслах было почти удобно. Особенно командиру. За иллюминатором было темно.

– Так, Коля, замените патрон поглотителя и всем спать.

– Надо уничтожить ЭВМ и пульты управления, так написано в инструкции.

– Ага, я помню. Мне как: вместе с вами или можно выйти? Все, всем спать.

Глава 10. Возвращение «домой», планета Земля, 9000 лет до н. э.

Утро вечера мудренее, через три часа Татьяна открыла глаза. Она через панель управления нашла запись посадочной камеры «Вертикали». Требовалось точно определить место посадки. «Глобус» показывал 48°46’40»N и 114°15’00»W. Она включила просмотр, промотала то место, где корабль беспорядочно вращался. Это пусть Кузнецов, Каманин и Гагарин рассматривают. Она приняла единственно верное решение, и они живы. Да, на территории противника, но правительство вытащит их отсюда. Так, есть картинка. Это у нас… Это у нас… Она не узнавала очертания берегов. Ну, то, что снег, это черт с ним. Но вот это – Камчатка, точно, но отсутствовал Семисопочный остров. Он точно на широте 52° и служил опорной точкой для ручной коррекции. Отсутствовала половина Берингова моря: Северо-Западная часть моря покрыта снегом или льдом. Контуры Америки тоже изменились, такое впечатление, что уровень океана метров на тридцать – сорок меньше стал. Вот вошли в тень. Ни одного огня. Так, раскрытие. О-па! Что-то отделилось от спускаемого аппарата. Так, парашют. Снизу – покрытые снегом горы. Везет, как утопленникам! Корабль приземлялся в ущелье между горами. Но больше всего поразило то, что северо-восточнее, за хребтом, где должны быть канадские степи, все закрыто белым покрывалом, не похожим на облако. А вообще-то 25 апреля, и широта 49°. Здесь вовсю должна идти посевная. Она переключилась на УКВ и КВ-приемник, хотя их громкоговорители в кабине и были включены. Похоже, повреждена антенна. Но как только она выключила передачу аварийного сигнала, так услышала на этой частоте отчетливый сигнал. Интересно! Видимо, этот «неизвестный объект», отделившийся после раскрытия основного парашюта, имеет собственный радиопривод. Наручные кварцевые часы с 24-часовым циферблатом показывали, что в Москве 15.20. Здесь пока еще темно, но Татьяне надоело сидеть в кресле, и она скомандовала:

– Экипаж, подъем. Просыпайтесь, мальчики. Надо позавтракать и открывать люк. Похоже, АСС у американцев работает еще хуже, чем у нас. Капсула остыла, наверху роса начала образовываться. За бортом минус семь градусов.

– Сколько? – переспросили проснувшиеся члены экипажа.

Она, голосом стюардессы, поздравила экипаж с прибытием в штат Монтана, где наш космический корабль совершил мягкую аварийную посадку. Николай покрутил ручки настройки радиоприемника и заявил, что антенна повреждена.

– Я смотрел в иллюминатор при посадке, мы, похоже, в Гренландии сели. И вообще, я сидел с другой стороны от тебя.

– Я, кажется, догадываюсь, что произошло, но об этом говорить пока рано. Требуется убедиться, что это так. Готовы? Отстреливаю крышку.

Она вначале ввела код. Раскрыла панель управления, разгерметизировала корабль и щелкнула переключателем пиропатрона. Не слишком громкий хлопок, и в корабль ворвался свежий запах леса. Вершины гор уже горят, но солнца еще не видно. Раннее утро.

– Какой-то крупный зверь запутался в парашюте. Местность довольно ровная, много поваленных деревьев. Но это не мы их повалили. Антенна цела. Снизу подтолкните, и ружье из пятого достаньте. Жилья здесь нет, совсем, – сказала Таня после того, как отстегнулась и выглянула из люка.

Ее подтолкнули снизу, и она смогла перевалиться через обрез люка. Затем развернулась и села, свесив ноги вовнутрь. Володя передал ей ружье. Она выбрала патрон с крупной пулей, второй ствол зарядила картечью. В нарезном стволе – 12.7 мм патрон.

– Ребята! Очень странные следы!

– Осторожнее! – прокричал Николай, голова которого сразу появилась над капсулой, как только Таня сползла вниз по обшивке корабля.

– Господи! Это – носорог!

– Назад, осмотрись по сторонам. Носороги опасны, они атакуют человека.

– Этот маленький, это детеныш.

– Сейчас мамаша появится.

– Справа посмотри, вон она лежит, над ней наш двигатель сработал.

– Так, товарищи! Тут что-то не то! В Америке нет никаких носорогов! – послышался голос Володи.

– Я в курсе событий. Внимание! Выстрел! – она выстрелила из нарезного ствола в голову. Носорог был покрыт длинной шерстью. На его матери шерсть сгорела, но было видно, что ее было много и она была длинной.

– Так, все вниз, и в первую очередь зажечь костер. Иначе хищники сбегутся.

– Да какие хищники? Медведи еще спят, а волков здесь нет.

– А койоты?

– А черт его знает. Откуда здесь шерстистый носорог? Они же вымерли девять-четырнадцать тысяч лет назад?

– А ты не понял, почему радио молчит?

– Но этого же не может быть!

– Володя, ты стоишь возле убитого детеныша шерстистого носорога! Очнись! Впрочем, у нас есть способ это проверить. Что находится в созвездии Персея?

– Крабовидная туманность.

– Вот ночью мы и попытаемся настроить на нее звездный датчик. Он откалиброван по этому пульсару. Если пульсар есть, значит, мы на другой планете, если его нет – то сверхновая еще не успела взорваться.

– Логично! Так, Таня, ты прослушивала аварийный канал?

– Да, там есть сигнал. После раскрытия основного парашюта от корабля отделился какой-то контейнер. Что это такое – я не знаю.

– Это мой контейнер. Ради этого меня и отправляли в космос. Это – довольно мощный генератор для новых станций автоматического исследования дальнего космоса. Его настройкой я и занимался. Представляю, какой шум сейчас стоит из-за него. Сделали его еще до подписания конвенции о запрете размещения радиоактивных веществ в космосе. А испытать не могли, вы же не летали. Ну, поэтому было решено все-таки провести его испытания на первом же вылете. Так как он содержит цезий, то расположили его вне корабля в специальной капсуле. Может вырабатывать до 15 киловатт электроэнергии.

– А почему я об этом ни сном, ни духом?

– Этого я сказать не могу, принимал решение не я. Я – только исполнитель.

– Ты представляешь, что бы было, если бы здесь оказались американцы?

– Представляю. Его надо найти и запитать через него системы корабля. Но я пока слишком слаб для этого. Его радиомаяк запитан непосредственно от него. Срок службы 125 лет.

– Сколько он весит?

– Двенадцать килограммов вместе с биозащитой, сам по себе чуть больше семи. За ними – будущее космонавтики. Ими будет снабжен лунный корабль.

Между этими разговорами они распутывали тушку. Парашют – самая большая ценность, если они действительно провалились в прошлое. Патроны скоро кончатся, а стропы позволят создавать дальнобойные луки и арбалеты. В аварийном комплекте есть три небольших арбалета и восемнадцать «болтов» к ним. И два лука, складных, для охоты на рыб и перебрасывания проводников через ветки для подвешивания гамаков. Николай скрутил титановый трапик, чтобы забираться в корабль, собрал валежник и поджег его. Подошел к лежащей туше взрослого носорога, осмотрел перебитый струей двигателя хребет. Вытащил мачете и начал разделывать и эту тушу. Снега и льда много, а еда – штука конечная.

Татьяна и Володя вытащили, наконец, парашют из-под туши и разделились. Один приступил к фотографированию и разделке туши, а Татьяна, привязав к небольшому деревцу вершину основного парашюта, стала растягивать его за стропы и готовить его к роспуску на отдельные части. Целиком его таскать несколько тяжеловато. Отвлек ее от этого занятия громкий выстрел и рев медведя. Бросив все, она, с ружьем в руках, бросилась за корабль, откуда и раздался выстрел. На снегу лежал огромный черный медведь.

– Он напал на тебя?

– Нет, они людей не боятся.

– А зачем убил?

– Из него пара шуб получится. Кожу дубить я умею, дед учил. Куда бы деть это мясо? Забор надо строить, леса вон сколько. И дом.

– Нет, отходить надо южнее. На одном мясе и рыбе – ноги протянем. Сани надо городить. И вон туда, по ущелью вниз спускаться.

– А там холодильников нет, дорогая моя, там все это начнет портиться.

– Да есть генератор и два холодильника.

– Где генератор? Откуда?

Она рассказала то, что услышала от Володи.

– Так, отрезай кусок парашюта и вперед на поиски. А ты, Володя, ты еще слаб пока, вот тебе задание: соорудить костры вокруг площадки приземления, тогда ни один зверь к тебе даже и не подойдет. А мы притащим твой генератор и запитаем «кречеты», иначе замерзнем, без подогрева. Все понял? Вот и действуй. Я готов, Татьяна. Пошли!

Идти оказалось не так далеко, сложнее было снять его с дерева. Там и пригодились оба лука, которые они взяли с собой. Контейнер весил гораздо больше, чем говорил Володя, но деваться было некуда, сейчас генератор представлял огромную ценность. Так что пришлось помучиться и рисковать. Завернули его в нейлон и потащили волоком. Его парашют тоже сняли, провозились до самого вечера. Подходили к площадке приземления уже в темноте. Девять костров горело по кругу. Есть горячий суп и жаркое из двух сортов мяса.