Текст книги "Девочка без зонта"

Профессор решил сделать то, о чем он потом пожалеет. Раз уж решил, то останавливаться не стоит– решимость – черта настоящего мужчины. Сердце его немного колебалось, но первый шаг уже сделан, назад пути нет. Как унять боль, созданную людьми? Правильно – другими людьми.

Глава 4. «Tête-à-tête.»

Мила открыла глаза, и поняла, что уснула с включенной музыкой, мечтая о Профессоре. Мама уже ушла на работу, не сказав ни слова.

«Не хотела будить, наверное. Надо привести себя в порядок.» Но ходить было сложно– кости ломило и сильно болела голова. Спустя час, она приложила максимум усилий, и стала похожа на человека. Ее ванная комната напоминала кукольную – розово– персиковые тона практически во всем. Мама разделяла пристрастие дочери к таким оттенкам, поэтому квартирка этих дам в полной мере олицетворяла слово «девичья».

Мила пила лекарства, которые мама оставила на столе вместе с наставлениями по их приёму. Что-то не давало ей покоя, и она зашла в интернет. Профессора не было с самого утра, но это понятно. Он на парах. Где-то в два часа она думала – Написать ему, или нет?

Мила пролежала весь день в агонии и борьбе с собой – она не могла найти себе места, и наводила порядок по всему дому. Никого не было рядом, и казалось, что стены давят на нее своим одиночеством.

Вечерело. Дождь периодически моросил весь день, и погода заставляла усомниться в реальности неба, но к вечеру стало совсем тепло, и закат вновь начинал обретать пылающий красный цвет. Неожиданно кто-то постучал в дверь, отчего Мила сильно перепугалась. Увидев, кто стоит за дверью, девушка ужаснулась еще сильнее.

Она в ту же секунду открыла. Ей было слишком сложно говорить, но она выдавила из себя:

– Здравствуйте, Профессор.

***

После того, как Профессор вышел из кабинета коллеги, он слышал еще громкий смех нескромной студентки. Он перебирал в голове, что надеть сегодня в тренажерный зал, и на его пути опять появился Марк. Что-то часто он стал его ловить после пар.

– Можно кое-что узнать? – Начал сразу тот.

– Да, слушаю.

– Я хотел спросить, почему вы вместо «О, Господи» говорите, «О, Фейербах». – Профессор заулыбался. Не думал, что кто-то на это обратит внимание, хоть и надеялся. С нескрываемым восторгом он ответил:

– Просто я атеист. Я думал, вы додумаетесь. – Марк тоже стал улыбаться.

– Так я и думал. Я просто надеялся, что вы сделаете на этом акцент на паре, раз уж говорили на эту тему. Звучит гениально, по-моему, и … – Марк не успел договорить.

– У тебя есть адрес девочки, которая вымокла до нитки и сидела у меня на паре? – «Что со мной? На кой черт мне сдался её адрес? Сейчас он подумает что-нибудь не то, и мне с этим потом разбираться.» Но на удивление Профессора, Марк не подумал. У него был слегка глуповатый вид, несмотря на то, что говорил он довольно грамотно. Марк сразу продиктовал адрес Милы, и сказал:

– Если идёте её навестить, то может сами отнесёте эссе?

– Хорошо, я и правда хочу ее навестить, кажется она очень серьезно заболела?

– Да, температура высокая, и никак не проходит.

– Пойдешь со мной, как староста?

– У нас дополнительные по зарубежной литературе, я загляну вечером, мы с ней хорошо дружим. Смотрите, только не нагружайте ее сегодня Фейербахом, она его фанатка – парень рассмеялся, и ушел.

Марк думал над этой ситуацией. Он хотел её предупредить, но не стал.

«Пусть Мила будет приятно удивлена» – решил он. – «Если бы он пришел ко мне домой, узнать о моем здоровье, я был бы счастлив – это же невероятно круто. Не буду никому говорить, а то в группе её за это могут съесть.»

По пути профессор купил фруктов и сок, и постоянно думал о том, зачем ему это надо. Он совсем не волновался, предвкушая ее реакцию, чувствуя свое превосходство, проявляя жалость к влюбленной бедняжке.

Пройдя сквер, Профессор заметил на себе взгляд какого-то парня. Он все никак не мог вспомнить эти прожигающие, умные глаза, но понял одно– студент. Пройдя несколько метров вперед, эти глаза никак не покидали его разум, и Профессору стало неловко. В эту минуту он решил для себя во чтобы то ни стало разузнать все об этом парне, чисто из интереса, конечно же.

***

Она выдавила из себя слова, а в глазах не было ничего, кроме страха.

«Я что, похож на приведение? Надо её успокоить как-то». И он улыбнулся.

– Извини за то, что вот так, без предупреждения. Хотел узнать, как ты себя чувствуешь – Ей было слишком сложно совладать с чувствами, мысли в голове стали подводить, она хотела собрать их в кучу, но сложно было что-то уловить.

– Заходите. – Он прошел в квартиру, а у нее начали слезиться глаза. Удобно, когда можно свалить чувства на простуду.

Она молча делала чай, усадив Профессора на кухне. Разобрав пакет с фруктами, Мила принялась их резать, ей было сложно улыбаться ему в ответ.

– Какая температура? – Он так легко задаёт вопросы. Больная лишь мечтала о такой же непринужденности. Его голос отдавал ударами в сердце, отчего состояние ухудшалось.

– Мне очень приятно, что вы меня навестили, спасибо. Я сбивала температуру до 37,5, но сейчас снова… кажется, она поднялась. – Она села к нему за стол, протягивая кружку с чаем. Он внимательно посмотрел на неё.

– Надеюсь, вам хуже не от того, что я здесь. – Он улыбнулся после этой фразы, но ей было вовсе не до смеха.

– Ну, что вы. – Мила совершила попытку улыбнуться в ответ.

– Я ещё принес вам ваше эссе. Оно мне очень понравилось, держите. – руки девушки дрожали, и она не с первой попытки смогла его ухватить.

– Спасибо большое. Вы ко всем приходите домой, чтобы навестить? – Решительно спросила она, и перестала отводить глаза.

– А вы всем присылаете свои стихи? – Он улавливал её настроение и состояние подобно эмпату, но в эту секунду пожалел о сказанном. На глазах у Милы выступили слёзы, но она снова улыбнулась:

– Как вы догадались… Боже, как стыдно…

– Это было не трудно, а вам нечего стыдиться. Ваше творчество прекрасно, складно, как по мне. У вас есть еще произведения? Давно пишете?

– Есть.. Если честно, я не поэт. Я не знаю, почему так сейчас получается…

– Это всё осень– Перехватил он, чтобы их разговор не зашел туда, куда он не хочет. – Осенью всегда так– у многих людей появляется талант в поэзии из-за атмосферы. Меланхолия.

– Думаю, вы правы.

– Не хотите показать мне ещё своё творчество? Вы ответили, что у вас что-то есть.

– Ах, да – Она слегка замешкалась, вставая из-за стола. Она отчетливо понимала, что ей становится хуже, но решила терпеть, сердце готово было если не отказать, то выпрыгнуть точно. Мила нашла свой блокнот, и долго сомневалась, прежде чем войти обратно.

– Вот. – Она протянула ему блокнот, заранее зная, что стих написан красивым почерком, что явно её успокаивало.

– Прочитайте сами, пожалуйста– эгоистично попросил он.

– Боюсь, я не очень хорошо себя чувствую для этого.

– Я уверен, у вас получится.

– Хорошо.

Взгляд приветливый, полуулыбка,

Я учтиво взгляну вам в глаза.

Запах осени, звуки скрипки.

Холод ветра. Гром и гроза.

Дождь шумит под покровом ночи,

Я опять не смогу уснуть.

Из окна аромат цветочный,

Вновь пытаюсь себя обмануть.

И во сне всё те же тревоги —

Юно сердце, не знает покоя.

Знаю, разные наши дороги-

Влага. Холод. Окно закрою.

А мечту столь наивно-тайную,

Я зарою подальше от всех.

Снова ждать буду встречу случайную,

Снова знать буду, что это грех.

Я мечтаю о вас ежечасно,

Я касаться хочу вашей кожи,

Я сгораю от страсти напрасно,

Я тоскую о вас до дрожи…

Наступила неловкая пауза. Её трясло, а он улыбался.

– Невероятно. У вас определенно талант к этому.

– Спасибо вам. За всё.

– Мила, могу я к вам обращаться на «ты»?

– Конечно, если угодно.

– Ты напоминаешь мне одну актрису, хотя я нахожу тебя красивее.

Мила не знала, что на это ответить– она все еще боролась с чувством того, что это все сон, и она вот-вот проснется. Слегка ущипнув себя за локоть, она убедилась, что вовсе не спит. Ей хотелось продлить это мгновение, хотелось взять его за руку– прекрасную мужскую руку. Только бедняжка собралась что-то ответить, ее перебил он:

– К сожалению, мне уже пора. —Профессор начал вставать– Поправляйся, и узнавай задание у старосты. Буду рад тебя видеть на парах.

Она проводила его, упала на кровать, и разрыдалась– скорее, от счастья. Измерив температуру, Мила уснула.

***

После тренажерного зала Профессор со своим коллегой еще долго сидели на лавочке, и обсуждали всякую чепуху. Его коллега распинался перед ним, что у него ничего не было с этой Анной, хотя Профессору до этого было ровно.

– Слушай, пошли уже по домам. Завтра рано вставать.

– Пошли, конечно. Я хотел тебе сказать, что рад видеть таким. То, что произошло с тобой – совсем неприятно. Хорошо, что у тебя хватает сил справляться. Если что– пиши, звони– хоть ночью, хоть утром.

– Спасибо, я это ценю.

Он вернулся домой, и смыл с себя остатки этого странного дня. Иногда, при всей его рациональности, он просто не понимал, зачем делает некоторые вещи– как сегодня, например. Зайдя в социальные сети перед сном, он увидел сообщение, но оно было от Марка:

– Здравствуйте, я вас достал, наверное))) Хотел спросить– а можно я тоже так буду говорить– «О, Фейербах»? – Профессор улыбнулся от такого сообщения:

– Здравствуй, Марк. Не достал. Пожалуйста, используй в обороте, я буду только рад.

– Спасибо) Скоро заведу цитатник из ваших фраз, туда пойдет:

«Я думал, вы додумаетесь», «Направьте свое остроумие на дискуссию завтра», «О, Фейербах», « Кажется, ваша черепная коробка вам жмет», « Если вам неинтересно, можете выйти, но если вы уйдете, я не получу денег, так что пожалейте меня».

– Такие действия меня пугают, чувствую себя культом.

– Ладно, я шучу. Хорошего вечера!

Засыпая, Профессор пытался вспомнить строки последнего её стихотворения, но в голове крутилось только:

«И как в душе– то пасмурно, то ясно

Живу от сентября до сентября

Сентябрь догорает не напрасно

А вместе с ним и догораю я.»

Глава 5. Осенний бал

***

Она быстрым движением руки взяла такси, и очень нерешительно назвала адрес водителю. Был уже поздний вечер, и её сомнения только крепли– она не знала, какие слова будут уместны в разговоре с Профессором после того, что случилось. После того, как она бросила его, и ушла к другому человеку. Лия очень волновалась, но ещё больше беспокоилась за его жизнь.

***

Мила выздоравливала, и не могла найти себе места– так сильно ей хотелось пойти на учебу.

«Я должна быть самой красивой. Нет, я должна больше читать. Нет, я достаточно читала, нужно произвести впечатление на Профессора, с другой стороны. Может, написать ещё стих? Вдохновения точно хватит. Чёрт, тогда я не успею на учёбу. Ладно, оставлю это. Может, покрасить волосы? Нет, слишком кардинально нельзя меняться. Подкрашу глаза и брови. Нет, брови не буду трогать. Как сложно…»

В комнату зашла мама, и явно уловила настроение дочери.

– Ну что, красавица, полегчало?

– Да, мам. Температуры совсем не чувствую. – Мама смотрела на неё с каким-то подозрением.

– Давай проверим.

Мила вышла из дома в состоянии полного счастья. Вроде ничего не произошло, но по её ощущениям– произошло всё – она прописалась в своих мечтах, и постоянно улыбалась. Сегодня в расписании нет философии, но она чётко понимала, что должна увидеть Профессора, чего бы ей это не стоило. На паре по психологии Мила с Марком сидели снова вместе. Они уже не обсуждали вчерашний визит Профессора к ней домой, и Мила отпросилась выйти. Девушка едва ли понимала, зачем, но чувствовала, что это сейчас просто необходимо.

Пройдясь по коридорам, она прислушивалась к каждой двери.

«Что я делаю, а если кто-то выйдет? И если я не найду, в каком он кабинете сейчас, что дальше?»

Но она нашла, и услышав прекрасный знакомый голос, замерла в ожидании. Дверь в его аудиторию была слегка приоткрытой, и Мила слушала часть лекции. Профессор сухо рассказывал о том, чего Мила ещё не знала, но чётко решила потом почитать дома. Его голос был для неё музыкой, которая наполняла сердце. Каждая нота его баритона впивалась во внутренности, от чего бедняжка затряслась. Через 10 минут она вернулась в кабинет, на вид счастливее, чем была до этого. Хотя казалось, что счастливее уже некуда.

После пар Марк оставил группу на несколько минут, сообщив, что скоро пройдет мероприятие, под названием «Осенний бал.»

«Совершенно банальное мероприятие, на которое может прийти любой желающий, просто провести хорошо время, вы могли видеть афишу около входа» – не всем понравилась эта затея, кто-то даже фыркнул. Адам не стал слушать эту информацию, и просто ушел.

«От нашей группы требуются идеи, чем можно наполнить такое мероприятие. Естественно, король и королева Осеннего бала будут, они выявляются самими танцами и танцевальными конкурсами. Администрация хочет сделать мероприятие в стиле балов 18—19 века, но это слишком затратно по костюмам, да и вряд ли студентки, которые хотят потанцевать, будут сильно заморачиваться с пышными платьями. Короче, подумайте, потом напишите в группу. До бала осталось не так много времени, практически все готово, нужно просто что-то добавить.»

Осенний бал в стиле 18—19 века – вот, о чем всегда грезила Мила. Именно она предложила эту идею месяц назад студенческому совету, и делала все, чтобы это дошло до администрации. Читая в очередной раз о великолепии балов, о танцах и любви в прекрасных зарубежных романах, Мила визуализировала, как встретит свою любовь именно там – он подойдет, пригласит на танец, и, прижав к себе хрупкую красивую девушку, шепнет ей о том, как давно об этом мечтал. Кто это будет, Мила тогда еще не знала, но теперь все ее существо трепетало, а мысли уносило в картины, которые явно не под силу воплотить обычному мероприятию института.

Выйдя на улицу, Марк с Милой остановились. Кажется, что они оба ждали Профессора, но никто бы из них в этом не признался. Они разговаривали про бал, и Марк предложил поделиться стихами Милы со студенческим советом, чтобы они озвучили их на мероприятии. Её глаза загорелись, и она одобрила эту идею.

– Слушай, Марк. Навряд ли получится так, как я хотела. В лучшем случае, девушки придут в обычных платьях, а парни и вовсе могут припереться в джинсах. Не серьезно все это будет. Они придут просто поглазеть друг на друга, и протащить с собой пиво в пакетах, пока никто не видит. Как сильно это будет отличаться от того, что сейчас в голове у меня.

– Ну, ожидаемо. Цель мероприятия – погрузить молодежь в культуру. Будет играть классика и неоклассика, но кто из них под такое танцует? Уверен, что в администрации еще все переиграют, поставят современную музыку, просто разбавляя ее большим количеством медляков.

– Тебе не кажется, что это не справедливо? В Москве, в Лондоне, в Севастополе… Всего в мире не так уж и много балов в наше время, но что делать таким, как я? Я просто мечтаю попасть на настоящий бал, танцевать традиционные танцы, наслаждаться светским обществом… Я что, многого прошу?

– Дофига ты просишь, деточка. Едва ли тебя кто-нибудь поддержит. Во-первых, это дорого– и организация, и наряды. Просто с ума можно сойти, чтобы такое организовать в нашем городе, и даже если ты найдешь спонсоров, то не уверен, что все пройдет так, как ты захочешь. Какой студент позволит себе такой шикарный наряд, чтобы просто потанцевать один день в нем?

– А если делать анонс за год? Год готовить только одно мероприятие? Ведь за год многие смогут сшить прекрасное платье, накопить на само мероприятие. За такое количество времени можно и традиционные танцы выучить, если устроить участникам несколько мастер – классов. Всех спонсоров мира можно найти!

Марк задумался. Он видел этот огонь в ее глазах, и больше не смел возразить.

– Так, или иначе, на носу наш Осенний бал, на котором просто будут танцы и твои стихи. Это мероприятие не стоит сбрасывать со счетов, можно прекрасно провести время. А по поводу твоей идеи– советую обратиться к Декану, или к кому-то из наших. Идея отличная, поклонников такого мы точно найдем, нужно покровительство и поддержка. А вообще, ты чего хочешь? Ни Дориана Грея, ни мистера Дарси ты не встретишь – хотя я, превосхожу их всех, конечно…

– Ой, Боже – Мила рассмеялась.

Профессора они не дождались, и вскоре пошли домой.

Он снова сидел у своего коллеги в кабинете. Не осмелившись рассказать о том, что приходил к студентке домой, они говорили про расписание.

– Что ты думаешь про «Осенний бал?» – Начал Профессор.

– Я люблю такое. Студентки сами приглашают танцевать, и иногда это получается довольно весело, одним словом– советую тебе пойти.

– Да уж нет, спасибо. Мне хватает внимания студентов.

– Мог бы и отвлечься. Я бы не бросил тебя, случись что-нибудь странное.

– Нет. Спасибо. Меня уже тошнит от людей.

– Ладно, только здесь не оставляй последствий, у какой-нибудь из этих змей в кабинете блюй.

– Змеи… иногда мне кажется, что каждая из них хочет откусить мне голову.

– Есть и исключения.

– Есть и исключения.

По пути домой он был немного подавлен. Всю ночь ему снилась Мила, и не только – ему снилась Она. Её присутствие во сне тревожило его весь день. Периодически он вспоминал моменты, которые врезались в него с особой болью. С ним всегда было так– когда случались какие-то просветы в жизни, они быстро гасли, тучи реальности нависали, и не давали спокойно жить.

«Какой ещё бал? Чтобы Мила крутилась возле меня, боясь пригласить? Смотрела весь вечер в надежде, которую мне нужно было пресечь ещё вчера? Хотя… Я был бы не против с ней потанцевать, но я легко могу покалечить ее хрупкое сердце. Бедная девушка– красивая и романтичная. Её романтика иногда даже вдохновляет, я бы всё отдал за возможность иметь такие „розовые очки“, но увы -это жизнь.»

Дома ему снова захотелось перечитать её стихи, он читал их, и подсознательно понимал, что скоро выучит.

«От страха и жизни жестокости

В безмолвии сентября.»

«В безмолвии сентября. Я бы даже сказал в оглушающем безмолвии, я тоже становлюсь романтиком?»

И он думал всё время. Много думал. В очередной раз, открыв диалог с ней, он не удержался, и написал:

– Доброй ночи, девочка без зонта.

***

С того момента, как Профессор написал сообщение для Милы, прошла неделя.

Он очень сожалел о том, что это написал, и даже хотел стереть сообщение, но не успел. Желать ей доброй ночи, приходить к ней домой– все это лишнее, он не хотел этого делать, но хворост, который он подложил в костёр стремительной катастрофы, разгорелся моментально.

Мила долго смотрела в монитор. Очень долго. Сначала не поверила, потом перепроверила источник сообщения, и, как обычно, расплакалась. Температура её снова повысилась, но теперь уже не из-за простуды.

Ещё один толчок в мир грёз. Ещё одна практически бессонная ночь.

Профессор был доволен собой в тот момент, когда отправил юной поэтессе сообщение, потому что ему нравилась эта игра, точнее, нравилось кем-то играть– если не играешь ты, играют тобой. С другой стороны, он понимал, к чему это всё приведёт, и совсем не хотел этого. Одни противоречия.

Вскоре, он сам заболел, и уже на следующий день взял больничный. Это было ему на руку– можно было отсрочить неизбежное. Её волнение на парах, эти взгляды– удивительно, ведь в него влюблялись студентки столько раз, но его это совсем не волновало. Мила сходила с ума всю неделю. Она вечно его искала по кабинетам, хотя их предупредила о его болезни преподаватель, заменявшая его.

Мила писала ему в социальных сетях, узнавала о его здоровье, но он туда не заходил всё это время. Как будто просто сбежал, и всё из-за неё. Она приписала ему чувства к ней, которых на самом деле не было, и считала, что лишь она является героиней его жизни– его принцессой, его девочкой без зонта.

Студенческий совет объявил о мастер-классах по вальсу для тех, кто хочет вальсировать на балу. В среду актовый зал заполнило около 15 пар, что не могло не радовать всех организаторов мероприятия. Мила решила научиться танцевать лучше всех, чтобы потом казаться самой легкой, самой притягательной девушкой на балу. Марк для нее был слишком высоким, но другого выбора нет – она больше ни с кем не общалась, и не собиралась. В голове молодая девушка держала лишь образ Профессора, представляя его на месте своего лучшего друга. Руки Марка были словно лед, он невозмутимо смотрел на свою подругу, и пытался запомнить шаги. Мила отметила, что он весьма талантлив, и уж слишком грациозен на фоне остальных. Ей показалось, что он очень несчастен, когда не улыбается. Что-то не давало ей покоя, но она так и не поняла, что, и забыла об этой мысли, услышав его очередную шутку.

***

Сентябрь догорел без остатка, и свежий, приятный октябрь охватил все вокруг. Адам сидел точно там, где наказала Дина. Он делал наброски своих идей, которые больше напоминали психоделические карикатуры, либо обложки музыкальных альбомов ужасающих рок-групп. Дневной свет струился прямо на его лист, и он грел об него свои тонкие бледные пальцы. Дина молча села, и раскрыла свой незаконченный рисунок. Они переглянулись, и оба стали рисовать. Через несколько минут она все-таки решила заговорить:

– Что нового?

– Осенний бал.

– Не любишь такое? —

– Не знаю, для чего. – наступила небольшая пауза.

– Социализация. – Дина осторожно всмотрелась в его лицо.

– Не интересно особо.

– Думаешь, тебе всю жизнь будут не интересны люди?

– Надеюсь.

– Сегодня ты здесь, рядом со мной. —

– Да, сегодня я здесь. Когда я чем-нибудь увлекусь, больше я сюда не приду, потому что буду занят. Тебе надоест меня ждать, и ты тоже больше не придешь. – пафосно парировал Адам. Сразу после этого, он уронил карандаш из рук.

– Сложный ты. Неужели и правда, никто тебе не нужен?

– Для того, чтобы иметь с кем-то тесную связь, сначала надо самому стать полноценным. Хвататься за первого встречного просто потому, что он существует– глупо. Советы чужие мне не нужны, я намного логичнее, и в состоянии справиться со всем сам. Другое дело– отсутствие красок, какие– то гормоны счастья без людей не работают вовсе. Считаю, что это не беда, точнее, пока не такая уж и проблема для меня.

– Появятся ли краски, если ты будешь частью бала? Красивые ребята, музыка. Уверена, многие девушки захотят с тобой потанцевать, еще больше девушек просто растают, если к ним подойдешь ты.

– Не имею такой сверхспособности. Не замечал рядом с собой луж из девушек.

– Сходил бы. Что-то может тебя порадовать.

– Меня радует отсутствие глупых людей рядом.

– Что еще из нового?

– Мозг– невероятная вещь. Ты знала?

– Знала, но он не так прост.

– Как он устроен? Почему, имея такое мощнейшее оружие, люди не могут достичь элементарных целей? Сдается мне, что они его засоряют, и засоряют сильно. Психические проблемы, эмоции и чувства, которые и вовсе не уместны во многих ситуациях. Представляешь, чтобы разобрать хлам в голове, может потребоваться много лет – вот, как действует человек на другого человека – захламляет сознание.

– Про психические расстройства ты абсолютно прав. Даже мелкие неврозы действуют на человека губительно, его фокус просто переключается от нужного к бесполезному.

– Вот бы и мне найти это «нужное». Иногда мне просто кажется, что я не могу относиться ни к чему на этой планете, у меня нет своего места.

– Ерунда. Ты красив, умен, талантлив. Пиши книги, и будет тебе счастье. Контактировать с людьми не надо, и можно мыслить целыми днями.

– У меня есть такая развилка в голове. Что представляет из себя мозг?

– Самое интересное в нем– шишковидная железа. Это вроде что-то мистическое, именно это и есть основа мозга, как я поняла.

– Надо будет почитать. – Адам задумался на какое-то мгновение. Девушка рядом казалась ему похожей на него самого, и это слегка пугало.

– Надо. – ответила Дина, и погрузилась в работу.

Они молча рисовали остаток светлого дня, пока у обоих не промерзли руки.

***

Профессор сходил с ума– от одиночества и воспоминаний, которые убивали каждый день. Как проводит больничный человек, который расстался с любимой девушкой, с которой он делил свою душу пять лет, чувствуя истязающую тоску? Он не выходил из дома: Смотрел бесполезные сериалы, читал уже прочитанные им не раз книги, и очень редко отвечал на звонки. Профессор часто думал про Милу, но это его не спасало. Ему больше не хотелось ни приехать к ней, ни что-либо писать. В пятницу вечером он изрядно выпил; Профессор сел на диван, и просто смотрел перед собой, в его голову снова лезли фрагменты, связанные с Ней. В каждой мысли на тот момент мелькала лишь Лия. Как бы он не старался увести этот поток куда-нибудь на работу– всё без толку, и он попытался вспомнить её черты лица. Темно-карие, прекрасные глаза– глаза, которые смотрят прямо в душу. Сколько раз она просыпалась рядом с ним, сколько раз он их уже видел, но каждый раз, как первый. И каждый раз этот цепляющий взгляд. А волосы? Каштановые, по плечи. Разве они ему когда-то нравились? Возможно. Он помнил запах шампуня, и то, как иногда поправлял ей выбивающие пряди волос за ухо. Не из нежности, а от раздражения; властное лицо с выделяющимися скулами. Всегда длинные ресницы, и часто он не понимал, когда они накрашены, а когда нет.

Он написал ей сообщение.

«Я почти забыл твоё лицо. Лучше бы забыл и твои слова, которые в итоге оказались пустым звуком. Не забывай моё лицо. Скоро его не будет.» Он даже не стал перечитывать. Профессор сам не понимал в тот момент значение этих слов, но ему стало легче– он знал, что скоро Лия будет здесь, и он еще раз ее увидит.

Через 40 минут она постучала к нему в дверь.

– Что происходит? – Начала Лия.

– Уже произошло. Чего тебе? Я с собой кончать не собираюсь, просто напился. – несмотря на то, что он говорил, у Профессора был понимающий взгляд. И он дал ей войти.

– То есть ты пишешь мне эту чушь, потом не отвечаешь на звонки, и считаешь это нормальным? – Она держала себя в руках. Чувство вины не покидало её с того самого дня.

– Ой, извините, Ваше Высочество, заставил понервничать. Впредь такого не повторится, можете убираться из этой квартиры.

– Отлично. Пока.

– Подожди. Я..Я скучаю. Поцелуй меня в последний раз. Прошу. – Она начала нервничать, когда он подошел слишком близко.

– Алик… Я не могу. – И в этот момент он взорвался, отшатываясь назад.

– Она не может! Зато она многое другое может, да? Ну и какой он в постели? А ты? Уверен, что ты представляешь меня. Ну давай, скажи, что это не так. У тебя ещё не вырвалось мое имя во время..– Она перебила его.

– Не смей. -Лия держала слёзы, и продолжила – Эгоист. Интересно, когда у тебя откроются глаза на самого себя? Я с ним не потому, что он богаче, если бы ты относился ко мне, как к девушке, то не было бы никаких проблем. Да, ты такой человек– слишком умный, слишком обаятельный, это всё слишком было для меня. Мне надоело чувствовать себя ненужным тряпьём рядом с тобой. Романтика, сюрпризы… к чёрту все эти дешевые приёмы, мне нужен был просто человек, с которым я могла чувствовать себя нужной. Ты никого не замечаешь, кроме себя. Я виновата, да. Я терпела твой эгоизм столько лет. Теперь ты терпи мой. – И она ушла.

Он не мог просто стоять, ему хотелось разбить что-нибудь, или сломать кому-нибудь лицо. Через некоторое время он побежал за ней– без каких-либо мыслей.

На улице уже никого не было, и он просто пошел прямо. Начиная немного отходить от алкоголя, он вспоминал её слова, и никак не мог в это поверить.

«О каком эгоизме может идти речь? Я проводил с ней достаточно времени, я водил её в рестораны. Как я могу быть эгоистом? Да любая хочет оказаться на её месте. Чтобы я вот так скучал по кому-то? Студентки с ума сходят по мне, а я по человеку, которому вообще не нужен? Пусть катится ко всем чертям. Коварная тварь».

Его ноги привели прямиком на тот самый «Осенний бал». Профессор не заметил, как автоматически дошел до своей работы. Он зашел на мероприятие. Девушки в красивых платьях, классическая музыка. Мила весь вечер искала Профессора взглядом, Марк помогал ей с этим. Вокруг царила атмосфера светского приема, многие студенты прятали свои лица за маскарадными масками– для пущего эффекта. Администрация, отвечающая за этот праздник юных сердец, постаралось, и теперь все студенты и студентки потели в середине актового зала, чтобы заслужить заветное звание «Король и Королева осеннего бала». Мила отдала свои произведения в руки чтецам, но попросила самой зачитать финальный стих, выученный ей наизусть, через неопределенное время, как только она найдет нужного человека. Ребята, и без того очарованные ее нарядом и стихами, с радостью согласились. Мила только ждала Его, искала и ждала, отсрочив в который раз свое прочтение.

Профессор плохо соображал, но понимал, что выглядит неподобающе– в спортивной кофте и джинсах. Алкоголь побуждал на какое-то безумие, исключая из головы на тот момент промелькнувшую мысль о самоубийстве. Профессор решил устроить всем этим трещеткам мастер-класс парного танца. Мила, которая находилась уже совсем неподалеку от него, чуть не подскочила, увидев его. Недолго думая, он нашел того, кого искал. Взяв за руку Марка, он вышел в самый центр актового зала.