Текст книги "Уходи, если сможешь"

– Вам нравится отдавать распоряжения? – Но рот ее уже наполнился слюной, и Маргарет ничего не оставалось, как приняться за еду. И тут только она осознала, как же сильно проголодалась.

– Предпочел бы называть это рекомендациями.

– А вы снабжаете рекомендациями всех местных жителей? – сладким голосом осведомилась Маргарет, не переставая жевать.

– Местных жителей? С какой стати?

– А разве вы живете не здесь?

– У меня здесь ранчо, где живет моя бабушка.

Маргарет посмотрела на Брюса поверх вилки.

– А вы где живете?

– В Нью-Йорке.

– А, это меняет дело.

Брюс заметил, как молодая женщина снова напряглась. Она медленно доела пасту, молча отнесла тарелку к раковине и, повернувшись к нему спиной, тщательно вымыла.

– И почему это меняет дело?

Маргарет обернулась и зябко обхватила руками плечи.

– Я сразу подумала, что вы ведете себя чересчур учтиво для этих мест, – пояснила она. – Чересчур галантно.

– Я должен воспринимать это как комплимент?

– Можете воспринимать, как хотите, но это не задумывалось в качестве комплимента.

– То есть вы имеете что-то против учтивых и галантных мужчин? – Брюс встал и засунул руки в карманы. – Это случайно не имеет отношения к отцу Кэтти?

На какое-то мгновение между ними повисло напряженное молчание, но Маргарет заставила себя вежливо улыбнуться. В конце концов, этот человек приготовил ей ужин.

– Большое спасибо. Было божественно вкусно!

– Самые искренние слова за сегодняшний вечер. – Брюс медленно двинулся к ней, и, чем ближе подходил, тем больше Маргарет нервничала, пока он не остановился всего в нескольких дюймах от нее. Потом уперся руками о раковину и наклонился так близко, что их лица оказались совсем рядом. – Но вы не ответили на мой вопрос.

– А я и не собираюсь! – возразила Маргарет. – Моя жизнь вас не касается.

– Тогда, леди, вы прибыли в неправильное место. Поскольку я намерен докопаться до вашей сути – Брюс выпрямился и направился к двери, сказав через плечо: – Мы еще встретимся!

Сама того не понимая, эта женщина бросила ему вызов, а он не привык отступать.

3

Конечно, не было никакой необходимости ехать за продуктами в большой город, когда все можно было купить пусть в маленьком, но ближайшем от дома. Однако Маргарет испытывала совершенно нелогичное, но вместе с тем непреодолимое желание вновь насладиться ощущением, что никто тебя не знает и никому нет до тебя никакого дела.

Но через соседний городок проезжать все равно приходилось. И Маргарет, одним глазом посматривающей на карту, а другим – на дорогу, ничего не оставалось, как повернуть туда, где показываться ей совсем не хотелось.

Кэтти на заднем сиденье прилипла носом к стеклу в восторге от проносящегося за окном пейзажа. Она даже забыла о привычке сосать большой палец, хотя и сунула его в рот.

Маргарет вынуждена была признать, что пейзаж и в самом деле того стоит. От его красоты прямо дух захватывало. Но чем великолепнее была окружающая природа, тем сильнее молодую женщину тянуло в бетонные джунгли, в которых она провела все двадцать семь лет своей жизни. Постоянный уличный шум, недостаток чистого воздуха и необходимость выращивать цветы не в саду, а на балконе никогда не выглядели для нее столь соблазнительными.

– Домики!

– Наконец-то, – буркнула Маргарет. Они проехали мимо нескольких довольно больших старых зданий, показавшихся ей чуть ли не оазисом на пути к желанной цели. – Я уж начала думать, что цивилизация нам только приснилась.

– А что такое цивилизация?

Маргарет только хмыкнула. Однако ее попытке избежать близкого знакомства с обитателями городка был нанесен внезапный удар. Увидев первые вывески, Кэтти встрепенулась.

– Мам, я пить хочу. Давай остановимся и попьем.

Делать было нечего. Вздохнув, Маргарет решила, что тогда уж и покупать все будет именно здесь.

Городок оказался больше, чем она ожидала. Пришлось достаточно долго ехать по главной улице мимо серых и белых каменных фасадов, красочных витрин маленьких магазинчиков, в которых можно было приобрести практически все, от сбруи для лошадей до ниток с иголками. Наконец они выехали на центральную площадь. Автомобили были аккуратно припаркованы на специально размеченных местах, а саму площадь со всех сторон обступали магазины, более крупные, но менее живописные, чем их собратья на подступах к центру.

Маргарет подъехала к свободному месту на стоянке и ловко вписала свою зеленую малолитражку между блестящим черным монстром с одной стороны и облезшим пикапом с другой.

– Похоже, – сказала она, помогая Кэтти выбраться из машины и не без интереса оглядываясь по сторонам, – здесь можно и затеряться.

– Зачем нам теряться? – удивленно поинтересовалась девочка, и Маргарет успокаивающе сжала ее руку.

– Это просто так говорится. Так куда мы направимся? Нам нужно в супермаркет. Потом, смотри, какой симпатичный магазинчик трикотажа ручной вязки. Еще обязательно надо зайти в аптеку, на всякий случай выписать для тебя лекарства. А может, сперва съедим по мороженому?

Вероятно, все не так ужасно, как казалось поначалу, думала Маргарет, пока они шли к ближайшей кондитерской. Конечно, совсем затеряться не получится, но, по крайней мере, в нее не станут тыкать пальцем как в самозванку, обманом поселившуюся в «Розовом доме». Скорее всего, сказала себе молодая женщина, я все-таки смогу воспринимать эту авантюру как своеобразный затянувшийся отпуск. Пора перестать думать о возвращении, потому что это будет не просто возвращение, а возвращение с поджатым хвостом. Им с Кэтти нечего делать в Нью-Йорке…

Маргарет была так занята своими мыслями, что не сразу обратила внимание на тишину, воцарившуюся в кондитерской, едва они переступили ее порог. Тем более что Кэтти без умолку тараторила, какого именно мороженого ей хочется.

Головы всех сидящих за столиками, как по команде, повернулись в их направлении. Особенный интерес проявила компания из шести пожилых женщин. Даже румяная девушка за прилавком перестала протирать чашки и с любопытством уставилась на вошедших.

Маргарет осмелилась послать слабую улыбку расположившимся вокруг завсегдатаям и повернулась к молодой продавщице.

– Есть свободный столик? – спросила она еле слышным голосом. – На двоих…

Она едва узнавала себя. Неужели это та же самая уверенная в себе женщина, которая отдавала распоряжения подчиненным?

– Вы, должно быть, и есть новая владельца «Розового дома»! – Громкий голос заставил Маргарет вздрогнуть и посмотреть в сторону шести кумушек, сидящих у окна за столиком, заставленным чашками с кофе и изящными тарелочками с пирожными. – Мы чуть не умерли от нетерпения увидеть вас! Подойдите, моя дорогая, и позвольте нам посмотреть на вас и вашу очаровательную малышку!

Маргарет бросила беспомощный взгляд на девушку за старомодным деревянным прилавком. Та сочувственно улыбнулась ей.

– Я… – Маргарет осеклась и сделала несколько робких шагов в сторону пожилых матрон.

– Естественно, нам было любопытно, что это за родственница вдруг объявилась у Джеймса. Старый мошенник никогда ни словом не упоминал о том, что у него кто-то есть.

– Бедняжка! Разве вы не могли пораньше вырваться из этого большого старого дома? Вам, наверное, нелегко справляться со всем одной!

А вы еще и с крошечкой дочкой, за которой нужно присматривать и о которой нужно заботиться!

– Я… я… – неуверенно повторила Маргарет.

Впрочем, ее никто не слушал. Вокруг уже звенел хор голосов.

– Как тебя зовут, малютка? Держу пари, вы пришли сюда за мороженым. Здесь делают лучшее мороженое во всем Техасе!

– А вы, Элизабет, для вашей же собственной пользы должны знать, что едите его слишком много.

– Ну, раз уж вы здесь, девочки, почему бы вам не пододвинуть пару стульев и не присоединиться к нашей тесной компании, чтобы немножко поболтать?

– Я… ну… – Маргарет нервно облизнула губы, в то время как Кэтти нерешительно взяла пирожное, предложенное одной из дам, и шагнула к свободному стулу.

– Вот вы нам и поможете! Мы тут обсуждаем организацию летнего праздника, а у вас могут быть свежие идеи. И нет, Кэтрин, что бы там ваша дочка ни предлагала, ни о какой дискотеке даже речи быть не может. Не хватало Ребекке этой головной боли!

– Так-так-так… – произнес знакомый голос позади молодой женщины, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки, а пульс участился. – Вижу, вы попали в сети к местным колдуньям.

В голосе Брюса звучала озорная усмешка, и Маргарет не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться о выражении его лица. Сплошное обаяние. Судя по всему, так оно и было, поскольку все шесть матрон довольно захихикали.

– Имейте в виду, вам от них скрыться не удастся.

– Вот именно, молодой человек!

– Где ваша бабушка, Брюс? Она обещала быть здесь в одиннадцать. Я очень волнуюсь, почему она пропустила первую чашку кофе.

– Кажется, жену кого-то из садовников увезли в больницу.

– Это не молодую ли Эмили? Похоже, ей пришло время рожать.

Кого-то из садовников? Может, она что-то неправильно поняла? Маргарет терялась в догадках. Она успела уяснить, что этот мужчина живет в большом доме и, несомненно, богат, иначе не мог бы иметь квартиру в Нью-Йорке. Но каким же должен быть его сад, если для ухода за ним необходимы усилия более чем одного человека?

Брюс стоял совсем близко. Дыхание его касалось открытой шеи Маргарет. И молодой женщине вдруг захотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше от него, лишь бы перестать постоянно думать о нем, перестать задавать себе все новые и новые вопросы. Хватит с нее этого Макнота! Она уже и так знает о нем предостаточно.

– Простите, но… но мне нужно сделать тысячу вещей прежде, чем мы с Кэтти вернемся домой. И… и…

– Да вы совсем напугали ее, – заметил Брюс с басовитым смешком, и у Маргарет создалось впечатление, что он играет с нею, как кошка с мышкой.

– И вовсе нет! Смешно даже! – резко оборвала его она, оборачиваясь, чтобы взглянуть ему в глаза.

Но, похоже, ее слова не возымели желаемого эффекта. Брюс продолжал улыбаться, явно получая удовольствие от происходящего. Более того, Маргарет поняла, что, обернувшись, совершила ошибку: так его физическое присутствие ощущалось сильнее. Она поспешно повернулась обратно лицом к пожилым женщинам, хотя и сознавала, что щеки ее заливает предательский румянец.

– Я действительно не хочу показаться невежливой, но… но Кэтти только что перенесла приступ астмы, и мне надо в аптеку, чтобы заказать для нее лекарства.

– Астма? Бедная крошка!

Краем глаза Маргарет заметила, как выражение лица девочки становится важным от повышенного внимания старых леди к ее болезни, и усмехнулась. Вообще-то она никогда не позволяла дочери манипулировать людьми, вызывая к себе сочувствие, но сейчас промолчала, посчитав, что пожилым матронам подобные переживания только на пользу. Кроме того, она и сама в каком-то роде шантажировала их состоянием Кэтти, стремясь поскорее уйти.

– Поэтому вы сюда и переехали? – спросила одна из кумушек. – Врачи всегда твердят: нашим сухим воздухом легче дышать, а мы ведь знаем, что вы жили в Нью-Йорке. Помните, Эва, дочь Барбары, не смогла там жить из-за слабых легких и вынуждена была вернуться?

– Ну… – пробормотала Маргарет, каждым нервом ощущая мужчину, стоящего у нее за спиной, и решительно не понимая, почему его присутствие так смущает ее и сбивает с толку, – отчасти и поэтому тоже.

– Тогда мы конечно же должны отпустить вас. Моника, дорогая! Еще чашку кофе. Ладно, а я пересекусь с Ребеккой по дороге, если она все-таки выберется. Теперь, моя дорогая, надеюсь, мы будем видеть вас чаще!

– Уверен, – добавил Брюс, – эти надежды взаимны, не так ли, Маргарет?

Голос его словно бы смаковал ее имя, обволакивал расплавленным шоколадом, и в глубине души молодой женщины проснулось вдруг что-то живое и теплое. Что-то, чего она давно уже не чувствовала, да и не хотела больше чувствовать. Что-то, что давно гнала прочь.

– Конечно, – ответила она с вежливой улыбкой. Скорей бы исчезнуть! Теперь, похоже, никто не станет ее осуждать, если она уйдет.

– О, хорошо, потому что мы собираемся устроить вечер танцев в городском зале.

– И мы хотели бы попросить вас прийти пораньше и помочь украсить…

– Это в пятницу вечером. А если погода позволит, устроим барбекю…

– Скорее всего. Если синоптики не соврали, как обычно…

– В пятницу, – неуверенно повторила Маргарет. – Я была бы рада, но Кэтти…

– Уверен, бабушка с удовольствием понянчится с ней, – вставил Брюс, хорошо понимая, к чему ведут все эти отговорки.

Вообще-то он не собирался оставаться в этих краях до пятницы, но в ту минуту, как его замечание лишило молодую женщину главного аргумента для отказа, неожиданно понял, что, кажется, все-таки задержится.

Врага надо знать как можно лучше, сказал себе Брюс в ответ на робкие протесты здравого смысла… Ну, пусть Маргарет не враг, а, можно сказать, деловой противник. Но в бизнесе как на войне. Как он сумеет заполучить «Розовый дом», если не знает, каковы планы на будущее самой Маргарет?

Ведь он фактически так ничего о ней и не разузнал, и, естественно, такое положение вещей его не устраивало. Прямо сказать, было даже в новинку. Вообще-то Брюс никогда не искал никаких скрытых глубин в женщинах, которым назначал свидание, и, коли уж на то пошло, никогда ничего подобного и не находил. Что вполне его устраивало, поскольку не оставляло места никаким неожиданностям.

– Скорее всего я не смогу… – В глазах Маргарет мелькнуло затравленное выражение, которое Брюс попросту проигнорировал.

– Вы оказали бы ей большую любезность. Она обожает детей и с удовольствием проведет вечер с Кэтти.

– Ну, Кэтти очень застенчива…

– Вы могли бы привезти ее к нам домой. У нас замечательный сад, а кроме того ей наверняка понравятся кролики. У нас очаровательные кролики…

– Кролики?! – Глаза Кэтти восторженно округлились, и со вздохом, означающим покорность судьбе, Маргарет признала свое поражение.

– Итак… – Брюс последовал за ними на улицу, залитую солнечным светом, – вы переехали сюда из-за Кэтти. Но почему ждали несколько лет? Или девочка заболела совсем недавно?

– У вас что, нет дел поважнее, чем ходить за мной по пятам?

– В данный момент – нет, – с готовностью подтвердил Брюс.

Маргарет чуть ногой не топнула от досады. Похоже, он и в самом деле такой толстокожий, каким показался ей еще во время их первой встречи.

Наверное, она бы сильно удивилась, узнав, что Брюс был совершенно искренен. В данный момент все остальные дела действительно отступили для него на задний план. Он не мог думать ни о чем, кроме как о восхитительных пепельных волосах, забранных сегодня черепаховым гребнем, который едва удерживал непослушную копну локонов, об этой сливочно-белой коже, оттененной сейчас очаровательным румянцем.

– Вы так и не попробовали мороженого! – внезапно воскликнул он. – Полагаю, местные кумушки перехватили вас прежде, чем вы успели сделать заказ.

– А кто эти дамы? – поинтересовалась Маргарет.

Проходя мимо магазина, она случайно поймала в витрине устремленные на нее взгляды. Любопытно, подумала молодая женщина, подобный интерес вызван моим появлением здесь или тем, что рядом со мной находится этот мужчина?

– Вам нужно в супермаркет? – спросил Брюс, проигнорировав ее вопрос, и кивнул в сторону необычного с виду здания.

Это супермаркет? Вот уж не догадалась бы…

– Со свадебными платьями в витрине?

– Салон находится по соседству. Его владелец, по-видимому, неплохо платит за часть витрины, а хозяин супермаркета весьма падок на деньги.

Маргарет не удержалась и усмехнулась – до того нелепо выглядела витрина. Хотя улыбка у молодой женщины, по мнению наблюдавшего за ней Брюса, вышла совсем невеселой.

– Послушайте, почему бы вам не пройтись по магазинам, а я в это время угостил бы Кэтти мороженым? Встретимся через полчаса здесь, на площади.

– Нет!

Горячность ответа не просто удивила Брюса. Он искренне не понимал, что могло вызвать столь бурную реакцию.

– А в чем проблема? – недоуменно пробормотал он.

– Никаких проблем. Просто я не хочу принимать ваше предложение. Разве этого недостаточно? Мне много что нужно сделать прежде, чем мы вернемся домой, и Кэтти… должна быть со мной.

Если бы Маргарет была настроена говорить правду, она бы выразилась иначе. Нельзя допустить, сказала бы она, чтобы моя дочь привыкла, тем более привязалась к мужчине, который всего лишь видит во мне загадку для себя и желает позабавиться, разгадывая ее, чтобы скрасить те несколько дней, что проведет здесь.

Маргарет пришла в бешенство от одной только мысли об этом. У Кэтти и без того хватало разочарований за ее короткую жизнь. Чего стоило уже само общение с отцом, который никогда особенно не интересовался своей дочерью и ни разу не сдержал обещания взять ее куда-нибудь с собой. В последнюю минуту он неизменно нарушал данное накануне слово только потому, что намечалось что-нибудь поважнее. А для него практически все на свете было важнее собственного ребенка.

За несколько мгновений в голове у нее подобно кадрам кинопленки прокрутились последние пять лет. Страдания, которые причинил ей бывший приятель, оправдывали неприязнь и недоверие, которые сейчас Маргарет испытывала к любому мужчине, пытающемуся подобраться ближе к ней и ее дочери.

За все то время, что Маргарет носила под сердцем Кэтти и лежала в больнице после тяжелых родов, она не получила от Макса ни крупицы поддержки. Едва услышав, что она ждет от него ребенка, он заявил, что, к сожалению, совершенно не представляет себя женатым человеком, а уж тем более отцом «вопящего существа».

Нельзя сказать, что Макс совсем не видел Кэтти, но он не собирался приноравливать свою жизнь к жизни младенца, который, мало того что оказался девочкой, а не мальчиком, так еще был слишком маленьким, слишком слабеньким и все время болел. Единственное, что когда-либо имело значение для Макса, по его же собственным словам, это карьера и самовыражение.

Судя по тому впечатлению, которое произвел на Маргарет Брюс Макнот, в честолюбии он ничуть не уступал Калверту. И у нее не было никаких оснований верить в искренность интереса, который этот человек проявлял к ее дочери.

Но как объяснить все это четырехлетнему ребенку, растущему без отца? Сама Маргарет легко умела справляться с мужчинами вроде Макнота. У нее к ним выработался иммунитет. Но подкупать Кэтти мороженым… О нет, только не это!..

– Что с вами? – Голос Брюса раздался откуда-то издалека и резко вернул ее к действительности. Маргарет моргнула и постаралась сосредоточиться. – Мне показалось, вы сейчас сознание потеряете.

– Неужели? – холодно переспросила она.

Брюс готов был отдать голову на отсечение, что больше всего ей сейчас хотелось, чтобы он исчез. Но он не собирался оказывать ей такую любезность.

– Уверен, что прав. Интересно только почему?

Маргарет нервно облизнула губы. Ей совсем не понравилось, как он смотрел на нее – с таким вниманием, словно она любопытный экземпляр, попавший под микроскоп к очень умному, но очень опасному ученому. А еще больше ей не понравилось, как отреагировало на этот пристальный взгляд ее собственное тело.

Мозг молодой женщины отчаянно, точно радист на тонущем корабле, посылал сигналы опасности, а тело… Тело и слышать ничего не желало. Под кожей разлилось предательское тепло, груди налились, ладони внезапно стали влажными. Но все это заставило Маргарет только сильнее рассердиться на мужчину, невозмутимо стоящего перед ней с таким видом, словно он мог читать ее мысли. А если и не мог, то намеревался изучать ее до тех пор, пока сможет.

– А какие отношения у Кэтти с ее отцом?

Краска отхлынула от лица Маргарет. Как он посмел?!

– Не ваше дело!

– Это секрет? – Справедливости ради следует заметить, что я задал нечестный вопрос, подумал Брюс. Похоже, затронул рану, которая еще не затянулась. Но, черт побери, теперь он был намерен пойти до конца и потому добавил: – А какие у вас с ним отношения?

Маргарет действовала импульсивно, под влиянием момента. Не стало рядом ни Кэтти, ни магазинов, ни тротуаров с пешеходами. Она видела только Брюса Макнота. Рука ее взметнулась к его лицу.

Коснувшись его щеки, ладонь загорелась, словно ужаленная, а звонкий шлепок пощечины потряс обоих. Но не успела Маргарет повернуться и убежать, как почувствовала, что сильные пальцы обхватывают ее запястье. Брюс склонился над нею, губы его вытянулись в тонкую линию.

– Больше, – прошептал он, делая ударение на каждом слове, – никогда этого не делайте.

– Иначе – что? – процедила Маргарет сквозь зубы. – Что вы сделаете со мной? Бросите в тюрьму? Прикуете к позорному столбу на городской площади?

– Это все устарело, – вкрадчиво ответил Брюс. – Существует масса других методов.

Он наклонился еще ниже и властно прижался губами к ее губам. Это был жесткий, грубый поцелуй, закончившийся прежде, чем Маргарет успела увернуться. Ей только и оставалось, что потрясенно замереть. Наверное, даже удар молнии не поразил бы ее сильнее, чем эта неожиданная выходка.

– Не забудьте, – напомнил Макнот совершенно ровным тоном, – что моя бабушка с удовольствием присмотрит за Кэтти в пятницу. – Чувственный изгиб его рта дрогнул в легкой усмешке. – И не воображайте, что сможете увильнуть от этого мероприятия. Городок у нас маленький, и болтать будут невесть что. Так что, если вы и вправду намерены жить здесь, то должны понимать, как важно правильно повести себя с самого начала. Не то потом вам же и вашей дочери будет только хуже.

Сам он уже в тот вечер испытал на собственной шкуре, как быстро распространяются местные сплетни. За ужином бабушка медленно отложила нож и вилку и бросила на него один из тех проницательных взглядов, которые, как Брюс знал по собственному опыту, предвещали серьезный разговор.

– Я знала, что ты познакомился с нашими новыми соседями, – задумчиво произнесла Ребекка Макнот. – Но я и понятия не имела, что настолько близко.

– Что ты имеешь в виду? – Брюс положил белую льняную салфетку рядом с тарелкой и откинулся на стуле, с наслаждением вытянув ноги.

– Страстный поцелуй в центре города! – Внезапно в глазах пожилой дамы зажегся веселый огонек, и она поспешно опустила взгляд. – Не сомневаюсь, ты отлично понимал, что твое поведение будет иметь… – Ребекка сделала многозначительную паузу, – самые разнообразные последствия.

Конечно, Брюс отдавал себе отчет, что кто-кто, а уж члены семьи Макнот в этих краях всегда на виду. Отдавал себе отчет даже тогда, когда склонялся к лицу Маргарет…

Но не в его силах было отказать себе в том поцелуе. Стоило только увидеть горящие синим огнем глаза, сердито приоткрытый рот, обрамленный розовыми лепестками губ, – и Брюс не смог удержаться, чтобы не «продегустировать» их.

И только мысль, что они не одни, более того, что на них широко распахнутыми глазами смотрит маленькая девочка, заставила его отступить. Не будь рядом Кэтти, он продолжал бы целовать Маргарет гораздо дольше. Он так хотел большего. Гораздо большего… И сейчас всего лишь воспоминание об этой уличной сценке заставило его тело отреагировать весьма бурным, но крайне несоответствующим обстановке способом.

– Все оттого, что в нашем городишке слишком много домохозяек, – раздраженно бросил Брюс, – которым больше нечего делать, кроме как перемывать кости всем и каждому.

– Итак, – сменила тему Ребекка, – ты уезжаешь завтра? Или в среду? Я собиралась в полдень встретится с девочками, чтобы обсудить летний праздник, но вполне могу отменить ланч и провести это время с тобой.

– Незачем. – Брюс сидел, нахмурившись, и проклинал себя за то, что уступил нелепому мужскому порыву. Ведь, поцеловав эту женщину, он невольно выставил ее на всеобщее обозрение. Мог бы заранее сообразить, что пересудов не избежать – Я решил остаться, по крайней мере, до уикенда. – Он поднял глаза на сидящую напротив бабушку. – Обещал сопровождать Маргарет Элиот на танцы. – Он представил, как новая хозяйка «Розового дома» нерешительно стоит перед входом в городской зал, явно не испытывая желания войти, а каждый прохожий приостанавливается и украдкой разглядывает ее. – Кстати, я сказал, что ты присмотришь за ее дочерью, Кэтти. Надеюсь, ты не против?

– Против? Я только за. Ты же знаешь, как я люблю детей.

– Даже не думай об этом, бабуля, – сухо предупредил Брюс, поигрывая тонкой ножкой своего бокала и наблюдая, как остатки вина растекаются по стенкам. – Я не собираюсь вступать с этой женщиной в более близкие отношения. Она неуловима как тень, а ты знаешь, меня всегда привлекало прямо противоположное.

Но, даже произнося эти слова, Брюс не мог прогнать видение стройного тела со сливочно-белой кожей и высокой упругой грудью, подобной зрелому плоду, созданному для того, чтобы его вкусили. Он одним глотком осушил бокал и решительно встал, намереваясь покинуть столовую.

Ребекка не собиралась его останавливать, более того, была только рада, чтобы он поскорее ушел. Ей нужно было о многом поразмыслить, а внук мешал.

– Думаю, девочке понравится у нас, – с улыбкой произнесла она.

– Почему нет? Я, например, когда был ребенком, обожал этот дом, – уже в дверях сказал Брюс.

Теперь, когда он решил не уезжать, а остаться до пятницы, следовало все же подумать и о делах. Конечно, трудновато управлять компанией на таком расстоянии, но какие-то распоряжения можно дать и по телефону. Кроме того, в поездку он прихватил бумаги, с которыми надо разобраться, а это вполне можно делать и на ранчо.

Брюс собирался провести ближайшие несколько дней за работой и не боялся, что ему помешают. Обычно он приезжал на ранчо часто, но ненадолго, так что никто из местных не заподозрит, что он еще не уехал, а значит, и не явится с неуместным визитом.

Вот и хорошо. Надо бы дать себе время чуть остыть, отойти от столкновения с Маргарет Элиот. Да и ей это, похоже, необходимо. Пусть оправится, вновь возведет свои защитные укрепления, усмехнулся Брюс. Похоже, он испугал ее слишком личными вопросами, а уж после поцелуя бедняжка, верно, и вовсе запаниковала.

Хотя мысль о защитных укреплениях тут же разожгла новые фантазии – но уже о том, как эти самые барьеры разрушить.

Маргарет, находившаяся всего в нескольких милях от него, мучилась теми же самыми воспоминаниями.

За целый день она так и не смогла прийти в себя и даже сейчас пребывала в полном замешательстве. Расставшись с Макнотом, они с Кэтти пробежались по магазинам, сделали необходимые покупки и поспешно вернулись в «Розовый дом». Обычно в обществе дочери она быстро отрешалась от любых личных проблем, но сегодняшние переживания оказались слишком сильны. Перед глазами все еще стояло властное лицо Брюса, на губах все еще горел поцелуй, что стал справедливым возмездием за пощечину.

Наверняка за всю жизнь Брюса ни одна женщина не позволила себе ничего подобного, думала Маргарет, расположившись перед телевизором, хотя на самом деле не смотрела, что там показывают. Приглушенный звук служил лишь фоном для размышлений, принимающих все более неожиданный и опасный оборот. Вряд ли, размышляла Маргарет, это невероятно привлекательное, хотя и несколько высокомерное лицо когда-либо прежде вызывало у женщин такой гнев. Скорее напротив, будило страстное желание, потому что все в этом мужчине – от того, как он смотрит на тебя, и до исполненных звериной грацией движений – прямо-таки гипнотизирует неприкрытой сексуальностью.

Ей хватило лишь легкого прикосновения, чтобы все тело так и вспыхнуло. Правда, эту реакцию можно отнести на счет естественных потребностей женщины, лишенной любовной близости уже целых четыре года.

Но самое неприятное то, что их поцелуй вряд ли остался незамеченным – на главной-то площади города, на виду у всех! Теперь сплетен не избежать. А ведь ей, одинокой женщине, чужой в этих краях, наверняка не раз еще потребуется помощь и поддержка старожилов. Господи, ну почему ее угораздило влипнуть в подобную историю!

В Нью-Йорке Маргарет никогда не приходилось лично заниматься хозяйственными мелочами: ни менять протекающую прокладку в кране, ни вешать упавшую полку. Она даже не забивала себе голову тем, кого и в какой ситуации вызывать, – на это у нее была специальная помощница. Маргарет могла полностью отдаться работе и воспитанию ребенка. А теперь, даже если и попробует разобраться во всем самостоятельно, то как минимум потребуются книги, а за ними тоже ехать в город. И никуда от этого не деться! Захочешь остаться одна, да не дадут!

Но и мысль о возвращении в большой город казалась лишенной всякого смысла. А иначе зачем было прилагать столько усилий для переезда? Нет уж, ради дочери она готова стерпеть все, что угодно. Ну, или почти все…

Когда же Маргарет снова заставила себя показаться на людях, оказалось, что это не так ужасно, как она себе навоображала, и поездка не стала таким уж неимоверным испытанием для нее. Кроме того, Маргарет совершенно случайно узнала, что Брюс Макнот уехал в Нью-Йорк. Об этом ей рассказала женщина, с которой она разговорилась в небольшом парке на краю городка, куда заехали с Кэтти покормить уток. Она тоже гуляла с дочкой, ровесницей Кэтти, и, вполне естественно, что две женщины присели поболтать на скамеечку, пока девочки играли у воды. Из разговора Маргарет выяснила, что новую знакомую зовут Глория, она работает в местной библиотеке, а ее мама – одна из тех пожилых дам, которые атаковали ее в кондитерской.

– Конечно, кое-кто из местных охотниц за женихами теперь тебя уж точно невзлюбит. Еще бы! Брюс Макнот – один из самых завидных холостяков в округе! На него не одна девица глаз положила, – со смехом сказала Глория, когда стало ясно, что они обе с удовольствием продолжат знакомство. – Зато, не сомневаюсь, что ты очень понравишься тем, кого до смерти раздражает вся эта компашка. С точки зрения большинства местных жителей, этот ваш поцелуй стал самым захватывающим событием за последнее время!

Маргарет вежливо улыбнулась, но дала себе клятву: больше такого не будет! И повторила обещание в пятницу утром, когда обдумывала поездку на танцевальный вечер. Выхода нет – ехать придется. Ее не поймут, если она не появится даже после личного приглашения старожилов городка.

По крайней мере, там будет Глория, утешала себя молодая женщина. Ей необходим был союзник, и теперь он у нее есть. А Брюс Макнот, благодарение Господу, находится сейчас за тридевять земель отсюда.

Влиятельные бизнесмены вроде него не способны слишком долго оставаться далеко от обожаемых офисов. Им куда легче встретиться один на один с разъяренной тигрицей, чем отказаться от намеченной деловой встречи на высшем уровне. А уж выброс адреналина на такой встрече точно не меньше.

Эти мысли немало поддерживали Маргарет, пока она собиралась на вечеринку.