Текст книги "Викинг"

Тира не поверила ей. Она, как и все обитатели дома, видела, как тянется к Фионе Торн. А чем, скажите, можно это объяснить, как не колдовством?

Вот то-то же!

Медленно шли дни рабства. В один из дней Торн вошел в зал, нашел глазами Фиону и коротко приказал ей идти вместе с ним в его комнату. Его суровый вид говорил, что ей лучше всего приготовиться к неприятностям.

Но такого она даже и предположить не могла. Торн прикрыл за собой дверь и достал из мешка кусок серебряной цепи.

– Подойди, – жестко распорядился он.

Да, если викинг и в самом деле был судьбой Фионы, то сколько же сил нужно будет потратить, чтобы судьба эта оказалась хотя бы сносной!

– Повернись.

Фиона посмотрела в глаза Торна, а затем медленно, с замиранием сердца, повернулась к нему спиной. Холод металла обжег ей горло. Рука Фионы непроизвольно взметнулась вверх, но Торн проворно перехватил ее и сбросил вниз.

– Зачем это? – выкрикнула Фиона, чувствуя, как цепь охватывает шею.

– Чтобы всем и каждому было понятно, кому ты принадлежишь. Ни один мужчина не посмеет притронуться к тебе, когда увидит на твоей шее мой знак, мою цепь.

– Ненавижу! – вскричала Фиона и что было сил вцепилась руками в этот ошейник, но серебро было толстым и не поддавалось усилиям, цепь была откована на славу. Она только туже сдавила ее шею.

Этого она никогда не простит Торну! И как же теперь она станет учить Торна уважать себя – с цепью-то на шее? Нет, Бренн все-таки ошибся.

Нужно поскорее разыскать его. Только взглянув на нее, он поймет, что Торн ничем не лучше других варваров. И все им только показалось.

Торн снова убрал руки Фионы с ее горла.

– Оставь, а то поранишься, – сказал он. – А теперь иди. У тебя наверняка есть дела.

Продолжая сгорать от стыда и ненависти, Фиона круто развернулась и пошла прочь.

Когда она вернулась в зал, никто из рабов не сказал ни слова по поводу цепи. Все сделали вид, что ничего не замечают. В глазах Фионы было столько ярости, что для всех было понятно: лучше помолчать.

Тем же вечером Фиона прислуживала за ужином, обходя стол с кувшином пива. Когда она подошла к Роло, тот поднял руку и ухватился пальцем за цепь. Другой рукой он погладил нежную кожу на шее девушки. Фиона оторопела, затем рванулась прочь, но Роло не отпускал цепь, и она все сильнее впивалась в кожу. Фиона остановилась.

– Я вижу. Торн наградил тебя знаком собственника, – ухмыльнулся Роло. – Что ж, у моей сестры ревнивый женишок. Особенно когда речь заходит о его имуществе. Но я все равно поимею тебя, девка. Я хорошо знаю свою сестрицу и уверен, что она скоро приструнит Торна. Она заставит его продать тебя, и уж тут я своего не упущу, будь уверена.

Рука Роло словно случайно соскользнула с шеи Фионы и легла на грудь девушки. От этого прикосновения Фиону передернуло.

– Фиона, подлей-ка мне пива!

Она не удивилась, услышав голос Торна. Она была уверена, что тот внимательно наблюдает за нею все время.

Сейчас прозрачные голубые глаза Торна блестели из-под бровей холодно и хмуро, словно застывшие озера.

Рука Роло мгновенно исчезла, и Фиона поспешила к Торну.

Никто ничего, казалось, так и не заметил. Разговор за столом не прерывался ни на миг.

– Итак, Роло заметил цепь у тебя на шее? – негромко спросил Торн, покуда Фиона подливала ему пива.

– Да, заметил.

– Что еще он сказал?

– Почему бы тебе не спросить об этом у него самого? Торн раскрыл было рот, чтобы как следует отчитать Фиону за дерзость, не позволенную рабыням, но тут его внимание отвлекла Бретта, заговорившая с ним.

– Ты знаешь, что жена одного из твоих воинов родила сегодня мертвого ребенка? – спросила Бретта, специально говоря по-гэльски, чтобы Фиона понимала, о чем идет речь. – Повивальная бабка говорит, что все шло нормально, покуда не появилась Фиона и не предложила свои услуги. Конечно, знахарка отказалась от услуг твоей рабыни, всем известно, кто она такая, и в результате ребенок родился мертвым. Ведьма всегда найдет, где напакостить.

Головы сидящих за столом повернулись к Фионе, а сама девушка удивленно вскрикнула. Те, кто понимал по-гэльски, поспешно пересказывали слова Бретты тем, кто не знал этого языка. Слово «ведьма» запорхало вокруг стола, произносимое на всех языках, какими только владели собеседники.

– Нет! – закричала Фиона, сильно испуганная новыми подозрениями в колдовстве. – Я услышала, что у Дагни трудные роды, и пошла предложить свою помощь. Ведь я целительница. Если бы мою помощь приняли, ребенка, может быть, удалось бы спасти.

Бретта ничего не сказала, просто молча склонилась над своей тарелкой. Дело сделано – заронила новые подозрения. Теперь пусть все идет своим чередом.

– Я ничего плохого не сделала, – сказала Фиона, обращаясь прежде всего к Торну, не сводившему с нее глаз во время всего разговора. – Они напрасно не позволили мне помочь роженице.

– Фиона вылечила мне сыпь своей мазью, – внезапно подал голос один из рабов.

– А мне она помогла, когда у меня болел живот, – присоединился женский голос.

– Если Фиона и колдунья, то – добрая колдунья, – твердо заявила Тира. – Мои ожоги совсем зажили, даже следов не осталось.

– Хватит! – закричал Олаф и грохнул кулаком по столу. – Замолчите и доедайте свой ужин.

Он обернулся к Торну и добавил, на сей раз совсем тихо:

– Ну, говорил я тебе, что мы еще хлебнем забот с этой девкой? Но ты не слушал меня, больше того, ты позволил этой ведьме совершенно отбиться от рук. Я боюсь за тебя, Торн. Продай ее, пока не поздно!

– Нет, отец. Фиона принадлежит мне, – прошипел Торн сквозь зубы.

– Ну, смотри. А как же Бретта?

– С Бреттой я управлюсь сам, не волнуйся. Олаф с опаской наблюдал за тем, как Фиона усаживается на скамью рядом с Бренном.

– Опять она со своим колдуном, – неприязненно сказал сыну Олаф. – И опять они о чем-то шепчутся. Плохо это все, не к добру. Дворня давно уже недовольна этой парочкой и исподтишка обсуждает, кто станет следующей жертвой колдуна и ведьмы.

– Ничего с ними не случится, – с неожиданной для него самого убежденностью ответил Торн. – С Фионой я поговорю сам. Что же касается Бренна, то его я, пожалуй, просто переведу жить в другое место.

– Неплохо придумано, – удовлетворенно кивнул головой Олаф. На этом разговор превратился, и до самого конца ужина Торн прилагал все усилия, чтобы не смотреть в сторону Фионы.

Но вот слуги убрали со стола, принесли игральные доски, кости, фишки. Вскоре появился придворный скальд, и зазвучали баллады о храбрых воинах, славных битвах и о богах, держащих в своих руках нити судьбы.

Фиона немного послушала скальда, но не поняла ни единого слова. Она решила не терять времени попусту, взяла пустой кувшин и пошла, за водой к источнику, покинув зал, где и хозяева и слуги продолжали слушать скальда с одинаково горящими глазами и приоткрытыми ртами.

Фиона не заметила, что следом за нею, словно тень, выскользнул Роло.

Она наполнила кувшин и уже повернула к дому, как вдруг из вечерней тени выступил Роло и преградил ей путь. Фиона вздрогнула от неожиданности, выронила из рук кувшин, и он упал, выплеснув на ноги и юбку Фионы изрядное количество воды.

– Ты напугал меня, – сказала Фиона. – Что ты здесь делаешь?

Роло усмехнулся, подался вперед и прижал Фиону к стене сарая.

– Хотел побыть минутку с тобой наедине, – сказал он.

– Отпусти. Мне нужно домой. – Фиона попыталась вырваться, но Роло не давал ей уйти.

– Подожди. Я хочу, чтобы ты знала, какой страстью я пылаю к тебе, Фиона.

Девушка указала пальцем на серебряную цепь, впервые радуясь тому, что та висит у нее на шее.

– Я принадлежу Торну. Он мой хозяин. Роло коротко хохотнул в ответ.

– Торн просто боится, что ты околдуешь меня так же, как околдовала его самого.

– Я никого и никогда не околдовывала.

– Да-да, я верю тебе. Я и сам не верю ни в заклинания, ни в колдунов. Но в постели ты, очевидно, и в самом деле умеешь творить чудеса, если бедняга Торн так потерял голову из-за тебя. – Роло схватил Фиону за плечи и потянул к себе. – Ну же, Фиона, покажи мне, как ты это делаешь. Чем ты сводишь с ума своего Торна? От чего он сходит с ума – от твоих поцелуев или от того, как ты раздвигаешь перед ним свои ноги?

Увернуться Фионе не удалось. Роло впился в ее губы и стал проталкивать в рот Фионы свой огромный шершавый язык. В ответ Фиона стремительно стиснула зубы.

Во рту у нее появился вкус крови – чужой крови. Роло взвыл и отшатнулся назад.

Фиона наконец почувствовала себя свободной, рванулась к дому – и оказалась в руках Торна.

– Спешишь куда-то? – недовольным тоном спросил он.

– Ой! Да, хозяин. По делам. Позволь мне пройти.

– А кто это там, позади? Роло? – Голос Торна таил опасность, звуча негромко и вкрадчиво.

Фиона сглотнула, потупилась и кивнула.

– Опять ты заманивала его, колдунья? Давала ему целовать и трогать себя? Да? А что ты еще позволяла ему? Что обещала?

Неожиданно из темноты появилась Бретта. Она томно улыбнулась и капризно протянула:

– Вот ты где, Торн! А я ищу тебя. Ночь такая прекрасная. Пойдем, прогуляемся. Заодно поговорим о нашем будущем доме. Какой дом ты построишь для нас? Я принесу тебе большое приданое. Ты ведь не станешь скупердяйничать? Мы будем жить во дворце, правда?

Фиона хотела незаметно прошмыгнуть мимо влюбленной парочки, но Торн остановил ее, произнеся лишь одно слово:

– Фиона!

Она замерла на месте.

– Да, хозяин?

– Жди меня в моей спальне. Я скоро буду. Но мои обязанности…

– Твоя первая и главная обязанность – прислуживать мне.

– Отошли ее, Торн, – промурлыкала Бретта и потащила Торна за руку. – Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

Фиона вспыхнула и побежала прочь, чтобы Торн вновь не остановил ее. Викинг проводил свою рабыню взглядом и с недовольным видом повернулся к невесте.

– О чем ты хочешь поговорить со мной, Бретта?

– О тебе и обо мне. О нас. Я хочу стать твоей женой. Больше всего на свете хочу. Я готова пока что смотреть сквозь пальцы на твое увлечение Фионой, но знай: я буду терпеть только до свадьбы. Потом рядом с тобой не будет никакой женщины, кроме меня. Скажи, ты уже успел переспать с Фионой?

– Нет. Впрочем, тебя это не касается. Ты мне пока не жена.

– Пока. Но ведь отец хочет, чтобы мы поженились. Еще бы, ведь я принесу в ваш дом огромное приданое – золото, земли… А если тебе прямо сейчас нужна женщина – что ж, я с радостью лягу с тобой. Наши брачные контракты уже подписаны, осталось их только заверить. Хочешь, я приду к тебе сегодня ночью?

Торн смотрел на Бретту, прислушиваясь к себе – не проснется ли в нем желание. Его невеста была очень хороша собой – юная, высокая, тонкая светловолосая красавица. Любой викинг был бы счастлив разделить с ней ложе.

Но был у Бретты и крупный недостаток: она не была… Фионой. Конечно, Торн не станет разрывать брачный контракт и женится на Бретте, но в постель с нею ляжет только тогда, когда она по закону станет его женой – и ни днем раньше.

– Не сегодня, Бретта, – сказал Торн. – Завтра на заре я еду на охоту вместе с Ульмом и своими людьми. Нас не будет несколько дней. Вот когда я вернусь, тогда, может быть…

Бретта предпочла услышать в словах Торна не вежливый отказ, но робкое обещание.

– Я буду ждать тебя, – нежно прошептала она. – А теперь мне хотелось бы вернуться. На дворе становится холодно… – закончила она все тем же сладким шепотом. Не забывай, что я хоть и юная девушка, но из племени настоящих викингов. Моему врагу – трудно остаться в живых.

– У тебя нет здесь врагов, Бретта, – попытался успокоить невесту Торн. – Отец хочет, чтобы мы с тобой поженились. Я этого тоже хочу. Не понимаю, чего ты опасаешься?

– Мне хотелось бы, чтобы ты отослал Фиону спать в зал, среди рабов.

– А вот это не твоего ума дело. – Нахмурился Торн. – Лучше, если ты сейчас поймешь: я хозяин и дому, и жене, и рабам. Если тебе это не нравится, можешь расторгнуть нашу помолвку – это нетрудно. Но если ты хочешь стать моей женой – оставь свою гордость на пороге нашей спальни. И заруби на носу: я волен делать с Фионой все, что захочу. Во всяком случае, до нашей с тобой свадьбы.

Бретта кинула на жениха злобный взгляд, но промолчала и направилась к дому.

Фиона тем временем задержалась в зале и тихонько разговорилась с Бренном.

– Я не хочу провести в его спальне еще одну ночь, – качая головой, говорила она. – Для Торна я рабыня, каких в его доме десятки. Он ненавидит меня, я ненавижу его. Спроси еще раз у звезд. Может быть, ты все же ошибся?

– Ошибки не было, дитя мое. Скажи, Роло обидел тебя?

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Как знаю и то, что должен постоянно быть начеку. Роло сгорает от похотливой страсти, но ревность Бретты во сто раз опаснее. Покуда Торн не прогнал ее прочь, нужно смотреть в оба. Она спит и видит, как бы погубить тебя.

– Торн прогонит Бретту? Почему?

– Почему – не знаю, просто ей предрешено. – Бренн посмотрел поверх плеча Фионы и предупреждающе прошептал: – Тс-с-с… Торн идет.

– Почему ты не в моей спальне, как я приказал? – спросил Торн, подходя вплотную к Фионе.

– Я не успела, – ответила девушка.

– Так поторопись. Твое дело – прислуживать мне, сколько раз еще повторять? Иди в спальню и жди меня.

Затем он пошел дальше и ни разу не оглянулся.

– Варвар неотесанный, – прошипела ему вслед Фиона.

– Да, викинг, он и есть викинг, – сказал Бренн таким тоном, словно эти слова объясняли все. – Ничего, Фиона. Торн ввязался в заведомо проигранную битву. Судьбу и бога не обманешь!

6

Фионе вовсе не хотелось спешить. Пусть другие бледнеют и бегут со всех ног выполнять пожелания своего господина – она торопиться не станет. Вместо того чтобы направиться в спальню Торна, Фиона спокойно закончила полагающуюся ей работу.

Тем временем скальд завел новую балладу. Фиона не понимала слов и поэтому сочла за лучшее выскользнуть за дверь. Она раскраснелась, захлопотавшись возле очага. Неплохо бы освежиться. Ночь стояла тихая, теплая. Фиона взглянула на раскрытые двери бани. Интересно, есть ли там сейчас кто-нибудь? Нет, вряд ли – все слушают скальда, позабыв обо всем на свете.

Баня оказалась пустой. Отлично. Рассеянный свет очага скупо освещал прокопченные стены. Девушка проскользнула внутрь и заперла за собой дверь. В бане было жарко. Огромный чан с горячей дымящейся водой ожидал того, кто захочет искупаться. Фиона взяла в руки черпак и принялась наполнять лохань, доливая то горячей, то холодной воды. Когда все было готово, она скинула платье и забралась в воду. Это доставило ей огромное наслаждение. Фиона вздохнула и нырнула в лохань с головой.

Немного поплескавшись, она взяла кусок мыла, намылила волосы, потом не торопясь, тщательно намылила все тело. Тряхнула мокрыми локонами, и в эту минуту услышала стук в дверь.

– Если ты здесь, Фиона, лучше открой сама. Торн!

– Нет! – крикнула Фиона.

– Я не нашел тебя в спальне.

– Не могу же я быть в двух местах одновременно, – растерянно ответила Фиона.

Дверь задрожала под ударами крепких кулаков. – Открой, Фиона!

– Я еще не закончила.

– Мне лучше знать!

– Уйди, хозяин, Бретта следит за тобой.

– Бретта давно в постели. Открой, или я высажу эту проклятую дверь!

Фиона посмотрела на массивную дубовую дверь и решила, что вряд ли найдется человек, способный голыми руками выломать ее.

– Я выйду, когда вымоюсь, и ни минутой раньше!

Торн ничего не ответил, но дверь застонала под новыми ударами его кулаков.

«Неужели он и впрямь способен на это? – подумала Фиона. – Если он высадит дверь, мне несдобровать!»

Бренн уверял, что Торн со временем научится не только уважать ее, Фиону, но даже сумеет полюбить. Как слабо в это верится, когда дверь дрожит под его напором! Фиона понимала, насколько опасно злить свирепого, дикого викинга, но ее так раздражала его спесь!

«Да, непросто полюбить такого человека, как Торн», – подумала Фиона.

И что значит – полюбить Торна? Сам он просто сгорал от похоти, ему хотелось обладать Фионой – и больше ничего. Никаких тонких чувств. Попробуй-ка научи этого варвара любить, если ему непонятен сам смысл этого слова!

Фиона тяжело вздохнула. Пророчество Бренна погубит ее, и больше ничего.

В этот миг тяжелая дверь сорвалась с петель, и в открывшемся проеме Фиона увидела разъяренного светловолосого гиганта. Торн стоял подбоченившись, слегка расставив ноги, и испепелял взглядом непослушную рабыню.

– Самовольничаешь? – прорычал он.

– Всего лишь моюсь, – ответила Фиона и поглубже нырнула в лохань. – Нам предстоит прожить вдвоем долгую жизнь, викинг. Привыкай считаться с моими желаниями.

Торн ошеломленно посмотрел на нее.

– Что за чушь ты несешь? Какое новое колдовство замышляешь на мою голову?

– Бренн сказал, что наши судьбы соединены на небесах. Звезды не лгут, а Бренн – великий мудрец. Да, не такой судьбы я себе желала, но что же делать? Придется смириться.

Торн поднял дверь, навесил ее назад на петли и хорошенько прикрыл. Затем подошел к лохани, в которой сидела Фиона. Было видно, как он зол.

Подойдя вплотную, Торн немного помедлил, рассматривая Фиону, а затем заговорил – хрипло и сердито:

– Смириться, говоришь? Это ты хорошо придумала. Значит, и не испытывай моего терпения! А-ну-ка вылезай из лохани.

Вид Торна был так грозен, что Фиона решила не доводить до греха.

К тому же главное было уже сказано – о том, что их судьбы соединены на небесах. Другой вопрос – как он воспримет это. Ведь викинги не только суеверны – они к тому же вспыльчивы, упрямы и грубы. Нет, лучше не сердить его больше.

Отчего Бренн так настойчиво повторяет, что этот дикарь – судьба Фионы? Как ей хотелось бы, чтобы старый колдун на этот раз оказался не прав!

– Дай мне мое платье, викинг, – сказала Фиона. – И я вылезу, как ты хочешь.

Торн и не подумал двинуться с места.

– Я уже видел тебя, – ответил он. – Видел совершенно голой на твоем проклятом острове, и не только. Я и сейчас вижу эту картину – твое тело, обнаженное, залитое лунным светом, мерцающее в легком тумане. Оно прекраснее, чем тела валькирий, которые придут, чтобы отвести меня в небесную Валгаллу, когда я умру. В ту минуту, когда я увидел твое тело, я понял, что оно не может принадлежать земной, смертной женщине.

Он тряхнул головой, словно отгоняя нахлынувшие видения. С того дня, точнее, с той роковой ночи он и перестал быть самим собой.

– Вылезай из воды, Фиона, – сказал Торн. – Я хочу снова видеть тебя такой же, как в ту ночь.

Сердце его готово было проломить ребра и выскочить из груди – вот как хотел он эту женщину! Женщину? Нет, девственницу, налитую невозможным, обжигающим любовным жаром. Он не мог думать ни о чем другом – только о том, как бы подмять ее обнаженное тело своим и погрузиться, ворваться в ее нежную дразнящую плоть. Войти в нее до самого конца и утолить свое желание, залить влагой ее тела огонь своей пылающей страсти.

Услышать сладостные стоны, когда она разделит с ним его наслаждение. О, какой небесной песней прозвучат они для его ушей!

– Что ты задумал? – спросила Фиона, присматриваясь к огоньку, пробивающемуся сквозь прозрачный лед его глаз.

Впрочем, она и так знала ответ.

Он хочет ее и возьмет ее – неважно, хочет того Фиона или нет. Сила желания, полыхавшего в Торне, пугала Фиону. От викинга шли волны страсти, и они окутывали, словно густой вязкий туман.

Торн негромко, сухо хохотнул.

– Что я задумал? – повторил он. – Я задумал сделать наконец то, что должен был сделать еще тогда, на твоем острове, в ту самую ночь. Если бы я взял тебя тогда, может быть, не был бы безумен сейчас.

Фиона безмолвно, беспомощно застыла на месте, а Торн тем временем схватил ее и с громким всплеском вытащил из лохани. Поставил девушку на пол и, не отпуская рук, оглядел ее всю – с ног до головы. Его глаза ощупали каждый изгиб ее тонкого тела. Под его взглядом Фиона запылала и потянулась к платью, чтобы укрыться от этих жадных глаз. Она чувствовала себя под взглядом Торна словно на угольях.

Тори молча потянул Фиону вниз, на пол. Девушка знала, что на этот раз ей не избежать того, что должно случиться.

Но не здесь же, не в этой прокопченной бане, не на этом же холодном земляном полу?

Губы Торна уже терзали ее рот, она почувствовала его язык – горячий, нетерпеливый, изучающий. Желание Торна начало передаваться ей, покорять ее своей силой. Было в этом варваре нечто такое, чему она не могла противиться. Его страсть – первобытная, неудержимая – затягивала Фиону.

«Нет!» – кричал Фионе внутренний голос.

Торн оторвался от губ Фионы, повалил девушку на пол и навалился сверху. Когда он успел скинуть свою одежду, Фиона так и не смогла понять. При виде его огромного тела у Фионы перехватило дыхание. Даже в эту отчаянную минуту она не могла не подумать о том, как силен и строен этот мужчина. Как он прекрасен. Ее восхищало тело Торна – литое, без единого грамма жира, сотканное из одних только стальных мускулов. Темные кружки сосков просвечивали сквозь светлую поросль волос на его груди. Лицо Торна, освещенное отблесками огня, казалось высеченным из камня.

Взгляд Фионы невольно опустился ниже – туда, где мощно вздымался его напряженный пульсирующий член.

«Боже, какой громадный!» – изумилась Фиона.

Она не шевелилась. Она даже дышать не могла под прикосновениями его рук – скользящих по ее телу все ниже, ниже – по животу, по бедрам, по тонкой полоске волос, убегающих в расщелину между плотно сжатых ног.

Фиона вздрогнула и попыталась собраться с мыслями. То, что собирается сделать с нею этот викинг, – грешно, преступно в глазах бога. То, что он хочет сделать, разрешено только между мужем и женой.

– Нет! – закричала Фиона. – Нет! Нельзя! Ведь мы не женаты!

Как ни был возбужден Торн, крик Фионы все же достиг его ушей.

– Что? Ты в своем уме?! Конечно, мы не женаты. Я обручен с другой. Ты – лишь моя рабыня. Сейчас я хочу сделать тебя своей любовницей и сделаю.

– Я не позволю, – выдохнула Фиона.

Торн ответил ей долгой, многообещающей улыбкой.

– Думаешь, что мы, викинги, не умеем любить? Ошибаешься. Я умею любить и умею заставить женщину захотеть меня, – негромко прошептал он, приблизив губы к губам Фионы. – Правда, не жди от меня нежных слов – это не в моем характере. Но уж удовольствие я тебе доставлю, не сомневайся.

– Ты не можешь спать со мной, если мы не жена ты, – продолжала цепляться за последнюю соломинку Фиона. Может быть, хоть это сможет спасти ее? Ведь изнасиловать ее он, наверное, побоится, а о том, чтобы жениться на ней, – об этом не может быть и речи, не так ли?

Кровь бешено кипела в жилах Торна. Горела его кожа, мысли в голове тоже сплавились в один раскаленный шар. Собственно говоря, их и не было, мыслей-то. Сейчас Торн думал уже не головой, а тем, что торчало, мучительно затвердев, между его бедер.

Будь он проклят за ту минуту, когда позволил себе впервые погрузить свой взгляд в глаза этой ведьмы. С той поры он сам себя вверг в адский огонь и адские муки! Как, почему это случилось? Нет ответа на этот вопрос. Колдовство, магия? Пожалуй. Но как бы то ни было, он не может больше ждать, не может больше терпеть эту пытку. Он сделает все… все… все, чтобы она, эта девушка, отдалась ему. Отдалась по доброй воле.

Да, но жениться на ней…

Вот это, пожалуй, свыше его сил. Или он готов пойти и на это?

– Не мучай меня, Фиона. Я хочу тебя. Я все равно возьму тебя. Фиона, дай!

– Нет! Только не здесь! И не так. Конечно, ты можешь изнасиловать меня, викинг, но знай: если ты возьмешь меня против моей воли, ты навлечешь беду и на свою голову, и на головы всех твоих родных. И проклятие за твой поступок ляжет на твоих детей и внуков.

Конечно, Фиона не верила ни одному своему слову, но ей казалось, что только это может сейчас помочь ей.

Торн застыл. Окинул девушку долгим взглядом, помолчал.

Затем кивнул головой – так, словно только что принял важное решение.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда мы с тобой поженимся.

Глаза Фионы округлились от испуга и от неожиданности.

– Что ты сказал?

– Мы поженимся с тобой.

– Но ты же помолвлен с Бреттой.

– Попрошу отца, чтобы он выдал ее за Торольфа.

– Но твой отец…

– Да, он не будет счастлив, но и не станет перечить мне.

Торн поднялся с колен, поднял на ноги Фиону.

– Деревенский староста подпишет все необходимые бумаги.

Фиона испуганно отпрянула. О боже, как же это, что же делать? Бренн мог бы ей помочь, посоветовать.

Да что она, право? Какой Бренн. Она лежит голая на полу под этим чудовищным телом…

Похоже, что этот викинг и в самом деле решил жениться на ней! Но это невозможно!

– Нет, – сказала Фиона. – Я – христианка. Я согласна только на брак, который будет заключен христианским священником.

Торн не смог сдержать яростного крика:

– Да не нужно мне твое согласие, Фиона! Я и без него могу уложить тебя! Да и жениться на тебе мне вовсе не хочется! Но что я могу поделать? Я безумно хочу тебя как женщину, но так же сильно боюсь тебя как ведьму. Я не хочу, чтобы ты принесла несчастье моей семье! Если я должен жениться на тебе, чтобы взять тебя, – что ж, я готов! Я хочу тебя, Фиона. Мне все равно – ведьма ты или нет. Я уверен, что без заклятия все же не обошлось. Пусть так. Я готов жениться на тебе – и для того, чтобы спасти свою семью от колдовства, и для того, чтобы обладать тобой и погасить наконец тот огонь, что выжигает изнутри мою душу.

Фиона закрыла глаза. Она должна сказать сейчас что-то такое, что навсегда оградит ее от приставаний Торна. Он до сих пор считает ее ведьмой и побаивается взять ее силой, он даже готов жениться. Прекрасно.

Немногим женщинам удавалось выйти замуж по любви. Но в глубине души Фиона всегда надеялась на то, что сама-то она окажется в числе тех, кому повезло.

И вот, пожалуйста! Ее мужем станет этот варвар, вообще ничего не знающий о любви, не понимающий смысла этого слова!

Нет, она будет сопротивляться до конца, до самой последней возможности! И неважно, что там говорят звезды относительно ее будущего!

– Я выйду замуж только в присутствии священника, – настойчиво повторила Фиона.

Мысль, за которую она уцепилась, с каждой минутой казалась ей все более и более удачной, спасительной. Где в этой дикой стране можно найти христианского священника? Да нигде!

– А если я нанду священника? – спросил Торн. – Тогда выйдешь за меня и ляжешь со мной в постель, не накликая бед на мою семью?

– Да, да, конечно, – с легкостью согласилась Фиона. Она была абсолютно уверена в том, что священник не сыщется – хоть целый год носись по этим горам! – А хочешь, отвези меня домой, на Мэн. Наш деревенский священник обвенчает нас. Мой отец будет рад присутствовать на венчании.

– Хватит нам на венчании твоего колдуна, – сказал Торн неожиданно спокойным голосом. – Одевайся. Я скоро вернусь с Бренном.

Фиона посмотрела вслед уходящему Торну с удивлением. Ее озадачили последние слова викинга. Что-то слишком уверенно ведет себя.

Фиона медленно, дрожащими руками принялась натягивать свое платье. Ее мучили недобрые предчувствия. Впрочем, она может еще…

– Фиона! Ты здесь, дитя мое?

– Это ты, Бренн! Слава богу! Входи. Ты видел Торна?

– Да. Он приказал мне идти сюда.

– Я ничего не понимаю. Он решил жениться на мне. Он же верит в то, что я – ведьма. И не любит меня. Ты говорил, что Торн научится уважать меня и полюбит всем сердцем, а он скачет вокруг меня, как похотливый козел. Спасает только его вера в заклятия, а то бы давно уже… – Фиона безнадежно махнула рукой и вздохнула. – Я сказала, что не выйду за него, покуда нас не обвенчает христианский священник. Торн помчался куда-то. Боюсь даже подумать, что скажут его отец и брат, когда узнают. Решат, что я наложила на Торна новое заклятие! А Бретта! О боже всемогущий! Она же лопнет от злости!

– Да, – задумчиво кивнул головой Бренн. – Все, как я и предсказывал. Впереди еще немало опасностей.

– Что ты говоришь, Бренн? Все же не так, не так! Бренн прикрыл глаза и погрузился в размышления.

Когда его глаза открылись вновь, он уже находился в трансе. Неслышные голоса шептали ему тайны, звезды говорили с ним на своем древнем, как мир, языке.

Фионе не впервые доводилось видеть Бренна в таком состоянии, Поэтому она не испугалась, а просто принялась терпеливо ждать, когда он заговорит.

И он заговорил:

– Викинг силен. Он – прекрасная пара для такой умной и смелой девушки, как ты. На острове Мэн нет мужчины, который был бы более достоин тебя, чем этот викинг. Он – твоя судьба, и я знал об этом еще до твоего рождения. И викинг знает, что ты – его судьба, но пока что не дает воли своим чувствам. Вы оба – красивые сильные люди, у вас будут прекрасные дети. Им, вашим детям, предстоит в будущем править островом Мэн.

– Я хочу, чтобы меня любили, Бренн! Очнись! Это что, дурное желание?! – отчаянно закричала Фиона. Похоже, даже ее старый друг и учитель отказывается понимать ее.

– Любовь присутствует всегда. Во всем.

– Что за чушь ты несешь, старик? – прервал его Торн, входя в баню. – Любовь… Об этом хорошо петь в песнях. А викингу от женщины нужно совсем другое. Не любви он ищет в ней, а наслаждения… Ты готова, Фиона?

Торн шагнул вперед, и только теперь Фиона рассмотрела его наряд. На викинге была тонкая шелковая рубашка, расшитая голубыми цветами. Совсем такие же распускались по весне на холмах ее родного Мэна. У ворота рубашка была заколота изящной золотой застежкой, усыпанной бриллиантами. За поясом на боку викинга блестел короткий меч с резной рукоятью, тоже украшенной золотом и драгоценными камнями. На плечи Торна был накинут алый плащ из тонкой шерстяной ткани, тоже застегнутый золотой пряжкой.

В своем наряде Торн выглядел просто великолепно.

– Я не вижу священника, – откликнулась Фиона.

– Идите со мной. Оба.

– Куда? – спросила Фиона.

– В деревню. Здесь недалеко. Моя лошадь ждет. А Бренн поедет на муле.

Фиона молча вышла из бани вслед на Торном, обуреваемая любопытством, смешанным со страхом.

– Сюда, – скомандовал Торн. Не останавливаясь, он сунул в руку Фионы узелок, прибавив: – Возьми. Скоро это тебе пригодится.

Торн усадил девушку на лошадь, сам вспрыгнул в седло позади нее. Бренн уселся на стоящего рядом мула, и они двинулись вперед в полном молчании.

Время было позднее, но дорога была хорошо видна. В этих широтах летом всегда бывают белые ночи, когда день сменяется сумерками, покуда не настанет новое утро.

Вскоре они добрались до деревни. Торн, не останавливаясь, направил свою лошадь к гавани, где на зеркально спокойной глади фьорда покачивались возле каменного причала несколько ладей – драккаров, получивших свое название за то, что их узкие носы были украшены резными изображениями дракона.

– Ждите здесь, – приказал Торн и исчез.

С тревожным удивлением Фиона наблюдала за тем, как его фигура пробиралась среди драккаров. Вот викинг поравнялся с одним из них; несколько коротких фраз – и на палубе появилась новая фигура. Это был настоящий великан, на голову выше самого Торна. Лица его почти не было видно за густой бородой и спадающей на лоб шапкой спутанных, рыжих, подернутых сединой волос.