Текст книги "Викинг"
Автор книги: Конни Мейсон
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Кто здесь старший? – крикнул Торн.
Из толпы выступил худой, нестарый еще человек.
– Я – староста, – сказал он.
– Ты, значит…
– Я. Убей меня, если хочешь, викинг, но пощади моих людей.
– Я никого не трону, если получу то, что мне нужно.
– Но вы еще в прошлый раз забрали у нас все, что было, – беспомощно развел руками староста.
Торн оборвал его нетерпеливым взмахом руки.
– Мне нужна женщина. Я не знаю ее имени, она – ведьма. У нее волосы цвета воронова крыла, фиалковые сияющие глаза и точеное тело, блестящее, как слоновая кость.
Торн удивился, услышав дружный вздох, прошелестевший над толпой.
Староста испуганно посмотрел на Торна и сказал:
– У нас в деревне нет ведьм.
Торн нахмурился и со свистом рассек воздух лезвием своего меча.
– Ты лжешь! Я хочу ее. Приведите ее ко мне.
– Чего ты хочешь от нее?
– Эта ведьма наложила на меня заклятие. – Торн снова взмахнул мечом. – Я отсеку ей голову и освобожусь от наваждения.
– Мы – христиане. У нас нет и быть не может никаких ведьм. Где ты встретился с нею?
– Здесь, на этом самом берегу, – ответил Торн. – Она заманила меня сюда своими песнями. Заманила, чтобы заколдовать. Если вы сейчас же не приведете ее ко мне, мои люди перебьют вас всех до последнего человека.
Староста давно уже догадался, что викинг ведет речь о его любимой дочери, Фионе, потому что ни одна женщина их деревни не была похожа на ту, что требовал норманн. Но Фиона не ведьма, хотя у нее и есть способность творить необъяснимое. Ведьма тайно творит зло, а Фиона – целительница, она не скрывает своих чудес, потому что все они во благо окружающим.
Староста подумал о том, что хорошо, если бы Фиона сумела где-то спрятаться и переждать опасность, и покачал головой.
– Можешь делать со мной что угодно, викинг, но я не знаю в наших краях ни одной ведьмы, – сказал он.
Торн обвел тяжелым, холодным взглядом столпившихся крестьян. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу от страха.
– Никто не хочет сказать слово, чтобы спасти ничтожную жизнь своего старосты? – спросил Торн. – Где та ведьма, которую я ищу?
Никто не двинулся с места – ни мужчина, ни женщина, ни ребенок.
Никогда еще Торн не чувствовал себя таким беспомощным, как в эту минуту. Казалось бы, эти люди должны были кинуться ему в ноги, моля о пощаде, но вместо этого они молчаливо и дружно встали на защиту проклятой ведьмы. Чем она заслужила любовь этих людей?
Но как бы то ни было, крестьяне стояли молча и готовы были расстаться ради колдуньи со своими жизнями.
– Вы сами выбрали себе судьбу, – сказал наконец Торн. – Я стану убивать по одному мужчине каждый час – до тех пор, покуда вы не приведете ко мне ведьму. Первым я убью вашего старосту. А после того, как погибнет последний мужчина, ваши вдовы и дети отправятся на невольничий рынок.
Торн надеялся, что его слова заставят дрогнуть хотя бы одного из стоящих перед ним людей. Но крестьяне продолжали стоять молча, лишь в задних рядах кто-то негромко всхлипывал.
Да что они, и в самом деле все здесь заколдованы? Но какой же в таком случае силой обладает эта колдунья, если может держать столько народа в слепом подчинении своей воле?
– Ты! – Торн ткнул в сторону старосты кончиком меча. – На колени. Пусть все увидят, как покатится на землю твоя голова. Может быть, это заставит их заговорить.
Староста опустился на колени и склонил голову. Торн отчего-то медлил. Со стороны это, вероятно, выглядело странно. Торн внезапно почувствовал, что не хочет убивать этого человека, вообще никого не хочет убивать. Нет, конечно, дело привычное. Но убивать своих врагов в открытом бою – это одно, и совсем другое – снести голову человеку беззащитному, стоящему перед тобой на коленях. Торн надеялся сломить молчаливое сопротивление крестьян еще до того, как обезглавленный труп старосты упадет к его ногам. Он думал, хватит угроз, но просчитался. Ну что ж, пути к отступлению отрезаны. Он не имеет права пощадить старосту – это будет признанием собственной слабости.
Чувствуя странную нерешительность. Торн не мог нанести удар. Он опустил меч и дал знак Ульму, чтобы тот подошел.
Ульм понял вождя с полувзгляда и встал на место Торна, вытащил меч, примерился…
В этот момент раздался шум. Сквозь толпу пробиралась какая-то женщина и бросилась на колени рядом со старостой, прикрывая его своим телом. Торн увидел густые черные волосы, упавшие ей на лицо, почувствовал, как сильно забилось его сердце.
Он нашел свою ведьму!
– Стой! – крикнул Торн, удерживая Ульма, готового поразить одним ударом обоих – мужчину и женщину.
Ульм неохотно опустил меч. Торн видел, как клокочет в Ульме жажда крови, но не мог позволить ему утолить эту жажду.
Торн наклонился и оттащил Фиону от старосты. Крепко держа ее за плечи, отодвинул на расстояние вытянутой руки и внимательно посмотрел ей в лицо. Да, она нисколько не изменилась за год, прошедший с той ночи. Разве что стала еще прекрасней.
Торн допустил роковую ошибку: он заглянул в глаза колдуньи и вновь оказался бессилен перед ее чарами. Страсть вспыхнула в сердце Торна с такой силой, что ему безумно захотелось сорвать одежду со стоящей перед ним девушки и прямо здесь, посреди деревни, швырнув ее на землю, ворваться в глубину ее нежной, волнующей плоти. Вид колдуньи сводил Торна с ума. Внезапно викинг понял, что наваждение это не пройдет никогда. Во всяком случае, до тех пор, покуда эта женщина живет на свете и дышит тем же воздухом, что и он. Глаза Фионы расширились, а по лицу пробежала тень отвращения, когда она узнала того, кто так грубо схватил ее. Да, этот викинг повстречался ей на ночном берегу ровно год тому назад. Она должна была догадаться, что это будет именно он. Пророчества Бренна всегда сбываются.
Лицо Торна не дрогнуло.
– Вижу, ты помнишь меня, – сказал он, заметив выражение лица колдуньи. – Не отрицай, я вижу все по твоим глазам. Как тебя зовут?
Фиона заглянула в прозрачные глаза викинга, увидела тлеющий в них недобрый огонек и прочитала свою смерть в его взгляде. Она не могла понять, почему этот человек так хочет ее смерти, но сомнений в этом быть не могло. Бог спасает душу Фионы, душа бессмертна, но что будет с ее бренным телом?
– Меня зовут Фиона. Фиона Ученая, – сказала девушка.
– Фиона Ученая, – медленно повторил викинг. – Ученой тебя прозвали за то, что ты занимаешься колдовством?
– Нет! – воскликнула Фиона. – Я христианка, Я получила свое прозвище за то, что у меня есть дар лечить болезни.
– Не лги, Ученая Фиона, – коротко хохотнул в ответ Торн. – Я знаю, что ты – ведьма. Ты наложила на меня заклятие, и с той минуты я лишился покоя. Ты украла мою душу.
Он приблизил голову вплотную к лицу Фионы и чуть слышно добавил – так, чтобы его не мог услышать никто, кроме нее:
– И не только душу. Из-за тебя я перестал быть мужчиной. Понимаешь? Это я, Торн Безжалостный! – Он ткнул себя в грудь. – Женщины не волнуют больше меня. Я околдован, и сделала это со мною ты!
Фиона отшатнулась:
– Ты сошел с ума. Что может сделать тебе слабая женщина? Ты сам тогда напал на меня.
– Не лги. Ты ведьма, я знаю. Даже сейчас я чувствую, как ты леденишь взглядом мое сердце, как сосешь мой мозг, как крадешь мои силы. Я избавлюсь от этого наваждения, я убью тебя. На колени, ведьма!
Староста вдруг бросился вперед, стараясь оттеснить Фиону в сторону.
– Нет! Не убивай ее, викинг! Фиона – моя дочь. Она говорит правду. Она не ведьма. Это знают все. И все любят ее. Она лечит людей с тех пор, как умерла ее мать.
Торн отшвырнул старосту прочь. Только смерть ведьмы может освободить его от заклятия. Он поднял свой меч. И вздрогнул, посмотрев на ведьму. Все было не так! Торн ждал, что Фиона начнет кричать, умолять, валяться у него в ногах, но девушка стояла молча, неподвижно, высоко подняв голову. Ее глаза смотрели прямо в лицо викингу, и от этого взгляда у него сжалось сердце.
Нет, гром и молния, нет! Он не в силах убить ее! Эта колдунья сделала его слабым, словно он не мужчина, а тряпка. Куда подевались его сила, его мужество?
Чья-то рука легла на плечо Торна, и он резко обернулся, готовый немедленно поразить мечом хотя бы того, кто посмел вмешаться. Но, встретившись взглядом с глазами старика, стоящего перед ним, Торн медленно опустил свой меч.
– Ты не можешь убить ее, викинг, – неожиданно сильным и звучным голосом сказал Бренн.
– Прочь с дороги, старик! – закричал Ульм, отталкивая Бренна. – Не мешай Торну сделать свое дело.
– Фиона не ведьма. Она целительница, избранная богом. Ее дар спас жизни многим людям. Если ты убьешь ее, ты покроешь позором свое имя.
Торн побледнел.
– Кто ты? – спросил он.
Темные глаза Бренна сверкнули из-под седых бровей, словно два уголька.
– Я Бренн. Колдун Бренн. Это я помог Фионе развить ее дар. А теперь слушай меня внимательно, викинг. Храни ее, потому что Фиона – твоя судьба. Ваши звезды пересеклись на своих путях. Эта девушка – твое будущее.
– Глупости, старик, – оборвал Бренна Торн. – Мой меч – вот моя судьба и мое будущее. Когда валькирии отнесут мою душу на небо, в Валгаллу, мой меч будет со мной – только он, как всегда. Я держу его в руках днем и засыпаю вместе с ним ночью. Меч – вот единственная отрада и гордость для настоящего воина.
– Ты плохо слушал меня, воин. Если ты убьешь Фиону, будешь горько жалеть об этом всю жизнь.
Торн с ужасом посмотрел на Бренна. А что, если этот колдуй прав? Или это просто старый мошенник и лжец?
Но вот так, за здорово живешь, не следует пренебрегать пророчеством. Торн еще раз посмотрел на девушку, по-прежнему стоящую перед ним с гордо поднятой головой. Ее блестящие фиалковые глаза смотрели не отрываясь прямо в душу Торна.
Он хотел, желал, жаждал efe. О боги, он должен обладать этой девушкой!
– Не слушай его, Торн, старик выжил из ума, – прошептал Ульм, подойдя ближе. – Скажи только слово, и мы перебьем здесь всех мужчин старше десяти, погрузим женщин и детей на корабли, а саму эту деревушку сожжем дотла. Клянусь молотом Тора, все эти люди и не такого заслуживают, раз они скрывали проклятую ведьму!
Но с Торном, заколдован он там или нет, явно что-то случилось. Раньше он истреблял крестьян в захваченных деревнях десятками недрогнувшей рукой, но на этот раз что-то заставило посмотреть на происходящее по-новому. В нем заговорил купец. Он словно увидел будущее этой страны. Впервые оценил этот остров – зеленый, плодородный, с лесами, наполненными зверьем, с кишащими рыбой озерами и ручьями. Мэн вполне может стать вскоре одним из центров на пересечении мировых торговых путей. Что же мешает Торну основать здесь свое владение? И тогда эти крестьяне станут его вассалами. Будут работать на него. Нет, это же чистое разорение убивать их.
– Ульм, прикажи воинам, чтобы прекратили убийства и грабежи, – распорядился Торн. – Я хочу, чтобы эта деревня осталась нетронутой.
Ульм ошеломленно покосился на него.
– Эта ведьма сделала тебя бессильным, – пробурчал он. – Знай, что тебе не снять ее заклятия, покуда не отрубишь ей голову.
Торн бросил на Фиону яростный взгляд. Девушка не пошевелилась, даже не моргнула. Торн не мог не восхититься ее смелостью, она смотрела на него так, будто жизнь ее не висела на волоске, будто не в его власти было перерубить этот волосок одним взмахом меча. В глазах ее было что-то неуловимое, не передаваемое словами. Несомненно, за ней стояла сила – непостижимая, потусторонняя. И Торн вдруг понял: ему не справиться, это наваждение останется с ним до самой смерти.
Он не сможет убить эту девушку.
Новая мысль пришла ему в голову. Раз уж он не может убить Фиону, он должен забрать ее с собой. Он подождет, настанет миг, когда удастся заставить ее снять свое заклятие.
С большим трудом Торн отвел взгляд в сторону. Хватит! Он – сын ярла. Он должен говорить со своими людьми.
– Этот остров богат и плодороден, – сказал он. – Леса здесь полны зверьем, а воды – рыбой. Со временем все здесь будет мое. Кто тогда станет обрабатывать для меня землю и платить мне дань? – Торн обвел взглядом лица своих воинов. – Поэтому я приказываю оставить эту деревню невредимой. И еще я хочу знать, согласен ли кто-нибудь из моих людей остаться здесь и править от моего имени до тех пор, покуда я не вернусь? Что же касается Фионы по прозвищу Ученая, – Торн улыбнулся девушке, не меняя при этом холодного выражения глаз, – то я объявляю ее своей пленницей. Не думаю, что ей это понравится, но со временем она привыкнет.
У Фионы перехватило дыхание и закружилась голова. Она пленница! Этот варвар увезет ее к другим таким же варварам. Все, что было ее жизнью, – растоптано!
Теперь ее ждут насилие, побои и вес равно смерть! Насытившись, он по обычаю отдаст ее на потеху остальным? Нет, она этого не переживет. Фиона с ненавистью взглянула в лицо Торна.
– Убей меня лучше сразу, викинг. Я не желаю быть твоей рабыней.
– Сними свое заклятие, и я подумаю.
– Я не накладывала на тебя заклятия. Я христианка. Можешь спросить об этом в монастыре, если не веришь.
– Монахи ничего больше не скажут, – ухмыльнулся Ульм. – Они не хотели расставаться со своим добром, ну и получили свое.
Горький, тяжелый вздох был ему ответом. Крестьяне no-прежнему молчали, столпившись посреди пыльной улицы. Фиона решила, что ей бояться нечего: чем раньше ее убьют, тем лучше.
– Убийцы! Язычники! – закричала она. – Как вы посмели коснуться святых! Вечные муки суждены вам, погубители!
– Довольно! – оборвал Торн. – Привыкай молчать и повиноваться, как и подобает рабу в присутствия хозяина. Еще раз приказываю: сними свое заклятие!
– Чтоб ты лопнул! – заорала Фиона прямо в лицо викинга. – Ты животное. Вдолби в свою пустую башку – я не ведьма! Я целительница, я лечу травами людей, слышишь, ты, чурбан неотесанный!
Торн отвернулся в сторону и выкрикнул какие-то команды на своем языке. В ту же секунду подбежали двое викингов, схватили Фиону И потащили ее прочь.
Отец, Фионы сделал отчаянную попытку остановить их.
– Не трогайте ее, умоляю! – воскликнул он. – Кроме нее, у меня нет никого на целом свете.
– Ты еще достаточно молод. Сделаешь себе другую дочь, – хмыкнул Торн – А о Фионе лучше забудь. Теперь она моя рабыня, и я буду делать с ней все, что пожелаю. Будь благодарен и помолись своему богу. Видишь, твои люди целы. Я не сжег деревню. Мое слово – закон.
Фиона держалась из последних сил. Ей нестерпимо было думать о том, что сейчас ее навсегда уведут из родного дома. Она умоляюще посмотрела на Бренна, хотя что он мог сделать?
– Стойте!
Фиона вздрогнула, когда старый колдун решительно подошел к Торну Безжалостному. Бренн казался таким маленьким и слабым рядом с могучим викингом.
– Стойте! – повторил Бренн. – Возьми с собой и меня тоже, викинг.
– Это еще зачем? – удивился Торн. – На что ты мне сдался, такой слабый и старый? Мне нужны крепкие рабы.
– Я обладаю силой, недоступной простым людям, – ответил Бренн. – И скоро, очень скоро моя помощь понадобится тебе, Торн Безжалостный, помни об этом!
– Колдун! – бросил в сторону недовольный Ульм. – Еще колдуна нам не хватало!
– Да, именно меня, старого колдуна, вам вскоре будет очень не хватать, – строго сказал Бренн. Глаза eго озарились внутренним огнем, словно он глядел в раскрывшуюся перед ним бездну будущего. – Запомните мои слова: настанет день, и только я смогу помочь, – произнес он торжественно и вдруг добавил самым обыденным тоном: – Я заберу из дома лекарственные настои и скоро вернусь.
– Зачем ты хочешь покинуть свой дом, старик? – подозрительно покосился на Бренна Торн. – Если ты собираешься наводить на нас порчу, я задушу тебя собственными руками.
Бренн посмотрел на Фиону, и взгляд его смягчился.
– Зачем я покидаю свой дом? Это очень просто, викинг. Не для того, поверь, чтобы принести вред тебе и твоим людям, а для того, чтобы не было вреда Фионе. Я не могу заставить тебя отпустить ее, но сделаю все, чтобы ей было легче смириться с судьбой. И повторяю еще раз: скоро наступит день, и тебе очень понадобится моя помощь. Ведь я обладаю силой, о которой ты даже не подозреваешь.
– Ну что ж, колдун, иди за своими снадобьями. Но помни, с этой минуты вы оба – мои рабы, и с вами будут обращаться как со всеми прочими рабами.
– Бренн, не приноси себя в жертву ради меня, – крикнула Фиона.
– Не волнуйся, Фиона, все будет хорошо, – успокоил девушку Бренн. Он еще раз посмотрел на нее сочувственным взглядом и повторил, обращаясь на сей раз к Торну: – Я скоро вернусь.
Торн хмуро наблюдал за тем, как его люди поволокли Фиону к берегу, чтобы посадить в ладью. Что-то подсказывало ему: в эту минуту он совершает ошибку – может быть, роковую ошибку. Еще грянет на его голову гнев богов. Странно. Такие мысли никогда прежде не посещали его. Вряд ли дома обрадуются тому, что он вернется из похода вместе с ведьмой. Ведь отец и брат провожали его, с тем чтобы он убил колдунью и возвратился домой свободным от ее чар. Но, видно, боги оставили его. Хуже того, он возвращается совсем опутанный колдовскими сетями. Ведьма отняла у него вес силы, раз он не в состоянии убить ее? Нет уж, пусть будет хотя бы у него на глазах. На своей земле и боги сильнее. Они помогут ему взять верх над ведьмой.
Новая мысль родилась в голове Торна. А может быть, ему удастся снять заклятие, когда он насладится этой волнующей, рождающей томительное желание юной плотью? Конечно! Ведь боги знают, как он хочет обладать этой девушкой. Но почему же тогда он до сих пор не взял ее силой? Может быть, потому, что…
Потому что чувство, которое владеет Торном, сильнее, чем простая похоть.
Потому что эта девушка сумела взять в плен его душу.
3
Фиона свернулась клубочком на деревянной палубе под тентом, который приказал развернуть для своих пленников Торн. Рядом с Фионой примостился Бренн. Оба они дрожали от холода. Ветер дул пронизывающий. Ладья Торна была самой большой из пяти – семьдесят шесть футов в длину и семнадцать в ширину. И все же здесь едва хватало места для гребцов, тесно сидевших на скамьях – по шестнадцать человек с каждого борта.
Добыча и припасы хранились в особом большом деревянном ящике, сооруженном на носу ладьи. Из еды во время плавания полагались сушеная рыба и солонина. Питьевую воду перевозили в кожаных мешках.
Фиона не переставала думать о том, что ждет ее дальше. Очертания родного берега исчезли из вида. Она никогда не покидала свой остров, а теперь плывет куда-то по воле человека, который боится и в то же время ненавидит ее. Она была очень рада тому, что Бренн рядом с нею. Оказавшись на борту, Фиона очень боялась, что се тут же изнасилуют эти грубые варвары, но никто ее не тронул. Правда, время от времени она ловила направленный в ее сторону взгляд Торна, но в нем не было похоти, скорее – мрачное желание свернуть ей шею.
Тогда Фиона еще глубже забивалась под тент, стараясь сделаться совсем незаметной.
На пятый день плавания они попали в шторм. Огромные волны швыряли ладью, словно ореховую скорлупу, под оглушающий рев ветра. Фиона и Бренн прижались, тесно обнявшись, к обшивке борта и принялись молиться, прося бога помиловать и спасти их. Бренн стал бледным, словно привидение. Чем сильнее бушевал шторм, тем хуже становилось старому колдуну. Наконец Бренн не выдержал и наклонился через невысокий планшир. Его вырвало. Через некоторое время он откинулся назад и обессиленно рухнул на палубу, держась за живот. С его побелевших губ сорвался слабый стон.
Несмотря на собственную слабость, Фиона привстала, порылась в мешочке с лекарствами и разыскала маленькую склянку с настоем валерианы. Это снадобье должно было помочь Бренну, но его нужно было развести водой. Фиона осторожно выбралась из своего укрытия, чтобы достать свежей воды.
Первым чувством, которое испытал Торн, заметивший на шаткой палубе фигурку Фионы, был страх. Огромные волны играли ладьей, как неосторожные ладони великана. В любой момент девушку могло смыть за борт. Со скамей гребцов раздались недовольные голоса, пробивающиеся даже сквозь бешеный вой ветра.
– Ведьма! Ведьма! – кричали гребцы, завидев Фиону. – Это она! Это ее проделки! Она наслала на нас проклятие богов! За борт ее!
Один из гребцов сорвался с места, настиг Фиону, схватил ее и поднял над головой, собираясь швырнуть в кипящее море. Гнев ударил в сердце Торна, словно молния. Викинг бросился к гребцу, громогласно крича на ходу:
– Оставь ее!
Приблизившись вплотную, Торн повторил с ледяной яростью:
– Оставь ее! Эта женщина – моя пленница, и никто, кроме меня, не имеет права прикасаться к ней. Я не хочу убивать ее.
С другой стороны палубы к ним приблизился Ульм. Он посмотрел на Фиону злобными глазами и жестко сказал:
– Эта женщина – ведьма. Торн. Она наслала на нас проклятие небес. Из-за нее мы все погибнем.
– Видали мы штормы и покруче, – огрызнулся Торн. – Выдержим. Наша «Птица Одина» справится и не с такой волной. А ну-ка, по местам, оба. Посмотрите на море. Шторм уже начинает стихать.
Викинг, державший Фиону, с явной неохотой опустил ее на палубу и поплелся на свою скамью, бормоча под нос ругательства и проклятия. Следом за ним ушел и Ульм. Торн повел Фиону назад, к тенту.
– Зачем ты вышла? – спросил он. – Слышала, мои люди считают, что это ты наслала шторм? – Торн резко тряхнул Фиону за руку. – Признавайся, это так?
– Нет, конечно же, нет! Мне нужна вода. Развести лекарство для Бренна. Ему плохо. Я просто пошла за водой.
– Сиди здесь, я принесу тебе воды. А на палубу больше не высовывайся. От твоего вида мои воины звереют.
Спустя пару минут Торн вернулся с костяным рогом, наполненным свежей водой. Он протянул рог Фионе, а затем спросил, глядя на Бренна:
– Что с ним?
– Укачало. У меня есть хорошее средство против морской болезни.
Она добавила в рог несколько капель густой жидкости из своей склянки, опустилась на колени перед Бренном и влила лекарство ему в рот. Бренн сделал несколько глотков, затем лицо его сделалось спокойным и он уснул.
– Что ты дала ему? – подозрительно спросил Торн. – Какое-нибудь ведьмино питье?
– Всего лишь настой валерианы, – ответила Фиона. – Все целители пользуются им.
Торн посмотрел в лицо Фионы. Даже сейчас – промокшая, со спутавшимися от ветра волосами – она была прекрасна. Он заглянул в озера ее глаз, и взгляд Фионы снова прожег его насквозь. Торн попытался отвести глаза в сторону, но не смог. Его пальцы невольно зашевелились от желания прикоснуться к лицу Фионы, к ее волосам. Торну безумно захотелось скользнуть рукой по точеному, прелестному телу Фионы, дотронуться до ее сводящих с ума округлостей. Уже пять дней они в море, и все это время Торн пытался не замечать своей пленницы. Удалось ли ему это?
Нет. Даже не глядя в сторону Фионы, он не мог не думать о ней, не мог отделаться от постоянного желания сорвать с нее одежду, смять руками ее грудь, раздвинуть ее упругие блестящие бедра…
Ни присутствие на борту гребцов, ни мысли о невесте не остановили бы его. Овладеть этой девушкой Торну не позволяло другое. Он знал: его чувство к Фионе нельзя удовлетворить как обычную похоть.
Очевидно, Фиона многое смогла прочесть во взгляде Торна, она вся как-то сжалась, стараясь казаться меньше, и спросила:
– Почему ты так смотришь на меня? – Как я смотрю на тебя?
– Так же, как в ту ночь, когда ты застал меня у ручья.
Фиона невольно отступила назад, но на корабле не больно-то разбежишься. Она тут же уперлась спиной в обшивку борта.
Торн не моргнул, не отвел глаз. Он продолжал смотреть прямо в лицо Фионе – так, словно они были совершенно одни. Впрочем, для Торна сейчас и в самом деле не существовало ни гребцов, ни шторма, ни ходящей ходуном палубы. Он видел только Фиону.
– Ты боишься меня, Фиона? – спросил Торн, когда девушка не выдержала и опустила взгляд.
– Н-нет…
– А должна. Ведь мы, викинги, самые опасные люди на свете. Сумасшедшие. Бешеные. Берсерки – воины, впавшие в неистовство и не чувствующие ран. Так нас зовут, И все это – правда. Мы – такие и даже еще хуже. – Торн шагнул вперед, прижимая Фиону к борту. – Если мне придет в голову свернуть тебе шею, я сделаю это одной рукой.
Торн едва не рассмеялся, когда в ответ Фиона храбро задрала голову.
– Что же тебя останавливает? – с вызовом спросила она.
– Да мало ли. Мне нравится знать, что это все мое, – с усмешкой ответил Торн, недвусмысленно обведя взглядом фигуру Фионы, и продолжил серьез но: – Боюсь, что, если убью тебя, буду навеки проклят. Но помни: я сильнее. И я заставлю тебя снять с меня свое заклятие.
Торн жестко посмотрел в глаза Фионы.
– Ты – моя рабыня. Я могу изнасиловать тебя. Могу убить. Могу делать с тобой все, что захочу. Однажды я заставлю тебя лечь в мою постель и, насытившись тобой, избавлюсь, быть может, и от твоего заклятия, и от твоих чар.
– Безумец! Подумай сам: если бы я была ведьмой, стала бы я накладывать заклинание на викинга. На человека, которого я боюсь и презираю?
Торн нахмурился и воинственно выпятил челюсть.
– Презираешь? Неправда, Фиона. Я хорошо помню твои поцелуи. Помню, как tdi прижималась ко мне своим сладким телом. Память об атом жива во мне по сей день.
К ужасу Фионы, Торн протянул руки и крепко прижал ее к своей широкой жесткой груди. Фиона почувствовала, как прокатились под кожей бугры его мощных мышц. Ощущение его могучей силы неожиданно взволновало Фиону. В тот же миг Торн погрузил пальцы в пышные, растрепанные ветром волосы Фионы, приблизил свое лицо к ее лицу и припал к ее губам. Поцелуй его был грубым и настойчивым. Фиона задохнулась, она приоткрыла губы, чтобы глотнуть воздуха, и язык Торна ворвался в ее рот.
Фиона почувствовала себя совершенно беспомощной. Яростная страсть, бушевавшая в викинге, не уступала ревущему вокруг них шторму, и Фиона не могла больше противиться ей. Более того, к удивлению Фионы, кровь начала закипать и в ее жилах. Теперь поцелуй Торна казался ей совсем другим, его сила – соблазнительной, истинно мужской. Негодование уступило место наслаждению.
«Кто он на самом деле такой, этот викинг? – подумала Фиона, – Он сам околдовывает меня?»
Бедра Торна прижимались к бедрам Фионы, и она почувствовала силу желания, сжигавшего викинга. Фиона негромко застонала, когда его большие ладони обхватили ее ягодицы, сжимая и еще крепче притягивая к напряженной, пульсирующей плоти. Фиона слабо сопротивлялась, но это, казалось, лишь сильнее разжигало Торна. Его ладони рванулись вверх, жадно оглаживая бедра Фионы, ее талию, добрались до грудей, сминая их. Казалось, он не мог насытиться ощущениями, которые дарило ему тело Фионы.
Больше терпеть эту сладкую муку не было сил. Фиона схватила длинную, свисающую прядь льняных волос Торна и изо всей силы рванула. Он оторвался от ее губ, удивленно вскрикнул и отшатнулся. Фиона попыталась освободиться от его рук, но куда там! Могучие руки Торна не отпускали ее – тяжелые, неподвижные, массивные. Он посмотрел в глаза Фионы и молча стал заваливать ее на палубу.
– Господи, помоги! – отчаянно закричала Фиона. – Нет, викинг, слышишь, нет!
– Ты – моя рабыня. Я хочу взять тебя сейчас и возьму.
Очевидно, бог услышал мольбы Фионы. Ладья резко накренилась, черпнула бортом воды, и пенная волна окатила Фиону и Торна с ног до головы. Бешено сверкнула молния. Над морем раскатился гулкий гром. Шторм налетел с новой силой и злобно швырнул ладью на кипящий гребень волны. Удар был таким сильным, что гребцы посыпались на палубу со своих скамеек, скользя по мокрым доскам.
– Спаси нас, великий Тор! – закричал Торн, бросив мрачный взгляд на Фиону. – Ты – ведьма! Зачем ты призвала на наши головы демонов ада?
Фиона собралась было, по своему обыкновению, повторить, что она не ведьма, но тут в ее голову пришла спасительная мысль. И она солгала, надеясь, что милостивый господь простит ее.
– А что же мне было делать?! – выкрикнула она. Торн побледнел. На то, чтобы ответить, у него не было времени – он должен был спешить на свое место возле руля. В такой шторм от искусства кормчего зависит многое, если не все.
– Ты еще заплатишь за это, – успел бросить на ходу Торн.
– Ты храбро сопротивлялась ему, – послышался голос Бренна.
Фиона удивленно обернулась. Оказывается, старик вовсе не спал, как она думала. Да, вот он лежит на палубе, но глаза его открыты.
– Ты все слышал? – спросила Фиона.
– Да. И видел. Все, как я и предсказывал. Викинг верит, что ты заколдовала его, и ты еще хлебнешь с ним горя. Но настанет день, и Торн Безжалостный поймет все и откроет для тебя свое сердце.
– Нет! Я не хочу! Ну почему, Бренн? Почему это должен быть викинг? Неужели нет никакой возможности изменить судьбу? Я не хочу викинга. Он слишком огромен, слишком силен, слишком… груб. Он готов взять меня силой. Я ничего для него не значу.
– Придет время, и ты станешь для него всем. Прежде чем Фиона успела спросить, как ей нужно понимать его последние слова, странные и волнующие, Бренн уже прикрыл глаза.
Фиона задумалась. Разве она когда-нибудь сможет стать для Торна всем? Ведь он считает ее ведьмой! Какое странное пророчество. Этот викинг неожиданно возник в ее жизни год назад. После той короткой ужасной первой встречи исчез. Затем появился вновь и разрушил всю ее прежнюю, простую и спокойную, жизнь. Что привело его назад?
Странно. Неужели он вернулся только из-за этих глупостей – заклинаний, колдовства?
Фиона вздохнула и примостилась рядом с Бренном. Шторм продолжал бушевать над морем – такой же неистовый, как этот непостижимый и яростный Торн.
Неделю спустя ладьи достигли западных берегов Шотландии. Здесь викинги высадились и поднялись вверх по реке, где ненадолго остановились, чтобы пополнить запасы дичи и свежей воды. На следующее утро они снова вышли в море, так и не встретив на берегу ни одной живой души.
Фиона и Бренн опять забились под свой тент на палубе, прячась от злобных и опасливых взглядов гребцов. Фиона знала, что викинги продолжают считать ее ведьмой, умеющей призывать штормы, и были бы только рады, если бы Торн утопил ее в море.
Медленно текли дни. Море было спокойным, лишь иногда налетал ветер, поднимая волны и нагоняя мелкий дождь. Ладьи сделали еще две остановки – на острове Скай и на оркнейском берегу, где вновь пополнялись запасы пищи и воды. На острове Скай Ульм обнаружил монастырь и ограбил его, принеся с собой золото, серебро и приведя захваченных в плен монахов. Золото положили в ящик на ладье Торна, а пленных разместили по другим ладьям.
Фионе было очень жаль несчастных монахов, которые будут теперь проданы в рабство на невольничьих рынках и никогда больше не увидят родных мест. Она с трудом заставляла себя не думать об ожидающей их печальной участи. Впрочем, ее собственная вряд ли была лучше.
Перед тем как покинуть Оркнейские острова, Торн, усмехаясь, сказал Фионе, что теперь они идут прямо к дому.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?