Текст книги "Бильдерберги: перезагрузка. Новые правила игры на «великой шахматной доске»"

Бильдерберги против Бергельсмана

Очередная встреча Бильдербергской группы, запланированная на неделю подведения итогов выборов в Европарламент, включала тему «Будущее Европы» в расплывчатой формулировке, без предвзятых терминов типа «популизм». Однако популизм был предметом обсуждения, только не правый, а левый: пункт 6 программы гласил «Будущее капитализма» – вероятно, впервые с конца 1960-х гг., когда темы дискуссий не публиковались. Включая данную тему в повестку, организаторы акцентировали контраст между «сонностью» Джо Байдена и гиперактивностью его оппонентов слева, одна из которых, черная женщина Стейси Абрамс, была в числе приглашенных и ввиду написания имени оказалась первой в алфавитном списке. Ближе к концу списка значилось имя очень черного по цвету кожи и очень уважаемого в банковской среде Тиджана Тиама, уроженца Кот д’Ивуара, экс-управляющего директора Aviva International, экс-финансового директора Prudential plc, председателя Группы высокого уровня G20 по инвестициям в инфраструктуру, экс-председателя Ассоциации британских страховщиков, члена консультативной группы по бизнесу при Кэмероне, лауреата премии Grand Prix l’économie, кавалера Ордена Почетного легиона, банкира года от Euromoney за реструктуризацию Credit Suisse. С этим финансовым тузом из состава швейцарской делегации госпоже Абрамс и было предложено обсудить программу Берни Сандерса и Александры Окасии-Кортес, которой она привержена, а заодно, возможно, законопроект о компенсации афроамериканцам за рабство независимо от заслуг и образа жизни.

По тому же принципу контраста была построена и повестка в целом: климатическая проблема соседствовала с проблемой космических полетов, в то время как представленный топ-бизнес, помимо нефтяников, представляли компании сектора переработки редкоземельных металлов, востребованных и в солнечной энергетике, и в аэрокосмосе. При дотошном изучении списка в нем можно было найти не более трех профессиональных прогрессистов (глава норвежского филиала WWF Бард Сольелль, экс-глава Международной кризисной группы Луиза Арбур и президент Ford Foundation Даррен Уокер) и одного теоретика из Потсдамского института климатических исследований. Несколько евродепутатов представляли мэйнстримные партии; новых правых не пригласили, а присутствие лорда Эндрю Адониса, близкого к Тони Блэру, было «камнем капитализма» в их огород, благо он курирует в правительстве проект Второго транспортного коридора, а «Партия Брексита» считает этот проект ненужным. Несмотря на проведение встречи в Швейцарии, непропорционально весомой была американская делегация, помимо обычных участников, включавшая Майка Помпео, Джареда Кушнера, Мэтью Поттинджера и Мэтью Терпина – китаистов из СНБ и Мэтью Дэниелса, главы офиса новых космических проектов Пентагона. Из лиц, имеющих отношение к команде Байдена-Керри, присутствовал (второй раз подряд) Джаред Коэн, к амплуа которого относилась тема «Вооружение (weaponization) социальных медиа».

Отсутствие экспертов по разоружению (несмотря на актуальность темы) сочеталось с внушительным представительством большой нефти, прежде всего британской; от Британии также присутствовал глава группы HSBC Марк Такер, помимо управляющего Банком Англии Марка Карни. Ротшильды и Аньелли загадочно отсутствовали, как и управляющие Ditchley Foundation, и стратеги Стэнфорда. От Валленбергов было два человека. Французская делегация была столь же представительна, как год назад, вновь прибыла председатель клуба Le Siecle Патриция Барбизе в окружении тузов индустрии.

Германию представляли министр обороны Урсула фон дер Ляйен, генсек СвДП Линда Тойтеберг, а также Маттиас Депфнер, глава Axel Springer. Бертельсмановцев и их клиентов, напротив, не было «как класса»; в целом ЕНП была представлена крайне скудно и не Германией, а Испанией, которая представила солидную делегацию, включая главу банка Santander. Контрэлитный подбор характеризовал делегации Польши и Турции (соответственно представленных «Гражданской платформой» и CHP); один из турецких участников, Ситти Метин, профессор турецкого Koc University, входит в совет директоров Университета интеллектуальных систем Макса Планка в Тюбингене).

Заглавная тема «Стабильный стратегический порядок» предполагала мозговой штурм с участием неординарно мыслящих гуманитариев; в этом качестве фигурировали глава оксфордского Future of Humanity Institute Ник Бостром; историк Тимоти Снайдер, тонкий знаток разделов Европы в XX веке; Тимоти Гартон Эш, бывший коммуникатор с ихванами от Оксфорда, и болгарский аналитик Иван Крастев. Из элиты спецслужб, помимо обычных участников (Петреус, Сойерс), был приглашен сэр Джереми Флеминг из GCHQ и директор военной разведки Дании Ларс Финдсен.

Сочетание Флеминга с Финдсеном заронило в СМИ подозрения в том, что участники особо зациклены на «Северном потоке-2». Однако в случае подобного акцента присутствовали бы непременно польские «зубры», в то время как среди участников не фигурировали даже представители CEPA. Из откровенных русофобов затесался яркий ястреб из клана Янгера-Ханта – глава международного комитета Палаты общин Том Тугендхэт. С Петреусом в очередной раз прибыла его эксперт по России Надя Шадлоу, уволенная Болтоном; «светил» Атлантического совета не было. Тема Китая вовлекала не только американских экспертов: французский институт Монтеня был представлен директором азиатского отдела Франсуа Годманом. Вопреки заглавной теме, международные институты были представлены весьма скромно (от НАТО – Столтенберг и директор образовательного центра Stratcom Янис Сартс, от ООН – Одри Азуле).

Присутствие Депфнера при полном вакууме бертельсмановцев подтверждало намеки Politico.eu на грядущее вытеснение могущественного клана из европейского истэблишмента после европарламентских выборов. Их клановые соперники складывались в две несовместимые «кучки»: Нидерланды, помимо Марка Рютте, были представлены королем Виллемом Александером (единственным монархом на встрече). С голландским королем за день до встречи беседовал заместитель председателя КНР Ван Цишань, отправившийся затем в Берлин на встречу с Ангелой Меркель, Франком-Вальтером Штайнмайером и Хайко Маасом. Тема угадывалась: Китай зондировал почву вокруг опции шпитценкандидата от социалистов Франса Тиммерманса; этому претенденту был не чужд уходящий глава Банка Англии Марк Карни в качестве номинанта на МВФ (другой обсуждавшийся британский кандидат, оптимальный для Китая Джордж Осборн, отсутствовал). Этим узким кругом лобби Тиммерманса, при зияющем вакууме других социалистов, а также североевропейцев, и исчерпывалось.

По сочетанию члена LTIC Брюно Ле Мэра с экс-премьером Италии Джузеппе Конте можно было угадать настрой французов на выдвижение некоего лояльного Парижу и Пекину итальянца на один из ведущих постов. Французы также были на связи с Китаем: непосредственно после Бильдерберга в Пекин отзванивался советник Макрона Эманюэль Бонн, готовивший ранее визит Си Цзиньпина во Францию по пути из Италии и Монако. Вскоре после этого стало известно о крупном французском подарке Китаю: Suning Group скупила 80 % французской сети Carrefour с 30 млн клиентов.

Отсутствие Джона Осборна сигнализировало о подготовке Лондона к конкуренции с Парижем за Китай. 18 июня 2019 года в Лондон прибывал вице-премьер Госсовета КНР Ху Чуньхуа на 10-е заседание Китайско-британского экономического и финансового диалога совместно с Филиппом Хэммондом, анонсируя открытие перекрестных торгов между Лондонской и Шанхайской фондовыми биржами. Сообщалось о первом размещении «панда-бондов» казначейством Португалии и о новом крупной металлургическом проекте Китая в Бразилии (строительства ГОК совместно China Communications Construction Co (CCCC) и Vale SA), подтверждая сохранность буквы «Б» в формате БРИКС. В день избрания Бориса Джонсона премьером Великобритании была подтверждена готовность Белого Дома заключить компромисс с Huawei, что лишний раз подтвердило подготовку королевским домом того заседания СНБ Британии, когда эта поставленная на голосование тема спровоцировала последнюю интригу Гэвина Уильямсона.

Будущий состав европейского руководства ждал своего формирования неким нестандартным способом, особенно после того, как перенос «брексита» внес внезапные коррективы в евродепутатский состав. Акцент, заявленный и в заглавной теме, и в специфике состава (преобладание правых, включая трансгуманиста-либертарианца Бострома и Депфнера как представителя команды Мерца), определенно предполагал, что мозговой штурм был нацелен скорее на выход из мальтузианского парадигмального тупика, чем на капитуляцию перед Окасией-Кортес и Гретой Тунберг.

Невроз Рокфеллеров

Саммит АТЭС в Чили, где предполагалось подписание частичной американо-китайской сделки, 30 октября 2019 года был отменен на фоне массовых волнений в этой стране по инициативе президента Себастьяно Пиньеры, 27 октября распустившего правительство. Как китайские, так и американские официальные лица сразу же заявили, что встреча Трампа и Си состоится в другом формате и не будет существенно задержана.

Католик-консерватор Себастьяно Пиньера изощренно отомстил своим недругам: одновременно руководство Чили также отказалось принимать у себя международный экологический саммит COP-25, запланированный на 2-13 декабря. Существенно, что во-первых, а)Китай намеревался активно участвовать в обеих мероприятиях, б) участие в саммите АТЭС Трампа и других лиц, символизирующих капитализм и колониализм, заведомо обещало нарастание протестов, несмотря на отмену повышения цен на транспорт, послужившее предлогом для протестной кампании, в) несмотря на старания мэра Сантьяго Карлы Рубильяр, лично заинтересованной в приеме COP-25, представить миллионную толпу 26 октября как «тихий марш», было очевидно, что проведение экофорума станет лишним поводом для левой протестной массы заявить о себе, а для его руководящего актива – сделать себе имя, каковой возможности Пиньера их и лишил, отказавшись принимать COP-25.

Российский эксперт, посетивший Сантьяго в конце октября, отмечал, что протестная кампания велась под антикитайскими лозунгами: поводом для саботажа мероприятия, где планировалась встреча Трампа с Си, было согласие Пиньеры на вступления Чили в RCEP. Соответственно, если бы саммит COP-25 все же состоялся в Сантьяго после «сделки на двоих» Трампа и Си, протест стал бы точным идеологическим воспроизведением сексуальной революции 1968 года и тогдашних деклараций Кон-Бендита, Горца и др. о создании третьей силы против Первого и Второго мира. Для Китая, стремившегося идентифицироваться с Третьим миром и вкладывавшим усилия и средства в пропагандистскую кампанию «Юг-Юг», такой поворот был бы политически невыгоден, и отмена обеих мероприятий, по существу, позволяло Пекину избежать весьма неприятных политико-идеологических издержек в Латинской Америке.

Хотя принять экофорум в тот же день выразили готовность несколько европейских стран, демарш Пиньеры был значимым и неожиданным вызовом для фондового сообщества. Ранее рокфеллеровские круги уже столкнулись с реакцией противодействия на экоистерию в столицах Европы и в Канаде. В течение октября жалобы на недостаточную сознательность корпораций в части финансирования прогрессистских проектов неоднократно озвучивались в СМИ, наряду с сетованиями на несознательность некоторых национальных лидеров – в частности, Нарендры Моди, который не спешить ликвидировать угольную энергетику; одновременно звучали сетования о недостаточном финансировании программ ООН. Общий месседж состоял в том, что фондовое сообщество не получило достаточной отдачи по итогам своих затратных пропагандистских усилий. Напомним, что семья Рокфеллеров после преобразования своей структуры управления семейными средствами в Rockefeller Capital Partners в 2017 продала право на управление этими средствами сторонней фирме Viking Global Advisors Оле Андерса Халворссена – как сообщалось, за «девятизначную сумму». 9 сентября стало также известно о сделке Rockefeller Capital Partners с компанией Quant Network, разрабатывающей собственную криптовалюту Overledger.

Криптовалютная диверсификация форм присвоения ведущей семьей фондового сообщества, как и на любом рынке, сталкивалась с конкуренцией. Еще в конце сентября сообщалось, что конгрессмены, ожидающие слушаний Марка Цукерберга, намерены задать ему вопросы не только по поводу политики контента (демократы) и охраны конфиденциальности (республиканцы), но и по поводу его собственного криптовалютного проекта Libra; при этом подчеркивалось, что антимонополистическая кампания в адрес Facebook, в том числе в Европе, уже привела к «отшатыванию» предполагаемых партнеров от участия в Libra Association, союза компаний, согласных стать партнерами проекта (в нее были приглашены Uber и Spotify, а наряду с ними крупнейшие эмитенты банковских карт Visa и Mastercard). Когда слушания Цукерберга наконец состоялись 23 октября (показательно, что исполнительный директор Шерил Сэндберг, экс-глава Bnei Brith Girls, в очередной раз не явилась), обнаружилось, во-первых, что вопрос о Libra вдруг оказался центральным, во-вторых, вопрос был поднят демократами, которые подготовили к слушаниям два законопроекта – Keep Big Tech Out of Finance Act, не допускающий, чтобы компании типа Facebook становились финансовыми институтами, и законопроект, идентифицирующий монету Libra с ценными бумагами, помещая ее под контроль Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC).

Среди демократов, как по теме Libra, так и по теме контента, на слушаниях задавали тон две «всадницы экопокалипсиса» – Александра Окасио-Кортес и индуска Аянна Прессли; отметим, что непосредственным разработчиком Overledger является индус Виджай Верма Как сообщал репортер The Hill, после шестичасового «поджаривания» конгрессменам удалось выдавить из Цукерберга признание: «Я не уверен, что Libra будет работать». Эта неуверенность Цукерберга, впрочем, объяснялась также одновременным давлением со стороны Брюсселя. Как сообщала 30 октября Бьярке Смит-Майер в Politico.eu, правительства ЕС «оставляют за собой право “препятствовать” цифровым валютам, таким как Libra, которые имеют глобальный охват и угрожают валютному суверенитету”. Проект заявления на одну страницу, как сообщала автор, выносится на ноябрьское совещание Экофина с перспективой принятия в декабре в качестве официального постановления («выводов»).

Хотя проект европейского документа, направленного против Libra, номинально вносился председательствующей в ЕС Финляндией, его инициатива исходила от Франции. Как сообщала Politico.eu днем ранее, «Франция возглавляет усилия с Германией, Италией, Испанией и Нидерландами, после серии закулисных встреч в октябре, чтобы обеспечить единый фронт против валюты Libra. В понедельник в Брюсселе за закрытыми дверями заместители министров финансов стран изложили свою позицию остальным членам ЕС. Их оппозиция поднимает барьер для введения Весов в Европе и может усилить давление на Facebook плюс 20 других компаний и организаций, стоящих за инициативой отказаться от нее. Mastercard и Visa уже покинули группу. Опасения, связанные с Libra, связаны с перспективой того, что Facebook позволит своим 2,4 миллиарда пользователей платить цифровой валютой, которая может заменить установленные валюты, что подорвало бы контроль правительств над национальными финансами…Возглавляемая Парижем коалиция призывает правительства ЕС рассмотреть вопрос о полном запрете Libra, по словам дипломатов еврозоны и должностных лиц Еврокомиссии». Называлось и имя французского чиновника, первым поставившего вопрос ребром – это был Брюно Ле Мэр, министр финансов Франции и член LTIC, и именно ему удалось получил поддержку от остальных названных европейских участников «усилия». Одновременно сообщалось, что Эмманюэль Макрон «срочно» выезжает в Пекин с двухдневным визитом – дословно для того, чтобы «гарантировать, что Европа не станет большим проигравшим от предстоящего торгового перемирия президента США Дональда Трампа с Пекином… Трамп использовал блиц-тарифы, чтобы заставить Китай заключить сделку, и один из самых больших страхов ЕС заключается в том, что он в следующий раз откроет огонь по таким секторам, как европейские автомобили, чтобы вырвать аналогичные уступки из Брюсселя».

Номинально Макрон выезжал на China Expo, чтобы открыть Шанхайский филиал Центра Помпиду и Парижский музейно-выставочный центр. Однако автор репортажа Рим Момтаз, отметив, что вместе с Макроном в Китай едут еврокомиссар Фил Хоган и министр образования и науки Германии Аня Карличек, раскрыл секрет полишинели: «Европа рассматривает более агрессивную тактику Трампа в торговой войне как возможность расширить сотрудничество с Китаем. Европа, например, рассматривала Пекин как потенциального союзника в сдерживании тотального нападения Трампа на судебную систему ВТО. Брюссель также хочет продвигать свое собственное соглашение с Китаем об условиях инвестирования. Макрон уже высказывал опасения по поводу сделки Вашингтон-Пекин и намекал на риски такого сближения во время саммита G7. Хотя Макрон широко приветствовал американо-китайский пакт, он также настаивал на пресс-конференции с Трампом на G7, что интересы Европы должны быть приняты во внимание». Как этот визит, так и в особенности лидерство Ле Мэра в инициативе против Libra указывали на активные старания Парижа отыграть полюсообразующую роль в ЕС. Авторы Politico.eu намеренно противопоставляли эти потуги политической «нескладухе» в Германии, разместив издевательский текст Мэтью Карнишника «Политика Германии в области пересадки лица»: описав падение Петера Альтмайера лицом вниз со сцены Германского цифрового саммита, автор использовал каламбур для прогноза окончательного заката Меркель, напоминая о непопулярности Крамп-Карренбауэр и готовности других функционеров ХДС занять ее место; помимо Мерца и Шпана, среди конкурентов первым назывался этнический француз Армин Лаше, премьер-министр земли Северный Рейн-Вестфалия, другими основаниями для диагноза нестабильности Меркель служили вышеназванный риск избрания «антикоалиционных» сопредседателей в СДПГ, а также провал ХДС и СДПГ на выборах в Тюрингии.

О чем грустит Киссинджер

Эдвард Люс из Financial Times, взявший интервью у Генри Киссинджера, рассчитывал вытянуть из него подробности о состоявшемся Хельсинкском саммите Трамп-Путин. Киссинджер упорно уходил от вопросов на эту тему: к этом у времени на организаторов уже обрушился шквал критики, и от заявлений Трампа после саммита отмежевались в том числе и некоторые организаторы (в частности, Томас Грэм), а Гарри Казианис посетовал, что «Трамп делает все правильно, только слишком много говорит». Как писали в своем открытом письме Саймс и Бойд, Центр национальных интересов стал объектом шельмования также из-за того, что Киссинджер является его почетным председателем.

В итоге расспросов Киссинджер сказал только, что попытки завязать ценностный диалог с Россией его разочаровывают, а Путина назвал последователем Достоевского. О Трампе было сказано хуже: «Трамп – один из тех людей, которые время от времени появляются в истории, чтобы выразить собой конец эпохи и заставить нас отказаться от ее устаревших представлений. Это не значит, что он сам сознаёт свою роль и представляет собой какую-то рациональную альтернативу. Просто так сложились обстоятельства» – то есть Киссинджер свел роль Трампа к роли всего лишь «агента перемен», но не архитектора нового миропорядка, который «уляжется много позже».

Люс озаглавил интервью «Мы живем в очень мрачные времена», на что его навеял глубоко минорный тон Киссинджера. Патриарх дипломатии признал, что считает самым перспективным лидером в Европе Эмманюэля Макрона, специально подчеркнув, что оценивает Меркель равнодушно. При этом он счел нужным сказать, что только что написал главу книги о Ричарде Никсоне – очевидно, напоминая Трампу, что президент, на пример которого Трамп ориентировался, имея с ним общего наставника, рассматривал мироустройство как баланс пяти полюсов, где континентальную Европу представляла Франция, а не Германия. Сказав, что следующая глава его книги будет посвящена Маргарет Тэтчер, Киссинджер скептически отозвался о Борисе Джонсоне – отставка которого предоставила Германии свободу рук в Афганистане.

Интервьюера особенно поразил ответ на вопрос о том, какой исторический период он сравнил бы с нынешним. «Киссинджер рассказал, как в качестве новоиспеченного американского гражданина в форме служил в армии во время Второй мировой войны. Он также вспомнил, что привело юного немца-беженца на наши берега. После того, как в 1938 году Германия вошла в Австрию, евреям в родном городке Киссинджера велели не выходить из своих домов. Его родители уехали в Америку, как только представилась возможность. Был комендантский час, повсюду были немецкие солдаты. «Это был болезненный опыт, который никогда не выветривался из моей памяти». Люс отметил, что это не была ассоциация «на лету»: «Киссинджер тщательно продумал, о чем вспомнить».

Очевидно, скорбь «патриарха» была адресована не столько Макрону, сколько его советнику, с которым Киссинджер был знаком много дольше – Жаку Аттали. Расчеты Аттали на реформу еврозоны, план которой он предлагал трем предыдущим президентам, прежде чем Макрон нашел смелость его озвучить, был похоронен германской бюрократией, прежде всего Вольфгангом Шойбле и главой Бундесбанка Йенсом Вайдманом. На момент их беседы Франция была охвачена «скандалом Беналлы», и Киссинджер, очевидно, считал, что он навеян из Берлина; Вайдман, продолжавший линию «жесткой экономии» и категорически отвергавшим идею Аттали о заимствовании под совокупный долг Европы, считался гарантированным кандидатом на пост главы ЕЦБ; Киссинджер полагал, что переговоры Юнкера с Трампом способствуют его продвижению.

Постимперский проект Макрона попал в тиски с противоположных сторон – прогрессистской, в лице Меркель, через подконтрольный ей (через Transparency International и European Stability Initiative) дискредитационно-конфискационный аппарат, и с палеоконсервативной в лице Фридмана, Болтона и их австралийских созаговорщиков.

Если перефразировать Алена Родье, Макрона подвело е представление о том, что влияние Германии ограничивается ее конституцией. Другие события августа – брутальные массовые демонстрации в Румынии, организованные диаспорой по германским каналам Клауса Йоханниса, внезапная реабилитация премьера Мальты Жозефа Муската, партия которого входит в ЕНП, как и ХДС; требования признать действительными итоги выборов мэра Кишинева Андрея Нэстасе, также продвинутого по линии ЕНП вместе с проектом приватизации Кишиневского аэропорта (с афганским прицелом), не говоря о роли в переговорах с талибами, описанной выше, убедительно показывали, что при всей своей личной серости Ангела Меркель и ее бюрократическое окружение, вкупе с БНД, в самом деле хорошо умеет играть без правил.