Текст книги "Последние слова великих писателей"

Роберт Ирвин Говард (Хоуард)
(1906–1936)
американский писатель, создатель саги о Конане

Писателем Говард стал в двадцать один год и за девять лет создал множество повестей и рассказов самого разного рода. Особенно плодотворно он потрудился на ниве «героического фэнтэзи» и мистических ужасов.

С 1927 года Говард жил с родителями в техасском городке Кросс-Плейнс. В 1935 году его мать после операции впала в состояние комы. Говард, для которого мать была самым близким человеком в жизни, постоянно дежурил в больнице, мало спал и становился все более подавленным.

В начале июня 1936 года 30-летний Говард составил свое завещание. Утром 11 июня, узнав, что мать уже не выйдет из комы, Говард сел в автомобиль и выстрелил себе в голову из кольта. Его мать умерла на следующий день.

В пишущей машинке покойного остался листок со строками:

 
Все минуло – все свершено.
                                      Я на костер всхожу;
Пир отшумел, и лампы угасают.
 

Говард написал сотни стихов, но эти строки, в сущности, ему не принадлежат. Они составлены из двух фрагментов стихотворения англичанки Виолы Гарвин «Дом Цезаря», опубликованного за 10 лет до ухода Говарда из жизни.

Николай Васильевич Гоголь
(1809–1852)
писатель

26 января 1852 года умерла Екатерина Хомякова – сестра поэта Николая Языкова и жена поэта Алексея Хомякова. Все трое входили в узкий круг друзей Гоголя.

На третий день после похорон Гоголь отслужил панихиду по умершей. Затем он пришел к Аксаковым и в разговоре с ними сказал: «Страшна минута смерти». Семейство Аксаковых славилось своим благочестием; кто-то из них возразил, что мысль о смерти не страшна, а даже отрадна тому, кто уверен в милости Божией. «Ну, об этом надобно спросить тех, кто перешел через эту минуту», – отвечал Гоголь.

11 февраля, за десять дней до смерти, Гоголь сжег рукопись второго тома «Мертвых душ». Заключительная глава осталась оборванной на словах:

«Я приглашаю рассмотреть ближе свой долг и обязанность земной своей должности, потому что это уже нам всем темно представляется, и мы едва…»

Потом он лег на кровать и более не вставал. В ночь на 12 февраля он причастился, а на другой день сказал Хомякову: «Надобно уж умирать, я уже готов, и умру…»

За несколько дней до смерти он записывал отрывочные мысли на клочках бумаги, и среди них – предсмертную молитву:

«Помилуй меня, грешного, прости, Господи! Свяжи вновь сатану таинственною силою неисповедимого Креста!»

Обычная молитвенная формула закончена необычно, ведь вышедший на волю сатана – знак близкого конца света.

По рассказу доктора Тарасенкова, вечером 20 февраля Гоголь стал забываться, временами бормотал что-то невнятно, как бы во сне, или повторял несколько раз: «Давай, давай! Ну, что же!» Часу в одиннадцатом он закричал, словно бы порываясь встать:

– Лестницу, поскорее, давай лестницу!..

В восемь утра он умер.

На гробнице Гоголя помещена эпитафия, выбранная Хомяковым:

ГОРЬКИМ СЛОВОМ МОИМ ПОСМЕЮСЯ.

Она взята из церковнославянского перевода Книги пророка Иеремии. Но в этом месте церковнославянский перевод неверен; в синодальном переводе смысл совершенно другой: «Я каждый день в посмеянии».

Гораздо чаще эпитафия цитируется иначе: «Горьким смехом моим посмеюся». Это уж и вовсе не Библия, а скорее «Мертвые души» – «видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы».

Иван Александрович Гончаров
(1812–1891)
писатель

В 73 года Гончаров ослеп на один глаз. Отныне он писал под диктовку и последние годы жизни провел почти в одиночестве.

В 79-й день своего рождения, 6 июня 1891 года, он пишет: «24 июня (…) мои именины, до которых, впрочем, я не надеюсь дожить». О своей близкой смерти он говорил уже не первый год, но на этот раз почти не ошибся.

20 августа Гончаров закончил свой последний рассказ «Превратность судьбы», а вскоре затем простудился и заболел воспалением легких. Он спрашивал Анатолия Федоровича Кони, юриста и литератора, бывавшего у него каждый день:

– Что такое смерть? Как ее объяснить? Мне вот казалось ночью, что ко мне подходили две большие собаки и больно меня кусали, – ужели это смерть?

13 сентября Гончаров причастился. В тот же день он сказал Кони:

– Я знаю, что умру, ну что ж, пожалуй, я ведь спокоен. Я видел сегодня во сне Христа – и Он меня простил.

(В таком виде приведены эти слова в письме Кони к С. В. Максимову.)

Писатель скончался два дня спустя, 15 сентября.

Максим Горький
(1868–1936)
писатель

Свою предсмертную записку Горький – тогда еще Алексей Пешков – написал в возрасте двадцати одного года, в Казани. Вечером 12 декабря 1887 года он вышел к обрыву реки Казанки, достал из кармана пальто купленный на базаре револьвер и выстрелил, целясь в сердце. Пуля задела лишь легкое.

Стрелялся он, вероятно, из-за несчастной любви. При нем была записка, начинавшаяся со слов:

«В смерти моей прошу обвинить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце».

Об этой боли Гейне говорит в «Путевых картинах»:

«…Когда человек хочет застрелиться, будьте уверены, у него всегда достаточно для того оснований, но сознает ли он сам эти основания – вот в чем вопрос. До последнего мгновения разыгрываем мы сами с собой комедию. Мы маскируем даже свое страдание и, умирая от сердечной раны, жалуемся на зубную боль». И далее: «У меня же была зубная боль в сердце».

Горький дожил до 68 лет, став официальным вождем советской литературы. В мае 1936 года он простудился, а с 6 июня газеты начали публиковать ежедневные сообщения о его здоровье.

Он уже не пытался работать над своим огромным романом «Жизнь Клима Самгина», а только делал записи – порою совершенно бессвязные – в записной книжке. Последняя, от 9 июня, была не написана, а продиктована:

«Конец романа – конец героя – конец автора».

Его медсестра вспоминала, что однажды ночью он проснулся и сказал ей: «А знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорил. Хочешь расскажу?»

Когда ему делали очередное впрыскивание, он еле слышно проговорил:

– Отпустите меня…

Потом уже не мог говорить, а только показывал рукой на потолок и двери, словно желая вырваться наружу. Он умер на даче в Горках утром 18 июня.

Николай Степанович Гумилев
(1886–1921)
поэт

В 1921 году Гумилeв руководил поэтической студией в Петрограде, жил в общежитии-коммуне литераторов и ученых «Дом искусств» и не скрывал своих монархических убеждений. 3 августа он был арестован как участник антибольшевистской организации профессора Таганцева.

Вечером накануне ареста поэт Владислав Ходасевич просидел у него до двух ночи. Гумилев был на редкость весел, много говорил, а под конец стал уверять собеседника, что проживет очень долго: «Непременно до девяноста лет, уж никак не меньше».

В тюрьму Гумилев взял Евангелие и Гомера. Жене он смог передать записку:

«Не беспокойся обо мне. Я здоров, пишу стихи и играю в шахматы».

Полгода спустя в ту же камеру попал филолог Георгий Стратановский и видел процарапанную на стене надпись:

«Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилeв».

(Стратановский умер в 1986 году, о надписи сообщил его сын уже после реабилитации Гумилева.)

Поэт был расстрелян в ночь на 26 августа в группе 57 осужденных по «делу Таганцева». Чуть раньше вышел его сборник «Огненный столп». Второе стихотворение помещенного здесь триптиха «Душа и тело» заканчивалось словами:

 
…За все печали, радости и бредни,
Как подобает мужу, заплачу
Непоправимой гибелью последней.
 

Виктор Гюго
(1802–1885)
французский писатель

В 1851 году, после провозглашения империи Наполеона III, Гюго покинул родину. Он вернулся спустя 19 лет уже в республиканскую Францию, в качестве духовного лидера нации. Еще при его жизни, в 1881 году, улица Эйлау, на которой стоял его дом, была переименована в улицу Виктора Гюго.

Тогда же Гюго написал завещание:

«Бог. Душа. Ответственность. Трех этих понятий достаточно для человека. Для меня их достаточно. Они и есть истинная религия. Я жил в ней, в ней же и умираю. Истина, свет, справедливость, совесть – это Бог. Скоро закроются мои земные глаза, но мои духовные очи будут зрячими как никогда».

В мае 1883 года умерла актриса Жюльетта Друэ, его старая возлюбленная и самый близкий к нему человек. Рассказывали, что вскоре после этого, сидя за столом, Гюго пробормотал стих: «Теперь уже недолго мне заслонять собою горизонт».

Писатель Морис Баррес в своем дневнике за 1914 год приводит слова Гюго: «Я стар. Я скоро умру. Я увижу Бога. Увидеть Бога! Говорить с ним! Это так грандиозно! Что я ему скажу? Я часто об этом думаю. Я готовлюсь к этому». За подлинность этого монолога поручиться нельзя: Баррес взял его из вторых и даже из третьих рук.

В середине мая 1885 года Гюго заболел воспалением легких и 22 мая умер; а уже 24 мая Огюст Вакери, близкий друг семьи Гюго и его литературный душеприказчик, опубликовал свои дневниковые записи о последних днях писателя.

16 мая Гюго сказал Вакери: «Я уже мертв», а два дня спустя, в разговоре с Полем Морисом:

– Друг мой, какое это мучение – умирать!

– Но вы не умираете, – попытался утешить его Морис.

– Нет, это смерть, – ответил Гюго и добавил уже по-испански: — И я скажу ей: «Добро пожаловать!»

Его последние слова были сказаны 18 мая и обращены к внучке:

– Прощай, Жанна!

Таково свидетельство очевидца. Однако почти сразу же появились сообщения, что Гюго, умирая, бредил стихами:

– Идет борьба меж днем и ночью… – А потом: – Я вижу черный свет.

Именно эти слова цитируются чаще всего. Их приводит как подлинные даже Андре Моруа в своей биографии Гюго, хотя они, несомненно, выдуманы.

Нетрудно увидеть, откуда они взялись. В предисловии к драме «Кромвель» Гюго писал, что «закат – это мрачная драма, в которой борются день и ночь, жизнь и смерть». А «черный свет» явился из поэмы Гюго «Что изрекла тень» с ее знаменитой строкой: «Ужасное черное солнце, чьи лучи излучают ночь».

Гавриил Романович Державин
(1743–1816)
поэт

Державин служил губернатором, кабинет-секретарем Екатерины Великой, министром юстиции. В 1796 году на обороте письма он набросал эпитафию себе самому: «Здесь лежит Державин, который поддерживал правосудие, но, подавленный неправдою, пал, защищая законы».

В 1803 году он вышел в отставку и поселился в имении Званка в Новгородской губернии. О его последних днях известно из записок его племянницы Прасковьи Львовой.

5 июля 1816 года у Державина начались спазмы, но потом ему стало лучше. В его кабинете висела карта-таблица «Река времен», где мировые цивилизации были представлены в виде речных потоков. 6 июля поэт начал писать свою последнюю оду – грифелем на аспидной доске:

 
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей…
 

8 июля на ужин он съел две тарелки ухи и после долго стонал: «Ох, тяжело, ох, тошно, Господи, помоги мне, Господи, помоги мне, грешному…» Перед близкими извинялся: «…Без меня давно бы все спали». Жена – не в первый раз – умоляла его ехать в Петербург к лучшим врачам. Он согласился: «Завтра поедем».

Потом он снова стонал и бредил. Очнувшись, сказал племяннице:

– Боюсь я, сударыня.

Вопрос: «Чего вы боитесь?» – остался без ответа.

Перед самой смертью он спросил: «Который час?» – и услышал: «Второго половина».

На аспидной доске в его кабинете нашли восемь строк недописанной оды. В русской поэзии они останутся навсегда.

Даниель Дефо
(ок. 1660–1731)
английский писатель

Автор «Робинзона Крузо» был романистом, но также купцом, издателем, журналистом и видным агентом секретных служб. Его памфлеты, бывало, подвергались судебным преследованиям; недаром он пользовался 198 псевдонимами.

В конце своей жизни 70-летний Дефо скрывался от кредиторов. Свое последнее письмо он написал 12 августа 1730 года своему зятю Генри Бейкеру:

«…Чувствую, что путешествие подходит к концу. (…) Желаю вам в опасном плаванье по жизненному маршруту свежего ветра и прибытия в порт вечного назначения безо всякого шторма».

Последним домом писателя стал частный пансионат на Канатной улице в Лондоне, неподалеку от места, где прошло его детство. До самого конца Дефо не выпускал из рук пера. В декабре 1730 года была напечатана его «Эффективная схема по немедленному предотвращению уличного грабежа и пресечению прочих ночных беспорядков. С краткой историей ночлежных домов, с прибавлением сведений о тех исчадиях ада, что зовутся наводчиками». В этих вопросах Дефо мог считаться экспертом.

Умер он 24 апреля 1731 года, не приходя в сознание.

Генри Джеймс
(1843–1916)
американский писатель

Генри Джеймс, уроженец США, большую часть жизни провел в Европе. В 1876 году он окончательно обосновался в Лондоне. В 1910-е годы Джеймс трижды выдвигался кандидатом на Нобелевскую премию.

2 декабря 1915 года его разбил инсульт. Своему другу Говарду Стёрджису он рассказывал, что первое, о чем он подумал, было: «Во всяком случае, это нечто весьма необычное». На другой день он принялся искать в словаре слово, которое описывало бы его состояние, – слово «паралитик» ему не нравилось. Он продолжал диктовать записи для своего дневника, хотя в некоторых из них уже заметна неадекватность сознания.

1 января 1916 года король Георг V наградил Джеймса орденом Заслуг, учрежденным для поощрения наук и искусств. Писатель Эдмунд Госс, пришедший к нему с этой новостью, не был уверен, дошла ли она до сознания больного, лежавшего с закрытыми глазами. Но когда Госс ушел, Джеймс открыл глаза и сказал сиделке:

– Сестра, уберите свечу и краску смущения с моего лица.

Из Америки приехала Эйлис, вдова брата Генри – знаменитого психолога Уильяма Джеймса. В бреду Генри нередко принимал ее за свою покойную мать и мог воскликнуть: «Прижми своего бедного мальчика к сердцу!»

23 февраля Генри просил передать брату (умершему 6 лет назад), что через два дня его не станет.

25-го он умолял:

– Не оставляй меня, Эйлис, не оставляй.

В один из последних проблесков сознания он вспомнил о детях Уильяма и Эйлис:

– Скажи им, чтобы они были верными – чтобы они принимали меня всерьез.

Время от времени он просил очки и бумагу и представлял себя пишущим. А иногда двигал рукой под покрывалом, словно бы что-то писал.

Он умер 28-го в шесть вечера, не приходя в сознание.

Джеймс Джойс
(1882–1941)
ирландский писатель

В 1904 году Джойс навсегда покинул родной Дублин. Почти всю свою остальную жизнь он прожил в Париже вместе с Норой Барнакл, официально ставшей его женой в 1931 году.

Роман Джойса «Улисс», опубликованный в Париже в 1922 году, стал знаменем модернизма в литературе XX века.

В 1939 году вышел в свет его второй главный роман – «Поминки по Финнегану», построенный на сложнейшей языковой игре и крайне трудный для понимания. Более всего он известен неологизмом «кварк», ставшим наименованием физической частицы.

После оккупации Парижа немцами в 1940 году Джойс поселился в Цюрихе.

11 января 1941 года он перенес операцию в связи с прободной язвой. Придя в сознание, он сказал Норе:

– Я уже думал, что не выберусь.

(Так пишет биограф Джойса Иан Пиндар.)

Однако жить ему оставалось меньше двух дней. В час ночи 13 января Джойс вышел из комы и попросил сиделку позвонить жене и сыну. В два пятнадцать, когда они вошли в здание клиники, Джойс умер.

Согласно его сестре Еве, незадолго до смерти Джойс произнес:

– Неужели никто не понимает?

Этот вопрос умирающего, идеально соответствующий образу «непостижимого» Джойса, включается в сборники «последних слов».

Однако Ева не была очевидцем смерти брата, и приведенные ею слова, вероятно, всего лишь эхо слов умирающей Анны Ливии, одного из главных персонажей «Поминок по Финнегану»: «…найдется ли хоть один, кто понимает меня?»

Сэмюэл Джонсон
(1709–1784)
английский писатель и лексикограф

При жизни Джонсон был известен прежде всего как автор словаря английского языка и 10-томного собрания биографий английских поэтов. Но славу в потомстве принесла ему книга Джеймса Босуэлла «Жизнеописание Сэмюэла Джонсона», изданная через семь лет после его смерти. Читающая публика открыла для себя нового Джонсона – мастера устной беседы и устного афоризма. Вот несколько наиболее известных примеров:

«Повторный брак – это триумф надежды над опытом».

«В вашем труде много хорошего и оригинального; но то, что в нем хорошо, не оригинально, а то, что оригинально, – нехорошо».

«Патриотизм – последнее прибежище негодяя».

О себе Джонсон говорил: «Я терпеть не могу человечество, потому что считаю себя одним из лучших его представителей и знаю, насколько я плох».

Умирал он долго и мучительно. Когда его врач Томас Уоррен спросил, не чувствует ли он себя лучше, Джонсон ответил:

– Нет, сэр; вы не можете представить себе, насколько успешно я продвигаюсь по направлению к смерти.

13 декабря 1784 года Джонсона посетил учитель-итальянец Франческо Састрес. Именно он услышал последние слова умирающего, сказанные на смеси английского и латыни:

– I am moriturus. (Я – идущий на смерть.)

Дени Дидро
(1713–1784)
французский писатель, философ-просветитель

Дидро, основатель знаменитой «Энциклопедии наук, искусств и ремесел», в 1743 году женился на Анне Туаннете Шампьон, девушке из простой семьи. Из их четверых детей выжила только младшая дочь, Мария Анжелика. У Дидро было множество связей на стороне, но глубокое чувство, длившееся почти 30 лет, связывало его только с Софи Воллан.

Софи умерла в феврале 1784 года, и тогда же у Дидро началось кровохаркание. Врачи диагностировали водянку легких. 1 июня того же года Дидро на средства русской императрицы Екатерины II переехал в прекрасный дом на улице Ришелье. Жить ему оставалось два месяца. О его последних днях известно по воспоминаниям дочери.

Незадолго до смерти философу привезли более удобную и просторную кровать; рабочие замучились, прежде чем установили ее на место.

– Друзья, – заметил Дидро, – вы уж слишком стараетесь ради мебели, которая прослужит четыре дня.

Он устроил вечер для своих друзей. Когда зашел разговор о философии, Дидро сказал:

– Первый шаг к философии – ничего не принимать на веру.

(Эту фразу часто переводят как «Первый шаг к философии – это неверие», понимая ‘неверие’ как ‘атеизм’. И хотя Дидро действительно был атеистом, употребленное им слово ‘l’incrédulité’ означает скорее ‘недоверчивость’, ‘недоверие’. В сущности, о том же говорит постулат Декарта «Все подвергай сомнению».)

Утро 31 июля Дидро провел со своим врачом и своим зятем. Сев за стол, он поел супа, вареной баранины и выпил отвар из цикория. На десерт он взял абрикос, но тут жена попыталась остановить его. Дидро воскликнул:

– Но, черт побери, каким образом это, по-твоему, может мне повредить?

И, опершись локтем на стол, стал есть абрикос. Минуту спустя жена спросила его о чем-то; ответа не было. Она пригляделась поближе и увидела, что Дидро уже мертв.

Бенджамин Дизраэли
(1804–1881)
британский политик и писатель

Предки Дизраэли были евреями. Дед был купцом, отец – довольно известным литератором. Молодой Бенджамин, не обладая ни связями в высших кругах, ни значительным состоянием, также пролагал себе дорогу пером. Однако журналистика и литература были для него лишь ступенькой на пути к политическому Олимпу.

В 1850-е годы он уже видная фигура в Палате общин, а в 1870-е – глава консервативной партии и британского правительства. Его славу блестящего оратора и остроумца смог превзойти только Уинстон Черчилль.

В 1876 году Дизраэли получил от королевы Виктории титул графа Биконсфилда. Впервые посетив Палату лордов в качестве графа, он сказал: «Я мертв; мертв, но в Елисейских полях». (У Гомера Елисейские поля – загробная обитель блаженных.)

На старости лет Дизраэли страдал от астмы и подагры, а в марте 1881 года к ним прибавился острый бронхит. Однако 15 и 18 марта он еще выступил в Палате лордов. Он говорил об убитом народовольцами Александре II, «самом благодетельном государе, когда-либо восседавшем на российском престоле», а потом – об афганских делах.

31 марта, уже предчувствуя близкую смерть, он исправил корректуру парламентского стенографического отчета, заметив:

– Я не хочу войти в историю с грамматическими ошибками.

В биографиях Дизраэли рассказывается, что будто бы незадолго до смерти ему сообщили, что его намерена навестить королева. Старый политик ответил:

– Нет, лучше не надо. Она лишь попросит меня передать весточку Альберту.

(Принц Альберт, горячо любимый муж королевы Виктории, умер за 20 лет до того.)

8 апреля Дизраэли скончался в возрасте 76 лет. Его последними словами, о которых сообщают биографы, были:

– Я бы предпочел жить, но я не боюсь умереть.