Текст книги "Пандора. Карантин"

Как результат, Дмитрий был вынужден дважды выстрелить в воздух. Уже охрипшим голосом обложил всех трехэтажным матом. Сказал, что трогается, и плевать, кто окажется под колесами. Он сегодня троих уже порешил, и одним больше, одним меньше – ему без разницы. Просигналил напоследок и без тени сомнений тронул автобус, невзирая на висящих в дверях гроздьями пассажиров и едва успевших отскочить от капота.

Высадка пассажиров заняла куда больше времени, чем он думал. С одной стороны, народ толпился и мешал друг другу, с другой – нашлось не так уж и мало тех, кто все же сумел протащить и как-то пристроить свои сумки и чемоданы.

Пока люди вываливались из салона, Дмитрий успел зарядить пустые каморы барабана. Ну и наказал Василию, чтобы он перенес боеприпасы на причал. Памятуя, что туда с машиной их не пустят, они еще в цеху прихватили легкую складную тачку, чтобы не переть на себе.

Потом приметил Федора. Н-да. Вот что значит бережливость на грани жадности. Тот был в одних плавках. Даже тапочек на ногах не было. Отчего-то Нефедов был уверен, что ему жалко расставаться и с трусами, но без них Наумов все же постеснялся выбираться из общаги. А вещички свои он наверняка не только упаковал в сумку, но еще и затолкал подальше под кровать. Тут такая задница, а кто-то еще может думать о тряпках. Причем не новых, а многократно стиранных. Ду-ур-рдом.

Впрочем, это были еще цветочки. Он заподозрил, что дело неладно, когда при подъезде к общежитиям услышал со стороны пристани дробный грохот выстрелов. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что далеко не все получили возможность пройти на территорию причала. Отвергнутым это, ясное дело, не понравилось, они попытались прорваться, и их начали призывать к порядку. Дмитрий очень надеялся, что стреляли все же в воздух или травматическими патронами.

Вторая партия с нетерпением ожидала прибытия автобусов. И встретила их таким ревом, словно люди не верили, что за ними все же вернутся. Впрочем, вполне оправданные опасения. На этот раз также набились как селедка в бочку. Но теперь уж забрать удалось всех…

– Стой, сука! Стой, тебе говорю! Какого хрена тут происходит?! Бригадир, мать твою. Меня не пускают! Какого рожна нас погнали от причала?!

Разрывался один из его, Дмитрия, людей, Белов Григорий. Сорок лет, на все руки от скуки. Как такового образования у него не было, но любая специальность давалась ему с небывалой легкостью. При случае он мог заменить даже крановщика. Дмитрий его ценил, а потому не мог не предложить эту поездку.

– Выходим, парни. Приехали. Дальше пешком. Машинам на мол выезжать нельзя.

Ну и сам вывалился из кабины, прихватив с собой винтовку. С револьвером он не расставался. Тот так и висел у него на ремне. Не давить же Гришку, который при всех своих положительных качествах отличался невероятно упертым характером. А то, что автобус бросил посреди дороги… Да плевать. Пускай потом кто хочет переставляет. Ключи в замке.

– Ну чего ты орешь, Гриша?

– Чего?! Меня не пускают. И Петровича не пустили.

– Только Петрович на понос не исходит, а ты тут истеришь, как баба. Толком говори, что случилось? – прекрасно догадываясь, в чем причина, все же поинтересовался Дмитрий.

– Крачкин, сука, укусил меня за палец. Там всего-то мелкая царапина. Они мне: кусали? Я им: нет. А они эту гребаную нейросеть крутят и говорят, что я вру, мой номер пятнадцатый, и пошел вон, не загораживай проход. Я знаю, это все латышская сука мутит. Так, падла, и говорит – мол, русский, вали отсюда на берег. А когда нас несколько собралось, тех, кто не хотел уходить, еще и палить начали резиновыми пулями. Вон, вся грудь синяя. Ты в начальниках, скажи им…

– А что я скажу, Гриша? Думаешь, меня кто-то послушает? Ты с пакетом, что я переслал, ознакомился?

– Ну!

– Значит, все знаешь. Они уверены, что зараза эта передается через укусы.

– Но ведь может и как грипп, по воздуху.

– Может. Поэтому все ходят в масках. Если есть зараза, то она остается внутри.

– Ты нас сюда притащил!

– Я никого не тащил. Предложил – вы согласились. И звал не на войну и не в зону бедствия, а на нормальную стройку. Еще вчера ты считал, что тут просто райский остров.

– Остынь, Гришка. Чего вяжешься к бригадиру, – подошел рассудительный и с виду спокойный Петрович.

Ему по возрасту положено. Самый старший в их бригаде. Каменщик, каких мало. Так выводит кладку, что смотрится словно фотообои. Ну и общее уважение всегда.

– Чего – остынь? Из-за него…

– А не подскажешь, из-за кого Крачкин куснул и меня? Не от тебя я его оттягивал? Так, может, давай и я тебя обвиню во всех бедах. Кабы ты сам к Крачкину не полез за сигаретами, словно у тебя в комнате своих нет, так ничего и не было бы.

– Ладно, мужики, чего тут-то сидеть. Поехали обратно в общагу. Там хоть как-то сможете укрыться. И присматривать друг за дружкой. А завтра я вас навещу. Вдруг пронесет. А хотите, так и с вами останусь.

– Ерундой не майся, Дима. Мы психовать начнем, а тебе с нами мучайся, – с эдакой ленцой, словно от глупости какой, отмахнулся Петрович. – Ты, если что, моим там передай, как тут и что. Ну и прощения, значит, от меня попроси, что оставил их одних. И не вини себя. Нет на тебе греха. А с автобусом мы и сами справимся. Пошли, Гриша, нечего человеку душу рвать. Не видишь, ему и так хреново. Иди, Дима. Иди, сынок. С Богом.

Пошел. Хотел остаться. Но умом понимал, что это только эмоции. Сейчас самое разумное – найти безопасный ночлег. Забиться в какой ящик, где до него не дотянутся, пока он будет спать. Или перебраться на причал, где сейчас яблоку негде упасть, без разницы. Оставаться же с несущими на себе укусы… Это даже не глупость, а нечто совершенно иное.

Перед блокпостом он разделся донага, отправив в пылающий костер всю свою одежду. Затем его осмотрели на предмет укусов и царапин. Обработали из ручного пульверизатора каким-то раствором. Дмитрий так и не опознал, что это было, но запах был резким и отвратным. Потом вручили тонкий синтетический рабочий комбинезон. Все. Вот он и в относительной безопасности. Правда, определяющее здесь все же – в относительной.

– Эй, русский, тебя хочет видеть лейтенант.

Нефедов хотел приобщиться от общей кухни, так как при запахах, доносящихся от нее, ощутил сильный голод. Но именно в этот момент нужно было появиться Лацису. Н-да. Джонстон переродился, главное начальство здесь лейтенант, который ценит сержанта, Дмитрий же… А вот не хотелось ему сейчас ругаться. От слова «совсем».

Лейтенант расположился в одном из кабинетов в административном здании причала. Его площадка использовалась ведь и как склад, так что хранение, учет и вся сопутствующая документация. При виде Дмитрия местное начальство не произнесло ни слова. Просто расфокусировало взгляд. Итак, если Нефедов хоть что-то понимает, только что его просканировали на предмет недавних событий.

– Собираете досье, лейтенант? – хмыкнув, поинтересовался Дмитрий.

– Чисто по-человечески я вас понимаю, мистер Нефедов. Но как лицо, облеченное властью, не могу не запротоколировать происходящее. Давать оценку, определять наличие или степень вины будут уже следственные и судебные органы.

– Вы серьезно?

– Разумеется. Этот остров находится во французской юрисдикции, и здесь действуют законы Франции. Взваливать на себя чужие грехи я не собираюсь. С меня хватит и своих.

– Они убили и жрали человека.

– Вы не видели, как они ее убили. Но даже если и видели, вам лично они ничем не угрожали, и вы не защищались. Да они даже не обращали на вас внимания. Вы могли свободно уехать. А та, которую вы застрелили на дороге, так и вовсе всего лишь гналась за собачкой. Может, она воспылала к ней любовью и хотела о ней позаботиться. Может, она вообще не была зараженной.

– Блин. Вы это серьезно? – до конца осознав происходящее, обалдело произнес Нефедов.

– Идите ужинать и ложитесь отдыхать. У вас неплохо получается водить автобус, и вы вполне сносно владеете оружием. Так что завтра в восемь утра отправляетесь в составе команды в Восточный и Южный поселки. Ну чего вы на меня смотрите? Досье – это одно, а вопрос карантинных мероприятий – другое.

– Так, может, тогда выдадите оружие посерьезней?

– Нет. Оружия раздавать я не буду.

– Тогда, может, отберете это?

– Это частная собственность мистера Джонстона, о которой вы решили позаботиться. Не вижу причин для изъятия. К тому же дульнозарядное оружие вообще не требует никаких разрешений. Вы вправе держать эти образцы у себя.

– Понятно, – невесело хмыкнув, произнес Дмитрий. – А случись что, палить в психов также буду я. Одним больше, одним меньше – без разницы. Зато сумею прикрыть ваших парней, которым наверняка разрешено использовать только шокеры. Так, господин лейтенант?

– Можете думать все что угодно. Можете не брать с собой вашу игрушку. На завтра вы водитель автобуса. У меня все, господин Нефедов.

– Доброй ночи, господин лейтенант.

Покинув кабинет начальства, направился к наскоро организованной кухне. В конце концов, есть хочется. Получил свою порцию в пластиковую посуду, отошел в сторонку, как это делали все без исключения. Уединиться, конечно, было проблематично, но случайно оказаться в компании с зараженным никому не хотелось. И он вовсе не был исключением. Поэтому снял респиратор, лишь оказавшись в одиночестве.

Глава 5
Лекарство от страха

Если вчера Дмитрий проснулся полностью отдохнувшим, то сегодня разбитым и затекшим. Да еще и замерз. Угу. Вроде и тепло, хорошо так за двадцать. Но с другой стороны, высокая влажность, отчего воздух осязаемо липкий. В домике это не так заметно. Но где тот домик.

А еще эта респираторная маска. Не смотри, что уплотнители, соприкасающиеся с лицом, из мягкого силикона, и ремни ни разу не жесткие. Все одно ощущения весьма болезненные. Так и сорвал бы ее с себя, если бы хоть на минутку забылся. Ночью несколько раз просыпался, и все с одной мыслью: не заразился ли? И сразу щупать эту самую маску – не свалилась ли. Но все было в порядке.

Наученный вчерашним опытом, спать он лег в стороне от русских. Из его бригады в порту было двенадцать человек, и здесь они оказались по его приглашению. Ну мало ли как у них мозги протекут. Нет, он не испугался. Вот не страшно, и все тут. В глаза смотреть не сможет – это да, а вот бояться и не думал. Просто ему только разборок не хватало. Лишнее это, и все тут.

Убедившись, что маска в порядке, и потянувшись спросонья, он не на шутку испугался. Живот вдруг заурчал, и ему до рези в желудке захотелось есть. Ощущения такие, что если немедленно что-нибудь не закинет в себя, то его скрючит окончательно. Тут же перед внутренним взором предстали полицейский Грэг, уминающий съестные запасы всего отделения. Хозяйка той самой собачонки и Джонстон, выходящие из супермаркета с горой продуктов.

Только сейчас Дмитрий осознал смысл выражения «животный страх». Так он еще ни разу в жизни не боялся. До колик в животе, до слабости в коленях. А тут еще припомнились описания в книгах и фантазия режиссеров фильмов о зомби-апокалипсисах. Невольно даже проверил состояние револьвера, стараясь понять, сможет ли он определить момент, когда начнет слетать с катушек, чтобы вынести себе мозги. Становиться психом-каннибалом категорически не хотелось.

Как бы его ни донимал голод, первое, что он сделал, – это отправился в импровизированный туалет на причале. Эдакие сварные кабинки, нависающие над водой и выгороженные брезентом. Оправившись, как и многие, все же взял курс к кухне. Получил свою порцию и, уединившись, наконец снял маску, чтобы поесть.

Пристроившиеся завтракать, как, впрочем, и он, ели без спешки. Все помнили, что повышенный аппетит – это один из признаков подхваченной заразы. Во всяком случае, он не забывал, а потому его ложка ныряла за очередной порцией макарон, сдобренных тушенкой, не так уж и быстро. Закинет одну или две ложки – осмотрится по сторонам. И все с эдакой ленцой и неторопливостью.

Территория порта достаточно просторная, чтобы люди располагались вольготно. Обзор частично закрывали контейнеры, штабеля досок и кипы металлоизделий. Но Дмитрий все же сумел прикинуть количество людей. Получалось порядка четырехсот человек.

Учитывая, что в Центральном поселке находилось около тысячи, цифра удручающая. Впрочем, вполне возможно, что он и ошибается. Да нет же, точно ошибается. Нужно будет поинтересоваться по этому поводу у кого-нибудь из полицейских. Благо сегодня вроде бы намечен выезд.

– Здорово, Дима.

Денисов подошел к Нефедову, когда тот закончил завтрак и водрузил на лицо респиратор. Как говорится, жизнь вносит свои коррективы. Поэтому товарищ и не спешил присоединяться к бригадиру, пока тот не обезопасит себя. Ну или заботился о самом себе. Вот так у них теперь тут кучеряво. Приходится дуть на воду. Хотя они и понятия не имеют, правильно ли поступают.

– Привет, Лева. Есть какие новости?

– Новости хреновые, бригадир. Васю под утро за периметр выставили.

– Как так? – встрепенулся Дмитрий.

– Да уж так. Жор на него напал. Да так, что ничего с собой поделать не мог. Он ведь и раньше на аппетит не жаловался.

– Так, может…

– Не может. Перед тем как его выставили, у него голос пропал. Понимать все понимает, но говорить не может. Только сипит и хрипит. Я ему сказал, чтобы шел в твой домик, закрыл жалюзи и дверь, а лучше вообще в санузле замуровался. Психи вроде не могут разбираться с запорами.

– Я его убивать не стану, – тряхнул головой Дмитрий.

– Значит, я сделаю, – пожал плечам Лева. – Только ты это… Если и до меня дойдет, то уж не сомневайся, ладно? Не хочу быть таким.

– Да, может, это лечится…

– Ты сам в это не веришь. Иначе не стал бы убивать тех.

– Не стал бы, – вынужден был признать Дмитрий. – Лева, тут такое дело… Короче, похоже, на меня жор напал.

– О как, – вскинулся Денисов.

– Проснулся я, и так жрать захотел, что аж живот скрутило. Поел, но все одно чувствую: голодный.

– Фу-ух. Напугал. Нормально все. Ночью из-за холода не выспались – вот под утро ты и проголодался. Макаронами только-только закинулся. Обожди малость, оно и полегчает, а там и вовсе отпустит. Обычное дело.

– Надеюсь, что так и есть.

– У тебя на сегодня планы какие? – закрывая тему, поинтересовался Лев.

– Прикомандировали к группе полицейских в качестве водителя.

– О. И меня тоже. Даже вручили десяток травматических патронов, под мой карамультук. Васькин изъяли. Лейтенант этот, Рико, приказал сварщикам сделать что-нибудь наподобие, только с более быстрой перезарядкой. У них в участке, оказывается, патронов двенадцатого калибра с резиновыми пулями вагон и маленькая тележка, а стволов мало. Уж больно ему не понравилась вчерашняя буча, когда толпа поперла на блокпост. В народ-то он стрелять боится.

– Ясно. Половина восьмого. Где ящик с припасами?

– Там же, где я ночевал.

– Лева, я не пойду туда. Мало ли, народ еще начнет выступать. Прихватил бы ты его.

– И куда?

– Оставлю в администрации.

– Они его штабом называют.

– Да без разницы.

– Ладно, сделаю.

Сам же Дмитрий направился на вещевой склад. Тот представлял собой всего лишь несколько вскрытых контейнеров с соответствующим имуществом. И Нефедов очень надеялся найти там необходимое для себя. Нужно же было как-то носить с собой припасы к своему капсюльному арсеналу. По карманам оно как-то неудобно.

По счастью, нашелся рабочий пояс со множеством подсумков. Стоило только обозначить, что именно и для чего нужно, как заведующий тут же выдал потребное без лишних проволочек. Множество подсумков как нельзя лучше подошли для распределения всего потребного. Не по размеру, но это не беда. Главное, что все под рукой. Нашлась на поясе и петля под молоток. Достаточно большая, чтобы там разместился небольшой топорик.

Закончив наконец с экипировкой, Нефедов направился к администрации, благо и время уже подошло. Вообще-то он полагал, что группа будет побольше. Но на поверку собралось только шесть водителей автобусов и десяток полицейских. Вот и вся нехитрая рать. Хотя справедливости ради нужно отметить, что Рико отправлял ровно половину своих наличных сил.

Томас все же сбрендил и оставался сидеть в клетке. Поначалу еще бесновался, пытался достать до находившихся в поле зрения людей. Но потом успокоился и, забившись в угол, замер неподвижным изваянием. Настолько неподвижным, что одна из крыс, окончательно обнаглев, решила пройтись мимо него. Была схвачена и тут же съедена. Наблюдавшие эту картину поспешили избавиться от содержимого желудков.

Вначале выехал «гелендваген» с полицейскими, ощетинившимися помповыми «ремингтонами», заряженными травматическими патронами. На набережной торчало порядка полусотни человек. И, похоже, уходить они никуда не собирались. Ни одного здорового среди них не было. Но, как видно, какая-то толика мозгов у них все же работала и на мол они не спешили. В остальном же были непугаными. Их ведь никто не трогал.

Машина без каких-либо помех подъехала к одному из автобусов, оставшихся на набережной после вечерней эвакуации. Психи не стали проявлять никакой агрессии, явно соображая, что не могут достать до людей в салоне. Ясно это стало, когда следом за автомобилем с мола сошли пешеходы – шестеро водителей в окружении стольких же полицейских.

При виде людей вне транспорта психи ринулись в решительную атаку. При этом они пихались и всячески стремились опередить друг друга, в явном намерении дотянуться до людей. Дмитрий настолько возбудился от этого зрелища, что невольно вскинул свой револьвер-карабин. Для себя он определил некую незримую черту, за которой он начнет палить во всех без разбору. Но необходимости в этом не возникло.

Возможно, психи и стали более выносливыми, сильными и быстрыми. Очень может быть, что у них и болевой порог значительно выше. Но резиновая пуля двенадцатого калибра бьет более чем чувствительно. С десятка метров она буквально сносит с ног.

Дробовики начали молотить со скоростью пулеметов, и набережная тут же наполнилась болезненным воем психов. На то, чтобы расстрелять магазины, потребовалось меньше десяти секунд. Но для нападавших этого оказалось вполне достаточно. Даже для тех, что так и не получили своих резиновых гостинцев. Может, они и превратились в диких зверей, растеряв все свои навыки и умения, но мозг у них все еще человеческий. А потому делали выводы и учились они просто с поразительной быстротой.

Меньше минуты – и в поле зрения не осталось никого. Н-да. Ну, может, где-то и очень похоже на описания всех этих зомби-апокалипсисов. Да только что-то не наблюдается слепой кровожадности и стремления непременно добраться до желаемой человечинки.

Возможно, именно из-за этого лейтенант Рико никак и не решится на жесткие действия. Скорее всего, именно так и есть. Ведь даже Дмитрий уже не так уж и уверен в собственной правоте по отношению к троим отправленным им на тот свет.

Вначале устроились во вчерашнем автобусе, потом проехали на стоянку, откуда выехали уже колонной. Головным – «гелендваген», следом шесть «пазиков». Ехали медленно. Сержант Лацис вещал в громкоговоритель, что автобусы подберут всех, не имеющих укусов и признаков заражения.

Дмитрий в очередной раз подивился предусмотрительности руководства компании. Полиция имела резиновые пули, слезоточивый газ, портативные и автомобильные радиостанции – и вот еще и громкоговорители. Вот какая может быть необходимость в последних при наличии у всех нейросетей? Но у полицейских все же имеются средства на случай потери сети, и все тут.

В голову невольно закрадывалась мысль об искусственном моделировании всей этой ситуации. Словно кто-то хотел воссоздать человеческое общество в миниатюре. Нет, умом он, конечно, понимал, что все это ерунда и его нездоровая паранойя. Но вот не оставляло его это чувство, и все тут.

– Энрико, а чего это ты с дробовиком Джонстона? – указывая на револьверный МЦ, поинтересовался Дмитрий.

Четверо полицейских в «гелендвагене» и по одному в автобусе. С Нефедовым, на переднем сиденье салона, развалился снайпер. Его МК-14 также при нем. Только она со сложенным прикладом за спиной, а в руках дробовик Дэвида.

– В участке был только десяток дробовиков, – охотно стал пояснять тот. – Два оставили на блокпосту, чтобы отгонять непонятливых психов. Хотя таких вроде как и не видно. Восемь отрядили в рейд. Ну и этот также решили использовать.

– Если из него стрелять неправильными патронами, то можно руку на цевье обжечь, – заметил Дмитрий.

– Я в курсе. Картечь и пули у меня остались от Джонстона. Проблему представляют только патроны с резиной. Но, как видишь, я на тот случай подстраховался, – показывая руку в перчатке, ответил полицейский.

– С обрезанными пальцами? – усомнился Нефедов.

– Нормально все. Главное, по уму держать цевье. Проверено.

– Понятно.

Колонна замедлилась. Сержант продолжал вещать в громкоговоритель, призывая народ выходить на улицу. Но никто так и не появился и сигнала не подал. Похоже, они с Левой вчера вывезли всех незараженных, до остальных зараза все же добралась. Вспомнился всегда рассудительный Петрович и обозленный Гришка Белов, которые вчера вернулись в общежитие. Вон и автобус стоит на обочине. Хм. А еще и Вася, который сейчас в его квартире. Из его же бригады Крачкин, Хлебников. Все они приехали сюда, потому что их позвал он. Попытался думать об этом отстраненно, не взваливая на себя вины, но получалось откровенно слабо.

У этого ряда общежитий так никого и не подобрали. Проехали дальше. Хотя и приметили не меньше двух десятков человек, все они были явно не в адеквате. Никто из них не откликнулся на призыв сержанта, хотя и обернулись в сторону колонны. Впрочем, агрессии они также не проявили. Хотя и были здесь непугаными.

– Вообще-то не мешало бы прочесывать общежития. Может, кто-то забаррикадировался в комнате и выйти боится, чтобы не покусали, – заметил Дмитрий.

– Думаешь, лейтенант с сержантом тупые, не понимают этого? Сил у нас немного. Поэтому для начала проедем по периметру и соберем основную массу. Прочесывать и вызволять забившихся по норам будем уже вторым заходом.

– Понятно.

Ну а чего, собственно говоря, непонятного. В принципе все верно. Полицейские, конечно, в отличие от прежних дней, экипированы не в пример лучше. На них полимерные шлемы, полевая форма из довольно прочной наноткани. Она многократно превышает по прочности древний кевлар. К примеру, уже десять слоев успешно противостоят колющему удару, а прорезать даже один слой весьма и весьма проблематично.

Впрочем, ее основная роль – защита не от различного оружия, а от всяческой мелочовки типа ссадин и порезов, что не редкость в полевых условиях. Для полицейских это еще и защита от огня. Уж больно протестующие любят забрасывать стражей порядка коктейлями Молотова. Если не проникнет под одежду, то не случится и ожогов. А уж о зубах психов и говорить не приходится. При этом ткань вентилируется, и в ней относительно комфортно даже в условиях тропиков.

Нефедов с тоской вспомнил о добытом комбинезоне сварщика. Вчера ему с ним пришлось расстаться перед блокпостом. Карантинные мероприятия. Вот интересно, это и впрямь сможет помочь или нет? А пока он щеголяет в тонком комбинезоне, усиленном дополнительным слоем только в трех местах – на локтях, коленях и пятой точке.

Конечно, шансы, что человеческие зубы способны прокусить ткань, не так чтобы и велики, но они все же есть. А для заразы много не нужно, коль скоро сбитые костяшки и царапины уже могут вызвать заражение. Это не точно. Но-о… Вот не верится отчего-то в хорошее, и все тут.

– Энрико, а сколько вообще народу собралось в порту? – продолжая вести автобус, поинтересовался Дмитрий.

– Шестьсот семь человек.

– А сколько жило в Центральном?

– Точно не знаю. Но точно чуть больше тысячи. Это же основной поселок, и акклиматизацию проходили здесь же.

– Четыре сотни зараженных. Много, ч-черт.

– Их еще больше, уверяю тебя. Что-то около сотни приехали из Восточного и Южного. А что творится там, и вовсе не понятно.

Вскоре картина более или менее прояснилась. В Восточном проживало около трех сотен человек. На призывы об эвакуации откликнулось не меньше полутора сотен. Но в автобусы полицейские пустили не больше сотни. Остальные несли на себе укусы или выходили к пункту сбора что-то жуя, не в состоянии остановиться. Были и те, что уже потеряли способность говорить.

Народ забаррикадировался в одном из общежитий и теперь спешно покидал его. Психи попытались было атаковать беженцев, но полицейские не дремали и открыли частый огонь, отгоняя их резиновыми пулями.

Дмитрий видел, как отметился и Лев. Первым выстрелом из своего карамультука даже попал, опрокинув на спину набегавшего психа. Оружие и так не отличается скорострельностью, да еще и приходилось действовать не покидая кабины, так что второй раз он выстрелил уже вдогонку.

Сам Нефедов только проверил, заперта ли дверь да закрыто ли окно. Ну и с силой сжимал кольт, все время поглаживая большим пальцем спицу курка, в готовности в любой момент его взвести. После разговора с лейтенантом палить направо и налево как-то желания поубавилось. Он уже не был уверен в правильности своих поступков. И всерьез подумывал над тем, а не заработал ли себе на задницу знатный такой геморрой.

Его автобус был замыкающим. Поэтому к ним никого не подсадили. Сержант не видел смысла размазывать народ тонким слоем, рассаживая людей по мере наличия мест. Ну и правильно. Сначала займут сидячие места, а там и до стоячих дело дойдет. В общей сложности их «пазики» могли вместить больше двухсот человек. А как показывал вчерашний опыт, случись нужда – так и куда больше. Вот сомнительно, чтобы нашлось столько незараженных.

Восточный покидали под проклятья остающихся. Когда Дмитрий проезжал мимо несчастных, сбившихся в кучу, по кузову замолотили руками, и не только. Автобус даже слегка качнуло влево. Остановись он – и наверняка опрокинули бы.

– Что за дебилы. Ну не согласны, так вас не приковали же, есть самосвалы, другая техника, садитесь да сами езжайте, – возмутился Дмитрий, совладав с управлением и миновав возмущенную толпу.

– Велика сила привычки, – пожав плечами, как ни в чем не бывало отозвался Энрико. – Все знают, что в случае крупных неприятностей о них позаботится государство. Вот и сидят, ждут помощи, даже не думая поднять свои задницы. Сейчас поймут, что их кинули, и в Центральном зараженных станет значительно больше.

– Н-да. Хоть бы просто психами оказались, а не какими мутантами.

– По мне, пусть уж лучше мутантами, – возразил Энрико.

– Почему?

– Тогда появится определенность, и можно будет наконец начать действовать. И поверь, любым мутантам мало не покажется. А сидеть в постоянной обороне – это верный путь к гибели.

– Ну так начните действовать.

– Не можем. Нет определенности. Ну вот твой молодой друг. Его под утро выгнали за периметр. Как ты отнесешься к тому, что ему прострелят башку?

– Ну-у… – не нашелся с ответом Дмитрий.

А правда, сможет он сейчас вышибить Ваське мозги? Или смотреть спокойно, как это делают другие? Постарался представить себе это наяву и не нашелся с ответом. Едва коснулось более или менее близкого человека, как сомнений стало куда больше, чем он мог ожидать.

– Вот именно, – ухмыльнувшись, заметил его метания снайпер. – Так что пока нет полной уверенности, что это необратимо, неизлечимо и представляет угрозу, никто радикальных решений принимать не будет.

В Южном народу было побольше. А как следствие, и выше число зараженных. Причем народ тут бился с ними в лучших традициях зомби-апокалипсиса. Первая пара трупов с раскроенными черепами попалась уже на въезде. При виде третьего тела, изрубленного, как говорится, в капусту, Дмитрий едва сдержал позывы к рвоте. Тут явно поработал кто-то возомнивший себя мясником. Н-да. Ну или Джеком Потрошителем. Уж больно отвратное зрелище. Даже обглоданное тело его так не впечатлило.

Вот зачем так-то было изгаляться? К гадалке не ходи, действовал в точности с канонами соответствующих фантастических фильмов или игр. Там любят так, чтобы кровища и ошметки в разные стороны.

Появившиеся из общаги работяги выглядели более чем воинственно. Вооружены все. У кого-то нечто похожее на мачете, выпиленное наскоро из полосы металла. При наличии металлорежущих инструментов изготовить подобное проще простого. Заточенные лопаты, арматура, топоры, биты с шипами. Полный сюр.

Здешние обитатели также предпочли занять одно здание, чтобы было проще отбиваться. Сюда же снесли все запасы продовольствия из столовой и магазина. Установили холодильники, подтянули генераторы. Запасы продовольствия, конечно, небольшие, но на первое время вполне. Сомнений в том, что их не оставят, у людей не было. Поэтому они просто ждали, когда появится помощь. Ну и активно отбивались, дав понять зараженным, что им лучше податься отсюда восвояси.

И дождались. Заявление Лациса поначалу всех воодушевило. А затем над толпой поднялся возмущенный рев. Так, например, сержант категорически отказывался сажать в автобус тех, кто гордо расхаживал со струпьями высохшей крови на лицах и бурыми пятнами на одежде. Ну точно, насмотрелись всякой мути и теперь, так сказать, соответствуют. Про покусанных и неспособных вымолвить и слова не было даже разговоров.

Да только публика в Южном оказалась куда менее покладистой, чем в Восточном. С самого начала здесь нашлись лидеры, которые поспешили взять ситуацию под свой контроль. Они сбили команду и дали отпор зараженным. Да так лихо, что положили порядка сотни психов. Трупы пришлось хоронить с помощью экскаватора и бульдозера.

Лично Дмитрий отнес дальнейшее к тому, что лидеры, оказавшиеся на волне, не пожелали расставаться со своим положением. Власть. Многим это кружит головы куда сильнее любой наркоты. А еще чувство собственной значимости. В кои-то веки ты, вчерашний неудачник и простой трудяга, превратился в значимую фигуру. И вот так, в одночасье отступиться…

Вместо того чтобы организовать эвакуацию части своих сподвижников, лидеры призвали вообще наплевать на всех и вся и отбиваться здесь самостоятельно. Какая, собственно говоря, разница, где дожидаться прихода корабля – здесь или в Центральном. Тем более что обстановку они контролируют и не делят друг друга на достойных и недостойных спасения.

Наблюдая за происходящим, Дмитрий поймал себя на мысли, что ситуация накалена настолько, что вот-вот может начаться бойня. Вся эта толпа уже успела хлебнуть отчаяния и вкусить крови. В их руках пусть и неказистое, но оружие, уже проявившее себя в бою. Их останавливали вовсе не стволы, а те, кто это оружие сжимал. Десяток модификантов против этой пары сотен, даже с голыми руками, это более чем серьезно. И лидеры это прекрасно понимали. А потому и старались не переступать некую грань.